Апок, зазыватель бизонов

Мы знали, что видеть нас он не может: одни только наши головы поднимались над каменными глыбами, такими же черными, как наши волосы. Часто я замечал, что дичь каким-то образом узнает о приближении охотника, хотя находится, казалось бы, слишком далеко, чтобы увидеть его или почуять запах. Но этот старый бизон нас не почуял. Постояв некоторое время на вершине холма, он повернулся и рысцой побежал за стадом, уже скрывшимся в ложбине.

— Он ушел, — сказала старая Сюйяки. — Сын мой, принимайся за дело. О, я так волнуюсь, я вся дрожу! Ступай скорее! Сейчас мы узнаем, можешь ли ты это сделать.

— Да, брат, иди! — подхватила Питаки. — Брат, я молюсь за тебя.

Я положил ружье на землю, завернулся в шкуру бизона, вывернув ее шерстью вверх, и направился к холму, за которым скрылось стадо. Я так волновался, что мне трудно было дышать. Взбираясь по склону, я почувствовал, что у меня дрожат ноги, и должен был опуститься на землю. Я не понимал, что происходит со мной. Когда я крался в лагерь, мне тоже было очень страшно, но такого волнения я не испытывал даже в тот момент, когда отнимал ружье у врага. Я стал молиться своему «тайному помощнику»и почувствовал себя лучше. Я встал и пошел дальше.

На вершине холма я опустился на четвереньки и, прячась в высокой траве, заглянул в ложбину. Бизоны паслись на склоне следующего холма. Прикрыв голову шкурой, я встал и, сгорбившись, начал кружиться и прыгать. Они тотчас же меня заметили и повернулись в мою сторону, а я то показывался им, то прятался в траве. Потом опустился на четвереньки, начал брыкаться и мычать, как теленок.

Тут только понял я, что Маленькая Выдра издавал какие-то другие звуки. Детеныш бизона мычит очень тихо, иначе, чем теленок-детеныш коровы, которую вы, белые, завезли в нашу страну. И его не слышно на расстоянии ста шагов. Я перестал мычать, припал к земле и посмотрел на стадо. У меня сжалось сердце: бизоны мчались на запад — убегали от меня. И с ними улетела надежда стать зазывателем, дарующим племени изобилие.

Неудача подействовала на меня угнетающе: я почувствовал слабость, лег ничком на землю и, свернув шкуру, подложил ее под голову вместо подушки. Долго лежал я с за. крытыми глазами. Зашуршала трава, но я знал, кто идет и не пошевельнулся. Конечно, это была Питаки и с нею наша «почти мать». Они сели подле меня, и Питаки сказала:

— Брат, они убежали. О, как мне грустно!

— Да, все кончено, — ответил я. — Никогда не буду я зазывателем. Ни одного шага не сделали они в мою сторону. Сначала они на меня смотрели, потом задрали хвосты и убежали.

— Ну так что же! Не велика беда! — воскликнула неунывающая Сюйяки. — Не грусти! Неужели ты думал с первого же раза заманить стадо? Вспомни, что сказал тебе Маленькая Выдра. Ты должен молиться, поститься, видеть сны, снова и снова зазывать стада и в конце концов добьешься успеха.

— Верно, верно! — закричал я, быстро вставая. — Неудача привела меня в отчаяние, и я забыл о словах Маленькой Выдры. Я попытаюсь сто раз. Я попытаюсь десять сотен раз. Я буду зазывателем бизонов.

— Вот теперь ты говоришь мудрые слова. Конечно, неудача не должна тебя смущать. Никогда не впадай в отчаяние. А мы по мере сил будем тебе помогать. Посмотри на юг. Видишь, там пасутся стада бизонов. На них ты будешь учиться.

Действительно, на равнине между двух рек и к югу от реки Два Талисмана паслись стада. Но в то утро я решил не пытаться вторично. Мне хотелось поразмышлять о священных вещах. Вместе с сестрой я вернулся в вигвам, а Сюйяки осталась сторожить на вершине холма. Расположившись лагерем вдали от нашего племени, мы подвергались серьезной опасности, так как в любой момент мог показаться неприятельский отряд. Мы должны были заметить врагов издали, чтобы иметь время от них спрятаться.

