Кроме того, русским пилотам психологически трудно было преодолеть за столь короткое время тот комплекс неполноценности, который они приобрели в первый год войны. Нельзя забывать и о том, что русский менталитет, воспитание, специфические черты характера и образование не способствовали развитию у советского летчика индивидуальных бойцовских качеств, крайне необходимых в воздушном бою.
      Примитивное, а часто и тупое следование концепции группового боя делали его безынициативным в индивидуальном поединке и, как следствие, менее агрессивным и настойчивым истребителем, чем его немецкие оппоненты. Подавление индивидуальности в угоду коллективной сплоченности групповых схваток, которые подразумевали некую общественную храбрость и упорство, несомненно вело к потере свойственной летчикам-истребителям инициативы. У человека, привыкшего действовать и думать
      как все, отсутствует гибкость ума, крайне необходимая для настоящего воздушного бойца. По этой причине русские пилоты хорошо проявляли себя в коллективе, но терялись, действуя в одиночку. В добавок наблюдалось и значительное отставание от потребностей фронта в подготовке летного состава.
      Все эти причины позволили Люфтваффе в течение 1943 г противостоять количественному росту советских ВВС. Однако появились первые признаки, свидетельствующие о том, что русские пилоты становились все более уверенными в себе и безжалостными к противнику. В 1943 г немецким летчикам пришлось столкнуться со многими русскими пилотами и даже отдельными авиачастями, которые по своему мастерству почти сравнялись с ними. И хотя это обстоятельство было скорее исключением из правил, тенденция была очевидна.
      Суммируя оценки немецких командиров периода 1942-1943 гг., полковник фон Бойст подводит следующий итог: в ноябре 1941 г., когда немецкое наступление (на Москву. - Ред.) было остановлено, еще не было ясно, что это означало конец безнадежной слабости русских ВВС и начало их возрождения. Наступившие холода лишили немцев их главного преимущества, которое заключалось в хорошей подготовке проводимых боевых операций, быстроте концентрации сил на главных направлениях ударов, точности и интенсивности боевого воздействия на противника, позволявших легко добиваться превосходства в воздухе. Снижение накала воздушной войны дало возможность русским приступить к восстановлению своих сил. Их ВВС смогли удержать критическую ситуацию, и у командования появилось время, чтобы заняться организационными проблемами, оценить стратегию и тактику действия и устранить техническую отсталость. Однако этот процесс находился на начальной стадии длинного пути развития и еще не мог помешать немцам упиваться своим безраздельным господством в воздухе за счет великолепной подготовки летных кадров и технического превосходства. Как следствие, немцы не сумели правильно оценить сложившееся соотношение сил и своих русских противников.
      Зимнее бездействие{3} на земле и в воздухе создало предпосылки для наращивания сил русской авиации, ускорения технического перевооружения и улучшения подготовки летных кадров. Эффект от этих мероприятий стал сказываться уже летом 1942 г. Русские авиационные части начали использоваться более систематически и планово, что говорило о возросшем уровне подготовки командных кадров среднего звена и экипажей.
      В отличие от событий 1941 г., которые чуть не привели советскую авиацию к гибели, лето 1942 г., несмотря на продолжающиеся крупные потери русских ВВС, не внесло решительного перелома в соотношение сил, и ситуация для русских, по крайней мере, не ухудшилась, что говорило о возросшем потенциале ВВС РККА.{4}
      Таким образом, к осени 1942 г., когда наступление немцев на Сталинград и Кавказ было остановлено, русские ВВС были сохранены и готовились к решающим зимним сражениям 1943 г. с большей уверенностью в своих силах.
      Битва за Сталинград, с чрезвычайно высокими потерями летного состава и материальной части,{5} оказала негативное влияние на будущее немецкой авиации на русском фронте. В то же время Сталинградская битва ясно доказала, что возросшая мощь ВВС РККА стала реальным фактором, серьезно подрывающим былое господство немцев в воздухе. Даже высокое мастерство немецких летчиков, неизменно сохраняющих свое превосходство над русскими пилотами, не могло существенным образом повлиять на эту изменившуюся ситуацию.
