Токеа и Белая Роза

      - Англичанин встречался с Токеа?
      - Мико поспешил за ним следом. Что было дальше, мне не ведомо.
      - А для чего Токеа пришел в наши края?
      - Ему привиделся вещий сон, и он должен исполнить веление Великого Духа. А потом он вместе с Эль Золем отправится в земли каманчей. Все наши люди уже ушли туда. Но вождь каманчей не захотел оставить мико одного, ведь Токеа потерял свою единственную дочь. Роза тоже пошла с мико, чтобы глаза его не ослепли от слез.
      Все с удивлением и сочувствием слушали бесхитростный рассказ девушки.
      - Но отчего же этот глупец не сказал нам, кто ему дал индейский наряд? - немного помолчав, спросил Коупленд.
      - Канонда потребовала, чтобы бледнолицый брат поклялся именем Великого Духа, что никому ничего не расскажет.
      - Да, это несколько проясняет дело, - задумчиво сказал Коупленд.
      - Дорогой майор, у нас нет оснований не верить словам девушки, но она может и не знать об истинных замыслах индейцев. Я очень сомневаюсь, что причиной столь долгого путешествия был всего лишь вещий сон мико.
      - А вот я нисколько в этом не сомневаюсь, - возразил Коупленд. Когда индейцу является во сне Великий Дух, он может пройти пешком и тысячи миль. К тому же, индейцы вышли прямо к Опелоузасу. Разве стали бы они действовать так открыто, замыслив что-то недоброе? Разве Токеа взял бы с собой девушку? Вы сами видели, как он разволновался, когда я сказал, что она пока поживет у вас. Я сразу понял, что она ему дороже всех на свете. А какие у нее платья и украшения? От них не отказалась бы любая богатая наследница.
      - Но откуда у индейцев столь дорогие вещи?
      - Молодой вождь каманчей - зять Токеа. Мне не раз доводилось слышать, что у каманчей немало всякого добра и золота.
      - Однако покрой платья английский, да и пошито оно по самой последней моде. Нет, в этом деле еще много загадок.
      - Попробуем разгадать их, - сказал Коупленд. - Нужно потолковать с Токеа и попытаться выведать, что у него на уме.
      29
      За те две недели, что мы не видели Розу, девушка очень изменилась. Взор ее просветлел, ибо душу Розы более не терзала мысль о том, что ее отдадут в жены ненавистному ей человеку. После гибели Канонды Роза стала единственным утешением старого Токеа, глядя на нее, он погружался в воспоминания о счастливых былых временах на берегу Натчеза. А молодой вождь каманчей обходился с ней столь почтительно, словно его единственным желанием было во всем угождать ей. Новые впечатления во время их путешествия и величественные ландшафты тоже взбодрили Розу, она стала держаться гораздо более уверенно и естественно. Поначалу ей даже удалось чуть-чуть расшевелить и Токеа. Но по мере приближения к селениям бледнолицых, старик мрачнел все больше и больше. Предвидя унижения, которые ему придется вскоре выносить, Токеа часами говорил сам собой, задавая вопросы как бы от имени бледнолицых и презрительно отвечая на них.
      На берегу Ачафалайи неподалеку от Опелоузаса индейцев заметили двое местных жителей, а вскоре сюда подоспел и отряд ополченцев. Властный тон командира и подозрительные взгляды всех остальных так возмутили индейцев, что, если бы не окрик мико, дело могло кончится стычкой. Не глядя ни на кого, Токеа молча направился к Розе, которая, закутавшись в одеяло, сидела под деревом. Некоторое время спустя к ним подошел Эль Золь, чтобы отвести девушку к реке и усадить в каноэ. Роза поднялась, одеяло соскользнуло у нее с плеч, и ополченцы с удивлением увидели ее богатый наряд. Все почтительно поздоровались с девушкой, а командир отряда подал ей руку, чтобы помочь войти в лодку. Но его оттолкнул молодой вождь каманчей.
