- Аллан, - сразу сказал тот, - ты знаешь, что Люси поехала к Харви со Стенли Райдером?
      - Нет, конечно, - удивился Монтегю. - Разве Райдер здесь?
      - Он добился от Харви приглашения. И я уверен, что только ради возможности встретиться с Люси. Они поехали на его машине.
      Монтегю был поражен.
      - Она мне ни словом не обмолвилась об этом, - сказал он.
      - Чего доброго, этот молодец уже увивается за Люси!
      Монтегю умолк, погруженный в мрачные мысли.
      - Не думаю, что от этого будет толк. Люси слишком много знает о нем.
      - Она никогда не встречала людей, подобных Стенли Райдеру! - заметил Оливер. - Он всю жизнь охотился за женщинами; ей не легко будет устоять.
      - Что ты знаешь о нем? - спросил Аллан.
      - Спроси, чего я о нем не знаю! - воскликнул Оливер. - Ну, например, что у него была связь с Бетти Уайман.
      - О, господи!
      - Да, - сказал Оливер, - и она все об этом рассказала. Он умеет ловко очаровывать женщин: понабрался из книг новых идей, разглагольствует о своей тоске, и каждая женщина, с которой он встречается, оказывается "родственной душой". К тому же он человек свободомыслящий, рассуждает о свободе и правах женщин. Он так подтасовывает все понятия о морали, что, его послушать, так благороднейшее назначение женщины - быть любовницей женатого мужчины.
      Монтегю не мог сдержать улыбки.
      - Олли, насколько я знаю, ты и сам не прочь время от времени подтасовывать понятия о морали.
      - Да, это правда, но ведь тут речь идет не обо мне, а о Люси! И кто-нибудь должен поговорить с ней о Стенли Райдере.
      - Что ж, я поговорю, - ответил Монтегю.
      Когда Аллан явился к обеду, он застал Люси в уютной библиотеке хозяина. Она была полна впечатлений от прекрасных картин галереи Дана Уотермана.
      - Аллан! - воскликнула она. - Представьте себе, я его видела.
      - Неужели?
      - Он был там все утро и оставался неизменно мил со мной!
      - И не показался таким ужасным, как вы ожидали?
      - Он был просто очарователен, - сказала Люси. - Показал мне всю свою коллекцию, объяснил сюжет некоторых картин, а также рассказал, как они ему достались. Я никогда не слышала столько интересного и поучительного.
      - Он может быть интересным человеком, если захочет, - заметил Монтегю.
      - Он восхитителен! - сказала Люси. - Когда видишь эту тощую фигуру и высохшее ястребиное лицо, обрамленное седыми волосами, думаешь, что он уже впал в детство. Но стоит ему заговорить - и я не удивляюсь, что все ему повинуются.
      - Ему повинуются! Это точно! - сказал Монтегю. - На всем Уолл-стрите нет человека, который продержится сутки, если Дан Уотерман начнет его преследовать.
      - Как это ему удается? - спросила Люси. - Разве он так невероятно богат?
      - Дело не в его богатстве, а в том, насколько велико его влияние. Он хозяин банков, и на Уолл-стрите никто и шага не может ступить без его ведома. Он может подорвать кредит любого человека, сделать его банкротом, если захочет. И способен так резко изменить биржевую конъюнктуру, что сломит кого угодно. А какую власть он имеет в Вашингтоне! Этот человек пользуется казначейством так, как будто это один из его банков!
      - Как страшно! И этому старику уже за восемьдесят! Как бы то ни было, я рада, что познакомилась с ним.
      Она умолкла, увидев в дверях Стенли Райдера. Он явно искал ее, чтобы повести к столу, и всякий раз, когда Монтегю украдкой смотрел на Люси, он видел, что Райдер завладел ее вниманием.
      После обеда все перешли в музыкальный салон. Райдер сыграл два ноктюрна Шопена. Сидя за роялем, он не сводил глаз с Люси.
      Аллан расслышал, как Бетти Уайман шепнула своему соседу:
      - Манера Райдера любезничать, сидя за роялем, просто неприлична.
