Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Адам и Ева — 2

ModernLib.Net / Шумил Павел / Адам и Ева — 2 - Чтение (стр. 5)
Автор: Шумил Павел
Жанр:

 

 


      — А на что драконам фишки?
      — Я же говорила. Мозаику на полу выкладывать. Им же по три года было. Целый день по полу ползали, цветные кружки передвигали. Разложили, как хотели, перед мамой похвастались, сфотографировали со всех сторон — и забыли о фишках навсегда. Сгребли все в кучу и под диван затолкали. Так быстрее, чем в коробку убирать. Понял, к чему я тебе это рассказываю? Трехлетним детям фишки понравились. Они за пять минут план составили, и в жизнь воплотили. Тысячи людей годами об этом мечтают — в казино банк сорвать. А эти — походя. Драконы!..
      — Шей, а как им удалось это — банк сорвать?
      — Жульничали, конечно. Сначала честно пытались. У них реакция раз в десять быстрее, чем у человека, поэтому игровой автомат, для людей сделанный, не успевал фишки отсчитывать. Но драконам нужны были разные, а из автомата только фиолетовые сыпались. Тогда Шаллах села за рулетку, а Артем — за карточный стол. Я хронику видела. Дети — они дети и есть. Визги, восторги. Шаллах — словно капля ртути. Свои фишки в рулетку одну за другой спускает, и к Артему за новыми бежит. Горсточку схватит — и опять к рулетке. А Артем как большой сидит! Выигрывает и выигрывает! Почему, думаешь? Шаллах ему подсказывала. У нее очки-компьютер на мордочке, она их в режим бинокля переключила, и со своего места видела, кому какая карта идет. Догадайся, как Артему сообщала, когда ставки поднимать? Думаешь, через очки-комп? Ни в жизнь не догадаешься! Ушами! У них уши большие и очень подвижные. Она ими семафорила. Так и сорвали банк.
      Да, драконы умеют идти к цели. В этом я с ними состязаться не могу. А вот указать им ложную цель… И пусть идут себе за горизонт. Стройными шеренгами! Мысль? Мысль! Если это не мысль, то Медвежонку совсем худо будет.
      — Мозаика красивая вышла?
      — Очень! Но абстрактная. Папашка сказал, что это мягкий, добрый сюр. Музыка в красках.
      Река сливается с другой, потом с третьей. Медленной и полноводной. Это плохо. Так мы можем не успеть к вечеру доплыть до поселка, который обозначен на карте буквами «Скл.» У поселка стоит значок пристани. Это о чем-то говорит.
      — О чем? — спрашивает Шейла.
      — О том, что биосферщики закончили планету и передали квартирьерам.
      — Почему?
      — Биосферщики работают с такими количествами энергии, что на нуль-т не экономят. Они горы двигают, моря копают, недра остужают. Тут не до экономии. А квартирьеры — народ прижимистый. Десять раз подумают, что дешевле. Груз по нуль-т отправить, или экранолетом. Отсюда и пристань.
      — А что такое «Скл»?
      — Не знаю. Слушай, ты же мысли читаешь. Зачем спрашиваешь?
      — Я читаю то, о чем ты сейчас думаешь. Когда спрашиваю, у тебя ответ из памяти выскакивает. Вот ты увидел значок пристани, обрадовался. А почему обрадовался, не задумался. Пришлось задавать наводящий вопрос. Ты, вообще, очень мощно думаешь.
      — Громко?
      — Нет… Упорно. Не успокаиваешься, если ответа нет.
      Если бы!
      — Глупый! Никто не знает ответов на все вопросы. Но ты их ищешь.
      — Но ведь не нахожу.
      — Потому что увлекаешься. С одного переходишь на другое, потом на третье, а потом забываешь, с чего начал.
      — Рассеянный такой…
      — Кир, ты меня совсем не слушаешь! Или не хочешь понимать. Я же говорю о тех минутах, когда ты отдыхаешь. Это же не важно, что ты с одного на другое перескакиваешь. Ты ДУМАЕШЬ. Другие умеют совсем не думать.
 
      — … Походя плюнут в душу. Так, что даже солнце черным покажется! А я что, железная? Терплю-терплю, а потом как приласкаю теплым словом, чтоб так же, как и мне, тошно было! Я ведь знаю, как кого больнее ударить.