      В лагере индейцев поместили в караульное помещение. Роза тоже осталась с ними, хотя командир предлагал отвести ее в гостиницу. Вскоре туда пришли офицеры. В одном из них Токеа тотчас признал бывшего торговца, А Роза радостно кинулась сквайру на шею.
      Индейцам предоставили комнату в гостинице, а полковник Паркер пригласил Розу погостить в его доме.
      Когда Роза стала прощаться с Токеа, он поглядел на нее так, будто они расставались навеки, и дрожащим от волнения голосом благословил девушку, положив руку ей на голову. Когда она выходила из комнаты, он снова бросился к ней, обнял и благословил. Молодой вождь вел себя не менее удивительно.
      - Бледнолицые почтительно склоняют головы перед Розой, но Эль Золь готов умереть за нее, - горестно прошептал он девушке.
      После ее ухода оба вождя погрузились в мрачное оцепенение, от которого их неожиданно пробудила громкая барабанная дробь.
      Ополченцы построились и приступили к выполнению маневров. Старик глядел на них с выражением горечи и ненависти на лице.
      - Сын мой, - обратился он к Эль Золю, - ты видишь, сколь хитры бледнолицые? Краснокожим никогда не одолеть их. В мирной жизни бледнолицые горды и неукротимы, точно буйволы, не, ступив на тропу войны, они делаются кроткими и послушными своим вождям. А краснокожие всегда своенравны. О Великий Дух, отчего ты отвратил свой лик от краснокожих? Ты больше не печешься о судьбе краснокожих, и они проклинают жизнь, которую ты им даруешь.
      - Слова мико могут омрачить лик Великого Духа, - сказал Эль Золь.
      - Тогда пусть Великий Дух покарает мико. Токеа лишь возрадуется, если Великий Дух испепелит его молнией.
      Эль Золь в ужасе отпрянул от старика.
      - Великий Дух похож на красивую скво, - продолжал мико, - ему нравится гладкая кожа бледнолицых. А краснокожих он прогоняет прочь. Его ветры сдувают их с лица земли.
      - Токеа, не хули Великого Духа! - вскричал Эль Золь.
      - Но разве Великий Дух не преследует Токеа с самого его рождения? За что он наказывает мико? За что карает его детей? Почему он наделил бледнолицых хитростью лисы, а краснокожих слепотой совы, которая ничего не видит при свете дня?
      - Краснокожие воины прозревают, когда окажутся на просторах Мексики.
      Лицо старика озарил луч надежды.
      - Сын мой говорит мудрые слова, - сказал он.
      Когда маневры были закончены, офицеры во главе с генералом Биллоу направились к гостинице. Они вошли, и старик поглядел на них с такой тоской, что все невольно прониклись к нему сочувствием. Офицеры сели в кресла, а индейцы на свой манер устроились на устланном коврами полу.
      - Желают ли краснокожие братья говорить на своем языке или предпочтут язык бледнолицых? - спросил Коупленд.
      - Токеа находится в вигваме бледнолицых и будет говорить на их языке, - помолчав, ответил мико.
      - Мы пригласили наших краснокожих братьев, чтобы спросить, нет ли у них в чем нужды и зачем они пришли в эти края, - приветливо заговорил генерал Биллоу.
      Губы старика скривились в едва заметной усмешке.
      - Разве Токеа не может пойти туда, куда захочет? Неужто бледнолицые стали так боязливы, что пугаются при виде шести краснокожих воинов?
      - Бледнолицые не боятся краснокожих воинов, - возразил генерал. - Но Токеа - мудрый вождь, и он знает, что когда подняты томагавки, нужно держать глаза открытыми, чтобы вовремя заметить врага.
      - Бледнолицый вождь поднял томагавк против краснокожих?
      - Нет, он поднял его против сыновей Великого отца Канады.
      Индеец долго молчал.
      - Краснокожие не берут с собой скво, когда собираются издать боевой клич, - наконец сказал он. - Токеа с миром пришел к бледнолицым братьям.
