В омуте блаженства

– Все в порядке. – Джессика улыбнулась Норме, хотя сестра уже повернулась к Коулу.

– Скажите, мистер Николе... Могу я называть вас Коул?

– Конечно.

Она подвинула ему через стол карточку:

– Коул, мой внук просто умирает по вашему автографу...

Джессика посмотрела, как Коул привычно дает автограф. Ее глаза скользнули по четкой линии его профиля, пока тот писал. До этой минуты она не задумывалась, что Коул не просто футболист, а футбольная звезда. Джессика смотрела на его руки, когда он закрыл авторучку и передал ее сестре. У Коула были красивые, с длинными изящными пальцами руки – не слишком большие, чтобы быть грубыми, и не слишком тонкие, чтобы быть слабыми. Такие руки были способны на превосходную ловкость и удивительную силу.

– Благодарю, Коул! – Норма сияла. – Это так мило с вашей стороны.

Коул улыбнулся Джессике и провел ее в холл.

– Есть определенные преимущества быть знаменитым футболистом, – прокомментировал он. – Ты можешь сделать людей счастливыми одним росчерком пера.

– Я не знала, что ты такой знаменитый. За какую, сказал, команду ты играешь?

– «Сент-Луис блуз», – усмехнулся он. – Не могу поверить, что ты никогда не слышала обо мне. Мы собираемся выиграть суперкубок в этом году.

Он остановился перед дверью палаты Майкла Каванетти и сжал ее локоть. Джессика взглянула на него с удивлением.

– Я должен предупредить тебя, Джесс. Он изменился. Я не хотел бы, чтобы тебя это шокировало.

– Что ты имеешь в виду?

– Его годы. Я видел отца утром, когда тот спал. И хорошо, что он не проснулся, потому что его вид поразил меня.

– Ты не видел его тринадцать лет, Коул.

– Конечно. Но тринадцать лет не могли изменить его так сильно.

Он открыл дверь, и Джессика переступила порог. Кровать стояла около окна... На ней лежало исхудалое тело. Она увидела бледные руки, покрытые старческой гречкой, лежавшие на простыне, и крючковатый нос Майкла Каванетти. Джессика вздохнула, призывая на помощь свои театральные способности, и с улыбкой двинулась вперед.

Глава 4

Джессика сделала паузу прежде, чем заговорить – настолько она была испугана видом мистера Каванетти. Он медленно повернул голову к двум молодым людям, стоявшим у его кровати. Джессика с усилием улыбнулась замороженными губами, глядя на истощенного человека, которого звали Майкл Каванетти.

Он действительно изменился. Его восьмидесятилетнее тело было ссохшимся и узловатым, как виноградная лоза, волосы, когда-то черные и густые, превратились в белую паутину на пятнистом черепе. Кости на скулах выступали вперед, нос и уши казались слишком большими по сравнению с узким морщинистым лицом.

– Привет, мистер Каванетти, – сказала Джессика, строго контролируя модуляции своего голоса. Молодая женщина приблизилась и прикоснулась к его костистой руке.

Он моргнул и посмотрел на нее. Неожиданно взгляд Каванетти изменился. Майкл узнал ее. Джессика видела это по его глазам. Память наконец вернулась к старику. Майкл пытался что-то сказать, но его губы сомкнулись вокруг распухшего языка. Джессика похлопала его по руке:

– Все в порядке, мистер Каванетти. Не утомляйте себя. Я пришла только, чтобы поздороваться. – Она сжала его руку. – Посмотрите, кто здесь.

Она видела, как глаза Майкла остановились на высоком мужчине, своем старшем сыне, которого он выгнал тринадцать лет назад.

Джессика почувствовала, что рука Майкла шевельнулась под ее рукой.

– Это Николо, – мягко сказала она.

– Привет, пап. – Коул вышел из-за Джессики и взглянул на отца. – Мария сказала мне, что ты в больнице.

Губы Майкла скривились, глаза широко раскрылись, но Джессика ничего не могла прочитать по ним.

