– Вода у нас из местного источника, – пояснил он.

– А что это? – спросила Кэт, двумя пальцами взяв из плошки кусок.

– Вяленое мясо пластушки. Ешьте, не бойтесь, оно даже соленое. И, умоляю вас, рассказывайте!

Кэт осторожно попробовала – это так называемое мясо откусывалось легко, как крекер, крошилось во рту, а вкусом напоминало подсоленный картон. Кэт улыбнулась старику – мол, спасибо, очень вкусно.

– Вот видите, ничего страшного, правда? Так как же все-таки вы повстречались со слегом? – Старик держался очень учтиво, но видно было, что он готов грызть свою скудную мебель от желания услышать ее историю. – Я не буду очень навязчивым, если попрошу вас рассказать обо всем как можно подробнее? Поверьте, это чрезвычайно важно!

И Кэт рассказала во всех подробностях историю своего нежданного спасения удивительным существом – мягким и пушистым, хотя и совсем почти невидимым, а еще сильным и быстрым, ведь он нес ее по пустыне со скоростью хорошего гоночного автомобиля, и главное, умеющим разговаривать без слов. Тогда она находилась в некоторой прострации, вызванной утомлением, наложившимся на все пережитое, и только теперь, получив благодарного слушателя, начала понимать, насколько невероятно было ее знакомство с тем, что со стороны выглядело как легкое искажение воздуха над игрой теней. «А ведь это существо было разумно. Быть может, гораздо более разумно, чем мы…» – подумала Кэт, заканчивая рассказ.

Старик заговорил не сразу, явно находясь под большим впечатлением, что подтвердили и его слова:

– Поразительно! И как все сходится! Знаете ли, Катя, ведь вы первая, кому удалось вступить в контакт со слегом! У людей о них сложилось совсем иное представление, потому что… А теперь держитесь за стул, иначе, чего доброго, упадете. Дело в том, что слеги считаются самыми опасными и коварными хищниками этой планеты. Мы познакомились с ними почти сразу по прибытии сюда, гораздо раньше, чем встретились с хассами. А было так: из нашей экспедиции стали пропадать люди, и пропадать бесследно – не удавалось найти никаких останков, только те предметы и элементы одежды, что были неорганического происхождения. Это уже потом выснилось, что слеги полностью, без остатка переваривают любую органику.

– То есть как это пе… переваривают?

– Именно. Я же сказал, что это хищники. Пока у нас было огнестрельное оружие, они действовали с чрезвычайной хитростью, потом нас оставили без элементарных средств защиты, и слеги совершенно обнаглели. Но дело в том, что у меня родилась одна гипотеза, которую все здесь считали безумной. Да и я, честно говоря, по прошествии стольких лет от нее отрекся. Но сегодня она совершенно неожиданно получила подтверждение благодаря вашему рассказу. Гипотеза поначалу состояла в том, что слеги – это по-своему разумная раса, заселявшая до нашего появления эту планету. Затем вследствие некоторых странных совпадений я пришел к выводу, что слеги и хассы – суть одни и те же существа, только слеги живут на задворках их мира, это их парии, отщепенцы. Мы достигли этих задворков и нашли сначала парий, воспринявших нас только как пищу. Потом у них пошел слух, что на окраине появился новый вид, и сюда пожаловали представители цивилизованного общества, чтобы войти с нами в контакт и в первую очередь указать нам границу нашей территории.

– Но я же видела хассов, – нерешительно возразила Кэт. – Один из них даже брал меня за руку. Они совсем как люди!

– Как люди? Что вы говорите – как люди! Вы представить себе не можете, насколько они нас опередили! Даже мы уже способны создать биороботов, так что же говорить о них!

– Я уверена, что это были не роботы. Понимаете… Они смеялись над нами. Без единого звука, без тени улыбки… Можете считать меня сумасшедшей, но я это видела!

– Да? Чрезвычайно интересно! Может быть, вы и правы. Но ведь это не принципиально, понимаете, при таком уровне развития можно допустить любой вариант: например, хасс включает специальный прибор, и его тело формируется в заданную фигуру, он нажимает вторую кнопочку, и фигура обретает краски. Как вам это?

– Тогда слегам ничего не стоило бы обмануть вас, приняв человечье обличье.

– Ну, Катя, я удивляюсь вашей несообразительности! Это ведь должны быть особые технологии, специально рассчитанные на контакт. Но мы-то имеем дело с их нищими! Они просто не могут иметь таких приборов!

– Но хассы уже знают, что мы разумны. А слеги продолжают охотиться на людей?

