4

— И так мы стояли, — рассказывал Септах Мелайн, — прямо перед сокровищницей лорда Пранкипина, она, я, Сирифорн и ее невозможный отец с его глупой улыбкой. Конечно, я категорически отрицал, что мы с ней раньше встречались. Мне казалось, что это единственный выход.

— И как она на это отреагировала? — спросил Престимион.

Они сидели в личных апартаментах Престимиона в Башне лорда Трайма. Престимион только что вернулся из поездки на восток. После долгого и бесплодного путешествия он чувствовал себя измученным, но едва он успел принять ванну и переодеться, как прибежал Септах Мелайн со своим докладом обо всем, что произошло здесь в его отсутствие. И сколько же всего случилось! Этот чародей-хьорт Абриганта, который утверждает, что способен превращать мусор в драгоценные металлы, и предположительное появление Дантирии Самбайла возле Байлемуны, и жалобы Конфалюма на то, что корональ им пренебрегает, и новые рассказы о широкомасштабных волнениях и случаях расстройства психики в разных городах.

Престимион хотел тотчас же подробно узнать обо всем. Но Септах Мелайн, кажется, мог говорить лишь об этом тривиальном эпизоде с дочерью Симбилона Кайфа.

— Она знала, что я лгу, — рассказывал он. — Это легко было заметить. Она все время смотрела мне прямо в глаза, сравнивая мой рост со своим, и явно прикидывала: «Где я раньше видела такие глаза и такого высокого и худого мужчину?» Она могла бы мысленно приставить ко мне парик и фальшивую бороду и получила бы ответ. На мгновение я подумал, что она собирается упорствовать и настаивать, что знает меня. Но ее отец, который, возможно, груб и вульгарен, но совсем не дурак, понял, что сейчас произойдет, и явно не хотел, чтобы его дочь пускалась в споры с Верховным канцлером, поэтому одернул ее. У нее хватило ума понять намек.

— Пока хватило. Но она подозревает правду, и это приведет к дальнейшим осложнениям.

— О нет, она не просто подозревает правду, — небрежно возразил Септах Мелайн. Он улыбнулся и сделал грациозный жест обеими кистями рук. Престимион очень хорошо знал этот жест Септаха Мелайна. Он означал, что он предпринял какие-то действия в одностороннем порядке, за которые просит прощения, но о которых никоим образом не сожалеет. — Я послал за ней на следующий день и выложил ей всю историю о маскараде.

У Престимиона отвисла челюсть.

— Ты это сделал?

— Мне пришлось. Просто невозможно лгать такой женщине, Престимион. И в любом случае, она определенно не поверила всем моим возражениям.

— Полагаю, ты также рассказал ей, кто были два твоих спутника?

— Да.

— Хорошая работа, Септах Мелайн! Здорово! И что же она сказала, когда обнаружила, что принимала короналя Маджипура, Верховного канцлера и Великого адмирала в гостиной своего отца?

— Сказала? Что-то тихо пробормотала от удивления. Залилась краской. Выглядела очень взволнованной. И еще, мне кажется, ее это позабавило и доставило ей удовольствие.

— Неужели? Позабавило! Доставило удовольствие! — Престимион встал, походил по комнате и остановился у окна, выходящего на воздушный мост из сияющего розового агата, предназначенный только для короналя, который вел через двор Пинитора к королевскому кабинету и прилегающим церемониальным залам внутреннего Замка. — Хотел бы я сказать о себе то же самое. Но повторяю тебе, Септах Мелайн, меня не слишком радует мысль о том, что Симбилон Кайф теперь знает: я тайно вынюхивал что-то в Сти, переодетый в маскарадный костюм персонажа комической оперы, и притворялся тупоголовым торговцем счетными машинками. Интересно, как он собирается использовать эту информацию?

— Никак, Престимион. Он ничего об этом не знает, и не узнает.

— Нет?

— Нет, Я взял с нее обещание не говорить ее отцу ни звука.

— И она, конечно, его сдержит.

