ГЛАВА 10

Визит компьютеризованного публичного дома в Чикаго доставил нам куда меньше хлопот. Разумеется, ни у кого из чиновников и в мыслях не было включать бордель в список достопримечательностей, но Ворнан сам настоял на этом. Впрочем, никто особо и не упирался, поскольку существование подобных заведений не противоречило закону, да и пользовались они немалой популярностью. Короче, власти решили не строить из себя пуритан.

Не был пуританином и Ворнан, что, собственно, мы и поняли с первого дня нашего знакомства. Ибо не замедлил пригласить в свою постель Элен Макилуэйн, о чем она незамедлительно похвасталась нам. Судя по всему, побывала там и Эстер, хотя она ничего не говорила об этом, а мы, разумеется, не спрашивали. Показав всем, что секс для него — любимое занятие, Ворнан пожелал ознакомиться с прелестями компьютеризованного публичного дома. Как он пояснил Крейлику, «этот визит послужит большему пониманию таинств капиталистической системы». Крейлик, однако, не сопровождал нас на Нью-Йоркскую биржу, а потому не оценил шутки.

Меня определили в провожатые Ворнану. Крейлик сам, смущаясь, попросил меня об этом. О том, чтобы отпустить Ворнана куда-либо одного, не могло быть и речи, а Крейлик уже достаточно разобрался в моем характере, чтобы знать, что возражений с моей стороны не последует. Согласился бы, кстати, и Колфф, правда от него было бы много шума, а вот Филдз и Хейман для подобных поручений никак не подходили, почитая проституцию аморальным явлением. Так что во второй половине дня мы с Ворнаном отправились на поиски эротических приключений.

Нас привезли к черному, строгих форм зданию, высотой в тридцать этажей, без единого окна. Табличка, свидетельствующая о предназначении заведения, в которое мы направлялись, на двери отсутствовала. Я с тяжелым чувством переступал порог, гадая, что учинит здесь Ворнан.

Ранее я никогда не бывал в подобных местах. Не подумайте, что хвастаюсь, но у меня не было необходимости покупать сексуальные удовольствия за деньги. Желающих переспать со мной всегда хватало, и дополнительной оплаты, помимо оказанных мною услуг, никто не требовал. Однако я всецело одобрил закон, разрешающий открытие домов терпимости. Разве секс не товар, который должен покупаться так же свободно, как еда и питье? Тем более что он жизненно необходим человеку. Да и государство получало немалый доход с этих заведений. Как я понимаю, именно последний довод оказался решающим даже для твердых сторонников пуританизма. И едва ли эти бордели открылись бы хоть в одном городе Америки, если б не постоянная нехватка средств в государственной казне.

Я не пытался объяснить все эти тонкости Ворнану Девятнадцатому. Его ставила в тупик сама идея денег, так что не вмело смысла углубляться дальше, говорить о том, как деньги меняются на секс, а налоги с этих сделок направляются на повышение благосостояния всего общества. В холле он повернулся ко мне.

— Зачем нужны такие заведения вашим согражданам?

— Чтобы удовлетворять их сексуальные потребности.

— И они дают деньги за это удовлетворение, Лео? Деньга, которые они получили, выполняя какую-то другую работу?

— Да.

— А почему не выполнить эту работу непосредственно в обмен на удовлетворение сексуальных потребностей?

Я коротко объяснил ему роль денег как меры стоимости и их преимущество над простым бартером. Ворнан улыбнулся.

— Интересная у вас система. Будет о чем поспорить по возвращении домой. Но почему нужно платить деньги за сексуальное удовольствие? Это же несправедливо. Женщина, которую нанимают, приходя сюда, получает деньги плюс сексуальное удовольствие, то есть ей платят дважды.

— Удовольствия они не получают, — возразил я. — Только деньги.

— Но они же участвуют в половом акте. Так что получают удовольствие от мужчин, приходящих сюда.