– Я очень много думал об этом, Катя. Верите ли, ведь я был участником первого контакта – мы встретили тех самых ваших двоих, блондина и брюнета на том месте, где потом построили миссию. Мне пришлось немало с ними пообщаться до того, как нас выбросили из проекта. И у меня закралось подозрение, весьма обидное для человечества, что хассы пока не считают нас разумными. Они только пытаются разглядеть в нас разум – в их понимании, конечно. И пока, видимо, его не видят. Поэтому слеги и продолжают нас есть.

– Но тот слег, что мне помог, думал о людях с отвращением – вроде как о скунсах. Как же тогда они могут их есть? Или вы скажете, что мне попался слег-вегетарианец?

– А вы знаете, что едят наши бомжи? Разную дрянь, порой и крысами не брезгуют. Слегам просто не приходится выбирать. А с вами случай особый, я пока не готов об этом говорить. Тут есть над чем подумать. Кстати, считается, что некоторые слеги способны генерировать разряд и бить им добычу на значительном удалении. Но таких особей очень мало. И знаете почему? Да потому что немного найдется нищих, способных достать себе оружие!

– Как-то мне все это не нравится, Иван Савелич… – нахмурясь, сказала Кэт.

– Неудивительно, Катенька, неудивительно, – отозвался старик, подливая в свою кружку темной жидкости из какой-то толстой колбы. – Извините, что вам не предлагаю, к этому еще нужно адаптироваться, – объяснил он и опрокинул все налитое махом себе в рот. Крякнул, зажмурившись, кинул вдогонку кусок пластушки, похрустел со смаком, громко проглотил и потом продолжил: – Так вот. Мы же привыкли считать себя царями природы, ее, так сказать, венцом! А тут вдруг такое. Потому-то мне и верить никто не хотел…

– Интересно, как вы тогда объясните такую вещь… – Она уже готова была рассказать старику всю историю с произведением ее в принцессы хассов.

Но тут в комнату вошел невысокий парнишка лет семнадцати, без рубашки, с ярким красно-желтым платком на голове. Присмотревшись, Кэт поняла, что это вовсе не цветная материя, а шкурка какого-то животного.

– Здорово, Савелич! – с порога сказал он. – Тебя в совет вызывают, с это… с гостьей. – На Кэт он усиленно старался не смотреть, а только поглядывал искоса, словно исподтишка.

– Вот, Катя, познакомьтесь, – сказал старик, поднимаясь, – это Василий, представитель нашего следующего поколения.

Кэт сообразила, что этот парень, немногим младше ее, родился и вырос здесь, на Хассе. Она ему приветливо кивнула, однако, пока выходили из дому, ей стало очень и очень не по себе: неужели старик был прав и она теперь тоже обречена вместе со всеми ними, молодыми и старыми, на пожизненную ссылку?

Снаружи заметно потемнело, и в поселке включилось освещение – оно состояло из лампочек, горевших над дверями домов, света они давали немного, но позволяли худо-бедно ориентироваться в бархатистых вечерних сумерках. Странное дело, но Кэт не покидало ощущение доброжелательности к ней этого чужого мира – вот и теперь мягкий сумрак словно бы льнул к обнаженной коже ее ног и плеч, обнимал и гладил, рождая в ответ почти эротическое чувство: желание окунуться в эту ночь, остаться с ней наедине, как с любовником, отдаться целиком, захлебнуться от ласк и уснуть в обнимку…

– Ну вот и пришли, – сказал Савелич, словно дернул за веревку, привязанную к шее Кэт, одним рывком возвращая ее из романтических грез в омут проблем.

Здание местного совета напоминало приземистый барак. Зайдя внутрь, они оказались в достаточно просторном, скудно освещенном помещении, где за столом сидели четверо мужчин, в их числе и Анатолий. Как сразу выяснилось, он уже обо всем тут рассказал: первым делом у Кэт спросили, какова была ее роль в тех роковых переговорах с хассами.

– Я в них не участвовала, а просто там присутствовала. – Она уже сожалела, что вообще упомянула про эти переговоры. Сказала бы лучше, что была в это время в номере или обедала, а тут трах-бабах! И взрыв. Естественно, ей сразу задали вопрос, с какой целью она там присутствовала.

– Я уже говорила Анатолию, м-м…

– Марковичу.

– Да, Марковичу. Я ему говорила, что не знаю, зачем меня сюда привезли и почему привели на эти переговоры.

– А из их содержания вы этого не поняли?

– Оно было только о политике.

– Выходит, что вас привели туда просто в качестве зрителя?