– Сестра сказала, что тебе уже лучше, – рискнул начать разговор Коул. – Возможно, ты скоро будешь дома.

Неожиданно Майкл сжал руку Джессики, и она испугалась. Майкл пытался поднять голову, чтобы что-то сказать, но смог выдавить из себя только несколько гортанных звуков.

– Что вы хотите, мистер Каванетти? – спросила она. Он пристально посмотрел на нее, потом на Коула, как будто умоляя их сделать что-то. Он попытался покачать головой, но лишь упал на спину. Измученный, он закрыл глаза.

Джессика посмотрела на Коула:

– Как ты думаешь, что он хотел сказать?

– Не знаю. Я не смог понять его бормотанья. – Коул взял отца за руку. – Папа, у нас с тобой были разногласия. Я знаю, как разочаровался ты во мне, когда я отказался от нашего дела. Возможно, я заслужил твой гнев, но я хочу помочь тебе сейчас. – Он видел, что отец слышит его, хотя и лежит неподвижно. – Папа, разреши мне помочь тебе.

Пергаментные веки Майкла открылись. Его влажные глаза блестели. Коул молча выдержал этот взгляд.

Майкл снова попытался заговорить. Сделав огромное усилие, он произнес одно только слово.

– Убираться? – ошарашенно спросил Коул. – Нет, – возразила Джессика, – это звучит, как монах.

Майкл сжал ее руку.

– Вы сказали монах? – спросила Джессика. Майкл слабо кивнул, и тут дверь отворилась.

Вошла сестра с подносом:

– Извините. Мистеру Каванетти надо отдохнуть.

– Мы скоро вернемся, папа, – сказал Коул.

Джессика тихо поднялась и освободила свою руку. Выйдя в холл за Коулом, она спросила:

– Как ты думаешь, что он хотел сказать?

– Ты имеешь в виду монаха?

– Да.

– Может быть, ему дают наркотики, поэтому он несет чепуху.

– Не думаю. Он сжал мою руку, когда я сказала «монах». Это ясно.

– Но в этом нет никакого смысла. – Коул взял ее под руку. Обычно ей было неприятно, когда кто-нибудь делал это. Но с Коулом было легко, возможно, от того, что ее мысли были о Майкле.

– Могу я предложить тебе чашку кофе в кафетерии? – спросил Коул.

– Нет, спасибо. Я должна возвращаться.

– Тогда разреши проводить тебя до машины.

– Хорошо.

Они молча дошли до лифта. Когда двери закрылись, Джессика прислонилась к поручню. Коул нажал кнопку и посмотрел на нее.

– Не думаю, чтобы ему хотелось домой, – произнесла Джессика.

– Почему? Ему всегда не нравилось отлучаться.

Что переменилось?

– Не знаю, – Джессика пожала плечами, продолжая смотреть на загоравшиеся на табло цифры этажей. – Разве Мария не упоминала, что Изабелла запирала его наверху? Ты не предполагаешь, что она плохо обращалась с ним, а?

– Ты знаешь, как может Мария преувеличивать.

Двери открылись. Коул пропустил ее вперед:

– Где твоя машина?

– Справа.

Он проводил ее до машины и замешкался, пока та ее отпирала.

– Коул, ты знаешь что-нибудь о монахе на винограднике?

– Что ты имеешь в виду?

– А есть ли кто-нибудь, кто этим интересуется?

– Нет, насколько я знаю. А в чем дело?

– Я видела монаха уже дважды. Первый раз на Мосс-Клифф-Роуд и прошлой ночью, за окном моей спальни.

Коул улыбнулся, его зубы блеснули на лице с золотистой кожей.

– Монах-эксгибиционист? Это новый поворот.

– Я серьезно! – Она нашла ключи зажигания и села в машину. Может быть, монах напугал твоего отца или причинил какой-нибудь вред?

– Ничего похожего. Не могу представить монаха, бродящего по винограднику. Может быть, тебе показалось, что ты его видела.

Джессика покачала головой и тронула машину. Она была уверена, что видела.

Коул наклонился к машине:

– Ты идешь на вечеринку в Фоле Вайнери завтра вечером?

