– Более или менее, – бойко соврала я. – Я работаю независимо…
– Ну вот, полиция прибыла сюда с фотографией, но по ней я не смог узнать ни одной из тех пожилых дам, которые покупали билеты. Но как вы описали ее… хм… я ещё помню, что она расплачивалась одной мелочью.
– Это я прекрасно могу себе представить.
– Дело было так: я как раз вернулся с обеда, и тут подошла эта пожилая женщина и потребовала один билет до Чикаго. Я сказал ей, что это стоит восемь долларов, сорок центов. И тогда она достала из старой, потертой сумки портмоне и начала отсчитывать мелочь. Я ещё никогда в жизни не видел такую кучу мелочи!
– Следовательно, всего шестнадцать долларов и восемьдесят центов.
– Нет, барышня, восемь долларов и сорок центов.
– Разве она купила не два билета?
– У меня – нет. Восемь долларов, сорок центов. Один билет.
Я взволнованно смотрела на него. В голове у меня шумело.
– Не можете ли вы, случайно, вспомнить дату?
– Это, должно быть, было во вторник или среду перед Днем поминовения, так как в четверг здесь уже была очередь. А я помню, что это был относительно спокойный день. И это было сразу после обеденного перерыва.
Я бросилась к телефонной будке и позвонила в полицию.
– Могу я поговорить с лейтенантом Штромом?
– Одну минуту, пожалуйста. – Пауза. Затем: – В его кабинете его нет, мне придется его искать. Можете немного подождать?
После короткой паузы я услышала голос Штрома.
– Да?
– Это говорит миссис Дакрес. Мне думается, что я узнала нечто важное. Речь идет о том билете, который мы нашли у мистера Кистлера. Я подумала следующее: если я сумею выяснить, когда миссис Гэр купила свой билет, и если на билете Кистлера стоит штемпель с другой датой, значит, Кистлер сказал правду.
– Чем вы, собственно, занимаетесь? Хотите подработать в качестве полицейского?
– Конечно. И я, кажется, нашла того кассира, который продал билет миссис Гэр.
– Смотрите-ка! И где же, позвольте спросить?
– На главном вокзале.
– Вы сейчас там?
– Да.
– Я немедленно приеду.
Не прошло и пяти минут, как Штром уже большими шагами спешил ко мне через кассовый зал. За ним следовал сержант.
– Барышня – детектив-любитель! – сказал он, искоса посмотрев на меня. – В какой кассе это было?
– Номер пять.
Штром просунул свою голову в окошко кассы и властно обратился к кассиру:
– Разве к вам сегодня не обращался один из моих сотрудников?
– Как же, лейтенант. Он показывал мне фотографию. Но она совершенно не похожа на ту старую женщину.
– Покажите-ка мне эту фотографию, – приказал Штром сопровождавшему его сержанту. Тот достал из кармана фото и показал его лейтенанту. Это был древний помятый снимок, изображавший толстую женщину лет сорока в расшитом вечернем платье. Миссис Гэр более двадцати лет назад!
Штром обратился ко мне.
– Вы узнаете на этой фотографии миссис Гэр?
– С трудом. – И я вновь повторила описание внешности этой старой женщины, как я её запомнила.
– Черт побери! – Он повернулся к своему сержанту и выругал его. – Вы… Вы… глупец! Где, ради всего святого, вы достали этот снимок?
– Из архива «Комет». Более поздней у них нет. Эта относится ещё ко времени дела о самоубийстве Либерри.
Штром ещё раз обратился к кассиру.
– Когда вы продали билет этой пожилой женщине?
Мужчина повторил свой рассказ.
– Не позднее среды.
– Дайте мне тот билет, – сказал Штром своему подчиненному, который быстро достал билет из конверта и подал его лейтенанту.
Штром перевернул его и прочитал проштампованную дату: 28 мая, 15 часов 45 минут!
– Пятница! Если бы я знала это раньше! – воскликнула я. – Теперь вам нужно ещё попробовать выяснить, где была в это самое время, в пятницу во второй половине дня, миссис Гэр. Позвоните миссис Халлоран. Она сейчас в доме на Трент-стрит.