      - Тогда и бледнолицые с радостью протянут ему свои открытые ладони, заверил его генерал Биллоу. - Бледнолицым известно, что краснокожие воины любят свои вигвамы и охотничьи угодья. Так для чего же они отправились в столь долгий путь? Быть может, Великий отец Канады что-то нашептал Токеа устами своего молодого сына?
      - Разве сын Великого отца Канады известен моим братьям? - удивленно спросил мико.
      - Да, наши люди изловили его.
      - И что бледнолицые братья сделали с ним?
      - А как обходятся со шпионом краснокожие?
      - Разве юный сын Великого отца Канады шпион?
      - Но ведь он пришел к нам от Токеа? - сурово сказал генерал Биллоу.
      - Юный сын Великого отца Канады сказал, что пришел от Токеа? равнодушно спросил мико.
      - Неужели Токеа считает нас глупцами, неспособными отличить врага от друга?
      - Пусть бледнолицые спросят Розу. Белая Роза и та, кого уже нет в живых, привели сына Великого отца Канады в Вигвам мико. Токеа был на охоте, лишь потом он настиг его в лесу.
      - Но почему дочь мико наложила печать на уста англичанина?
      - Токеа тоже запечатал его уста, - сказал старик. - Краснокожие воины окони стерегут свои вигвамы от воров, которые могут прийти за их скотом. Окони желают жить в мире и покое.
      Похоже, слова старика убедили офицеров. Немного посовещавшись с ними, генерал Биллоу сказал:
      - Краснокожие братья - желанные гости в вигваме бледнолицых. Мы позаботимся о том, чтобы у краснокожих братьев было вдоволь дичи и огненной воды. Но пока наши братья должны оставаться тут. Мико знает, что ему нечего страшиться, если он пришел к нам с миром.
      - Да будет так, - помолчав, ответил Токеа.
      30
      - Присаживайтесь, капитан, - сказала миссис Паркер. - Дочери наверху с Розой. Я очень признательна вам за то, что вы привели ее к нам. Мне порой чудится, будто эта девушка ниспослана всем нам небесами, чтобы принести мир и покой. А как трогательно она рассказывала про свою жизнь среди индейцев и про гибель дочери Токеа! Капитан Перси, вы был на совещании?
      Молодой офицер сел на диван и раздраженно пригладил волнистые темные волосы.
      - Как мне ненавистны их тупые, самодовольные физиономии! - воскликнул он. - Все они - грубые, чванливые провинциалы!
      - Капитан, вы глядите на все предвзято, покачав головой, сказала миссис Паркер.
      - Предвзято?! Когда я сегодня вошел к майору, он беседовал с офицерами. Заметив меня, все они отвернулись.
      Капитан вскочил и зашагал взад и вперед.
      - И как поступили вы? - спросила миссис Паркер.
      - А как бы поступили вы после подобного оскорбления?
      - Я спокойно спросила бы их, что все это означает.
      - Ну, а я повернулся и вышел.
      - Капитан, все весьма недовольны тем, что вчера вы осмелились прервать собрание.
      - Осмелился прервать собрание? - побагровел от ярости молодой человек. - Да они все заслуживают того, чтобы предстать перед трибуналом! Сбежал шпион. С момента побега не прошло и часа. Я спешу к генералу, прошу, даже умоляю его дать мне хотя бы человек двенадцать, а они стоят и, разинув рты, слушают дурацкую болтовню.
      - Вы считаете себя вправе осуждать наших граждан и идти против воли народа?
      - Я не ополченец, а капитан линейных войск.
      - А кому служат линейные войска? - спросила миссис Паркер. - Вы слишком долго жили вдали от родины. Вы не знаете нашего народа и не понимаете его величия. Та власть, которой в Англии обладают лишь немногие, здесь принадлежит всему народу.
      - О чем я могу только сожалеть, - язвительно парировал капитан Перси.
      Тут дверь отворилась, и в гостиную вошли полковник Паркер и майор Коупленд, который весьма сухо кивнул капитану.
      - Совещание уже закончилось? - спросила хозяйка.
      - Да, дорогая, - ответил полковник. - И все благодаря майору. Коупленд великолепный оратор. Решение было принято единогласно. Поначалу кое-кто возражал, но потом они согласились с нами.
