Йернские волки

— Пора мотать из этого ящика с сюрпризами, — высказал общее мнение Вик, наклоняясь над волком.

— Сдох, — констатировал он и спросил с сомнением:

— Будем брать с собой?

Хан мотнул отрицательно головой.

— Нам нужен живой. За этим всегда успеем вернуться.

Они подошли к Фэй.

— Идем за Ольгой и Сештом, — сказал Хан Вику. — Знаешь, где они?

В это время в коридоре на фоне баррикады возникла еще одна фигура — спини[8]. Хан выстрелил. Мохнатые лапы нервно дернулись, стебельки глаз поникли, пауко-ежик сделал несколько неверных шагов по направлению к врагам, оставляя за собой на полу дорожку черно-зеленой густой жидкости; на третьем пьяном реверансе лапы подломились и спини грузно сел разлапистым кустом посреди коридора.

— Найдем, — ответил Вик на вопрос Хана, протягивая ему новый магазин. — Код тот же — «роу». Пошли.

Несясь в очередной раз по гипертуннелю и меняя налету магазин в карабине, Хан отметил про себя, что, куда бы они ни двигались в гипере — туда или обратно — это всегда было падение, и происходило оно ногами вперед. «Спасибо хоть, что не головами» — подумал Хан, влетая всеми этими ногами в «физиологический раствор», затопивший покинутый ими недавно «экспериментальный зальчик». Рядом шумно с брызгами «прирастворились» Вик и Фэй. За время последнего рейда они успели уже обсохнуть, и новое «погружение» в раствор восприняли без энтузиазма.

— Опять эта мокрядь… — пробурчал Димаджо, оглядываясь.

Здесь пока все было по-прежнему, никаких «уборщиков» в запоганенном зале еще не появилось — кстати, Хан подозревал, что «уборщиками» будут многоруки. Вик пошел рассекать стихию в поисках еще одного гипера — не лезть же им всем обратно в ящик — но в конце концов пришлось таки лезть, потому что Вик с полпути вернулся и заявил, что если другой туннель здесь и имеется, то он, Вик, не гарантирует, куда тот их приведет.

Влезли, «гипернулись» ногами вперед и выпали в «прихожей». Тут уже обнаружилась некая активность — одры разных мастей появлялись, бегали и исчезали и даже не сразу обратили внимание, что среди них теперь находятся посторонние. Но их неведение длилось недолго, можно даже сказать — совсем не длилось: Хан, едва обрушившись, тут же произвел повальное истребление ближайших пяти особей, прежде, чем Вик с криком:

— Засуетились, гады! Почуяли, что пахнет жареным! — выжег остальных «Айкором». Фэй жалась к спине Хана, выглядывая из-за его плеча.

В коридоре теперь, действительно, «пахло жареным», точнее сказать — сильно подгоревшим. Пока они прошли несколько шагов до следующего туннеля, там и тут продолжали возникать одры — этих, по мере возникновения, отстреливал Хан. Его удивляло поначалу — хоть это было ему и на руку — что одры появляются строго один за другим и никогда — группами, потом он понял, что они, скорее всего, так и ходят здесь — строго в шеренгу, ныряют по очереди в гиперы и в том же строгом порядке из них выныривают.

Кстати, активность Орды не предвещала ничего хорошего. Хан опасался новой психической атаки и не был уверен, что Вик сможет его от нее блокировать. Требовалось срочно разыскать Ольгу. У нее его «диадема», она «на ты» с «Дрейком».

— Сначала за Ольгой! — скомандовал он на всякий случай, и по достоинству оценил косой взгляд Вика: «Разумеется, сначала за Ольгой, неужели за котом?!»

— «Харве», — сказал Вик. «Харве» — повторил Хан мысленно и провалился вместе со всей компанией в гипертуннель.