      — Но ты-то должна их понимать. О человеке надо судить по поступкам.
      — Учил петух кошку мышей ловить!
      — Ну и не смешно. Понять — значит простить.
      — Чего тут смешного… А мне плевать на них! Пусть себе живут. Мне ничего от них не надо. Только пусть хорошенькими не прикидываются. Они же говорят не то, что думают, а делают не то, что говорят! Ты бы только знал, какие сволочи в поселке собрались! Их за одни мысли на Зону надо!
      — Ну да, я в книжке читал. Человек думает одно, говорит другое, а делает третье. Но принимать его надо таким, как он есть, и судить по поступкам, а не по мыслям. Мысли — это личное.
      — Теоретик!
      — Не перебивай меня. Думаешь, раньше люди другими были? Те, которые шедевры создавали? Да точно такими же. Франсуа Вийон знаешь кем был? Вор, бабник и висельник. А Чайковский? Та-а-а та-та-ри-та-та-а та-та-а. Лебединое озеро написал! Педераст. А Пушкин?..
      — Ну чего ты помои-то на всех выливаешь? Тошно.
      — А Мраку не тошно?! В десять раз тошнее, чем тебе. Да, ошибся он! Не ту публику подобрал. Но ведь хотел из человека ложь изгнать. Чтоб люди друг другу лгать не могли. А если тебе тошно слышать, что о тебе думают, медальон носи. Его для этого и сделали.
      — Да все я понимаю, — тихо сказала Шейла. — Только поздно мне меняться. Стервой воспитали, стервой и помру. Еще тебе нервы попорчу. Если б хоть одного такого, как ты, раньше встретила… Кир, не сердись на меня, пожалуйста. Это сейчас я закаленная… Но это ведь вопрос справедливости. Я же по-честному делала. Что от них слышала, то им и говорила. Привычка такая с детства. С тех пор, как говорить начала. На перевале помнишь — тебя обматерила. Это не от того, что о тебе плохо думала, а просто правду привыкла говорить. Правду слышу, правду говорю. Это мир такой сволочной, что правду только тебе говорить можно… А жалеть меня тоже не надо! Понял?! Ой, я сейчас вразнос пойду. Давай погребем! Чтоб из меня вся стерьвь в работу ушла. Спорим, я тебя перегребу!
      Протягиваю ей весло, встаю на одно колено, как в спортивном каноэ. Перегребет она меня! Детский сад против космодесанта!
      — Таежные егеря против хилятиков невесомости!
      — По счету три. Раз-и два-и…
 
      Поселок мы заметили издалека. Не сам поселок, а какое-то высокое (этажа три) здание, на крыше которого в прозрачном шаре из кристаллита наблюдалась тарелка антенны. Тарелка смотрела в нашу сторону, и это мне очень не понравилось.
      Драконы умеют читать мысли? — без слов спросил я.
      — Великий Дракон умеет, Вредины умеют. Мрак — не знаю… Латиняне умеют!!! Лобасти об этом думала!
      А на таком расстоянии? — опять мысленно спросил я.
      — Не знаю. От них всего можно ожидать.
      — Плохо, — сказал я и полез в кармашек рюкзака за медальоном.
      — Кир, — жалобно попросила Шейла, — может не надо, а?
      — Надо, Шейла. Надо.
      Шейла опять стервенеет. Но — молча. Того и гляди, взглядом антенну подожжет. Если они на самом деле мысли читают… То так им и надо!
      — Кир, я теперь с тоски сдохну. И моя смерть будет на твоей совести, вот!
      — Почему?
      — Ты такие истории рассказываешь. Лучше любой книги.
      — Когда рассказываю?
      — Ну… Все время, пока ничего не делаешь. А из-за какой-то тарелки я их все пропустить должна? Да? Чем там хотя бы кончилось?
      О чем я сейчас думал? Вспоминал, как мы с Толяном угнали флаер дяди Вити. А она подслушивала… Ой, мама мия!!!
      — Плохо кончилось. Моя попа и папин ремень вступили в контакт в воспитательных целях.