Штром спросил своего сержанта:
– Разве это уже не установлено?
– Нет, лейтенант. Я пытался узнать о том, покупала ли она билет, а не о том, что она его не покупала! Так далеко я пока не заходил.
– Ах, лучше помолчите! – Штром бросился к телефонной будке и пробыл в ней довольно долго. Вернувшись наконец, он лишь коротко сказал:
– Итак, это тоже сделано.
Затем он поблагодарил кассира.
– Мне ещё кажется важным тот факт, что миссис Гэр купила только один билет, – сказала я.
Штром задумчиво посмотрел на меня.
– Если бы вы сами не были под подозрением, миссис Дакрес, я принял бы вас на работу. Что у вас ещё на уме?
– Будет ли Кистлер…
– Кистлера как раз в эту минуту освобождают.
– Тогда, значит, миссис Халлоран знала…
– Конечно. Она готова поклясться на чем угодно, что в пятницу во второй половине дня была вместе со своей тетей. Она помогала ей собираться в дорогу. И миссис Уэллер подтвердила это.
– Тысяча благодарностей! Ведь Кистлер срочно нужен у себя в офисе!
– Кистлер должен расплатиться с вами за адвокатские услуги! А позвольте спросить, что ещё вы намереваетесь предпринять?
– Меня все ещё занимает то, что миссис Гэр купила только один билет.
– Это совсем неважно. Вероятно, миссис Халлоран купила свой сама.
– Вовсе нет! Она говорила мне, что билет дала ей миссис Гэр. И именно в четверг во второй половине дня. Следовательно, это должно означать, что…
– …что миссис Гэр вовсе не имела намерения ехать в Чикаго.
– Именно так! Она намеренно купила только один билет. Она была не из тех женщин, которые дважды проделывают путь к вокзалу, чтобы купить два билета. Она ведь сильно хромала и вообще, была не очень подвижна. Кроме того, она вовсе не ощущала себя отъезжающей. Иначе она, вероятно, приготовила бы свой билет, когда подошла со своей племянницей к турникету. Нет, у неё было намерение отправить миссис Халлоран одну.
Штром взял меня подругу. Вокруг уже собралась довольно значительная толпа, люди с любопытством глазели на меня и на обоих полицейских.
– Пойдемте – нам нужно побеседовать, – сказал Штром и повел меня из здания вокзала к своей машине.
– Куда, лейтенант? – спросил водитель, когда мы подошли.
– Оставайтесь пока на месте.
Мы устроились на заднем сиденье.
– Это совершенно не соответствует образу жизни миссис Гэр – взять и внезапно поехать в Чикаго, – начала я.
Штром некоторое время сидел молча, опустив голову, затем посмотрел на меня и кивнул:
– Да – пока все верно. Я теперь тоже начинаю верить, что старая женщина вовсе не хотела уезжать! А для чего, как Вы полагаете, она разыграла весь этот спектакль?
– Чтобы поймать этого шпиона в своем доме. Вероятно, она подозревала мистера Халлорана.
– Повторите, пожалуйста, ещё раз, что сказала миссис Гэр, когда вы рассказали ей об этом постороннем незваном госте.
Я выполнила его желание. Вспоминая об этом, я была поражена тем, что миссис Гэр совершенно точно знала, кто тогда выходил из подвала, так как после этого у неё состоялось бурное объяснение со своей племянницей, и миссис Халлоран долгое время не появлялась в доме. А затем вдруг старуха позвонила миссис Халлоран и предложила ей эту поездку в Чикаго. Вероятно, она хотела поймать мистера Халлорана на месте преступления.
– Вы здесь сочинили очень красивую версию, миссис Дакрес. Вы, кажется, не слишком высокого мнения об этом Халлоране!
– Я нахожу его отвратительным!
Штром рассмеялся.
