Похитители бессмертия (№4) - Привычка жить

Кромвел тоже не смог сдержать невеселой усмешки: дядька Бенджам всегда прав, любимая присказка у него «Ума не займешь». Н-да, вот привалило вляпаться в политику — стер он усмешку. Высочество давно стерилен, теперь и племянничек… Прости-прощай мечты Трабана о мантанской короне, а может, заодно и Лорд лишит Имранского владыку своей милости, упаси тьма. Да на хрена Мантане такой король, как этот недоделок Заморыш?! Обиделся, значит, высочество. Нет, лучше было бы совсем замочить племянничка — до чего идиот, такой афронт раскрывать да еще при свидетелях. Хотя ему, небось, в радость перед всем советом заголиться. Теперь молва пойдет гулять, не остановишь! Однако дело выходит серьезное, за политику шкуру живьем сдерут и солью засыплют, сваливать всё одно придется.

— Рви когти, Кром! — подливал масла Визов. — Ты бы слышал, как дядя Бен за тебя вступился, но высочество непреклонен. Куда там — с места не сдвинешь. В распыл, и всё. Только и выторговали, что до утра отложить. Ну, мне дядька Бен мигнул… Потом кое-что можно будет сделать, но это уж, когда высочество охолонет.

— Да, как же, высочество охолонет только в гробу, тьма его за ногу. Особо если я прямо сейчас с поста уйду. Дядька столько не протянет, — скривился Кром, почесывая затылок. — Вот мраков Заморыш!

Шестидесятилетний Бенджам оф Марин, больше похожий на собственную мумию, был дядькой-наставником кугуаров и родителем самой идеи создания отряда супербойцов. Он, конечно, имел немалый вес при Имранском дворе, но Кром всегда предпочитал полагаться только на себя. Посмертная реабилитация вкупе с пенсией родне (которой он давно не имел) ему как-то не улыбалась.

— Короче, я на Южную башню Жеку подослал, он в курсе — в случае чего отвернется. Так что полчаса у тебя есть.

Ага, с Южной башни можно спуститься прямо в ров, была бы веревка. Там всегда стоит щенячья смена, потому как от Нестыни пованивает совершенно нестерпимо, особенно когда ветер с юга. С новобранцами все кугуары норовили выкинуть какую-нибудь шутку, чтоб служба медом не казалась. Старший сержант Джек Порсли может припахать их, скажем, вымыть пол в караулке или подготовить снаряжение к утреннему марш-броску, и щенки бросятся выполнять приказ, совсем забывая, что по уставу караульный не подчиняется никому, кроме самого герцога и начкара. Обычно за это сажали на трое суток в холодную. Периодически подобным проверкам подвергали всех молодых.

Кром хмыкнул, подумав, что даже в экстренной ситуации Визов не забывает о воспитательном моменте, недаром он правая рука дяди Бена. Но завтра щенкам холодной не отделаться, если они, конечно, поведутся на Жекины подходы. А если нет — ну что ж, снять без шума и вся недолга…

Кромвел в последний раз прикинул — что и как — и протянул Визу ладонь.

— Ну спасибо, дружище, не забуду. Я тебе теперь должен. — Вообще-то Кром не любил быть в долгу, а по всем понятиям Виза надо было бы прикончить прямо сейчас, чтоб уж точно все концы в небо. Но друг всё-таки… — Ты иди, давай — неровен час кто увидит. А я выжду еще пару минут.

Визов кивнул и бесшумно растаял в полумраке на лестнице. Теперь он двигался ПО-НАСТОЯЩЕМУ.

Кром перевел дух и кинул в рот сигарету — уже плевать, что не положено на посту курить, недолго осталось. В принципе, он вполне готов к побегу: керамический меч, духовой самострел о трех стволах и кинжал — оружие — и легкий кожаный доспех, флягу можно прихватить по пути. Монет маловато, да и керамитовый нагрудник не помешал бы, но не идти же теперь в казарму. Веревку достать не проблема — вон на пожарном щите висит кошка со шнуром в сорок локтей, для Южной башни как раз должно хватить. Жаль уходить, служба была терпимая даже для него, южанина. Но высочество Трабан, каков темный сын! Забыл, как его грудью прикрыли при Бронхах! Не-ет, старому козлу надо напомнить, что шрам на ключице до сих пор ноет дождливыми осенними ночами. Что бы такого устроить?..

