- Вот так. Увы.
      - Ариночка! Девочка. Бедняжка моя. Ужас какой!
      Родионова мужественно пожала плечами. Виктор Иванович внезапно прервал стенания своей драгоценной супруги. Обычно у Семеновых такого не случалось, чтоб Людмилу Георгиевну и перебивали?
      - Стоп.
      - Нафаня?
      - Стоп. Не надо. Не сложилось. Передумал он.
      - Нафаня??
      - Ну, могла и Арина сама мнение поменять. Да и не было разговоров никаких серьезных. Верно? Никто никому ничего не обещал. Никакой катастрофы не случилось. Все. Дело житейское.
      - Как ты можешь?
      - Хватит. Налейте мне лучше еще.
      Арина мужественно сморгнула с ресниц слезинку-другую и спросила небрежно, наполняя синий бокальчик, стоящий возле шефа, давно остывшим чаем.
      - А где ваша чашка любимая, кстати?
      Виктор Иванович фыркнул. И молниеносно исчез; спрятался от женщин за раскрытым автомобильным журналом. Людмила Георгиевна покраснела. Арина откинулась на спинку стула. Повторила заинтригованно.
      - Где чашка то?
      После бурного вздоха госпожа Семенова призналась.
      - Митенька расколотил. Нечаянно.
      - Чем дальше - тем интереснее становится. Что за Митенька?
      Из-за обложки то с каким-то серебряным джипом донеслось сдавленное хихиканье.
      - ?
      - Внук.
      - ???
      - Ты многое пропустила, Ариночка. У нас тут нашелся внебрачный сын...
      Журнал подозрительно затрясся. Людмила Георгиевна положила себе пару ложек меда в пиалку, вздохнула, строго сдвинула брови и покосилась на мужа. Гримаса пропала втуне, ибо виновник происшествий ее не увидел.
      - Что?
      - Нафаня тридцать лет назад имел, оказывается, связь!
      - В глупой юности, до встречи с тобой, родная!
      Быстро уточнил муж.
      - За пол года до знакомства со мной... Во всяком случае он так излагает сейчас. Может и привирает, чтобы уцелеть. Отмазывается. И не фыркай там. Схожу на кухню. Принесу скалку. Получишь. Понял?
      - Ох...
      - По его версии события происходили следующим образом. Расстался с девушкой. Про ребенка она ему ничего не сказала. Дело темное. Там был еще один молодой человек. Соперник Нафани.
      - ???
      Арина пожалела, что не пишет сценарии бразильских сериалов. Такой материал пропадает! Жуть.
      - Но ребенок, совершенно точно Витин.
      - Почему?
      - Похож. Невероятно. Если бы Нафаня решил отпереться, а мальчик рядышком стоял... Ничего у нашего, Казановы, прости господи, не получилось бы. Нос. Брови. Губы... Портрет просто. Яблочко от яблони. Зовут Игоречком.
      - Как? Как?
      Виктор Иванович пояснил, не выглядывая из-за журнала.
      - Игорь он.
      Супруга перечисляла мечтательно.
      - Красавец. Умница. Жесты и то похожи. Вылитый Нафаня. Я прямо глаз не могла от него оторвать. Работает, к сожалению, водителем. Девушка, я имею ввиду Игоречкину маму была...
      Людмила Георгиевна задумалась, подбирая выражение.
      - Девушка была из простой семьи. Из самой простой.
      - Вроде нас, между прочим. Тоже не из графьев!
      Прокомментировал Семенов. Супруга его замечание опять проигнорировала.
      - А она сама не выбилась никуда. Не смогла. Замуж выходила четыре раза с половиною. И всякий раз неудачно. Рос мальчишка никому не нужным. Даже отсидел три года за мелкое хулиганство. Но это дело прошлое. Он сам тоже женился глупо. Уже развестись успел. И его... бывшая, уехала в Москву. На заработки. Она на рынке торгует. Так вот. Митеньку она оставила мужу. Тут он и пришел к нам. Игоречек, в смысле. Ясно тебе?
      - ???
      Арина помотала головой в полном восторге.
      - А как он узнал кто отец? Ну, Игорь? Или он давно в курсе был?
      - Нет. Не перебивай.
      - Молчу.
      - Мама Игоря умерла два месяца назад.