Глава 8

Поэкспериментировав еще немного с приборами и обнаружив уже в числе прочего систему управления лазерной установкой, Ольга вдруг почуяла запах горящей проводки и, окинув зорким оком окружающий веретенный ландшафт, поняла, что ее «веретено» подверглось массированному лазерному удару. Одры решили взять «веретено» планомерным штурмом: окружающие веретена выпустили жала лазеров, одры бегали меж своими летательными аппаратами, прячась за ними и тоже постреливая из лазерных трубок; все внимание и весь огонь были сосредоточенны на Ольгином «веретене»; она незамедлительно стала отвечать им тем же. Очевидно было, что осаждающие избегают повредить топливные баки, чтобы не взлететь на воздух вместе с мятежным «веретеном» и со всеми остальными «веретенами». Ольга не собиралась придерживаться той же тактики: запах гари становился все сильнее и удушливей, и было ясно, что без принятия решительных мер долго ей здесь не продержаться. Наведя прицел — плавающий словно бы в воздухе крестик — на того соседа, что стоял подальше, в районе которого наблюдалась в то же время наибольшая концентрация противника, она принялась черкать аппарат лазером по местам предполагаемых емкостей с горючим. Прятавшиеся за «веретеном» одры, разгадав ее тактику, кинулись было врассыпную под защиту других веретен, но поздно — аппарат взорвался, да не единожды. Сликеры, хэги, миллипиды, шатуны, джары, спини и многие другие отправились в совместный полет, догоняемые налету разнокалиберными обломками. Некоторые из летящих — в том числе и обломки — достигли вместе со взрывной волной мятежного «веретена» и организованно его пробомбардировали. Несколько ближайших к взрыву аппаратов упали, Ольгино «веретено» зашаталось, словно лачуга, атакованная ураганом, в то время как ее единственная обитательница, игнорируя разгул стихий, уже выбирала себе новую цель.

Когда на стоянке объявилась долгожданная «группа поддержки» в составе Хана, Вика и спасенной ими из сырого застенка представительницы местного населения, их глазам предстали лишь последствия отбушевавшей здесь только что «битвы гигантов»: поваленные в беспорядке «веретена» и горящие обломки «веретен», одры, дополняющие траурный пейзаж в виде россыпей трупов и в довершение ко всему — висящий над побоищем густой едкий дым.

— Ее работа, — довольно констатировал Вик, оглядывая окрестности в поисках виновницы погрома. Фэй, закашлявшись, прикрыла лицо руками от вонючего дыма. Мужчины, тоже покашливая, направились в сторону ближайшего покосившегося и изъязвленного излучениями «веретена», выделявшегося посреди всеобщей разрухи своим гордым и несломленным видом. Фэй шла за ними.

Позади раздался нестройный звяк чьего-то выпавшего из гипера тела, Хан с Виком молниеносно обернулись, Фэй кинулась в сторону — на стоянку пожаловал джар[9]; но из носовой части «веретена» тут же ударил ослепительный луч, и джар, едва приземлившись, уже падал, дергая отростками и роняя запчасти, практически, перерезанный надвое — Ольга стреляла, насколько было известно Хану, неплохо. Секундой позже в аппарате открылось отверстие входа, но оттуда никто не показывался.

Они залезли в «веретено» и увидели необычную картину — Ольгу, не просто сидящую в кресле за пультом, а «висящую» вместе с креслами и пультом высоко в воздухе и контролирующую со своих высот площадку гиперперехода; возле второго кресла лежал, тоже «в воздухе», волк — судя по неестественной для спящего животного позе — убитый.

— Готов? — спросил Вик, поднимаясь первым по невидимому полу и склоняясь над волком.

— Нет, живой еще, — ответила Ольга. — Битер ведь просил доставить ему живого — вот мы и доставим.

Хан, подойдя, тоже осмотрел первым делом волка.

— Молодой был? — повернулся он к Ольге.

— Угу. Ты что, не видишь? — сказала она, протягивая одновременно к Хану две руки — с «диадемой» и с «Суордом».

Хан забрал у нее свое оружие защиты и поражения.