– Не знаю. Может быть. А ты?

– Люси хочет проверить свой вкус. Хотя мне и не хочется видеть старых знакомых. Может быть, мы увидимся там?

Она улыбнулась и закрыла дверь. Минуту Джессика смотрела на его руки, лежавшие на окне машины, потом повернула руль. В зеркале заднего вида она видела Коула стоящего под мелким дождем и смотрящего ей вслед. Влившись в поток автомобилей, Джессика сжала руль – она не могла вспомнить, чтобы кто-то провожал ее в последнее время.

Шон Каванетти бросила чемодан и уперла руки в бока. На ней была узкая кожаная юбка, но она не думала, что достаточно привлекательна, даже когда приложила к себе рубашку вместе с вешалкой. Шон посмотрела на себя в зеркало в стенном шкафу и втянула живот. Затем взглянула на рубашку и улыбнулась во весь рот, намазанный темно-сливовой помадой. На ней был нарисован экран с портретами группы «Лучше, чем смерть», на концерте которой она была месяц назад. Она любила этих «мальчиков», но еще больше ей понравился оскорбленный вид окаменевшей Изабеллы Каванетти.

Что за отсталый человек ее свекровь. Шон взяла из сумочки сигареты и закурила, глубоко затягиваясь. Она не курила в самолете до самого приземления.

Шон вынула длинную тонкую сигарету и серьезно осмотрела ее, на ней отпечаталась ее яркая красная помада. Она должна перестать курить, потому что беременна. Шон слышала, что это вредно для ребенка. Она отбросила пачку, доставая рубашку из чемодана. В это время раздался стук в дверь.

В комнату вошла Изабелла:

– Не торопись располагаться, Шон. На ледяной тон Изабеллы Шон даже не отреагировала. Она осмотрела ее с ног до головы, наградив одной из лучших своих ухмылок, и повернулась к шкафу.

– Я сказала, – Изабелла подошла ближе, – не распаковывайся.

– Я не глухая, миссис Си. – Шон сняла с полки вешалку.

– Не называй меня этим ужасным именем!

– Если мы обе будем называться миссис Каванетти, – ответила Шон, – люди не будут знать, кто из нас кто.

– Ужасно!

Шон не обратила на это внимания и повесила рубашку на вешалку.

– Разве Френк не говорил тебе, что я запретила курить в доме?

– Нет, – Шон взглянула на нее с притворным испугом, – не говорил этот ваш Френк. – Она хмыкнула.

Изабелла в ярости шагнула к чемодану и захлопнула его.

– Эй! – повернулась к ней Шон.

– Я хочу, чтобы ты убиралась отсюда, Шон. Френк не сообщал мне, что ты приедешь, и боюсь, что я не успела приготовиться к тому, чтобы принять тебя.

– Не приготовилась? – Шон подбоченилась. – Но ведь скоро Рождество, это семейный праздник, миссис Си. А я член семьи, нравится вам это или нет. Я не могла оставаться в Бостоне, как в прошлый раз, когда вы с Френком ездили в Европу.

– Откровенно говоря, мне все равно, где ты будешь. – Изабелла скинула чемодан на пол. – Я не такая сумасшедшая, чтобы терпеть тебя, лучше всего тебе отправиться в аэропорт и заказать себе обратный билет.

– Думаешь, что можешь игнорировать тот факт, что я твоя невестка, что можешь заставить меня убраться отсюда? Да, миссис Си, мне не нравится, когда меня выгоняют и игнорируют.

– Мне тоже, но я повторяю – убирайся! И я хочу, чтобы ты это сделала прямо сейчас.

Шон затянулась сигаретой и выпустила дым через ноздри, зная, что это взбесит Изабеллу, эту ведьму. Без сомнения, таким же был и Френк. С такой матерью он и не может быть другим.

– Прямо сейчас, Шон!

– А если нет?

– Я вызову полицию. Я выкину тебя. Френк собирается разводиться с тобой, как ты знаешь.