Но в вигваме я пробыл недолго. На душе у меня было неспокойно, я не находил себе места.

— Пойдем, погуляем, — предложил я сестре.

Я взял ружье, и мы спустились в долину реки Береза. На западном берегу мы увидели в серых скалах широкие пласты черного камня; вы, белые, кормите этим камнем огонь и на нем раскаляете железо так, что оно становится мягким и можно ему придавать любую форму. Тогда мы еще не знали, что черные камни служат топливом. По мнению Питаки, Старик, создав мир, положил здесь черные пласты земля в знак скорби о каком-то умершем друге.

Мы поднялись на вершину утеса, прорезанного пластами черного камня; дальше, к западу, тянулся крутой склон холма. Здесь мы увидели место, огороженное камнями, а в центре круга — каменный очаг. Когда-то здесь стояли лагерем наши предки. Так же как делаем мы теперь, они обкладывали края вигвама камнями, чтобы не снесло его ветром. Но какой огромный был у них вигвам! В три раза больше самых больших наших вигвамов — из двадцати одной шкуры…

— Сестра, я хочу помолиться теням наших предков, — сказал я. — Они были мудрыми людьми. Быть может, их тени остались здесь и слышат нас. Быть может, они мне помогут.

— Да, брат, быть может, они здесь, — прошептала Питаки. — Я их боюсь. Но ты помолись им. Что бы ни случилось, я останусь здесь.

Храбрая была девочка моя сестра Питаки!

Долго молился я предкам, просил их послать мне вещий сон, открыть способ зазывать стада. Когда я окончил молитву, на вершине холма показались бизоны. Склон был прорезан узким ущельем, тянувшимся до самой вершины, и, спустившись в это ущелье, можно было незаметно приблизиться к стаду. Мне представился случай еще раз испытать себя, и я чувствовал, что следует им воспользоваться. Передав ружье Питаки, я ползком спустился в ущелье и, прячась в кустах, стал пробираться к стаду. Бизоны — было их около пятидесяти голов — жадно щипали траву, покрывавшую склон. Выглянув из расщелины, я увидел, что они находятся совсем близко. Завернувшись в шкуру, я начал прыгать и брыкаться. Я знал, что теперь они меня услышат, если я буду подражать мычанию молодого бизона. Но сначала я хотел привлечь их внимание, а затем уж заманить. Однако стадо, заметив меня, обратилось в бегство и скрылось за холмом. Я решил, что сначала нужно было замычать, а потом уже показываться бизонам.

Как бы то ни было, но вторая моя попытка закончилась так же, как и первая. Предки не помогли. Печальный, вернулся я к сестре, и мы побрели домой.

В вигваме нас ждала Сюйяки, которая целый день караулила, но не видела ничего, кроме пасущихся бизонов. Когда я ей сказал, что меня снова постигла неудача, она посоветовала мне не отчаиваться.

— Будь добр и весел, — говорила она. — Радуйся, что у тебя есть сестра, Сюйяки — вторая ваша мать и друзья в большом лагере. Радуйся, что ты побывал на войне и совершил славные подвиги. А теперь надвигается ночь. Поедим сушеного мяса, ляжем спать, и, быть может, тебе приснится вещий сон.

Но я ничего во сне не видел. Встав на рассвете, я поднялся на холм и увидел стадо бизонов. Одно стадо паслось там где я в первый раз пробовал заманить животных. Я сел на землю и, не спуская глаз с бизонов, старался придумать какой-нибудь новый способ, но мои попытки ни к чему не привели. Снова и снова я припоминал все, что делал Маленькая Выдра. Дважды я пытался ему подражать, но бизоны от меня убегали.

«Должно быть, они испугались моего зова», — подумал было я, но потом вспомнил: заманивая их вторично, я не успел их позвать, а они все-таки убежали.

Усталый и недовольный, я вернулся в вигвам. Сюйяки дала мне поесть, но я не чувствовал голода. Все утро провел я наблюдая бизонов, но ничего нового не придумал.

— Сюйяки, — сказал я, — настал новый день, и вокруг нас пасутся бизоны, а я не знаю, что мне делать. Во сне я ничего не видел и нового способа не придумал.