– Мне он тоже мало симпатичен. Однако все это ещё не является доказательством того, что старую женщину убил он. Следует также принимать во внимание и то, что миссис Гэр, может быть, хотела выследить кого-то другого. Она ведь не доверяла никому!
– Это верно.
– Тогда остановимся на этой версии. Если эта старуха так боялась шпионов, значит, она должна была что-то скрывать.
– В этом у меня нет ни малейшего сомнения.
– Мы тщательно обыскали комнату миссис Гэр. Единственное, что мы смогли найти, были два ключа от банковского сейфа. Мы открыли этот сейф и нашли её завещание, бумаги на управление капиталом, документы на её дом и тому подобное. Она оставила свое состояние… – Он покосился на меня.
– Я знаю, миссис Халлоран рассказала мне об этом.
– Я ведь кое-что повидал в своей жизни, – но это, пожалуй, самое ужасное! Какая ирония судьбы! Но, как бы то ни было, мы, естественно, предположили, что она должна была владеть значительным капиталом, и обыскали дом сверху донизу.
– Нашли что-нибудь?
– Да. Пятьсот шестьдесят восемь долларов – почти все мелкими купюрами, которые были спрятаны в разных местах. Даже в пианино под струнами! Большую их часть мы нашли в нижнем ящике её комода в каморке под лестницей. – Он умолк.
– Это ведь, в сущности, не очень значительная сумма, не правда ли? Во всяком случае, по сравнению с тем капиталом, находящимся под опекой, с которого назначены годовые проценты.
– Конечно! Но я держу пари, что там больше ничего нет. И банковского счета она тоже нигде не имела.
Он внезапно очень оживился.
– Итак, миссис Дакрес, теперь вы убедились в том, что полиция работает тщательно?
– Конечно, но все-таки мне очень хотелось бы знать, умерла ли эта старая женщина или была убита.
Он перевел это в шутку.
– Да, миссис Дакрес, тут вы меня поймали! Должен признаться, – я сам этого не знаю. Во всяком случае, она не была застрелена, ни отравлена. – Он громко рассмеялся. – Если на самом деле хотите послушать, побеседуйте с нашим полицейским патологоанатомом. Он собирается делать вскрытие трупов этих кошек! Аппетитное занятие, особенно с той кошкой, что ожидала потомства!
– Так, значит, их умертвили?
– Да, а как же вы думали? Может быть, ожидали, что мы подарим этих чудовищ детям в качестве домашних зверьков?
Меня затрясло от отвращения.
– Слава Богу, что их уже нет! Так, значит, уже невозможно установить, было ли это убийство или естественная смерть?
– Нет. После всего этого свинства едва ли возможно определить, что там произошло. И в доме также ничто не указывает на убийство. Все, что мы нашли, это опрокинутая стеклянная банка с макаронами. Впрочем, куда вас подвезти? – спросил он в заключение.
– Благодарю, никуда. Я хочу домой, но поеду на трамвае. Только…
– У вас ещё что-то на уме?
– Я хотела бы кое-что спросить.
Ухмыльнувшись, он сказал:
– К вашим вопросам я уже привык. Вы уже проняли меня до печенок.
– Не будете возражать, если я сама ещё раз поищу в доме?
– Вовсе нет. Но от подвала, пожалуйста, держитесь подальше. Во всяком случае, от его задней части. Она опечатана. Если сумеете получить согласие миссис Халлоран, осмотрите ещё раз комнаты. И не забывайте, что вы не имеете права прикасаться к вещам остальных обитателей дома. Вот, – он набросал несколько слов на листке бумаги. – Покажите это нашему сотруднику, который дежурит в холле. И дайте мне знать, если что-нибудь найдете. До свидания.
Я вышла из машины и пересекла улицу. С другой стороны я видела, как машина быстро уехала. Собственно говоря, Штром был очень любезен и приветлив. Но, вероятно, он с нетерпением ожидал того момента, когда я допущу какую-нибудь ошибку. А, может быть, я смогу ему ещё чем-то помочь.
Я села в трамвай, радуясь предстоящей охоте за спрятанным в доме кладом. Давно уже я так хорошо не чувствовала себя!