— Думаю, сдержит. Я ей хорошо заплатил за молчание. Они с Симбилоном Кайфом будут приглашены на следующий прием при дворе и официально тебе представлены. Во время приема ему будет вручен орден лорда Хэвилбоува или какая-либо другая, столь же бессмысленная, награда.

Пораженный Престимион невольно крякнул.

— Ты серьезно? Ты просишь, чтобы я позволил этому отвратительному клоуну ступить в королевские покои? Предстать перед троном Конфалюма?

— Я всегда говорю серьезно, Престимион, — по-своему. На ее устах печать молчания. Корональ и его друзья пережили небольшое приключение в Сти, и знать об этом никому не надо, и она выполнит свою часть соглашения, если ты выполнишь свою. Ты будешь сидеть на троне, они к тебе почтительно приблизятся и поприветствуют тебя знаком Горящей Звезды, а ты улыбнешься и милостиво примешь от них знаки уважения, вот и все. Симбилон Кайф до конца своих дней будет сиять от восторга, вспоминая, как его принимали при дворе.

— Но как я могу…

— Послушай меня, Престимион. Это выгодное соглашение с трех точек зрения. Во-первых, ты хочешь сохранить в тайне нашу вылазку в Сти, и это нам удастся. Во-вторых, Симбилон Кайф ссужает деньгами половину принцев Замка, и рано или поздно один из них в поисках более выгодных условий или отсрочки уплаты почувствует необходимость добиться для него приглашения ко двору, и ты согласишься, хоть и считаешь Симбилона Кайфа страшной свиньей, потому что просьба будет исходить от человека влиятельного и полезного, например от Файзиоло, или Белдитана, или моего кузена Дембитава. Так, по крайней мере, ты откроешь Симбилону Кайфу доступ ко двору, который он все равно в конце концов получит, на условиях, выгодных для тебя.

Престимион мрачно взглянул на Септаха Мелайна.

В его аргументах есть некоторая логика, нехотя признал Престимион, хотя все это ему и отвратительно.

— А в третьих? Ты сказал, с трех точек зрения.

— Ну, тебе ведь хочется снова увидеть Вараиль? Вот твой шанс. В Сти она все равно что в миллионе миль отсюда. Ты можешь больше никогда в жизни не попасть в Сти. Но если она уже будет находиться здесь и жить в Замке в качестве королевской фрейлины, должность которой ты ей предложишь во время беседы после приема в тронном зале…

— Погоди минутку, — сказал Престимион. — Ты слишком торопишься, друг мой. Что заставляет тебя думать, что я так уж жажду снова ее увидеть?

— Но ведь это правда, разве не так? Ты нашел ее очень привлекательной, когда мы были в Сти.

— Откуда тебе это известно?

Септах Мелайн рассмеялся.

— Я ведь не слепой и прекрасно вижу подобные вещи, Престимион. И не глухой. Ты глаз не мог от нее оторвать. Можно было слышать, как ты хлопаешь ресницами.

— Это переходит все границы, Септах Мелайн Да, она привлекательная женщина. Это всем видно, даже тебе. Но делать поспешный вывод о том, что я…

Его голос перешел в нечленораздельное бормотание.

— Ах, Престимион, — произнес Септах Мелайн, ласково улыбаясь ему с противоположного конца комнаты. — Престимион, Престимион! — Взгляд его глаз был лукавым и понимающим, и таким тоном, конечно, не разговаривает подданный с монархом, даже Верховный канцлер с короналем, которому служит. Такой тон, мягкий, интимный, подходит двум друзьям, которые вместе пережили не одну ночь приключений.

Престимион ощутил этот легкий упрек. Ему нечего было возразить. Ведь тогда, в Сти, он смотрел на Вараиль, как завороженный. Нельзя отрицать, что ее красота не оставила короналя равнодушным и даже возбудила в нем желание. Он не однажды видел ее во сне.

