Токеа и Белая Роза

      Так со смехом и шуточками они добрались до дома Паркеров.
      - Мистер Ходж, - сказал юноше полковник, - чувствуйте себя здесь как дома. Мы будем счастливы, если вы погостите у нас подольше. Берите пример с майора, который, я надеюсь, всегда чувствует себя у нас легко и непринужденно.
      - Что я хочу доказать вам еще раз, - заявил майор. - Мне не терпится поскорее избавиться от этого проклятого мундира и шляпы с перьями. Вот погляди, сынок, в таком тесном мешке мне и дух-то не перевести. А золоченая мишура обошлась мне в три сотни долларов. На такие деньги какой-нибудь славный малый мог бы купить кусок земли и зажить припеваючи. Так нет же, изволь рядиться как приказано. Ну, да ладно! Когда ворочусь домой, покрасуюсь перед своими неграми. То-то они подивятся. А тебя прошу от всего сердца, погости у нас подольше.
      - А как же "Доннерер"? - спросил юноша.
      - Обойдется и без тебя. А ты все равно прозевал свой шанс отличиться в бою. И чем скорее ты оставишь мысли о военной карьере, тем лучше.
      - Пожалуй, я обдумаю ваши слова, - улыбнулся юноша.
      - Ну, а теперь я оставлю вас ненадолго, чтобы облачиться в более скромный наряд.
      - Мистер Ходж, - заметил полковник, - вам удалось завоевать сердце сквайра.
      - Мне очень лестно это слышать, полковник, но, право, не знаю, чем я заслужил такое расположение мистера Коупленда.
      - Подобная скромность делает вам честь, - сказал полковник. - Вскоре вам предстоит познакомится с одним из самых достойных людей нашего штата, имеющим огромные заслуги перед родиной.
      - Мистер Ходж, - вмешалась в их беседу полковница, - вам тоже следовало бы переодеться. Вы одного роста с моим сыном, лейтенантом. Надеюсь, что и в остальном вы поймете друг друга.
      В комнату вошел лейтенант Паркер. Он сердечно поздоровался с юношей.
      Вскоре снова появился и сквайр в цивильном платье.
      - Не правда ли, сынок, - сказал он Джеймсу, - здесь у нас совсем недурно. А если ты подольше погостишь тут, то поймешь, что живем мы ничуть не хуже, чем всякие графы и маркизы. В вашей Англии лишь несколько тысяч семейств благоденствуют, у нас же таких миллионы. Говорил я тебе, что мы вам не по зубам? Слава богу, тебя там не было. Видел бы ты наших молодцов. Когда ваши перешли в наступление, ни один не дрогнул, вели себя так, словно охотятся на оленей. "Эй, Джон, я беру на себя крайнего!" - кричит один. "А я того, что рядом!" - "А я третьего!" И укладывали наповал одного за другим. А потом брали заряженные ружья у стоявших сзади и продолжали стрелять без промаха. В первой же атаке ваши потеряли около тысячи солдат и всех офицеров. И стали драпать, точно стадо овец. Уж наши-то ребята не побежали бы, даже потеряй они десяток генералов. У нас каждый сам себе генерал. После второй атаки под командованием какого-то сэра Ричарда или Питера мне, право, стало жаль этих бедняг. Экая нелепость гибнуть ни за что, по прихоти тупоголового командира. Они снова потеряли сотен пять убитыми, в том числе и своего сэра Ричарда или Питера. Но тут нашелся еще какой-то генерал, он собрал бежавших с поля боя и повел их в атаку. И снова полегло сотен пять, да и сам генерал тоже. Тут уж ваши побежали так, точно земля горела у них под ногами. Вот так-то, сынок. И еще, скажу тебе, мы всегда остаемся верны своим принципам. И хотя честь победы принадлежала главнокомандующему, мы ему спуску не дали. Это у вас в Англии готовы боготворить того, кто, послав на гибель других, снискал себе ратную славу. А мы, едва получив известие о заключении мира, возбудили против главнокомандующего судебный процесс по обвинению в нарушении конституционных прав граждан. И как ты думаешь, что решил суд? Ему присудили штраф в две тысячи долларов! Недурное предостережение всем тем, кто вздумает злоупотреблять властью. Такой урок пойдет им на пользу. Теперь ты видишь, как свободный народ должен блюсти свои права!