      Монтегю уклонился от нескольких приглашений составить партию в бридж и весь вечер намеренно просидел с Люси. Когда раздосадованный Райдер ушел курить, он сказал:
      - Люси, вы должны меня выслушать.
      - Я буду рада выслушать вас, Аллан, - попыталась она улыбнуться.
      - Вы должны прислушаться к моим словам, - возразил Монтегю. - Вы совершенно не представляете себе, с каким человеком имеете дело и что о нем думают.
      Она молча сидела и нервно покусывала губы, пока Монтегю не рассказал ей все, что мог, о той репутации, какой пользовался Райдер.
      - Но он такой интересный человек! - Это было все, что она смогла ответить.
      - Здесь много интересных людей, - отпарировал Аллан, - но вы никогда не встретите их, если станете предметом сплетен.
      Люси всплеснула руками.
      - Аллан! - воскликнула она. - Я так старалась убедить его не появляться тут. Вы правы. Я последую вашему совету и порву с ним. Вот увидите! Он сам виноват, что приехал, и пусть ищет себе другую собеседницу.
      - Хорошо бы вы ему так и сказали, Люси, - заметил Монтегю. - Даже если он рассердится. Тогда Стенли поймет вас раз и навсегда.
      - И скажу! - заявила она.
      Монтегю полагал, что Люси тут же выполнит свое обещание, поскольку весь остаток вечера Райдер развлекал всех присутствующих. Когда в полночь Аллан случайно заглянул в библиотеку, он увидел президента Готтамского треста среди возбужденно спорящих гостей. Речь шла о разводах. До его слуха долетели слова Стенли Райдера:
      - Супружество - грех, который церковь не отпускает!
      3
      Несколько дней спустя Монтегю поджидал приятеля, которого пригласил отобедать в своем отеле. Аллан сидел в холле с газетой, когда заметил пожилого господина с отличным цветом лица и седой козлиной бородкой, который шел по коридору. Минуту-другую спустя, подняв голову, он перехватил взгляд этого господина. Внезапно на лице у того отразилось удивление. Он подошел к Аллану и спросил:
      - Простите, вы случайно не Аллан Монтегю?
      - Он самый, - ответил Аллан, глядя на незнакомца с недоумением.
      - Вы меня не узнаете?
      - Должен признаться, нет.
      - Я полковник Коул.
      Монтегю еще в большем недоумении нахмурил брови.
      - Полковник Коул? - переспросил он.
      - Вы были слишком молоды, чтобы запомнить меня. Я не раз бывал в вашем доме. Я служил в бригаде вашего отца.
      - В самом деле! - воскликнул Монтегю. - Извините меня, пожалуйста!
      - Ничего, ничего! - сказал полковник, садясь рядом с Алланом. - Право, это удивительно, что я вас узнал. А как поживает ваш брат? Он в Нью-Йорке?
      - Да; - ответил Монтегю.
      - А ваша мать? Надеюсь, она жива?
      - О, да! И живет в этом отеле.
      - Как я рад! Мне уже казалось, что я не знаю никого в Нью-Йорке.
      - Вы проездом?
      - С Запада, - ответил полковник. - Удивительное стечение обстоятельств, - продолжил он, помолчав. - Именно сегодня я думал о вашем отце. Мне предложили продать акции Северной миссисипской железной дороги, имеющиеся у меня.
      Монтегю вздрогнул.
      - Неужели?
      - Да. Ваш отец убедил меня приобрести небольшой пакет еще в те давние времена. С тех пор они у меня, и я даже забыл о них.
      Монтегю улыбнулся.
      - Когда вы избавитесь от них, дайте мне знать, пожалуйста, кто их купил. Насколько мне известно, кое-кто тоже хотел бы их продать.
      - Не сомневаюсь, - сказал полковник, - но вряд ли они сейчас в цене. Не помню, чтобы эти акции когда-либо приносили мне доход.
      Последовала пауза.