      - ?
      - Гипертонический криз. Упала в обморок на работе. Врачи приехали поздно. Все как в душещипательном и глупом романе. Игорь, убираясь у мамы на квартире, после похорон, нашел стопку писем. Там были и фотографии какие-то.
      - Она ждала меня из армии.
      Внес в повествование лепту Виктор Иванович. Супруга ужасно не любила помех. Замахнулась на мужа. Вроде бы шутливо...
      - А на снимках. Ну, вылитый он сам. Игоречек. Да и письма сомнений не оставляли. Что мама его встречалась с нашим... героем-любовником.
      Журнал подозрительно затрясся.
      - Ага.
      - Игоречек как раз, ну был слегка загнан в угол. Жена ушла. Мама умерла. Ребенок маленький на нем. А ему же работать надо. А мальчишка болеет часто. Сплошные больничные. С работы чуть не выгнали.
      - А что с ребенком?
      - Это дело поправимое. Педиатры говорят, что ничего серьезного. Слабенький просто. То. Се. Мы сейчас всем этим активно занимаемся.
      - И?
      - Игорь с помощью друга милиционера в два дня нас нашел, взял сына и пришел. Знакомиться.
      В разговор вновь вклинился Виктор Иванович, на минуту отложивший журнал. Взял Людмилу Георгиевну за руку, погладил ладонь, отпустил. Улыбнулся, несколько неловко. Он смотрел в глаза жены с такой нежностью, что Арина почувствовала смущение. А Виктор Иванович, специально для гостьи, решил внести дополнения в рассказ. Сложил журнал, отодвинул в сторонку.
      - Дело вот в чем. Парень не дурак. Не хам. С такой новостью к нам в дверь ломиться не стал. Сначала он меня одного выловил. Поставил перед фактом. Решил, так сказать, разведать обстановку. Может, он нам на фиг не нужен. Может, я категорически против, чтобы жена моя о нем и внуке узнала. Лезть в нашу жизнь с бухты-барахты он не стал. Не вовсе кретин, чтобы такие фокусы выкидывать.
      Людмила Георгиевна улыбнулась ярко-ярко и кивнула, соглашаясь с выводами мужа. Потом сказала доверительно, глядя Арине в глаза.
      - В общем, и целом, я ужасно обрадовалась. Ужасно!
      - И встретили их? Стол накрыли?
      - Разумеется. Ведь они Нафанины родственники. Нет. Наши с Нафаней родственники. Наши. Мои и его. Именно так. В таком порядке. Мои и его.
      Решительно заявила Людмила Георгиевна.
      - С ума сойти.
      Ахнула Арина.
      - Я тоже так считаю.
      Согласилась хозяйка дома и пояснила.
      - Митенька нам чрезвычайно понравился. Да. Чрезвычайно! Умный мальчик. Его, конечно, нужно воспитывать. Мы с Нафаней пока его устроили в хороший сад. К себе берем часто.
      - Каждый день почти. И на выходные.
      Подал реплику глава семьи.
      - Цыц!
      - Так что у нас теперь есть внук.
      - И сколько ему?
      - Пять. Увидишь еще. Озорной только очень. Аллочка была тише воды, ниже травы. А Митя все носится, носится. Носится. Визжит. Гоняет Гарика. Бедный пес под диван забивается. Что? Удивили мы тебя, Ариночка?
      - Не то слово.
      - Вот так. Жизнь не стоит на месте.
      - Угу.
      Согласилась Арина. И подытожила.
      - Сюрприз следует за сюрпризом.
      Шла домой и улыбалась глупо-глупо. Представляла с каким лицом Людмила Георгиевна узнает новости. Нет, на счастье Игоречка он лицо мужского пола, и к тому же вылитый Семенов. Тут парню очень повезло. А уж Мите и подавно. Раз! И судьба подбрасывает потрясающий комплект бабушка-дедушка. А оба еще не старые. Энергичные. И небедные, что тоже крайне важно.
      Хотя... Кому больше повезло это еще подумать надо. Семеновы после гибели дочери сами на себя похожи не были. А тут...
      - Счастье, счастье привалило.
      Спела Арина вслух и завернула во двор. Темные окна собственной квартиры сразу напомнили грустный факт. Лично она - умная дурочка, прозябает одна.
 