      Лицо молодого человека выражало явное недоумение. Хотя и сам он родился и вырос в довольно свободной стране, ему было нелегко понять и разделить настроения упрямого республиканца.
      - Майор, - улыбнулся юноша, - коли вы столь сурово обходитесь с человеком выдающимся, то полагаю, что лучше оставаться лицом незначительным.
      - Ты не прав, мой дорогой, - возразил Коупленд. - Мы не меньше вашего воздаем должное великим людям. К тому же, у нас любой человек может добиться признания и славы. К примеру, наш главнокомандующий в былые времена был так же беден, как я когда-то. Но и у нас, а не только в Старом Свете, встречаются люди, мечтающие добраться до власти, точно стадом, управлять нашим народом. Стоит хоть раз пойти им на уступку, они захотят большего.
      Поглощенные беседой, они даже не заметили, как остались одни в гостиной.
      - Ба! - воскликнул майор. - Куда же все подевались? - он выглянул в окно. - Полковница с кем-то судачит возле дома. Кто бы это мог быть? Бьюсь об заклад, это тот самый малый, что помог тебе удрать из тюрьмы.
      И он поспешил к миссис Паркер.
      - Я не помешал вам? - спросил он полковницу.
      - Я как раз собиралась позвать вас, майор, - сказала та. - Мистер Паркер отправился на берег, чтобы подготовить все для встречи главнокомандующего. А вот у мсье Мадиедо вновь объявились весьма подозрительные гости.
      - В последние дни вы вели себя весьма достойно, Бенито. Будем надеяться, что добро одержит в вашей душе победу над злом, - сказал Коупленд. - Послушайте моего совета и постарайтесь поскорее избавиться от этих бандитов. К сожалению, мы не вправе выдворить их отсюда силком. Но пока они здесь, мы должны знать все об их делах и намерениях.
      - Я буду сообщать вам обо всем, что узнаю, мистер Коупленд.
      - Большего от вас и не требуется. А пока они не убрались прочь, я позабочусь о том, чтобы на всякий случай человек тридцать солдат оставались под ружьем. А теперь ступайте.
      - Слушаюсь, мистер Коупленд, - поклонился трактирщик.
      39
      Бедняга Бенито воротился в свой трактир, где за столом в углу вновь расположились непрошеные гости. Кроме них, не было ни одного посетителя. Жена Бенито возилась за стойкой с посудой. Войдя в трактир, Мадиедо заложил руки за спину и нетерпеливо принялся расхаживать взад и вперед. Наш трактирщик с покорным смирением выносил молчаливое презрение сограждан, но в его отношении к прежним сотоварищам уже не было былого страха. Бенито наконец обрел уверенность и спокойствие. Подойдя к окну, он поглядел на людей, стоявших неподалеку от трактира, и вновь стал вышагивать по комнате.
      - Премного вам за все благодарен! - воскликнул он наконец. - Ведь только из-за вас мои жена и ребенок помрут с голоду, а мне придется самому выхлебать все свое вино, чтобы оно не прокисло.
      - Ничего, старина, мы тебе поможем, хотя вино у тебя прескверное, насмешливо утешил его один из сидевших за столом.
      Ничего не ответив ему, трактирщик подошел к главарю.
      - Чем скорее вы уберетесь отсюда, тем лучше. Сколько бы вы не каялись, в Соединенных Штатах вам рассчитывать не на что.
      - Это я и без тебя знаю, - ответил Лафит, ибо то был именно он. Если бы я мог предвидеть такое...
      - И что тогда? - возразил Бенито. - Вы получили по заслугам. Или вы надеялись на почести и государственные должности?
      - К черту все их государственные должности! Мне куда более по душе...
      - Постыдились бы! - оборвал его трактирщик. - Вы награбили столько, что могли бы безбедно прожить остаток дней в мире и покое. Впрочем, в бою вы вели себя на редкость достойно.