      - Любопытное совпадение, - сказал Монтегю, - я тоже думал об этой железной дороге. Моя приятельница, миссис Тэйлор, недавно приехала из Нового Орлеана. Она урожденная Люси Дюпрэ.
      Полковник мучительно старался вспомнить:
      - Дюпрэ? - переспросил он.
      - Дочь судьи Дюпрэ. Его брат, Джон Дюпрэ, был первым президентом этой дороги.
      - О, да! - воскликнул полковник. - Конечно, конечно! Теперь я припоминаю судью. Ваш отец говорил мне, что он приобрел большой пакет этих акций.
      - Да, он был большим энтузиастом этой затеи.
      - А кто же тот другой джентльмен? - напрягал свою память полковник. Он еще так часто бывал у судьи...
      - Вы имеете в виду мистера Ли Гордона? - спросил Монтегю.
      - Да, кажется, его так звали.
      - Это был кузен моего отца. Он вложил столько денег в эту дорогу, что его семья и поныне нуждается.
      - Какая неудачная затея! Хорошо бы за это дело взялся кто-нибудь из крупных воротил и постарался его спасти.
      - И я так считаю. И уже предложил это такому человеку.
      - В самом деле? Уж не от него ли исходит предложение, полученное мной? Кто это?
      - Джим Хиган.
      - Ого! - воскликнул полковник. - Скорее всего Хиган действует через посредника. Можно, я дам вам свою визитную карточку? - продолжал он. - Не исключено, что я тоже сумею заинтересовать кого-нибудь этим делом. У меня есть друзья, которые верят в будущность Юга. Как, по-вашему, сколько акций могли бы вы мне передать и сколько они стоят?
      Монтегю достал карандаш и бумагу и стал припоминать местожительство известных ему держателей акций Северной миссисипской дороги. Он и его новый знакомый увлеклись этой темой и обсуждали ее с разных точек зрения. К моменту, когда друг Монтегю явился, полковник Коул получил все нужные сведения и пообещал написать Аллану в ближайшие дни.
      После обеда Монтегю спустился к матери.
      - Сегодня вечером я встретил старого друга отца, - сказал он.
      - Кого именно?
      - Полковника Коула.
      Миссис Монтегю посмотрела на него удивленно.
      - Полковник Коул, - повторила она.
      - Да, так он назвался. Вот его визитная карточка. - Он вынул ее и прочел: - "Генри У.Коул. Сиэтл - Вашингтон".
      - Но я никогда о нем не слыхала, - сказала миссис Монтегю.
      - Никогда не слыхала? - воскликнул Аллан. - Но он не раз бывал у нас в доме, знал отца, дядю Ли, судью Дюпрэ - всех.
      Но миссис Монтегю только покачала головой.
      - Возможно, он и бывал у нас, - сказала она, - но я уверена, что с ним не знакома.
      Монтегю подумал, что все это странно, но не придал бы этому значения, если бы не происшествие, случившееся на следующее утро.
      Он приехал в свою контору довольно рано из-за необходимости закончить важное дело. В конторе еще не было никого, но он застал там уборщицу, которая уже собиралась уходить.
      Монтегю и не подозревал о существовании уборщицы и был удивлен, когда она с ним заговорила.
      - Извините, сэр, мне нужно вам кое-что сказать.
      - Что именно?
      - Кто-то собирает о вас сведения.
      - Что вы хотите этим сказать? - спросил он в недоумении.
      - Прошу прощения, сэр, но здесь рано утром был какой-то господин, который предложил мне деньги за то, чтобы я передала ему содержимое вашей корзины для бумаг.
      У Монтегю перехватило дыхание.
      - Содержимое моей корзины, - пробормотал он.
      - Да, сэр. Это нынче часто делается, нам такие дела известны. А мы бедные женщины, и нам мало платят. Но вы, сэр, хороший джентльмен, и я ему сказала, что не желаю иметь с ним никаких дел.
      - Как выглядел этот человек? - спросил Монтегю.
      - Черноволосый, похож на еврея. Может, он еще придет.
      Монтегю вынул кошелек и дал женщине ассигнацию; рассыпаясь в благодарностях, она ушла со своим ведром и веником.
