– Хелло, сержант, – любезно воскликнул Кистлер.
      – Что здесь происходит? – спросил служитель закона.
      Мистер Кистлер развел руками и указал на меня.
      – Вы, наверно, уже поняли – небольшая любовная перебранка!
      С каким удовольствием я влепила бы ему пощечину!
      – Вы же знаете, каковы женщины. Я пришел домой немного позже…
      – Я…я… заметила, что дверь у мистера Кистлера была открыта, когда выходила из комнаты Уэллеров, – торопливо объяснила я.
      Полицейский уже не смотрел на меня. Его взгляд скользил по комнате, и я оцепенела. Край скатерти так и остался откинутым, и там лежал билет. Мы ничего не могли поделать, так как полицейский бросился, как ястреб на свою добычу.
      – Это переходит всякие границы! – возмутился он, быстро выхватив револьвер. – Кто из вас двоих…
      – За этот билет отвечаю я один, сержант, – спокойно ответил Кистлер.
      – Это просто свинство! – вдохновенно сказал сержант. – Для меня это непостижимо. Вы пойдете в участок. Оба. Давайте… вперед!
      Он провел нас вниз по лестнице в холл и указал на диван. Затем позвонил в полицию. Спустя короткое время, послышались звуки сирены. Вошли двое незнакомых нам полицейских и бесцеремонно затолкали нас в машину. Один из них объявил нам – должно быть, по формальным причинам, – что мы вовсе не арестованы. Он лишь доставит нас к лейтенанту Штрому, чтобы мы смогли дать показания о вновь обнаруженном вещественном доказательстве.
      Никогда ещё я не ездила так быстро! Мы мчались сквозь ночь, сирена выла нам в уши, и, не успели мы опомниться как уже остановились перед зданием, которое снаружи выглядело, как пожарное депо. Нас провели через какую-то комнату в маленькое, пустое помещение и указали на неудобные дубовые стулья. Один из служащих остался стоять у двери. Мы ждали. Наконец, отворилась другая дверь, которая, очевидно, вела в соседний кабинет, и вошли трое. Это были миссис Халлоран с каким-то незнакомым мне мужчиной и полицейский. Как миссис Халлоран, так и этот мужчина имели неряшливый и усталый вид. Миссис Халлоран меня не интересовала, но мужчина… Он испытующе посмотрел сначала на Кистлера, затем на меня и внезапно побледнел. Он попытался спрятаться за миссис Халлоран.
      – Стой! – закричала я. – Это же тот самый человек, которого я видела, когда он выходил из подвала, а потом выбежал из дома!
      Мужчина, по глупости, кинулся было бежать, но полицейский, как молния, бросился за ним и схватил его за руку.
      – Что вы только что сказали? – грубо спросил меня полицейский.
      – Этого мужчину я видела однажды крадущимся из подвала миссис Гэр. Было совершенно очевидно, что он не хотел быть пойманным!
      – Она лжет! Она лжет! Это подлая клевета! – заныл этот шпион, пытаясь вырваться.
      – Молчать! Идите сюда! – с этими словами полицейский потащил этого несчастного назад в комнату, из которой они пришли. Он кивнул мне: – Идите сюда!
      Миссис Халлоран не нуждалась в приглашении. Она протиснулась в дверь вслед за нами. В комнате было только несколько стульев и большой письменный стол, за которым сидел лейтенант Штром.
      – Зачем вы привели сюда этих людей? – накинулся он на своего подчиненного.
      – Эта дама высказала тут одно утверждение, которое она, вероятно, должна повторить и при вас, лейтенант. Она сказала, будто видела мистера Халлорана крадущимся из подвала миссис Гэр.
      Значит, это был мистер Халлоран! Мне бы следовало самой догадаться! Полуподхалим, полуупрямец, он хорошо подходил своей жене.
      Лейтенант Штром взглянул на меня.
      – Вы утверждаете, что мистер Халлоран является тем самым шпионом?
      – Да.
      – Что вы на это скажите, Халлоран?
      – Она лжет!
      Штром угрожающе поднялся со своего кресла.
      – А как часто вас уличали в кражах, ещё когда вы работали портье в отеле? Итак – выкладывайте правду! Что вы искали в подвале?
      Халлоран сглотнул и начал извиваться, как червь. Наконец он заскулил:
      – А почему мне нельзя было побывать в подвале миссис Гэр? В конце концов, у меня жена и куча голодных детей. Я беден и не в состоянии работать. Я отдал свое здоровье отечеству!