– Я не знаю, – сказала Кэт, прекрасно понимая, что ей не верят и делают попытку загнать ее в угол. А состояние ее к этому моменту было таково, что, продолжай они в том же духе, она бы просто-напросто закричала. Психика настоятельно требовала разрядки: Кэт так и подмывало сорваться с тормозов и закатить истерику. Тут совершенно неожиданно ей на помощь пришел Савелич:

– Хочу напомнить вам один случай, – весьма решительно вклинился он. – Еще в самом начале наших контактов хассы попросили предоставить им человеческую женщину с обещанием вернуть ее в целости и сохранности. Мы сказали – хорошо, только в обмен дайте нам вашу. На этом вопрос был закрыт, но может быть, теперь…

– Мало ли у нас с тех пор пропало женщин? – перебили его.

– Мы понятия не имеем, какие проекты замысливали в миссии в последнее время, – упорствовал старик. – Главное, что подобный прецедент имел место. Девушка вполне может говорить правду – она ничего не знала, и ее просто использовали как подопытного кролика. – Он упорно продвигал версию, высказанную им еще в доме у Анатолия.

За столом пошептались и, видимо, решили оставить эту тему, но вопросы к Кэт у них не закончились.

– Скажите, как вам удалось до нас добраться?

Анатолий, хм… Маркович утверждает, что вы перемахнули через наш забор, как на крыльях?

– Меня подвез слег. – Тут Кэт увидела, как Савелич едва заметно трясет головой, сделав отчаянные глаза. Но отступать было поздно, да ведь он и сам хотел, чтобы они поверили в его гипотезу. А Кэт уже было все нипочем, так что она договорила: – И он же перекинул меня через забор.

За столом воцарилось гробовое молчание, как в доме повешенного, где нечаянно упомянули о веревке. Потом тот, что сидел в центре и председательствовал, спросил:

– Это что, следует понимать как шутку?

– Нет, почему? Все именно так и было, – заверила Кэт. Савелич, делавший ей красноречивые безмолвные знаки, при этих словах опустил голову, но Кэт не собиралась останавливаться: – Если вы мне не верите, то подумайте сами – как я могла дойти сюда, не зная расположения вашего поселка? Как могла сама перепрыгнуть через забор?

– Но вы, кажется, говорили, что у вас был антиграв? – спросил Анатолий. Было ясно, что он скорее мечтает заполучить летательное приспособление, нежели убедиться в разумности слегов.

– Это не я, а ваша жена так говорила. Вы же сами видели, что на мне не было никакого антиграва. И спрятать его мне было негде. Или вы думаете, что я закопала его на вашем огороде?

Анатолий молчал, безмолвствовали и остальные. Кэт решила воспользоваться моментом, чтобы высказать свои соображения по ситуации в целом:

– Вообще-то мне кажется, что слеги в данный момент не самое важное. Сейчас надо подумать о том, как нам всем выбраться отсюда. Скоро наверняка прибудет корабль, и, по-моему, наш единственный шанс – это попробовать его захватить. Оружие у вас, конечно, примитивное – это большой минус, но зато теперь можно свободно выйти на космодром. Идти туда, наверное, придется ночью, но мне кажется, что один раз в жизни стоит рискнуть – ведь больше такого случая наверняка не представится.

– Корабль сюда, конечно, пришлют, – сказал председатель, – но я не сомневаюсь, что он будет военным. И я вам гарантирую, они нас еще обвинят в том, что это мы подорвали миссию.

– Я кажется понял! – внезапно осенило Анатолия. – Миссия скорее всего в полном порядке. Просто они там задумали окончательно нас извести и подослали сюда ее – довезли к забору и перекинули, чтобы она выманила нас в пустыню на ночь глядя!

«Батюшки, да у них тут просто поголовная паранойя!» – мысленно ужаснулась Кэт.

– Прости, Анатолий, но ты порешь чушь, – раздраженно выступил Савелич. («Единственный нормальный в этой клинике!») – Чтобы нас уничтожить, не нужны такие сложности, для этого достаточно пары ракет.

– Ты хочешь сказать, что она действительно снюхалась со слегами?

– Она полностью подтвердила мою гипотезу, которую вы все столько лет считали бредом! Ведь слег не просто ей помог, он с ней заговорил! Ты способен понять, что это значит?

– Я понимаю, – сказал вдруг председательствующий веско. – Но считаю обсудить все это позже и не в ее присутствии. А ее я предлагаю пока запереть.

У Кэт просто челюсть отвисла от этого очередного предложения. Ничего себе заявочки! Она же им доходчиво объяснила, что ее насильно привезли сюда, а потом бросили в пустыне! И вот теперь она – голодная, усталая – ломает голову над тем, как помочь своим товарищам по несчастью вернуться на Землю, а эти так называемые товарищи вместо спасибо собрались ее запереть!

– Ну и пошли вы все к черту! – Не выдержала и сорвалась-таки Кэт. – Можете гнить здесь и дальше! А я все равно улечу на Землю! Я одна пойду на космодром, прямо сейчас! Пустите меня! Вы не имеете права меня задерживать!