— Так. Этого берем с собой — его еще можно будет просканировать, — сказал он, опуская «Суорд» в держатель и одевая «диадему». — Пригодится, если не загоним старого.

— И кто ж эту тушу поволокет? — пробурчал Вик, поднимая волка за задние ноги и уже примериваясь. Хан взялся за передние.

— Понесли наружу, там поможешь взвалить.

— На тебя, что ли, взваливать будем?

— Нет, на нее, — хмыкнул Хан, кивнув на Фэй, стоявшую слева от Вика, между креслами. Она зло усмехнулась:

— Не уронить бы.

Вынеся волка из «веретена», они совместными усилиями взвалили его Хану на плечи.

— Волчий воротник, — буркнула Фэй, даже не притронувшаяся к зверю в процессе его перетаскивания и взваливания. Ольга пока оставалась в аппарате и успела за это время уложить у туннеля в кучку еще пятерых одров. Хан отдал Вику его карабин, крикнул Ольге:

— Можешь выходить!

Теперь «на крючок» к оборотням могла попасть только Фэй. «Дрейк» пока остается у Вика — иначе им не пройти гиперсети. «Ну да с Фэй мы уж как-нибудь справимся, если она психанет», — решил про себя Хан.

Уложенная Ольгой у гипертуннеля пятерка одров оказалась последней, явившейся на стоянку — команда без приключений вернулась в «стартовый» коридор. Здесь теперь было почти так же пусто, как к моменту их прибытия — почти, потому что свидетельства предыдущего посещения группой данного «узла» валялись по обе стороны во множестве.

— Неужто мы всех покиляли? — усомнился Вик, обходя поникшую розовую пирамиду, видимо, «лежащую» — поскольку была мертва — на пути к следующему туннелю.

— Мечтай, — откликнулась Ольга. — Перебьешь, пожалуй, по одному всех муравьев в муравейнике.

— Надо убить матку, — вступила в разговор Фэй.

— Хороша «матка» — старый оборотень, — проворчал Вик.

— Оставь пока этого здесь, — кивнула Ольга на волка, отягощавшего плечи Хана. — Будем возвращаться — подберем.

Он покачал головой:

— Орда уволокет — ищи потом.

— Здесь пароль — «бров», — сообщил Вик.

— Псы, — сказала Фэй.

Глава 9

Помещение, в которое они «влетели» на этот раз, представляло собой нечто вроде казармы — Хану уже приходилось видеть подобные «лежбища» на захваченных кораблях Орды: множество комнат — нечто вроде разного рода коллективных спален с ячейками — выходили в один общий коридор.

Вик, державший наготове пушку на случай внезапной атаки одров, опустил ствол оружия и присвистнул: весь коридор казармы был завален трупами чужих; по трупам бегали, забегая в комнаты и выбегая из них, несколько «одеревеневших» миллипидов. Над картиной избиения незримо, но ощутимо витал призрак огромного плаката с надписью большими красными буквами: «ЗДЕСЬ БЫЛ СЕШТ». Чарсу в боевой раскраске не страшны были никакие лазеры, а уж науку убивать без помощи прикладных орудий Сешт превзошел в совершенстве в обеих своих ипостасях, особенно эффективно это у него выходило именно в кошачьей.

Компания зашагала через трупы и по ним, заглядывая в «спальни» и отстреливая по пути самых настырных «палочников». В спальнях наблюдалась та же картина, что и в коридоре, лишь с меньшей концентрацией трупов — очевидно, что основную бойню Сешт устроил в «прихожей». Пройдя коридор до конца и убедившись, что чарса здесь нет, Хан обратился к Вику:

— Куда, думаешь, он мог деваться?

— Назад он не вернулся — стало быть, одры его таки одолели и куда-то утащили.

— Тем же путем? — спросил Хан, кивая в другой конец коридора.

— Может тем, а может и этим, — отозвался Вик, многозначительно поводя подбородком в противоположную сторону. — Там у них, похоже, магистральный гипер — даже отсюда сквозит.

