Пока размышляю о точности измерений, до дракона остается полтора десятка метров. Впервые вижу дракона вот так — в упор. Может, в городе это не так жутко, но здесь, в лесу… Да он больше слона будет. Она — это самка. Разумное существо.
      Успокаиваюсь и разглядываю ее. Темно-зеленая, рогов нет, но клыки!.. «Ням» сделает — от меня одни ноги останутся. На голове нечто вроде вязаной шапочки с дырками для ушей. Женщины зовут такую шапочку трубой. Очки-компьютер и широкий кожаный пояс с подсумками и кармашками — вот и вся одежда. Вроде как на Шейле вчера — маска, ласты и пояс с пистолетом. Зачем такой махине защитная окраска? Из засады нападать? О чем я думаю?!
      — Я пришел.
      — Спасибо, Кир. Даже не знаю, с чего начать. Мы все очень тебе благодарны. Ты сам не знаешь, что ты сделал. Вернул нашу девочку к жизни. Меньше, чем за месяц… Она с пяти лет не плакала. А когда смеялась в последний раз, я даже не помню. Кир, зачем вы вчера скрылись от наблюдения? Мы же вам безопасность обеспечиваем. Мы очень волновались, когда вы на флаере над самой землей от локаторов ушли.
      Мы ушли от локаторов. Буду знать. Хотя, вряд ли удастся повторить этот трюк второй раз.
      — Шейле надоело жить в виварии, аквариуме, клетке, под микроскопом, под колпаком, на пеленге, на крючке, на поводке. Слэнг понятен?
      — Но зачем вам разрушать камеры нуль-т? Не сжигай мосты, не отказывайся от своего мира.
      — А разве я еще не считаюсь пропавшим без вести?
      — Конечно, нет. В деканате зачет тебе засчитан. Считается, что ты выполняешь важное и секретное поручение драконов. Поручение секретное, но все думают, что оно связано со следами Терпеливых. Все тебе завидуют.
      — Но я завалил зачет, сорвался со скалы…
      — Об этом там не знают, — улыбнулась зеленая, чешуйчатая. — Вначале они не хотели отступать от правил, но мы их убедили.
      — Как?
      — Показали фотографию связки нориков, которых ты добыл в первый день. Эксперты согласились, что если ты охотишься на нориков, то зачет — пустая формальность.
      — Я же их не ел!
      — Это как раз не важно. Ты готов был съесть. Но нашлась еда лучше.
      Ошарашенно мотаю головой.
      — Мы не о том говорим.
      — Да, мы говорим не о том, — соглашается дракона. — У тебя, наверное, много вопросов. Задавай их, я отвечу на все.
      — Какого черта вы за нами шпионите?
      — По-видимому, я должна сначала немного рассказать. Двадцать лет назад, когда мы только планировали, все задумывалось не так. Мы хотели счастья и взаимопонимания для людей. Ты знаешь уже, что Мириам, мать Шейлы — разумный кибер. Великий Дракон делал кибера, неотличимого от человека, а получился человек с кремниевыми процессорами вместо серого вещества. Все пошло наперекосяк с самого начала. Еще с экспедиции за генами Всемогущего. Дальше — хуже. Словно рок навис над ее судьбой. Как мы мечтали о девочке. Мириам, я, Тавия. Я ведь была человеком, Кир. Прожила двести лет, но детей у меня не было. Артемка — это позднее, когда драконой стала. Мечтала стать Шейлинке бабушкой. Элана рассказывала, как заменяла бабушку Джону Конгу, вот я и размечталась, дура старая. Все пошло наперекосяк, Кир, как только Шейлинка родилась. Она смотреть не хотела на маму. Сосет молоко из груди Мириам, а ручонками тянется к Тавии. Мириам с горя чуть с ума не сошла. А Тавия не выдержала, уехала. Думала, если ее рядом не будет, малышка поймет, кто есть кто. Но Шейлинка — телепатка. Для нее — нет мыслей, нет человека. Ты не мать, а кормушка автоматическая. Нельзя было поручать рождение первого телепата киборгу, и нельзя было отпускать Тавию. Это наши первые ошибки. Мы несем за них полную ответственность, но исправить не можем.