Кром подумал немного и идея наклюнулась: заложники — можно прихватить кого получше. Тем и насолить высочеству, напомнить о неблагодарности.

Определившись и отбросив последние сомнения, он решительно двинулся вдоль ряда камер, заглядывая в зарешеченные окошки. В четвертой с краю находилась подходящая добыча — юная девица из высоких Гордых, которая давно вызывала любопытство у всего гарнизона Гнилой Берлоги. Ходили слухи о волосах до пояса, пышном бюсте, а Кешка-разведчик, штатный враль, как-то шепотом поведал, что предался утехам орального характера прямо сквозь решетку, подставив ящик с песком, чтоб уравнять свой небольшой рост, высоту смотрового окошка и нежный и умелый рот пленницы. Подробности выглядели сомнительно, особенно, если посмотреть на размеры ячеек решетки, но всё равно многие примерялись повторить подвиг разведчика, и байки множились, как блохи на бездомном псе. Уступать мелкому шустрому Кешке никто не желал. Кром тоже пытался в предыдущее свое дежурство, правда, безуспешно — девицу даже увидеть не удалось. Кешка уверял, что знает специальное слово, такое, что любая баба не откажет. Все этому верили, зная его любвеобильность.

Интерес к единственному заложнику женского пола был стабильно высок — каждый был не прочь скоротать скуку дежурной смены с умелым ртом…

Кром прислушался — давешний шорох засел в настороженном сознании этаким заусенцем. Нет, всё тихо, да и Виз только что поднялся по лестнице. На всякий случай оглянувшись, Кром приложил ухо к двери камеры и расслышал легкие, шелестящие шаги. Девица не спала — как бы не расшумелась. Но он предпочитал решать проблемы по мере их поступления, поэтому это его не смутило. Он осмотрел косяк и мощный навесной замок, которые надежно препятствовали побегу узника. А вот снаружи дверь отжать труда не составит — петли сюда выходят. Он вернулся к пожарному щиту, выбрал из трех багров какой помощнее. Сплюнул окурок в ящик с песком, не попал — растер каблуком — и, поплевав на ладони, вонзил острие багра в деревянный порог. Подсел, поднатужился — только крякнули петли, да засов дрогнул.

С третьего натиска дверь подалась, громыхнула и слетела с петель, оставшись висеть на засове, а Кром не медля, нырнул внутрь, уже примерно зная по звуку, где сейчас находится пленница. Сгреб ее в охапку, стараясь пресечь попытку зашуметь, но не сразу сумел зажать рот.

— Наконец-то! А почему… — выдохнула девица, проявляя удивительную для полночного времени выдержку и любопытство, но суть вопроса задохнулась в мозолистой Кромвеловой ладони.

— Ша. Молчи, мрак тебя и тьма! — прошипел он ей прямо в глаза, всё остальное лицо Гордой скрывалось за его волосатым запястьем и кожаным отворотом куртки. — Хоть звук издашь, обоих на куски порвут.

Она кивнула, и Кром поверил — отнял ладонь, отметив про себя, что волосы у нее вовсе не до пояса, а чуть ниже плеч — врали слухи! — приложил палец к губам и поманил ее за собой. Гордая послушно вышла из камеры. Собственно, с чего ей особо упираться — небось в заложниках жизнь не сахар.

Времени было в обрез, и он просто закинул добычу на плечо и пошел по коридору, сторожко прислушиваясь. Лестница и так-то освещалась из рук вон плохо, а сейчас шар светил еле-еле. Кром для подстраховки вынул кинжал с керамическим жалом в двадцать пальцев длиной. И не пожалел — в сумраке шелохнулась смутная тень, и он — «За мной пришли, утра не дождались!» — сверкнула заполошная мысль — отработанно выбросил вперед и чуть вверх вооруженную руку, поймав неизвестного точно на острие. Еле слышно хрустнули вшитые в куртку нападавшего керамитовые пластины, разошлись, уступая жесткому лезвию. Послышалось бульканье и выдох, хрипение — это когда Кром выдернул оружие и нанес секущий удар в горло. Тело мешком рухнуло и сползло на несколько ступеней вниз. Сверху на площадку прыгнул второй, но почему-то замешкался, и Кром с разворота вогнал кинжал ему точно в глаз. Тот даже не охнул.