      - Заткни свою глотку, Бенито! - презрительно бросил Лафит. - Мне тошно слышать похвалы от такого труса, как ты! Лучше попридержи язык, а не то... Проклятие! Газеты превозносят до небес любого капрала, а про меня, столько сделавшего для их победы, ни слова. Вчера я явился на прием к главнокомандующему, так меня провели к нему через заднюю дверь. "Личной храбростью вы искупили часть своих грехов, - заявил он. - Но вам придется покинуть нашу страну, ибо простить вас мы не можем". И в благодарность за все швырнул мне три тысячи долларов.
      - Не так уж мало, скажу я тебе, - заметил трактирщик. - С такими деньгами можно недурно устроиться в Мексике. А здесь вам больше ждать нечего.
      - Увы, это так. Сорок лет я мотался по белу свету, но лишь тут начал кое-что понимать. За два месяца я уразумел здесь больше, чем за всю предыдущую жизнь. Но что толку? Едва начав прозревать, я вынужден убираться прочь. Черт побери, что за люди! Одержав победу, которой мог бы гордиться сам Наполеон, они думают лишь о том, как бы поскорее вспахать и засеять поля.
      - Коли уж вы решили начать новую жизнь, вам тоже следовало бы подумать об этом, - возразил ему Бенито.
      - Эй, хозяин! - послышалось за дверью.
      - Иду! - крикнул тот, выбегая из трактира.
      - Наконец-то у меня снова посетители! - радостно объявил он, вернувшись. - Впрочем, не знаю, приятно ли вам будет повстречаться с ними.
      И он что-то шепнул на ухо Лафиту.
      - Проклятие! - выругался пират.
      - Может, вам лучше уйти?
      - Нет уж! Мы как-никак пока еще в свободной стране.
      Тем временем в комнату вошел сержант, а за ним под конвоем двух ополченцев Токеа и Эль Золь.
      - Они сдались без сопротивления, - прошептал сержант трактирщику. - И все же присматривайте за ними.
      - Ни о чем не тревожьтесь, - заверил его Бенито, - не спущу с них глаз.
      Когда мико оглядел убогое помещение с вытертыми коврами и грубо сколоченными стульями, на губах у него появилась горькая усмешка.
      - Погляди, Эль Золь, - пробормотал он, - сколь охладели к нам сердца бледнолицых. Прежде нас принимали в богатом вигваме, а сейчас...
      Молодой вождь тоже окинул взором комнату и вдруг заметил сидевших в углу пиратов. Глаза его вспыхнули яростью, ноздри затрепетали. Он бросился к их столу.
      - Разве вождь пауни и каманчей для того сохранил твою презренную жизнь, чтобы ты ядовитым дыханием отравлял воздух, которым дышит несчастный отец Канонды! - воскликнул он, выхватив боевой нож и занеся его над Лафитом.
      - Именем закона приказываю тебе - остановись! - сказал сержант, перехватив руку индейца.
      - Сын мой, - горестно проговорил мико, - не забывай о том, что мы в вигваме бледнолицых.
      А тем временем Лафит как ни в чем не бывало неторопливо допил свой стакан вина.
      - Будь я проклят, но у этого малого кровь холодна, точно лед, шепнул один из ополченцев другому.
      - Да, но это единственное его достоинство. Впрочем, с таким же хладнокровием он может перерезать тебе глотку.
      Вдруг дверь трактира распахнулась, два индейца вбежали в комнату и бросились к Эль Золю. Они обнимали его, оглядывали и даже ощупывали его руками, словно не веря собственным глазам. А потом, почтительно скрестив руки на груди, принялись обстоятельно рассказывать ему о чем-то на диалекте пауни. Меж тем Токеа опустился на пол подле камина и долго сидел, не шелохнувшись. Наконец он бросил взор в сторону Лафита, но тут же с презрением отвернулся. Впрочем, было заметно, что любопытство обуревало старика и лишь гордость не позволяла ему заговорить первым.
      Но тут пират поднялся из-за стола и подошел к нему.