— Мы вступаем в ту область, где я сам не уверен в своих чувствах, — произнес Престимион после долгого молчания. — Прошу тебя, Септах Мелайн, оставим на время этот разговор. Нам нужно обсудить те сведения, которые были получены от Сирифорна относительно местонахождения Дантирии Самбайла.

— Навигорн сообщит тебе последние новости. Он как раз идет сюда. Ты разрешишь Симбилону Кайфу и его дочери прийти на прием в тронном зале? Я пообещал от твоего имени, знаешь ли.

— Согласен, Септах Мелайн! Да. Пусть будет так. Но где же Навигорн?

— Это район, где он, вероятнее всего, находится, — рассказывал Навигорн. Он принес с собой карту — полусферу из тонкого белого фарфора, раскрашенную голубыми, желтыми, розовыми, фиолетовыми и коричневыми красками для обозначения основных особенностей рельефа. Карта была снабжена особым устройством для световой демонстрации, и сейчас Навигорн прикосновением руки включил это устройство.

Светящиеся красные точки, соединенные ярко-зелеными линиями, вспыхнули на поверхности вдоль нижнего квадранта континента Алханроэль.

— Вот здесь — Байлемуна, к югу от Лабиринта и немного восточное, — объяснил он, указывая на самую яркую красную точку. — Доказательства его пребывания здесь неопровержимы. Некто, внешне очень похожий на Дантирию Самбайла, не только был замечен в окрестностях поместья Сирифорна примерно во время похищения стада, но один из людей прокуратора сказал лесничему Сирифорна, что похищенное стадо предназначено на мясо для нужд Дантирии Самбайла.

— В восточных землях тоже хватало неоспоримых доказательств его пребывания там, — заметил Абригант — Точнее сказать, они находились повсюду. И все было подстроено магами прокуратора, чтобы надуть нас. Почему вы считаете, что тут не действует та же магия?

Навигорн только нахмурился. Престимион вопросительно посмотрел на Мондиганд-Климда.

— Нет сомнений в том, что прокуратор какое-то время находился в восточных землях, — сказал маг, — Я полагаю, его действительно видели крестьяне в округе Врамбикат. Но большинство сообщений, которые подталкивали нас вперед, оказались иллюзиями, навеянными колдовством и снами. Пока мы бегали за ним туда-сюда, он вернулся в центральный Алханроэль, а мы гнались за созданными им фантазиями. Сообщения из Байлемуны, по-моему, подлинные, не то что прежние.

Казалось, Абриганта это не убедило.

— Это голословное утверждение. Вы просто говорите нам, что те сообщения были иллюзией, а это — правда. Но вы не приводите никаких доказательств.

Прежде говорила левая голова су-сухириса. Теперь вторая голова спокойно произнесла:

— Я обладаю некоторым даром второго зрения. Сообщения из Байлемуны кажутся мне правдивыми, и поэтому я предпочитаю им доверять. Вы не обязаны со мной соглашаться.

Абригант начал было что-то ворчливо отвечать, но Навигорн резко перебил его:

— Я могу продолжать? — Он провел рукой по освещенным точкам на карте. — Его видели и в других местах — здесь, здесь и здесь; некоторые из этих сообщений более надежны, другие — менее. Отметьте, что в Целом он двигается на юг. Это для него единственно разумное направление, потому что на север и запад от него ничего нет, кроме пустыни, окружающей Лабиринт, — не слишком-то полезный для него выход; он также ничего не выиграет, если вернется на восток. Но его путь явно ведет к южному побережью.

— Что это за города? — спросил Абригант, указывая на красные точки, нанизанные, словно сверкающие бусины, на зеленые линии, тянущиеся на юг.

— Здесь Кетерон, — ответил Навигорн. — Затем Арвианда. Это Каджит-Кабулон, где беспрестанно идут дожди. После того как он проберется через эти джунгли, он окажется на южном побережье, где в любом из сотни портов сможет найти корабль, плывущий к Зимроэлю.

— Какие из них главные? — спросил Гиялорис.