      Монтегю закрыл дверь, сел за письменный стол и задумался. Неожиданно он стукнул себя кулаком по колену и воскликнул: "Ведь я рассказал ему все, что знаю! Все! Ему даже почти не пришлось спрашивать!" Затем чувство гнева у него уступило удивлению. Что собственно хотел он узнать? И кто его подослал? Что все это могло означать?
      Он восстановил в памяти свой разговор со старым джентльменом из Сиэтла, стараясь точно вспомнить все, что говорил ему, и взвесить, как тот мог использовать полученные сведения. Но он не мог сосредоточиться - его мысли все время возвращались к Джиму Хигану.
      Это можно было объяснить только так: Джим Хиган подослал к нему сыщиков! Кроме него, никто ничего не знал о Северной миссисипской железной дороге и не интересовался ею.
      Джим Хиган! А ведь Монтегю познакомился с ним на вечере у миссис де Графенрид! Он посетил его как джентльмен джентльмена, жал его руку и говорил с ним свободно и откровенно! И после этого Хиган подослал сыщика, чтобы узнать его тайны, и даже пытался завладеть содержимым его корзины!
      Единственное, что Аллан смог придумать в такой затруднительной ситуации, это сесть и написать записку майору Винейблу, своему приятелю по фешенебельному клубу, извещая его, что приедет обедать и приглашает разделить с ним компанию. Два-три часа спустя, дав майору время побриться, выпить свой кофе и прочесть утреннюю газету, он вызвал посыльного и отправил его с запиской.
      Майор ответил незамедлительно. Он не занят и весь к услугам Монтегю. Но у него отвратительное настроение, разыгралась подагра, и он предупреждает Монтегю, что врачи запретили ему есть грибы и мясо.
      Монтегю всегда полагал, что не может быть другого такого лица со столь ярким румянцем, как у майора Винейбла, и с каждым разом, когда они встречались, Аллану казалось, что этот румянец становится еще ярче и заливает лицо майора все шире. Майор ворчал, брюзжал и чертыхался, с трудом переводя дыхание, а метрдотель и все официанты сновали по ресторану клуба так, что приятно было смотреть.
      Монтегю подождал, пока старому джентльмену подали его обычный сухой "Мартини" и он разрешил проблему, как удовлетворить и свой аппетит и предписания врача. Только после этого Аллан рассказал ему о своем необычайном открытии.
      - Я уверен, что вы единственный, кто сможет все это объяснить, - сказал Монтегю.
      - Что же тут объяснять? - спросил майор. - Просто Джим Хиган заинтересовался вашей железной дорогой.
      - Но ведь он подослал ко мне сыщика!
      - Подумаешь, - сказал майор. - Это делается сплошь и рядом. Есть с полдюжины крупных сыскных агентств, которые только этим и занимаются. Вам еще повезло, если он не подслушивает ваш телефон и не читает ваши телеграммы и письма раньше вас.
      Монтегю с ужасом взглянул на него.
      - Такой человек, как Хиган, - воскликнул он, - и так поступать с другом!
      - Друг? - сказал майор. - Пф! В бизнесе друзей не существует! И к тому же Джим Хиган, возможно, всего этого и не знает. Он дал поручение своему служащему, приказав навести о вас справки, и думать забыл про это дело, пока не увидит отчета на своем письменном столе. Но кто-то из его людей ведет себя опрометчиво - вот и все.
      - Но зачем ему знать о моих семейных делах?
      - Затем, что ему важно, каково положение ваших дел и на какую сумму вам необходимо продать акций. Когда он начнет вести с вами дело, возможно, он предложит вам пятьдесят процентов их стоимости. Вам еще повезет, если он не учтет несколько ваших векселей в банке.
      Майор наблюдал за Монтегю, посмеиваясь над его наивностью.
      - Где, сказали вы, находится эта железная дорога? В штате Миссисипи?
      - Да.