      - Вот мы и встретились вновь, мико, - обратился он к Токеа. Миновало три месяца, возможно, мы стали теперь мудрее, но увы, не счастливее. Где те блаженные времена, когда мы мирно сиживали в твоем вигваме! Как жаль, что ты отвернулся тогда от меня. Я же, как последний глупец, ради девушки поставил на карту наше благополучие. Токеа, я не кривлю душой, говоря так. Мы могли бы жить мирно и счастливо на прекрасных землях, куда никто не посмел бы вторгнуться и нарушить наш покой. Но мечте не суждено было сбыться.
      - Ты, за голову которого бледнолицые назначили столь высокую плату, сидишь теперь в их вигваме? Как такое могло приключиться?
      - Разве ты забыл, мико, как я еще тогда говорил, что сумею защитить вас? Что вам нечего страшиться бледнолицых? Уже в ту пору в голове у меня созрел план примирения. Впрочем, теперь все пошло прахом.
      - Выходит, вождь Соленого моря стал другом бледнолицых?
      - Если это можно назвать дружбой. Они милостиво позволили мне рисковать своей шкурой и палить из их пушек, - горько усмехнулся пират. И за все за это даровали мне прощение вместе с настоятельным пожеланием, чтобы я поскорее убирался из их страны.
      - Вождь Соленого моря отправился к бледнолицым, чтобы вместе с ними поднять томагавк против Великого отца Канады?
      - Я только что вернулся с поля битвы. Американцы одержали блистательную победу.
      Токеа, слушая Лафита, постепенно менялся в лице, словно не в силах более сдерживать бури, бушевавшей в его груди. Глаза его налились кровью, громко застонав и закрыв лицо руками, старик рухнул на пол.
      - Что с тобой, мико! - вскричал Лафит, поднимая его.
      - О духи моих предков! О духи моей бедной дочери! Токеа виноват перед вами и готов принести искупительную жертву. Бледнолицые вновь обманули мико!
      - Мико, - обратился к нему трактирщик, - стол для тебя накрыт. Ешь и пей, сколько хочешь, а все дурное выкинь из головы.
      Старик машинально взял протянутый ему стакан и выпил.
      Потом второй, третий. Вскоре он уже без чувств лежал на полу.
      - Старый пьянчуга, - чуть презрительно заметил трактирщик.
      - Нет, он - король! - задумчиво возразил Лафит. - Законный король, в жилах которого течет самая благородная кровь. Ты бы не вынес и сотой доли тех испытаний, что выпали ему. Слышишь? Палят пушки. Должно быть, прибыл главнокомандующий. Спи спокойно, мико, - сказал Лафит, поглядев на Токеа. - Завтра тебе предстоит пережить еще многое.
      40
      На следующее утро обоих индейцев привели в гостиницу, где разместился главнокомандующий. В коридорах толпились офицеры, дружески беседовавшие с пленными англичанами.
      - Индейцы! - крикнул кто-то. - Пропустите их к генералу!
      Когда они вошли, с кресла поднялся высокий, крепкого сложения мужчина с проницательными глазами и резкими чертами лица, выражавшего неколебимое спокойствие и уверенность. Левая рука у него была на перевязи. Выдержав небольшую паузу, он величественно кивнул индейцам и снова уселся в кресло.
      - Токеа, - сказал майор Коупленд, - ты стоишь перед главнокомандующим, отважным воином, одержавшим победу над сынами Великого отца Канады.
      Мико внимательно поглядел на генерала, затем склонил голову и протянул руки ладонями кверху.
      - Мико племени окони, - сказал старик, - пришел сюда, чтобы протянуть руку дружбы.
      - Мы знаем Токеа, мико племени окони! - сказал генерал. - Но кто этот молодой воин?
      - Эль Золь, вождь каманчей.
      - Тогда скажи молодому вождю каманчей, что мы рады видеть его в вигваме бледнолицых.
      Эль Золь приложил правую руку к груди и почтительно склонил голову.
      - Токеа, - чуть помолчав продолжал генерал, - мы много слышали про тебя дурного, но мы не держим на тебя зла.
      - Токеа навеки покинет ваши земли, - сказал старик. - Он знает, что всегда будет помехой бледнолицым. Он выполнил волю Великого Духа, приказавшего ему унести со священного поля кости его предков.