      Беремся за весла и причаливаем к пристани. Пристань — это широкая бетонная дорожка, уходящая под воду. Она для экранолетов и судов на антигравитационной и воздушной подушке. Вытаскиваем плот на берег, раскладываем тележку, сгружаем на нее рюкзаки и сумки. Шейла поднимает над головой плот, но ее сдувает в кювет ветром. Раздается свирепое рычание, и плот получает незаслуженный пинок. Пристраиваем его одним концом на тележку, второй конец несет Шейла. Так и топаем к домам, поминутно сдуваемые ветром. Тарелка по-прежнему смотрит на реку. Наверно, я был неправ. Хорошо, если так.
      Отправляю Шейлу подыскать нам жилье, а сам осматриваю мастерские и лаборатории. «Скл.» на карте — это склад. Или склады. Мог бы догадаться. Нам крепко повезло, что ближайший населенный пункт оказался складом.
      Или не ближайший?
      По карте — ближайший.
      Но карту дали драконы.
      Иду в здание с тарелкой на крыше. Нахожу диспетчерский пункт. Включаю комп. Не работает… Зараза! Включаю второй, переключаю на управление голосом — это быстрее, чем рыться по файлам.
      — Покажи карту. — Отлично! Ни паролей, ни ключей! Информация свободного доступа.
      — Покажи населенные пункты…
      Когда выключаю компьютер, слегка дрожат руки. Драконы нас ВЕЛИ. Были и другие поселки, но драконы вели нас сюда. Здесь склады, здесь одной жратвы на двести лет хватит… Может, мы и сами выбрали бы этот поселок, но нам не дали выбора! Нами манипулировали. Неужели они до сих пор не поняли, что космодесантник — не кибер. Мной нельзя манипулировать! Со мной можно договориться, но управлять… Шейла, бедная, как ты раньше жила?
      Поздно вечером Шейла разыскивает меня в мастерской. Устройство нехитрое, но я вынужден делать его своими руками. Ничего нельзя поручить киберам. Если б быть уверенным, что киберы подчиняются только мне…
      Шейла смотрит некоторое время как я собираю схему, рассчитывая параметры деталей прямо на ходу на карманном компе, роюсь в файлах справочников, потом в стеллажах, торопливо припаиваю, обжигаюсь, ругаюсь, тут же проверяю рабочие режимы осциллоскопом. Целует меня в ухо и уходит. На некоторое время сбиваюсь с работы. Она, оказывается, умеет быть нежной, моя единственная и законная. Не то, чтобы умеет, но учится… Потом, все потом. Сейчас — успеть, пока драконы не поняли, что я делаю.
      Возвращается Шейла с подносом в руках. Вместе с ней в мастерскую влетает толстая, жужжащая стрекоза. Накрываю собранную схему листом бумаги и смотрю, как стрекоза устраивается на плафоне прямо надо мной. Зараза!
      — Что ты с ней сделаешь? — спрашивает Шейла.
      — Ты видела в вестибюле главного корпуса оружейный ящик? Принеси оттуда лазер.
      — Там цифровой замок.
      — Набери шесть знаков числа ПИ, если не поможет — Е, а если опять не поможет, 537624.
      Шейла убегает. Стрекоза тут же снимается с плафона и устремляется к двери. Но не успевает. Врезается в дверь и падает на пол. Взлетает и садится на стол передо мной. Выпиваю компот и накрываю стрекозу стаканом. Крылья не помещаются, но она послушно поднимает их вверх. Ясно, что стрекоза была на ручном управлении, когда врезалась в дверь. Не смогла удрать, и сдалась в плен. Наверняка за пультом снова Шаллах. Что означает такой акт безоговорочной капитуляции? Только то, что микрошпиончики пока в дефиците. Драконы хотят его сохранить.
      Не надо себя обманывать. Это сегодня они в дефиците. Завтра-послезавтра пойдут с конвейера. Как саранча — тысячами.
      Отодвигаю в сторону стакан — стрекоза послушно перебирает лапками — и принимаюсь за суп, пока совсем не остыл. Вбегает восхищенная Шейла. На боку — кобура, вторая — в руках.
      — Кир! Пять три семь шесть два четыре! Как ты узнал?!
      — Этот код на заводе в замки ставят. Люди — лентяи.
      — Теперь сюда ни один дракон не сунется! А где стрекоза? — шарит глазами по потолку.
      — Вот она.
      Восхищению нет предела.
      — Что ты с ней будешь делать?
      — Выброшу.
