Глава 11

Хан, не собиравшийся принимать приглашение Вика — которое, кстати, не для него и прозвучало — отправился после душа в свою каюту и лежал там одетый на постели, закинувшись пищевой таблеткой и пытаясь провалиться в сон, когда в потолке над его головой, синхронно с резким сигналом зажглась красная лампочка вызова. Хан, так и не сумевший сомкнуть глаз, вскочил и покинул каюту, заведенный с пол-оборота вдохновляющей мыслью — столь скорый вызов мог означать только одно: сведения, полученные в результате сканирования волка, требуют новых оперативных действий на Сколте.

Он явился в кабинет полковника первым, хотя рассчитывал встретить где-то по пути — скорее всего, у лифта или в самом лифте — Ольгу с Виком.

Битер по-прежнему сидел за своим столом, только теперь в руках у него, как у сердитого отца перед экзекуцией, был зажат короткий ремень. Приглядевшись внимательней, Хан узнал в ремне виденный им недавно на шее волка ошейник с бляхой.

— Хантер, для тебя есть работа, — сразу отрубил полковник.

Хан понял, что остальных ждать не приходится — Битер вызвал его одного, и, значит, работать предстоит в одиночку. Ну да не в первой.

— Сканирование натолкнулось на ряд сложностей, — начал Битер. — Беспрецедентный случай — даже в беспамятстве он, вероятно, ощущал попытки внедрения и блокировал важнейшие участки в памяти. Но наши ребята поработали на совесть и кое-что сумели из него выудить…

«Вика бы им в помощь», — подумал Хан, вспомнив, что нейроны мозга тоже вроде бы имеют сетевую структуру.

— Теперь уже ясно, что волки и чарсы имели одну планету-праматерь и даже, кажется, сосуществовали на ней какое-то время относительно мирно — по крайней мере до тех пор, пока не начали осваивать большой космос…

Полковник опустил взгляд на ошейник в своих руках и мгновение помолчал.

— Но это сейчас малозначительные детали, — произнес он. — Теперь о главном. Для управления Ордой волками созданы несколько космических станций, контролирующих целые области в галактике…

"Ничего себе! — подумал Хан. — «Какой же мощностью должны обладать такие „контролеры“!»

— Сообщение между станциями поддерживается через нуль-пространство — похоже, волки научились преодолевать его без потерь личного времени…

— Вот почему им так долго удавалось от нас ускользать, — проворчал Хан.

Битер поднял в руке ошейник, демонстрируя Хану бляху.

— Вот это — их аутгровс. Судя по всему тот волк, что скрылся от вас из логова, ушел через нуль-пространство на ближайшую станцию. Там, видимо, имеется нуль-приемник. Наши ребята сумели докопаться до мыслекода, и уверены, что он открывает путь именно туда — «кхарт».

Хан коротко переглянулся с Битером — это было одно из «непереводимых» чарсьих словечек, и означало оно «дорога» или «путь».

Полковник протянул Хану через стол ошейник. Тот молча его взял.

— Тебе придется это одеть. При переброске сожмешь пальцами внешние ребра бляхи и скажешь мыслекод. Твоя задача — сбор любой информации, захват живого волка, спасение заложницы — если она еще жива — и, после всего — уничтожение станции.

Хан мысленно усмехнулся — Битер, оказывается, не забыл про заложницу. Впрочем, она могла представлять для него ценность еще и как источник дополнительной полезной информации.

— Вопросы?..

— Почему вы посылаете меня одного?

— Их система переброски значительно отличается от нашей. Взять с собой в дорогу попутчика, судя по всему, под силу только волку с его мощным телепатическим полем.

— Почему бы тогда не использовать Ольгу? Она с помощью «Дрейка» могла бы провести на станцию меня и Димаджо.

— Информация о переброске с попутчиками маловразумительна — существует большой риск потерять вас с Димаджо по дороге.

Хан был рад, что выбор полковника пал на него, но справедливости ради заметил:

— Вик умеет разблокировать их гиперсети; боюсь, мне это не под силу даже с «Дрейком».

— Не думаю, что на космической станции волки используют гиперсеть — это ведь не толщи материковых пород. Я выбрал тебя исходя из самого высокого в группе показателя по L-L-К.