Гордая взвизгнула приглушенно, за что Кром довольно сильно шлепнул ее по попавшемуся под руку мягкому месту и замер, прислушиваясь, но, похоже, никого больше не было. Тогда он стал осторожно подниматься, переступив через труп. Гордая опять издала сдавленный звук, увидев черную лужу, уже начавшую заливать ступеньки, но сдержалась и избежала очередного шлепка.

На площадке Кром опять застыл, потом опустил добычу на пол, поставил на ноги прямо под вторым светошаром и повернул к себе лицом:

— Да тихо ты, в тьму твою мать!!! Что, монтанского не понимаешь?! — зашипел ей прямо в лицо, сжимая тонкое плечо. Резко встряхнул и вынул из кармашка на поясе Орал-Би — губчатый загубник, парочку которых он купил за серьезные деньги в Коркорде и постоянно носил с собой. — Не можешь себя контролировать, так я это сделаю.

Загубник был хитрый — он вполне годился в роли кляпа. Высокая впитывающая способность держала рот сухим, а с пересохшей глоткой особо не поорешь. К тому же он раздувался от влаги, но хитрость состояла в том, что Орал-Би отлично пропускал воздух, обладая осмотическим эффектом — в нем можно было даже нырять, что особо ценно в глазах любого южанина. Кляп позволял продержаться под водой почти три минуты. Скоро пригодится — во рву, до которого еще, правда, добраться нужно.

— А ну разевай рот! — шепотом рыкнул он, показывая девице кляп и даже был удивлен, что она вроде как понимающе кивнула и послушно раскрыла рот, а когда Орал-Би оказался на месте, Кромвел мимоходом пожалел, что не рассмотрел — так ли нежен ее рот. Теперь же она стала похожа на сумчатого орангутана, наряженного для смеха в простое короткое платье.

— Стой здесь, я сейчас. — И мягко спрыгнул на нижнюю площадку, склонился над трупами, обшаривая.

Он подумал, что можно будет разжиться чем-нибудь полезным, ну, скажем, кошельком с сотней монет, фляжкой или еще чем. И ему повезло — всё это было в наличии, даже сухпай на сутки в герметичном контейнере. Заодно Кром обнаружил, что убитым в глаз противником оказался не кто-нибудь, а сам начальник караула и правая рука дядьки Бенджама — Визов! Не позволяя себе задуматься над этим фактом, он шепнул: «Прости, дружище, вот и сквитались…» — быстренько обшарил второго, которого не опознал, зато разжился у него пьезозажигалкой и взбежал вверх.

Гордая послушно ждала. Кром опять подивился такому послушанию, взял ее на руки, тоненькая (ни о какой пышной груди речь опять же не шла, и здесь надула молва) и легкая, она была не тяжелее походного пледа в скатке:

— Тихо, не рыпайся. А то я брошу тебя в ров, — пригрозил он, отработанным движением перебрасывая ее через плечо.

Она кивнула и обвисла, как свернутая шея рождественского гуся.

Кром осторожно выбрался во внутренний двор и стал забирать влево вдоль стены. Надо было пройти не больше двадцати шагов, а там лестница на Южную башню, откуда Жека должен был отослать часовых. Еще один повод помянуть Визова добрым словом.

Двор замка, построенного еще старыми людьми[7], представлял собой не совсем правильный четырехугольник, Кром с трофеем на плече оказался в его юго-западном углу, причем колодезная постройка и сенной сарай скрывали его от глаз тех, кто мог бы выглянуть из окна караулки или с надвратной башни. Красноватый свет восходящего Саттара в этот закуток тоже пока не проникал. Всё складывалось в точку, время выбрано в самый раз.