— Нет, Ворнан. Они лишь позволяют себя использовать. Взаимного удовольствия нет. Они доступны каждому, а потому не находят физиологического удовлетворения в том, что делают.

— Но удовольствие неизбежно, когда одно тело сливается с другим, невзирая на мотив!

— Такого нет. Во всяком случае, у нас. Вы должны понимать…

Я замолчал. На его лице отразилось неверие. Более того, ужас. В то мгновение я увидел в Ворнане пришельца из иного времени. Принципы сексуальной этики нашего общества оскорбили его до глубины души, маска скучающего туриста исчезла, и предо мной предстал истинный Ворнан Девятнадцатый, потрясенный нашим варварством. Мне же не оставалось ничего другого, как задуматься о неисповедимости путей господних, об уготованном нам будущем. А потому, дабы не предаваться грустным мыслям, я предложил Ворнану следовать дальше.

Он согласился. Мы пересекли холл, устланный пружинящим пурпурным линолеумом. Остановились перед выложенной полированными мраморными плитами стеной с чередой кабинок.

Перед экскурсией я получил подробные инструкции, а потому знал, что нас ждет. Ворнан вошел в одну кабинку, я — в соседнюю, слева от него.

Едва я сел, зажглась надпись на дисплее компьютера: «Пожалуйста, отвечайте на вопросы четко и громко. Если вы прочитали и поняли написанное, скажите да».

— Да, — громко произнес я, подумав, а способен ли Ворнан прочитать текст. По-английски он говорил бегло, но это не означало, что он умеет читать. Я было приподнялся, чтобы зайти к нему и узнать, не требуется ли моя помощь, но компьютер борделя уже вступил со мной в диалог, так что я уже не мог оторваться от дисплея.

Его интересовали мои сексуальные вкусы.

ЖЕНЩИНА?

— Да.

МОЛОЖЕ ТРИДЦАТИ?

— Да, — после короткого раздумья.

ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНЫЙ ЦВЕТ ВОЛОС?

Я помялся.

— Рыжеватые, — исключительно для разнообразия.

ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНЫЙ ТИП ТЕЛОСЛОЖЕНИЯ: ОПРЕДЕЛИТЕСЬ НАЖАТИЕМ КНОПКИ ПОД ЭКРАНОМ.

На экране возникли три женских контура: мальчиковая фигура, с грудью и бедрами средних размеров, и с гипертрофированными, благодаря стероидам и силикону, формами. Моя рука застыла над кнопками. Возникло искушение выбрать самую толстую, но я напомнил себе, что пришел сюда за разнообразием, а потому остановился на мальчиковой фигуре, такой же, как у Эстер Миккелсен.

Теперь компьютер перешел к способам половых сношений. Меня информировали, что извращения потребуют дополнительной оплаты. К моему удивлению, анальный секс стоил в пять раз дороже орального, а садизм, естественно, под строгим контролем стоил куда больше мазохизма. Но я обошелся без плеток и сапогов, не возникло у меня желания кончить в пупок или в ухо. Пусть от этого получают удовольствие другие, в этих вопросах я — консерватор.

Определившись со способом, компьютер перешел к позиции. На экране появились двадцать или больше мужских в женских фигурок, совокупляющихся в самых разных позах, эдакие иллюстрации к «Кама-Сутра». Я бывал возле знаменитых индийских храмов, стены которых украшали каменные барельефы мускулистых мужчин и полногрудых женщин, Кришна и Радха[31] во всех мыслимых и немыслимых положениях. Конечно, компьютерному изображению недоставало той энергии, которой лучился камень под жаркими лучами солнца. Богатый выбор заставил меня призадуматься, но мне все же удалось справиться и с этим.

А потом пришел черед самых деликатных вопросов: компьютер пожелал узнать мое имя и идентификационный номер[32].