      – Я хочу знать, что вы искали в этом подвале!
      – Я не мог больше видеть, как моя жена голодает…
      – Но ваша жена тем временем сидела в кино!
      – Да, на наши последние центы! Я знал, что у этой старухи куча денег. Притом, она была жадной и подлой! Я хотел взять лишь несколько долларов…
      – Ради Бога, замолчите! – измученный и испытывающий отвращение Штром опять опустился в свое кресло. Он снова посмотрел на меня: – Сколько времени прошло с того, момента, как вы застигли там этого парня?
      – Несколько недель.
      – Хм. Тогда нам не остается ничего другого, как выяснить, не повторил ли он свой визит в прошлую пятницу.
      Он снял телефонную трубку и сказал в микрофон:
      – Проверьте, пожалуйста, ещё раз самым тщательным образом алиби Халлорана и выясните, действительно ли миссис Халлоран была в Чикаго.
      Затем он со свирепым видом уставился на эту супружескую пару и прорычал своему подчиненному:
      – Задержать. Но только его. Женщина пусть отправляется домой, к своим детям.
      Халлораны исчезли со скоростью ветра. Я осталась одна с лейтенантом Штромом и сержантом.
      – Приведите Кистлера, – приказал Штром.
      Кистлер вошел в кабинет с такой элегантностью и хладнокровием, как будто явился на вечеринку с коктейлями! Штром повернулся на своем вращающем стуле.
      – Итак, у вас есть билет на поезд в Чикаго. Может быть, его дала вам на память эта старая женщина?
      – Вероятно! – пробормотала я, с презрением глядя на своего соседа по дому.
      – Вы что-нибудь знаете об этом билете, миссис Дакрес?
      – Нет.
      – Тогда позвольте сказать мистеру Кистлеру. Итак, мистер Кистлер, прошу вас!
      – Рассказывая вам недавно эту историю о вечере пятницы, я опустил незначительные подробности.
      – Незначительные! – насмешливо пробурчал Штром и опять взялся за телефон. – Еще раз тщательно проверьте алиби Кистлера! Уже сделано? Ага. Он с минуту слушал, затем коротко сказал:
      – Ладно. Итак, повторите ещё раз, – обратился он к Кистлеру.
      – А как насчет разговора с глазу на глаз, лейтенант?
      – Не принимается. Говорите.
      – Ладно. Все было так, как я вам уже рассказывал сегодня утром. Траубридж, Браун и я закончили работу около пяти. Мы отправились все вместе в бар на Вест-стрит выпить пива. Браун женат и должен ужинать дома. Траубридж и я обнаружили двух симпатичных девушек, проводивших время за бутылкой шампанского. Мы присоединились к ним, и они рассказали нам о своей предстоящей поездке. Затем мы заказали ещё одну бутылку шампанского. Около семи часов девушки собрались было уезжать, но у Траубриджа появилась другая идея…
      – Вероятно, какая-то очень оригинальная идея? – иронически бросил Штром.
      – Неоригинальная, но хорошая. Мы покинули этот бар и отправились дальше. Во время этого вечера одна из девушек подарила мне свой билет как… хм… да… как сувенир.
      Штром вопросительно посмотрел на меня.
      – Вы верите в эту историю, миссис Дакрес?
      – К сожалению, да, – с горечью ответила я.
      – Почему?
      – Потому что она приводит меня в бешенство!
      Штром откинулся на спинку кресла и захохотал. Другой полицейский тоже засмеялся. Я же во всем этом деле не находила ничего забавного!
      – Ах, наша жизнь – это и есть самое смешное из того, что мы знаем! воскликнул Штром, все ещё продолжая смеяться. – Ваш рассказ звучит очень красиво, но несколько неправдоподобно, вы должны со мной согласиться в этом, Кистлер.
      – Я охотно признаю это.
      – Куда же вы направились, выйдя из бара?
      Кистлер нацарапал что-то на листе бумаги и передал его лейтенанту.
      – Об этом заведении я слышал уже неоднократно! – Он обратился к другому полицейскому. – Вот, Билл – дайте этот адрес сержанту Твейту. Он должен проверить, действительно ли Кистлер был там. – И к Кистлеру: – Вас я задерживаю.
      – Ради всего святого, лейтенант, не делайте этого! У меня назначена деловая встреча!