Из-под стены сарая сверкнула саттаровым бликом пара глаз — Мамуля, старая сука, пра-пра-внуки которой спали сейчас в изножий кровати герцога, вихляя щетинистой спиной, подковыляла к Кромвелу и ткнулась мокрым носом в ладонь. Кром почувствовал онемение лица — в ночном воздухе отчетливо расплывался запах нейролептического яда — и сильно сжал девицыно бедро, посылая ей жаркий мысленный приказ: «Замри!» Оставалась ждать — узнает или не узнает его мегапсина — и молиться мраку, чтоб Гордая не дернулась или не вякнула чего, увидав рядом этакое страшилище.

Мамуля, страдавшая уже всеми возможными старческими недугами, размышляла, кажется, не меньше года, но опознала — с мягким «вжи-иик» спрятались меж костяных пластин отравленные жала — лязгнула приветливо раздвоенным хвостом и поплелась назад к сараю. Кром медленно выпустил сильно обедневший кислородом воздух из легких и наконец разжал руку. Ответом послужил осторожный не то вздох, не то всхлип.

«А она ничего — стерпела…» — одобрил про себя, отлично представляя собственную хватку, и заскользил к лестнице, стараясь держаться вдоль самой стены.

Глава 2

Земля-Ф24, местное название — Варда.

Место назначения СПАС-4.

— Ну что, блокируем портал? — спросил Андрей Маркелов. Он оставался самым молодым в группе, состав которой претерпел за два года изменения, но костяк составляли всё те же ветераны поиска. Бригада, прибывшая на Ф-24, состояла всего из восьми человек, не считая командира, среди них были сержант первого класса Виктор Савельев по прозвищу Кирпич и Сергей Ипатьев, он же Меченый. Теперь Андрей знал, что в одном из поисков Сереге прямо в лицо угодил файербол, и экранирующая ванадиевая сетка забрала расплавилась у него на лице. Пласт-хирурги, конечно, восстановили сожженные ткани и имплантировали новый глаз, но ожог упрямо проступал на коже, и глазной белок покрывался частой вязью кровавых капилляров, невзирая на все старания докторов. Ему предлагали полное обновление тканей за госсчет, но Меченый неожиданно и наотрез отказался. Андрей вообще не очень-то понимал трепетное отношение ветеранов поиска к повреждениям, полученным в ходе акций: вот и Прошин давно бы мог нарастить себе утерянные пальцы, но почему-то не желал этого делать. Кое-кто в СВБ поговаривал, что это своего рода отличительный знак, таким образом спасы демонстрируют свою крутизну.

Командир почесал нос беспалой рукой, повернулся к портальной камере, возле которой бойцы складывали поисковое снаряжение. Вновь потер нос. Вопроса он, казалось, даже не слышал.

Маркелов с удивлением наблюдал за командиром. Он привык видеть капитана Прошина уверенным в себе на все двести процентов и ни одной сотой долей меньше. Как же иначе: полный кавалер ордена Александра Гора, тридцать пять уничтоженных граллов и прочее, чего не перечислишь. Такой человек должен выглядеть, как гранитная скала. И вот на тебе — командир пребывает в явном замешательстве.

— Ну так что, капитан? Через три с половиной минуты пойдет запрос, — опять неуверенно окликнул его Маркелов.

— А? Что? А, да, давай закрывай… — проговорил Прошин и опять отвернулся.

Маркелов задвинул дверь и, пробежавшись пальцами по клавиатуре, защелкнул щиток. Бойцы потянулись наверх из замаскированного бункера, служащего СПАСу складом, гаражом, экспресс-лабораторией, пунктом дальней связи и оперативно-аналитическим центром.

Перенесли снаряжение под поляризующую маскировочную сеть, растянутую над достаточно ровной поляной. Потом бойцы расселись на жухлой траве перекурить. Разговаривать не спешили в ожидании слова командира: все знали, что дело предстоит особой сложности, каменели скулы бывалых бойцов, а сухой прохладный ветерок швырял в глаза пригоршнями пыль, словно предупреждая: ой и не сладко, ребята, вам здесь придется!