— К югу от страны влажных джунглей, — сказал Навигорн, — сначала стоит город Сиппульгар. Если от него двигаться на запад вдоль побережья, то там расположены города Максимин, Карасат, Гандуба, Слайл и Порто-Гамбиерис — вот, вот, вот и вот. — Навигорн говорил резким, решительным тоном. Он хорошо подготовился к этому совещанию, возможно стремясь искупить свой промах, когда позволил Дантирии Самбайлу удрать. — Кроме Сиппульгара, ни один из этих городов не имеет сообщения по морю с Зимроэлем, но в любом из них или в соседних городах дальше к северу, на побережье полуострова Стойензар, он может получить место на каботажном судне, которое отвезет его в Стойен, Треймоун, даже в Алаизор. В любом из них он сможет договориться о поездке в Пилиплок, а оттуда вверх по реке в Ни-мойю.

— Нет, не так все просто, — возразил Гиялорис. — Вы помните, что я взял все порты от Стойена до Алаизора под пристальное наблюдение. Нет никаких шансов что человек с такой необычной внешностью, как у него мог проскользнуть мимо даже самого тупого таможенника. Теперь мы растянем блокаду до самого Сиппульгара. Даже еще дальше, если хочешь, Престимион.

Престимион, внимательно изучая карту, ответил не сразу — Да, — после долгого молчания произнес он. — Я думаю, что нам нужно расставить военные патрули вдоль всей линии, начиная к северу от Байлемуны и далее на запад, до самого Стойена.

— Иными словами, вдоль всей протяженности ограды от клорбиганов, — сказал Септах Мелайн и рассмеялся. — Как это подходит к случаю. Ведь он и есть клорбиган — не так ли? Уродлив, как клорбиган, но в пять раз опаснее!

Престимион и Абригант тоже начали смеяться. Гиялорис с раздраженным видом спросил:

— О чем это вы тут говорите, позвольте узнать?

— Клорбиганы, — все еще смеясь, объяснил Престимион, — это толстые, ленивые, неуклюжие норные животные, с большим розовым носом и огромными волосатыми лапами, обитающие в южной части центрального Алханроэля. Они питаются корой и корнями деревьев и в своем ареале поедают только те виды диких растений, которые не приносят пользы никому, кроме них самих. Примерно тысячу лет назад, однако, они начали мигрировать на север, в районы, где фермеры выращивают стаджу и глейн, и обнаружили, что вкус клубней стаджи им нравится ничуть не меньше, чем нам. И внезапно полмиллиона клорбиганов начали выкапывать урожай стаджи во всем, центральном Алханроэле. Фермеры не успевали уничтожать этих животных. Тогдашний корональ в конце концов придумал особый вид ограды, которая проходит как раз по середине континента. Ее высота всего два фута, так что любое животное, даже чуть-чуть менее медлительное, чем клорбиган, может перешагнуть через нее, но она уходит в глубину на шесть-семь футов, что не позволяет им подкопаться под нее.

— Лорд Кибрис ее построил, — подсказал Септах Мелайн.

— Да, Кибрис, — согласился Престимион. — Ну а мы построим свою ограду от клорбиганов — сплошную линию патрулирования, так что если Дантирии Самбайлу опять вздумается повернуть обратно и отправиться на север, его поймают в… — Он замолчал на полуслове. — Навигорн? Навигорн, в чем дело?

Все уставились на Навигорна. Крупный, чернобородый Навигорн внезапно отвернулся от карты, согнулся пополам, низко наклонил голову и схватился руками за живот, словно в приступе страшной боли. Через мгновение он поднял голову, и Престимион увидел, что лицо Навигорна исказила ужасная гримаса. Пораженный Престимион сделал знак Гиялорису и Септаху Мелайну, которые стояли ближе всех, оказать ему помощь. Но первым отреагировал Мондиганд-Климд: су-сухирис поднял одну руку и сблизил две свои головы. Нечто невидимое пронеслось между ним и Навигорном, и через секунду весь этот странный эпизод закончился. Навигорн выпрямился, словно ничего не произошло, и замигал, как человек, который внезапно проснулся. Лицо его было спокойным.

