Компромисс возможен

Глазки-бусинки были полны благожелательного любопытства. Зачем еще лорду Эллингтону приезжать, как не для того, чтобы сделать дорогой Антонии предложение? Из-за этого ее бедная девочка не спала всю ночь. Есть от чего нервничать.

— Пойдем к тебе, — приказала компаньонка, и Антония подчинилась с отсутствующим видом. — Я расчешу тебе волосы. Не будем стягивать их лентой: это придает д тебе вид классной дамы — и припудрим круги под глазами. Надень муслиновое платье, оно так тебе идет!

Антония без энтузиазма следовала ее советам, но, взглянув потом в зеркало, была вынуждена признать, что хлопоты не пропали даром: она все еще была бледна, но круги исчезли, вот только слегка припухлые веки…

— Теперь ты похожа на себя. Думаю, его светлость ничего не заметит.

Странно, как одна бессонная ночь может выбить из колеи. Услышав цокот копыт, обе женщины одновременно подбежали к окну, но это был не Маркус, а его слуга. Не слезая с лошади, он передал горничной записку. Однако девица не спешила уйти, а с восхищением глазела на статного парня. Они явно были хорошо знакомы. Перед тем как ускакать, парень наклонился и сорвал поцелуй.

— Анна! — позвала Антония. — Тебя что, молнией ударило? Неси скорее записку!

— Да, мэм, — встрепенулась девушка. — Уже несу.

— И каковы же намерения этого молодого человека? — строго спросила Антония горничную. — Что-то не помню, чтобы мисс Доналдсон разрешала приезжать сюда твоему кавалеру.

— Какие намерения? Я не понимаю, о чем вы говорите, мисс, — запинаясь пробормотала Анна. — Вообще-то я знакома с Джошем с детства, он дружит с моим братом, мисс.

— Вот как! — откликнулась Антония, но уже не так строго. — Он, по-видимому, приличный человек, да и служит у его светлости, но я должна знать, когда он приезжает. Тогда вы можете посидеть на кухне, а не шушукаться в дверях.

— Да, мэм, спасибо, мэм. — И девушка бросилась вон из комнаты.

— О! — воскликнула Антония, прочитав записку.

— Что случилось, дорогая?

— Его светлость сообщает, что не может приехать сегодня. Ему придется разбирать какое-то сложное правонарушение, и это может занять весь день.

Записка была написана таким деловым языком, что Антония могла, не опасаясь, передать ее мисс Доналдсон. В ней ничего не было, кроме сообщения о судебном разбирательстве и сожаления по поводу того, что он вынужден отложить свой визит.

Антония проверяла книгу расходов, когда горничная впустила в гостиную Джема.

— Я принес почту, мэм, — сказал он, с надеждой взглянув на мисс Доналдсон. Как он и ожидал, она спросила:

— Ты ел, Джем?

— Ничего с самого завтрака, мэм. А это было уже давно, мэм, — слабым голосом, будто умирая с голоду, пожаловался мальчуган.

— Иди на кухню и скажи Анне, что я велела дать тебе тарелку супа и хлеба. А потом отправляйся в огород и посмотри, не надо ли чего-нибудь прополоть.

Джем просиял и пулей выскочил из комнаты.

Антония разложила на столе почту.

— Пришло письмо от бабушки Грейнджер. Судя по почерку, она, слава Богу, здорова. Так… счет за корм для цыплят… О! А это, похоже, письмо от мистера Блейка… Он пишет, что сэр Джосайя и леди Финч прибудут в Рай-Энд-холл послезавтра.

— Как ты думаешь, Антония, следует нанести им визит сразу, как они приедут, или они слишком устанут с дороги, чтобы принять нас?

— Сделаем так: через четыре дня оставим свои визитки. — Антония отодвинула в сторону книгу расходов. — От этих цифр у меня разболелась голова. Пойду прогуляюсь. Составишь мне компанию?

— Нет, моя дорогая, мне надо дошить эти наволочки. Надень шляпу и постарайся держаться в тени, — прокричала Донна вслед.