Три бойца, вооруженные спаренными «дуплетами-ЗМ» — лучевик плюс пулемет с безгильзовыми патронами, патрулировали окрестности, пользуясь для обмена информацией исключительно звуковыми сигналами.

Если поблизости окопался объект, то не стоит раньше времени использовать связь, дабы не быть обнаруженным. Андрей не забывал, что два месяца назад группа потеряла сразу трех бойцов. Двое погибли в стычке с граллом, один получил тяжелую контузию при сходе лавины и в коматозном состоянии был доставлен в госпиталь Бюро. Помнил он и о том, что предыдущий связист группы сошел с ума, неосторожно сняв экранирующий шлем. Именно благодаря последнему факту Андрей Маркелов остался в подразделении капитана Прошина, и искренне гордился бы этим, если бы не знал, чем закончилась карьера его предшественника в группе СПАС-4.

Прошин оглядел бойцов, задержал взгляд на Андрее:

— Маркелов, аппаратура настроена?

— Так точно! — Андрей вскочил, поправляя куртку с экранирующими пластинами на груди и спине, и подхватил автоган. Канал связи он на всякий случай держал в режиме ожидания. Сейчас Прошин должен поставить задачу.

— А что, командир, — натужно двигая могучим подбородком, с напором заговорил Кирпич, — чего мы жмемся-то? Ну, подумаешь — объект. Что нам, впервой что ли с нелюдью встречаться? Место известно. Активируем флаера, рванем на форсаже и накроем его одним махом. Чем он от других отличается, а, командир?

— Во-первых, объект обладает необычайной силой, — Прошин сплюнул травинку. — Аналитики утверждают, что его способности превышают средний уровень на семьдесят четыре процента. К тому же гад сыт под завязку и отлично питается. Здесь у него стадо, голов примерно пять тысяч.

— Да ладно, командир. Питание мы ему перекроем, не вопрос, — Кирпич многозначительно поправил автомат. — Ты лучше про его способности обскажи почетче.

Прошин пожал плечами, поерзал, устраиваясь на траве поудобнее, огляделся по сторонам, словно ожидая, что из-за каждого чахлого кустика, которые окружали вершину холма, как кудряшки плешь, сейчас выглянет по ненормальному и несытому граллу. Андрея его поведение всё больше тревожило, да и остальным было явно неуютно, за исключением Кирпича. Повышенное излучение Кирпичом оптимизма выглядело, по мнению Андрея, не очень естественно.

— Объект обладает эффектом мерцания, то есть способен исчезать, возможно, полностью переходить в энергетическое состояние. Не исключена способность к телепортации…

— Да засечем, командир! В первый раз, что ли? — Прошин поморщился:

— Второе: аналитики утверждают с вероятностью почти пятьдесят шесть процентов, что этот объект — КРАЙНИЙ.

Савельев нервно побарабанил пальцами по приборной панели поискового компа, альбинос Сани сморщил лицо, даже Володя Афанасьев по прозвищу Красный перестал жевать и подтянул к себе поближе семиствольный автоган системы «Коловрат».

«Последний…» — перевел про себя Андрей и почувствовал, как мурашки поползли по спине. Охотники вообще-то избегали слова «последний» из суеверия. «Последний, тьфу ты — крайний — объект, — поправил он себя: войне конец! КРАЙНИЙ[8]! Эта информация и впрямь была ошеломляющей. В СПАСе из уст в уста передавалось поверие, что каждый убитый гралл передает свою силу оставшимся, что, мол, все они соединены между собой какой-то неизвестной науке связью. И, если это так, то возможности крайнего вообще трудно себе представить. Но почему тогда не отправлен сюда весь личный состав СПАСа? Где мощная подпитка десантом?

— Пятьдесят шесть процентов? Солидная вероятность… — медленно проговорил Кирпич, и всякая бодрость слезла с него, как зимняя кожа с бредь-змеи. Остальные тоже подобрались, оружие осмотрели, по сторонам оглянулись, будто и впрямь ждали увидеть крайнего в непосредственной близости.