Кажется, миссис Халлоран намеревалась вышвырнуть также и миссис Тевмен. Когда я пришла домой, обе женщины сидели на кожаном диване и переругивались. Я предложила миссис Халлоран вместе со мной ещё раз основательно осмотреть дом. Возможно, мы найдем ещё что-нибудь, проливающее свет на смерть её тети. Ее глаза засверкали.
– Из-за своей доброты я сижу здесь и трачу драгоценное время! В конце концов, я ведь теперь имею право осмотреть этот дом, не так ли?
– Конечно. Но лейтенант Штром желает, чтобы при этом присутствовала я.
Миссис Халлоран презрительно взглянула на меня.
– Мне не нужна ничья помощь!
– Но лейтенант Штром, по-видимому, против того, чтобы вы одна проводили этот осмотр. Посмотрите-ка сюда! – Я показала ей записку следующего содержания:
«Джек: миссис Дакрес имеет мое личное разрешение ещё раз осмотреть дом. Однако держите её, пожалуйста, под наблюдением. Штром.»
Миссис Халлоран боролась с собой. Очевидно, она стояла перед дилеммой. Если сейчас будут найдены деньги, ей придется их отдать до тех пор, пока не будут урегулированы вопросы, связанные с наследованием!
Я нетерпеливо сказала:
– Полиция уже все обыскала и все, что можно, нашла! Я же лишь ищу ключ к этому преступлению!
В конце концов, она согласилась, отправила миссис Тевмен в её подвальное жилище и повела меня в гостиную. Как перепуганная курица, носилась миссис Халлоран из одного угла комнаты в другой.
– Сначала мы осмотрим этот выдвижной ящик, за осмотром которого я в свое время застала мистера Гранта.
Мы нашли целую кучу бумаг, которые я тщательно рассортировала. Большой частью это были хозяйственные счета и квитанции. Мы нашли также книгу с записями о получении платы за сдаваемое жилье. Я перелистала эту книгу и нашла следующие записи: получено с миссис Дакрес четыре доллара, с мистера Кистлера шесть долларов, с мистера Гранта два доллара, с мисс Санд пять долларов и с мистера Баффингэма девять долларов.
Две последние суммы я нашла заслуживающими внимания. Мисс Санд платила за свою крохотную комнатку больше на доллар в неделю, чем я за все свои апартаменты, в то время, как мистер Баффингэм платил даже более, чем вдвое против меня! Я быстро пролистала эту книгу ещё раз. Эти суммы все время повторялись. Плата мистера Гранта была нормальной. У него была маленькая комната, а несколько красивых вещей, которые в ней стояли, принадлежали, вероятно, ему. Шесть долларов за две комнаты мистера Кистлера тоже были обоснованны. Но пять долларов за каморку мисс Санд! И совсем безумной казалась мне сумма в девять долларов за средних размеров комнату мистера Баффингэма! Непонятно! И, конечно, самым удивительным был тот факт, что Уэллеры, оказывается, вообще ничего не платили! Я внимательно перелистала ещё раз книгу записей. Фамилии Уэллер нигде не было!
13
Миссис Халлоран вырвала книгу у меня из рук и сказала:
– Это нам ничем не поможет. Они все уплатили!
Какая же мне польза умалчивать об этом открытии, что Уэллеры, очевидно, не платят за жилье? Не лучше ли будет, если миссис Халлоран сама разберется с этой супружеской парой? Я мягко взяла книгу из её рук и обнаружила на задней стороне обложки следующую запись:
«$ – 5
– 9
– 2
– 6
– 4
$ – 26»
– и ниже тонким старомодным почерком слова:
«недостаточно»
Это укрепило меня в моем решении посвятить миссис Халлоран в мое открытие. Миссис Гэр была не из тех, кто позволит кому-либо жить у себя даром!
– Миссис Халлоран, вас не удивляет, что в этой книге ни разу не встречается фамилия Уэллер!
Она снова вырвала книгу у меня из рук.