– А я так не думаю, миссис Си, – улыбнулась Шон, вынимая из кармана юбки листок. – На самом деле, я думаю, что мой дорогой муж станет обращаться со мной очень мило.

– Это почему же?

– А вот из-за этого. – Шон помахала перед ней листком и увидела проблеск внимания в глазах Изабеллы.

– И что это такое?

– Ну, во-первых... – Шон затушила сигарету в африканском цветке, к великому неудовольствию Изабеллы. – Клянусь, ты даже не знаешь моего первого имени.

– Разве не Шон?

– Ноуп. – Шон самодовольно потрясла головой. – Это мое среднее имя. Мое первое имя – Иона. Не слабо? Я не знаю, почему моя мама дала мне такое имя.

– Возможно, если бы ты знала свою мать, ты бы смогла это понять.

Шон постаралась, чтобы жало не коснулось ее.

Откуда Изабелла могла знать, что ее удочерили? Френк рассказал? Он что-то такое подозревал. Шон сжала губы, заставив себя продолжать.

– В любом случае, мое действительное имя Иона Шон Джилбертсон. А теперь Иона Шон Каванетти, и я живу в Бостоне с вашим дорогим Френком. – Она скрестила руки. – Вы никогда не жили в Бостоне, миссис Си?

Изабелла моргнула. Так, хорошо. Она становилась старой сукой. Прекрасно. Прямо как в ее любимой мыльной опере.

Изабелла выставила вперед подбородок:

– Какое это имеет отношение к нашему разговору?

– А вот какое. Несколько недель назад я получила странное письмо из... – Она взглянула на бумагу, чтобы освежить память, – из места, называющегося Фирензе, Италия.

Она подняла глаза на Изабеллу и увидела, что свекровь побледнела.

– Флоренция? – пробормотала Изабелла. – Италия?

– Может, и так. – Шон рассмеялась. – Я полагаю.

– Что этот человек хочет? – Изабелла больше не казалась изумленной. – Вижу, что ты умираешь, как хочется рассказать мне это. – Она попыталась принять бодрый вид, но Шон видела беспокойство, прячущееся в ее глазах.

Шон снова заглянула в письмо:

– Кажется, это адвокат Марчелло ди Леона, который ищет его жену. Он объявляет, что эта жена будет названа владелицей имения Марчелло, если она даст о себе знать. Это своего рода кара этого малого, как я подозреваю. Кажется, он стал религиозным в старости.

– А почему это должно быть интересно мне?

– Как почему? – Шон сложила письмо и сунула его в карман. – Потому что в девичестве его жену звали Изабелла Букальеро. Разве не странное имя?

Букальеро?

– Не знаю. – Изабелла сжала губы. – Оно очень распространено в Италии.

– Очевидно, этот адвокат откопал, что Изабелла Букальеро изменила имя на Изабеллу Каванетти. Они выяснили, что И. Каванетти живет в Бостоне и подумали, что, может быть, это вы. Но, – Шон подошла ближе, – они нашли меня. – Она улыбалась, Изабелла отвернулась.

– Кто-то другой выбросил бы такое письмо в мусорную корзину, решив, что это ошибка, но не я.

Я подготовилась, миссис Си.

– А? – Голос Изабеллы сломался.

– Вы не думали, что такие девушки, как я, готовят домашние задания, миссис Си?

Изабелла не ответила ей.

– Вы хотите знать, что я решила? – спросила Шон.

– Есть у меня выбор?

Шон подняла чемодан и снова положила его на кровать:

– Я теперь знаю, что вы родились в Италии, миссис Си. В молодости вы были замужем за этим Марчелло ди Леона. В восемнадцать вы сбежали в Америку с любовником и жили в Бостоне. Затем вы перебрались на северо-запад и вышли за мистера Каванетти, только забыли одну вещь.

– Скажи, умоляю, о чем ты? – Изабелла повернулась и посмотрела на нее.

– Вы никогда не получали развода.

– Ты маленькая негодяйка. Думаешь, кто-нибудь поверит этой глупой истории. Это же смешно!

– Да? – Шон продемонстрировала мини-юбку. – Думаете, это подойдет для вечеринки, миссис Си?