— Ну что ж! Попробуй их позвать так, как ты звал вчера, — быстро ответила она.

— Хорошо, я последую твоему совету, хотя не сомневаюсь в том, что они убегут.

Втроем мы поднялись на холм. Бизоны находились в ложбине, как раз между нами и следующим холмом. Почти все животные лежали на траве. Не имело смысла идти к ним, так как они заметили бы меня издали. Пришлось ждать, и ждали мы очень долго. После полудня бизоны лениво встали, и, пощипывая траву, двинулись в нашу сторону. По-видимому, они шли на водопой к реке. Угадав их намерение, я сказал, что буду ждать, пока они не подойдут совсем близко, и тогда попытаюсь их позвать.

Вдруг Питаки вскрикнула, схватила меня за руку и указала на противоположный берег реки. Я оглянулся и увидел всадников — их было пятнадцать человек, — которые спускались по крутой тропинке между двух рек. Это был неприятельский отряд. Всадники гнали небольшой табун лошадей, и я не сомневался в том, что они совершили набег на лагерь нашего племени.

— О, сын мой! — застонала старая Сюйяки. — Быть может, они увели наших лошадей.

— Во всяком случае они нас ограбят, если только заметят вигвам, — ответил я.

Они мчались по крутой тропе, спасаясь от преследователей, которые, несомненно, за ними гнались. Стадо бизонов, заметив их, обратилось в бегство и мчалось прямо на нас. Нам ничего не оставалось делать, как поскорее уйти с дороги.

— Бежим! — крикнул я. — Спрячемся в роще!

— А военный отряд? Они нас увидят, — возразила Сюйяки.

Вместо ответа я схватил ее за руку и побежал вниз по склону, вслед за сестрой, которая делала такие большие прыжки, что походила издали на какую-то странную птицу. Сюйяки не могла поспеть за мной. Я взял ее на руки — она была такая маленькая и легкая. Бежали мы к роще у подножия холма и были уже недалеко от нее, когда я услышал топот бизонов, и по склону покатились камни и обломки скал. Несколько камней пролетело над нашими головами, но я не останавливался и не оглядывался. Еще несколько шагов — и мы спрячемся за толстыми стволами виргинских тополей. Питаки уже вбежала в лесок и, выглядывая из-за дерева, кричала мне:

— Скорее! Скорее!

Вдруг большой камень ударил меня в плечо, я пошатнулся и упал ничком.

Позднее женщины мне сказали, что я долго лежал словно мертвый. Когда я открыл глаза, подле меня сидела Питаки, держа в руках ружье со взведенным курком. Я почувствовал острую боль в руке. Из-за деревьев вышла Сюйяки и радостно вскрикнула, увидев, что я открыл глаза. Она подбежала ко мне и стала обнимать, а я завопил от боли.

— Моя рука! — закричал я. — Должно быть, у меня сломана рука.

Действительно, рука была сломана. Сюйяки сказала, что мы вернемся в вигвам и там она сделает мне перевязку, а я стал расспрашивать о неприятельском отряде.

— Их здесь не было, — сказала она. — Спустившись с холма, они повернули и поскакали вдоль реки Береза. Нас они видели и, должно быть, решили, что здесь, в роще, находится большой лагерь. А бизоны перешли реку и покинули эту долину.

Мы вернулись в вигвам, и, когда мне сделали перевязку, я лег — у меня кружилась голова. Сюйяки села на опушке леса и стала караулить, не покажется ли кто-нибудь из нашего племени. Несомненно, наши воины преследовали врагов.

Под вечер вдали показались всадники. Сюйяки начала размахивать одеялом, и они подъехали к нам. Их было сорок человек. Найдя следы военного отряда ассинибойнов, они ехали быстро, и лошади их устали. Узнав, что враги их Далеко опередили, они решили отказаться от погони.

— Мы вернемся домой, — сказали они, — и приготовимся к набегу на ассинибойнов.