* * *

 
      В гостях у драгоценной подруги было весело.
      Алена хвасталась подарками. На мужа обрушилась то ли взятка, то ли еще что. Словом, он сегодня приобрел обожаемой половине кольцо и серьги с маленькими, но зато совершенно настоящими бриллиантами.
      - Блестят?
      - Еще как!
      Подтвердила Арина.
      - Сейчас как обмоем...
      Чуть подвыпившая Родионова взгрустнула, глядя на чужое счастье. Но взяла себя в руки, чтобы унылой физиономией никому настроение не портить. Поведала Алене историю сватовства Басмача. Подруга обрадовалась невероятно. Даже спела громко и немузыкально.
      - Вот и славно, трам-пам-пам!
      - Почему? Почему?
      - Все само собой устроилось. А то с тебя бы сталось нянчиться с дедом до конца его дней.
      - Да нет же. Все не так.
      Возмутилась Арина.
      - Не поняла.
      - Это он со мной нянчился. Ясно тебе? Он. Убирался. Готовил. По магазинам бегал. Стирал. Гладил. Я от него видела столько заботы! И никаких проблем. Никогда. Не повздорили даже ни разу. У меня в жизни такого не было. Чтобы обо мне беспокоились. Чай к моему приходу заваривали. Ужин разогревали и подавали. Ты представить не можешь, как я к нему привыкла.
      - Да?
      - Да!
      - Чего ты кипятишься?
      - Не славно. Не славно.
      - ?
      - И не трам-пам-пам.
      Арина старательно передразнила Виноградову. Та вскинула бровь, но промолчала.
      - ?
      С тяжким вздохом, больше похожим на стон, Арина призналась.
      - Я кошмарная эгоистка. Старик устроил свою жизнь, а я осталась одна. Представь. Иду вчера вечером домой. Окна темные... Темные окна...
      - И что с того?
      - Алена!
      - Да ладно тебе.
      - ...
      Арина вздохнула. И едва не улетела с табурета на пол, так энергично ее по спине широкой ладонью лучшая подруга хлопнула.
      - Придумала! Стой. Не падай. Придумала.
      - ?
      - Найми деда. Пусть он на тебя домработницей вваливает. И ему приработок. И тебе польза. Деньги у тебя есть, морда буржуйская. Я знаю.
      И что ей ответишь? Подруге золотой. Припечатала так припечатала. Хотя... А почему нет? Арина покрутила идею в голове. И решила, что после первой же зарплаты посчитает все хорошенько. Если хоть на пару рабочих дней получится нанять Басмача. Нет, честно. Это же будет здорово.
      Василий вернул двести долларов, и стеснительная мимоза, долго извинялся. Остальные поклялся отдать через месяц. Ему было неловко. Особенно, на фоне покупки украшений. Как ни крути - предмет роскоши.
      Арина пообещала подбить ему глаз, если он будет дергаться по этому поводу. На жизнь, на самое первое время - финансов у нее хватит. В конце то концов, она работать собирается! Подарила Ванечке к зиме свитер и шапочку. В долгой беседе подружка случайно раскрыла историю французского пеньюара. Привезенный сто лет назад, действительно, из Парижа, он оказался фатально мал.
      - Продавщица сунула не тот размер. Перепутала, наверно. Я его распечатала только дома. Ревела три дня. Продавать отказалась. Девчонки упрашивали. Нет, говорю. Ни за что. А тут, как кто под руку толкнул. Полезла в шкаф, наткнулась на пакет. И чего, думаю, он у меня лежит? Такая вещь должна иметь хозяйку! Пользу приносить. Эротика, блин. Чего вы ржете, паразиты?
      Ванечка за вечер успел дважды обдуть Арину. Коварная Виноградова жалеть отказалась, поддержала сына.
      - Это он нарочно, чтоб больше любила! В крестные пойдешь?
      Тут отец семейства внезапно вспомнил, что он в первую очередь хирург, а друг и человек только во вторую. А посему нагло-пренагло потребовал.
      - Заметано. Будешь моей кумой. Близким человеком. Так что, не стесняйся! Оголяйся.
      Чуть не силой, разул, раздел, долго любовался едва заметными полосками шрамов, вынес вердикт.
      - Умеют работать, суки!
      Сплюнул злобно, прямо на ковер. Получил от Алены подзатыльник. Поцеловал обеих, и жену и ее любимую подружку.
      - Я от зависти. Техника у них, препараты, Боже мой. Руки то и у нас не из жопы растут.
      За второе грубое слово получил звонкую затрещину, на этот раз от Родионовой. Ни капли не обиделся, пошел сидеть с наследником, дал дамам поболтать спокойно. Идеальный муж. Существуют таковые в природе? Или судьба расщедрилась персонально для Виноградовой, наградив ее единственным экземпляром?
 