Говорили, что это положение ввели в закон мстительные конгрессмены-ханжи в отчаянной борьбе против программы легализированной проституции. Логика у них была простая — никто не пойдет в бордель, зная, что информация о его визите останется в памяти компьютера и при необходимости может быть использована отнюдь не в благочестивых целях. Управляющие этими заведениями, конечно, выполняли выставленное условие, но клялись всеми богами, что сведения эти до скончания веков останутся за семью печатями и никоим образом не попадут в чьи-либо руки. Я полагаю, что некоторые действительно отказывались от посещения компьютеризованных публичных домов только из-за того, что их приход будет где-то отмечен. Но я, чего мог бояться я? Из профессоров меня могли выгнать только за аморальный проступок, но я не видел ничего аморального в посещении заведения, функционирующего под крылышком государства. Я назвал свои имя и идентификационный номер. И тут же подумал, как выкрутится из этой ситуации Ворнан: у него-то номера не было. Но, вероятно, в компьютерную программу ввели нужную поправку, потому что и он миновал этот этап.

Из столика под дисплеем выдвинулся ящик. Там лежала маска, которую мне предложили надеть. Я повиновался. Термопластик плотно, словно вторая кожа, облегал лицо. Меня удивило, что такой тонкий материал может что-то скрыть. Но поймал свое изображение на потухшем экране и не узнал себя. Каким-то чудом маска превратила меня в другого человека.

На экране появилась новая надпись: мне предлагалось пройти к двери. Тут же сдвинулась одна из стен кабинки. Я шагнул на уходящий вверх эскалатор. Слева и справа от меня поднимались и другие мужчины: возносящиеся души, с чужими лицами, напряженными телами. А вверху нас встречало слепящее сияние. С соседнего эскалатора мне помахали рукой. Ворнан! Я узнал его, несмотря на маску. По миниатюрной фигурке, посадке головы, ауре, окружавшей его.

Мгновение — и он исчез, растворялся в ярком свете. Эскалатор поднял меня еще к одной кабинке, размерами чуть большей той, где я общался с компьютером.

В стене по левую руку темнел экран. В дальнем конце располагались раковина и молекулярный душ. Середину занимала двуспальная кровать. Обстановка более всего напоминала больничную палату. Если это легализированная проституция, подумал я, то лучше уж обращаться к уличным девкам… если такие еще остались. Я шагнул к кровати, посмотрел на экран. Дама отсутствовала. Неужели машина дала сбой?

Но, как тут же выяснилось, проверка еще не закончилась. Засветился экран, на нем появилась фраза: «Пожалуйста, разденьтесь для медицинского освидетельствования».

Покорно побросал я одежду в выдвинувшийся из стены короб, после чего он ушел обратно в стену. Я предположил и, как потом выяснилось, не ошибся, что ее отправили на дезинфекцию. Голый, в маске, я стоял в ожидании, залитый зеленоватым светом, пока сканнеры вынесут свой вердикт. Осмотр длился секунд тридцать. Затем экран предложил мне вытянуть руку, что я незамедлительно сделал. У меня взяли анализ крови, чтобы убедиться, что общение со мной ничем не повредит персоналу заведения, и наконец экран порадовал меня, сообщив, что осмотр закончен. Стена у душа раздвинулась, в кабинку вошла женщина.

— Привет. Я — Истер. Очень рада познакомиться с вами. Уверена, что мы станем друзьями.

Через полупрозрачный халатик проглядывали контуры ее тела. Волосы рыжеватые, глаза зеленые, лицо достаточно интеллигентное, улыбка естественная. По простоте своей я полагал, что проститутки — женщины малоприятные, с оплывшим телом, обрюзгшим лицом, грубой, в крупных порах, кожей, но Истер абсолютно не соответствовала сложившемуся в моем сознании образу. Если она кого и напоминала, то скорее студенток, в изобилии встречавшихся мне в Ирвине. Вполне возможно, что я видел там и ее. С моих губ не сорвался естественный вопрос: «А что делает такая девушка, как вы, в подобном месте?» Но спросить хотелось. Чего уж отрицать.