– Нет! – Изабелла с яростью вырвала юбку. – Ты не пойдешь никуда, кроме как на автобусную станцию.

– Даже несмотря на письмо, удостоверяющее ваше двоемужество?

– Эта бумажка ничего не доказывает, и ты знаешь это!

– А что скажут ваши драгоценные друзья, узнав, что вы прожили с Майклом Каванетти во грехе. И что ваш дорогой Френк ублюдок, настоящий ублюдок!

– Это не сработает, Шон.

– Да? Испытайте меня, миссис Си. – Она уперлась руками в бока. – Прогоните меня, и я пошлю письмо в «Сиэтл-тайме». Бедный Френк. Его сломит это, если он не унаследует виноградник. А этот его брат, как его Николо, получит все.

– Не получит. Он лишен наследства.

– Подумайте обо всем этом, миссис Си. И помните. Вы дурно обходились со мной, я поступлю также...

Изабелла вылетела из комнаты, хлопнув дверью.

Шон улыбнулась ей вслед и подошла к шкафу. Наконец она получит удовольствие и посмотрит на все это высшее общество, о котором так много говорил Френк. Изабелла теперь не сможет ее выгнать.

Глава 5

Роберт Ворд был спокоен, когда Джессика вернулась из госпиталя после обеда. Он встретил ее в дверях со стаканом в руке.

– Привет, Джесс, – проговорил он невнятно.

– Ты знаешь, что мистер Каванетти в больнице?

– Да. Старый пьяница. Сколько ему лет? Сто?

– Восемьдесят.

– Господи! Тогда мне шестьдесят восемь.

– Ты не видел монаха возле бунгало, папа?

– Монаха? Нет, Почему ты спрашиваешь? – удивился Роберт.

– О, просто так. – Она прошла на кухню, Роберт шел за ней. – А как с почтой? Ты занимался ею?

– Да, я ее нашел. Очень много, Я сложил все в кучу на кухонном столе.

– Как много? – Джессика взглянула на стол.

Конверты были разбросаны по всей его поверхности, несколько упало на пол. Она наклонилась, чтобы подобрать их. – Я просмотрю все это после, а сейчас приготовлю легкий обед.

– Джесс, я не настолько голоден, не надо.

– Тебе нужно есть, папа. Ты так похудел, – Она открыла буфет. – Что ты любишь?

Прежде чем он ответил, раздался дверной звонок.

– Оставайся здесь, – приказала дочь и пошла открывать. Пришла Мария с кастрюлей в одной руке и зонтиком в другой.

– Мария! Входи!

– Минутку, – улыбаясь, она передала кастрюлю Джессике, затем стряхнула воду с зонтика.

Джессика вдохнула аромат, поднимавшийся из-под стеклянной крышки.

– Ах, Мария. Что здесь? Запах бесподобный!

– Маникотти. Твои любимые. Я их приготовила только что, я помню, как ты их любишь.

– Маникотти! Не могу поверить. А я как раз собиралась готовить обед.

– Ну вот!

– Спасибо, Мария. Ты балуешь меня!

– Мне нужно назад. Миссис Каванетти – просто комок нервов сегодня. Думаю, жена Френка достала ее.

Джессика взглянула в окно, уже наступали ранние сумерки. Вспомнив о странном монахе, она подумала, что Марии будет небезопасно одной возвращаться домой.

– Я провожу тебя, Мария. – Джессика поставила кастрюлю на стол.

– Не нужно, бамбина. Не нужно.

– Тогда поговорим. А я заодно подышу свежим воздухом.

Джессика достала из шкафа пальто, нашла старый черный зонтик, который еще на что-то годился, застегнула пальто и вышла.

– Так говоришь, Френк привел в дом жену? Я даже не знала, что он женат.

– Многие не знают. Так захотела миссис Каванетти.

– Почему?

– Потому что Френк женился без ее согласия. И должна сказать, что и я считаю, что Френк должен был жениться на другой девушке.

– И что она собой представляет?