Прошин кивнул и откинулся, облокотившись на локоть. Бойцы располагались по кругу, вытягивая ноги, Санни подложил под спину рюкзак. Почти все курили. Афанасьев зарядил пасть белковым брикетом, движение его челюстей наводило на мысль о стальных жерновах. А весельчак Чиккен ловко крутил в пальцах старинный дедовский портсигар. Вся команда знала, что вместо сигарет он носит там двадцать четыре ампулы «Жидкой женщины», снабженные микроинъекторами, и это служило постоянным поводом для подначек.

— Теперь следующее, — командир вновь обратился к Маркелову, — Андрей, поведай, что там с планетаркой?

Андрей мотнул головой, привычно пробежался по панели портативного комма. Вывел голограмму планетарной системы с двумя лунами и несколькими искорками искусственных спутников и зачастил, читая с дисплея поступившую из базы информацию:

— Искусственный спутник Ф24 — Белый: бывшая станция ВКС для среднего ремонта и база материального обеспечения кораблей типа «Джампер». Инженерное состояние — минус пятьдесят четыре процента. Энергоснабжение доков — ноль, энергоснабжение промзоны — ноль целых, тридцать четыре тысячных, внепространственная связь — ноль, активность портала — ноль, состояние инженерных коммуникаций — ноль, одиннадцать сотых, компьютерная сеть — ноль, наличие свободного кислорода — ноль, биологическая активность — ноль целых, две сотых. Комплекс восстановлению не подлежит. Естественная луна Ф24 — Красный: научно-производственный комплекс…

— По всем — ноль? — мягко прервал его Прошин. Маркелов кивнул. — Понятно. Что Аргусы?

— Аргусы… — пробормотал Андрей, пролистывая на экране отчет. — Ага, вот: данные облета планеты с автоматического модуля. Орбитальная система связи и наблюдения «Аргус». Два спутника функционируют примерно на семнадцать процентов, остальные шесть по нулям… Вот еще! Военный спутник серии «Meга-Хантер» функционирует на двадцать семь процентов. Орбита геостационарная.

— Всем ясно? — спросил Прошин. Бойцы сумрачно переглянулись.

— Да уж, яснее некуда, — подал голос старшина Потапов.

Значит, к собственным возможностям объекта следовало приплюсовать мощь военного спутника, висящего, как всем было очевидно, прямо над местом его обитания.

— Логово нелюди, — сказал Санни, — обозначено так точно, что особо искать не придется. Но и мы для него, выходит, не прозрачные. Что ж сюда только полгруппы кинули? И даже не предупредили?..

— Это, Солнцев, не нашего ума дело — аналитики включают в справку то, на что хватает вашего допуска. Такова инструкция.

— Ну да, а мы пешки. Можно и в распыл пустить.

— Отставить! — рявкнул Прошин. — Мы здесь, чтобы решить поставленную задачу, — раздельно проговорил он и обвел взглядом пасмурных бойцов. — Здешнее население, как всем вам известно — потомки парий бывшего Восточно-Европейского Союза. Это облегчает задачу вступить с ними в контакт: возможно, они поклоняются граллу, но даже в этом случае наверняка большинство не чает, как от него избавиться.

Андрей пока не очень понимал, как будут они искать общий язык с полудикими людьми и каким образом это поможет СПАСу-4 разобраться с граллом.

Прошин вздохнул, сорвал новую травинку и сунул в рот.

— Здесь есть остатки старых технологий, — спокойно проговорил он. — Не исключено, что у нас появится возможность сбить Хантер. Но, если гралл установил полный контроль над спутниками, придется несладко. Одному Хантеру хватит и неполных тридцати процентов мощности, чтобы распылить нас еще на подходе к логову. Да еще два не совсем слепых спутника гуляют по орбитам. Но есть и плюс для нас — значит, гралл привязан к логову и не покинет его без острой нужды. Слушай приказ. Разбиваем лагерь. Маскировку не нарушать. В ближайшие сутки отправимся на свидание с местным герцогом.

У всей бригады буквально отпали челюсти, у Красного даже сигарета изо рта выпала.