— Вы что-то сказали, Престимион?

— У вас на лице появилось очень странное выражение, и я спросил, в чем дело. Кажется, у вас случился какой-то припадок.

— Припадок? — Навигорн казался озадаченным. — Но я ничего подобного не помню. — Затем лицо его прояснилось. — А! Значит, это случилось опять, а я ничего и не знал!

— Так это с вами часто бывает? — спросил Септах Мелайн.

— Это случалось несколько раз, — ответил Навигорн, с несколько смущенным видом. Он явно стеснялся признаваться в подобной слабости, но все равно продолжал:

— Это приходит и уходит внезапно, вместе с сильной головной болью, так что мне кажется, что у меня вот-вот череп лопнет. И мне очень часто снятся кошмары. Мне никогда раньше не снились подобные сны.

— Расскажите нам о них, пожалуйста, — мягко попросил Престимион.

Это было деликатное дело — просить человека благородного происхождения, к тому же воина, рассказать свои сны таким слушателям. Но Навигорн без колебаний ответил:

— Я нахожусь на поле боя, снова и снова, на огромном грязном поле, где со всех сторон умирают люди и под ногами текут реки крови. Кто из нас участвовал в столь ужасной битве, милорд? И кто будет участвовать, на этой мирной планете? Но я нахожусь там, вооруженный и в доспехах, размахиваю во все стороны мечом и убиваю при каждом взмахе. Убиваю не только незнакомых людей, но и друзей, милорд.

— Ты убиваешь меня, может быть? Септаха Мелайна?

— Нет, не вас. Я не знаю, что за люди те, кто пал от моего меча. Я не могу вспомнить их лица, когда просыпаюсь. Но когда я сплю, я знаю, что убиваю дорогих мне друзей, и от этого мне становится плохо, милорд.

Мне становится плохо. — Навигорн содрогнулся, хотя в комнате было очень тепло. — Говорю вам, ваша светлость, этот сон снится мне снова и снова, иногда три ночи подряд, так что теперь я уже боюсь сомкнуть глаза.

— И как долго это продолжается? — спросил Престимион.

Навигорн пожал плечами.

— Несколько дней? Недель? Мне трудно сказать Могу я на несколько минут удалиться?

Престимион кивнул. Разгоряченный, обливающийся потом Навигорн вышел из комнаты. Престимион тихо сказал Септаху Мелайну:

— Ты слышал? Битва, в которой он убивает своих друзей. Вот еще одна моя вина.

— Милорд, вся вина лежит на Корсибаре, — ответил Септах Мелайн.

Но Престимион лишь покачал головой. Его одолевали мрачные мысли. Да, само сражение, в котором погибло так много людей, было виной Корсибара. Но тяжелые сны Навигорна, приступы боли, смятение чувств — все это было частью нового безумия А кто виноват в нем, как не Престимион? Это безумие на планете чародеи сотворили по его просьбе, хотя он и не предполагал возможности таких последствий.

Они ждали возвращения Навигорна, но тут раздумья Престимиона прервал Абригант.

— Брат, ты лично поедешь в южные земли искать прокуратора, как отправился на восток?

Престимион вздрогнул, потому что эта мысль только что зародилась в его голове. Но они с Абригантом были одной крови и часто мыслили одинаково. Он ответил с улыбкой:

— Весьма вероятно. Конечно, этот вопрос надо обсудить с советом в полном составе. Но его величество понтифекс потребовал моего присутствия в Лабиринте, и в этом он прав; и раз уж я поеду так далеко на юг, возможно, я продолжу путь к Стойену в надежде найти…

— Ты говоришь о полном составе совета, — вмешался Септах Мелайн. — Пока Навигорн отсутствует, позволь мне спросить, Престимион: допустим, какой-нибудь член совета — Сирифорн, скажем, или мой родственник Дембитав — потребует от тебя прямого ответа, почему так получилось, что Дантирия Самбайл стал беглецом, за которым ты охотишься по всему Алханроэлю? Что ты ему ответишь?