Истер оглядела меня с ног до головы. Возможно, не для того, чтобы оценить мои мужские достоинства, но убедиться, не проглядела ли техника какого-либо фатального недостатка на моем теле. Однако взгляд ее не раздражал, а наоборот, манил к себе. Впрочем, в такой ситуации я оказался впервые, в меня влекло к ней, по меньшей мере, из любопытства. Налюбовавшись мной, Истер шагнула к экрану и нажала кнопку под ним.

— Мы же не хотим, чтобы они подсматривали за нами, не так ли? — улыбнулась она, и экран погас.

Я предположил, что это стандартный ритуал, призванный убедить клиента, что всевидящее око компьютера более не следит за его амурными проделками, а комната тем не менее находится под неусыпным наблюдением и будет находиться, пока я не покину ее. Уж конечно, создатели этого заведения не могли оставить девушку в полной власти клиента. Скажу честно, мне не хотелось ложиться в постель, зная, что все действо будет записано на пленку, но я преодолел эти колебания, сказав себе, что пришел сюда лишь забавы ради. Эти бордели были рассчитаны не на образованных людей. Они вызывали слишком много подозрений. Но, несомненно, полностью удовлетворяли нужды тех, у кого возникали такие потребности.

— Потушить свет? — спросила Истер.

— Мне все равно.

— Тогда я его потушу. — Она что-то сделала с ручкой двери, и комната погрузилась в полумрак.

Одним легким движением она скинула халатик. Хрупкая, с узкими бедрами, маленькой, девичьей грудью, прозрачной кожей, под которой синели вены. Очень похожая на Эстер Миккелсен, которую я видел под душем. Эстер… Истер… образы их на мгновение спутались. Оставалось лишь гадать, почему биохимик с мировым именем ассоциировался у меня с проституткой. Истер тем временем легла на кровать, на бок, подтянула колени к груди. У меня отлегло от сердца. Я-то вообразил, что она уляжется на спину, раздвинет ноги и скажет: «Давай, приятель, залезай». К счастью, Истер этого не сделала. Вероятно, компьютер, в ходе интервью нарисовал мой психологический профиль и подсказал Истер, как ей надо вести себя в общении со мной.

Я сел рядом.

— Хотите сначала поговорить? — спросила она. — Времени у нас предостаточно.

— Хорошо. Видите ли, я здесь впервые.

— Я знаю.

— Откуда?

— От компьютера. Он все нам рассказывает.

— Все? И мое имя?

— О, нет, только не имя. Я имею в виду особенности характера.

— И что вам известно обо мне, Истер?

— Со временем вы все узнаете, — она загадочно улыбнулась. — Вы видели человека из будущего, когда пришли сюда?

— Вы говорите о Ворнане Девятнадцатом?

— Да. Он должен прийти к нам сегодня. Примерно в это время. Нас об этом предупредили. Он такой симпатичный. Я видела его по телевизору. Мне бы очень хотелось встретиться с ним.

— Откуда вы знаете, что сейчас вы не в его компании? Она рассмеялась.

— О, нет! Я знаю, что вы — не он!

— Но я в маске. Вполне возможно…

— Нет, нет. Вы лишь дразните меня. Если б я шла к нему, мне бы шепнули об этом.

— А может, он настаивал на своем инкогнито?

— Пусть так, но я уверена, что вы — не из будущего. И маска ваша меня не обманет.

Я провел рукой по ее гладкому бедру.

— Что вы думаете о нем, Истер? Вы верите, что он прибыл к нам из две тысячи девятьсот девяносто девятого года?

— А вы так не думаете?

— Меня интересует ваше мнение.

Истер пожала плечами, взяла мою руку, повела ею вверх по своему животу, пока мои пальцы не коснулись ее груди, словно хотела отвлечь меня от скучных вопросов. Но так и не ответила.

— Все говорят, что он — настоящий. Президент и остальные. И еще говорят, что он наделен сверхъестественными способностями. Может ударить человека током, если захочет, — Истер хихикнула. — Интересно, может он ударить током девушку, когда… когда… ну, вы понимаете, в какой момент.