— Так что ж мы к нему прямо так в гости и заявимся, а, командир? На байках и во всеоружии? — подал голос Санни.

Прошин не обратил внимания на нарушение субординации.

— Пока мы исходим из худшего — как минимум, объект держит в поле зрения три спутника. Появление в окрестностях техники станет для него звоночком, а для нас, скорее всего, эпитафией. Не-ет, рановато еще гаду знать, что здесь уже пришли по его душу, — Прошин усмехнулся, выжимая ответные ухмылки бойцов. — Зона видимости Хантера известна, так что режим радиомолчания полный. Энергетическое оружие обесточить и не применять без моего приказа. Ясно? Всё. Разойтись, заняться обустройством лагеря.

Глава 3

Ф24, местное название планеты — Варда.

Замок Гнилая Берлога. Окрестности.

Стена замка была построена из какого-то неизвестного Крому материала — гладкого, без единой трещины, напоминающего стекло неимоверной толщины. От него исходила ощутимая прохлада. Кром был уверен, что назначение стены было изначально совсем другим — не для отражения штурма. Но все сооружения старых (а Кром повидал их в походах немало) отдавали неуловимой странностью. Зато деревянная лестница новой постройки охотно скрипела под ногами, если не знаешь куда наступить. Вот это привычная предосторожность — дополнительная сигнализация, близкая и понятная любому искушенному в военном деле. Заборола на башнях тоже были деревянными.

Несмотря на то, что он шел с дополнительным весом в виде Гордой, по-прежнему покорно висящей через плечо, подъем по деревянным широким ступеням был не слышнее падения снежинок зимней ночью — Кром ступал точно на отполированные множеством подошв шляпки гвоздей. Три лестничных пролета он преодолел за шесть глубоких вдохов, только последние шаги были долгими и протяжными, время словно сгустилось, и Крому приходилось раздвигать его грудью.

Он осторожно выглянул на площадку башни.

Обе луны были скрыты главной башней, а тонкие проколы звезд на черном бархате неба не давали достаточно света. Что-то разглядеть помогала специальная тренировка, задействовавшая все шесть чувств, на площадке был только один человек. Жека.

Кром угадал силуэт его спины — широкие плечи расслаблены, локоть легко опирается об обвязку заборола, сама поза говорит о мечтательном настроении кугуара. Кром мог бы поклясться, что на лице Жеки блуждает легкая ехидная улыбка. Он смотрел вниз между двумя зубцами (тоже новой постройки), честно выполняя оговоренное с Визом. Кром испытал к нему чувство благодарности, такое же острое, как дротик, который с легким щелчком вырвался из ствола его самострела и четко вошел Жеке прямо в основание шеи.

Во дворе раздалась приглушенная ругань, и Кромвел поспешил подхватить мягко оседавшего Жеку. Замер, и время совсем остановилось. Потом он различил голос Враньеша и по звукам определил, что солдат всего пятеро. В других обстоятельствах его это бы ничуть не смутило, но не теперь. Не мог утра дождаться, мраков сын! Похоже, они к казематам потопали. Сейчас обнаружат Виза и того, второго, и…

Теперь отступать стало совсем некуда.

Время снова рвануло вскачь — Кром скинул Гордую с плеча и споро приладил кошку. Дернул чуть вниз, заставляя керамитовые зубцы покрепче вгрызться в старое дерево. Мертвый Жека послужил ступенькой — извини, приятель, и спасибо за всё. Кром обвязал Гордую вокруг пояса, используя для смягчения свою куртку. Он сторожко поглядывал по сторонам и прислушивался. Солдатня уже убралась в темницу, и вот-вот взревет тревога. Горизонт был подсвечен тревожным багрянцем — на Дымном хребте вновь шло извержение вулкана. От Нестыни тянуло тухлыми яйцами. Отводной канал удавкой окружал замок и снова впадал в речку в сотне локтей от Южной башни.

Никакая живность, в том числе и хищная, во рву не водилась, только желтая серная тина.

«Дрянь-речушка, — подумал Кром, — хлебнешь этак кружечку водицы и будешь сутки харчами хвалиться, хлебнешь другую и нате, пожалуйста, раздутый труп».