      - Просто эти ребята из Теннеси еще не привыкли к нашим порядкам, сказал майор. - Впрочем, в бою они будут держаться молодцами.
      - Похоже, майор несколько недооценивает силы противника, - насмешливо заметил капитан Перси. - Подобная самоуверенность до добра не доведет.
      - С такими парнями, как наши, бояться нечего. Тот, кто решил победить, победы всегда добьется.
      - А вот мне не раз доводилось слышать другое: тот, кто презирает противника, будет разбит им, - возразил капитан Перси.
      - Так, верно, принято говорить в Старом Свете. У нас же есть поговорка получше: Коли ты уважаешь себя, то тебя будет уважать и противник. Впрочем, капитан, мы живем в свободной стране, а посему можете злословить, сколько вам вздумается. Но мой вам совет: если хотите ладить с нашими людьми, не ставьте себя выше других.
      - Может, мне пойти в ученье к сквайру Коупленду? - усмехнулся капитан.
      - А почему бы и нет? Вы славный малый, и господь простит тех, кто, вместо того, чтобы воспитать вас настоящим гражданином, которым все мы могли бы гордиться, отослал вас в Англию, где вы нахватались заморских манер. Впрочем, вы прекрасно зарекомендовали себя в сражениях на озерах, и лишь поэтому я решил вступиться за вас...
      - Капитан Перси не нуждается в вашем заступничестве!
      - Капитан, не забывайтесь, когда говорите со старшим по званию, сказал майор. - Завтра мы выступаем. Двести человек пока останутся в лагере, и вы сможете на деле доказать, что вам дороже - благо отечества или ваше английское чванство. И могу вас заверить, что, если вы выпьете стаканчик виски за одним столом с рядовыми, это ничуть не унизит вашего достоинства, ибо всем этим людям не раз доводилось иметь дело и с куда более важными персонами.
      Майор вышел из гостиной. Молодой человек, побледнев, хотел было кинуться следом, но его удержал полковник Паркер.
      - Что вы намерены предпринять, капитан?
      - Потребовать объяснений у этого грубияна.
      - Успокойтесь! Я дам вам все необходимые объяснения. Известно ли вам о том, что наши ополченцы, глубоко возмущенные вашим поведением на собрании, а также вашими оскорбительными высказываниями, избрали офицерский комитет, который вынес решение доложить обо всем главнокомандующему, а пока отстранить вас от командования лагерем?
      Капитан Перси обескураженно поглядел на полковника.
      - Но тут поднялся с места майор Коупленд и наполнил всем о ваших заслугах перед страной, о храбрости, проявленной вами под Питтсбургом. Майор говорил так убедительно, что в конце концов, несколько охладил гнев наших офицеров. Решение комитета было временно приостановлено. Понимаете, капитан? Временно!
      - Но я действовал согласно приказу главнокомандующего, и если порой у меня вырывались слова...
      - Подобные слова никогда не должны срываться с уст человека, на которого возложена высокая миссия командовать другими людьми. Вы, верно, полагали, что если главнокомандующий ни во что не ставит мнение креолов, то сними можно и вовсе не считаться. Но главнокомандующий куда лучше вас разбирается в людях. Направив вас сюда метать громы и молнии, он тем временем прислал весьма любезное послание майору Коупленду, прося его поскорее прибыть с батальоном на юг, где он самолично подыскал для майора квартиру.
      Капитан взволнованно вышагивал туда и сюда по гостиной.
      - Генерал догадывался о ваших замыслах и поручил мне сделать все возможное, чтобы помешать вам.
      - И вы решили, что сумеете запугать нас? Поверьте мне, капитан Перси, в отличие от вас, главнокомандующий преспокойно проглотит вашу горькую пилюлю и постарается с самой любезной улыбкой выслушать предъявленные ему обвинения. Итак, утром мы выступаем, а вы останетесь в лагере, чтобы обучать прибывающих ополченцев.