      - Но что же тогда он искал в Алабаме? - качая головой, спросил генерал. - Послушай, Токеа, сколько бы ты не хитрил, мы всегда сумеем разгадать твои уловки.
      - Токеа отправился туда, чтобы в последний раз говорить со своим народом. Если бы великий воин слышал слова Токеа, он не стал бы хмурить чело. А теперь Токеа уйдет туда, где более никогда не увидит бледнолицых. Уши мико глохнут от стука их топоров.
      - Неужто старый Токеа променяет благословенные земли своих предков на куда более скудные охотничьи угодья?
      - Когда краснокожему воину достается красивая, но ленивая жена, он отсылает ее прочь и берет в жены девушку некрасивую, но прилежную. Токеа жил на землях своих отцов, но настоящими хозяевами тут всегда были бледнолицые. Если лошади и скот бледнолицых забредали в его земли, Токеа возвращал все, но когда лошади краснокожих оказывались во владениях бледнолицых, те забирали их себе. Токеа не желает более жить по соседству с бледнолицыми!
      - Но разве среди краснокожих нет дурных людей?
      - Краснокожие наказывают их и изгоняют из племени. А бледнолицые просто делят меж собой награбленное.
      - Ты решил уйти в земли каманчей? - спросил генерал. - Токеа, тебе следовало бы понять, что мы сильнее вас, мы хозяева этой страны. Мы могли бы просто отнять ваши земли. Но мы купили у вас эти земли, ибо хотели, чтобы вы стали нашими братьями.
      - Великий Дух, - презрительно продолжал мико, - населил наши земли огромными пауками. Пауки сказали птицам: "Мы не будем чинить вам зла, только не рвите паутину". Но когда голодные птицы вылетели из гнезд, весь лес уже был затянут паутиной. Бедные птицы запутались в ней, и пауки высосали из них кровь. Все бледнолицые - пауки. Многие племена краснокожих уже исчезли с лица земли. Одних погубили ружья бледнолицых, других огненная вода. Токеа уйдет отсюда.
      - Поступай, как знаешь. Мы не станем удерживать тебя.
      - Великий Дух даровал людям огромные земли. Но бледнолицых обуревает жадность, они тянут руки к тому, что по праву принадлежит краснокожим.
      - Бледнолицые платят за все долларами, - возразил генерал.
      - Сначала они опаивают краснокожих огненной водой, а потом хитростью выманивают у них земли.
      - Великий Дух, - спокойно сказал генерал, - создал землю для того, чтобы люди возделывали ее и питались ее плодами. Ваши владения и теперь еще огромны, и если бы вы пожелали трудиться на земле, а не только охотиться в лесах, вы могли бы жить куда богаче, чем многие американцы. Но вы, вожди племен, продаете ее, делите меж собой деньги, а всем остальным кидаете несколько долларов на огненную воду, вынуждая свой народ просить милостыню у наших дверей.
      - Токеа с презрением отшвырнул ваши доллары!
      - Мне все известно про тебя, Токеа. А теперь ответь мне: как поступают индейцы с предателем и заговорщиком? Они снимают с него скальп, не так ли? Когда Токеа, воспылав жаждой мести, отправился в селения чокто, мускоги по доброй воле продали свои земли, ибо устали от распрей и войн. Мы могли бы схватить тебя и отдать на суд твоих же людей. Но мы этого не сделали и позволили тебе уйти. И напрасно ты отказался от денег, заплаченных за твои земли. Конечно, краснокожим приходится нелегко, но тут уж ничего не поделаешь. Вам всем предстоит приобщиться к цивилизованной жизни, это столь же закономерно, как то, что день приходит на смену ночи. Но ежели вы хотите оставаться дикарями, вините в этом лишь себя самих. Токеа, - помолчав, сказал генерал, - ты можешь уйти, мы не станем чинить тебе никаких препятствий. Но я должен еще кой о чем расспросить тебя. Мы не вмешиваемся в дела ваших племен, в их распри и междоусобицы. Но мы не позволим вам убивать наших граждан и уводить их детей.
      Услышав последние слова генерала, старик насторожился.
      - Токеа привел сюда девушку, дочь бледнолицых. Как попала к нему та, кого он зовет Белой Розой?