Антония шла по берегу реки, сняв шляпу и стараясь как можно глубже вдыхать свежий воздух. В синем, без единого облачка, небе пели жаворонки. Ее настроение улучшалось с каждым шагом: она даже стала напевать что-то себе под нос. Все ее желания исполняются. Она спасла свое поместье от разорения и вернула честное имя Дейнов. Вдобавок ко всему она нашла мужа, живущего по соседству, и останется в этих краях, которые так ей полюбились.

Погруженная в свои мысли, она не заметила, что ушла очень далеко от дома и, кажется, уже попала во владения Маркуса. Если пройти еще немного, то будет видна крыша его дома. Как долго ждать до вечера, когда он придет!

Она сделала еще несколько шагов, и ее взору открылся небольшой павильон в античном стиле. От павильона немного в гору поднимался подстриженный газон, простиравшийся до самого дома, полускрытого большими деревьями. Девушка остановилась. Не пройдет и года, как она станет здесь хозяйкой…

Поскольку предстоял далекий путь назад, а день становился жарким, Антония решила немного отдохнуть в тени павильона. Она села на чугунную скамейку и стала обмахиваться шляпой. Небо уже не было безоблачным, на горизонте стали стягиваться тучи, предвещавшие приближение грозы. Надо возвращаться домой, пока не начался дождь.

— Что вы здесь делаете? — услышала она за спиной знакомый голос.

Девушка быстро обернулась, обрадовавшись встрече, но не увидела Маркуса. Она обогнула павильон и вышла на небольшую цветущую поляну, окруженную деревьями. Лицом к реке стояла мраморная скульптурная группа: полуобнаженная богиня и фавн, лежащий у ее ног. Пораженная красотой и покоем места, Антония остановилась, и тут она увидела Маркуса. Он лежал в натянутом между деревьев гамаке: без галстука, в расстегнуой рубашке, с книгой в руке и графином на траве.

Но слова Маркуса были обращены не к ней. Он смотрел в глубь павильона, откуда в этот момент кто-то появился.

На какое-то мгновение Антонии показалось, что ожила мраморная статуя, но потом она увидела, что это Клаудиа Рид. Она была в белом платье, показавшемся Антонии верхом неприличия. Солнце освещало молодую женщину спереди, и сквозь прозрачную ткань явственно были видны ее ноги. Антония не могла разобрать, о чем они говорили, но она видела, как Клаудиа поправила прядь волос на лбу Маркуса перед тем, как нагнуться и поцеловать его.

Он наверняка возмутится, оттолкнет ее! Но он обнял Клаудию и прижал к себе. Гамак закачался, и Клаудиа упала ему на грудь.

Через секунду гамак перевернулся, и они оба оказались на траве. Губы их так и не разомкнулись.

Всхлипнув, Антония повернулась и, ничего перед собой не видя, побежала, спотыкаясь о корни деревьев и цепляя юбками за колючки прибрежных кустов.

А за павильоном Маркус отнюдь не галантно оттолкнул умудренную опытом, ненасытную леди Рид.

— Черт побери, женщина! Я же говорил тебе, что надо быть более осторожной. Нас могут увидеть!

— Откуда эта страсть к приличиям, любовь моя? Когда-то тебя ничто не останавливало, — надув губы, сказала Клаудиа, все еще лежа на траве.

— С каких это пор я стал твоей любовью? Признайся, ты любишь только себя.

— А ты, Маркус? Ты хочешь сказать, что любишь эту… Что тебя так в ней привлекает, дорогой? Кожа да кости, да деревенский цвет лица! Ни стиля, ни связей!

— Довольно! — Маркус вскочил на ноги. — Я собираюсь жениться на мисс Дейн. Это совершенно равный брак.

— Что касается земли — несомненно, — согласилась Клаудиа, вставая. — Я вижу преимущества, которые дает объединение двух поместий. А в общем, мне надоело говорить о твоей деревенской мышке. Пойдем домой и выпьем чаю. — И она взяла Маркуса под руку.

Антония между тем добежала до последнего поворота к дому. Но в таком виде — а она плакала всю дорогу — нельзя было появляться. Девушка умылась речной водой и посидела на берегу, пока не пришла в себя.