— Магистральный, говоришь?..

Трое переглянулись, словно обменявшись одной мыслью.

— Туда, — резюмировал Хан.

Они прошли несколько шагов до конца коридора. Вик постоял несколько мгновений молча, словно прислушиваясь. Послушал и произнес:

— Йерн.

— Вот так вот!.. — высказался Хан.

— Хм-м-м… — протянула Ольга, подняв брови.

Фэй между тем исчезла.

— Вперед, — закрыл дискуссию Хан, и все трое провалились синхронно в магистральный гипер.

Залитая мертвенным светом изогнутая труба, по которой они теперь стремительно мчались, была значительно шире, чем предыдущие, и имела множество ответвлений — чтобы попасть в них, необходимо было только слегка изменить угол скольжения своего тела по туннелю. Были здесь и попутные ответвления, выводящие на магистраль, из этих, по идее, должны были бы беспарашютным десантом сыпаться одры — но почему-то не сыпались; магистраль была пустынна, словно основной кабель полностью отключенной сети.

У Хана по периферии сознания будто пробежал полк остроногих муравьев: «Тревога». Его правая рука непроизвольно потянулась к «Суорду». Вик налету сменил плазменный блок в «Айкоре»; падение все ощутимее становилось зловещим, будто в конце магистрали их поджидал котел с кипящим маслом — только, разумеется, при таком варианте «приземления» оружие им уже не пригодилось бы.

То, во что они в конце концов упали, действительно можно было назвать «кипящим котлом»; вот только маслом здесь и не пахло, а ощутимо пованивало чем то другим, а конкретно — большим скоплением рикеров. И не только рикеров. Огромный полукруглый зал, куда их вынесла и на котором закончилась «магистраль», был забит чуть не под самый потолок шевелящимся месивом одров; команда Хана свалилась в самый центр копошащегося в котле «варева»: кругом мелькали мельницы ободранных рук рикеров, трепыхались пирамиды шатунов, свивались в штопоры миллипиды, сновали, прокладывая себе путь сквозь массы, золотые шары эгзов и еще много-много чего металось, трепыхалось и сновало; окончательно довершали ощущение безумного шабаша скачущие в бешенном танце патлатые ведьмы.

Едва оказавшись в этом «одровороте», не успев еще даже коснуться пола — да и мудрено тут было его коснуться — «группа вторжения» открыла опоясывающий пулевой огонь, чтобы освободить себе жизненное пространство для принятия более решительных мер по ликвидации окружающего «роения»; находясь внутри подобной кучи, Вик не рискнул использовать «Айкор» — это грозило почти стопроцентной вероятностью спалить и себя заодно с окружающим чертовым месивом. Что же касается твердого пола — они его так и не достигли, потому что пол в центре зала оказался прикрыт горой бездыханных тел самых разных конфигураций; на вершине «кургана» находился не кто иной, как капитан Сешт, рядом, чуть ли не под его когтистыми лапами припала уже побитая и истрепанная Фэй. Команда Хана, плюясь очередями, вывалилась из месива буквально им «на головы». Сешт, правда, успел ловко отскочить, умудрившись при этом еще увеличить «курган» на двух джаров и хэга, Фэй тоже сумела увернуться.

Скидывая первым делом с плеч волчью тушу, Хан отметил, что лазерниками нападающие не пользуются — Сешта сейчас лазером было не взять — впрочем, как и «морозилкой» — и в такой толкучке чужие только проредили бы собственные ряды, покосив и поморозив друг друга. Огнестрельного оружия одры, словно из каких-то своих принципов, у человечества так и не переняли — на счастье последнего — а плазменник оставался пока для Орды оружием секретным, так как захватить человека, у которого в руках был «Айкор», не удалось пока ни одному из чужих, и не многие из них, видевшие плазменную пушку в действии, имели потом возможность описать другим это феерическое зрелище.