      — Можно, я ее шлепну?
      — Как хочешь.
      Шейла осторожно, чтоб не упустить пленницу, сдвигает стакан на поднос и направляется к двери.
      — Стой! А ты стрелять умеешь?
      — Сейчас научусь!
      Ох ты, боже мой! Пол поселка спалит. Подробно инструктирую, заставляю несколько раз повторить и отпускаю на смертоубийство. Второе, конечно, остыло.
      Через минуту возвращается довольная Шейла. В ладошках у нее сплавленный комочек.
      — Я первым выстрелом стакан разнесла. Она удрать хотела. Тут я ее широким лучом, полной мощностью! — радостно докладывает она. Я поднимаю бровь.
      — Дома все целы?
      — Ну… почти, — смущенно улыбается Шейла. — Не ругайся, я теперь знаю, что это такое.
      Выходим на улицу. На стене дома широкая оплавленная полоса в форме запятой. Сосульками застывает пластбетон. В самом деле ничего страшного. Будь дом деревянный…
 
      — Ты самый умный, самый славный! — шепчет Шейла. — Если б ты только знал, как я тебя люблю! Если с тобой что случится, я ни дня жить не буду. Я ради тебя хочу такое сделать! Такое! Такое!.. Хочу забраться на крышу и полететь! Чтоб ты, я и голубое небо! И солнце! А вдали — море.
      — Медвежонок, мы уже летели один раз. Ты, я и голубое небо. И там было выше, чем с крыши.
      — Ну ты все шутишь! — получаю по голове подушкой. — А я так рада, так счастлива! — Шейла крутит головой, чтоб волосы хлестали мою грудь. — Ты умеешь петь? Я хочу научиться петь!
      — И летать?
      — И летать!
      — И плавать как рыба?
      — С аквалангом! Ты научишь меня плавать с аквалангом?
      — До моря триста километров.
      — А здесь флаер есть. Научи меня водить флаер.
      — Прямо сейчас?
      — Прямо сейчас!
      — Хорошо. — я устраиваюсь поудобнее. Шейла кладет подбородок мне на грудь. — Самое главное — это сесть в кабину и пристегнуться. Потом нужно включить автопилот. А что потом?
      — Сказать ему: «Лети-и!»
      — А вот и нет. Надо сказать ему: «Доложи состояние». — Я сажусь и Шейла тоже садится. — Запомни: мы не на Земле. Здесь приграничье. Все блокировки сняты или загрублены. Если ты прикажешь флаеру лететь, он полетит. Хоть без двигателя. Поэтому обязательно спроси, все ли в порядке. Если хоть что-то не так, вылезай и ищи другой транспорт. Поняла?
      — Перестань меня трясти. У меня голова отвалится. Кир, ну что ты в самом деле! Я обязательно его спрошу. Честное слово!
      Отпускаю ее, и мы вновь ложимся. Глупо сорвался. Эх, Толян, дался тебе тот флаер… Три взлета, две посадки…
      — Кир, ты не можешь хотя бы на минутку снять щит?
      — Завтра, или послезавтра.
      — Ну хоть на секундочку.
      — Жена космодесантника должна быть терпеливой и послушной.
      — Я буду самой лучшей женой! Вот увидишь!
      — Как это я увижу, если у меня будет всего одна жена?
      Шейла задумывается над этой проблемой. Я тоже. Она в меня влюбилась всей силой, всем жаром молодости. А я? Я могу предложить ей только дружбу и секс. Она это знает, и ее это устраивает. Чего же я комплексуюсь?
 
      Работаю не разгибая спины. Шейла обустраивает нашу норку. Сначала торжественно похоронили мумию кошки. Мое присутствие было обязательно. Прощальное слово — тоже. Потом вынесли из дома тени забытых предков. То есть, все вещи прежних хозяев и всю мебель, хоть чуть-чуть не понравившуюся Шейле. Когда шкаф, считавшийся монолитным, развалился на секции, и одна заехала мне по коленке, я рассвирепел. Спустился в подвал и активировал четырех киберов. А сам демобилизовался (по мнению Шейлы — дезертировал) и вернулся к недопаянной схеме. Сердитая Шейла шарит по всему поселку и стаскивает все понравившееся в наш особнячок. Первым предметом был оружейный ящик. 420 кг весом, между прочим.