Однако Донна заметила припухшие глаза Антонии и разгоряченное лицо.

— Ты что-то долго гуляла. Уж не заболела ли?

— Да нет, это погода, — сама удивляясь своему спокойному тону, ответила Антония. — Видишь, какие собираются тучи? Наверно, будет гроза. — Несмотря на жару, что-то в душе Антонии заледенело, а сердце было разбито. Теперь она знала, что он ее не любит, что ему нужна только ее земля, а вовсе не ее любовь.

Надо же быть такой дурой, упрекала она себя, машинально отхлебывая чай. Строить воздушные замки, хотя он ни разу даже не обмолвился, что любит ее. Нечего винить его. Всему виной ее глупость и романтические мечты. Она попала в сети собственной неопытности, веры в то, что только любовь может вызвать у мужчины страсть. Теперь-то ей стало ясно, что мужчина может желать женщину, и не любя ее. Более того, он даже может желать нескольких женщин одновременно.

А лишняя сотня акров земли — это ли не стимул, чтобы в мужчине вспыхнула страсть?

Сидя вечером в саду и поджидая Маркуса, она по-прежнему больше презирала себя, чем сердилась на него. Донна тактично удалилась.

Было душно. Небо покрылось низкими свинцовыми тучами, молнии время от времени озаряли окрестности, раскаты грома раздавались все ближе.

Антония пыталась оставаться спокойной, репетируя холодный отказ, которым она готовилась встретить лорда Эллингтона. Она ни за что не станет упоминать имя Клаудии Рид. Нет, она просто ровным тоном скажет, что передумала, что они не подходят друг другу. Не может же она признаться, что видела их утром!

Было уже семь часов, и чем дольше он не шел, тем труднее было Антонии поддерживать в себе хрупкое состояние равновесия. Ее сердце ёкнуло, когда она услышала стук копыт, а минуту спустя увидела Маркуса, идущего к ней через газон.

Антония чувствовала, что напряжена, и никак не могла изобразить на лице хотя бы подобие улыбки. Выражение ее лица — вернее, отсутствие всякого выражения — не ускользнуло от внимания Маркуса, и его радостная улыбка сразу потухла.

— Антония, что случилось? — Он взял ее руку и поднес к губам. Девушка выдернула руку, ощутив, какой болью в сердце отозвалось его прикосновение. Но она собрала всю свою волю и выпалила:

— Милорд, должна вам сказать, что, сколь ни лестно было предложение, которое вы сделали мне вчера, я чувствую, что поспешила, приняв его. Я все обдумала и взвесила… — Ее голос дрогнул, когда она увидела, что он нахмурился. — Я не могу принять вашего предложения. Милорд, мы с вами разные люди, мы… мы не подходим друг другу…

На этом заготовленная ею речь кончалась. При всем желании она не могла себе представить, какова будет реакция Маркуса.

— Не подходим? — Он явно не поверил своим ушам. — Антония, что это значит?

— А то и значит — мы не подходим друг другу; и все. Остается только радоваться, что мы не объявили о помолвке.

— Может, мы и не объявляли, но наши друзья уже все знают.

— Я не давала им повода, милорд, делать такие выводы. А если это сделали вы, милорд, то это ваши проблемы.

— Черт возьми, женщина, перестань называть меня милордом!

— Как вы смеете говорить со мной в таком тоне! — Тут над ними раздался оглушительный раскат грома, и Антония вздрогнула.

А он, не колеблясь, заключил ее в объятия и прильнул губами к ее закрытому рту, постепенно раскрывавшемуся навстречу его поцелую. Сердце девушки бешено колотилось, она была на грани обморока. Руки Маркуса заскользили по ее телу, остановившись наконец на обнаженных плечах.

Она запустила ему руки в волосы, но в это мгновение перед ее внутренним взором возникла сцена у павильона.

Антония окаменела. Ей показалось, что она ощущает вкус той женщины на его губах. С чувством отвращения она вырвалась из его объятий.