      – Но у вас ведь есть компаньоны, не так ли?
      – Да, но…
      – Ну, вот и прекрасно, тогда он сможет заменить вас на этой деловой встрече. Ваша история звучит слишком фантастично! Сначала я должен иметь в кармане ваше «железное алиби», Кистлер. После этого я немедленно и с удовольствием освобожу вас. А пока я думаю, что у вас со старой Гэр произошла небольшая ссора, и вы отобрали у неё билет!
      Полицейский Билл вернулся обратно. Кистлер на секунду взглянул на меня полным укоризны карими глазами и покорно ушел в сопровождении полицейского. Этот взгляд говорил: «Только посмотри, какую неприятность ты мне устроила!»
      Штром, однако, смотрел на меня, задумавшись, и уже не столь неприязненно.
      – Что вы, собственно говоря, искали в комнате мистера Кистлера, миссис Дакрес?
      Я рассказала ему о своем намерении найти убийцу.
      – Либо вы чрезмерно любопытны, либо очень хитры!
      – Первое верно. Второе я решительно отвергаю.
      – Не знаю, хорошо ли это… – Он все ещё внимательно смотрел на меня. – Во всяком случае, вы можете идти.
      Мне оказали честь, доставив домой на полицейской машине в сопровождении служащего. Когда мы вошли в холл, я увидела там двух мужчин. Один из них тотчас же исчез в комнате под лестницей, другой – это был тот, что застал меня в комнате Кистлера – держал в руках вечерний выпуск «Комет».
      – Где Кистлер?
      – В моей сумке! – зло ответила я.
      – Не говорите таким тоном, барышня. Я это и сам узнаю.
      Он опять уткнулся носом в газету. Я скосила глаза на первую страницу. В передовой статье речь шла о какой-то забастовке. Ни единого слова о миссис Гэр.
      – Нас даже нет на первой странице!
      Полицейский выглянул из-за газеты.
      – Я делаю вам предложение. Я отдам вам эту газету, если вы мне расскажите, что произошло в участке.
      Я решила рассказать ему, что сделали с Кистлером.
      Он был несколько разочарован, но все ещё преисполнен надежды.
      – Если он убил старуху, меня повысят в должности. Я считаю его убийцей!
      Я молча взяла у него из рук газету и села рядом с ним на диван. На четырнадцатой странице было помещено довольно невразумительное, нелепое сообщение. Правда, второй абзац содержал нечто совершенно новое для меня.

      «Миссис Гэр умерла.
      Шестидесятисемилетняя Гарриет Луэлла Гэр, проживавшая в Джиллинг-сити с 1884 года была найдена мертвой в четверг вечером в подвале своего дома на Трент-стрит. Обеспокоенные внезапным исчезновением пожилой женщины, жильцы этого дома позвонили в полицию, которая немедленно обыскала весь дом.
      Имя покойной ещё осталась в памяти многих жителей нашего города в связи со знаменитым делом Либерри двадцатилетней давности. Как известно, несчастная Роза Либерри лишила себя жизни в доме миссис Гэр на Сен-Симон-стрит. Многие годы миссис Гэр жила совершенно замкнуто, пока самоубийство Либерри более или менее забылось. Потом она переехала в дом на Трент-стрит и сдавала внаем комнаты. Похороны покойной будут скромными.»

      Углубившись в свои мысли, я уставилась в газету. Мне следовало это знать! Я должна была догадаться, что за злым, сверкающим взглядом этой старухи скрывается какая-то старая история.
      Я обратилась к полицейскому.
      – Что делала миссис Гэр до того, как ушла в тень?
      Мужчина откашлялся и смутился.
      – Она… хм… заведовала неким… неким… домом.
      – Неким домом? Вы имеете в виду…
      – Да. Внизу, на Сен-Симон-стрит. С 1900 по 1919. Это было веселое заведение. Все обито красным бархатом.
      – Боже мой, а я въехала сюда, совершенно ничего не подозревая!
      – Ах, вам нечего опасаться миссис! Мы уверены, что старуха полностью покончила со своим прежним занятием. Все-таки прошло уже столько лет!
      Я начала расхаживать по холлу взад и вперед.
      – Что это было за дело о самоубийстве этой Либерри?
      – Об этом я почти ничего не знаю.
      Больше из него ничего вытянуть не удалось, и тогда я удалилась в свое жилище и забаррикадировалась за своей дверью.