      - И все же я удивляюсь: это совсем не похоже на Джима Хигана. Не верится, что кто-либо сумел заинтересовать его южными железными дорогами. Вероятно, он упомянул об этом кому-нибудь еще. Что, собственно, представляет собой эта ваша дорога?
      - Есть проект продлить ее до больших заводов Миссисипской стальной компании, что обойдется в один или два миллиона.
      Тут майор встрепенулся.
      - Миссисипская стальная компания! - воскликнул он.
      - Да, - подтвердил Монтегю.
      - Боже мой!
      - В чем дело?
      - Какого черта вы обратились с таким делом к Джиму Хигану?
      - Потому что я знаком с ним.
      - Но это еще не резон. В делах надо обращаться по адресу, а не к кому придется, даже если это ваши знакомые. Если бы Джим Хиган мог, он стер бы Миссисипскую стальную компанию с карты Соединенных Штатов.
      - Что вы хотите этим сказать?
      - Разве вы не знаете, что эта компания - главный конкурент Стального треста. А старый Дан Уотерман - его организатор и заправила.
      - Но при чем здесь Хиган?
      - При том, что он всегда действует заодно с Уотерманом!
      Монтегю был ошарашен.
      - Понимаю.
      - Ясно-понятно, - сказал майор. - Милый вы мой, почему вы не пришли ко мне раньше, чем приниматься за подобные дела? Вам следовало обратиться в Миссисипскую стальную компанию, к ее заправилам. Можно предположить, что вы уяснили суть дела, но не заострили на этом внимания. Что вы там рассказывали о геологических изысканиях?
      Монтегю подробно изложил историю провалившегося плана продолжения дороги и обо всем, что узнал во время разговора на охоте.
      - Ясно-понятно. Теперь мы добрались до самой сути. Это Стальной трест сорвал ваши планы.
      - Что? Что?
      - Они подкупили геологов, производивших изыскания, и, возможно, с тех пор контролируют работу вашей дороги и стараются подорвать ее реконструкцию.
      - Но это невозможно! Они не имеют к ней никакого отношения.
      - Да, - сказал майор, - почем вызнаете?
      - Я знаком с ее президентом. Это старый друг нашей семьи.
      - Хорошо, - последовал ответ. - Ну, а если предположить, что у них была его закладная?
      - Но тогда почему бы им не купить всю дорогу, и дело с концом? спросил с недоумением Монтегю.
      Его собеседник рассмеялся.
      - Мне вспомнилось знаменитое изречение Уаймана: "Зачем мне покупать акции, когда я могу купить директоров". Именно эти люди и шпионят теперь за вами. Возможно, они заметили, что вы проявили желание сдвинуть дело с мертвой точки, и пытаются этому помешать.
      - Кто заправляет Миссисипской стальной компанией? - спросил Монтегю.
      - Не знаю, - ответил майор, - но подозреваю, что ко всему этому как-то причастен Уайман. Вы не обратили внимания на сообщение во вчерашних газетах, что контракты по поставке рельсов для своих трех трансконтинентальных железных дорог он заключил с Миссисипской стальной компанией?
      - Конечно, обратил! - воскликнул Монтегю.
      - Вот видите! - сказал майор, и его смех прозвучал как кудахтанье. - Вы попали в самую лужу, и одному богу известно, какие от этого пошли круги. Представьте себе создавшуюся ситуацию. Стальной трест дает доход на все двести процентов. При существующем тарифе он может продавать свою продукцию в стране в полтора раза дороже, чем за границей, и при всем этом ему приходится сокращать процент, выплачиваемый акционерам. Стоимость его упала на десять процентов ниже номинальной. Он во всем экономит и в результате выпускает негодную продукцию. И тут является Уайман единственный человек на Уолл-стрите, кто осмелился угрожать старому Дану Уотерману и сообщать газетам все факты о недоброкачественных рельсах, послуживших причиной крушения на дорогах, и заключает контракты уже не с трестом, а с Миссисипской стальной компанией, которая продает товар дешевле. Компания перегружена заказами, ее заводы работают днем и ночью. И вот приходит простодушный молодой безумец, пожелавший дотянуть свою жалкую железнодорожную ветку прямо-таки до заднего двора компании, и приносит такое предложение Джиму Хигану.
