Чуть позже смертельную ошибку допустила пилот "Зеленого-4" Чела Динитлер. Она слишком медленно пролетала мимо солдата, который висел в воздухе рядом с гондолой, окутанной горящим бодрюшем, и не подавал признаков жизни. Внезапно солдат очнулся, неторопливо навел мушкет и выстрелил Динитлер в спину. Чела упала грудью на рычаги управления, из сопла ударила мощная струя пара, и машина рванула в штопор, унося безвольное тело пилота в нижние слои вражеской армады. Вскоре след ее исчез на фоне Мира в мерцании круглых белых облачков, похожих на комки пушистой шерсти.
      Солдат, застреливший Динитлер, вставлял в мушкет новый шарик с кристаллами, и Толлера поразило, что он смеется перед лицом неминуемой смерти.
      Толлер открыл дроссель и двинулся прямиком на него, чтобы протаранить, но в последний миг спохватился: достаточно легчайшего прикосновения к носителю птертоза, и не миновать ужасного конца. Ударом по плунжеру он расколол в казеннике пушки шарик с кристаллами и за мгновения, предшествовавшие выстрелу, навел на мирца нос машины. Пушка не предназначалась для точной стрельбы, но Толлеру повезло - двухдюймовое ядро угодило точно в лоб, и труп закувыркался прочь, оставляя за собой кровавые спирали. Толлер увел машину в сторону и был уже готов ринуться в гущу боя, когда его насторожило воспоминание о странных круглых облачках.
      Он отлетел подальше от гигантского столба конденсата и вгляделся в его основание. Облачка не исчезли, напротив, выросли в числе. Понадобилось несколько секунд, чтобы понять: это конденсат от горелок небесных кораблей, видимый "снизу". Пилоты нижних эшелонов развернули корабли вверх тормашками и обратились в бегство. Среди воздухоплавателей найдется мало любителей такого полета - когда тяга двигателя усиливается гравитацией, возникает перегрузка, способная разорвать корабль на части, - но мирцам выбирать не приходилось.
      Соблазн выбросить из головы собственный стратегический план и пуститься в погоню за противником был велик, но внутренний голос запротестовал. В горячке боя Толлер потерял всякое представление о времени, а ведь истребители жгли кристаллы почти без передышки. Он взялся за поршень подачи топлива и по числу качков определил, что в баках весьма поиссякло твердое вещество. Запрокинув голову, он посмотрел в ту сторону, где начиналась битва. Самые первые белые следы уже растаяли. Где-то в беспредельной межпланетной пустоте исчезли базы эскадрилий. Найти их будет непросто, подумал Толлер, и для этого тоже понадобится топливо.
      Он зажег одну из оставшихся стрел и медленно помахал ею над головой. Через несколько минут пилоты, узнав сигнал, выбрались из кипящей тучи дыма и пара и слетелись к нему. Многие, опьяненные азартом, наперебой рассказывали о своих дерзких атаках и победах. "Вот так рождаются легенды", - подумал Толлер, представив себе истории, которые потом расплодятся в прадских тавернах. Чуть ли не последней из тучи появилась Бериза Нэрриндер, и пилоты весело загомонили, увидев, что ей удалось заарканить и привести на буксире поврежденную машину Перобэйна.
      Когда стало ясно, что из боя вышли все уцелевшие машины, Толлер пересчитал их и упал духом. Вместе со спасенным Беризой истребителем их осталось двадцать пять. Толлер приказал сделать перекличку во всех трех эскадрильях, и вскоре выяснилось, что пропал Уэнс Мокерат и его "Зеленый-3". Как и когда он повстречал свою гибель, никто из товарищей не заметил. Возможно, он налетел на горящий небесный корабль и теперь падал вместе с ним.
      Печальная новость отрезвила летчиков, но вскоре вновь поднялся веселый гомон. Толлер и не ждал иного. Молодость вовсе не бессердечна; просто все эти ребята - жертвы войны, хоть и невредимы с виду. "Похоже, когда-то такое случилось и со мной, - подумал он. - Незаметно для меня самого. Лишь совсем недавно мне открылось, что я - автомат из костей и плоти, но без души. А ведь без души не сохранить тепло и радость".