      То, что я прочитала, заставило меня совершенно по-другому оценивать случившееся с Гэр. Может быть, причиной убийства были вовсе не деньги. Тут речь могла идти также об акте возмездия. Молодые девушки большей частью имеют родственников. Если миссис Гэр действительно содержала публичный дом, то должно было существовать бесчисленное множество отцов, матерей, братьев, сестер и друзей, ненавидевших эту старуху. Возможно, даже ещё остались бывшие обитательницы этого проклятого дома! Это отнюдь не упрощало дело.
      До сих пор проблема убийцы казалась относительно простой – тот знаменитый «шпион» был пойман с поличным и в отчаянии убил её. Но теперь это дело казалось мне намного более запутанным! Количество вариантов было бесконечным.
      Но если все-таки убийцей был Кистлер? Собственно говоря, мне это уже было безразлично. Мужчина, который провел полночи с посторонней девушкой, был мне просто противен. И все-таки я его уже полюбила! Если его фантастический рассказ соответствует истине, то у него было неопровержимое алиби – но также и мерзкий характер.
      Если же его показания – неправда, то он замешан в убийстве миссис Гэр. Так как, иначе каким образом мог оказаться у него этот билет на поезд, принадлежавший старой женщине?
      Устав от мыслей и от событий этого дня, я заснула.

      Я проснулась от резких звонков телефона, к которому вскоре подошла миссис Тевмен. Ее голос был слышен на весь дом:
      – Мистер Кистлер, мистер Кистлер! – Затем она прокричала в трубку: Он не отвечает. Что? Ну, хорошо, тогда я поднимусь наверх и постучу.
      Я сонно подумала, что, вероятно, единственный человек в доме, кто знает, где находится Кистлер, – это я. Миссис Тевмен может стучать, сколько угодно, Кистлер все равно не ответит.
      Мне надо ответить на этот телефонный звонок. Я встала, накинула свой халат и вышла в холл. Тот молодой полицейский исчез, и у нас опять был новый страж. Это был веселый, тучный мужчина, которому, очевидно, не хватало места на кожаном стуле, и поэтому он свободно расселся на диване. Наверху миссис Тевмен барабанила в дверь Кистлера. Я взяла трубку и сказала:
      – Алло, это говорит миссис Дакрес. Я…
      Бодрый, любезный мужской голос сказал:
      – Доброе утро. Я о вас слышал. Куда подевался Ходж?
      – А с кем я, собственно, говорю?
      – Меня зовут Лесли Траубридж. Я компаньон Ходжа. Где этот парень? Может быть, празднует убийство в вашем доме?
      – Еще как! Празднует, но за решеткой.
      – Боже милосердный! Что же он натворил?
      – Вам должно быть виднее!
      – Миссис Дакрес, ради Бога, скажите, Ходжа Кистлера обвиняют в каком-нибудь злодействе? Это серьезно?
      – Нет, нет, его наверняка освободят. Они задержали его временно, пока не выяснится это дело с билетом в Чикаго. Это, вероятно, тот самый билет, который потеряла миссис Гэр.
      – А что говорит об этом Ходж?
      – О, он рассказал нам великолепную историю о некой девушке из ночного бара, которая, якобы, дала ему этот билет на память!
      – Но ведь это вполне могло быть! У другой девушки, которая со мной… хм… отдыхала, тоже был такой билет! Обе девушки показывали нам их. Но, ради всего святого, Ходж ведь не может рассиживаться в тюрьме, когда у нас полно дел. Разве он не знает, что к нам сегодня приезжает шеф отдела рекламы крупной фирмы? Он согласен со всеми нашими предложениями. Этот договор означает для нас довольно крупную сумму, которая нам очень необходима!
      – Тогда вам придется самому довести это дело до конца.
      Я услышала его стоны.
      – Это же невозможно. Я ничего не знаю об обсуждавшихся подробностях! Ради Бога – сделайте что-нибудь! Сделайте все, чтобы освободить Ходжа!
      – Делайте это сами! – крикнула я в ответ. Но этот возбужденный мужчина уже повесил трубку.
      Я обнаружила за своей спиной миссис Тевмен. Она угрюмо проворчала:
      – Так значит они его поймали!
      – Скажите-ка, миссис Тевмен, где вы, собственно говоря, были все это время?
      – У своего шурина.
      – Я полагаю, вы знаете обо всем, что здесь произошло?