      Я мечтала стать Шейлинке бабушкой… Наивная простушка. Шейлинка начинала плакать, как только любой из драконов подходил ближе десяти метров. Мы думали, она просто боится драконов. Подрастет, поймет и перестанет бояться. Кир, она же ничего нам не рассказывала! Только тебе рассказала, что наше биоизлучение ее угнетает. Если б мы знали! Видишь, я одела шапочку. Это шлем-глушилка. Вроде щита-медальона, который она тебе дала. Господи, этот шлем Великий Дракон триста лет назад изобрел. Я готова всю жизнь его носить, только бы Шейлинке легче было.
      Вот так мы совершали ошибки. Ретроспективно это очевидно… Но… Локти хочется кусать. А малышка росла волчонком. Понимаешь, Кир, Мрак пытался отобрать в ее окружение самых достойных людей. Элиту. Кто же знал, о чем они на самом деле думают? Людей судят по словам и поступкам. Так было всегда. А Шейлинка судит по мыслям… Если б ты только знал, Кир, как нам было трудно… Чего мы только не перепробовали… А становилось все хуже и хуже. Ты — наш последний шанс.
      — Племенной жеребец.
      — Неужели и тебе объяснять надо? Шейлинка антисоциальна и некоммуникабельна. Живет в отрыве от людей, и отрыв этот все увеличивается. Ты должен разорвать некоммуникабельность, вернуть ее в человеческое общество. Если этого не сделаешь ты, этого не сможет сделать никто.
      — Хотите завербовать меня?
      — Не знаю, можно ли это так назвать. Будь самим собой, Кир. Просто будь самим собой. Сейчас ты для Шейлинки — светлая сторона человечества. Мы обеспечили условия, чтоб вы раскрылись друг перед другом. Уединение, опасности. Все остальное в ваших руках. Кир, мы тебя больше года искали. И критерий отбора был только один. Обычная человеческая порядочность. Мы в тебе не ошиблись. Шейлинка поверила тебе, единственному из всех. Она впервые раскрыла душу другому человеку. Можешь мне не верить, но за эти две недели мы узнали о малышке больше, чем за десять последних лет. Мы ведь даже не подозревали, что эксперимент провалился. Что она — проецирующий телепат. Да, Кир, спасибо тебе…
      — За что?
      — За то, что простил малышку. Она не по злобе на тебя напала, а с отчаяния. И еще… Я не знаю, как сложится ваша судьба, но рано или поздно Шейлинка захочет родить.
      — Это вас не касается.
      — Кир, это касается всего человечества. Проецирующая телепатия — это очень опасно. Если она захочет родить — то только искусственное осеменение. Мы подработаем геном. Это будет ее ребенок во всем. Мы только уберем телепатию. Наша вина. Я не понимаю, как она получила проецирующую телепатию вместо обычной. Мы работаем над этим день и ночь, но… Кир, она летит сюда с недобрыми намерениями! Мы потом договорим!
      Меня ударила в грудь воздушная волна. Дракона исчезла. Просто исчезла! Там, где она стояла, образовалась яма. Квадратная яма 15 на 15 на метр глубины. Над головой пронесся флаер. Заложил плавный разворот, вернулся и вертикально опустился точно в центр ямы. Так точно посадить в центр может только автопилот. Из флаера выскочила Шейла. Остервенелая Шейла с лазерным пистолетом в руке.
      — Ты!!!
      — Я.
      — Предатель!
      Разворачиваюсь и иду к дому.
      — Я тебе верила!
      — А что я должен был сделать?
      — Убить ее! Ты же обещал!
      Когда, интересно, я это обещал? Обещал рога обломать. Блин! Было! Но — мышка с белым флагом…
      — Я не стреляю в парламентеров.
      — Она тебя … … душу … твою мать! Зубы заговорит, в чем угодно убедит. Они драконы! А ты всему веришь.
      — Тебя часто обманывали драконы?
      Теперь — слезы. Ненависть и слезы. Мудрые драконы планировали всеобщее счастье, а получили ненависть и слезы. Прелестно!
      — Не хочешь ее, меня убей, — кричит Шейла и настойчиво сует в мою руку пистолет.
      — У меня свой есть.