Я спросил, не помогут ли они нам вернуться в лагерь, и воины предложили перевезти на своих лошадях вигвам и все наши пожитки. Двое отправились на охоту, убили бизона и принесли мяса, а вечером все расположились возле нашего вигвама. Я лежал у костра, слушал их разговоры о будущем походе против ассинибойнов и смотрел танец племени Носящие Пробор5. Конечно, мне пришлось рассказать о своей неудачной попытке. Кое-кто засмеялся и сказал, что теперь я должен отказаться от своего замысла.

— Недаром ты сломал себе руку. Это дурной знак — предостережение. Ты никогда не будешь зазывателем бизонов!

— Смейтесь, если хотите, — ответил я, — но я знаю, что рано или поздно все вы будете есть мясо бизонов, которых я заманю в ловушку.

Ранним утром мы тронулись в путь. Воины, отдавшие нам своих лошадей, ехали по двое на одной лошади. Меня везли на травуа6 Сюйяки, и, когда мы въезжали в лагерь, боль была еще сильнее. Друзья Сюйяки помогли ей поставить вигвам, Питаки со своими подругами принесла хворосту и воды, разложила костер и сделала постели. Мои друзья заходили в вигвам, справлялись о моем здоровье, утешали меня. А я не знал, что у меня столько друзей-молодых и старых! Стоит быть больным хотя бы для того, чтобы об этом узнать.

Поздно вечером пришел самый близкий мой друг — Не Бегун. Он только что был на совещании в вигваме Одинокого Ходока, и Маленькая Выдра обещал заманить еще одно стадо в пропасть. Я рассказал Не Бегуну о том, что произошло после того, как мы с ним расстались у реки Береза: рассказал, как пытался я дважды заманить бизонов и обе попытки ни к чему не привели. Я не понимаю, в чем моя ошибка. Не Бегун нашел, что действовал я правильно; по его словам, мне остается узнать одно: какой призывный крик нужно издать, чтобы бизоны направились ко мне. Долго строили мы догадки, но так и не нашли ответа.

Перед уходом мой друг сказал мне:

— Знаешь, что мы сделаем? Как только твоя рука заживет и ты сможешь ходить, мы вдвоем пойдем к Маленькой Выдре и попросим его сказать нам, почему бизоны бегут к нему.

— Да, я пойду с тобой, хотя бы мне пришлось на четвереньках ползти до его вигвама, — ответил я.

Когда Не Бегун ушел, я долго не мог заснуть и размышлял о том, откроет ли нам Маленькая Выдра свою тайну.

На следующее утро военный отряд покинул лагерь. Воины шли на ассинибойнов, чтобы отнять лошадей, которых те угнали, и заставить врагов заплатить скальпами за набег. Мы с Не Бегуном от этого набега не пострадали. Военный отряд вступил в бой с ассинибойнами неподалеку от их лагеря. Трое наших воинов были убиты, остальные отомстили врагам за набег, захватили семь скальпов и вместо пятидесяти лошадей, отнятых у нас, увели сотню. Я упоминаю об этом сражении потому, что в бою пал Древний Барсук, начальник отряда и добрый мой друг. Он был убит, когда пытался спасти одного из раненых.

Вечером этого дня Не Бегун послал свою жену к Маленькой Выдре узнать, можно ли нам прийти к нему. Он ответил, что будет рад нас видеть, и мы тотчас же направились к его вигваму. Его жена приготовила для нас угощение, и я рассказал о неудачных своих попытках заманить стадо. Он слушал внимательно и часто покачивал головой, словно хотел сказать: «Плохо, плохо. Не так нужно было делать». Но ни разу он меня не перебил. Когда я закончил рассказ, Не Бегун обратился к нему с такими словами:

— Маленькая Выдра, Дарующий Изобилие, мы взываем к тебе о помощи! Расскажи моему юному другу, «почти сыну», как заманиваешь ты бизонов. Слушай, Дарующий Изобилие! Наш зазыватель умер; он ушел в страну Песчаных Холмов и никому не открыл своей тайны. В племени кайна ты — единственный зазыватель. У наших братьев, северных черноногих, нет ни одного зазывателя. На все три племени остался ты один. Не мы, охотники, а ты, Маленькая Выдра, снабжаешь вдов и сирот мясом. Подумай, вдруг случится с тобой какое-нибудь несчастье! Великое несчастье постигнет нас, если мы останемся без зазывателя. Я думаю, что в каждом племени должно быть не меньше двух или трех зазывателей. Да, два-три на каждое племя! И я прошу тебя открыть тайну моему «почти сыну». Вождь, мы принесем тебе богатые дары, если ты сделаешь это для нас!