      Перед его глазами, довольно далеко, маячила гондола подбитого корабля. Команде удалось избавиться от горящего шара, и теперь его останки огромными серыми клочьями висели у бортов и над головами. Расстояние между гондолой и эскадрильями не менялось - они все падали с одинаковой скоростью.
      На такой дистанции истребители были неуязвимы для мушкетных пуль, но мирцы упорно палили с бортов. "Неужели не понимают, - снова подумалось Толлеру, - что даже при такой мизерной скорости падения выжить им не суждено? Постепенно они разгонятся и в конце концов расшибутся всмятку".
      И тут случился курьез, один из тех, что частенько бросают вызов кажущейся незыблемости вероятностных законов. Медленно вращаясь вокруг продольной оси, к Толлеру приблизилась пуля и замерла на расстоянии вытянутой руки.
      Он выловил из воздуха неровный цилиндрик браккового дерева, повертел перед глазами и спрятал в карман, ощутив на миг странную связь с вражеским стрелком. "Подарок мертвецу от мертвеца", - мелькнуло в мозгу.
      - Ладно, ребята, нынче мы неплохо поработали, - произнес он, воздев руку в перчатке. - Пора и по домам.
      Глава 9
      Грохот фургона приближался, и Бартан наконец заставил себя подняться на ноги и подойти к зеркалу, висящему на кухонной стене. Праздничная одежда стесняла движения - он давно от нее отвык, - и вдобавок лицо, возникшее по ту сторону стекла, показалось незнакомым. От мальчишеской жизнерадостности, которая в свое время снискала ему недоверие фермеров, и следа не осталось. На него взирал загорелый мужчина, познавший одиночество, печаль и тяжелый крестьянский труд.
      Бартан пригладил черные волосы, поправил воротник рубашки и двинулся к выходу из дома.
      Под частое фырканье престарелого синерога, взмокшего от бега в полуденную жару, Харро и Эннда остановили фургон посреди двора, помахали Бартану и выкрикнули приветствие. После того мрачного события на их ферме они прониклись симпатией к Бартану, и недавно Эннда уговорила его оставить дом на несколько часов и развеяться в Новом Миннетте.
      Бартан помог ей спуститься с высокой повозки, и они не спеша пошли к дому. Харро тем временем вел к воде распряженного синерога.
      - Да ты у нас нынче просто молоденький щеголь! - Улыбка согнала с лица Эннды усталое выражение.
      - Ухитрился сберечь хорошую рубашку и клетчатые штаны, но сдается, они маленько сели.
      - Да нет, это ты раздался. - Эннда остановилась и скользнула по его фигуре одобрительным взглядом. - И куда только делся тот сопливый мальчишка, что все норовил задурить нам головы мудреными городскими речами?
      - Я теперь мало говорю, - уныло сказал Бартан. - Какой от этого прок?
      Эннда ободряюще сжала ему запястье.
      - Как Сонди? Не лучше? Сколько уже она так? Почти двести дней, да?
      - Двести?! Я уже давно сбился со счета. Да, похоже, что-то вроде этого. С ней все по-прежнему, но я не теряю надежды.
      - Вот и молодец! Ну, так где твоя милашка? В спальне?
      Бартан кивнул, распахнул перед Энндой входную дверь и проводил ее в спальню. Сондевира в белой ночной рубашке до пят сидела на краешке кровати, уставившись в стену. Она даже бровью не повела, когда вошли Бартан и Эннда, - скорее всего и не заметила их. Ее желтые волосы были тщательно расчесаны, но бездарная укладка не оставляла сомнений в том, что прической Сондевиры занимался Бартан.
      Войдя в комнату, Эннда опустилась перед девушкой на колени и взяла ее безвольные руки в свои. Красивое лицо Сондевиры осталось безмятежным, глаза - невидящими. Эннда поцеловала ее в лоб, встала и вернулась к Бартану.
      - Ну ладно, юноша. Езжай-ка ты в город и гуляй в свое удовольствие, а я тут обо всем позабочусь. Только скажи, чем покормить Сондевиру... ну и насчет прочего.
