— Могу я посмотреть на комнату, где жила Шейла?
      Так же плавно, как села, Мириам поднялась с колен. Иду за ней на другую половину дома. Здесь нет ни ширм, ни раздвижных стенок из промасленной бумаги. Европейский стиль. Мириам по дороге надевает тапочки, буквально на секунду скрывается за дверью и появляется уже в ковбойке и потертых джинсах.
      В комнате Шейлы бардак не хуже, чем в моей. На стене висит меч в ножнах. Взглядом спрашиваю разрешение и обнажаю грозное оружие. Можете мне не верить, но этим мечом сражались! Им убивали. Это не бутафория, это боевое оружие, грубо выкованное, с выбоинами и зазубринами на лезвии. И взято оно не из музея. Сталь клинка может пережить века, но дерево рукояти стареет. Лет двдцать-тридцать, не больше. Ошеломленно оглядываюсь.
      — Меч Всемогущего, — говорит Мириам. По лицу вижу, что лучше не развивать эту тему. — Кир, сынок, оставайся ночевать у нас. Комната для гостей свободна. А хочешь — в поселке несколько незанятых коттеджей. Выбирай любой.
      — Спасибо, но Шейла беспокоиться будет. Она не знает, где я.
      До моего дома отсюда ровно столько, сколько до нуль-кабины. Меньше ста метров и пять цифр. Сходил в гости к родственникам. Зря сходил. Моя теща — киборг… Умереть, не встать.
 
      Пишу ответы на все письма, посылаю. Комп минуты на две задумывается, потом отвечает, что связь установить невозможно. Еще минуту тупо смотрю на экран. И — взрываюсь. Ремень с кобурой — на пояс, куртку — под мышку, рация, кнопка вызова — это уже на бегу, по дороге к флаеру. Шейла отзывается очень быстро.
      — Нет связи! — кричу я. — Готовь оружие, лечу к тебе.
      — Какой связи?
      — Со внешним миром.
      — Успокойся, — смеется Шейла. — Это я устроила.
      — Как?
      — А я знаю? Ты придумал, я слово в слово киберам пересказала. Они сделали.
      Я придумал? Я??? Ну да, придумал… Было такое. Когда щит забыл включить.
      — Зачем, Медвежонок?
      — Как ты не понимаешь? Я хочу победить по-настоящему. Чтоб никаких поддавков! Чтоб они поняли! Иначе я всю жизнь буду ходить как в душу плюнутая.
      — Как-как?
      — Фу на тебя! Это наша планета, пусть не подглядывают! Я обещала думать две недели. Пусть пока хвосты грызут.
      — А я? У меня нет хвоста…
      — Соси лапу. А что у тебя?
      — Почту отправить.
      — Это долго?
      — Минута.
      — Отключаю. Скажи, когда снова можно включить.
      Возвращаюсь в дом, разбираю свежую почту. Вновь тянусь к рации.
      — Медвежонок, тут половина писем — тебе.
 