Коэффициент «Lucky-Life» — или показатель удачливости разведчика — был очень высоким у всех членов спецгруппы «Лист», но у Хана, ходившего с самого детства в «везунчиках», он приближался к единице. К данному параметру в разведке относились крайне серьезно: удачное выполнение операции, по крайней мере, на пятьдесят процентов гарантировалось выбором исполнителя с высоким L-L-K. Сам по себе сегодняшний выбор Битера являлся для Хана невероятной и уже неожиданной удачей — теперь у него появилась надежда спасти Фэй.

— Как я вернусь назад с заложницей? — задал он Битеру очередной вопрос.

— Возьмешь наш аутгровс. Расстояние до вражеской станции неизвестно, но предупреждаю сразу — на обратном пути ты наверняка потеряешь не один год жизни…

«Хорошие дела!.. — подумал Хан. — Год-другой такой работы — и ты столетний дед».

Явно не желая заострять внимание на фатальной теме, Битер сразу перешел к следующей:

— Боекомплект усиленный — «Айкор», «Дрейк», «Коти-4».

Полковник встал, вынул из приемника в стене и положил на стол аутгровс; открыл нижний ящик стола, достал оттуда что-то и, выпрямившись, опустил рядом с аутгровсом небольшой приборчик, напоминающий по форме кубик из детского «строителя».

«Смелый человек наш полковник, раз держит его здесь, в своем столе, по соседству с рубкой», — подумал Хан. «Коти-4» — взрыватель последнего поколения — являлся универсальным средством для превращения во взрывчатку чего угодно, при условии, чтобы это «что угодно» имело стабильную атомную структуру. Когда взрыватель активизировался, вся окружающая его в радиусе пятидесяти метров твердая материя разлеталась, наподобие взрывчатого вещества, на эти самые атомные структуры.

Хан поднялся, взял со стола оба предмета и убрал их в подсумок.

— Разрешите выполнять?

— Действуй. Стартуешь из оперотсека. Я жду тебя здесь…

— Хантер! — окликнул полковник уже покидающего кабинет разведчика. Хан обернулся.

— Постарайся вернуться.

— До скорого свидания, командор!

Все действия, необходимые перед отправкой на задание, Хан совершал чисто автоматически, внутренне уже полностью уйдя в работу; главным образом мысли его занимал вопрос — что может ждать его на вражеской станции сразу по прибытии? Сторожевую систему в логове он еще не забыл и почти не сомневался, что станция встретит его чем-то в этом роде — по выражению Вика — «три секунды и delete». Увеличить время «обнюхивания» хотя бы на несколько секунд на сей раз нечего было и мечтать; этого не смог бы сделать даже Вик: нуль-транспортировка не имела ничего общего с сетями — кроме, очевидно, мыслекода, необходимого для активизации прибора. Поразмыслив над проблемой так и эдак, Хан пришел к единственному выводу: действовать теперь придется втрое быстрее, полагаясь при этом лишь на свою удачу — не зря же Битер выбрал для выполнения задания именно его. И все же Хан чувствовал, что существует какое-то простое решение, лежащее на поверхности — надо только зацепить…

Он одел «диадему», пристроил на виске «Крошку Дрейка», взял «Айкор»… Мысли все время возвращались к каменному прессу, из под которого им удалось выскользнуть в логове. Вряд ли на станции помещение «прихожей» будет столь же огромным. Значит, использовать «Айкор» будет невозможно… Но должна же система распознавания иметь какой-то выход непосредственно в «камеру прибытия»!

Хан на мгновение замер. Вот оно! В «мешке» он не обратил внимания на наличие каких-либо приборов — слишком ярким было светопреставление, тут же устроенное Виком. Вполне возможно, что решение было гораздо проще — стоило только внимательнее оглядеться.

Хан сдвинул «Айкор» за бедро и взял в руку «Суорд» — выхватывать его на месте не будет времени. Немного поразмыслив, поставил оружие в режим работы слингером — механическое повреждение от пули или лазера может вынудить систему уничтожения сработать сразу, а силовой удар просто заставит сплавиться и перемкнуть в ней все, что только способно перемкнуть. Неизвестно, правда, какие это возымеет последствия; Хан рассчитывал на полное отключение системы. А там — где наша не пропадала!