      Поселок вовсе не выглядит заброшенным. То есть, СИЛЬНО заброшенным. Квартирьеры очень здорово разворотили всю землю на километр вокруг. Видимо, строили подземные склады открытым способом. Вырыли котлован, слепили и заполнили бесчисленными стеллажами и контейнерами бетонную коробку склада, присыпали все это сверху землей, а вот разровнять и озеленить не успели. Четыре монблана местного значения, только начавшие обрастать салатного цвета травкой, украшают пейзаж. Памятник квартирьерам в стиле Хеопса.
      Заканчиваю настройку первого детектора. Готово! Пойду, порадую девочку. Глупо это — своими руками обрывать последние ниточки связи с большим миром.
      Шейла сидит на полу и с тоской осматривает гору вещей.
      — Что-нибудь не так?
      — Ярмарка, — отвечает она и пинает подушку. — Нет единого стиля.
      Чтоб не объяснять вслух, снимаю щит и кладу на тумбочку. Шейла взвизгивает от восторга, хватает меня за руку и тащит на улицу. Бежим хорошим аллюром до самого леса — так не терпится ей испытать детектор. Надевает наушники, включает устройство, минут десять водит антенной туда-сюда. Потом выхватывает лазер, и начинается пальба. Убиты четыре птички, пара стрекоз, две мышки и ежик. Начавшийся лесной пожар я погасил прицельными импульсными выстрелами полной мощности. То, что еще тлеет, гашу как малышня костер тушит. Шейла деликатно отвернулась.
      — Все, — говорит она. — Чисто.
      Я изучаю «трупики». От мелкой живности мало что осталось, но «ежик» сохранился достаточно хорошо. Простая и надежная механика, двухпроцессорный контур управления, устройство дальней связи. И все это очень похоже на живого ежика. Было похоже…
      — Завтра очистим от нечисти весь поселок! — радуется Шейла.
      — Только чистить буду я!
      — Почему?
      — Ты можешь перестрелять полезных киберов.
      — Кир, а на каком расстоянии твой детектор электронику чует?
      — Не знаю. Ежика ты с двадцати метров шлепнула.
      Возвращаемся в поселок. Шейла шарит по сторонам антенной детектора.
      — Завтра они все сдохнут, — радостно бормочет она. — Кир, ты настоящий гений! Ты вставил пистон самим драконам! Я даже не знала, что такое бывает! Мы теперь точно победим!
      Победим. Если драконы в поддавки играть будут. Мы — в войну, драконы — в поддавки. Все при деле. Здорово.
 
      Шейла до обеда бродит по поселку с детектором и палит во всю шпионскую электронику. Сегодня такой немного — три мышки, две птички. Вряд ли драконы, имея так хорошо замаскированные мобильные информаторы, применяли еще стационарные. Остались киберы — бытовые, уличные, монтажники, ремонтники. Шейла не стреляет в них по моей мысленной просьбе. Любой кибер может быть шпионом драконов. Но мы можем всех их отключить. Драконы не посмеют снова включить. Это было бы нарушением неписанных правил игры.
      — Летим к морю, — предлагаю я. Шейла с радостным визгом бросается мне на шею. Спускаемся на склад и выбираем себе ласты, маски, ножи в ножнах, которые пристегиваются к голени. Шейла вскрывает ящик с аквалангом, но я останавливаю ее.
      — Оставь. Его пол дня проверять да заряжать.
      Акваланг остается на полу. Наперегонки несемся к ангару. Флаер маленький, четырехместный. Пока я проверяю НЗ, Шейла распахивает ворота ангара и куда-то убегает. Запускаю диагностическую процедуру и вывожу флаер во двор. Шейла уже возвращается с полной корзиной съестного и оружия. Сверху, вместо салфетки — карта. Пристраивает корзинку на заднее сиденье, сама садится спереди. Я занимаю место пилота. Флаер докладывает, что диагностическая процедура успешно завершена.
      — Летим?
      — Летим! — с места беру круто вверх, закладываю красивый вираж и ложусь на курс. Шейла прилипает к ветровому стеклу. Ради нее спускаюсь до двадцати метров и на огромной скорости несусь над лесом. У самого дух захватывает. Лес кончается, под нами река. Чуть изменяю курс, спускаюсь еще ниже, лечу над самой водой. Плавными виражами повторяю все изгибы русла. Скорость невероятная! Шейла кричит от восторга. Никто в училище не позволял нам летать так низко — и так быстро.