      Губы мико вздрогнули, он встревоженно поглядел на генерала.
      - Белая Роза - дочь мико, - ответил он. - Он отдал за нее множество медвежьих и бобровых шкур.
      - Но как она оказалась среди вас?
      - Токеа нашел ее в селении чокто, на берегу великой реки. Он вырвал ее из рук воина мускоги, когда тот собирался размозжить ей голову о ствол дерева.
      - А как все это случилось?
      - Четырнадцать лет миновало с той поры, когда Токеа поднял томагавк против племени чокто. В сердце его не было ненависти к чокто, но мускоги желали войны, и Токеа отправился вместе с ними. На десятую ночь Токеа сидел в засаде возле одного из селений чокто, поджидая, когда все уснут. Несколько воинов отправились на разведку. Вдруг Токеа услыхал их боевой клич и ринулся им на подмогу. Но когда он прибежал туда, все было кончено, воины мускоги уже снимали скальпы с врагов. Среди убитых было четверо бледнолицых мужчин и три женщины. Одна из женщин, уже мертвая, все еще сжимала в руках ребенка. Токеа прибежал слишком поздно, он не успел уберечь от гибели прекрасную молодую женщину. Но он спас ребенка и отнес его в дом бледнолицего торговца, - тут он указал на майора Коупленда, и и шкурами зверей оплатил молоко, которым жена торговца кормила Белую Розу. Токеа и теперь хранит все то, что было надето тогда на ребенке.
      - Токеа должен показать нам эти вещи, - сказал генерал. - Это очень важно для нас.
      Мико сделал знак одному из каманчей, и тот вышел из зала. А к генералу тотчас подошел какой-то человек и протянул документ, который главнокомандующий внимательно прочитал и положил на стол.
      Тем временем вернулся посланец со свертком.
      - Та самая цепочка! - воскликнул незнакомец, когда развернули сверток. - А вот и медальон с инициалами "Дж.К.Р.". Все, как описано в документе. И инициалы совпадают. Точного описания одежды ребенка тут нет, ибо все слуги тоже погибли.
      - Согласно нашим законам, индеец имеет некоторые права на девушку, пока не объявится ее законный отец. Впрочем, судя по документу, пропавший ребенок и Белая Роза - одно и то же лицо. Мы вернем ее законному отцу, как только он оплатит индейцу издержки по содержанию ребенка.
      - Отец этой девушки, чьим доверенным лицом я имею честь быть, охотно заплатит сколько угодно, лишь бы поскорее увидеть давно утерянное единственное дитя. Полномочия на это им были даны мне еще тринадцать лет назад.
      И он предъявил генералу еще один документ.
      Токеа и Эль Золь с растущим нетерпением наблюдали за происходящим в зале. Они, конечно, слышали, что речь идет о Розе, но не могли понять суть дела.
      - Токеа, - обратился к старику генерал. - Ты свободен. А твоя приемная дочь пока останется с нами. Ты вправе обратиться в суд, и тебе возместят все убытки. Все эти люди, что собрались тут, хорошо разбираются в законах. И они полагают, что Розу следует вернуть ее отцу.
      - Великий воин мудр и справедлив, - сказал старик, по-прежнему ничего не понимая.
      - Тебе решать, уходить или оставаться. Пока вы здесь, вам будет предоставлено все необходимое.
      Простившись с генералом, оба индейца вышли из зала.
      - Я, кажется, сделал все, о чем вы просили? - обратился генерал к Коупленду.
      - Да, благодарю вас.
      - Рад, что мог оказать вам услугу, - заметил генерал, подписывая какие-то депеши, которые принес ему адъютант. - У вас есть еще пожелания?
      - Вы знаете, что все ждут вас, чтобы начать парад, а потом предстоит обед и бал.
      - Майор, прошу вас, пощадите меня. - Он указал на свою забинтованную руку. - Мне сейчас не до парадов и балов.
      - Едва ли наши люди поверят, что всему виной ваша рана. Они решат, что тут кроется что-то другое. Поступайте, как сочтете нужным, но я хотел бы предупредить вас, что свободные граждане - самые обидчивые на свете. Вы свершили великое дело, генерал, но еще большее уважение сограждан вы завоевали тем, что нашли в себе мужество признать свою неправоту и с честью выдержали это испытание.