Он так и не одел ошейника — на время коротких сборов просто отложил его в сторону; теперь же, окончательно собравшись — и внешне и внутренне — просто взял его в левую руку. Волки, должно быть, специально разработали прибор так, чтобы его было удобно зажимать во время перехода подбородком. Хан не собирался уподобляться четвероногому и напяливать эту удавку на свою шею. Он сжал пальцами «бляху» так, как учил Битер — с двух внешних краев, они чуть подались, и в золотой пластине что-то отчетливо щелкнуло. «Кхарт» — подумал Хан и шагнул вперед.

Глава 12

Волчий «аутгровс» выгодно отличался от человеческого: на этот раз Хан словно и не коснулся изнанки пространства, а как бы шагнул через невидимую призрачную преграду в иную реальность — словно не преодолел одним шагом расстояние в тысячи парсек, а просто прорвал границу между двумя мирами, вступив сразу в какое-то другое измерение.

Небольшая светлая комната с дверью, и ничего окрест, хоть приблизительно говорящего о наличии аппаратуры. Хан мгновенно вскинул голову вверх — ничего — крутнулся на сто восемьдесят, и тут же увидел, что искал — металлическую пластину в стене на уровне своего живота, мигающую желтым огоньком. Действия уже заняли у него две секунды без малого. На третьей секунде он нажал на гашетку (силовой шнур вырывался не из ствола оружия, а из его рукояти). Ослепительно-белый луч слингера уперся в прибор, тут же внутри него раздался треск, посыпались искры, лампочка мигнула и погасла; одновременно за спиной Хана донесся звук отъезжающей двери. Он, полуобернувшись, метнулся назад и выскочил из помещения через открывшуюся уже почти полностью дверь. Прибор позади еще раз вспыхнул, громко треснул, и тут же пространство в комнате дрогнуло, пошло волнами, после чего свернулось штопором: система все-таки сработала, но с точностью до наоборот — сначала выпустила чужака, потом произвела ликвидацию порыва ветра, который он после себя оставил. Ликвидация была произведена довольно оригинальным способом — предполагалось, видимо, что объект должен быть скручен в бараний рог.

Хану, как всегда, везло.

Он огляделся и сразу ощутил себя муравьем, забравшимся в недра гигантской электронной системы: окружающее пространство было заполнено сложной аппаратурой непонятного назначения; на металлических конструкциях среди переплетения проводов покоились там и тут огромные приборы, пестрящие огоньками и изобилующие различными заумными наворотами. Из под ног Хана, от небольшой площадки, где он теперь стоял, расходились во все стороны металлические дорожки — судя по всему, гравитационные — и убегали в окрестный индустриальный пейзаж, петляя в путанице проводов и опор, образуя вместе с ними грандиозный узор вокруг еще более грандиозных нагромождений мыслящего железа. Кругом никого не было.

Быстро прикинув, в какой стороне надо искать центр всей системы, Хан пришел к чисто интуитивному выводу — подкрепленному, должно быть, «Крошкой Дрейком» — что «мозговой центр» находится, скорее всего, где-то прямо под камерой нуль-перехода. Он выбрал одну из «троп», ведущих вниз, и пошел уже было по ней, как вдруг на одной из дорожек, расположенной много выше и левее, появился волк. Хищный лесной зверь смотрелся среди окружающего железа так же дико, как смотрелся бы металлический робот в дебрях дремучей сибирской тайги. Волк неторопливо по-хозяйски шел по дорожке — до тех пор, пока не увидел Хана; тогда он замер, словно в недоумении — или в негодовании — потом тихо утробно зарычал и ринулся по направлению к «гостю» — не по дорожке — так бы ему пришлось бегать очень долго — а прямо вниз, перескакивая с дорожки на дорожку ловкими и точными прыжками.

Сам факт, что волк до сих пор еще прыгал, а не валялся на первой же дорожке с пулей во лбу, был следствием беспрецедентного происшествия — «Суорд» не сработал в руках хозяина. Хан нажал на курок еще раз — выстрела не было. Осечка?.. Включил лазерный режим — нет результата…

Между тем со всех сторон на дорожках стали появляться волки, не иначе как получившие через систему — или по каким-то своим телепатическим каналам — сигнал тревоги. Они выскакивали отовсюду и тут же устремлялись по направлению к врагу, сумевшему непонятными пока для них путями обмануть сторожевую систему и проникнуть на их станцию. Среди них не было ни одного в человечьем образе, как не было и ни одного одра.