      Наступление русских войск в 1943 г. было поддержано авиацией, которая постепенно брала инициативу в свои руки, и Люфтваффе вынуждены были перейти к обороне. Усилия немцев восстановить в полном объеме превосходство в воздухе в течение лета 1943 г. не увенчались успехом и носили скорее локальный кратковременный характер. После того как последние атаки немцев на Курской дуге потерпели неудачу, русские определенно почувствовали уверенность в воздухе. Только высокий профессионализм немецких командиров, большой опыт летного состава и их храбрость позволили Люфтваффе сохранить свои малочисленные авиачасти.
      В заключение автор заявляет, что русские преднамеренно пренебрегли стратегическими действиями авиации и развитием этого направления, отдав приоритет усилению штурмовой и истребительной авиации. Это достаточно точная картина событий 1942-1943 гг., отраженная и в свидетельствах строевых армейских командиров.
      Один из них, генерал-лейтенант Хуффман, отмечает, что ВВС РККА действовали в интересах наземных войск и постоянно находились в фокусе их боевых действий, хотя направления главных ударов наземных и воздушных операций иногда не совпадали. Немецкие армейские части, которые успешно вели наступательные и оборонительные бои, ощущали постепенное увеличение интенсивности действий русской авиации, но их пилоты все же еще не выдерживали конкуренции с немецкими истребителями. Наращивание штурмовых ударов советской авиации компенсировалось резким усилением немецкой фронтовой зенитной артиллерии и соответствующих служб наблюдения и оповещения.
      Следует признать, что координация действий русских войск в этот период стала более эффективной.Усиление мощи советских ВВС было отмечено немецкими армейскими командирами прежде всего на южном фланге фронта. В русские авиачасти стали поступать в больших количествах новые современные штурмовики,{6} обладающие хорошей бронезащитой и сильным вооружением, однако развитие истребителей шло более медленными темпами.
      Армейские командиры были солидарны с командирами Люфтваффе в негативной оценке уровня подготов ки советских экипажей и летчиков в 1943 г. В русских авиационных частях, в том числе и истребительных, казалось, не замечали различия между слабыми и сильными пилотами и должным образом не реагировали на при бывающее пополнение. Поэтому немецкие армейские командиры в то время не считали русские ВВС устойчивой и монолитной силой.
      В 1942-1943 гг. главные силы ВВС РККА сконцентрировались в Крыму, на Кубанском плацдарме{7} и под Сталинградом. С декабря 1942 г, действуя преимущественно против транспортных самолетов Люфтваффе, снабжающих оружием и продовольствием окруженную под Сталинградом немецкую группировку, русские ВВС сумели не допустить организованной работы этого воздушного коридора и тем самым способствовали скорейшему разгрому немецких войск в этом районе. Однако русские армейские соединения и ВВС не смогли принудить к отступлению немецкие войска со всего южного сектора фронта. Возможно, им не хватило сил или это наступление не стояло в планах их командования.
      По сравнению с южным участком, ситуация в центральной и северной части фронта была гораздо устойчивее, а действия противоборствующих ВВС не так активны. Основные события разворачивались вокруг Ржева и Орла (Центральный фронт) и в Ленинградской области. Летом 1942 г противодействие русских ВВС в этих регионах заметно возросло. Немцы больше не чувствовали себя в полной безопасности в воздухе, а армейские части отметили тенденцию к выравнивание сил ВВС противоборствующих сторон. Количественное превосходство русской авиации существенным образом не повлияло на соотношение сил, и немцы все же про должали, так же, как и в 1941 г, владеть превосходством в воздухе Эта ситуация была вызвана, по крайней мере частично, концентрацией сил на юге.
      Подводя итог сказанному, можно сделать вывод, что оценки армейского генерала и строевых командиров Люфтваффе во многом совпадают и свидетельствуют о некотором оживлении действий советских ВВС после тяжелых потерь 1941 г, хотя и дают не совсем четкую картину. На многих весьма протяженных участках фронта присутствие русских ВВС практически не наблюдалось. В то время как 1942 г прошел под знаком все еще полного превосходства Люфтваффе в воздухе, в 1943 г появились явные признаки изменения ситуации в пользу русских, которые порой за счет численного преимущества добивались локальных, временных успехов, хотя и не демонстрировали способность полностью и до конца контролировать воздушную обстановку.