Не вызывало сомнений, что центральной фигурой и поводом для всего сборища являлся именно Сешт; сам он пребывал сейчас явно в боевом безумии: в глотке его клокотало хриплое ворчание, глаза бешено взблескивали, узкие зрачки напоминали лезвия двух черных кинжалов. Чарс продолжал безостановочно месить ближайших одров; каждый его удар нес смерть.

Убедившись, что пулевой стрельбой окружающего пространства им не расчистить, Хан приказал беречь патроны, и команда в результате просто подключилась к рукопашной бойне — одры теснились, лезли со всех сторон, мешали друг другу, и это только облегчало «группе вторжения» задачу. Фэй была единственной, кто не принял участия в драке — она находилась в кругу за их спинами, рядом с полудохлым волком, и только вскрикивала время от времени, пытаясь предупредить кого-то из дерущихся о неожиданном ударе. Потом она внезапно смолкла, но никто из команды не обратил на это внимания, как не обращал до того внимания на ее вскрики.

Молниеносно двигаясь в боевом танце, Хан одновременно соображал, что не напрасно, ох не напрасно сгрудилась в этом зале такая тесная компания! Что-то или кого-то они здесь обороняют: не просто же так, «с кондачка», Сешт сюда упал, и не одры его, конечно, сюда притащили. «Йерн», — вспомнил Хан и хотел уже было задать вопрос бьющемуся рядом Сешту, но тут же понял, что тот на него не ответит — ни сейчас, пребывая в своем кошачьем образе, ни когда станет вновь человеком. Хану тут же припомнился протест чарса, относившийся к существованию расы «хозяев», и его высказывание о «совпадении».

«Совпадение?.. — Хан ткнул носком сапога в смертельную точку ближайшему спини, „отключил“ приемом „Взлет“ двух шатунов и бросил короткий взгляд на яростного чарса, сдирающего „абажур“ с очередного дэзла. — А то, что вы — кошки, а они — собаки, тоже, скажешь, совпадение? Не многовато ли совпадений на квадратный километр одной операции?» Следующая же мысль привела его в тупик: если чарсы знали о неизвестной волчьей расе, то с чего бы им скрывать это от людей?..

Хан, кстати, обратил внимание, что Сешт дерется не просто так, а упорно пытаясь куда-то пробиться — он кидался остервенело на живую стену врагов, которые именно в этом направлении кучковались особенно плотно и постоянно накатывали, будто силясь его не пустить. Увидеть, к чему именно стремится подобраться Сешт, было невозможно; Хан хотел уже было отдать приказ всей группе пробиваться в том направлении, как вдруг наседающая толпа одров отхлынула и расступилась именно в том месте — прямо перед чарсом, образовав перед ним широкую ровную дорогу. Там, в конце пути в металлической стене зияла огромная ниша, а в ней на возвышении, будто скульптура на постаменте, сидел в кресле величественного вида старик; на голове его, словно огромная лучистая корона, покоился широкий золотой обруч с расходящимися веером лучами-проводами: концы проводов уходили в недра стены. Справа, у самых его ног пристроилась, обняв загорелыми руками кожаные коленки, Фэй. Хана словно кипятком ошпарило: он непроизвольно обернулся назад, где валялся на поверженных одрах неподвижный волк; девчонки рядом с ним, естественно, не было. Хан быстро взглянул на Ольгу — та, сосредоточенно хмурясь, уже прижимала к виску взятый только что у Вика «Дрейк» и отрицательно покачивала головой. Это покачивание не предвещало ничего хорошего.

— Не пробиться. Словно бетонную стену выстроил, — проронила она тихо, протягивая «Дрейк» обратно Вику.

Чарс между тем замер — да и все окружающие, включая одров, тоже замерли на своих местах, словно над полем боя прозвучал внезапно сигнал отбоя — хотя никакого отбоя — по крайней мере, в звуковом варианте — люди не слышали.

В наступившей тишине старик громко произнес какую-то фразу, непонятную, но отчетливо издевательскую, в которой, на человеческий слух, было многовато рычащих и хрипящих согласных. Сказанное предназначалось явно для Сешта.