      Ранним утром, когда над рекой еще висел густой туман, грохот пушек возвестил о прибытии пароходов. На берегу собрались ополченцы, которых пришли проводить женщины и дети. Слышался приглушенный гул голосов, лица людей были серьезны и спокойны. Полковник Паркер в последний раз поцеловал жену и дочерей и отдал приказ к построению.
      Послышалась барабанная дробь, зазвучали трубы, на пароходах вновь прогрохотали пушки. Один батальон следовал за другим. Раздались поначалу тихие, а потом уже громкие рыдания женщин.
      - Храни вас господь! - кричали провожающие.
      - Матушка, спаси меня! - вдруг вскрикнула стоявшая подле миссис Паркер Роза. - Ради бога, спаси меня!
      - Что случилось, дитя мое?
      Но Роза, помертвев от ужаса, не в силах была вымолвить ни слова. И тут к девушке подбежал высокий старик-индеец и оттащил ее в сторону.
      - Что тут происходит? - воскликнул капитан Перси, выхватив из ножен шпагу.
      Но индеец лишь молча глядел на него безумным взором, судорожно прижимая к себе Розу.
      Наконец девушка подняла голову и посмотрела по сторонам.
      - Мико, - сказала она индейцу, - вождь Соленого моря ушел. Убийцы Канонды тут уже нет.
      Глаза индейца потухли, он отпустил девушку и, пошатываясь, побрел прочь.
      - Дитя мое, в чем дело? - испуганно спросила Розу Миссис Паркер.
      - Пират, - все еще дрожа от страха, прошептала девушка.
      - Ты, верно, обозналась. Как здесь мог очутиться пират?
      - Нет, я не обозналась. Токеа тоже видел его.
      Из труб пароходов повалили клубы дыма, они отчалили и вскоре исчезли в туманной дали. "Храни вас господь!" - неслось им вслед.
      31
      Пока провожающие молча прислушивались к шуму удаляющихся судов, к берегу пристала лодка с пятью мужчинами. Двое из них были местными жителями, в третьем все признали беглого негра, на четвертого поглядели без особого интереса, зато пятый привлек всеобщее внимание.
      - Шпион! - послышались крики из толпы.
      - Господи Иисусе! Ну и дела, мистер Джеймс! Стоило нам выйти на берег, и сразу поднялся переполох, - воскликнул четвертый из прибывших мужчин, судя по говору, ирландец.
      Джеймс Ходж ничего ему не ответил.
      - Шпион! - еще громче прокричал кто-то.
      - Шпион? - оглядев себя и обоих спутников с головы до ног, весело спросил ирландец. - Кто тут, по-вашему, шпион? Сын моего отца? Или мистер Джеймс? Или вот этот черномазый господин? Да вы не в своем уме! В семействе Мэрфи висельников никогда не водилось! - И он оглушительно расхохотался.
      - А твой братец из Дублина? Разве он не повенчался с конопляной невестой? - спросил весельчака ополченец.
      - Нечего молоть всякий вздор! То был мой сводный брат.
      - А твой почтенный папаша, Дейви Мэрфи? - спросил другой ополченец.
      - Да его пристрелил констебль за бочонок виски. Ты и мечтать не можешь о столь славной гибели.
      - А разве твою сестрицу не упекли в тюрьму в Корке за кражу овец? подхватил шутку третий.
      - За кражу овец? Да во всем Корке вы не сыщите ни единой овцы!
      Эту веселую перепалку прервали два ополченца, приказавшие всем троим следовать за ними. Ирландец удивленно поглядел на ополченцев, а потом снова расхохотался.
      - Эй, мистер Джеймс! Кто бы мог подумать, что нас будут встречать с почетным караулом!
      - Экий наглец, - заметил кто-то из толпы.
      - Да он просто веселый малый, - сказали другие.
      - Где ты повстречался с англичанином? - спросил ирландца офицер.
      - Ума не приложу, как вам ответить! Язык у меня совсем пересох от жажды и едва ворочается!
      - Посидишь двое суток на хлебе и воде, так он мигом у тебя заворочается, - заметил офицер.
      - Дейви, - крикнули ему из толпы, - сын твоего отца - изрядный дурень!