      Это заключение сформулировал генерал лейтенант Франкевитц, который также был убежден, что русские преодолели период инфантильной слабости. Они показали способность концентрировать свои силы, лучшую управляемость и возросшую тактическую подготовку. Летом 1943 г бомбардировочные удары русских в Ленинградской области были весьма чувствительны. Русские имели превосходство в воздухе там, где им удавалось нарастить свои силы, хотя его нельзя было назвать гарантированным и перманентным.
      Действия русской авиации ВМФ против немецких морских перевозок и объектов. Воздушные операции русских ВВС над морем в 1942-1943 гг, по сравнению с другими районами, были весьма незначительны. Вместе с тем немецкие командиры отмечают, что наибольшая активность морской авиации наблюдалась в Арктике и на Черном море. В акватории Балтийского моря никаких существенных воздушных действий не велось. Усиление атак русских легких бомбардировщиков и истребителей-бомбардировщиков на немецкое прибрежное судоходство в Арктике, как вспоминал генерал полковник Ганс-Юрген Штумпфф, вынудило командование Люфтваффе строить в северных прибрежных районах Норвегии аэродромы для размещения истребительных авиачастей. Урон, который был нанесен немецкому судоходству в Арктике, не идет ни в какое сравнение с тяжелыми потерями, причиненными ВВС русских.
      Как отмечают немецкие офицеры, к середине 1943 г в районе Черного моря морская авиация русских действовала более продуктивно и это стало особенно ощутимо после сдачи немцами Севастополя В это время советская авиация начала получать новую технику вместо устаревших морских одномоторных самолетов. Они были задействованы главным образом против немецких конвоев, следовавших из Констанцы или Одессы к Севастополю. Хотя боевых вылетов выполнялось достаточно много, их эффективность была невысокой. Постоянные налеты на портовые объекты в Крыму в своем большинстве также не приносили ожидаемого результата, так как русские бомбардировщики, уходя от зенитного огня, предпочитали летать на больших высотах. Действия русских авиачастей на Черном море оказывались весьма примитивными и существенно не влияли на ход боевых событий в этом регионе.
      Зенитная артиллерия. Командиры Люфтваффе и армии единодушны во мнении, что зенитная артиллерия русских в этот период заметно активизировалась и усилилась. Она выросла в численном отношении, улучшились ее технические характеристики, повысилась подготовка командиров и расчетов. Интенсивность зенитного огня над позициями советских наземных войск стала ощутимой. Наступательные действия русской армии постоянно поддерживались зенитными частями, вооруженными легкими и средними орудиями.
      Командование и проведение операций.
      В оценке русского авиационного командования и проводимых им операций в течение 1942-1943 гг. командиры Люфтваффе сходятся во мнении по следующим пунктам.
      1. Советские ВВС стали более организованы при поддержке своих наземных войск, чем в 1941 г Это подтверждалось директивой русского командования от 21 декабря 1943 г, которая однозначно требовала от ВВС строить свою боевую деятельность в зависимости от планов наземных войск.
      2. При проведении боевых операций русские все чаще применяли принцип концентрации сил.
      3. Ход боевых действий показал лучшую подготовку и возросшую гибкость командных кадров, а также их способность адаптироваться к конкретным условиям боевой обстановки, хотя и было заметно стремление подражать немецким методам и способам ведения боевых действий. Эти позитивные изменения были особенно заметны в действиях командиров среднего звена, в то время как младшие командиры по-прежнему чувствовали себя неуверенно в конкретной боевой обстановке и совершали множество ошибок.
      4. В отличие от первого года войны, русские стали больше внимания уделять атакующим действиям. Это было особенно заметно в боевых операциях, которые проводили части штурмовой авиации, вместе с тем истребители по-прежнему твердо придерживались оборонительной тактики ведения воздушного боя. Повсеместно отмечалось, что русские все больше стали летать на боевые задания сомкнутым строем и в составе больших групп.