 
      Когда вхожу в комнату, Шейла уже там. Обогнала меня на флаере. Что-то шьет. Нет, отпарывает. Хлюпает носом и яростно перерезает нитки. Уши от капюшона отпарывает. Больше она не Медвежонок, так надо понимать.
      Сажусь за компьютер, надеваю шлем сенсовизора, вызываю информаторий. Посылаю запрос о драконах от имени администратора отряда квартирьеров. Благо, его код и пароль на компьютере карандашиком нацарапан. Запрос переадресуется куда-то в удаленную сеть. Вот это сюрприз! Пока в ответ на мой запрос плывут крутые мегабайты, вхожу в сеть под своим именем. Тут же получаю восемь писем. Одно — от родителей, семь — от ребят из нашей группы и параллельного потока. А ведь месяц еще не прошел…
      Полный самых нехороших предчувствий, читаю первое письмо. Так и есть. Семен завалил зачет. Утопил в трясине всю связку баллонов с кислородом и вызвал спасателей.
      Паула завалила зачет. Это — на старом, добром, обжитом Сэконде. Перепутала крыжак с красной одурью. Подумала, что отравилась и дала SOS. А когда поняла, что к чему, было поздно. SOS не отменить.
      Джан завалил зачет. Провалился в трещину на леднике, повредил скафандр и обморозился. Уже вышел из госпиталя.
      Линда завалила. Сломала ногу, но хотела дотерпеть до конца срока. Такое не противоречит правилам — если дать SOS после окончания срока. Хоть на минуту, но после. Линде не повезло. Началась гангрена. Теперь отращивает новую ногу. Всем им придется сдавать зачет заново. Прощай, каникулы. А Линде — даже в следующем году. Если серьезно, сама виновата. Открытый перелом — не надо было рисковать. Через три дня все бы зажило, успела бы пересдать в этом году.
      А Толян пропал… Сгинул. Не нашли даже маяков. Мы все знали, на что идем. По статистике гибнет каждый сотый, тридцать процентов дают SOS. Толян пропал… Рядом с его именем могло появиться мое. Могло. Но не появилось. Бесшабашный, веселый парень Толян… Мой друг.
      С головой погружаюсь в работу. Информации о мракобесах нет. Она закрыта для простых смертных. Кто сказал, что космодесантник — простой смертный? Завалил зачет по выживанию, буду сдавать зачет по информатике.
      За окном начинает темнеть. Включаю свет, с хрустом потягиваюсь и возвращаюсь к работе. Кроме почтового индекса и сетевого адреса о Мраке ничего не узнал. Вспыхивает окошко уведомления о срочном почтовом сообщении. Читаю:
      «Кир, для тебя и Шейлинки информация о нас, мракобесах открыта. Просто войди в сеть под своим именем.» Подпись — Катрин. Та-ак… Зачет по информатике я тоже завалил. Более того — попался. Меня ласково шлепнули по попке.
      Вхожу в сеть под своим именем и скачиваю информацию по семейству Мрака. Неудивительно, что я засыпался. Мрак — верховный куратор Зоны. Очень высокий и очень неприятный пост. Дракон, занимающий такой пост, сам нарушает закон. ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ закон. А драконий?
      Роюсь в информатории. Нету закона для дракона. Есть множество поправок в человеческих законах, учитывающих особенности драконов, но последняя поправка была принята лет триста назад. С тех пор — тишина. То ли драконы живут по человеческим законам, то ли им закон не писан.
      Снимаю шлем, выключаю компьютер, иду на кухню. Ужин давно остыл. Или это был обед? Суп подернулся корочкой застывшего жира. Выливаю его в утилизатор, туда же отправляю картофельное пюре. Молоко выпиваю. Молоко и пюре — со склада, а суп Шейла сама варила. Теперь обидится. Но ведь не позвала.
      Толян пропал…
      В спальне Шейлы нет. Не успеваю начать беспокоиться, как в стену ударяет что-то мягкое. Скорее всего, тапок. Понятно, Шейла за стенкой. Иду в соседнюю комнату. Тоже понятно. На такой узкой кровати двоим делать нечего. Сажусь верхом на стул и, глядя в злые глаза, старательно вспоминаю разговор с драконой. Потом — все, что узнал за компьютером. В мыслях все время путается Толян.
      — Так и будешь колебаться между мной и драконами?