– Шон? Одна из тех смазливых девчонок, таких тощих и накрашенных. Как их называют? Панки, рокеры? У нее черные волосы с оранжевыми прядями.

– Не удивительно, что миссис Каванетти расстроена!

Мария согласно кивнула.

– Френк кажется счастливым с ней?

– Франко? – Мария махнула рукой. – Ты знаешь Франко. Он обращается с ней так же, как с ним обращалась мать. Он делает все, что хочет Шон. Иногда я желаю, чтобы Франко... Ах, я слишком много болтаю.

Они дошли до главной дороги и повернули к особняку Каванетти.

– Дом сильно изменился с тех пор, как я последний раз была здесь.

– Ах, этот дом. Ты можешь поверить? Я не знаю, сколько денег на него истратила миссис Каванетти. И где она достала их?!

– Думаю, что винный завод приносит достаточный доход.

– Не такой уж и большой! – Мария покачала головой. – Говорю тебе, Джессика, мистер Каванетти никогда бы не позволил этого, если бы был здоров. Никогда! Она тратит все деньги на дом, когда завод приходит в упадок. Она нанимает дешевую рабочую силу из эмигрантов. Я видела их на винограднике, они не разбираются в деле, а их общежитие полно грязи. А она не замечает. Ничего, кроме ее «исторического» дома, ее друзей и путешествий в Европу.

– Миссис Каванетти ездила в Европу?

– Да. Прошлым летом, с Франко.

– Когда мистер Каванетти был болен?

– Конечно. Она наняла ему сиделку. – Мария прошла через боковой вход в дом. – Говорю тебе, Джессика, так не может продолжаться. Я боюсь, что что-то случится.

– Может быть, Коул поможет.

– Может быть. – Мария взялась за дверную ручку.

– Изабелла подозревает, что он попал в неприятную историю. Она не говорила тебе об этом?

– Рассказывала, – Мария насупилась, – но я ответила, что не верю! Николо не способен на что-то подобное. Она показала мне газету с фотографией, но я все равно не верю.

– Может быть, та женщина лжет?

– Возможно. Не пойму, зачем наговаривать на себя такое?

– Люди бывают разные и делают странные вещи.

– Делают. – Мария открыла дверь. – Хочешь зайти выпить кофе?

– Нет, я вернусь к отцу и Маникотти.

Глаза Марии увлажнились, она закрыла зонтик:

– Не будь такой несговорчивой, Джессика. Мне не доставало тебя на моей кухне все это время.

Джессика обняла Марию и повернулась, чтобы уйти, но обернулась и спросила:

– Мария, ты не видела монаха, бродящего в окрестностях?

– Нет. А почему ты спрашиваешь?

– Я видела монаха прошлой ночью. И мистер Каванетти что-то сказал сегодня о монахе. Он только и произнес: «Монах».

– Возможно, мистер Каванетти говорил о новой кампании, о которой они мечтают?

– И что это?

– Ах, это все то же самое – секретная формула бенедектина, которую охраняет монах. Но теперь они сделали объявление по телевидению. Ты можешь их увидеть. Они в самом деле забавны.

– Забавны?

– Этот монах, Джессика. Он заикается. Каждый раз, когда я вижу его, меня разбирает смех.

В доме хлопнула дверь, и Изабелла прокричала:

– Мария! Где ты?

– Я должна идти! – Она сняла шарф. – Доброй ночи.

– Доброй ночи, Мария.

Джессика подняла воротник пальто и пошла назад. Без Марии ночь казалась темней и холоднее. Она попыталась открыть зонтик озябшими пальцами и торопливо зашагала по дорожке. Она все время оглядывалась на кусты, высматривая темную тень, но монах не появлялся.

Джессика прошла перекресток. Хорошо, что она оставила включенным свет на террасе. Вдруг она оступилась на гальке и подвернула лодыжку.

– О!.. – простонала Джессика, стараясь удержать равновесие, и, прихрамывая, сделала несколько шагов. Лодыжка болела. Она наклонилась и стала ее массировать. Когда Джессика выпрямилась, дыхание у нее перехватило.