      5. Начиная с 1943 г. русская авиация, как вспоминал майор Шлаге, концентрировала свои усилия исключительно в прифронтовых зонах на направлении главного удара наземных войск, где в основном действовали истребители и штурмовики. Полеты бомбардировщиков в сопровождении истребителей в глубокий тыл немцев до осени 1943 г. являлись большой редкостью или вообще отсутствовали, а их тактические приемы отличались примитивностью и негибкостью.
      Майор Штолль-Берберих констатирует, что уже весной 1942 г. тактика русской авиации изменилась, большие группы штурмовиков были более устойчивы в строю и меньше подвержены панике во время нападения немецких истребителей. По этой причине в течение зимы в Ленинградской области немецкие наземные войска понесли значительные потери от ударов с воздуха.
      Участник событий под Орлом капитан Вилке замечает, что до немецкого наступления на Курско-Орловской дуге 5 июля 1943 г. обстановка на земле и в воздухе была относительно спокойной, однако с началом боевых действий ситуация резко изменилась.
      Русские истребители, штурмовики и бомбардировщики в огромных количествах появлялись над полем боя и решительно поддерживали усилия своих наземных войск. С октября 1943 г. наступление советских войск стало неудержимым, а их авиация сосредоточила все свои действия на направлениях главного удара.
      Укрепление командования советских авиационных частей особенно стало очевидным во время Сталинградского сражения. Если в начале этой битвы Люфтваффе успешно противостояли русским ВВС, то с ростом расстояния между окруженными войсками немцев и их южной деблокирующей группировкой ситуация для немецкой авиации значительно ухудшилась. С середины ноября 1942 г. в дневное время суток транспортные самолеты немцев в составе групп уже не могли прорывать заслон русских истребителей, а к началу января 1943 г. даже одиночным транспортникам редко удавалось выполнить свое задание.
      С середины декабря 1942 г. русская авиация действовала в этом районе только большими группами под прикрытием истребителей, постоянно усиливая свои атаки по окруженным немецким войскам, которые несли значительные потери.
      Генерал-майор Уэбе отмечает, что советские ВВС действовали в своих оперативных зонах грамотно, реализуя принцип сосредоточения сил и средств. В течение наступательной операции штурмовые и бомбардировочные удары русских увязывались с общей схемой артиллерийского огня. Сразу после прорыва оборонительных рубежей авиационные части русских вместе с танковыми частями становились главным оружием наступления.
      Начало атаки обычно предварялось авиаразведкой; направление главного удара и ширина зоны атаки часто ложно имитировались штурмовыми действиями, чего раньше немецкая сторона почти не наблюдала.
      В 1943 г. штурмовики и бомбардировщики часто вылетали на боевое задание без сопровождения истребителей. Полеты по приборам не пользовались популярностью у русских пилотов, однако они все чаще стали выполнять задания в сложных метеоусловиях и ночью.
      В течение этого периода, как вспоминал полковник фон Бойст, советское авиационное командование прилагало много усилий, чтобы избежать ненужных потерь, и экономно использовало свои авиачасти в бою. Практически не фиксировалось незапланированных атак и массовых жертв. Даже учитывая тот факт, что русские командиры по-прежнему мало ценили жизнь своих пилотов и продолжали игнорировать принцип персональной безопасности, разработка и выполнение боевых заданий находились в прямой зависимости от соотношения сил и ожидаемого результата.
      Во главу угла планирования боевых операций ставился выбор направления главного удара, а их реализация была более гибкой и приспособленной к быстро меняющимся условиям боя.
      Эту оценку действий русского авиационного командования в 1942
      1943 гг. поддерживают и армейские командиры, которые, естественно, меньше знакомы со всеми тонкостями проблем боевой авиации, чем их коллеги из Люфтваффе.
      Организация и командный состав ВВС
      Немецкие полевые командиры не располагали информацией относительно организации и командного состава русских ВВС в 1942-1943 гг. Майор Яхне предполагает, что организация и структура высшего командного состава начиная с 1941 г. изменились незначительно.
      Изданная в июне 1943 г. для высшего руководства Люфтваффе аналитическая справка суммирует все сведения и дает ясное представление об организации советских ВВС.
      Командование русских ВВС широко использовало зарубежный опыт в создании и организации ВВС и приспособило их к своим специфическим условиям. Очень большое внимание русские стали уделять решению организационных вопросов, назначая на ответственные посты грамотных командиров.