* * *

 
      Домой Арину привезли поздно вечером. Высадили на перекрестке.
      - Дойдешь сама двадцать шагов? А то мне разворачиваться не охота.
      - Дойду, конечно. Не волнуйся. Всем пока.
      На такие мелочи Родионова давно не обижалась. Не в лесу же ее завезли и бросили одну-одинешеньку. Три минуты и дома. Ерунда.
      Вот неожиданность! У подъезда столкнулась с чудо-дизайнером. Голос у парня был довольно-недовольным одновременно. Глаза блестели, как у мартовского кота.
      - Я, между прочим, от тебя. Могла бы и позвонить, что приехала. Сколько ты уже здесь?
      Арина промолчала. Андрей передумал ссориться. Предложил сам.
      - Выпьем чаю? Зря я, что ли притащился в твой клоповник?
      Поднялись, посмеялись. Родионова развлекла гостя своими забавными историями. Про врачей, медсестер и прочее, и прочее. Под занавес встречи упомянула баронский подарок. За что и была немедленно наказана. Андрей уволок с собой диски Микаэля, послушать.
      - Раз ты мне не отдаешься, будь человеком, гони диски.
      - Вот как ты запел?
      - Не будь противной. Они тебе сейчас ни к чему... Компьютер твой, говоришь, на работу увезли? Вот и славно. Зачем тебе вся эта музыка, если ее слушать не где? Я скоро верну. Через годик.
      В полночь Арина осталась одна. Легла спать. Два часа дура дурой пролежала в темноте. Никакого толка. Встала сердитая. Сходила в туалет. С размаха нечаянно налетела стопой, самыми пальчиками на ножку кресла. Взвизгнула. Заскакала на одной ноге.
      - О, блин! Блин! Больно то как.
      Смаргивая россыпи искр, заплясавших перед глазами точно фейерверк, зажмурилась. Еще немножко поругалась. И только тут поняла, что забыла про травму, боль. Что кроме легкой хромоты ничем другим ее нога не беспокоит.
      Не беспокоит?
      Точно.
      Абсолютно. Вот же - прыгает на ней! И?
      - Я не калека! У меня все в порядке.
      Подлетела к зеркалу. Включила свет. Внимательно рассмотрела свое отражение. Нашла, называется себе занятие в два часа ночи. Тонкая девушка в белой майке и черных трусиках. Растрепанная и хмурая. А почему? Не спится? И фиг с ним. Будем... Что будем? Читать. Купаться. Не плакать же!
      Сказано - сделано. Набрала ванну. Всыпала в нее пакет соли с хвойным экстрактом. Некоторое время полежала, понежилась, в тишине. Тщательно, не торопясь, вытерлась. Для чего-то достала роскошный Аленин подарок, встряхнула, разложила на диване.
      И?
      -Смотреть на тебя что ли, красота заморская?
      Завернулась в золотой пеньюар, впервые, между прочим, надела. Туго затянула талию поясом. А дальше? Уселась с томиком Майлсон в руках на кухне. На столе, весьма кстати, обнаружилась недоеденная Андреем булочка с изюмом. Арина достала еще и мед. Заварила чай. Хорошо, что завтра суббота и можно смело выспаться, дрыхнуть хоть до обеда.
      Горькие строки стихов и сладкая выпечка. Убийственное сочетание.
 
      Война с собой. Что на кону? Свобода.
      Глаза любви следят из темноты.
      Но у судьбы крапленая колода.
      Она давно решила все. Не ты.
      И каждая вторая карта - джокер.
      Не будет честной битвы. Ты разбит.
      А вместо подписи - холодный длинный прочерк
      И звон цепей. Предчувствие обид,
      Житейских ссор, размолвок, разночтений.
      Глаза любви закрылись. Слез поток
      Смывает приговор. На этой сцене
      Сегодня будет пусто. Вот итог.
      Свободен. Прочь спеши, пока не поздно.
      И не опомнилась обманщица судьба.
      Дождь? Вовсе нет. Расстроенные звезды
      Спешат тебя оплакать. Ерунда!
 