Не далее двадцати футов от нее стояла закутанная фигура. Джессика покрылась мурашками. Лишившись речи и неспособная двигаться, она смотрела на монаха.

Монах не приближался, только ветер раздувал полы его одеяния. Джессика не могла видеть его лица под капюшоном.

– Кто вы? – обратилась она к монаху.

Монах хранил молчание.

– Что вы хотите? Монах не ответил.

– Я очень сожалею, что чуть не сбила вас. Джессика сделала шаг к дому. Он не преследовал ее, а просто смотрел. Она, осмелившись, продолжала идти в, хромая, добралась до террасы, не сводя глаз с монаха. Она схватилась за ручку двери и стремительно вошла внутрь дома.

– Папа!

Отец не отвечал. Джессика заперла дверь. Руки у нее были ледяные, и потому она не сразу справилась с цепочкой.

– Папа! – снова позвала Джессика. Тишина. Она, хромая, вошла в холл, испуганная недавней встречей.

– Папа, где ты?

Джессика нашла его в качалке и опустилась около, прижав колени к подбородку. Ее всю трясло.

– Папа, – прошептала она– Ой, папа, он там.

Отец не мог разделить ее страхов. Он был смертельно пьян.

На следующее утро Джессика позвонила Изабелле с просьбой рассказать, если она знает, что-нибудь о монахе. Изабелла поклялась, что никто из ее рабочих не прячется под монашескими одеждами, и она никогда не видела его в их владениях. Но Джессика видела его. Она думала, что монах хочет отомстить ей за то, что она чуть не наехала на него прошлой ночью. А может быть, это сбежавший заключенный, о котором она читала в газете.

После разговора с Изабеллой Джессика позвонила в полицию. Она описала «бродягу», как его назвали в полиции. Они обещали приехать и осмотреть все вокруг бунгало. Джессика повесила трубку, не чувствуя себя успокоенной.

Не успела она положить трубку, как телефон зазвонил. Изабелла нуждалась в помощи. У Шон нечего было надеть для вечеринки в Фолз Вайнери. Изабелла могла бы помочь, но у нее раскалывается голова от мигрени. Было бы хорошо, если бы Джессика смогла взять Шон с собой и выбрала бы ей что-нибудь.

Джессика согласилась, но не предвкушала удовольствия от покупок в обществе жены Френка. Она сомневалась, что у Изабеллы болит голова. Просто эта женщина не хочет тратить время на свою невестку. Она даже не хочет показываться с ней в публичном месте.

После первого взгляда на Шон Джессика поняла, что права в обоих случаях.

Шон спустилась к Джессике, которая ждала ее в машине. На ней была черная мини-юбка, черные рейтузы, какие-то черные краги и туфли на платформе. Она зачесала свои черно-оранжевые волосы на одну сторону и повязала их черно-пурпуровым шарфиком. Массивные серебряные серьги в виде распятия болтались над воротником ее пальто из искусственного меха. Джессика старалась не смотреть, как подходит Шон.

– Хай! – приветствовала ее Шон, втискиваясь в машину.

– Привет! Я Джессика Ворд, – она протянула руку. – Приятно познакомиться.

Шон пожала ее руку, одновременно осматривая лицо и строгую одежду Джессики.

– Значит, вы знаете Каванетти уже давно?

– Да, – Джессика вывела машину на дорогу, – много лет.

– Клянусь, вы не знали обо мне.

– Нет. – Джессика взглянула на нее. – Как давно вы с Френком поженились?

– Около двух лет.

– Два года? – Джессика удивленно приподняла бровь. – Прекрасно. Миссис Каванетти никогда не говорила, что Френк женат.

– Она ненавидит меня, и хотела, чтобы я никогда не выходила за Френка.

– Изабелла – это просто дракон, но вы подходите ей.

Джессика стала следить за дорогой и молчала, пока они не выехали на улицу модных магазинов в Сиэтле. Шон чуть шею не вывернула, чтобы рассмотреть город. Джессика развлекалась, глядя на нее.