— Полагаю, что может. Если он тот, за кого себя выдает.

— А почему вы не верите в него?

— Мне кажется, все это ловкий розыгрыш. Человек падает с неба и заявляет, что он из далекого будущего. А где доказательства? Откуда мне знать, что он говорит правду?

— А его взгляд. Его улыбка. Он не такой, как все, об этом тоже говорят. И выговор у него особенный. Я верю, что он из другого времени. И хотела бы отдаться ему. Даже бесплатно.

— Может, такой случай вам представится.

Истер улыбнулась. Но на лице ее отразилось беспокойство, словно она вышла за рамки разговора, какой принято вести с клиентом. Меня удивило, что Ворнан Девятнадцатый произвел столь сильное впечатление на эту простую девушку, и я подумал, а что он сейчас делает? Хотелось надеяться, что кто-то из команды Крейлика наблюдает за ним. Конечно, приглядывать за Ворнаном поручили мне, но пути наши разошлись еще в вестибюле, и теперь я боялся, как бы наш гость не учинил дебоша и здесь. Впрочем, помешать ему я не мог. А потому полностью переключился на Истер. Она лежала, мечтая о человеке из будущего, но тело ее двигалось в заданном ритме. Компьютер хорошо проинструктировал ее. Едва мы слились воедино, она заняла заказанную мною позицию. И с полной отдачей выполнила свои обязанности, достаточно убедительно имитировав страсть.

Потом мы полежали рядом. На лице ее отражалась удовлетворенность, полагаю, это входило в набор услуг. Она включила молекулярный душ, чтобы я мог смыть следы нашей страсти. Время наше еще не кончилось, а потому она спросила:

— Послушайте, а вы не хотели бы встретиться с Ворнаном Девятнадцатым? Чтобы поверить, что он действительно из будущего?

Я нахмурился, вроде бы обдумывая ее слова. А потом ответил, на полном серьезе: «Полагаю, что хотел бы. Но едва ли мне это удастся».

— Меня волнует даже мысль о том, что он в этом зданий. В соседней комнате. Он даже может прийти сюда… если захочет вторую женщину. — Истер подошла ко мне, обняла. Наши взгляды встретились. — Наверное, не стоило мне так много говорить. Не понимаю, что на меня нашло. Нам не положено упоминать о других мужчинах, когда… Послушайте, вы остались мною довольны?

— Конечно, Истер. Позволь мне доказать…

— Чаевые не положены, — торопливо прервала меня она, прежде чем я успел сунуть руку в карман. — Но на выходе компьютер может спросить ваше мнение обо мне. Они выбирают одного из каждых десяти клиентов. Надеюсь, у вас найдется для меня доброе слово.

— Можете не сомневаться.

Она поднялась на цыпочки, чмокнула меня в губы.

— Вы мне нравитесь. Честное слово. Это я от себя. Если вы еще раз придете сюда, надеюсь, снова выберете меня.

— Если вернусь, обязательно, — ответил я, не кривя душой. — Обещаю.

Она помогла мне одеться. А затем исчезла за дверью, из-за которой появилась, растворилась в глубинах здания. Загорелся экран, известив меня, что с моего счета будет снята заранее оговоренная сумма, и предлагая покинуть комнату через дверь за моей спиной. Движущаяся дорожка вынесла меня в галерею с высоким потолком, с воздухом, наполненным незнакомыми мне ароматами. Задумавшись, я и не заметил, как оказался в холле, ничем не отличающимся от того, с которого начался мой визит в публичный дом, но расположенный с другой стороны здания.

Ворнан? Где Ворнан?

Я вышел в сумрачный свет второй половины зимнего дня, чувствуя, что оказался в дурацком положении. Да, посещение компьютеризованного борделя добавило малую толику к моим жизненным впечатлениям, расширило, можно сказать, мой кругозор. Но посылали-то меня присматривать за Ворнаном, а вот с этим заданием я совсем не справился. В нерешительности стоял я на широкой площади. А не вернуться ли мне обратно да поискать Ворнана? Интересно, можно ли вытащить из компьютера информацию о другом клиенте? Раздумья мои прервал знакомый голос.