Хан не стал отдавать долг любопытству и проверять, действует ли еще «Айкор», или на станции у него отказало все оружие: если бы плазменная пушка сработала, то в таком нагромождении металлических конструкций вместе с хозяевами под обломками грандиозной аппаратуры наверняка похоронило бы и самого «гостя».

Продолжая пока двигаться вниз по дорожке — хотя навстречу по ней уже тоже несся, оскалив зубы, серый живой сгусток энергии и злости — Хан попробовал еще раз включить слингер, и силовой шнур — чего Хан уже не ожидал — вдруг вспыхнул у него в руке, подобно сияющему мечу архангела Михаила. Похоже, слингер был единственным оружием, способным действовать здесь, на волчьей станции (не считая «Айкора», который так и остался пока под вопросом).

Еще пара шагов — и первые волки, достигшие наконец вражеского лазутчика, кинулись на него; вид ослепительного лезвия, неожиданно вспыхнувшего в руке пришельца, ни на секунду не притормозил нападавших. Здесь, на их станции, куда не допускались одры, и где, благодаря особому полю, созданному специально для защиты аппаратуры от случайных повреждений, даже их собственное оружие отказывалось действовать, оборотням как бы представилась нечаянная возможность лично растерзать человека, попутно доказав ему, что в стремлении уничтожить врага их не остановит ничто, и меньше всего — какой-то жалкий силовой шнур. Они просто не знали, что им предстоит иметь дело не столько со шнуром, являвшимся по сути обыкновенным шоковым оружием, но с человеком, в руках которого не то что силовой шнур, а даже и простая палка становилась оружием не менее грозным, чем меч в руках у вышеупомянутого архангела.

Первым на Хана прыгнул тот волк, что бежал навстречу, и он же оказался первой жертвой белой молнии, посланной Ханом ему наперерез. Волк, столкнувшись с лучом, изменил на полпути направление своего полета, словно его ударили в середине прыжка длинной жердью, отлетел далеко в сторону, сбил по дороге двух своих разогнавшихся собратьев и повис неподвижно в нескольких метрах от дорожки. Остальные, не задумываясь, бросились вперед. Вся последующая драка выглядела со стороны рядом молниеносных вспышек, сверкающих сквозь гущу косматых тел; спустя десять секунд неравной битвы все косматые тела уже валялись в беспорядке на дорожке или плавали в невесомости вблизи нее.

Единственным, кто вышел невредимым из побоища, оказался человек — ни один из многочисленных врагов так и не сумел его даже поцарапать. Погасив лезвие своего «карающего меча», Хан нагнулся к ближайшему волку и снял него ошейник. Потом лишил этого украшения еще двоих; с остальными возиться не стал — следовало поторопиться, потому что с разных сторон к нему приближались еще пятеро волков, опоздавших к первой атаке. Хан огляделся и, следуя примеру оборотней, прыгнул с дорожки, превращенной им только что в «волчью свалку», на другую, изгибающуюся полукольцом значительно ниже. Хан следил углом зрения за спешащими ему наперерез «опоздавшими», одновременно уже видя свою цель — в огромном, опутанном проводами центральном аппарате была расположена знакомая ниша, в которой сидел человек с обручем-короной на голове.

Хан побежал вперед по дорожке и, когда она свернула, спрыгнул вниз на следующую, ведущую прямо на площадку перед нишей. Одновременно он начал подавать сигнал через «Дрейк» — не для оборотня в нише — было уже ясно, что того «Дрейком» не пронять — сигнал предназначался для Фэй: «Где бы ты ни была, вырывайся любым способом и иди в центр! Вырывайся и иди в центр! Вырывайся…»

Волки приближались быстро, двигаясь так, что должны были пересечься с Ханом у самой площадки, и он вставил в свою мыслепередачу сообщение специально для них: «Зря стараетесь, все равно вам конец — и вам, и вашим станциям, и всему вашему господству в Йерне!»

Ответом на телепатическое послание был разнесшийся по всей станции жуткий многоголосый вой.