      Минут через двадцать плавно набираю высоту и еще больше увеличиваю скорость. На горизонте уже видно море. Альтиметр показывает одиннадцать тысяч, скорость — семьсот. Хорошая машина. Салон отделан по первому классу, но остальное не хуже, чем у флаеров десанта.
      — Кир, правей! Правей! На песочек!
      — Как скажете, мадам! — послушно ввожу машину в разворот со снижением. Несколько раз проходим над пляжем и прибрежной полосой. Хищников не видно. Включаю инфракрасный искатель и медленно прохожу еще два раза на ста метрах. Никого крупнее зайцев. И те удирают. Впрочем, змей искатель не фиксирует. Шейла кивает головой — принято к сведению.
      Сажаю машину, выгружаю корзинку. Батюшки, тяжеленная!
      — Хорошая жена должна заботиться о желудке мужа, — гордо заявляет Шейла.
      — А о фигуре?
      — Если ты растолстеешь, я на время стану плохой женой!
      Идем к берегу, и флаер скрывается за дюной. Это тоже часть плана. Шейла на всякий случай проверяет горизонт детектором и подмигивает мне.
      — Сначала искупаемся, все разговоры потом! — строго говорю я.
      — Есть, шеф! — Шейла уже раздевается. Через минуту она готова — из одежды только ласты, маска и пояс с пистолетом. Если это можно назвать одеждой. К ноге пристегнут нож. Показывает мне язык и, по лягушачьи широко разводя ноги, шлепает к полосе прибоя. Амазонка земноводная! Я догоняю ее и первый бросаюсь в волну. Ласты нужно надевать в воде, иначе в них песок попадает. Вода — жутко холодная! Но это только в первый момент. Ныряю на четыре метра, выдыхаю часть воздуха и ложусь на дно. Надо мной плавает Шейла. Сначала просто кувыркается в воде, потом с тревогой смотрит на меня. Хочется дышать. Отталкиваюсь ото дна и стрелой иду к поверхности. Тут же получаю выговор от жены.
      — Ты больше двух минут на дне лежал. Я трижды дышала! Утонешь, я одна останусь. Не делай так больше.
      — Дорогая, в лучшие годы я лежал на дне по три минуты.
      — Тогда ты был холостой, и никому не нужный! А теперь ты мой! Не больше полутора минут!
      — Две с половиной!
      — Ну ладно, две. Но ни секундочки больше.
      — А у меня часов нет!
      — Дурашка! Я же волнуюсь за тебя.
      Целоваться в воде довольно сложно. В смысле, наглотаться можно. И в нос вода лезет. И соленая. Или в сенсофильмах монтаж делают, или они здорово натренировались. Мы идем другим путем — выплываем на мелкое место. А потом эта нахалка просто стягивает с меня плавки. С рычанием закидываю ее на плечо, выношу на берег, сгружаю на горячий песок…
      Остальное вам не интересно.
 
      — … Создадим свою цивилизацию. Цивилизацию телепатов. То, что замышляли драконы, но без драконов, и без людей. Согласна? Обычных людей здесь нет, наши дети сразу попадут в среду себе подобных. Такого, как с тобой, не будет! Ты согласна?
      — Ну что ты все заладил? Как скажешь, так и будет. Я с тобой во всем согласная. Только давай сначала поживем четыре года в свое удовольствие. А когда мне двадцать исполнится, начнем цивилизацию рожать.
      — Тебе вовсе не обязательно всех самой рожать. Здесь обязан быть медицинский центр, а в нем — аппаратура для клонирования. Ну, инкубаторы всякие. От тебя только яйцеклетка нужна.
      — Я не знаю… Я в таких вещах машинам не доверяю, — сознается Шейла. — Но если ты настаиваешь… Если ты рядом будешь…
      Щемящая нежность свернулась в груди пушистым котенком. Именно тогда я понял жену, и позднее она подтвердила это. Шейла наверстывала, ловила за хвост прошмыгнувшее мимо нее детство. Отбросила все «нельзя» и жила с полным накалом.