Долго не отвечал нам старик. Он смотрел на языки пламени и вертел в руках трубку. Я готов был крикнуть ему: «Говори же! Говори! Дай нам какой-нибудь ответ!» Наконец он поднял голову и сказал:

— Есть доля истины в твоих словах. Нам нужен еще один зазыватель… Да, один-два зазывателя на каждое племя. Во дни моей молодости зазывателей было много. Почему? Должно быть, потому, что тогда люди больше думали о священных делах, чем о войнах и набегах. Они были ближе к богам. И те давали им могущество зазывать бизонов и делать много других удивительных вещей. Теперь о твоем «почти сыне». Я не смею говорить о том, что видел во сне, что открыли мне священные тени. Но вот что могу я сделать: у Апока есть глаза, есть уши. В следующий раз, когда я буду зазывать стадо, он пойдет со мной, увидит и услышит, что я делаю. Но пусть обещает мне хранить тайну.

— О, клянусь тебе! — воскликнул я.

— Мы щедро вознаградим тебя за эту услугу, — сказал Не Бегун.

Старик выбил золу из трубки, а мы, поблагодарив его, вышли из вигвама. Я был так счастлив, что перестал даже ощущать боль в руке.

Жадно прислушивался я к ежедневным докладам караульных, которые приносили вести о пасущихся стадах. Каждый день видели они стада на севере, западе и востоке, но ни один бизон не приближался к каменным грядам. Прошло много дней. Знахари достали священные трубки и молили богов направить стадо к ловушке. Не только они — все племя молилось и приносило жертвы. Думаю, что мы трое — Питаки, Сюйяки и я — молились больше, чем все остальные. Самые ценные наши вещи принесли мы в жертву богам.

Как-то утром караульные донесли, что с севера приближается стадо. К вечеру волнение охватило весь лагерь: в стаде был один крупный белый бизон. В ту ночь никто не спал. Белый бизон — священное животное, и его шкуру мы хотели принести в жертву Солнцу. И в нашем вигваме долго никто не сомкнул глаз. Мы пели священные песни, а сестра шептала мне:

— Брат! Завтра, завтра ты узнаешь, как зазывают бизонов!

После полуночи женщины заставили меня прилечь, говоря, что я должен выспаться и набраться сил. Я задремал, но проснулся задолго до рассвета. Сюйяки дала мне поесть. С нетерпением ждал я, когда прикажут нам идти к каменным грядам.

Глава V

Конечно, могло случиться так, что стадо займет одно из дальних пастбищ, откуда нельзя будет его заманить. Эта мысль всю ночь не давала мне покоя, а когда рассвело, я не мог усидеть на месте. Я накинул на спину шкуру шерстью вверх и попросил Питаки привязать ее к поясу, так как я все еще не владел левой рукой. Потом я вышел из вигвама, сел у входа и стал ждать. В лагере никто не спал, во всех вигвамах горел огонь в очаге, слышался гул голосов, словно жужжание пчел в улье. Мужчины, женщины и дети-все ждали, когда их позовут к ловушке.

Вдруг увидел я, как один из караульных спустился по крутой тропе и побежал к вигваму Маленькой Выдры. Вскоре он вышел в сопровождении старика, и вдвоем они направились к утесам. Я испугался, не забыл ли обо мне зазыватель, и хотел было броситься за ним, как вдруг увидел его старую жену, которая быстро шла к нашему вигваму. Подойдя ко мне, она сказала:

— Юноша, меня послал к тебе мой муж. Сегодня ты не пойдешь с ним, потому что в стаде находится священное животное, и мы должны завладеть его шкурой. Мой муж боится, как бы ты не испугал бизонов. Если ты пойдешь с ним, они могут свернуть в сторону, и белый бизон уйдет от нас.

Она повернулась и побежала к вигваму Одинокого Ходока, где вождь и старшины ждали вестей от зазывателя. Я ничего ей не ответил. Я был так огорчен и раздосадован, что не мог выговорить ни слова. Ко мне подбежали сестра и Сюйяки.