      - Насчет прочего? - Бартан недоуменно поглядел на Эннду, и та сердито хмыкнула. - А! Не беспокойся, она у меня чистюля, все, что надо, сама делает и ест, что дадут. Просто для Сонди никого, кроме нее самой, как бы и не существует. Ни словечка не обронит. Сидит вот так на кровати день-деньской и в стенку глядит. А меня в упор не видит. Ну да ладно. Может, это мне за грехи воздаяние. За то, что привел ее сюда.
      - Не дури. - Эннда обняла его, и он подался навстречу, прижался и сразу сомлел в ауре тепла, женственности и доброты.
      - Это еще что за дела? - громыхнул Харро, шагнув с крыльца в полумрак кухни. - Бартан, да тебе, никак, одной женщины мало?
      - Харро! - вскинулась на мужа Эннда. - Что ты несешь?
      - Ой, прости, дружище. Я вовсе не насчет того, что твоя Сонди... Харро скомкал фразу, и круглый шрам на его щеке побледнел на фоне густого румянца.
      - Нечего тут извиняться, - отмахнулся Бартан. - Я ужасно рад, что вы приехали. Вы мне здорово помогли.
      - Чепуха! Нам ведь тоже не вредно маленько передохнуть. Лично я буду весь вечерний день дурака валять... и честно предупреждаю: винцу твоему спуску не дам! - Харро с вожделением зыркнул в угол, где стояли оплетенные бутыли. - Я гляжу, там еще кое-что осталось, а?
      - И там, и в погребе - сколько душе угодно. Это ж моя единственная утеха.
      - Надеюсь, ты не злоупотребляешь? - забеспокоилась Эннда.
      Бартан улыбнулся.
      - Пью не больше, чем нужно, чтобы спать как убитый. А то тихо тут слишком... Как в могиле.
      Эннда кивнула:
      - Бедняжка Бартан! Тяжело, наверно, одному. И мы теперь не ахти какие помощники, сами едва управляемся. Такое число народу подалось на север... Ты небось уже слышал - Уилверы и Обригейлы уехали.
      - Да... Столько труда, и все насмарку! А сколько людей еще осталось?
      - Пять семей, ежели нас не считать. Бартан уныло покивал:
      - Им бы еще малость подождать, а там...
      - Если еще малость подождать, то стемнеет, пока ты доберешься до таверны, - перебила Эннда, подталкивая его к выходу. - Езжай, Бартан, езжай и отдохни несколько часиков. Давай иди.
      Он бросил последний взгляд на жену, замкнувшуюся в собственном, никому другому не доступном мире, вышел во двор и свистнул синерогу. Затем оседлал его и через несколько минут выехал. Ему никак не удавалось отогнать чувство вины, как будто он поступал недостойно, получая передышку в полдня от работы на износ и непосильного бремени ответственности. Но он так истосковался по безыскусным развлечениям в компании добродушных и дружелюбных пьяниц, что без особого труда нашел себе оправдание.
      Одна лишь езда верхом на лоне природы слегка подлечила душу. Достигнув околицы, он поначалу зачарованно взирал на незнакомых людей, на разномастные постройки, на величественные паруса морских судов - и вдруг спохватился: в первый раз Новый Миннетт показался ему крошечным и провинциальным. "Вот оно, значит, как, - хмыкнул про себя Бартан. - Поживи подольше в сельской глуши, и жалкий городишко покажется тебе солидной метрополией".
      Он подъехал прямиком к дому без фасадной стены - городской таверне - и с радостью увидел многочисленных завсегдатаев, тех самых, что встречали его в тот далекий день путешествия на воздушной шлюпке. Пока в Корзине жизнь уверенно сходила на нет, здесь все оставалось по-прежнему; казалось, город подвешен во времени, законсервирован и оживает только при появлении Бартана.
      В таверне он увидел мэра Мэджина Кэрродалла - как всегда, при коротком мече; непросыхающего толстяка Отлера и десятки других горожан, откровенно довольных своим уделом. При виде их Бартану даже подумалось: а может быть, жизнь не такая уж и скверная штука?