      - О господь всемогущий! Меня в кутузку? Только за то, что мне не по душе было воевать с вами? Что это вы надумали?
      Джеймс, который до сих пор довольно спокойно шел рядом, вдруг вышел из себя, схватил ирландца за руку и крикнул:
      - Заткнись же, наконец, болван, а не то я отверчу тебе...
      Но его тут же оттащили прочь два ополченца.
      - Успокойтесь, молодой человек, - грозно сказал один из них, и юноша прикусил язык.
      - Успокойтесь, мистер Джеймс! - весело сказал ему ирландец. - Сами видите, у янки нет особого почтения к английским джентльменам. Ах, бедный мистер Джеймс! - продолжал он, обращаясь к толпе. - Вы только поглядите на него! Я наткнулся на него случайно, и мне стало жаль его. Эй, мистер, сказал я, давайте уберемся отсюда подальше. К примеру, в Филадельфию. Идти туда совсем недалеко.
      - Сущий пустяк! - захохотали все. - Всего-навсего две тысячи пятьсот миль.
      - В самом деле? - изумился ирландец. - Тогда и впрямь, Дейви, сын твоего отца - изрядный дурень. Мы прошагали несколько часов кряду и вдруг видим в лесу какую-то лачугу. А у дверей стоит старуха. Тут я и спрашиваю ее, не даст ли она нам чего из еды, чтобы утихомирить наши бунтующие желудки. И, черт меня побери, она отвечает мне "да" и зовет в дом. Дорого же нам обошлись жаркое и пироги. Неспроста старая ведьма заманила нас в свое логово! Поздно ночью мы вдруг услыхали, как кто-то точит ножи. Я слышал это собственными ушами.
      Но тут молодые люди, которые привезли задержанных, что-то вполголоса сказали ополченцам, и те расхохотались.
      - Выходит, кто-то покушался на ваши драгоценные жизни? - спросил один из них.
      - Можете смеяться, сколько хотите, - воскликнул ирландец. - Но нам было не до смеха. Лежим мы с мистером Джеймсом в постели и слышим за дверью шепот: "Они от нас не уйдут. Держите ножи и ружья наготове". Ну, что вы на это скажите? - обратился он к ополченцам.
      - Какой ужас! - воскликнули те и снова засмеялись.
      - Вот-вот, нас тоже охватил ужас, и мы разом вскочили. Мистер Джеймс поначалу прямо-таки не поверил собственным ушам. Но потом он приотворил дверь, а там трое с ружьями и ножами. И мрачно глядят на нашу дверь. Тут мы не стали больше мешкать и мигом в окошко!
      - Так вы, глупцы, в самом деле приняли почтенную миссис Блант и ее сыновей за разбойников? - спросили ополченцы.
      - О чем это вы? - удивился ирландец.
      - И когда они говорили про охоту на оленей, вы решили, что речь идет о вас? А доблестный мичман с фрегата "Доннерер" тоже сиганул в окошко?
      - Еще бы! Но бедному джентльмену не повезло, он попал из огня да в полымя. Прямиком угодил в лапы медведя.
      32
      Итак, наш юный мичман имел несчастье угодить в лапы молодого медведя, привязанного возле дома на цепи. Сыновья хозяина, услыхав его крики, освободили юношу из могучих объятий и передали в руки ополченцев. В лагере его снова подвергли допросу. Но капитан Перси, теперь уже свято уверовавший в его невиновность и всеми силами пытавшийся вызволить Джеймса из тюрьмы, столкнулся с непредвиденными трудностями. Англичанин делал все, чтобы еще более усугубить свое положение. Молодой человек, казалось, потерял голову. Едва войдя в комнату, он стал держаться с такой надменностью, что немедленно вызвал раздражение всех офицеров. По ходу допроса капитану Перси не раз приходилось одергивать его. Допрос шел уже несколько часов и все без толку. Англичанин даже не пожелал ответить, вступал ли он в сговор с кем-либо из горожан при побеге. Ему устроили очные ставки со многими свидетелями, в том числе и с трактирщиком, известным нам под именем Бенито. Наконец подошел черед пригласить индейцев и Розу.