      – Да, да, я знаю! – закричала она пронзительно и зло. – Они вчера непрерывно допрашивали моего мужа! Я и не знала, что можно так долго допрашивать людей!
      Кажется, эта история о попойке у приятелей, которую рассказала Тевмен, соответствовала истине. Это было заметно, и, кроме того, на тот вечер Джим Тевмен нанял человека, который должен был заменить его на работе в сосисочной. Я вернулась в свою квартиру. Этот звонок Троубриджа не выходил у меня из головы. Но мне опять не дали достаточно времени, чтобы спокойно подумать. Едва я начала завтракать, как ко мне постучалась и вошла миссис Халлоран.
      – У вас сегодня утром должно быть особенно хорошее настроение, – со злобой сказала она.
      – Это не так. Мне очень жаль, что тот, кто здесь вынюхивал, оказался именно вашим мужем.
      – Я зашла специально, чтобы сказать вам, что моего мужа отпустили. В прошлую пятницу он даже близко не подходил к этому дому! У него есть алиби.
      – Это меня радует. Что-нибудь еще?
      – Конечно! Этот дом теперь принадлежит мне! Я его унаследовала! В полиции мне прочитали завещание моей тети. Я наследница, и предлагаю вам как можно скорее покинуть этот дом!
      Она гордо выпрямилась. Ее маленькие черные глазки сверкали, щеки раскраснелись.
      – С удовольствием! Только боюсь, полиция пока не позволит мне переехать.
      – Еще чего не хватало! Мне никто не смеет указывать, кого я должна держать в своем доме. Пойдемте-ка со мной!
      Она направилась в холл; я последовала за ней.
      – Я требую, чтобы эта особа немедленно покинула мой дом! – заявила она караульному полицейскому.
      Толстяк хладнокровно покачал головой.
      – Это означает, что я не имею права выгнать её из дела? Я? Владелица?
      Толстяк апатично кивнул.
      – Да, – хмыкнула я, – с полицией не поспоришь!
      – Во всяком случае, вы уедете отсюда, как только вам это позволят, – в бешенстве заявила женщина.
      Я поняла, что настала моя очередь, и сказала:
      – Конечно, миссис Халлоран. Кстати, вы не думаете, что вашу тетю убили?
      – Это меня не удивило бы, – язвительно ответила она.
      – Не стоит вам так злиться на меня, – любезно попросила я, – в конце концов, я очень заинтересована в том, чтобы убийца был найден. Вы знаете, что мистера Кистлера задержали?
      – Это меня радует. Его я тоже терпеть не могу!
      – Но мистер Кистлер не был убийцей вашей тети – если она, действительно, была убита. Но я попытаюсь найти истинного убийцу. Если вы собираетесь здесь жить… скажите, сколько у вас детей?
      – Семь. Семеро любимых, милых детишек. Я всегда говорила, мать – это лучшая из всех женских профессий.
      – А теперь представьте себе, что может случиться, если, вы привезете своих малышей в этот дом, где разгуливает неразоблаченный убийца! Нам с вами нужно действовать сообща и раскрыть эту тайну!
      После этих слов она, как ягненок, последовала за мной в мою гостиную, в то время, как толстый сержант внимательно прислушивался к нам.
      – Мистера Кистлера задержали, потому что у него нашли билет на поезд в Чикаго, – сказала я.
      – Может быть, по этой причине он убил мою тетю?
      – Он утверждает, что получил его от какой-то девушки. Если мы сможем установить, что он в самом деле не украл этот билет у вашей тети, это уже будет большой шаг вперед. Где вы покупали эти билеты? Обычно у них на обратной стороне проставляется дата и место продажи.
      – Понятия не имею. Билеты покупала моя тетя.
      – Когда она отдала вам ваш билет?
      – Заблаговременно. Я помню это, потому что взяла этот билет домой и показывала детям. Теперь вспомнила – это было в четверг, во второй половине дня.
      – Великолепно, миссис Халлоран! Теперь мы должны выяснить, куплен ли билет мистера Кистлера после того четверга. Ведь ваша тетя наверняка покупала оба билета одновременно.
      – Я не знаю. Ее билета я не видела.
      Увы! Я подумала и решила, что мне следует идти к лейтенанту Штрому с неопровержимыми фактами. Но возможно ли найти того служащего, который продал миссис Гэр билеты? Пока я хотела как можно больше вытянуть из миссис Халлоран.