      Молчу. Что на это ответить?
      — Маятник!
      Маятник… Справедливо. А кем мне еще быть? Для войны нужна уверенность в правоте. Есть она у меня? Нет. Вот и выбираю тактику глухой обороны. Чтоб — не навредить. Ни нашим, ни вашим. Порочная тактика по самой своей основе. Пораженческая. Нельзя победить обороняясь.
      — Зачем ты мне это рассказываешь?
      — Мы — команда, — отвечаю я мысленно.
      — Мы больше не команда. Драконы взялись за тебя. Завтра они тебя с потрохами купят. Давай попрощаемся по-хорошему. Я ухожу жить на метеостанцию.
      — Больше ста километров!
      — Два дневных перехода.
      — Возьми флаер.
      — Он тебе нужнее. Ты не привык ножками топать.
      — Будет нужен, свяжусь с тобой по рации. Ты скажешь автопилоту, куда лететь.
      — Хорошо. Спасибо. Спокойной ночи.
      Надо понимать, меня вежливо просят за дверь. Вежливо ухожу, раздеваюсь, ныряю под одеяло. Получил развод. Без слез, без истерик. Интеллигентно, по-английски. Кладу руки под голову, любуюсь полярным сиянием на потолке. Полярное сияние создает ночник. Его где-то Шейла разыскала. Стеклянный шар с подсветкой, в нем три несмешивающиеся жидкости. Снизу зеленая, над ней — голубая, выше всех — прозрачная. Если его включить, жидкости меняются местами. Голубая, нагреваясь, шариками поднимается вверх. Там шарики остывают и опускаются. Но вверх поднимаются другие, их больше. Постепенно вся голубая жидкость скапливается сверху. Она мягко колышется, выбрасывает и втягивает ложноножки. А навстречу им вырастают зеленые ложноножки. Разноцветные блики бегают по стенам и потолку. На это можно смотреть часами.
      Толян пропал…
      Все зло от женщин. Какого черта прилетела эта Катрин? Так толком ничего и не объяснила. Все испортила и исчезла. А Шейла… Что я, по ее мнению, должен был сделать? Стрелять в парламентера? В женщину? Нет, в десант я бы с ней не пошел. Ненадежная. Верить нельзя. На порогах обманула. И с Паулой бы не пошел. Ветер в голове. На Сэконде зачет завалить — на такое только она способна. Да еще я. А с Линдой бы пошел. Зубы стиснет, глаза прищурит. Вылитая Шейла. Только без закидонов. Спокойная, ровная, уверенная. Упрямая. Черт! Не могу ее глаза вспомнить. Шейлины глаза — словно взгляд над мушкой прицела.
      Дверь распахивается, врывается Шейла, закутанная в простыню. С грохотом роется в тумбочке, выдвигает и заталкивает на место ящики. Находит медальон, пытается надеть. Цепочка путается в волосах. О чем я сейчас думал? О, господи, что в десант с ней не пойду.
      — Медвежонок, извини.
      — Все правильно. Сама виновата. — Уходит.
      Толян пропал. Одно к одному.
 
      Завтракаем вместе. Молча. У Шейлы красные, опухшие глаза. Нос тоже красный.
      — Шей…
      — Так будет лучше обоим.
      — Так будет хуже обоим.
      — Ты опять ничего не понял! Сейчас тебя начнут ненавязчиво покупать. Я не хочу на это смотреть.
      — Я не продаюсь.
      — Кир, если через неделю ты сможешь это повторить, я вернусь.
      Провожаю ее до флаера. Провожу диагностическую процедуру, убеждаюсь, что в памяти автопилота есть нужные карты. Проверяю, взяла ли она рацию.
      Провожаю машину взглядом. Брожу по дому. Пусто.
      Все! хватит нюни распускать. Космодесантник! Смотреть стыдно. Сажусь за компьютер. Перед десантом на планету десантник должен знать о ней все. Мелочей нет. Здесь драконы, не планета, но одно другого стоит.
      Новое письмо. Мне от родителей Толяна. Я еще на старые не ответил. К черту! Остальные подождут.