      Он с наслаждением пил крепкий коричневый эль, опустошая кувшин за кувшином, хоть и не чувствовал вкуса. Ему нравилось, что все кругом, и даже Отлер, отнюдь не знаменитый своей щепетильностью, - помалкивают насчет повального бегства из Логова. Люди понимали, что привело Бартана в город, и сочувствовали ему, но разговоры вели на иные темы, в основном обсуждали новости о странной войне, бушующей в небесах по ту сторону планеты. Особенно их воображение распалилось, когда кто-то упомянул о новом роде войск - это ж подумать только, солдаты носятся среди облаков верхом на реактивных двигателях, безо всяких шаров! Чаще всего звучало имя лорда Толлера Маракайна, и Бартана это удивило.
      - А правда, что во времена Переселения Маракайн разделался с двумя королями? - спросил он.
      - Еще бы не правда! - Отлер грохнул по длинному столу кувшином. По-твоему, за что его прозвали Убийцей Королей? Да я, дружище, сам при этом был. Своими глазами видел!
      - Вздор! - закричал Кэрродалл, перекрывая общий смех.
      - Да ладно вам, - уступил Отлер. - Может, этого я и не видел, но вот корабль Прада рухнул у меня на виду, что было, то было. - Отлер чуть отвернулся от завсегдатаев таверны и сказал, обращаясь к Бартану: - Я тогда солдатом был, совсем еще мальчишкой. Четвертый Соркский полк. Из Ро-Атабри улетел на одном из первых небесных кораблей. Вот уж не чаял дожить до конца того путешествия! Но это - другая история...
      - Которую мы слышали тысячу раз, - подхватил незнакомый Бартану человек, ткнув локтем в бок соседа.
      Толстяк сделал непристойный жест и снова повернулся к собеседнику.
      - Знаешь ли, Бартан, какая штука получилась? Корабль Прада сцепился с другим, на котором летели Маракайн, Чаккел - он тогда в принцах ходил, Дасина и трое их детей. Толлер спас им жизнь, растолкав корабли. Такая работенка и десятерым не по плечу, а Толлер в одиночку управился. Я видел, как корабль Прада камнем полетел вниз. Он пронесся мимо меня, и я вовек не забуду, как Прад стоял у леера - высокий такой, стройный храбрец, - и его слепой глаз сиял, как звезда.
      Он погиб, и это означало, что королем становится принц Леддравор. А через три дня после высадки Леддравор и Толлер сошлись в поединке и дрались шесть часов кряду, пока Толлер не снес Леддравору голову с плеч. Одним махом, представляешь?!
      - Настоящий мужик, должно быть, - сухо отозвался Бартан, пытаясь отделить факты от вымысла.
      - Десятерых стоит! А каким ты себе воображаешь настоящего мужика? Да Толлер любого из наших молокососов за пояс заткнет, ты не гляди, что он уже в летах! Слыхал, как он в первом бою мирцам всыпал? Когда все огненные стрелы выпустил, хвать свой белый меч и ну шары полосовать! В клочья! Тем самым мечом, которым он Каркаранда победил! Самого Каркаранда, ты понял? Одним махом! Я тебе, Бартан, так скажу: этому человеку мы всем обязаны. Эх, будь я лет на двадцать помоложе, да если бы не коленка, чтоб ее... я б сейчас был рядом с ним.
      Мэр Кэрродалл фыркнул в кувшин, разбрызгав пену.
      - Ты же вроде твердил, что там шары ни к чему.
      - Ха-ха-ха, - проворчал Отлер. - До чего же смешно!
      Пробежало еще несколько приятных часов, и вдруг Бартан с удивлением заметил, что солнечные лучи покраснели и падают в таверну под пологим углом.
      - Господа, - вымолвил он, поднимаясь, - я слишком задержался и теперь вынужден вас покинуть.
      - Еще кувшинчик на посошок, - предложил Кэрродалл.
      - Извиняюсь, но мне пора. За фермой присматривают друзья, и будет некрасиво, если я заставлю их ждать.
      Кэрродалл встал и взял Бартана за руку.