– Действительно! Ни единого раза! Ну, это мы ещё посмотрим! Мне-то они заплатят, будьте уверены!
Как я и ожидала, она тут же помчалась наверх, на второй этаж.
Я же продолжала свои поиски. Я подвергла внимательному осмотру всю мебель. Спустя некоторое время миссис Халлоран вернулась обратно в довольно подавленном настроении.
– Моя тетя была должна этим Уэллерам две тысячи долларов. У них даже есть долговая расписка. Поэтому она позволила им здесь жить без оплаты. Но я этого не потерплю! У меня они не будут жить даром!
– Если Уэллеры смогут доказать, что ваша тетя задолжала им деньги, то они будут возвращены из оставшегося после неё состояния в первую очередь.
Миссис Халлоран издала крик ярости и опустилась на диван. Ее вопли достигли слуха толстого полицейского, который появился в дверях и окинул нас хладнокровным взглядом. Я продолжала искать, но ничего не находила. Наконец, осталась только мягкая мебель. Я перевернула одно из кресел и заметила, что обивка с одной стороны отходит. Я сунула руку между пружинами. Миссис Халлоран вскочила и стремительно бросилась на меня, как коршун-стервятник, завидевший свою добычу. Она выдернула мою руку из внутренностей кресла, запустила туда свою и вытащила толстую пачку банкнот. Одно- и пятидолларовые купюры.
Она выпрямилась и, сверкая глазами, взглянула на меня. Она стояла, тяжело дыша, вне себя от жадности.
Полицейский медленно подошел к нам.
– Отдайте это мне, милая дама. Я должен присмотреть за ними.
– Убирайтесь прочь, вы, вор, грабитель! – завизжала миссис Халлоран.
Толстяк схватил её за руку, но миссис Халлоран молниеносно сунула эту пачку за вырез своего платья. Однако это не помешало доблестному полицейскому выполнить свой долг. Он захватил обе её руки в одну свою громадную лапу, совершенно спокойно запустил другую в её декольте и вытащил эти деньги.
– Пересчитайте! – приказал он. Я насчитала сто двадцать долларов.
Он забрал найденные деньги.
– Вы обе сможете подтвердить эту сумму, – сказал он, и деньги исчезли в большом кожаном бумажнике. Затем он медленно и как-то по-домашнему вышел из комнаты, но остановился снаружи перед открытыми дверями.
С этой минуты я уже ничего не могла больше сделать. Миссис Халлоран металась от одного предмета мебели к другому, отрывая везде обивку, снимала со стен картины, вынимала их из рам, разрезала старую одежду своей тетки и в результате все комнаты перевернула с ног на голову. Она находила ещё какие-то деньги, но сержант отбирал у неё все до последней купюры. Она вела с ним ожесточенную борьбу, но от поисков все же не отказывалась. Ее как будто охватила лихорадка. В подвале мы не нашли ничего. В бойлерной не представилось возможности что-нибудь разорвать или распилить; в кладовой содержалась лишь куча старого хлама. Около шести часов вечера миссис Халлоран сдалась. Бывшие личные апартаменты миссис Гэр напоминали теперь поле битвы!
Однако мне эти дикие поиски не принесли ничего нового по убийству старой женщины. Ключ к прошлому миссис Гэр мы не нашли, а ради относительно небольших сумм, которые мы, в самом деле, нашли, едва ли кто-либо пошел на убийство. Все же общая сумма, с той, что нашел Штром, составила около тысячи долларов. Достаточно ли тысячи долларов в качестве основания для убийства?
Смертельно устав, я включила внизу, в подвале водонагреватель, чтобы иметь возможность принять ванну. Вернувшись к себе, я нашла конверт, в котором находилась короткая записка с вызовом меня на судебное расследование причин смерти в понедельник в половине третьего. Ну конечно! Об этом расследовании я совсем забыла! Может быть, там, наконец, выяснится, была ли миссис Гэр убита или нет.