— Бог мой, Антония! Как ты можешь уверять, что мы не подходим друг другу? Я еще не встречал женщины, которая с такой страстью отвечала бы на мои поцелуи.

— А вы многих знали, милорд?

Так, значит, вот в чем дело! Клаудиа, черт бы ее побрал! Именно этого он боялся, когда она явилась к нему в дом без приглашения. Он умолял ее не афишировать их связь. Но ему следовало знать, что малейший намек на соперничество заставит Клаудию выставить напоказ их отношения.

— Если ты о Клаудии…

— О Клаудии? У вас хватило наглости пригласить в дом свою шлюху и в то же время сделать мне предложение! И еще удивляетесь, что я вам отказываю! Я думала, вы более понятливы, милорд!

Они были так заняты выяснением отношений, что не заметили, как начался дождь.

— Шлюху! Неплохое словцо для молодой леди. Если начистоту, Клаудиа Рид вовсе не моя любовница.

— Вы лжете!

— Да как вы смеете!

— Смею, потому что говорю правду. Я все видела своими глазами! — Как только у нее вырвались эти слова, она поняла, что выдала себя.

— Что вы видели? О чем вы говорите? — Дождь уже стекал струйками по его лицу, волосы стали прямыми и прилипли к голове.

— Я видела вас сегодня утром, — закричала Антония. — Я видела вас у павильона с вашей прос… — Она вовремя сдержалась.

— А-а, так вы подсматривали! — Щеки Маркуса горели — то ли от гнева, то ли от стыда.

— Значит, вы не отрицаете?

— Я не собираюсь оправдываться, Антония. Если вы не верите мне на слово, значит, вы правы — мы друг другу не подходим. — Он поклонился, нахлобучил шляпу на мокрые волосы и направился к лошади, стоявшей на привязи под дождем.

Пока был слышен стук копыт, девушка не двинулась с места. Потом, насквозь промокшая, побрела к дому.

Глава девятая

Почти все кусты роз были побиты ночной грозой. Антония едва сумела срезать несколько набухших водой бутонов.

Она твердо решила весь день чем-нибудь заниматься, чтобы отвлечься от мрачных мыслей. Вспоминая вчерашнюю сцену, она вздрагивала, как от боли, как от укола об острый шип. Невыносимо было думать о Маркусе и о том, чего она лишилась, отвергнув его.

Стук копыт за живой изгородью заставил ее поднять голову.

— Маркус! — От волнения она выронила корзинку.

Но когда она разглядела всадника, то заметила, что он ниже ростом, аккуратно подстриженные волосы темнее, да и лошадь другая. Девушка подняла корзинку и попыталась придать лицу безмятежное выражение к тому моменту, когда мистер Блейк спешился.

— Мистер Блейк, рада снова вас видеть! Благодарю за письмо. Мы с нетерпением ждем приезда сэра Джосайи и леди Финч. Могу я вам что-нибудь предложить?

Горничная, услышав голоса, открыла дверь, и Антония распорядилась, чтобы лошадь мистера Блейка отвели на конюшню, а в гостиную принесли чего-нибудь прохладительного. Мисс Доналдсон, как обычно, сидела там, склонившись над шитьем.

— Приехал мистер Блейк, — сообщила Антония.

Донна отложила шитье, а вместе с ним надежду на то, что появится лорд Эллингтон, и пригладила и без того безупречную прическу. Мистера Блейка, конечно, блестящей партией не назовешь, но он весьма благовоспитанный молодой человек. Пожалуй, стоит поощрять это новое знакомство. Лорд Эллингтон, похоже, считает себя единственной достойной партией для ее дорогой Антонии. Пусть немного приревнует к сопернику, ему это пойдет на пользу.

Так что мистер Блейк был принят с исключительной теплотой и вниманием. Однако мисс Дейн показалась ему слишком задумчивой. Что могло ее расстроить? Он был на все готов, лишь бы исчезли глубокая морщинка меж прелестных бровей и тени под выразительными карими глазами.