 
      Милый Кирьяша! Даже не знаем, как тебя благодарить. Дай Бог тебе счастья и здоровья. Тебе, и твоим друзьям драконам. Толик будет жить. Сегодня опять прилетали Артем с Шаллах, сказали что теперь точно известно: головной мозг абсолютно не поврежден. А что руки-ноги поломаны, так не беда. Вырастут новые, лучше старых. Главное ведь, чтоб головной мозг был цел.
      Кирьяша, как же так получилось, что ты всех драконов поднял, даже Великого Дракона от дел оторвал, а в училище забыл сообщить. Люди же переволновались. Толик неделю как в госпитале лежит, а ваши все его искали.
      Мы понимаем, что ты теперь очень занят. Но, как будет время, обязательно приезжай. А уж баночку твоего любимого варенья из апельсиновых корочек я никому не дам.
 
      Анастасия Семеновна, а для тебя баба Настя.
 
      Снимаю шлем, выключаю комп и долго-долго смотрю в пустой экран. Толян жив. Его спасли драконы. Драконов, надо понимать, поднял по тревоге я. Это произошло неделю назад. То есть, именно тогда, когда замолчал его маяк. Значит, драконы спасли настоящего Толяна, а не копию из прошлого. Какая, к черту, разница. Главное — жив! Но как они узнали, что его нужно спасать? Меня — ладно. За мной наблюдали. А за ним? Зачем им наблюдать за Толяном, если Шейла здесь. Разве только этот оползень не был случайным. Сложно ли в горах — тихонько подтолкнул камешек… Потом — спас.
      Шейла говорила, что меня будут покупать с потрохами. Как я должен реагировать на спасение друга детства? Как бы я реагировал, если б Шейла меня не предупредила?
      И тут вдруг понимаю, что все намного сложнее и страшнее. Даже страшнее, чем предполагала Шейла. Толяна спасал сам Великий Дракон. Последняя надежда Шейлы. Все, что тут происходит, происходит с его ведома. Вот об этом ей знать никак нельзя. Нельзя отнимать у человека последнюю надежду.
      Роюсь в тумбочке в поисках щита. Нигде нет. Вырываю ящики и высыпаю их содержимое на кровать. Шейла взяла! Ночью!
      Гадство!!!
      Остается один выход. Срочно заказать второй щит у драконов. И никогда не снимать. Через неделю прилетит Шейла и попросит снять щит. Я не сниму, и она снова улетит. Навсегда…
      Чего я волнуюсь? Я же ее не люблю. Между нами только дружба. Я! Ее! Не! Люблю! Только дружба! Я люблю Линду.
      Кого пытаюсь обмануть? Идиот! Думай!
      Как за такое короткое время я сумел стать фокусом всех тайн? Словно на цирковой арене в лучах прожекторов. Клоун, забывший текст репризы. Беру лист бумаги, карандаш, рисую множество квадратиков, соединенных стрелочками. Это граф ситуации. На половине стрелочек знаки вопроса. Много пользы от такого графа! Да не умею я мыслить графами. Это тоже искусство. Сажусь за компьютер, сочиняю послание Катрин. В графе «срочность» ставлю высший приоритет и отправляю.
      Буквально через минуту раздается стук в окно. Катрин уже здесь. Выхожу на крыльцо.
      — Кир, это рок. Теперь ты видишь, что бы мы ни делали… Только хуже.
      — Вы привезли щит?
      — Да, но первый тоже где-то здесь. До него девять метров, — дракона указывает лапой на окно спальни Шейлы.
      — Э-э?
      — Это многофункциональное устройство. Маяк, рация, пеленгатор, компьютер-справочник. Щит — только одна из функций. Кир, я хочу закончить вчерашний разговор. Шейлинку нужно вернуть в мир людей. Сложившаяся ситуация ненормальна. Это наша вина, и мы предлагаем такие варианты:
      Первый — мы выращиваем для Шейлы новый мозг, или полностью новое тело, переписываем всю ее память…
      — А старый мозг?
      — Кир, таким способом я стала драконом. Переписывается память, мозг уничтожается.
      — Смысл?
      — Мы исправим старые ошибки. Новый мозг будет сконструирован по типу мозга драконов. Он будет быстрей человеческого, мощней человеческого. Шейлинка ничего не потеряет, только приобретет.
      — Что приобретет?