      – Как хорошо, что у вас, наконец, будет свой дом, для вас и вашей семьи!
      – Да, не правда ли? Я намериваюсь многое здесь изменить. Этого старья здесь не будет. Я сделаю полный ремонт!
      – Как хорошо! Значит, вы унаследовали и деньги?
      – Пятьсот долларов в год. Это довольно большие деньги, правда? Моя тетя оставила их как проценты с капитала, для меня и моих детей. Халлоран говорит, что речь должна идти о достаточно крупной сумме, если с неё набегает в год по пятьсот долларов. Он надеется, что мы, в конце концов, получим все.
      – Да, это должна быть целая куча денег, по меньшей мере, десять-двенадцать тысяч долларов. – С тех пор, как я узнала о темном прошлом миссис Гэр, я уже ничему не удивлялась. – Вероятно, это все её сбережения.
      – Нет, это… – женщина оборвала фразу.
      – Тогда, значит, она ещё кому-нибудь что-то оставила? – спросила я. – Интересно, кому же?
      – Она оставила… – миссис Халлоран наклонилась вперед и прошептала мне на ухо – …этой отвратительной дворняжке там, внизу… и – она нервно сглотнула – этим кошкам! В завещании много написано о верности и любви этих животных!
      Под конец она говорила так тихо, что я с трудом её понимала. Даже миссис Халлоран, похоже, была поражена злой иронией такого положения.

      Больше миссис Халлоран мне ничего не рассказала. Я задавала себе вопросы, что ожидает этих животных и сколько они на самом деле «унаследовали». Во всяком случае, ясно было одно: кроме Халлоранов, от смерти старой женщины никто не выигрывал. Но, прежде чем вникнуть в суть этого дела, я сделала ещё кое-что. Я распрощалась с миссис Халлоран как можно сердечнее и ещё услышала, как она рассказывала о своем наследстве миссис Тевмен. Спустя пять минут я вышла из дома. При этом я заметила, что кто-то последовал за мной. Но я ничего другого и не ожидала.
      Я хотела выяснить, когда и где миссис Гэр покупала билеты. Если бы я тогда взглянула на обратную сторону билета, который нашла у Кистлера! Звонить Штрому и просить его об этом я считала безрассудным. Я надеялась, что в Джиллинг-сити существует немного мест, где могут продавать железнодорожные билеты. Собственно говоря, мне помнились только два: обычная билетная касса на вокзале и транспортное агентство в городе. Итак, куда могла направиться довольно пожилая и не очень здоровая женщина? Вероятно, на вокзал. И я тоже отправилась туда. Главный вокзал Джиллинг-сити является гордостью местного населения. Красивое, современное, просторное, со вкусом возведенное здание, в огромном зале которого расположены двадцать четыре кассы. К счастью, на шестнадцати из этих двадцати четырех окошек висели таблички «закрыто». Я перевела дух и подошла к первой из открытых касс. Мне бросилось в глаза, что все мужчины за этими восемью окнами имели неприступный и высокомерный вид. Они, вероятно, привыкли к излишним, глупым вопросам и пытались отпугнуть слишком любознательных своим выражением лица.
      Обращаясь к первому из кассиров, я постаралась придать своему голосу деловой и официальный тон.
      – Я пытаюсь выяснить, не покупала ли здесь в последнее время билет до Чикаго одна пожилая дама, которая, очевидно, была потом убита. Ее можно было запомнить по удивительно красивым белоснежным волосам. На ней, вероятно, был отвратительный, старый тюрбан из черного шифона с блеклыми фиалками по краю. У неё маленькие угольно-черные глаза, она довольно полная.
      Эти вопросы я задавала четырежды, и каждый раз ответом было молчаливое покачивание головой или пожимание плечами. Пятый кассир снизошел до того, чтобы хотя бы что-то мне ответить.
      – Милая барышня, как вы думаете, сколько людей покупают здесь билеты к Дню памяти павших? Я уже говорил полиции… – Он остановился и вдруг приобрел вполне человеческий облик. – Как выглядела эта старая дама?
      Я повторила свое описание.
      – Но фотография, которую показывала мне полиция, совершенно не похожа на это описание!
      – Так, значит, полиция уже спрашивала вас?
      – Ну конечно! Сегодня утром. Часа два тому назад, вы об этом знали? Вы, видимо, представитель прессы?