Мистер Блейк сел на предложенный стул, подняв фалды нового редингота, надетого в первый раз именно сегодня утром. Положив ногу на ногу, он отметил про себя, что сапоги блестят, хоть его слуга и не добавлял в ваксу шампанского.

Осознав, что сегодня предстал перед Антонией в наилучшем виде, он обратился к ней со словами:

— Мой клиент и его досточтимая супруга поручили мне передать вам их благодарность за столь быстрое решение всех вопросов, связанных с арендой поместья. Леди Финч также надеется, что вы и мисс Доналдсон нанесете ей визит в удобное для вас время.

Мисс Доналдсон глядела на мистера Блейка с лучезарной улыбкой. Именно в таком духе и в таких выражениях следовало обращаться к ее обожаемой мисс Дейн. Как это было несправедливо, что ей пришлось испытать нужду и забвение света из-за возмутительного поведения ее отца. Теперь, принятая в двух самых аристократических домах графства, она займет подобающее ей место в здешнем обществе.

Пока мисс Доналдсон перебирала в уме достоинства своей воспитанницы, мистер Блейк перешел к более прозаическим проблемам:

— В конюшне, в самой глубине, я обнаружил двухколесный кабриолет. Это, конечно, всего-навсего одноместный экипаж, но он как нельзя лучше подходит для дамы. По условиям найма средства передвижения не передаются арендатору, поэтому я взял на себя смелость оставить его за вами… Вы, верно, его не заметили, когда осматривали свое хозяйство…

— Замечательно! — воскликнула Антония и осеклась. — Но… у нас нет лошадей, а покупать лошадь просто для развлечения было бы расточительством.

— Мне кажется, я знаю, как можно решить эту проблему. Дядюшка любезно согласился, чтобы я держал своих лошадей здесь, в его конюшне, поскольку я намерен проводить много времени в Рай-Энд-холле. А у меня как раз есть одна лошадка, на которой я не езжу, но мне не хочется ее продавать. Но и держать ее дольше и пасти на ферме сэра Джосайи считаю себя не вправе. Если бы вы согласились, чтобы она паслась на вашем выгоне, я бы отдал ее в полное ваше распоряжение.

Довольный тем, с каким тактом он изложил весьма щекотливый вопрос, мистер Блейк откинулся на стуле и на мгновение задумался. Умеет ли мисс Дейн править лошадьми? Он представил себе, как длинными летними вечерами будет учить ее…

— Как это великодушно с вашей стороны! Но у нас нет конюха.

— Дорогая, мы ведь только на днях это обсуждали, — вмешалась Донна. — Нам же нужен человек на тяжелую работу. Джем слишком молод, а старик Джонсон совсем ослаб. Неужели мы не найдем в деревне какого-нибудь честного, работящего парня?

— Если позволите, мэм, я переговорю с управляющим и попрошу его кого-нибудь порекомендовать.

Уладив таким образом все дела, мистер Блейк собрался уходить. Антония вышла на крыльцо, чтобы проводить его.

— Мистер Блейк, — сказала она, протягивая ему на прощание руку, — благодарю вас за вашу доброту. Просим приезжать к нам, когда захотите, без всяких церемоний. — Антония улыбнулась.

Не успел гость отъехать, как в воротах появился еще один всадник. Это был лорд Эллингтон на своем горячем гнедом жеребце. Увидев мистера Блейка, он круто развернулся и исчез за воротами.

— Его светлость сегодня, кажется, не в настроении, — коротко заметил мистер Блейк.

— По всей видимости, — согласилась Антония, вздохнув.

Значит, так обстоят дела, размышлял Джереми Блейк, направляясь в сторону Рай-Энд-холла. Это лорд Эллингтон виноват в том, что мисс Дейн выглядит подавленной. В Лондоне Джереми насмотрелся на аристократов, привыкших безответственно играть чувствами молоденьких беззащитных девушек. Придется поговорить с тетей. Дочерей у нее нет, и она будет рада взять под свою опеку мисс Дейн.