      - Я слыхал о несчастье с твоей женой, - прошептал он. - Эх, бедняги... Ты, часом, не подумываешь увезти ее из этого гиблого места?
      - Да при чем тут место? - беспечным тоном произнес Бартан, решив не обижаться напоследок. - Я не хочу бросать ферму. Счастливо, Мэджин.
      - Удачи, сынок.
      Бартан жестом простился с остальными и вышел во двор, где топтался у жерди синерог. В желудке у Бартана разливалось тепло, в голове стоял приятный бодрящий гул - хмель, главный союзник в повседневной борьбе за выживание, оказался сегодня на высоте. "Все-таки здорово жить на свете, подумал он. - Такое чудесное ощущение... жаль только, что последнее время оно от меня прячется на дне бутыли черного вина". Он кое-как вскарабкался на синерога и предоставил умному животному самому найти дорогу домой.
      На небе постепенно сгущались краски ночи, ярче сияли звезды, а за ними появлялись спирали и ведьмины косы туманного свечения. Было больше, чем обычно, крупных комет; Бартан их насчитал восемь, они распушили серебристые хвосты по всему небосводу, и в темной синеве между ними светляками мелькали метеориты. Подпитие склоняло к созерцательной раздумчивости; интересно, произнес он про себя, сумеет ли кто-нибудь когда-нибудь разглядеть вблизи хотя бы основные штрихи небесного пейзажа? Все считают, что светящиеся точки - это далекие солнца, за исключением одной зеленой - третьей планеты, носящей имя Дальний Мир. Вполне ясна и природа метеоритов - они время от времени падают на Верхний Мир, оставляя на земле большие и малые воронки. Но что это за светящийся смерч разбегается по всему ночному небу на добрую четверть года? И откуда взялась такая уйма туманностей поменьше туманностей самой разнообразной формы, от кругов и эллипсов до сияющих игл; туманностей, которые таят от наших глаз свое строение и кое-где наслаиваются друг на друга?
      Возвышенные раздумья заставили Бартана дольше обычного задержать взгляд на светлых изгибах, и лишь благодаря этому он заметил нечто из ряда вон выходящее. Точно на востоке, примерно в той стороне, где лежала его ферма, чуть выше горизонта висело пятнышко света диковинной формы - этакая четырехлучевая звезда с вогнутыми сторонами. Подобная геометрическая фигура образуется между четырьмя окружностями, каждая из которых соприкасается с двумя соседними. Острия звезды излучали слабое радужное свечение. Она была слишком мала, и Бартан, не имея при себе подзорной трубы, не мог различить деталей, но ему показалось, что в центре звезды мельтешат разноцветные блестки. Он глядел на звезду, зачарованный ее призрачной красотой, пока она не утонула за гребнем ближайшего друмлина.
      В растерянности покачав головой, Бартан пришпорил синерога и въехал на возвышенность. Горизонт отступил, но светлое пятно уже успело сгинуть.
      Что это было? - подумал он. Случается, на землю падают метеориты, иные напоминают яркие цветы, но всякий раз их сопровождает неистовый рев. А это явление происходило в полной тишине; и вдобавок световое пятно двигалось медленно и ровно. Постепенно Бартан пришел к заключению, что светящийся объект был гораздо крупнее, чем ему показалось. Тут все дело в расстоянии. Так что же это за звезда, загадочно плывущая в космической пустоте высоко над атмосферой Верхнего Мира?
      Погрузившись в размышления о чудесах вселенной, Бартан ехал почти час, когда наконец заметил свет в окнах и почувствовал укол совести: ведь уже темно, как теперь Форатере доберутся к себе? А у них с Сондевирой всего одна кровать. Разве что... уступить свое место Эннде, а самому переночевать на полу вместе с Харро? Неважнецкая плата за услугу, особенно если вспомнить о том, как редко теперь в Корзине Яиц соседи предлагают друг другу помощь. Что же делать? Придумывая оправдания, он погнал синерога рысью, но узду не натягивал - животное само находило на посеребренной звездным светом земле тропинку, ведущую к дому.