      - Которым я обязан именно вам, - улыбнулся генерал.
      - Надеюсь, вы на меня не в обиде. Ваш пыл следовало слегка остудить. Но ведь теперь уже все позади. Так примите же наше приглашение и выслушайте слова благодарности, которые наши сограждане не расточают попусту.
      - Что ж, я согласен, - ответил генерал, пожимая руку Коупленду. Если я не ошибаюсь, обед состоится в том самом зале, где меня совсем недавно клеймили позором, называя деспотом и тираном?
      - Всему свое время, - улыбнулся Коупленд. - Итак, парад начнется через час, а пока мне нужно навестить мисс Розу. Она хочет проститься с индейцем. Похоже, он вскорости покинет нас. Оно и к лучшему.
      41
      - Ну, дитя мое, - сказал Коупленд Розе, - теперь я в полном твоем распоряжении. Какое счастье, что наконец отыскался твой отец. Жаль только, что твоей матери нет в живых. Но где же наш юный мичман? А, вот и он. Послушай, мой мальчик, а ты не хотел бы попрощаться со своим старым знакомцем? - спросил он юношу. - Ну, а ты, Роза, больше не горишь желанием вернуться к дикарям? Что ж, я тебя понимаю. Жить среди них, все равно что питаться одними маисовыми лепешками. А ты, молодой человек, поверь мне на слово. Живется нам тут куда свободней и веселее, чем при дворе любого из ваших королей. У вас вольготно лишь кучку дворян, а все остальные просто разглагольствуют о свободе, даже не ведая, что это такое.
      Войдя в трактир, они увидели индейцев, которые, как обычно, сидели на полу. Заметив Розу, Эль Золь вскочил и поспешил ей навстречу. Но девушка быстро подбежала к старику и обняла его, как ребенок.
      - Токеа, - сказал Коупленд, - твоя приемная дочь пришла проститься с тобой и поблагодарить за все, что ты для нее сделал. Я думаю, ты сам назовешь ту сумму, которая причитается тебе за заботу о ней.
      - Токеа готов заплатить за еду, которую бледнолицые давали Белой Розе, - гордо заявил индеец, вынимая кошелек.
      - Ты не понял меня, старик. Разумеется, твой иск будет рассматривать суд, но я готов проследить за тем, чтобы все было уплачено сполна.
      - Бери, сколько тебе нужно, - невозмутимо сказал Токеа. - Попрощалась ли моя дочь с этими людьми? - спросил он Розу. - Мы покидаем бледнолицых. Впереди у нас долгий путь.
      - Но зачем тебе уходить мико? - взмолилась девушка. - Оставайся тут. Бледнолицые примут тебя как брата.
      Токеа удивленно поглядел на нее.
      - О чем говорит Белая Роза? Коварные бледнолицые примут меня как брата? - Он укоризненно и сердито покачал головой. - Возьми это, - сказал он, указывая на шерстяное одеяло. - Мы уходим. Токеа устал и не желает более видеть бледнолицых.
      - Мико! - испуганно воскликнула девушка. - Белая Роза просит тебя остаться. Но если ты должен уйти...
      - Токеа - отец своему народу. Окони зовут его, и он уходит. Белая Роза, дочь мико, последует за своим отцом и вскоре станет женой вождя каманчей.
      - Мико, - зардевшись и невольно попятившись, сказала девушка, - ты отец моей сестры Канонды, ты спас мне жизнь и вырастил меня. И я благодарна тебе за все твои заботы. Но я не могу последовать за тобой. Я должна быть рядом со своим отцом.
      - Белая Роза говорит разумно, она должна быть рядом с отцом. Ноги моей дочери слабы и нежны, но она будет сидеть в каноэ, потом ее понесет на своей спине лошадь.
      - О боже! - воскликнул Коупленд. - Кажется, он решил увезти ее с собой. Джеймс, беги к Паркерам и собери побольше людей. А ты, Роза, шепнул он девушке, - ни о чем не тревожься.
      На лице индейца отразилось беспокойство, похоже, он начал о чем-то догадываться.