Чарс, не издав в ответ ни звука, прыгнул вперед, будто надеясь одним прыжком достичь старика в нише. Старик поднял руку — в ней, оказывается, был зажат револьвер — примитивный земной «линкольн» — и выстрелил. Сешт будто споткнулся налету, перевернулся в воздухе, упал и остался лежать неподвижно, преодолев в прыжке лишь треть пути, расчищенного для него Хозяином Орды, словно специально для сведения последних счетов.

«Как просто», — подумал Хан. — «Одна подлая пуля против честного вызова на смертельную битву клыков и когтей…»

Оборотень в кресле победно ощерился — оскал у него, невзирая на возраст, оказался отменным — и в этот самый миг по огромному залу, жадно пожирая роящееся в нем разномастное стадо, прокатилась огненная волна — Вик получил наконец возможность задействовать «Айкор». Старик вздрогнул, оторвав взгляд от поверженного врага, и торжествующая улыбка на его губах моментально погасла — похоже, он только теперь заметил, что чарс проник в зал и сражался в нем последние минуты своей жизни не в одиночестве.

— Вик, не спали его! — кричал Хан, уже несясь вперед к старику, мимо лежащего Сешта, по не сомкнувшемуся пока живому коридору; за ним бежала Ольга. На самом деле Вик не мог сейчас поджарить старика при всем желании — тогда бы он подпалил вместе с оборотнем и их вдвоем, не говоря уже о Фэй, которая тем временем вскочила, заслоняя собой фигуру в кресле. Оборотень еще раз выстрелил из-за ее спины, а в следующее мгновение на бегущих Хана и Ольгу, сломав строй и загородив хозяина многочисленными телами, бросилась со всех сторон Орда. Хан принялся остервенело раскидывать чужих с дороги, но не успел еще расправиться с ближайшими четырьмя, как одры отхлынули; дорогу они, правда, на сей раз не освободили, но перестали нападать, словно потеряв внезапно к ненавистным только что пришельцам всякий интерес. Полные лишь секунду назад решимости уничтожать, давить, терзать, рвать врага чуть ли не зубами, теперь чужие толкались кругом безо всякого смысла, как люди в городском транспорте в часы «пик», только, пожалуй, менее целенаправленно и более бестолково. Со всех сторон доносились беспорядочные увесистые удары и стук: сыпались на пол под ноги общей толкучке меркнущие эгзы, и «выпадали в осадок» парализованные миллипиды.

Хан с Ольгой продолжали пробиваться вперед сквозь дезорганизованные массы к нише со стариком, хотя оба уже понимали: Орда стала неуправляемой — значит, оборотня почти наверняка на месте уже нет. Но он должен был находиться еще где-то здесь: вход в гипер караулил Вик, он не выпустит из зала старика — или волка — если тот уже успел обратиться в зверя. И еще где-то там, в районе ниши находилась Фэй — Хан очень надеялся, что пока живая.

Пробившись наконец к нише, они убедились, что она пуста — ни старика ни девушки, только в проводах над креслом качался олицетворением свергнутого королевского величия золотой обруч.

Они взобрались на возвышение перед креслом и обозрели бестолковую толкотню в зале — Вик стрелял недолго, и одров уцелело более чем достаточно; здесь сейчас без труда мог бы затеряться и здоровенный мамонт, что там говорить о старике с девушкой. «Только бы в зале не оказалось дополнительных гипертуннелей», — думал Хан, при этом мучительно осознавая, что «черный выход» из логова наверняка существует, и, скорее всего, именно в него сейчас ускользает оборотень, прихватив с собой для страховки Фэй.

— Сешт мертв, — мрачно сказала Ольга. — Он, вероятно, умел самостоятельно пользоваться гиперсетью.

— И вообще знал гораздо больше, чем мы предполагали, — еще более мрачно добавил Хан.

— Знаешь, что старик ему сказал? — спросила Ольга. Хан только теперь вспомнил, что Ольга знает язык чарсов.