      — Сможет без напряжения читать мысли драконов. Сможет жить в мегаполисах. Здесь масса технических проблем, но я клянусь, что за год мы все их решим. Слово дракона.
      — Сомневаюсь, что Шейла на это пойдет. Какие еще варианты?
      — Мы можем дать ей тело дракона.
      — Она останется телепаткой?
      — На ее выбор. Да, Кир, разумеется, к тебе это тоже относится.
      — Еще есть варианты?
      — Все, что предложит Шейлинка. Тут очень много зависит от тебя. Постарайся убедить ее, что мы не враги. Кир, мы хотим одного: чтоб девочка была счастлива.
      — Вам придется самим сообщить все Шейле. Я выпал из доверия. Шейла считает, что вы купили меня с потрохами.
      — Но почему?
      — Вы спасли Толяна. Каким-то образом приплели к этой истории меня.
      — Кир, это целиком инициатива Шаллах. Она ни к чему тебя не обязывает. После того, как вы с Шейлой упали в пропасть, Шаллах решила взять шефство над вашим потоком. Вы ведь такие неуклюжие — это не мои, это ее слова. Но круглые сутки следить за восемьюдесятью курсантами — это свыше сил дракона. Вытащить Толика из-под оползня она не успела, поэтому подняла всех знакомых драконов. А что касается тебя, это была сплошная импровизация. Нужно же было как-то объяснить Командору наш интерес к судьбе паренька. Шаллах сослалась на тебя. Тем более, что в вашем деканате считают, что ты выполняешь наше задание.
      — Кто такой Командор?
      — Великий Дракон. Ты же на его спектакль ходил.
      — Что знает Командор о нас с Шейлой?
      — Ничего.
      — Почему?
      — Кир, Мрак опасался, что Командор мог запретить эксперимент. У него могли быть обязательства перед человечеством.
      — А у вас?
      — Мрак считает, что… После стольких лет на Зоне… Давай, оставим эту тему.
      — Мне надо подумать.
      — Конечно, конечно.
 
      Опять ничего не знаю. Кому верить? Шейле или драконам? Или никому? Почему так трудно решать, когда дело идет о людях? По технике я же первый в группе.
      Беру в руки рацию.
      — Второй, я первый. Прием!
      — Кир, слышу тебя!
      Сразу ответила. Словно ждала, что я вызову.
      — Сейчас я прилечу к тебе вместе с Катрин. Она парламентер. Я гарантировал ей безопасность.
      — Уже продался?
      — Глупая. Говорить будешь ты. Я обеспечиваю безопасность сторон, и только. Чтоб не влиять на твое решение, надену щит. Согласна?
      — Нет!
      — А я все равно лечу!
      — Я буду стрелять!
      — Тогда начинай с меня. Конец связи.
      Иду в спальню Шейлы, нахожу медальон под подушкой. Вытряхиваю подушку из наволочки. Высоко подпрыгнув, повисаю на карнизе для штор. Длинный металлический прут выскакивает из гнезд, тяжелая ткань стелется по полу.
      — Почини карниз, — бросаю на ходу киберу. Катрин сгибает лапу, влезаю на нее, усаживаюсь на основание шеи. Никогда не летал на драконе. Это как в яхте по волнам — вверх-вниз, вверх-вниз. Привязываю за углы наволочку к железному пруту. Теперь это белый флаг парламентера. Сую его в лапу Катрин.
      — Спасибо, Кир.
      Свежий ветер раздувает рубашку. Слишком свежий. Нужно было надеть куртку. Замечаю, что на земных березках начинает желтеть листва.
      — Здесь зимы холодные?
      — Нет. Туманные. Здесь жуткие туманы зимой. Океанологи напутали с течениями, а дамбу для корректировки насыпать не успели.
      — Почему Шейла не ладит с родителями?
      — Видишь ли, ее мать…
      — Про мать я знаю. А отец?
      — Он не пускает ее в свои мысли.
      — Почему?