Кром набрал полную грудь воздуха.

— Держись крепче. Если сорвешься, — прошипел он, видя как Гордая морщится от гнильцы, которой тянуло снаружи, — не дергайся. Веревка выдержит. А если дернешься, тебя ударит о стену. Рот не разевай и кляп не выплевывай, воду не глотай. Дыши ртом через кляп, работай языком. Ясно?

Она кивнула.

Кром присел, и Гордая шустро вскарабкалась ему на спину, устроилась поверх меча, обхватив за шею руками. Хватка показалась Крому достаточно цепкой. Впрочем рассуждать совсем не время — он вставил себе в рот второй Орал и перенес ногу за край заборола. Первый узел удобно лег в ладонь, всего узлов было ровно сорок — по каждому на локоть длины веревки.

Спуск прошел гладко, они мягко съехали по покрытому жестким дерном валу прямо в ров. Вода обожгла кожу холодом — кроме Нестыни, ров питался из подземных ключей — и пахла тиной с сернистым привкусом. Кром вдохнул знакомый с детства болотный запах, лег чуть набок и стал грести редкими, но сильными махами.

С берега раздался тихий переливчатый свист, и Кром машинально нырнул, стараясь уйти как можно глубже, но помня при этом о керамических кольях на дне. С ношей за плечами получилось не так чтобы очень, но ничего, бывало и похуже. Довольно ощутимое течение подхватило его в мягкие объятия. Кром спокойно отсчитывал удары сердца, следя, чтобы хватило запаса воздуха в Орале, но Гордая от неожиданности забилась и сильно сдавила ему шею. Пришлось выныривать раньше, чем он рассчитывал.

Кром надавил языком на кляп, выжимая из него тухлую воду, оглянулся, да разве чего разглядишь в такой темноте — он был уверен, что пронырнул достаточно далеко. На берегу кто-то ждал? Да нет, скорее всего это Жекины щенки приказ выполняют. Интересно, чем он их припахал? Небось послал вокруг замка кроссом.

А вот и основное русло — сразу чуется, тройная тьма! Над поверхностью воды вились прокисшие испарения. Кром оглянулся: замок отсюда выглядел непомерно высокой и черной громадой, там пока всё было тихо. Вода в Нестыни была теплой, как моча, струящаяся из великанского члена там, в предгорьях Дымного хребта. Плыть по течению несложно, главное не хлебнуть водички, но от этого пока защищает Орал.

Ну всё, теперь пора — Кром сжал край воротника, раздавив крошечный шарик (второй был вшит в пояс штанов) и сразу ощутил, как возросла плавучесть — в плотно простроченные трубками швы одежды пошел сжатый воздух. Всё же южане не совсем уж дикари, как считают в Мантане, и они немало взяли от технологий старых. Гордая ворохнулась, устраиваясь поудобнее, и сразу же волна накрыла Крома с головой. И ведь не обложишь ее по периметру, мрак и тьма — Орал мешает. Кром активнее заработал языком, заставляя кляп прокачать воздух, по губам поползла вонючая даже на общем фоне пена. Теперь, когда плеска не услышат, Кром старался помочь течению резкими саженками.

Монотонная работа не мешала думать: понятно, что при неподготовленном побеге уйти быстро и далеко можно только вниз по Нестыни. Кром сразу же решил выбрать это решение — самое простое и очевидное для преследователей — именно за его очевидность: ни один кугуар не выберет самый простой и легко читаемый вариант. Законы скрытого ухода требовали как можно быстрее пересечь ров и скрыться в окрестных лесах. Так Кром бы и поступил, будь он на вражеской территории. Хм, он теперь во всём Имране, как на вражеской территории… ну да ладно — Мантана большая. Третьим вариантом было подняться вверх по течению и уйти в заболоченные папоротниковые леса, где ни одна мегасобака не возьмет след. Для него, южанина, это было бы тоже приемлемо: в привычных условиях он будет иметь сто очков форы перед погоней, ну, не сто, но пятьдесят верных. И тем не менее — вниз, по течению вонючей реки.