      Только каждый знает, что четыре года от 16 до 20 намного короче, чем четыре года от четырех до восьми…
 
      — … а ты точно сумеешь вытурить всех мракобесов из нашего континуума?
      — Слово космодесантника! Я вообще не понимаю, какого черта они за нами еще наблюдают? Но будь уверена, сейчас их здесь нет. Они сидят у себя дома. Здесь — только киберы, нуль-камеры и средства связи. Мы засекем и уничтожим все нуль-камеры, потом все нуль-передатчики и нуль-ретрансляторы.
      — Тогда драконы не смогут сюда попасть!
      — Ну-у… Если захотят, смогут. Но мы ясно дадим понять наше отношение к этим визитам. Они сами не полезут.
      — Ты Мрака не знаешь, — обижается Шейла. — Он полезет.
      — А зачем?
      — Откуда я знаю? Но он полезет.
      — Он полезет только в том случае, если не поверил в наш спектакль.
      — Ты Мрака не знаешь, — зло повторяет Шейла.
      — Полезет — получит по рогам.
      — Как?
      И на самом деле — как?
      — Здесь совсем недавно вели терроформирование. А Шаллах климатикой управляла. Знаешь, какие мощности у этих установок? Энергии у нас — немеряно. Мы можем горы двигать! Неужели одного дракона не завалим? Ты слушай! Пока у нас детей нет, драконы ни во что вмешиваться не будут. Если они чего и боятся, то это чтобы твои дети таланты Всемогущего не унаследовали. Значит, у нас четыре года есть. За четыре года драконам надоест подглядывать, а мы планету в крепость превратим! Ни один дракон не посмеет сунуться.
      Шейла обдумывает все и шмыгает носом.
      — Ну что ты, Медвежонок?
      — Ты домой никогда не вернешься. Из-за меня… — слезы ручьем из обоих глаз. — Я хочу, чтоб ты счастливым был. Как я… У-у-у… Я тебе жизнь искалечила…
      Вот когда жалею, что моя жена — телепатка.
      — Кто тебе сказал, что искалечила? Медвежонок, посмотри на меня. Судьбу каждый выбирает сам. Это родителей не выбирают. Перестань выделять соленую жидкость. Пикник у нас, или не пикник?
      — Я сейчас, — шмыгает носом Шейла. Расстилает на песке карту вместо скатерти, выгружает провизию. Заглядываю в корзину. Ух ты!
      — Это на всякий случай, — объясняет Шейла. — Вдруг флаер сломается, домой придется пешком шлепать. В тайге надо быть ко всему готовым.
      Удивительная у меня жена. Таежница! То, что для меня строка устава, параграф учебника по выживанию, для нее — просто жизнь.
 
      Шейла сопит мне в подмышку. А я не сплю. Только сейчас дошло, во что ввязался. До сердца дошло. Объявил войну драконам. Своими руками рву ниточки, связывающие с родным миром. Драконы, наверно, уже сообщили родным, что я погиб.
      А могли и не сообщить. Могли продублировать меня, продублировать шаланду. И теперь тот я, который дубль, спокойно, ни о чем не подозревая, проходит зачет на выживаемость. А потом вернется домой, загорелый, обветренный. Друзья будут поздравлять, хлопать по спине. А он — говорить, что ничего сложного не было. Планета — санаторий, это вам не Пандора. Самое страшное приключение — гроза ночью, чего уж тут рассказывать?
      Может такое быть? Конечно, может. Даже кое-что может объяснить. Например, если там, в том мире бродит мой дубль, то драконы должны бояться, что я смогу вернуться по нуль-т. Два меня — это нонсенс. Это скандал. Это финиш! Хуже взрыва сверхновой. А если я расскажу, что знаю? Опыты по евгенике, выведение новой породы человека… Тут полетят головы и польется кровь. Не в фигуральном смысле, а прямом. Лучше уж перестраховаться и шлепнуть двоих.
      Выводы:
      1) Драконы не станут препятствовать уничтожению нуль-камер.
      2) На время стоит отложить уничтожение киберов-информаторов. Если драконы не будут знать, что мы делаем, могут запаниковать и шлепнуть нас ненароком.
      3) Через роботов-информаторов нужно сообщить драконам о своих планах. А потом — не отклоняться от них года три. Пока драконам не надоест за нами наблюдать.