      До фермы оставалось примерно с милю, когда вокруг Бартана внезапно полыхнуло, да так ярко, что веки судорожно сжались, и он не успел ничего заметить, кроме разноцветного сияния.
      Насмерть перепуганный синерог встал на дыбы и затявкал, а вцепившийся в него что было сил Бартан содрогнулся в ожидании наимощнейшего взрыва, который, как подсказал ему инстинкт, всегда сопровождает столь яркие вспышки. Но взрыва он так и не услышал - только вибрирующую, как тугая струна, тишину. И пока она "звенела", он чувствовал, как на нем трепещется одежда. Как от ветра. Но ветра не было.
      Синерог опустил на землю передние ноги, и Бартан открыл глаза. Вспышка частично ослепила его; казалось, оранжевые и зеленые силуэты деревьев и кустов навсегда отпечатались на сетчатке.
      - Ну-ну, старушка, - выдохнул он, похлопав животное по шее. Успокойся.
      Бартан энергично протер кулаками глаза и огляделся. Что это было, такое жуткое, неестественное? Кругом - все по-прежнему, ночной ландшафт вновь погрузился в извечный покой. Дремлющий мир силился внушить, что все обошлось, но Бартана, застигнутого врасплох тревогой, было не так-то легко провести.
      Он погнал синерога во весь опор, рискуя в потемках свалиться с седла и сломать шею, и добрался до фермы за несколько минут. Ни Харро, ни Эннды он во дворе не увидел; небо чистое, стало быть, ничего страшного не случилось. Или он заблуждается? Может, он оказался очевидцем редкого явления природы в конце концов, находятся ведь люди, которые утверждают, что якобы молнии не с неба бьют, как принято считать, а совсем наоборот - из-под земли выскакивают.
      Он въехал во двор, спешился и подошел к крыльцу. Распахнул дверь, и глазам его открылась картинка сельского быта: Эннда вышивает на широкополой крестьянской шляпе, Харро наклоняет над чашей бутыль с вином. Бартан облегченно вздохнул - и обмер. Тревога мигом вернулась, едва он понял, что супружеская чета и впрямь- живой фрагмент картины. Они стояли, как статуи! Они не шевелились! Единственный признак жизни в их облике был ложным, его создавал сквозняк из отворенной двери, заставляющий мерцать огоньки в масляных лампах.
      - Харро? Эннда? - Бартан нетвердым шагом ступил в кухню. - Я... подзадержался, вы уж простите...
      В следующее мгновение игла Эннды заходила вверх-вниз, а в чаше забулькало вино.
      - Пустяки, Бартан, не кори себя, - промолвила Эннда. - Еще ведь рано, только солнце зашло... - Она бросила взгляд во мглу дверного проема и нахмурилась. - Странно. Как это я не...
      Конец фразы потерялся в глухом треске стекла - из рук Харро выпала бутыль. Из кучи осколков на каменном полу расползлись темные винные щупальца.
      - А, чтоб тебя! - Харро схватился за правое плечо и стал массировать его. - Так рука устала, что... болит! - Он посмотрел под ноги и виновато округлил глаза. - Прости, дружище. Не возьму в толк, как это...
      - Ерунда, - отмахнулся Бартан. - Вы видели вспышку? Что это было, по-вашему?
      - Какую вспышку?
      - Ослепительную! Так полыхнуло! В жизни такого не видел, не сойти мне с этого места! Как вы думаете, что это было?
      Харро недоуменно уставился на жену.
      - Не видали мы никаких вспышек. Ты, Бартан, часом, не упал? Головой не стукнулся?
      - Не падал я. - Теперь пришел черед Бартана с недоумением посмотреть на супружескую чету. В следующий миг его взгляд перескочил на дверь в спальню слегка приоткрывшись, она пропустила полоску света, и та легла поперек кровати. Пустой кровати! Бартан вскочил на ноги, в три шага пересек кухню и распахнул дверь. Он не увидел Сондевиры в тесной квадратной комнате.
      - А где Сонди? - глухо произнес он.
      - Что? - Харро и Эннда выскочили из-за стола и подбежали к нему. На их лицах застыло изумление.