Но отпускать ее не собирались – как она ни сопротивлялась, двое из них схватили ее за руки, вывели из дома, препроводили к притулившемуся тут же с краю глухому сараю, втолкнули туда и заперли.

Это, наверное, была местная КПЗ, а может быть, и тюрьма. «Да нет, в тюрьму заключают на долгий срок. Здесь это ни к чему», – размышляла Кэт, двигаясь на ощупь в кромешной тьме в поисках чего-нибудь, на что можно было бы присесть. «Тут все проще: оправдали тебя – иди в свою халупу, а если признали виновным – отправляйся из предвариловки прямиком за ворота!»

Она обошла камеру по стеночке, натолкнулась на ведро – ага, назначение этого предмета понятно. Однако ничего похожего на постель так и не обнаружила, опять нашла на ощупь ведро, перевернула и села на него. «Хоть бы пучок соломы бросили… Ах да, какая тут солома, сожаление об этом – уже пройденный этап. Крыс нет – и на том спасибо. Если и водилось тут что-то похожее на крысок, наверняка всех отловили и слопали. Оп-па! – мысленно воскликнула Кэт, осененная новой идеей. – Люди здесь едят разную мелкую живность вроде пластушек, а слеги, если верить Савеличу, едят людей, хотя они для них вовсе не вкусные. Так, может, они на этой планете совсем не парии, как он считает, а такие же ссыльные? Политкаторжане, ха! Братья по изгнанию! Надо будет подкинуть ему эту мысль – вот старик ахнет!»

Усталый организм требовал сна, а нервное перенапряжение, наоборот, заснуть не давало – вот она какая, бессонница! Впрочем, она была кстати: Кэт очень хотелось дождаться, до чего они там дозаседаются. Главную ставку она делала на Савелича – он объяснит им все про слегов и убедит их предпринять попытку захвата корабля. Ведь им самим должно безумно хотеться улететь отсюда, и главное – обеспечить такую возможность своим детям, не видевшим в жизни ничего, кроме оранжевой пустыни, обреченным здесь на борьбу за существование до конца своих дней.

Неизвестно, сколько прошло времени, очевидно было только, что немало. Кэт уже улеглась на пол и начала засыпать, когда в дверь кто-то тихо поскребся, потом еще раз, понастойчивей. Она встрепенулась и, не решаясь в темноте встать на ноги, на карачках подползла к двери.

– Катерина, это я! Катерина, вы меня слышите? – едва слышно доносилось снаружи.

– Савелич! Это вы? Савелич! Выпустите меня отсюда!

– Я не могу вас выпустить, – отозвался он. – Они мне не поверили. Из всего сказанного они усвоили лишь то, что вы связались со слегами, которые, как известно, дьявольски хитры. Ваш разговор со слегом они сочли гипнозом, якобы под его воздействием вы разговаривали сами с собой и вам была внушена мысль выманить людей за ограду ночью, когда мы против них беспомощны.

– Ничего подобного! – Кэт была искренне возмущена и очень жалела, что не могла в тот момент присутствовать на их глупейшем заседании. – Он, если хотите знать, вообще не советовал мне к вам ходить!

– И правильно делал, – с горечью сказал Савелич. – Вас пока решено оставить взаперти, до общего собрания. Но совет склоняется к тому, чтобы выставить вас за ворота, поскольку, по их мнению, вы продолжаете оставаться диверсантом от слегов, быть может, сами того не осознавая.

«Диверсантом – вот это ляп! Вообще ни в какие ворота! Ну дозаседались!»

– Так пускай выставят меня прямо сейчас!

– Этого они не сделают: выход за ограду ночью равносилен самоубийству, и такая просьба с вашей стороны слишком подозрительна: вдруг слеги задумали нападение и только дожидаются вас, чтобы узнать обстановку в поселке?

– Савелич, милый, но хоть вы-то мне верите?

– Я уверен, Катя, что вы не лжете. К сожалению, мое мнение очень мало значит, но я постараюсь помочь вам чем смогу: я принесу вам одеяло, надеюсь, его передадут вместе с едой. Ночи здесь вообще-то теплые – парниковый эффект, знаете ли, но к утру, как правило, холодает.

– И долго меня собираются здесь держать?

– Боюсь, что раньше утра вас не выпустят. – Кэт при этих словах сдавленно застонала: прощай, надежда застать прилет корабля! Штурмовать его в одиночку она, разумеется, не собиралась, но рассчитывала как-то договориться, убедить вновь прилетевших вернуть ее на Землю… Оставалось только верить в то, что если корабль и прилетит, то, во-первых, пробудет здесь какое-то время, а во-вторых, наверняка он будет не последним. – Мужайтесь, – поддержал ее из-за двери Савелич. И добавил на прощание: – Я обязательно буду к вам приходить.