— Лео!

Я обернулся. Крейлик сидел в серо-зеленом лимузине, на крыше которого громоздились антенны. Я зашагал к машине.

— Ворнан еще внутри. Я не знаю…

— Все нормально, — заверил он меня. — Залезайте в кабину.

Он открыл дверцу, и я уселся рядом с ним, неожиданно для себя обнаружив на заднем сидении Эстер Миккелсен, склонившуюся над распечатками. Она коротко улыбнулась мне и вернулась к своему занятию. Я чувствовал себя неловко. Только что из борделя и сразу в компанию к невинной Эстер.

— Мы держим нашего друга под постоянным контролем, — продолжил Крейлик. — Если вас это интересует, он сейчас с четвертой женщиной, и не собирается сбавлять темпа. Желаете взглянуть?

— Нет, благодарю. — Я едва успел остановить его. — Меня это не возбуждает. Он не доставил никаких хлопот?

— Тех проблем, что мы ждали от него, нет. Просто меняет женщин. Трахается в разных позициях, без отдыха. — На щеках Крейлика заходили желваки. — Лео, вы общались с этим парнем достаточно долго. Что вы можете о нем сказать? Мошенник он или прибыл из будущего?

— Откровенно говоря, Сэнди, не знаю. Иногда я убежден, что он оттуда. Но потом я щипаю себя за руку и вспоминаю, что с точки зрения современной науки путешествие во времени невозможно, а потому Ворнан — шарлатан.

— Ученый должен отталкиваться от фактов, — назидательно заметил Крейлик, — а уж на них строить версию, приходя к какому-либо заключению, так? Но не начинать с версии и, исходя из нее, судить о фактах.

— Верно, — согласился я. — А что вы считаете фактами? У меня есть экспериментальные данные. Я знаю, что нельзя послать в прошлое субатомную частицу без изменения ее заряда. Я сужу о Ворнане, руководствуясь этими данными.

— Хорошо. Но человек девятьсот девяносто девятого года от рождества Христова знал, что невозможно полететь на Марс. Так что не можем мы предугадать, что будет, а чего — нет, через тысячу лет. А вот сегодня мы получили новые сведения.

— Какие же?

— Ворнан не возражал против стандартного медицинского осмотра, включая анализ крови, и Эстер сейчас изучает расшифровку компьютера. Она говорит, что никогда не встречала крови такого состава, в ней полно антител, неизвестных современной науке. В результате медицинского осмотра у Ворнана выявлено пятьдесят физических аномалий. Компьютер отметил необычный электрический потенциал его нервной системы, отсюда и разряды, которыми он потчует тех, кто ему не нравится. Он словно электрический скат. Не думаю, Лео, что он из нашего столетия. И вы, полагаю, можете представить себе, чего мне стоит такое признание.

С заднего сидения подала голос Эстер.

— Странно, конечно, что мы должны отправить его в публичный дом, чтобы провести столь фундаментальное исследование, не правда ли, Лео? Но результаты очень и очень необычные. Хотите взглянуть?

— Благодарю, Эстер, но я в этом ничего не понимаю. Крейлик повернулся ко мне.

— Ворнан закончил с номером Четыре. И потребовал номер Пять.

— Могу я попросить вас об одолжении? — посмотрел я на него. — Там есть одна женщина, звать ее Истер, рыжеволосая худышка. Переговорите с вашим специалистом по компьютерам, Сэнди. Позаботьтесь, чтобы следующей к Ворнану попала Истер.

Крейлик это устроил. Ворнан потребовал высокую, с пышными формами брюнетку, но компьютер подсунул ему Истер, а он не отказался, решив, я полагаю, что электроника древних может давать сбои. Так вот, Истер, с широко раскрытыми глазами, оказалась рядом с человеком ее мечты. Ворнан, поняв ее чувства, сказал ей что-то успокаивающее; Она скинула халатик, и они шагнули к кровати. Я попросил Крейлика выключить видео.