— Что?

— «Ты недостоин лучшей смерти», — процитировала она.

Хану показалось, что он наконец-то понял, почему волки упорно не использовали в войне человеческого оружия. Вероятнее всего, из высокомерно-презрительного принципа, звучащего примерно так: «Нам ничего не стоит расправиться с вами своими силами и своим оружием». Странная позиция с точки зрения человека, но мало ли странностей может таится в чуждой психологии! Тем более, что оружия у Орды действительно имелось в избытке и самого разного — от примитивных «морозилок» до аппаратов, комкающих в смертоносные сгустки само пространство; слава Богу, что здесь, на «своей» территории одры использовали, практически, только лазерники.

Внезапно из одроворота, молотя одров направо и налево, выпростался Вик с «Айкором» на груди и с волчьей тушей на загривке — с его появлением исчезала последняя надежда выловить в бурлящем «мутном омуте», откуда Вик в данную минуту выныривал, сгинувшие там персоны.

Предчувствуя новые неприятности, Хан протянул Димаджо руку, одновременно задавая вопрос:

— Почему оставил гипер без контроля?

— А нечего контролировать, — отозвался, влезая в нишу, Вик, облегченно скинул с плеч волка и сразу бесцеремонно бухнулся в кресло. — Нету больше гипера, все, шутдаун.

— Отключение гиперсети? — быстро вскинула глаза Ольга. Вик коротко кивнул:

— Считай, замуровали нас волки в этом каменном мешке со всей своей шарагой, как мышей в банке с тараканами.

Они помолчали, оглядывая зал. Бестолковое роение в зале сопровождалось монотонным гулом, состоящим из топота, стука, хрипов, щелков, хлюпов, дрязгов и прочих звуковых эффектов, присущих исключительно Орде — и этот шум, вроде шума дождя за окном, способствовал, как ни странно, мыслительному процессу.

Вик поднял голову и изучающе посмотрел на обруч с недвусмысленным колебанием во взгляде, из серии: примерить — не примерить?..

— Не стоит, — отсоветовала Ольга, правильно оценив его намерения. — слишком похоже на охотничий силок: оставляю вам, дорогие гости, всю систему управления — только голову суньте!..

Она вдруг осеклась, перевела глаза на Хана и встретила его понимающий взгляд. Между ними мгновенным призраком промелькнуло видение захваченного эсминца Орды, развороченного на добрую половину внутренними взрывами.

— Должна быть включена система самоликвидации, — синхронно с их видением донесся из кресла голос Вика. Пальцы Хана тем временем уже шарили в подсумке и отстегивали там потайной карман, губы бросали короткие распоряжения:

— Вик, берешь волка! Ольга, помогай! — Ольга и без того кинулась помогать вскочившему Димаджо, но Хан этого не видел — он весь сосредоточился на круглом, величиной с яблоко, приборе, извлеченном им только что из недр подсумка. Шум ворочающейся в двух шагах Орды для него словно бы исчез, и в наступившей тишине сухо отщелкивал последние секунды невидимый счетчик, замурованный где-то в недрах огромного аппарата, готового вот-вот самоликвидироваться вместе с чужаками, посягнувшими залезть в хозяйскую нишу.

— Готово, — возвестил Вик из «волчьего воротника». Совершая оперативную «погрузку», он и Ольга не задали Хану ни единого вопроса: если у командира есть какой-то выход из ситуации и им суждено таки успеть им воспользоваться, то времени для вопросов будет достаточно.

Хан встал перед креслом лицом в зал, держа шар в правой руке, левой накрывая его сверху.

— Вик, встань слева! Ольга — справа! Ближе! Руки мне на плечи!.. Идем!

Хан с усилием повернул верхнюю половинку шара на девяносто градусов и сделал шаг вперед, прямо в копошащуюся многонациональную массу. Вик и Ольга шагнули, практически, одновременно с командиром и так же, как и он, исчезли, не успев завершить этого шага падением в Орду.