      Майор закудахтал еще больше. Его багровое лицо тряслось, а ноги судорожно дергались. Что касается Монтегю, то он испытывал глубокую подавленность.
      - Что бы вы предприняли на моем месте? - спросил Аллан некоторое время спустя.
      - Я не вижу, что тут можно поделать, - ответил майор, - разве что крепко держаться за свои акции. Возможно, если вы заявите о своем плане продления дороги во всеуслышание, кто-нибудь из Стального треста выкупит их по себестоимости.
      - Я постараюсь запугать их, - рассмеявшись, сказал Монтегю.
      - Готов побиться об заклад, - продолжал майор, - что вчера поднялось немалое волнение в одной из контор делового центра! Тут есть человек, который приходит сюда каждый вечер. Возможно, он слышал об этом. Это Уилл Робертс.
      И майор окинул взглядом ресторан.
      - А вот и он, легок на помине. Идет сюда.
      В зал быстрым шагом входил высокий черноволосый человек с решительным выражением лица.
      - Робертс-молчаливый, - сказал майор, - давайте-ка попытаемся узнать у него.
      Когда Робертс подошел ближе, майор окликнул его:
      - Хэлло! Робертс! Вы куда? Позвольте представить вам моего друга, мистера Аллана Монтегю.
      Робертс взглянул на Монтегю и поздоровался:
      - Добрый вечер, сэр! Как поживаете, Винейбл?
      - Хуже некуда, благодарю, - ответил майор. - А как ваши дела на Уолл-стрите?
      - Плоховато, - сказал Робертс, проходя мимо. - Боюсь, что дела мои совсем плохи. Слишком много жаждущих быстрой наживы.
      Майор закудахтал.
      - Прекрасное заявление в устах человека, который за десять лет нажил сам шестьдесят миллионов! - сказал он, когда Робертс уже не мог его услышать.
      - Не похоже, чтобы он обо мне слышал.
      - Так мы ему и поверили, - возразил майор. - Даже если бы он каждую ночь собирался перерезать вам глотку, то вы и тогда ничего не заметили бы по его лицу. Таков Робертс, должно быть, он выкован из стали.
      Майор умолк. Но вскоре продолжил, предаваясь воспоминаниям:
      - Наверное, вы читали о большой стачке? Так вот Робертс к этому причастен. Он стал самым ненавистным человеком в стране. Боже мой! Как злопыхали газеты и политики по его адресу! Но он твердо стоял на своем: или провалить стачку, или погибнуть в борьбе. И, знаете, он был близок и к тому и к другому. К нему в контору дважды являлся террорист и стрелял в него. Он чуть было не отправил его на тот свет. Но Робертс боролся со стачечниками лежа в постели, а через две недели снова вернулся к себе в контору.
      У майора был неисчерпаемый запас воспоминаний и сплетен. Он рассказывал Монтегю о стальных королях, о людях, которые их ненавидели, и о женщинах, которых они любили, об их сокровенных делах и тайнах.
      Уильям Х.Робертс начал свою карьеру служащим в крупной сталелитейной мастерской и стал впоследствии самым беспощадным конкурентом ее хозяина. И теперь живет только тем, что побеждает соперников. Если его соперник построит библиотеку, Робертс выложит деньги сразу на две. Если тот выстроит себе громадный офис, Робертс скупит землю вокруг, настроит с полдюжины домов и совершенно затмит своего соперника. Робертс-молчаливый неустанно плетет свои интриги и в один прекрасный день станет хозяином Стального треста, а его конкурент будет окончательно раздавлен.
      - Ловкие ребята эти господа из Стального треста, - закончил майор, закудахтав, - вам придется глядеть в оба, если доведется иметь с ними дело.
      - Так что ж вы посоветуете мне? - спросил Монтегю, усмехаясь. - Может, подослать к ним сыщиков?