      - Где Сонди? - повторил Бартан. - Вы что, выпустили ее из дому одну?
      - Ну что ты! Она здесь. - Эннда протиснулась между ним и дверным косяком и замерла у порога, глядя в пустую спальню. Спрятаться здесь было негде.
      - Вы, наверно, заснули, - предположил Бартан, - и не заметили, как она вышла.
      - Да не спала я! Не могло этого... - Эннда умолкла и прижала ладонь ко лбу. - Что толку стоять тут и спорить?! Надо пойти и разыскать ее.
      - Фонари возьмите. - Бартан схватил цилиндрический фонарь и бросился на улицу.
      Даже после того, как они заглянули в уборную и не нашли в ней Сондевиры, он оставался спокоен. Прежде его жена никогда так не поступала, а диких хищников на планете не водилось, и не было вокруг фермы ни утесов, ни расселин - упасть и разбиться Сондевира не рисковала. А может, это и к лучшему, подумалось Бартану, что она вышла. Может, она наконец выбирается из того сумрака, что так давно одурманил ее рассудок?
      Но через час бесплодных поисков и ауканья им овладели предчувствия иного рода. "Сначала, - рассуждал Бартан, - это странное явление, ослепительная лавина света, потом - таинственное исчезновение жены. Наверняка эти события как-то связаны между собой".
      Как ни крути, Логово - оно и есть логово. Наивно и бессмысленно было переименовывать его в Корзину Яиц. Здешние призраки снова и снова напоминают о себе, и Сондевира - самая последняя их жертва. А ведь он еще сегодня мог увезти ее из этого гиблого места! Проклятое упрямство, идиотская самонадеянность! Из-за них он подвергался сам и подвергал других опасностям, непостижимым для простых смертных... И вот - закономерный итог!
      - Что толку бродить в потемках. - В голосе Харро здравый смысл соседствовал с усталостью. - Надо вернуться в дом и поберечь силы до рассвета. Что скажешь?
      - Пожалуй, ты прав, - уныло отозвался Бартан.
      К тому времени, как они возвратились, печь успела остыть. Пока Бартан ее растапливал, Харро достал из погреба непочатую бутыль и наполнил красным вином три чаши.
      Бартан послушно пил, но успокоиться не мог. Тепло и домашний уют непрестанно напоминали ему, что он не вправе наслаждаться подобной роскошью, пока жена блуждает где-то в ночи. Ведь она в лучшем случае замерзнет и простудится, а в худшем - пропадет...
      - Как такое могло случиться? - спросил он. - Знал бы я заранее, ни за что бы ее не оставил.
      - Я, наверно, задремал, - промямлил Харро. - Вино... - Но ведь ты был не один.
      Эннду уже клонило в сон, однако, услышав эти слова, она вскинулась, и лицо ее исказилось от гнева.
      - К чему ты клонишь, сопливый городской мальчишка? Намекаешь, что это я прикончила твою шлюшку? Думаешь, я ей рожу съела, да? Это ты хочешь сказать? А где же тогда кровь, а? Ты видишь на мне кровь? Гляди! - Она ухватилась обеими руками за ворот своей синей блузки и рванула ее вниз, приоткрыв груди. - Видишь кровь?
      - Эннда! - ошеломленно воскликнул Бартан. - Я тебя умоляю! У меня и в мыслях не было...
      Спрыгнув со стула, Эннда швырнула чашку в очаг, и Бартан, потрясенный, умолк.
      - Со снами я справляюсь! Правда! Я ту дрянь и близко не подпускаю! Не даю себя пожирать! Клянусь!
      Харро встал и обнял жену, прижав к своему плечу ее мокрое от слез лицо. В его руках Эннда обмякла и захныкала; ее всю трясло. В очаге шипело и пузырилось вино.
      - Я... - Бартан поднялся и поставил на стол свою чашку. - Я не знал, что тебе до сих пор это снится...
      - Бывает иногда. - Взгляд у Харро был жалкий, затравленный, виноватый. - Знаешь, Бартан, пожалуй, будет лучше, если я ее увезу домой.