— Брат, мы все слышали! — воскликнула сестра. — О, как нам жаль тебя!

— Ничего! Не отчаивайся! — сказала мне Сюйяки. — В следующий раз Маленькая Выдра позволит тебе идти с ним. А сегодня ты пойдешь с нами, спрячешься за грудой камней и будешь следить за ним. Быть может, ты узнаешь что-нибудь новое.

Как раз в эту минуту раздался голос глашатая, призывавшего нас занимать места за каменными грядами. Я вскочил, и втроем мы побежали к утесам. «Сюйяки права, — подумал я. — Если я спрячусь за последней грудой камней и буду следить за Маленькой Выдрой, быть может, мне посчастливится узнать его тайну».

У подножия утесов к нам присоединился белый юноша, Встающий Волк. Увидев меня, он очень удивился.

— Я думал, что сегодня ты пойдешь с Маленькой Выдрой, — сказал он.

— Я остался, потому что в стаде находится священный бизон, — ответил я. — Маленькая Выдра боится, как бы я не помешал ему заманить стадо в ловушку.

Вдруг я заметил, что Встающий Волк держит в руке инструмент, который далекое делает близким.

— Пойдем вместе к дальнему концу каменной гряды, — сказал я. — У тебя есть волшебный глаз; позволь мне посмотреть.

Он согласился, и мы поднялись на плоскогорье, откуда увидели большое стадо бизонов, которое паслось по ту сторону ущелья. Пощипывая траву, животные медленно двигались на север; по-видимому, они побывали на водопое незадолго до рассвета. К западу от каменных гряд я увидел второе стадо; оно было значительно больше первого и шло прямо к ущелью.

— Маленькая Выдра приказывает вам занимать места за камнями, — говорили караульные загонщикам, поднимавшимся по тропе.

Зазыватель сидел в стороне, на склоне плоскогорья, и не спускал глаз со стада; на нас он не обращал внимания. Я знал, что он сейчас молится «тайному помощнику», прося заманить в ловушку стадо, в котором находится священный белый бизон.

Бизоны по природе своей не похожи на антилоп, оленей и других животных, имеющих рога. Они не боятся никого, кроме человека. Когда стая волков, окружив одинокого старого бизона, загрызает его, он, кажется мне, недоумевает, как могли такие маленькие животные одержать над ним верх. Ведь сотни раз приближались они к нему, смотрели, как он щиплет траву, и бизону казалось, что они не способны причинить ему зло. Бизон видит не очень хорошо. Если охотник приближается медленно, бизон замечает его, когда тот подходит чуть ли не вплотную. Но слух у него хороший; он слышит малейший шорох и издали чует запах человека.

В то утро загонщики, занимая места за каменными грядами, ясно видели оба стада. Мы вчетвером дошли до конца восточной гряды и спрятались за последней грудой камней. Встающий Волк достал из футляра свой инструмент, раздвинул его и посмотрел на стадо.

— Я вижу белого бизона! Он пасется в центре стада. Это большая самка, — сказал Встающий Волк, протягивая мне трубу.

Так как левой рукой я не владел, то широкий конец трубы я прислонил к камням, потом заглянул в маленькое стекло. Мне ни разу еще не приходилось смотреть в волшебный глаз. Я ничего не увидел и сказал об этом Встающему Волку.

— Конечно, ты ничего не видишь, — засмеялся он. — Ведь труба направлена к небу, а ее нужно повернуть к стаду. Держи ее так, как ты держал бы ружье, и тогда смотри.

Я последовал его совету и — о чудо! — увидел белую самку и других бизонов. Находились они так близко, что, казалось, я мог коснуться их рукой.

— О, каким чудесным талисманом владеют белые люди! — воскликнул я. — Я знаю, что белый бизон находится далеко отсюда, и, однако, вижу его глаза.

Тогда и Питаки захотела посмотреть в волшебную трубу и, убедившись в ее чудесной силе, пришла в восторг. Но старая Сюйяки наотрез отказалась смотреть в трубу.