      - Почему бы и нет? - серьезно сказал майор. - Почему бы не выяснить, кто подослал вам полковника Коула? А попутно узнать, насколько нужна Хигану ваша маленькая железная дорога, и заставить его платить за нее.
      - Ну, этому я еще не научился.
      - Пора и научиться, - возразил майор. - Могу вам преподать урок. Я знаю сыщика, которому можно доверять. Во всяком случае, осторожно, - добавил он, - я не помню случая, чтобы он меня обманул.
      Монтегю глубоко задумался.
      - Вы что-то говорили насчет подслушивания телефонных разговоров, заметил он. - Неужели это серьезно?
      - Вполне.
      - Тем самым вы хотите сказать, что они могут знать содержание моих телефонных переговоров?
      - Я берусь доставить вам стенограмму каждого слова, произнесенного вами по телефону в продолжение двадцати четырех часов, а также каждого слова, сказанного вашим собеседником. Это обойдется вам в двести пятьдесят долларов.
      - Невероятно, - воскликнул Монтегю. - Кто же этим занимается?
      - Лица, устанавливающие подслушивающие устройства, занимаются опасной работой, но хорошо оплачиваемой. Как-то один из моих друзей участвовал в деле, в котором была заинтересована телефонная компания. Они подключили его телефон к другому, и все это было проделано раньше, чем противная сторона успела обнаружить подвох. И по сей день его телефон относится к району "Весна", тогда как все другие по соседству - к району "Джон".
      - А почту тоже перехватывают? - спросил Монтегю.
      - Почту? - повторил майор. - Это проще простого. Вы можете задержать любую входящую корреспонденцию на сутки и сфотографировать каждое письмо. То же самое вы можете сделать и с любым исходящим письмом, если только его посылает не слишком осмотрительный человек. Понимаете, за ним можно установить слежку, и каждый раз, когда он бросает письмо в ящик, опустить вслед желтый или голубой конверт - знак для почтовых служащих.
      - Но в таком случае в это дело невольно будут замешаны многие лица!
      - Ничего подобного. У почты имеется секретная служба, и ее сотрудники постоянно выслеживают преступников. И нет ничего легче, чем подкупить одного из служащих и добиться того, чтобы вашего врага занесли в список подозрительных лиц.
      Майор рассмеялся от удовольствия. Ему всегда доставляло наслаждение видеть лицо Монтегю после его рассказов о коррупции, столь распространенной в Нью-Йорке.
      - Случаются вещи еще удивительнее. Могу познакомить вас с человеком, который находится сейчас в этом ресторане. Он как-то вел судебное дело против мошеннических операций судостроительной компании. В его руках оказались важные документы. Он принес их к себе в контору, где его служащие при нем сняли с них тридцать две копии. Он поместил оригиналы и тридцать одну копию в тридцать два городских сейфа, а тридцать вторую копию отнес домой в папке. В ту же ночь к нему в квартиру забрались воры и украли ее. На следующий день он написал тем, с кем боролся: "Я собирался послать вам копию бумаг, попавших ко мне в руки, но поскольку у вас уже есть копия, мне остается только продолжать осуществление своего плана". И этого было достаточно. Они сошлись на миллионе или двух.
      Майор умолк и посмотрел в другой угол ресторана.
      - Вон идет Дик Сандерсон, - сказал он, указывая на бойкого молодого человека с красивым, гладко выбритым лицом. - Он представитель Южной железной дороги штата Нью-Джерси. Однажды один юрист, встретившись с ним за обедом, объявил: "Я собираюсь завтра собрать пайщиков вашей дороги и выслушать их претензии". И начал обосновывать причины, а они были вескими. Ничего не ответив, Сандерсон вышел и позвонил по телефону своему агенту в Трентон, а на другое утро вышел законопроект, проведенный через обе палаты, устанавливающий ограничительный закон, по которому все основания для претензий к дороге теряли силу. Пострадавший на этом деле в настоящее время губернатор штата Нью-Йорк, и, если вы с ним когда-либо встретитесь, можете расспросить его об этом.