      - Белая Роза - послушная дочь, она станет готовить еду для своего старого отца, - сказал он чуть погодя.
      - Я готова сделать все для отца Канонды. Но я должна исполнить свой долг. О отец Канонды, Белая Роза пришла проститься с тобой.
      - О чем говорит моя дочь? - снова удивился индеец.
      - Отец, который даровал мне жизнь, наконец отыскался. Уже четырнадцать лет он ищет и оплакивает свое дитя.
      - Жизнь Белой Розе даровал Токеа. Он вырвал ее из рук воина мускоги.
      - Но у Розы есть настоящий отец, ниспосланный ей Великим Духом. Роза должна отправиться к нему. Роза покидает тебя, мико, - тихо, но очень решительно сказала девушка.
      В глазах старика отразилась бушевавшая в его груди ярость, но он по-прежнему сохранял внешнюю невозмутимость.
      - Мико, неужто ты не понял, о чем тебе говорил великий воин? - с тревогой спросил Коупленд.
      Индеец не удостоил его даже взглядом. Рука его потянулась к боевому ножу, глаза впились в лицо Розы. Опасаясь беды, Коупленд подошел к ней поближе. Но девушка держалась спокойно и с достоинством.
      - Мико, мне пора прощаться с тобой.
      - Разве Токеа не отец Белой Розы? - закричал он столь гневно, что трактирщик и его жена, услыхав его возглас, испуганно вбежали в комнату. Белая Роза не пойдет вместе с ним?
      - Она не может уйти с ним, - с несвойственной ей прежде твердостью заявила девушка.
      - Моя дочь нашла себе другого отца? Она хочет остаться у бледнолицых?
      - Роза должна остаться у них.
      Старик вдруг рванулся к Розе, схватил ее за руку и оттащил в угол комнаты.
      - Должно быть, бледнолицая змея решила, что старый мико глупец! - И он выхватил боевой нож.
      - Мико! - вскричал молодой вождь каманчей, до сих пор молча и безучастно сидевший на полу.
      - Или бледнолицая змея думает, что мико кормил и поил ее, чтобы на расцвела на радость бледнолицым? - обезумев от ярости, продолжал старик. Чтобы тешить взоры бледнолицых, столь ненавистных Токеа!
      И он с отвращением плюнул на пол.
      - Остановись безумец! Отпусти девушку, а не то всем вам конец! закричал Коупленд, схватив стул и отбиваясь им от окруживших его индейцев.
      - Эта змея вздумала уйти к бледнолицым. Сын мой, - крикнул он вождю каманчей, - Белая Роза предала своего отца! Променяла его на бледнолицых!
      - Я слышу голос моего бледнолицего отца, который зовет свою дочь, проговорила Роза, почти лишаясь чувств.
      - Белая Роза не достанется бледнолицым! - мстительно расхохотался старик, занеся над девушкой нож.
      - Господь всемогущий! Он убьет ее! - в ужасе воскликнул Коупленд, безуспешно пытаясь прорваться к ним.
      Но его уже опередил вождь каманчей. Одним прыжком он подскочил к старику и вырвал из его рук Розу в тот самый миг, когда нож уже готов был вонзиться ей в грудь.
      - Токеа хуже дикой кошки! Он хочет навлечь позор на головы краснокожих. Токеа позабыл о том, что он - мико окони, отец своего народа. Эль Золю стыдно называть Токеа своим отцом! - с презрением проговорил молодой вождь на языке пауни.
      Услыхав эти слова, старик гордо выпрямился, но потом вдруг поник головой и покачнулся. Эль Золь подхватил его, не дав упасть.
      В комнату во главе с лейтенантом Паркером вбежали ополченцы.
      - Отправить индейцев в тюрьму? - спросил лейтенант Коупленда.
      - Позаботьтесь лучше о девушке. Сам господь уберег ее, и не наше дело творить акт возмездия. Токеа, - обратился Коупленд к мико, - по нашим законам тебя следовало бы повесить, но мы не станем лишать тебя жизни. Уходи от нас. Уходи поскорее. Мы не будем мстить тебе, ты сам покараешь себя за содеянное.