Я приняла ванну, оделась и вышла поужинать, очень скоро вернулась домой и присела, чтобы поразмыслить. Итак, кто же, в действительности, извлекал выгоду из смерти этой старой женщины? Халлораны? Может быть, Халлоран пробрался в дом, искал что-то в подвале, а, когда его застала миссис Гэр, убил старуху? Возможно, даже, что в ту пятницу, когда я пришла домой, он скрывался ещё где-то в доме? Может быть наверху? Потом прокрался вниз по лестнице к заднему входу в дом, чтобы заглянуть в подвальное окно, и был при этом захвачен мной врасплох?
Но тогда кто-нибудь в доме должен был видеть его! Например, мистер Баффингэм, которого я видела спускающимся по лестнице, когда вошла в холл и едва не упала из-за выскочившей кошки. Если кто-то видел мистера Халлорана, то это, вероятно, мистер Баффингэм! Я напряженно размышляла. Когда я недавно вечером осматривала комнату мистера Кистлера, Баффингэма нигде не было видно, а в его комнате стояла мертвая тишина.
Тем временем толстого полицейского сменил на посту худощавый молодой человек. Я во второй раз обратилась с просьбой, могу ли я навестить кое-кого в этом доме.
– Я бы хотела сказать несколько слов мистеру Баффингэму. Вы ничего не имеете против?
Он сделал широкий жест.
– Я не возражаю! Но если вы опять найдете что-либо подозрительное, не забудьте, пожалуйста, позвать меня!
С этим намеком я оставила этого жаждущего повышения служащего и поднялась по лестнице. Я постучала в дверь к мистеру Баффингэму; за ней послышался легкий шум, но никто не открыл мне. Я постучала ещё раз, и тогда дверь медленно открылась. Мои очень чувствительные уши уловили какой-то странный звук. Удивленная и озадаченная, я уставилась в угрюмое, серьезное лицо мистера Баффингэма.
– Что это за странный шум? – спросила я.
– Сигнализация от грабителя, – ответил он коротко. Сигнализация оказалась эффективной, так как я вдруг увидела, как старый мистер Грант приоткрыл свою дверь и с любопытством выглянул.
– Хорошая идея! – смеясь, воскликнула я. – Вы должны как-нибудь посмотреть, как я баррикадируюсь там внизу!
– Вот как?
На маленькой газовой горелке на сковородке жарились колбаса с картошкой. На столе стоял кофейник.
– Я вовсе не хотела помешать вам ужинать, – поспешно сказала я. – Я лишь хотела кое-что наскоро спросить у вас. Не помните, не встретили ли вы кого-нибудь в ту пятницу вечером, когда спускались по лестнице? Я хотела сказать – не видели вы случайно расхаживающего по дому незнакомого человека?
Он некоторое время пристально смотрел на меня, а затем заявил:
– Нет, я никого не видел.
– Я теперь точно знаю, кто был тем «шпионом», что выскользнул тогда из подвала миссис Гэр. Это был мистер Халлоран, – объяснила я. – Я подумала, что, может быть, он приходил ещё раз.
– Я знаю Халлорана; я неоднократно видел его.
– Но не в ту самую пятницу?
– Я уже с месяц его не видел. Раньше он приходил сюда чаще.
– И вы не слышали также ничего необычного? Например, шаги на подвальной лестнице? В конце концов, должен же был кто-то запереть эту кошку! И именно между десятью часами, когда я видела вас в холле, и двумя часами ночи, когда осматривала дом. Как раз тогда это животное исчезло.
– Откуда мне все это знать? Я ведь не трачу свое время на то, чтобы вынюхивать вокруг! У меня есть другие заботы. А если бы я что-то видел, то рассказал бы вероятно, об этом полиции, не правда ли?
– Конечно, конечно… извините, что побеспокоила вас…
Он закрыл дверь и гудение прекратилось. Эта попытка оказалась не очень успешной! Увлекшись, я действительно забыла, что полиция уже задавала все эти вопросы. Во всяком случае, мне было ясно одно: кто пытался тогда меня задушить, тот совершил и убийство старухи! Было бы даже несколько странно, если бы в одну ночь в доме побывало два преступника. Нет, убийца где-то скрывался, прежде чем напасть на меня. Но где? Внутри или вне дома?