Они вошли в магазин, где Джессика надеялась найти что-то подходящее для Шон. Она знала, что перед ней большая задача: угодить Изабелле и ее невестке.

Когда они вошли, звякнул дверной звонок. Джессика шла позади Шон и видела, что все служащие этого маленького магазинчика обратили внимание на женщину с оранжево-черными волосами. Клерки украдкой поглядывали на Шон, выбиравшую товар. Джессика почувствовала злость. Они наверняка думают, что девушка – воровка. И только потому, что она так странно одета?!

Никто не подошел помочь Шон. Клерки решили, что в их магазине ей ничего не подойдет. Джессика подождала несколько минут. Она видела, как к другим женщинам тотчас же подходили, как только те появлялись в магазине.

Шон взяла пару противосолнечных очков и примерила их, повернувшись к Джессике и гримасничая. Она не сняла их, – бирка болталась как раз между ее бровями, – и прошла к вешалке со свитерами ручной работы. Тощий клерк взял ее за локоть.

– Мисс, если вы не собираетесь ничего покупать, не таскайте вещи по магазину.

Шон сняла очки и уставилась на продавца:

– Что?

– Если вы не собираетесь покупать очки, положите их туда, где взяли!

Джессику взяла ярость. Она выступила вперед:

– Из чего вы заключили, что она не может купить их?

Продавец повернулся к Джессике и, казалось, удивился, увидев невзрачную фигуру, находящуюся рядом с ней:

– Ну, я... я решил...

– Решили что?

– Что она только смотрит.

– Сейчас она здесь, – Джессика взяла Шон за руку, – но уходит в другой магазин. – Джессика протянула руку, и Шон отдала ей очки. Джессика сложила дужки и аккуратно положила их в карман продавца. Лицо его стало бледным и плоским, как кусок сырой картошки.

– Все в порядке. – Она посмотрела на карточку с его именем. – Лорен. Товары в безопасности.

Она вышла, ведя за собой Шов. Любой фанатизм приводил ее в ярость, даже когда она была еще девочкой и слышала, как ее родители делали унизительные замечания в адрес Каванетти.

Она захлопнула дверь магазина. – Порядок, Джессика! – Шон подняла большой палец, приветствуя их победу. – Ты точно сказала ему, где слезать. Что за отношение?!

После этого в лице Шон появилось что-то их объединяющее. Джессика продиралась сквозь висящие платья. Очевидно, Шон любит черное и наверняка рассчитывает шокировать своей одеждой окружающих. Джессика хотела найти что-либо подходящее.

Они вышли из магазина с сатиновым платьем в блестках и кружевах, с огромными плечами. Взяли шляпку с вуалью и пару чулок со швами. Шон будет выглядеть на вечеринке, как приближающаяся к сорокалетию кинозвезда. Шон была так возбуждена, что с трудом могла дождаться вечера, чтобы одеться во все новое. И еще она попросила Джессику причесать ее.

Джессика высадила ее у дома Каванетти. Шон взлетела на первые ступени, повернулась и приветственно помахала, полностью осчастливленная.

Джессика печально улыбнулась. Удивительно, но она чувствовала себя чем-то похожей на Шон. Ей было любопытно, какое впечатление произведет юная Каванетти на празднике. Вечер обещал быть более интересным, чем она поначалу ожидала.

Глава 6

Джессика потратила послеобеденное время на разборку почты, отец в это время читал воскресные газеты. Вскоре она нашла письмо отцовского адвоката Веса Нейли. В нем сообщалось об аренде Каванетти у Вордов. Контракт был послан десять дней назад, и срок его заканчивался в день Рождества.

Джессика внимательно прочитала документ. Аренда возобновлялась и в одном из пунктов давала право Каванетти на покупку собственности вне очереди. Джессика отложила документ. Ей была ненавистна мысль о продаже остатков собственности Вордов, но она не видела другого решения финансовых трудностей отца. У него не было никаких поступлений. Сама же Джессика имела только скромную зарплату ассистента профессора. Они продали всю свою собственность много лет назад. А отцу скоро понадобится дорогая медицинская помощь, если он будет продолжать пить.