      Крепко обнимаю эту несносную девчонку. Господи, как я успел по ней соскучиться.
      — Кир! Раздавишь опытный экземпляр! — жалобно пищит она. — Я же ненадолго. Всего неделя… Честное слово, ничего не натворю! Кир, мне еще грустней. У тебя один повод, а у меня два.
      — Как — два?
      — Ты опять не так понял. Первый — это ты, угадал. А второй — детство кончилось. Я теперь взрослая и очень сознательная. Почти как ты. Потому что от тебя научилась. Ты — космодесантник, а я — испытатель. Пилот-испытатель Шейла Камурава! Познакомься.
      — Со справкой?
      — Глупенький! — прижимается ко мне и водит пальчиком по груди.
      У меня тоже куча дел. Надо навестить родителей Толяна. Им сейчас тяжело. Надо заглянуть хоть на денек к своим предкам. Под каким-то соусом вытащить их из города и познакомить с Шейлой. Надо посочувствовать завалившим зачет и придумать кучу баек про драконов и мою секретную миссию. И в деканат надо зайти, перевестись на заочное отделение. Заочное отделение космодесанта. Мар-разм! Сесть, не встать!
      А Шейла собралась на планету разумных динозавров. Артем с Шаллах каким-то образом пробили ей визу. Вредины тоже обитают на планете динозавров. Для Шейлы они вроде как родные тети.
      — Ты еще не все знаешь! — хвастается она. — Вредины Великого Дракона зовут папой!
      — Ну и что?
      — Не понял?! Подумай, кем тогда он мне приходится!
      — Ну и в семейку я попал! Слушай, никак ты боишься? Родного дедушки?
      — Боюсь. Только не его. Артем специально время выбрал, чтоб его там не было.
      С негромким хлопком над площадкой появляются два дракона, и падают метров с двух. Самка испуганно взвизгивает, распахивая крылья. На обоих надеты вязаные шапочки шлемов-глушилок.
      — Познакомься, — представляет их Шейла. — Шаллах и… Кто это?
      — Бенедикт, мой муж, — представляет Шаллах спутника. Тот вежливо кивает.
      Шейла с недоверием смотрит на незнакомого дракона и лезет на спину Шаллах. Машет мне рукой. Шаллах разводит крылья, приподнимается на метр над землей и с хлопком исчезает. Бенедикт еще раз кивает мне, приседает, подпрыгивает на всех четырех лапах и тоже исчезает. Все, что я знаю о нуль-т, говорит о том, что это чудовищное нарушение техники безопасности. Финишировать можно где угодно, но стартовать полагается из кабины. Иначе может пополам разрезать. Видимо, драконам на самом деле закон не писан.
      Возвращаюсь в дом и набираю код родного мегаполиса. Противно! Придется скрывать от родителей, что женат. Шейле еще нет восемнадцати.
 
      — … В полной безопасности. Все процессы в норме, но пусть поспит дня три-четыре.
      Смотрю на лицо Шейлы под толстой прозрачной крышкой биованны. С него медленно исчезает гримаса боли и испуга. Что же ты наделала, любимая моя.
      — Как же вы…
      — Нелепая случайность, — оправдывается Артем. Шаллах плачет.
      — Ей было очень больно?
      — Очень, — сознается Катрин. — Словно кипятком по мозгам.
      Хвост ее нервно метет по полу. Два динозавра, габаритами побольше медведей гризли, стоя за пультами, наблюдают за экранами. В углу тихо переругиваются Вредины — Мириван и Мириту, сестры Мириам.
      — Кир, честное слово, я не виновата, — всхлипывает Шаллах. — Командор должен был вернуться через два дня.
      — Это мы вызвали Командора, — сообщает одна из сестер-Вредин. — Вина на нас.
      — Как это произошло? — спрашиваю я.
      — Я могу показать, — отзывается Артем. Иду за ним. Вредины и Катрин идут с нами. Шаллах остается. Она суетится у медицинской аппаратуры. Планировка базы знакомая, типовая. Если не ошибаюсь, проект 3(Д). Сворачиваем к экранному залу. Дракон включает панорамный экран, отдает голосом команды компьютеру.
      На экране — Шейла в окружении драконов беседует о чем-то с динозаврами. Ко взрослому динозавру подбегает детеныш, тот берет его на руки и опускает в сумку на животе. Из сумки тут же высовывается головка детеныша. Шейла протягивает руку и гладит ее.
      — Сейчас по нуль-т на базу прибудет Командор, — комментирует Артем. Динозавр с детенышем куда-то уходит, Шейла оборачивается к Шаллах. Вдруг лицо ее искажается гримассой, она зажимает уши ладонями и падает на колени. Рот открыт в беззвучном крике. Ракурс меняется, вижу, как по коридору к застывшей группе крупными прыжками несется дракон.
      — Командор услышал крик боли и бросился на помощь, — поясняет Артем. — Он же не знал, что причина в нем.
      От толпы отделяются два дракона и устремляются ему навстречу. Это Катрин и Шаллах. Катрин бросается на Великого Дракона грудью, тот, изумленный, отлетает к стене. Шаллах хватает его за хвост и, напрягая все силы, тащит по коридору. Катрин спешит ей на помощь, и они быстро удаляются. Артем останавливает кадр. Это могло бы быть смешным — отвалившаяся до пола нижняя челюсть и круглые от изумления глаза Великого Дракона, которого две правнучки бегом волокут куда-то за хвост.
      — Так что же все-таки произошло? — спрашиваю я.
      — У Командора очень мощное биополе. Настолько мощное, что обычные женщины, не телепаты, чувствуют его на расстоянии больше ста метров. Он обжег Шейле нервные окончания.
      Глупо, как глупо. Бросился спасать и чуть не убил. А кто бы не бросился?
      — Кир, мы не знали, что происходит, — подходит ко мне Мириту. — Командора на базе нет, а все драконы поголовно в шлемах-глушилках. Никто ничего не объясняет…
      — Шейла просила не говорить ничего сестренкам. Что-то насчет чистого эксперимента, — сообщает Артем. — А для сестренок тайна — что красная тряпка для быка.
      — Кир, не волнуйся. С Шейлинкой все будет хорошо.
      — Слово дракона?
      Катрин молча изучает пол. Тоже ответ.
      — Это рок, Кир, — наконец говорит она.
 