      Как это часто случалось с ней, строчки Майлсон странно попали в такт ритму души.
      Она размышляла о себе и Федоре. За последние дни успела свыкнуться, успокоиться. А первое время, да. Было худо. Как она жалела себя! Все казалось, что несчастья навалились незаслуженно.
      Выходила на улицу, опираясь на дорогую трость, и выглядела на все сто, если верить пристрастной Виноградовой. Собирала комплименты, оказывается легкая хромота, просто прибавила ей пикантности. А новый цвет волос и стрижка выглядели невероятно стильно. Несколько часов назад, Богатырев, схвативший Арину в охапку со словами.
      - Почему бы нам не переспать?
      Тоже посчитал, что она стала гораздо привлекательнее.
      - Поставь, где взял!
      Строго потребовала жертва своих глупых предубеждений. И ведь послушался. Не сразу, конечно. Сначала, негодяй, осыпал жаркими поцелуями. И прижал к себе так крепко, что Арина поневоле почувствовала его возбуждение.
      - Но мы же взрослые люди. И свободные. Почему нет?
      И в самом деле, почему? Не было никакой особой причины вырываться из объятий Андрея. Вот и сиди теперь совершенно одна в пятницу ночью, со стихами Майлсон, умная дура!
      Раскрыла книгу наугад еще раз. Что у нас на этой странице?
 
      Вместо ночного нетерпеливого звонка в дверь твою.
      Вместо уверенных властных объятий, вместо жара двух тел.
      Я, неровными строчками, разную чушь пою.
      Этого ты хотела?
      Этого он хотел?
      Вместо его пальцев, рисующих знаки любви на узкой спине.
      Вместо твоей дрожи - ответной, лишающей воли.
      Тишина и бессонница в три часа, холодная тень на стене.
      Теперь ты довольна?
      Теперь он доволен?
      Вместо его слов, вместо несдержанности, когда страсть похожа на битву.
      Вместо дикого танца пружин диванных. В финала стон.
      Чай в одиночестве, на кухне. На скатерть щедро пролитый.
      Ты ничего не изменишь?
      А он?
 

* * *

 
      Месяц с маленьким хвостиком спустя, как раз перед Новым Годом, будучи в гостях у ненаглядной подруги, взяла и разревелась самым пошлым образом. Пропадаю мол. Пропадаю. Не звонит. И что делать? И как жить?
      -Что мне делать? Что?
      Перевела дыхание, размазала по багровому распухшему лицу последние слезы. Шумно высморкалась в протянутую подружкой салфетку. Вздохнула. И повторила спокойнее.
      -Что делать-то?
      Ждала банального бабского сочувствия. Которому цена - копейка. А чего еще она заслужила? Балда истеричная. Съежилась на табурете. Ссутулилась. Ну, вот. Сейчас. Сейчас. Скажет, что время все лечит. И пройдет эта боль потихоньку. Или, еще хуже - примется Федора ругать. Дескать, сволочь редкая, приручил и бросил. Какую именно речь будет противнее всего услышать, Арина еще не решила.
      Но Виноградова, вернее давным-давно Кузнецова, славная, искренняя, сильная - никогда не была предсказуемой. И беды подружкины принимала близко к сердцу. Пожалеть на словах? Неискренне? Ванечкина мама это Ванечкина мама. Не пустышка равнодушная. Не притворщица.
      Налетела, обняла, прижала к себе, поцеловала и в макушку, и в затылок, и опять в макушку. Погладила по спине. Нехотя выпустила. Заглянула в глаза. Сказала ласково.
      - Все пучком, Родионова.
      - ?
      - Вы слишком разные. Ни фига не получилось бы. Ни за что.
      - ?
      - Извини, если давлю на мозоль.
      Арина дернулась, ответила сухо.
      - Переживу.
      Внутри что-то натягивалось, натягивалось. Вот-вот лопнет. А тут еще вдруг подруга золотая. Опять схватила. Обняла и забормотала неожиданно.
      - Рыжик, ну ты же умница у меня. Рыжулик, маленький, Рыжик... Жалко. Жалко то как.
      Захлюпали носами и захныкали обе. Одновременно.
 