      - Итак, вы не признаете того, что встречались с Токеа и его близкими? - спросил капитан Перси.
      Пленник ответил: нет.
      - Вы знаете эту молодую даму?
      И тут в комнату под руку с двумя офицерами вошла Роза. Она поклонилась всем присутствующим. Офицеры поднялись, один пододвинул к ней кресло. Роза подошла к пленному, взяла его за руку и спросила:
      - Брат мой, отчего ты так бледен? Кто причинил тебе зло?
      Озабоченный, печальный взгляд девушки на мгновение вывел его из оцепенения. Он холодно и почти сердито поглядел на нее.
      - Роза? Это вы? Простите меня.
      И опустил глаза.
      Все ждали от него хоть каких-то слов, но он продолжал упрямо молчать. Роза растерялась.
      - Брат мой, отчего ты гневаешься? - с мольбой в голосе спросила она. - Неужто ты сердишься на свою сестру? Отвечай же, брат мой. Ах, почему ты не захотел остаться с нами! Ведь Канонда говорили, что бледнолицые убьют тебя. Сколь многих бед ты бы мог избежать! У бледнолицых холодные сердца, так ведь, брат мой? - еле слышно прошептала она.
      Но в ответ он лишь громко скрипнул зубами. Роза в испуге отшатнулась.
      - Мисс Роза, - после долгого ожидания сказал капитан Перси, - не могли бы вы ответить на наши вопросы?
      Пока Роза правдиво и бесхитростно рассказывала о жизни англичанина в вигваме мико, пленник упорно смотрел в пол. Лишь время от времени он кидал быстрый взор на девушку и снова опускал голову.
      Наконец, капитан Перси встал и проводил Розу к креслу. И тут же в комнату в сопровождении двух индейцев вошел мико.
      - Токеа! - вскричал юноша. Он пристально поглядел на вождя и снова потупился. - Черт бы побрал ваш вигвам, - пробормотал он. - Уж лучше бы я угодил прямиком в адское пекло.
      - Токеа, - спросил капитан Перси, - тот ли это человек, что оказался в вашем вигваме четырнадцать дней назад?
      - Тот самый. Белая Роза и та, кого уже нет на свете, привели его в вигвам мико.
      - Тот ли это человек, которому Роза и ваша дочь подарили одежду?
      Индеец кивнул.
      - Тот ли это человек, что покинул ваш вигвам без вашего ведома? снова спросил капитан Перси.
      - Капитан, я полагаю, что вам следует задавать вопросы, а не подсказывать индейцу ответы, - заметил один из офицеров.
      - Токеа, - гордо сказал мико, - дважды открывал рот и говорил бледнолицему правду. Мико спал, когда пришел этот белый человек. Мико был на охоте, когда тот покинул его вигвам.
      - Отчего же вы не рассказали нам этого прежде? - спросил один из офицеров Джеймса.
      Тот ничего не ответил.
      Индеец удивленно поглядел на него и проговорил:
      - Брат мой, ты можешь говорить теперь, ты можешь подтвердить слова мико. Токеа снимает печать с твоих уст.
      - Мико сам решает, что ему делать, не спрашивая других. Я поступаю так же, - сердито возразил англичанин.
      - Когда бледнолицый брат покидал мой вигвам, - сказал, качая головой, Токеа, - мико запечатал его уста, чтобы ни один из чужаков не ступил на тропу, что ведет к его вигваму. Ныне же Токеа лишился своего вигвама, вождь Соленого озера сжег его. Токеа отвернулся от вождя Соленого озера. Брат мой должен говорить. Не то бледнолицые решат, будто мико и его люди встали на одну тропу с сыновьями Великого отца Канады.
      - Капитан, вы полагаете, что все обстоит именно так? - спросил один из офицеров.
      - Я не сомневаюсь в этом. Из протокола первой беседы с индейцами нам известно, что Токеа взял с Ходжа честное слово, что тот никому не расскажет об их встрече.