Антония вернулась в дом и все никак не могла прийти в себя от неожиданного появления Маркуса. Он, вероятно, хотел нанести им визит, но, увидев мистера Блейка, передумал. Ее мысли были созвучны размышлениям мистера Блейка: хотя она и мисс Дейн из Рай-Энд-холла, графство Хартфордшир, приданого у нее нет и защитить ее некому.

Как же она наивна! Маркус сделал ей предложение ради ее земли, и думал, что она будет покладистой невестой, готовой закрыть глаза на то, что у него есть любовница — вкупе с другими развлечениями, вроде карточной игры и бегов, — в обмен на титул и положение в обществе. А она, как всякая деревенская простушка, ожидала ухаживания, любви и верности.

Может, она и глупа, но на меньшее не согласна. Как хорошо, что она узнала обо всем до свадьбы, избавив себя от публичного унижения!

Почувствовав облегчение оттого, что разобралась в своей судьбе, Антония пошла искать компаньонку и нашла ее в маленькой гостиной. Мисс Доналдсон с хмурым видом расставляла по вазам срезанные розы.

— Это лорд Эллингтон приезжал?

— Да, — ответила девушка, избегая взгляда Донны.

— Антония, что происходит? Я думала, он приехал, чтобы сделать тебе предложение. Если он просто решил поразвлечься, я…

— Он уже сделал мне предложение, а я ему отказала, — устало ответила Антония, решив сразу во всем признаться, чтобы Донна, чего доброго, не стала расспрашивать самого Маркуса.

— Ты ему отказала? — Мисс Доналдсон была явно в шоке. — Но почему? Он завидная партия, к тому же я была уверена, что ты в него влюблена. Когда ты давеча вошла в гостиную с террасы, то вся сияла от счастья…

— Я узнала, что он безнравственный тип, а я должна уважать человека, за которого выйду замуж.

Как и ожидала Антония, это объяснение полностью удовлетворило мисс Доналдсон — если что и было в ее глазах непростительным, так это безнравственность.

— Слава Богу, что ты узнала об этом заблаговременно. Мы откажем ему от дома. Как, однако, обманчивы красота и учтивость! Пусть это послужит нам уроком.

Но Донна обладала удивительной способностью находить в самой безнадежной ситуации положительные моменты.

— Само Провидение позаботилось о нас в лице сэра Джосайи и леди Финч. Их общество будет таким приятным. А если еще и мистер Блейк здесь поселится, — она искоса глянула на Антонию, — не сомневаюсь, нам станет повеселее.

Дальнейшие ее рассуждения были прерваны появлением Джема.

— Простите, мисс, но у старика Джонсона Случился припадок прямо на грядке. Я не знаю, что делать…

Дамы поспешили за мальчиком и увидели старого Джонсона — бледный как смерть, он сидел скрючившись на бревне.

— Джонсон, вы заболели? — Антония повернулась к компаньонке: — Принеси ему, пожалуйста, немного портвейна.

Но тут, превозмогая боль, старик разразился потоком такой страшной брани, что девушка закрыла уши руками. Старик, видимо, опомнился и пробурчал:

— Простите, мэм, но сил моих больше нету!

Он выпил принесенный портвейн, вытер рот тыльной стороной ладони и сказал:

— Храни вас Господь, мэм, вы настоящая леди, не то что этот ублюдок из Брайтсхилла!

— Джонсон! Хватит ругаться!

Джем, увидев, как растерялась хозяйка, попытался объяснить, в чем дело.

— Видите, мэм, он не в себе. А все из-за своих сыновей. Они затеяли драку с егерями его светлости, и лорд отправил их в тюрьму в Ботани-Бей, а до него три мили, не меньше. — Глаза мальчика сделались большими от ужаса.

— А мой младший и так уже гниет в тюрьме в Хартфорде, и все по милости лорда Эллингтона. Уж очень он суров. И теперь некому о нас позаботиться; Мы все умрем — я, их жены и детки!

— Никто не умрет! — решительно заявила Антония. — А детей много?

— Когда мы их в последний раз пересчитывали, было пятнадцать, мэм, — мрачно отозвался старик, — и еще один на подходе.