— Быть может, я глупа, — сказала она, — но волшебный глаз белых людей приводит меня в ужас: я боюсь ослепнуть.

Когда я снова взял инструмент, мимо нас прошел Маленькая Выдра. Он спустился в ложбину, пересек ее и стал подниматься по склону. Как я уже говорил, за ложбиной тянулись невысокие холмы. Зазыватель их обходил, не желая показываться стаду. Я навел на него трубу и следил за каждым его движением. На этот раз он отошел от нас дальше, чем тогда, когда я впервые за ним следил. Наконец он поднялся на вершину одного из холмов, хотя мне казалось, что бизоны находятся еще слишком далеко, чтобы можно было их позвать. Здесь он остановился, развернул шкуру бизона и стал размахивать ею на виду у всего стада. Потом я видел, как он быстро спустился с холма и три или четыре раза позвал бизонов. Голоса его я не слышал, но сразу догадался, что он их зовет; его грудь опускалась и поднималась, он то наклонялся вперед, то выпрямлялся. О, как напрягал я слух, тщетно пытаясь расслышать зов!

Снова поднялся он на холм и стал размахивать шкурой, потом еще раз позвал стадо. Следя за ним, я забыл о бизонах, которых он зазывал. Я направил на них трубу и увидел, что животные перестали щипать траву и повернулись в его сторону, а некоторые медленно к нему двинулись. Я посмотрел на зазывателя: снова размахивал он шкурой. И тогда все бизоны побежали к ложбине, а Маленькая Выдра помчался по равнине. Удивительно, как мог этот старик бежать так быстро! Завернувшись в шкуру и сгорбившись, он летел как стрела, перепрыгивая через камни. Стадо быстро его нагоняло. Когда он добежал до каменных гряд, бизоны уже спускались в ложбину. «Сейчас он свернет направо и спрячется за камнями», — подумал я.

Вдруг Встающий Волк — мы лежали бок о бок — толкнул меня локтем и указал на запад: оттуда мчалось второе стадо бизонов. Наше стадо, следуя за Маленькой Выдрой, спугнуло его, и сейчас оно лавиной катилось к каменным грядам, чтобы слиться с первым стадом и вместе с ним бежать от неведомой опасности. Не думаю, чтобы Маленькая Выдра, который убегал от настигавших его бизонов, видел это второе стадо. Не видели его и загонщики, лежавшие вдоль западной гряды камней, так как они не спускали глаз с первого стада, которое только что пересекло ложбину. Когда вожаки его миновали нас, я мельком увидел белого бизона — самку, ее голову и горб.

В эту минуту Маленькая Выдра свернул на запад и спрятался за грудой камней. Вожаки потеряли его из виду, но продолжали мчаться вперед, так как на них напирали животные, бежавшие сзади. И вдруг заметили они второе стадо, приближавшееся с запада, и повернули ему навстречу

Катастрофа произошла быстрее, чем можно о ней рассказать. Когда вожаки повернули на запад, загонщики, лежавшие вдоль западной гряды, вскочили, стали размахивать плащами и кричать, но было уже поздно. Все стадо уже повернуло вслед за вожаками, которые при виде загонщиков бросились было в сторону, но затем должны были уступить натиску животных, напиравших сзади. Пришлось им бежать навстречу врагу-человеку, и они не отступили перед опасностью. Храпя, мотая головой с острыми рогами, бизоны бросились прямо на цепь загонщиков. А тем ничего не оставалось делать, как обратиться в бегство. Из преследователей они превратились в преследуемых. Они рассыпались и побежали по равнине. Многие спаслись, но многие и погибли под копытами бизонов.

Каково было нам, прятавшимся за восточной грядой камней!

Пыль слепила нам глаза, мы не видели гибели наших близких, но знали, что многие обречены на смерть. И хуже всего было то, что мы не могли им помочь. Мы не смели шелохнуться, опасаясь, как бы стадо не рассыпалось по всему плоскогорью. Загонщики, прятавшиеся за камнями у края пропасти, вскочили и побежали за стадом. Они кричали, размахивали плащами, но, конечно, никого не могли спасти.

Бизоны перевалили через западную гряду, слились с другим стадом и галопом умчались прочь, а мы со Встающим Волком бросились к товарищам. Навстречу нам бежали загонщики, и мы услышали крик:

— Маленькая Выдра! Он погиб!