      Между тем индеец продолжал внимательно разглядывать пленного.
      - Брат мой, - сказал он, - похож на буйвола, угодившего в ловушку. Верно, там он и утратил былую отвагу. - С этими словами он презрительно отвернулся от англичанина.
      - Джеймс Ходж, - сказал капитан Перси, - теперь вы должны рассказать о своем пребывании у индейцев. Мне приятно отметить, с каким мужеством и благородством вы держали данное вами слово.
      - Вам и так уже все известно от этой девицы. Пишите, что хотите. Поступайте, как знаете.
      - Вы имеете в виду мисс Розу? - гневно спросил капитан. - Ту юную леди, которая с риском для жизни помогла вам уйти от индейцев?
      Пленный покраснел и опустил глаза.
      - Итак, рассказывайте, - продолжал капитан. - И помните, что ваша честь ничуть не пострадает, ежели вы с должным почтением станете отзываться о тех, кто ни чем не заслужил вашего небрежения.
      - Больше мне нечего рассказывать, - смущенно проговорил англичанин. И я вовсе не нуждаюсь в вашей заботе и сочувствии.
      - Вы глубоко заблуждаетесь, коли полагаете, что в данном деле речь идет лишь о вас самом. Во имя чести вашей родины и флота, в коем вы изволите служить, вам надлежит рассеять подозрения, тяготеющие над вами.
      - Англия и ее флот в состоянии и сами постоять за свою честь, вскинув голову, заявил англичанин. - Просто вашу гордыню тешит то, что в ваши руки попал англичанин, над которым можно безнаказанно измываться. Поступайте, как вам будет угодно.
      - С молодым человеком что-то неладно, - заметил один из офицеров. По-моему, следует на время прервать допрос.
      Капитан задумался, потом снова обратился к юноше:
      - Итак, вы по-прежнему не желаете говорить?
      В ответ тот лишь покачал головой.
      Офицеры поднялись со своих мест. Пленного увели. Он вышел, не оглянувшись, погруженный в свои мысли.
      - Экий глупец этот мальчишка, - заметил один из офицеров.
      - Да, с подобным упрямством мне еще не приходилось сталкиваться, сказал другой. - Похоже, его терзают угрызения совести.
      - Ничего не понимаю, - сказал капитан Перси. - Прежде он держался на редкость учтиво, как истинный джентльмен. Его словно подменили.
      - Я простой плантатор, - сказал капитан ополченцев из Опелоузаса, - и мало смыслю во всех этих тонкостях. Но сдается мне, что мы имеем дело с упрямством истинного джентльмена. Он - настоящий Джон Булль, а посему упрям, как бык. Я видел его еще в Опелоузасе. Веселый малый, смешливый и язвительный, так и сыпал шуточками. А знаете, что его так пришибло? История с миссис Блант. Он никогда не простит ни себе, ни нам того, что выказал себя трусом. Бьюсь об заклад, он не вымолвит в свою защиту ни единого слова. И будет только рад, ежели мы решим его повесить.
      - Похоже, что так и есть, - согласился другой. - Лишите Джона Булля его дьявольского высокомерия, и вы увидите перед собой обычного упрямого быка. Этот парень от стыда совсем потерял голову, а посему его теперь вовсе не заботит судьба его шеи. Думаю, он даже хочет, чтобы его повесили.
      - Что ж, давайте так и сделаем, - заявил третий. - Чего мы с ним церемонимся? Повесим его, коли ему этого хочется.
      - Мы повесим его, если он того заслуживает, капитан Уэллс, - возразил один из сыновей сквайра. - Не прибавит чести нашей стране, если мы воспользуемся упрямством этого юноши, дабы нанести удар Джону Буллю. Мы собрались для того, чтобы расследовать это дело. Позвольте мне сделать еще одну попытку. Надеюсь, я сумею заставить его говорить. Приведите его и ирландца.
      - Превосходно, мистер Коупленд, - согласились офицеры. - Ничего не имеем против.
      Некоторое время спустя в комнату ввели Джеймса и ирландца.