      — Это такая же трагичная и глупая история, как и все остальное. Мы все хотели, чтоб душа Шейлинки была чистая и звонкая — как горный хрусталь. А отец… Он преступник. Возглавлял мафию, пока не попал в лапы Командору. Кир, он просто до смерти боится, что девочка наберется от него плохого. Понимаешь, Кир, мой муж… Мрак очень хорошо умеет предвидеть поступки людей. Но в случае Шейлинки его опыт дает осечку за осечкой. Он не верил, что малышка тебя полюбит. Это я настояла…
      Отец носит медальон, и Шейла его ненавидит. Теперь и я буду носить медальон… Не сниму медальон — убью любовь. Или — сниму медальон и убью надежду. Выхода нет. Говорят, в древнем метро на дверях была такая надпись. И слабые духом бросались на рельсы. Надпись заменили. Выход рядом. Может, на самом деле — на рельсы. Малышка сохранит надежду. Но потеряет любовь. Еще на драконов подумает. Нет, это не выход. Что же делать? Я на все готов. Что делать?..
      Шейла встречает нас на площадке перед домом. В руке — лазерный пистолет. Настроек не вижу, но готов спорить, узкий луч, полная мощность, непрерывный разряд. Чтоб нарезать дракона ломтиками. Катрин машет белым флагом и садится рядом с флаером. Соскакиваю с нее, прижимаю к себе Шейлу, увожу за угол.
      — Медвежонок, обстоятельства изменились. Драконы согласны на все. Сегодня ничего не решай. Только выслушай. Договорились?
      — Ты дурак. Она тебя слышит.
      — А что я такого сказал?
      Шейла морщит лоб, кисло улыбается, кивает и идет на переговоры с энтузиазмом всходящего на эшафот. Откидываю колпак флаера и сажусь на ступеньку. Отсюда видно обеих, но не слышно, о чем они говорят. Делать нечего, поэтому обдумываю систему противодраконовой защиты. Все оказывается черезвычайно просто. Драконы используют нуль-т. Перед любой пересылкой идет интенсивный обмен информацией между элементами нуль-транспортной системы. Достаточно забить нуль-эфир помехами, и система не работает! Генератор случайного кода с адаптивной настройкой под частоту, фазу и поляризацию информационных каналов нуль-транспортной системы драконов! Ничего сложного. Если б эту идею — да неделю назад! Я бы умер от зависти к самому себе. Сегодня это чистая теория. При условии, что я верю драконам. А я им верю?
      — Ты очень занят? — Поднимаю глаза — Шейла. — Кир, ты хотел бы стать драконом?
      — Хотел бы. Только это невозможно.
      — Но… А Катрин…
      — В инкубаторе вырастят тело дракона. Тебе наденут на голову колпак, перепишут твою память в компьютер. Потом колпак наденут на голову дракону. И из компьютера перепишут память в дракона. Ты останешься сама собой. Дракон будет знать все, что знаешь ты. Но ты не станешь драконом.
      — А мое тело?
      — Мгновенно и безболезненно. На атомы.
      — Я все поняла. Дальше не объясняй. Кир, зачем они мне это предлагают?
      — Хотят, чтоб ты была счастлива.
      — Ты им веришь?
      — Не знаю.
      — Врешь! Веришь. Кир, ты зачем щит надел?
      — Чтоб ты не узнала того, что тебе знать не следует.
      — А что мне знать не следует?
      — Я тебе потом скажу.
      — Глупенький! Перед тем, как надеть щит, его включить надо!
      Кто я теперь? Голова — два уха.
      — Кир, не сердись, пожалуйста. Я же слово дала — когда ты без щита, говорю только правду. А насчет Великого Дракона не беспокойся. Он не в курсе. Еще предупредить хочу. Будь осторожен с Катрин. Она не простой дракон. Она чувствует ложь. Это не телепатия, но что-то близкое.
      Месяц назад я думал, что живу в простом и понятном мире. Куда он делся, а? Летим домой, Медвежонок.
      — Кир, прости, но я не могу, — отвечает вслух Шейла. — Мне надо решить, как жить. Я уже хотела согласиться стать драконом, а ты все испортил.
      — Вот ты и решила. Менять мозг — это то же самое. Это уже будешь не ты, а кто-то с твоей памятью. Ты — это мозг.
      — Блин!
      — Не ругайся.
      — Не ругайся, да? Ты понимаешь, что ты наделал? Что мне, теперь всю жизнь торчать на этой гребаной планете? Катрин обещала, что с новым мозгом я смогу в любой толпе хоть сутками! Без всякой головной боли! Мир посмотрю! Драконов смогу слышать. А ты!!! Подвинься!