Называли и другие имена, но я их не расслышал. Думал я только о Маленькой Выдре, последнем зазывателе в наших трех племенах, который погиб под копытами бизонов и ушел в страну Песчаных Холмов. Я отыскал его. Он лежал плашмя на траве и, казалось, спал. Лицо его было спокойно. На желтой кожаной рубахе я увидел отпечаток огромного пыльного копыта, которое его убило.

Долго стоял я и оплакивал его. Он так и не научил меня зазывать бизонов, но сейчас я плакал потому, что любил и уважал его, доброго и кроткого, дарующего людям изобилие.

Пришла его жена; она рыдала и выкрикивала его имя. Тело его понесли в лагерь, чтобы похоронить. Вместе с сестрой и Сюйяки я побрел домой. В ту ночь и в течение многих дней оплакивали умерших. Семь человек были убиты, пятеро искалечены.

Вечером Не Бегун и я пошли в вигвам Одинокого Ходока, где собрались старшины и воины. Долго сидели мы в молчании, а трубка ходила по кругу. Каждый из нас думал о смерти Маленькой Выдры и семерых загонщиков.

Наконец Одинокий Ходок сказал:

— Он не должен был зазывать бизонов, когда поблизости паслось другое стадо. Он знал, чем это грозит.

— Что сделано, то сделано, — отозвался кто-то. — А теперь наши три племени лишились последнего зазывателя.

— Почему нет у нас зазывателей? — спросил старик Орлиное Перо. — Когда я был молод, каждое племя имело их несколько.

— Я тебе отвечу. Потому что теперь все одержимы желанием иметь лошадей, — сказал один старый знахарь. — Наши воины, молодые и старые, думают только о том, чтобы пойти на войну и угнать лошадей. Больше ничего не хотят они делать. Конечно, лошади нам нужны, но не могу я понять, зачем иметь человеку целый табун?

Его прервал молодой воин по имени Четыре Рога.

— Теперь не то, что было раньше! — воскликнул он. — Голодать мы не будем, хотя нет у нас зазывателя. Охотиться на бизонов я могу верхом и буду перевозить мясо на лошадях.

— Да, но не все могут это делать, — возразил Одинокий Ходок. — И вряд ли согласишься ты охотиться ежедневно, чтобы снабжать мясом вдов и сирот.

Помолчав, он добавил:

— Знайте все: тому, кто первым заманит в ловушку стадо бизонов, я дам десять лошадей.

Остальные подхватили, что они тоже подарят лошадей всякому, кто научится зазывать бизонов, кто заманит стадо в пропасть. Услышав это, я воскликнул:

— Своих лошадей вы отдадите мне! Я буду зазывателем…

Я запнулся, смущенный своей оплошностью: юноши не смеют говорить на собрании старшин; они должны молчать и слушать. Но напрасно я испугался: к великому моему изумлению, все присутствующие одобрили мое решение, а Не Бегун сказал:

— Да, к нему перейдут ваши лошади. Я знаю, что он будет зазывателем.

Когда снова заговорили об ужасном событии и гибели Маленькой Выдры, Четыре Рога заметил:

— Если бы можно было зазывать бизонов, сидя верхом на лошади, никакая опасность не угрожала бы зазывателю.

Мне запомнились эти слова. Придя домой, я повторил их Сюйяки, но она сказала, что вряд ли это возможно. Однако я с ней не согласился.

Когда покинул нас последний зазыватель, всем нам тяжело было оставаться около ловушки. Через некоторое время мы должны были двинуться на север к торговцам Красные Куртки, чтобы обменять бобров и другие меха на порох, пули и различные товары. Но теперь мы решили не откладывать этого путешествия и снялись с лагеря, как только выздоровели люди, искалеченные бизонами. У меня не было никаких ценных мехов: сначала я участвовал в набегах на враждебные племена и учился зазывать бизонов, а затем сломанная рука лишила меня возможности ставить капканы. Между тем мы нуждались во многих вещах; порох, пули, одеяла, ножи можно было получить только в обмен на меха, а я все еще не владел левой рукой.