      Последовала пауза. Вдруг майор спросил:
      - Между прочим, эта красивая вдова, выписанная вами из штата Миссисипи, миссис Тэйлор, так кажется ее зовут?
      - Да, так, - ответил Аллан.
      - Я слышал, Стенли Райдер от нее без ума.
      Монтегю помрачнел.
      - Сожалею, что до вас дошли такие слухи.
      - Отчего же? - возразил майор. - Это хорошо, он ее развлечет.
      - Люси новичок в Нью-Йорке, - сказал Монтегю, - и я не думаю, что она осознает, что за человек этот Райдер.
      Майор задумался.
      - Конечно, ей не мешало бы вести себя поосторожней, - сказал он. - Я что-то слышал о решении миссис Стенли освободиться от супружеских уз, и если ваша обворожительная вдовушка не желает попасть в газеты, пусть лучше не афиширует свою благосклонность.
      4
      Два или три дня спустя Монтегю встретился с Джимом Хиганом на собрании директоров. Он пристально наблюдал за ним, но Хиган не обнаруживал ни малейшего смущения. Он был учтив и приветлив, как всегда.
      - Кстати, мистер Монтегю, - сказал он, - я упомянул об этом деле с дорогой одному приятелю, который заинтересовался им. Возможно, на днях вы услышите о нем.
      - Весьма признателен, - ответил Монтегю.
      И это было все.
      На следующий день, в воскресенье, Монтегю заехал за Люси, чтобы сопровождать ее в церковь. Аллан рассказал ей об этом разговоре. Но он умолчал об эпизоде с полковником Коулом, не желая расстраивать ее без особой нужды.
      Люси тоже было о чем поговорить с ним.
      - Кстати, Аллан, я полагаю, вы знаете, что завтра состоится парад карет.
      - Знаю, - ответил Монтегю.
      - Мистер Райдер предложил мне место в своей карете, - сказала Люси. - Я так и знала, что вы рассердитесь на меня, - поспешила добавить она, видя, что Монтегю нахмурился.
      - Вы уже приняли это предложение?
      - Да, - ответила Люси. - Я не думаю, что в нем есть что-то предосудительное. Ведь это на глазах у широкой публики...
      - Да, широкой! - воскликнул Монтегю. - Еще бы! Сидеть в экипаже перед толпой зевак и тридцатый или сорока газетными репортерами, которые вас фотографируют! Выставлять напоказ себя - обворожительную молодую вдову с берегов Миссисипи, украшавшую парадный выезд Стенли Райдера! А потом в высшем свете будут смотреть на снимки, качать головой и все это комментировать!
      - Какой у вас на все циничный взгляд, - возразила Люси. - Кто виноват, если толпа таращит на вас глаза, а газеты помещают снимки? Не отказаться же мне из-за этого от удовольствия прокатиться в коляске.
      - О, Люси, - произнес Монтегю, - вы слишком умны для таких речей. Если вам хочется - катайтесь на здоровье. Но когда некоторые люди тратят десять и двадцать тысяч долларов за шикарный выезд, назначают день парада и оповещают о нем весь город и, разнаряженные, выставляют себя напоказ перед публикой, они не имеют права говорить, что катаются ради одного удовольствия.
      - Конечно же, - нерешительно сказала она, - приятно, когда на тебя обращают внимание.
      - Да, тем, кому это нравится, - возразил он. - Если женщина решает участвовать в каком-нибудь публичном сборище, гоняется за газетной рекламой и ищет популярности - это ее право! Но, ради всего святого, пусть тогда она не притворяется, что ей просто нравится править красивыми лошадьми, слушать музыку или беседовать с друзьями. Я допускаю, что светская женщина имеет такое же право рекламировать себя, как и любой политический деятель или изобретатель пилюль. Но зачем же тогда она стыдится этого, зачем постоянно болтает о своей любви к уединению? Возьмите миссис Уинни Дюваль. Послушать ее, так можно подумать, что она мечтает стать пастушкой и разводить цветы, а на практике Уинни завела альбом для газетных вырезок, и, если газеты неделю о ней не упоминают, она теряет спокойствие духа.