      Сдвигаюсь, и она садится рядом.
      — Кир, не волнуйся за меня. Я тебя очень люблю, просто должна побыть одна. Я решу, и вернусь к тебе. Я всегда в тайгу ухожу, когда что-то обдумать надо. Специфика организма такая. А драконов больше не ненавижу. Но они все равно сволочи! Они отняли у меня победу!
      — Не понимаю.
      — Сдались без боя! Это же не победа, это мечта всмятку, когда противник сам на лопатки ложится.
      — Теперь понимаю.
      — Ты неправильно понимаешь. Раньше я была слабее их, и ничего не могла сделать. Они огромные, сильные, а я маленькая. А теперь я у тебя научилась сражаться, а сражаться не с кем. Они передо мной брюхом вверх стелятся. Это ты виноват. И планета эта дурацкая. На ней не получается ненавидеть. Лети домой, Кир. Я вернусь. Все обдумаю, и вернусь.
 
      Назад лечу на флаере. В гараже метеостанции есть еще один. Я велел киберам привести его в порядок.
      В прихожей киберы кончают монтировать нуль-кабину. Достаю рацию и сообщаю об этом Шейле.
      — Я знаю, — отвечает она. — Это я велела. Чтоб ты мог с друзьями видеться. Об энергии не беспокойся, за все платят драконы.
      Сажусь за компьютер и вызываю на связь Катрин.
      — Как прошли переговоры?
      — Скверно, Кир. Она требует невозможного. Хочет видеть Вредин и ящеров. Не знаешь, зачем ей ящеры?
      — Догадываюсь. А вы?
      — А я согласилась. Дура, правда? Мрак еще не знает. Ох, боюсь, боюсь, боюсь…
      — Я хочу поговорить с Гребом.
      — Это просто. Запиши код…
 
      — … Вы должны снять щит и открыть душу дочери.
      — Ты что, не понимаешь, что ты — моральный урод! Ты даже не рассердился, когда узнал, что она твои мысли читает. Это ТВОИ мысли! Твое нутро! Или в тебе нет ничего такого, что от других спрятать хочется?
      — От других — да. Но не от дочери же!
      — От нее — в первую очередь.
      Я перевел взгляд с циновки, на которой, неимоверно изогнувшись, готовились к схватке два тигра, на шелковый халат хозяина, расшитый черными драконами. Почему-то подумалось, что из таких широких руковов вышла бы отличная юбка для Шейлы. Две юбки. Подошла Мириам, плавным текучим движением опустилась на колени, поставила перед нами крохотные чашечки с сакэ. Нет, не похожа она на киборга. И на островитянку не похожа, несмотря на кимоно, палочки в прическе и белые носки, заменяющие тапочки.
      — Кир, пойми пожалуйста, — убеждает меня Мириам, — она — представитель новой цивилизации. Это не важно, что вся цивилизация состоит из одного человека. Между цивилизациями должно быть равноправие, согласен?
      — Да.
      — Мы не можем читать ее мысли. Она наши — может. Это нарушает гармонию. Щит восстанавливает гармонию — и только. Есть еще такое понятие, как менталитет. Острова — очень маленькая, густонаселенная страна. В ней очень ценится уединение, потому что физически уединиться практически невозможно. Из-за этого еще выше ценится духовное уединение. Даже лицо — оно для других, напоказ. Недаром ведь о нас говорят, что у японцев шесть лиц и три сердца. Душа — это маленькая крепость, куда нет входа никому.
      — Но я же не прячу от нее ничего.
      — Ты — блаженный, — резко говорит Греб. — Человечество велико, в нем встречаются любые отклонения. Если отклонение велико или опасно, человека пытаются лечить. Твое отклонение незаметно и неопасно.
      — Спасибо, — только и нашелся я.
      — Нет, тебе спасибо. Шейле очень повезло, что драконы нашли тебя. Кстати, искали два с половиной года. Я был против твоей кандидатуры, но сейчас вижу, что ошибся. Твое здоровье.
      Выпиваю подогретое сакэ за свое здоровье. Гадость эта сакэ. Можно считать разговор оконченным, пора прощаться. Друг друга не поняли.