Ворнан пробыл с ней долго. Его ненасытность также указывала на то, что принадлежит он другому времени. Я сидел, нахохлившись и уставившись в никуда, пытаясь принять сказанное Крейликом. Но разум отказывал. Я не мог заставить себя поверить, что Ворнан Девятнадцатый — тот, за кого себя выдает, даже теперь, после медицинского осмотра пришельца.

— Он закончил, — возвестил Крейлик. — Идет к нам. Эстер, уберите, пожалуйста, распечатки. Быстро.

Этим Эстер и занялась, а Крейлик вылез из машины и поспешил навстречу Ворнану. Из-за холодной погоды его не поджидали ни обожатели, ни апокалипсисты. А потому мы уехали без всяких происшествий.

Ворнан сиял.

— У вас удивительные сексуальные обычаи. Какой примитивизм! Сколько энергии и таинственности! — От избытка чувств он захлопал в ладоши.

А у меня по спине пробежал холодок, вызванный отнюдь не морозным воздухом за окнами лимузина. Надеюсь, Истер счастлива, подумал я. Ей будет, что рассказать внукам. Я сделал для нее все, что мог.

ГЛАВА 11

В тот вечер мы обедали в единственном на весь Чикаго ресторане, в котором подавали сорта мяса, получить которые где-либо еще не представлялось возможным: бизонью вырезку, медвежье филе, лосятину, оленину. И птиц: фазана, куропатку, тетерева. Ворнан где-то прослышал о нем и пожелал попробовать эти удивительные блюда. Намерение Ворнана пришлось нам не по нутру, ибо каждый его выход в люди обязательно сопровождался происшествием: Ворнан тут же собирал вокруг себя неуправляемую толпу. И мы не без основания опасались, что поход в ресторан добром не кончится. Крейлик обратился к администрации ресторана с просьбой принести нам ужин в отель и не встретил отказа, но Ворнан не хотел об этом и слышать. Только в ресторане, и нигде более. Естественно, он своего добился.

Наша охрана, разумеется, позаботилась о нашей безопасности. В борьбе с непредсказуемостью Ворнана они быстро набирались опыта. Выяснилось, что в ресторане есть банкетный зал на втором этаже с отдельным входом. Туда-то мы и привели нашего гостя, не привлекая внимания посетителей основного зала. Ворнан выразил неудовольствие, но мы объяснили ему, что ужин отдельно от общей массы считается в нашем обществе высшим шиком, и он принял наши слова за чистую монету.

Некоторые из нас не знали, что это за ресторан. Хейман долго изучал меню, а потом шумно выдохнул. Голос его дрожал от праведного гнева.

— Бизон! — воскликнул он. — Лось! Это же исчезающие животные! Они необходимы науке, а мы будем их есть! Мистер Крейлик, я протестую! Это безобразие!

Крейлик смиренно выслушал всю тираду, хотя брюзжание Хеймана уже сидело у него в печенках.

— Извините, профессор Хейман, но меню одобрено департаментом внутренних дел. Вы знаете, что иной раз возникает необходимость сокращения поголовья и в стадах редких животных, для блага оставшихся особей. И…

— Их следует перевезти в другие заповедники, — бубнил свое Хейман, — а не забивать на мясо. Мой Бог, что скажут о нас наши потомки? Мы, последнее поколение, живущее в эпоху, когда на Земле еще есть дикие животные, убиваем и едим бесценных…

— Вас интересует приговор истории? — прервал его Колфф. — Вот сидит история, Хейман. Спросите у нее, — он указал на Ворнана Девятнадцатого, которого считал ловким мошенником, и громко захохотал.

— Я очень рад, что у вас есть возможность попробовать мясо диких животных, — без малейшей запинки ответил Ворнан. — И с нетерпением жду возможности разделись с вами эту трапезу.