У Антонии голова пошла кругом. Разумеется, она не даст умереть с голоду детям, но семьям нужны мужчины, чтобы зарабатывать и кормить их. Как Маркус мог быть таким жестоким из-за какой-то пары фазанов? Конечно, Джонсонам не следовало охотиться на его земле, но она на себе испытала, сколь проворны на расправу егеря Маркуса.

Час спустя, одетая в свое лучшее платье для прогулок, с зонтиком в руках, девушка поднялась по ступенькам дома в Брайтсхилле и дернула за ручку звонка.

— Мисс Дейн! — Дворецкий почтительно поклонился. — Чем могу служить? Его светлость дома. Хороший сегодня день, не правда ли?

— Доложите обо мне его светлости. — Антония была не в настроении болтать о погоде со слугами Маркуса.

— Прошу вас пройти в белый салон, мэм, и подождать там.

Белый салон оказался очаровательной комнатой, обставленной белой, отделанной золоченой бронзой мебелью во французском стиле. Но Антония не стала разглядывать ни обстановку, ни разложенные повсюду безделушки. По дороге в Брайтсхилл она решила, что не может взять на себя ответственность за трех жен и пятнадцать ребятишек семейки Джонсонов. За их бедственное положение в ответе лорд Эллингтон.

Появившийся в дверях Маркус был явно удивлен.

— Антония, — с нежностью в голосе сказал он, но тут же осекся и нахмурился, увидев ее рассерженное лицо.

— Не смейте называть меня Антонией! Я пришла потребовать, чтобы вы немедленно освободили моих людей!

— Ваших людей?

— Джонсонов, которых вы засадили в тюрьму, оставив их семьи умирать с голоду! — (Маркус смотрел на нее с недоумением.) — Не притворяйтесь, сэр, — в гневе она даже топнула ногой, — это было только вчера. Или вы приговариваете стольких людей, что потеряли им счет?

— Прошу вас сесть, мисс Дейн. — У нее неожиданно подкосились ноги, и она с радостью опустилась на диван. Маркус взял стул и сел напротив, но, прежде чем он заговорил, дворецкий принес оршад.

Чтобы успокоиться, Антония отпила несколько глотков, но рука ее дрожала, а сердце гулко отдавалось в груди.

— А теперь, мисс Дейн, может, вы объясните, почему проявляете такую заботу об этих бандитах, которые получили лишь то, что заслужили?

— Одно только сопротивление вашим егерям, которые и сами часто прибегают к насилию, — с содроганием она вспомнила, как дюжие парни тащили ее из леса, — не делает Джонсонов преступниками. Им надо кормить свои семьи. А вам, сэр, не мешало бы умерить свирепость и не так строго наказывать тех, кто иногда и поохотится в ваших владениях. Разве вам нужно столько дичи?

— Закон есть закон, мэм, и он должен соблюдаться. Ваше вмешательство ни к чему хорошему не приведет. Я принял присягу и должен поддерживать порядок, установленный Его Величеством. Как вы предлагаете мне поступать, если он нарушается?

— Могли бы проявить хотя бы капельку сострадания! Вы придерживаетесь буквы закона, но ведь существуют и законы нравственности.

Не отвечая, Маркус подошел к камину, резко дернул за шнур звонка и приказал вошедшему дворецкому немедленно заложить двуколку.

Несколько минут, пока подавали лошадей, царило гнетущее молчание. Потом Маркус довольно бесцеремонно взял девушку за локоть и вывел из дома.

— Куда мы едем? — спросила она, оказавшись рядом с ним на узком сиденье. Ей не хотелось устраивать скандала в присутствии слуг. Но, как только они выехали за ворота, она возмутилась. — Как вы смеете так со мной обращаться? Немедленно остановитесь и дайте мне сойти!

— Нет. Кое-что вы должны увидеть собственными глазами.

— Если вы не остановитесь, я спрыгну, — пригрозила Антония и подобрала юбки, готовясь к прыжку.

В ответ Маркус взял в одну руку поводья и кнут, а другой — обхватил ее, прижав к сиденью. Напуганные переменой равновесия, лошади сначала шарахнулись, а потом понеслись галопом.