      Но если драконы взялись за евгенику, то неужели человечество на самом деле тупиковая ветвь? Почему тогда не Великий Дракон этим занимается? А чем занимается Великий Дракон? Торчит на планете разумных динозавров. Опыт перенимает. А до этого? Киборгами. Сделал троих. Одна — мать Шейлы, двух других зовут Врединами. Показательно. Великий Дракон, который чтит уголовный кодекс, занялся киборгами. Не то, чтобы потерпел поражение, но и успеха не достиг. Тогда Мрак, который не чтит уголовный кодекс, занялся евгеникой. Выводы: Дело — труба. Да я и сам об этом знаю. Слышал. Не глухой же! Только прислушиваться не хотел. Социокризис латинян. Было? Было! Лет двадцать пять назад очень много шума было. Меня еще на свете не было, а кризис уже был.
      Утром Шейла будит меня. Мысленно пересказываю ночные раздумья.
      — Какой ты умный! — восхищается она. — Скажи, а у вас в десанте все такие умные?
      — По ай-кью я в середине.
      — Обалдеть!
 
      За завтраком обнаруживаем детектором шпиончика, оформленного под мышку. Можно обсуждать вслух план.
      — Сейчас я ее шлепну! — Шейла тянет из кобуры лазер.
      — Дом спалишь.
      — Зар-раза! — с выражением произносит Шейла и убирает оружие. Этот диалог — для мышки.
      — Сегодня выясняю у компьютера координаты нуль-т камер, — говорю я, — и с завтрашнего дня на флаере облетаем их всех и планомерно уничтожаем.
      — Ты что при ней рассказываешь! — делает вид, что сердится, Шейла. — Она же подслушивает! Все драконам доложит.
      — Плевать на драконов. У нас соглашение. Этот мир — наш. Что хотим, то с ним и делаем. А сунутся сюда, пристрелю как собак!
      После завтрака Шейла собирается осмотреть ближайший лес. Напоминаю, чтоб взяла оружие и рацию. Сам сажусь за компьютер.
      Через полчаса оборачиваюсь на вежливое поскребывание. На полу — знакомая мышка. Сидит столбиком, а в крошечной лапке — малюсенький белый флажок. И она им машет. Надо понимать, меня приглашают за стол переговоров. Интересно…
      Иду за мышкой. На крыльце меня встречает ежик. Земной, не сэкондийский. Мышка ныряет под него и исчезает. Ежик произносит глубоким контральто:
      — Кир, нам надо поговорить.
      — Я слушаю.
      — Не так, а по-настоящему. Лицом к лицу. Я здесь, недалеко. В трех километрах.
      — Вы кто?
      — Меня зовут Катрин. Я жена Мрака. Вы нас мракобесами зовете.
      — Я буду говорить с самим Мраком.
      — Его здесь нет. Сейчас он очень занят. Но он услышит наш разговор и выполнит все обязательства, данные мной. Слово дракона.
      Минуту раздумываю, крутя на пальце пистолет. Что я знаю о Катрин? Жена Мрака. Вытащила Шейлу из надувной лодки, когда та хотела спуститься по порогам. Все. Может, это западня? Может. А смысл? Предупредить по рации Шейлу? А что сделает Шейла? Вытащит лазер и пальнет полной мощностью. Нужен нам жареный дракон? Вот уж тогда начнется настоящая война.
      — Где вы?
      — Ежик покажет дорогу.
      Ежик тут же разворачивается и бодро семенит к лесу. Я — за ним. Перехожу на разминочный бег. Ежик увеличивает скорость и сохраняет дистанцию в три метра. Резко ускоряюсь. Ежик тоже поддает. В меня летят комочки земли из-под его лапок. Взлетая на кочку, он пролетает по воздуху метра два. В траве остается след как от газонокосилки. Ай да ежик! Ай да драконы — такого скакуна создать…
      Перехожу на спокойный бег. Не хочу стоять перед драконом потный и запыхавшийся. Начинается лес. Иду шагом. Бегать по лесу — без глаза остаться.
      — Далеко еще?
      — Двести семьдесят два метра, — отвечает ежик стандартным баритоном кибера. Миллиметрист паршивый! Кому двести семьдесят два — мне, или ему? До какого места дракона? До морды, до хвоста, или до центра тяжести?

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7