«Подходящий концерт для преисподней», — сообщил им Хан, включая слингер. Он уже был рядом с площадкой; волки сбежались туда почти одновременно и вот-вот должны были, как и в первый раз, сообща на него наброситься, как вдруг Хан, мысленно все еще устремленный через «Дрейк» к их сознаниям, услышал тихое эхо слова, сказанного будто где-то далеко-далеко и услышанного им только потому, что было произнесено одновременно многими голосами: «Эрлой». «Время». И все волки, от которых Хана сейчас отделяло расстояние, равное только длине его слингера, вдруг исчезли.

Они покинули станцию — позорно ушли, не приняв последнего боя — как поступали всегда, когда понимали безнадежность дальнейшей драки. Лишь тот из них, что пребывал сейчас в человечьем обличье, остался и продолжал сидеть в своей «хозяйской» нише, свысока и с прищуром наблюдая оттуда за незваным пришельцем.

Хан, выключив слингер, решительно прошел на площадку и остановился неподалеку от ее центра, напротив оборотня. Это был тот самый старик, убивший Сешта и ушедший из логова вместе с девушкой. Хан уже понимал, что захватить его не удастся и на сей раз — старик в любую секунду мог исчезнуть — стоило ему только захотеть. То, что он не исчез вместе с остальными, означало для Хана, прежде всего, что взрыва станции в ближайшие секунды не предвидится, и у него есть еще надежда спасти Фэй.

— Вы оказались настырной расой, — задумчиво, словно сам для себя, произнес оборотень. — Куда способнее, чем мы предполагали. Не зря же вы так на нас похожи…

«Поэтому-то они и решили перекроить нас в вонючек», — подумал Хан, а вслух сказал:

— Где девушка?

Старик, казалось бы, не отреагировал на вопрос, но неподалеку, слева от него, в металлическом ящике, напоминающем небольшой бронированный контейнер, пристроенный к прибору, отъехала дверь. Там внутри, прислонившись к одной из стен и свернувшись комочком, сидела Фэй. Увидев, что дверь ее темницы открылась, она осторожно выбралась наружу и встала рядом со своей «конурой», преданно глядя на оборотня.

«Живая игрушка», — понял Хан. "Самая лучшая забава из всех, какую мог придумать жаждущий господства разум — представитель вражеской расы, не лишенный пока индивидуальности, но покорно, как собачонка, исполняющий любые команды. Сколько же их пересидело, должно быть, в этой конуре разных — косматых, прозрачных, пирамидальных, членистых[11] — в то время, пока их расы были непокоренными и могли еще величаться гордым именем «враг».

Видеть и дальше преданный взгляд Фэй, обращенный снизу-вверх на оборотня, было невыносимо. Хан сделал шаг к девушке, сосредоточившись на «Дрейке»: «Очнись, девочка, стань собой! Очнись, не бойся, я здесь!»

Она не реагировала.

Он подошел к ней, взял за руку: «Ну давай же детка, давай, просыпайся!»

— А что вас в корне губит, так это ваша излишняя романтичность, — изрек из своего кресла оборотень. И исчез.

Хана мгновенной молнией озарила догадка — старик остался специально, чтобы не дать уйти со станции слишком много знающему врагу, уже считающему себя победителем, и отвлечь его в последние секунды перед взрывом.

Не раздумывая больше, Хан схватил в охапку Фэй и рывком обрушился вместе с ней в ящик, уже налету понимая — не спасет, не успеет… О том, что и самому ему тоже наверняка не спастись, он даже не вспомнил.

В ту же секунду гигантская ромбовидная станция содрогнулась, утроба ее захлебнулась огнем и грохотом, стальная оболочка, не выдержав, треснула и медленно распалась на несколько кусков, выпуская взбесившуюся горячую энергию в холодный пустой космос, охладивший и пожравший на своем веку без эмоций немало в миллиарды раз более яростных вспышек.

Глава 13

Поглотившее сознание разведчика Безвременье, сравнимое разве что с нуль-пространственным переходом по способности растягивать секунды, словно нугу, до любых необходимых ему размеров, в единый миг, как стереофильм, прокрутило перед мысленным взором Хана события последних дней и сомкнулось наконец с реальностью.