      - Домой? - После гневной вспышки силы оставили Эннду, и она залепетала, как ребенок. - Да, Харро, увези меня домой. Пожалуйста... Увези из этого проклятого края... домой, на восток, в Ро-Амасс. Я так больше не могу... Давай вернемся в настоящий наш дом, помнишь, мы были так счастливы...
      - Что ж, должно быть, ты права. - Харро успокаивающе похлопывал жену по спине. - Лучше мы об этом утром потолкуем, ладно?
      Эннда повернула голову к Бартану и улыбнулась, но губы ее дергались.
      - Бартан, миленький, не сердись на меня, ладно? Ты хороший парень, и Сонди тоже славная девушка. Я ведь не со зла все это нагородила...
      - Да я знаю. - Бартану было не по себе. - Может, останетесь? Куда вы на ночь глядя?
      Харро решительно помотал головой.
      - Нет, дружище. Поедем мы. Но с утра я вернусь и еще кого-нибудь привезу. Если к тому времени Сонди не объявится, мы ее найдем, вот увидишь.
      - Спасибо, Харро.
      Бартан проводил соседей до фургона и помог запрячь синерога, то и дело оборачиваясь и высматривая в сумраке белое пятно - благополучно возвращающуюся Сондевиру.
      Тщетная надежда...
      Сам того не подозревая, Бартан вступил в самую темную полосу своей жизни. Через несколько дней ему предстояло свыкнуться с мыслью, что его несчастная заколдованная жена, по всей вероятности, навсегда рассталась с этим миром.
      Глава 10
      В том, что враг шел со стороны солнца, не было ничего странного; удивило Толлера другое - размах атакующей волны. По меньшей мере шестьдесят кораблей поднимались эшелонированным строем, строго соблюдая интервал и дистанцию, чтобы в случае опасности прикрывать друг друга.
      Разгромив в пух и прах первый флот, Толлер надеялся, что с войной покончено, но напрасно: мирцы не угомонились, хотя их последующие атаки больше смахивали на самоубийственную разведку боем: неприятель изобретал все новые и новые способы прощупать оборону Верхнего Мира. Второй отряд кораблей пробовал прорваться в зону невесомости ночью, но его выдал шум горелок, и мирцам пришлось отступить с тяжелыми потерями. Третья попытка сорвалась из-за того, что противник вооружился сверхмощными пушками - они стреляли с такой отдачей, что разрушали собственные корабли. После этого Новые Люди еще дважды поднимались в срединную синеву и оба раза запускали с бортов гондол собственные реактивные истребители. Вражеские пилоты старались вовлечь три эскадрильи верхнемирцев в яростную схватку, но по сравнению с искусными бойцами Толлера они были зелеными новичками, и мало кому из них посчастливилось уйти живым. Во второй раз они пробивались на высоких скоростях в Группу Внутренней Обороны - видимо, намереваясь уничтожить станции, - но опять безуспешно: их отогнали и перестреляли поодиночке.
      Со временем Толлер понял, что защитники Верхнего Мира, оборудовав постоянную базу в зоне невесомости, обеспечили себе огромное преимущество над врагом. Удивительно, размышлял он, почему король Рассамарден до сих пор не пришел к такому же выводу, почему он с тупым упрямством бросает людей и корабли в мясорубку? Единственное разумное, на его взгляд, объяснение этому дал в своем рапорте полковник Гартазьян после встречи с разведывательным кораблем мирцев. "Они в высшей степени надменны и самонадеянны, - писал он, - и глухи к доводам здравого смысла". Похоже, Новое Человечество Мира вместе со своим правителем - последняя коллективная жертва птертоза, не подозревающая, что в мозгу ее представителей бродит яд абсурда. В бою они не щадили себя, старались лишь подороже продать свою жизнь и только поэтому обзавелись парашютами, которые позволяли воздухоплавателям выжить после гибели корабля. Но Толлер не знал, сами они изобрели это устройство или взяли за образец парашют, найденный на теле Динитлер, упавшей на Мир после того, как в баках ее машины иссякло топливо. Возможно, истребитель они тоже сконструировали не сами, а восстановили из обломков машину Динитлер.