— Не глупите, — прорычал Маркус, пытаясь одной рукой управлять лошадьми. Ей пришлось признаться, что делал он это мастерски.

Вскоре они остановились возле опрятного домика у боковых ворот в парк. В вышедшем из домика человеке Антония узнала местного доктора.

— День добрый, милорд, мисс Дейн. Дела его неважны, но молодой организм справится. Я заеду к нему завтра.

— Спасибо, доктор Раш. Делайте все, что нужно. Счет пришлете мне.

Доктор сел в стоявший рядом с домом экипаж и, откланявшись, укатил.

— Зачем вы меня сюда привезли? — Антонию вдруг охватило странное предчувствие.

— Чтобы вы полюбовались на результаты действий ваших невинных, умирающих с голоду арендаторов. — Он толкнул дверь в домик.

Они оказались в небольшой, но чистенькой кухне. У камина маленькая девочка качала люльку. Она подняла на Маркуса заплаканные глаза, и он погладил ее по головке.

— Ты помогаешь маме, Дженни? Умница, — ласково сказал он. Девчушке было не более четырех лет. — Мы приехали навестить твоего папу. Доктор сказал, что он скоро поправится, так что не надо плакать.

В соседней с кухней комнате на широкой кровати лежал мужчина. Сидевшая рядом женщина ложкой вливала ему в рот воду. Увидев Маркуса, женщина осторожно опустила голову больного на подушку.

— Ах, милорд…

— Не вставайте, миссис Карлинг. Как он?

Лицо Нэта Карлинга — главного егеря Маркуса — представляло собой один сплошной кровоподтек. Нос, очевидно, был сломан, голова забинтована. Он находился в полубессознательном состоянии, изредка из его груди вырывался легкий стон.

— У него страшные боли, милорд. Доктор говорит, что сломаны ребра, но голова, слава Богу, цела.

— Что с ним случилось? — испуганно спросила Антония.

— Это все бандиты Джонсоны, мисс. Они напали на него, когда он вчера возвращался из пивной. Трое на одного, — с горечью добавила женщина. — Да еще с дубинками. Если бы случайно мимо не проезжал викарий, моего Нэта не было бы в живых.

— Но за что? — Антония с ужасом смотрела на изуродованное лицо.

— За то, что он доложил его светлости, что они снова браконьерствовали в его лесу прошлой ночью. Нэт был с собакой и спугнул их. Однако ночь была лунная, и он их узнал.

— Но так избить…

— И притом еще ногами, — сурово заметил Маркус. — Дайте-ка я взгляну на его ребра.

Этого зрелища Антония уже не могла вынести и отвернулась. Она слышала, как Маркус сказал жене Нэта, что оплатит счета доктора, а семье будут ежедневно присылать из большого дома еду и лекарства.

— Я пришлю вам в помощь кого-нибудь из своих конюхов, миссис Карлинг. Не беспокойтесь так. Он поправится.

Когда они вышли из дома, Антония сказала:

— То, что случилось, — ужасно!

— Да уж. И все из-за вас!

— А при чем здесь я?

— Вы поощряли не только тех, кто нуждается в поддержке и заслуживает ее, но и бандитов. Они смеются над вашей доверчивостью. Вы понимали, что делали?

— Но они умирали с голоду. Я пыталась их накормить.

Маркус взял ее за плечи и встряхнул.

— Глупышка! Вы подорвали авторитет закона. Почему вы не наняли своих егерей? Вы могли бы обязать их раздавать дичь тем, кто действительно нуждается. А самих егерей обеспечили бы работой и заработком.

— А почему вы раньше мне об этом не говорили? Я думала, что делаю доброе дело, помогая своим арендаторам.

— Я и не предполагал, к чему приведет ваше мягкосердечие. Я только вчера узнал от одного из своих егерей, что болтают о вас в трактире. Хотел вам об этом рассказать сегодня утром, но вы были заняты…

— А почему ваш егерь не доложил вам об этом раньше?

— Он не хотел ронять вас в моих глазах, в потому что чувствовал, что между нами сушествуют какие-то отношения…