* * *

 
      В следующий раз к теме вернулись три дня спустя. Двадцать восьмого декабря. Арина гладила выстиранные детские вещички. Жена хирурга, спортсменка и активистка красила ногти на ногах. Заявила решительно.
      - А, в целом, все пучком!
      - Ты, правда, так считаешь?
      - Конечно. Молода. Практически здорова. Живешь в своей собственной хате.
      -Угу.
      Несравненную Виноградову понесло. Она возвысила голос, из сочувствующего близкого человека на глазах превращаясь в командира.
      - И вот, что. Пора ликвидировать половую безграмотность. А то позор прямо. Есть у Васьки в отделении один хирург. Да. Да. Вот такая я зараза. Обсудила твою проблему с мужем. И не фиг столбенеть и бледнеть от злости. Не фиг.
      - Как ты могла? Алена??
      Виноградова сбиться с мысли отказалась. Возмущенные вопли проигнорировала.
      - Обалденный мужик. Честно говорю. Котяра каких поискать. Но нежный. Не хам. Как раз такой нам и нужен. Для начала.
      -Ты с ума спрыгнула, Виноградина!
      -Ничего подобного. Мужик разведенный. Он, конечно, не пропадает, честно скажу. И уже, наверняка десять раз пристроился в какую компанию - погулять. Но если Вася его попросит, как следует, то Новый Год с нами будет встречать. Как миленький. А мы тебя принарядим. Глазки подмалюешь маленько. А то без краски ты на моль похожа. Все вместе посидим, почирикаем. Выпьем немножко. То. Се. Пятое - десятое. А дальше - дело ваше. Глянется мужик - не упускай. У него, кстати, серьезно стоит квартирный вопрос на повестке дня. Все жене с дочкой оставил. Топчется, бедняжка, на одной съемной квартире с семьей брата. И это нам только на руку.
      -О, Господи. Ты об этом говоришь, как о сделке.
      - Приказ - молчать. Слушать внимательно. Делать все как я скажу. Конечно, если мужик понравится. Вася говорит он хороший. Толковый. Не безрукий. Не пьет.
      -Что ж его жена бросила, такого потрясающего?
      -А он сам ушел. У них там не мама супруги, а стихийное бедствие. Вроде как она его терпеть не могла, обещала, что дочь разведет обязательно. И своего таки добилась.
      -Ерунда какая.
      -Почем купила - по том и продаю. Посмотрим на мужика поближе! Внимательно так.
      Тут Виноградова изобразила пристальный и пронизывающий взгляд Мюллера. Арине стало смешно. Ненаглядная подруга, твердо решившая устроить ее личную жизнь, еще что-то говорила. Размахивала руками. Подшучивала...
      Очевидно, стоило хлопнуть дверью и уйти. А на прощание как следует сотрясти прощальным воплем: "Не лезьте в мою жизнь"!!! - стены кузнецовской обители. Так? Вздохнув, Родионова вновь принялась за дело. Маленькие вещички пахли чем-то запредельно сладким, нежным. Порошок стиральный особенный какой? Или ей, сироте заранской все просто примерещилось? Да? Нет? Не знаю.
      Какая разница?
      Алена ее любит. Это ясно и ежу. Помочь пытается, на свой лад.
      Бесцеремонно лезет в душу. Топчется в ней кроссовками.
      Воспитывает.
      Эх, жизнь моя жестянка!
      Обижаться Арина не захотела. Пришлось еще полчаса разную муру слушать. Лекция на тему о брачных обрядах млекопитающих рода хомо сапиенс, грозила оказаться бесконечной. Виноградова разошлась не на шутку.
      Но, странное дело, с каждой секундой Арине становилось все легче и легче и легче.
      Майлсон была права?
 
      Разглаживая складки утюгом
      Судьба не церемонится. O, yes!
      Не стоит хныкать ни о чем и ни о ком.
      Кто справа? Ангел. Слева? Верно, бес.
      И оба с крыльями. Такие, блин, дела.
      Не можешь их уволить? Не взыщи.
      Дыра в душе? Вот нитка, вот игла.
      Придется постараться и зашить.
      Ты справишься. Я верю. Почему?
      Сама такая. В шрамах и рубцах.
      Сегодня сердце бедное в плену.
      Абзац. Облом. Короче, дело швах.
      А завтра новый день. Не проворонь.
      Другому другу будешь дорога.
      Тебе темно? Так разожги огонь!
      А от соплей нет толку ни фига.
 

* * *

 
      ? Ялгат - друзья (эрзянский яз.)
      ? Дань Шень, он же Вантала - талантливая мистификация. Прекрасно стилизованные философские и поэтические тексты принадлежат психологу А. Лебедеву.
      ? Шумбрат - здравствуй. (Традиционное мордовское приветствие).
      ? Estou optimo. A minha menina. - Отлично. Моя девочка. (португальский)
      ? Матерь Божья (порттугальский).
      ? Camo-me - меня зовут ( креолью).