Спустя ровно четыре секунды после исчезновения оперкоманды из самого сердца логова Орды город на поверхности дрогнул, словно очнувшись от тяжкого кошмарного сна и испугавшись собственной заброшенности: задрожали пустые здания, стряхивая с крыш многолетнюю пыль и осыпая мостовые стеклянными слезами сохранившихся окон; пошатнулась, заходясь звоном рыданий, мэрия и обрушилась наполовину, будто не вынеся горечи своего опустелого пробуждения; нырнула с горя в пустой бассейн забывшая вкус влаги рыба, грустно махнув на прощание золотым хвостом заходящему солнцу. Переждав недолгие судороги запоздалой агонии Нью-Кракова, мертвая тишина вновь завладела руинами города, рассчитывая прохозяйничать здесь до скончания времен: разлеглась по-хозяйски на покорных улицах, заползла в уцелевшие дома через пустые теперь глазницы окон; впрочем, покинутому городу, познавшему на несколько мгновений вкус отчаяния и оплакавшему свою потерю, было уже безразлично, кто станет его хозяином на ближайшие сто лет.

Глава 10

Нуль-пространственный переход ничем не напоминал полет и не являлся, разумеется, бредом или сном, хотя походил на то и на другое — причем, в большей степени, все-таки, на первое; безграничное Ничто — точка, объемом и плотностью стремящаяся к минус бесконечности, изнанка пространства, его антипод — всосало разведчиков и совершило с ними честный обмен — расстояние в миллионы километров, сжавшееся до размеров единственного шага, претворилось в вечность, и каждый из троих ощущал, как эта вечность необратимо высасывает из него что-то очень дорогое и нужное, принадлежащее только ему, выжимает по капле, не спрашивая — сделка есть сделка, и они автоматически подписались на нее, совершив этот отчаянный шаг в Ничто. Только командир группы знал наверняка, чего они сейчас лишаются, потому что ему, единственному из троих, были известны условия их теперешнего способа транспортировки: пространство между двумя частями прибора-переходника — аутгровсом, который Хан держал в руках и приемником, оставшимся на корабле — превращалось во время — личное время их жизни — и, едва преобразовавшись, тут же пожиралось нуль-пространством. «От нескольких дней до полугода — в зависимости от расстояния, которое будет разделять нас в тот момент», — сказал Битер, вручая Хану перед отправкой на операцию секретный прибор — разумеется, с условием — использовать только в самой безвыходной ситуации. Именно такая ситуация, по мнению Хана, возникла в забитом одрами и запертом старым оборотнем подземном зале: когда вопрос, чего лишиться — полугода жизни, или всей жизни целиком — встал перед ними, можно сказать, ребром, выбор был очевиден. Приходилось смириться еще и с тем, что «семерка» пока останется в мертвом городе — главное, чтобы за катером было кому рано или поздно вернуться.

Взяв сполна причитающуюся ей плату за съеденное пространство, вечность свернулась обратно в мгновение, и разведкоманда завершила наконец свой нуль-пространственный шаг; спустя секунду по земному времени и месяцы по часам, измеряющим отпущенный каждому из них срок жизни, их ноги коснулись пола в тесном кабинете, где навстречу им уже поднимался из кресла полковник Битер.

Хан на мгновение зажмурился и тряхнул головой — у него вдруг появилось ощущение довольно большого отрезка времени, прошедшего с момента расставания с полковником, и вместе с тем возникло навязчивое желание вспомнить события своей жизни, произошедшие в течении этого отрезка. Операция на Сколте как будто подернулась дымкой минувшего, а все, случившееся между их последним шагом в забитый одрами зал и появлением в кабинете полковника казалось большим провалом в памяти. Однако «волчий воротник», по-прежнему обременяющий шею Вика, стоящего от Хана слева, свидетельствовал, что Битер говорил правду: за последние секунды стандартного общего времени разведчики потеряли, судя по ощущениям, не один месяц собственной жизни.