      Выхожу на крыльцо, сажусь рядом с Шейлой. Туман. Сыро и прохладно. Наступил сезон туманов.
      — Сто часов счастья, чистейшего, без обмана… — бормочу я.
      — Что?
      — Стих привязался… Сто часов счастья… Разве этого мало? Я его, как песок золотой, намывала. Собирала любовно, неутомимо, по крупице, по блестке, создавала его из тумана и дыма…
      — Выключи, пожалуйста, щит, — просит она.
      — На мне нет щита. Он в спальне, в тумбочке.
      — Понятно.
      Молчим.
      — Кир, я рассказала Катрин про наш розыгрыш. Мрак все равно гад, но Лобика жалко. Они в лаборатории заперлись, две недели проецирующую телепатию в моих генах искали.
      — Трудно найти черную кошку в темной комнате…
      — Угу.
      Снимаю куртку, накидываю на дрожащие плечи. Зябко.
      — Сто часов — это ведь четыре дня, четыре ночи, и еще чуть-чуть, — загибает пальцы Шейла. Три загнула, задумчиво смотрит на мизинец.
      В доме слышны шаги.
      — Твой отец, — говорю я. — Я сказал ему, что на нашей планете носить щит запрещено.
      На крыльцо выходит Греб Камурава. В руке осторожно, словно горсть воды, несет медальон. Садится слева от Шейлы и, размахнувшись, бросает медальон в туман. Золотистая безделушка повисает, зацепившись цепочкой за ветку куста.
      — Поздно, папа. Я оглохла.
      — Прости, Мотылек. Я зря согласился на эксперимент.
      — Нет, папа. Ты просто не представляешь, как много мне дал. Я тоже не представляла… до сегодня.
      — Может, это еще пройдет? А, Медвежонок?
      — Кир, ты не въехал. Это уже неважно. Эксперимент провалился. Нельзя прыгать через пропасть в два приема. Нельзя ставить на корабль двигатель от катера. Наоборот тоже нельзя.
      — Но…
      — А вдруг Командор пройдет рядом с моим ребенком? Кир, я пилот-испытатель нового подвида гомо сапиенс. Я должна думать не о себе, а о человечестве. Разработка полезна и функциональна. Идея великолепна. Но мозг… Исполнение никуда не годится.
      Драконы, как всегда, справились с задачей. Пока я колебался, они, с моей помощью, превратили Шейлу из волчонка в испытателя человеческого мозга. Я даже не понимал, что делаю. Малышка полна ответственности. У нее есть цель в жизни. Иметь цель в жизни — это счастье. Была цель. Испытание-то провалилось.
 
Сто часов счастья,
Чистейшего, без обмана.
Сто часов счастья…
Разве этого мало?
 
      Сто часов — на всю жизнь? Пусть так. У Шейлы было меньше.
      — Что же теперь?
      — Имеются варианты, — отзывается Шейла и яростно ковыряет каблуком землю.
 
       12.03.1998 — 01.05.1998