Так как я теперь уже находилась на втором этаже, то могла, собственно говоря, расспросить ещё раз и других обитателей дома. Может быть, это было и бессмысленно, но, однако, давало возможность выяснить, верят ли также и остальные в то, что произошло убийство, или окончательно убеждены, что миссис Гэр умерла естественной смертью.
Мистера Кистлера дома, очевидно, не было, так как на мой стук ответа не последовало. Мистер Грант, однако, открыл свою дверь так быстро, что я вынуждена была предположить, что он подслушивал. На мой вопрос, не видел ли он в доме какого-нибудь незнакомого человека, он коротко ответил:
– Нет, никого, ни единого человека!
У мисс Санд, к которой я после этого зашла, в волосах уже опять были бигуди. Ее тощая фигура была прикрыта потертым шелковым кимоно. Она была занята приведением в порядок своего гардероба. Вся комната пропахла эфиром и нафталином.
– Я бы наверняка запомнила все, что мне показалось бы чем-то необычным, не правда ли? В конце концов, это же было в тот самый вечер, когда вас пытались задушить! – Она поставила на газ утюг и продолжала: – Кстати, вы тоже получили вызов на расследование? Так, так. Мой шеф очень обрадуется. В самый разгар рабочего дня!
– Бедная старая миссис Гэр! – сказала я. – От её смерти всем нам одни неприятности. Кроме Халлоранов, естественно.
– Это старая пиявка! Я рада, что она умерла! – В словах женщины слышалась ненависть. – Может быть, теперь я смогу, наконец… – Она оборвала фразу, сняла утюг с огня и начала яростно гладить. Больше из неё ничего нельзя было выудить.
Уэллеры тоже были не особенно словоохотливы. Казалось, они засели в своих апартаментах, как в крепости. Миссис Уэллер лишь чуть-чуть приоткрыла дверь.
– Нет, мы никого не видели и не слышали ничего необычного, – заявила она, закрыла дверь и даже заперла её на ключ.
Чем они, собственно, занимались? На что жили? О чем разговаривали? Что происходило днем и ночью за этими закрытыми дверями? В задумчивости я спустилась вниз по лестнице. В общем, создавалось впечатление, что Уэллеры жили нормальной, порядочной жизнью – но все же это прозябание в двух комнатах казалось довольно странным. Я слышала, что Уэллер выполнял случайные работы. И это притом, что он был полицейским на пенсии! По виду и прежней профессии его, пожалуй, едва ли можно было отнести к разряду живущих на случайные заработки! Возможно, он был одной из жертв всеобщей экономической депрессии, что и объясняло такое весьма странное существование?
А по какой причине могла миссис Гэр взять у них взаймы две тысячи долларов? Да ещё принимая во внимание, что она, по-видимому, смогла оставить после себя капитал, состоящий под опекой, на сумму десять-двенадцать тысяч долларов! Или она вовсе не брала взаймы эти деньги, а просто заплатила Уэллерам две тысячи долларов? За что? Не здесь ли ключ к её прошлому?
Худощавый полицейский в холле иронически заметил, что он очень удивлен, видя меня возвращающейся с пустыми руками. Я проигнорировала его нахальное замечание и удалилась в свои апартаменты, чтобы как следует подумать. Но, едва я уютно устроилась в своем эркере, как в мою дверь громко постучали. Это был Ходж Кистлер.
Он вошел, закрыл за собой дверь и театрально раскинул руки.
– Итак, малышка, – вы все же любите меня!
– Это в данный момент совсем неважно! Просто я решила докопаться до истины с этим найденным билетом. Тем самым я совершенно случайно сделала возможным ваше освобождение, – холодно объяснила я.