      Общая организация осталась в основном неизменной: советские ВВС по-прежнему не обладали самостоятельностью; они делились на ВВС РККА и ВВС ВМФ. Военная авиация подчинялась Народному комиссариату обороны и Народному комиссариату ВМФ. Оба они были подначальны Генеральному штабу, а тот - Ставке Верховного Главнокомандования и Государственному Kомитету Обороны (ГКО) высшему политическому и военному органу управления. В Народном комиссариате обороны военная авиация делилась на командования ВВС РККА, дальней бомбардировочной авиации, авиации ПВО (с соответствующим подчинением авиачастей) и воздушно-десантных войск РККА. Народному комиссариату ВМФ были подчинены все авиачасти флота.
      Непосредственное управление авиационными частями осуществляло Главное управление ВВС, которое являлось высшим командным уровнем ВВС РККА. В июне 1941 г. была учреждена должность командующего ВВС Советской Армии и создан Военный совет ВВС. Главное управление и штаб ВВС подчинялись командующему ВВС и осуществляли координацию взаимодействия между видами авиации при проведении стратегических операций группами фронтов и самостоятельных воздушных операций ВВС, руководство боевыми действиями дальней бомбардировочной авиации. Кроме того, командование ВВС отвечало за подготовку авиационных резервов, авиационно-техническое обеспечение, строительство аэродромов, подготовку и переподготовку летно-технического состава и т. д. Оперативное командование воздушными армиями и частями осуществлял штаб ВВС.{8}
      Воздушная армия выполняла боевые задачи в пределах своего района ответственности соответствующего фронта и оперативно подчинялась штабу фронта, однако в стратегическом плане воздушная армия была под-началена главному штабу ВВС. Как предполагалось, такая организация давала больше свободы командованию ВВС. Командующий воздушной армией принимал активное участие в планировании боевых операций фронта. Воздушные армии, а их в европейском регионе России было 13,{9} действовали исключительно в интересах фронта на направлениях главного удара сухопутных войск и состояли из авиационных корпусов.{10}
      Авиационный корпус являлся высшей тактической единицей в структуре воздушной армии и через свой штаб координировал деятельность входящих в него дивизий. Авиационный корпус взаимодействовал со стрелковыми и танковыми соединениями в оборонительных и наступательных операциях. В этом случае для координации действий в штабе создавалась объединенная группа военных специалистов. Штаб авиационного корпуса не был тактически подчинен штабу армии, в его составе не имелось структур, отвечающих за кадры, техническое обслуживание и снабжение. Авиационные дивизии подчинялись штабу корпуса только во время выполнения различных тактических миссий, а их количество в авиационном корпусе никогда не превышало трех. К лету 1943 г. немцы установили, что в составе русских ВВС находится 25 авиационных корпусов.{11}
      Авиационная дивизия являлась основной тактической единицей воздушной армии. При подготовке выполнения боевого задания штаб авиационной дивизии получал указания от штаба воздушной армии или штаба корпуса и взаимодействовал со штабами армейских соединений. Авиационная дивизия могла быть истребительной, бомбардировочной, штурмовой или смешанного состава. За исключением последней, на вооружении дивизий стояли самолеты одного типа. Полки смешанных дивизий обычно были однородны по составу самолетов. Смешанные авиадивизии, как правило, базировались в относительно спокойных секторах фронта.
      Разведывательных дивизий в русских ВВС не существовало. Дивизия обычно состояла из трех полков. Авиационный полк являлся наименьшей тактической единицей ВВС. Организационно полк входил в состав дивизии или подчинялся напрямую штабу армии. Авиационные полки имели разное назначение: истребительные, бомбардировочные, штурмовые, дальней разведки, разведки, учебные и запасные. Обычно полк состоял из трех эскадрилий и, в зависимости от назначения, обладал различным количеством самолетов.
      С 1942 г. все авиачасти дальней бомбардировочной и транспортной авиации, за исключением базировавшихся на Дальнем Востоке, были объединены в авиацию дальнего действия (АДД). Они непосредственно подчинялись Народному комиссариату обороны и получали приказы и распоряжения от штаба АДД. Этот принцип подчиненности впервые был апробирован во время боевых действий под Сталинградом. Командование АДД, имея свои аэродромы, запасные авиачасти и авиационные школы, могло самостоятельно принимать важные организационные решения, направленные на совершенствование своей структуры. Авиация АДД была сформирована из авиационных дивизий, состоящих из двух-трех полков. Планировалось организовать авиационные корпуса и дальнебомбардировочные дивизии с двумя-тремя полками, состоящими из двух-трех эскадрилий.{12}
      Авиационные части ПВО входили в состав территориального военного округа и оперативно подчинялись его командованию. Командующий ПВО округа через соответствующие штабы управлял истребительной авиацией ПВО и частями зенитной артиллерии. Запасные авиационные части, расположенные в округе, также оперативно подчинялись командующему ПВО и могли быть задействованы для защиты тыловых районов.{13}
      Воздушно-десантные войска в октябре 1942 г. были реорганизованы, подчинены назначенному командующему ВДВ и состояли из строевых частей, а также транспортных{14} и планерных авиачастей.
      Советские вооруженные силы имели также резервные авиационные стратегические силы, или так называемый резерв Верховного Главнокомандования (РВГК), состоявший из отдельных авиакорпусов, дивизий и полков. Они подчинялись Генеральному штабу и придавались для усиления авиационным группировкам, действовавшим на направлениях главного удара. К 1943 г. авиация РВГК находилась в процессе реорганизации, преследовавшей своей целью образование резервных авиакорпусов. В составе РГВК находились авиачасти разных родов авиации.{15}
      Морская авиация, во главе которой стоял командующий ВВС ВМФ, была подчинена Народному комиссариату ВМФ. Морская авиация флотов (Северного, Балтийского и Черноморского) состояла из авиационных бригад, которые, в свою очередь, складывались из трех-четырех полков по три или четыре эскадрильи в каждой. Кроме бригад, в подчинении командующих ВВС флотов были отдельные авиационные полки и эскадрильи.{16} Корабельная авиация находилась под оперативным управлением командиров соответствующих кораблей флота. Оборона воздушного пространства военно-морских баз осуществлялась авиацией и зенитной артиллерией ПВО этого района.
      Кроме ВВС РККА и ВВС ВМФ авиация России состояла из Гражданского воздушного флота, авиации НКВД и авиации пограничных войск. Из них только ГВФ в начале войны был в оперативном подчинении Генерального штаба Советской Армии, оставаясь, по существу, независимым. В 1943 г. процесс объединения ГВФ и ВВС еще не завершился. Авиагруппы ГВФ были преобразованы в авиационные полки и переданы в ведение воздушных армий. Однако они остались зависимыми от Главного управления ГВФ в вопросах тылового обеспечения своих баз.{17}
      Другие виды авиации, упомянутые выше, сохранили свою независимость.
      Сравнение организации советских ВВС летом 1943 г. и в начале войны дает следующую картину.
      1. Фундаментальный принцип подчиненности советских ВВС высшим органам управления Красной Армии и ВМФ был сохранен и в 1943г.
      2. В пределах этой организационной подчиненности воздушные армии, приданные фронтам, взаимодействовали со штабами ВВС фронтов и более низким эшелоном командования наземных войск. Эта процедура взаимоотношений постепенно приходила на смену структуре строгой подчиненности центральному штабу. Принимая участие в планировании боевых операций наземных войск и тесно сотрудничая с ними, авиационные части имели определенную свободу действий и только по общим вопросам стратегии находились в зависимости от штаба воздушной армии. Эта более гибкая, чем в 1941 г., система подчиненности давала возможность авиационным частям проявлять определенную инициативу при проведении воздушных операций.
      3. Создание авиационных корпусов позволило улучшить маневренность воздушных сил и облегчить руководство частями при проведении локальных операций.
      4. Прогрессивное преобразование авиационных дивизий в однородные соединения, на вооружении которых стояли однотипные самолеты, упростило процедуру управления, эксплуатации и обеспечения частей.
      5. Выделяя АДД и ВДВ из прямого подчинения командования ВВС, русские указали направление стратегического планирования и использования авиации в будущем.
      6 В заключение можно добавить, что организация русских ВВС и ее оперативные доктрины оказались вполне эффективными.
      Количественный состав и структура
      Немецкие полевые командиры, не располагая точными источниками информации, не имели в 1942-1943 гг. объективных данных о фактической мощи советских ВВС. Немцы отмечали устойчивый рост численного превосходства русских ВВС, несмотря на постоянные тяжелые потери, которые им причиняли истребители Люфтваффе. Авиационные полки, реальная численность самолетного парка которых к началу 1942 г. составляла 10-12 машин, продолжали получать пополнение и к лету 1943 г. были укомплектованы на 80-90% от штатного состава. Кроме того, советские ВВС пополнились новыми авиационными частями.
      Командование Люфтваффе предполагало, что в конце 1942 г. русские ВВС имели на вооружении около 5000 самолетов. Эта оценка скорее занижала, чем завышала на тот период реальную цифру русских самолетов.{18}
      Летом 1943 г. авиационный полк - основная тактическая единица советских ВВС - состоял из трех эскадрилий и имел на вооружении 30 самолетов, независимо от того, был ли это полк истребительным, бомбардировочным, штурмовым и т. д. Кроме того, большинство полков имело самолеты связи.
      Эта однородность в составах характерна только для авиаполков ВВС РККА. Авиаполки АДД состояли из трех эскадрилий по 15 самолетов в каждой плюс 1 самолет управления полка, 1 самолет связи и 1 транспортный самолет. Гвардейские бомбардировочные авиаполки имели по 4 эскадрильи.
      В записках немецких полевых командиров практически отсутствуют сведения о методах подготовки воздушных операций, которые использовали русские ВВС в течение 1942- 1943 гг. Имеются только некоторые общие наблюдения, указывающие на то, что активность ВВС обычно совпадала с концентрацией наземных войск: об этом говорили данные воздушной разведки и радиоперехваты, свидетельствующие о появлении новых авиачастей на прифронтовых аэродромах, а также ход последующих событий.
      Авиачасти АДД обычно концентрировались на аэродромах вокруг Москвы и только в случае планируемых активных действий русских войск перебрасывались в соответствующий район, как это было, например, во время Сталинградской битвы.
      Типы, вооружение и оборудование русских самолетов
      Предположения немецких офицеров, высказанные еще в 1941 г., о начавшейся технической и технологической модернизации русских ВВС нашли свое подтверждение и в 1942-1943 гг., о чем красноречиво говорили появившиеся на фронте новые типы боевых самолетов. Командиры Люфтваффе отмечают бесспорный прогресс в 1942 г. в стандартизации оборудования новых советских самолетов и их вооружении. В то время как основной разведывательный самолет Пе-2{19} с самого начала своего появления на фронте отвечал современным требованиям, истребители МиГ,{20} ЛаГГ и Як в удивительно короткие сроки подверглись значительной модернизации и стали достаточно эффективными боевыми машинами.
      Зачастую их технические и летные данные были выше, чем у поставляемых по ленд-лизу самолетов. В вопросе создания самолетов-штурмовиков русские твердо придерживались правила принесения в жертву скорости и маневренности в угоду мощной броне. Такой подход был диаметрально противоположен мнению военных специалистов Люфтваффе, предпочитавших иметь скоростные слабобронированные штурмовики. Однако с точки зрения многих немецких командиров, модернизированный Ил-2 выполнял все требования, предъявляемые к самолету-штурмовику, и часто рассматривался ими как идеальное боевое средство для атак по малоразмерным наземным целям в прифронтовой полосе.
      Бомбардировочная авиация русских практически не подверглась модернизации, а самолеты ДБ-3{21} и Пе-2 не представляли ничего интересного относительно уровня развития авиационной техники и достигнутых летных характеристик. Причиной такого состояния дел с бомбардировщиками выступала очевидная ориентация русского командования на развитие прежде всего истребительной и штурмовой авиации. Бомбардировщики, полученные русским по ленд-лизу, не могли существенным образом повлиять на ситуацию, так как их явно не хватало для компенсации больших потерь и технического отставания. Летом 1943 г. только одна дивизия, состоявшая из трех полков по две эскадрильи, была вооружена американскими бомбардировщиками В-25 "Митчелл".