– За это «неважное» маленькое благодеяние я хотел бы сердечно вас поблагодарить! – Он церемонно поклонился, но при этом рот его растянулся в улыбке до ушей. – В тюрьме нет ничего хорошего. Если бы я просидел там дольше, то, возможно, приобрел бы ужасные привычки.
– Вы и без того их имеете. Но лучше скажите мне, не узнали вы что-нибудь новое об этом убийстве.
– Ничего. Вместо этого я заключил с солидным клиентом крупный выгодный договор! Одно вы должны торжественно обещать: вы никогда не станете специалистом по рекламе!
– К этому у меня вообще нет таланта. Но как сыщик! – Я рассказала ему обо всем, что узнала за день, особенно подчеркнув свое подозрение против Халлоранов.
– А против меня ещё что-нибудь есть?
– К сожалению, нет! Но тут имеется несколько моментов, которые вы могли бы прояснить для меня…
– Так вот почему такая внезапная и неожиданная доверчивость!
– Так оно и есть. Еще раз тщательно проверьте алиби мистера Халлорана. Выясните, действительно ли оно так неопровержимо.
– Это может сделать один мой наборщик, который по понедельникам всегда свободен. Он знаком со всеми достопримечательными людьми и местами в этом городе. Что еще?
– Тевмены мне тоже не очень по душе. Миссис Гэр постоянно бранилась с миссис Тевмен, может быть, ей, в конце концов, это надоело, и она решила отомстить. Как насчет алиби Тевменов?
– Железобетонное. Полиция все тщательно проверила.
– А что с миссис Халлоран? Может быть, она тоже вовсе и не была в Чикаго?
– Это, должно быть, легко можно выяснить. Тут даже полиция не сможет ничего напортить. Предоставим это судебному следователю.
– Если при этом не выяснится ничего нового, я сама займусь расследованием этого дела.
– Какая жажда приключений! Однако, что с нашим приятелем Баффингэмом? Он единственный в этом доме, которого лично я мог бы заподозрить в этом убийстве.
– Самое удивительное здесь то, что он за свою смехотворно маленькую комнату платит девять долларов в неделю. Это я видела в регистрационной книге.
– Девять долларов за эту каморку? Да это же чистый грабеж!
– Мисс Санд платит пять долларов в неделю. Зато Уэллеры вообще ничего не платят! Они утверждают, будто имеют от миссис Гэр долговую расписку на две тысячи долларов. Вместо того, чтобы расплатиться, старуха позволила им бесплатно жить здесь.
– Боже мой, да вы в самом деле настоящая ищейка! Кто мог бы предположить, что этот старый дом скрывает столько тайн! Собственно говоря, теперь все они в какой-то степени подозрительны. Кроме нас двоих. То есть, я слишком галантен, чтобы обвинять вас в убийстве.
– Надеюсь, вы будете столь же галантны и пожелаете мне спокойной ночи. Потому что я смертельно устала!
Он встал, подал мне руку, безупречно пожелал «приятного ночного отдыха» и удалился. Не знаю, почему все это меня разозлило!
14
Следующий день был воскресенье. Мисс Халлоран подняла меня очень рано, чтобы получить свою плату за квартиру.
– Уж эти-то деньги у меня не смогут отобрать! – со злостью проговорила она. – Поэтому я была бы вам очень обязана, если бы вы уплатили мне за жилье.
– Я имею обыкновение платить вперед, – объяснила я ей. – Следовательно, это означает, что вы собираетесь терпеть меня в этом доме ещё целую неделю?
– Вероятно, раньше я все равно не смогу от вас отделаться, – сказала миссис Халлоран, скорее откровенно, нежели гуманно. – Вам только остается заплатить.
У меня в сумке была только одна десятидолларовая банкнота, которую я ей и отдала, а она вернула мне одну пяти – и одну долларовую купюру сдачи. Я обратила внимание на пятидолларовую. Она имела на сгибе длинный разрыв. Это была та самая банкнота, которую я сама отдала миссис Гэр до того, как она собиралась ехать в Чикаго! Итак, теперь, кажется, я поймала, наконец, этих Халлоранов. Я абсолютно спокойно сказала:
