Но в его esse вот где лежит свобода. Он мог бы быть иным, и в том, что он есть, содержится вина и заслуга. Ибо все, что он делает, вытекает отсюда само собою как простой королларий. Благодаря теории Канта мы освобождаемся, собственно, от основного заблуждения, которое необходимость относило к esse, а свободу к operari, и приходим к выводу, что дело обстоит как раз наоборот. Поэтому, хотя моральная ответственность человека прежде всего и видимо касается того, что он делает, в сущности же она относится к тому, что он есть, ибо, раз дано последнее, его поведение при появлении мотивов никогда не могло бы оказаться иным, нежели оно было. Но как ни строга необходимость, с какой при данном характере навязываются мотивами деяния, тем не менее никому, даже и тому, кто в этом убежден, никогда не придет в голову находить себе в этом оправдание и сваливать вину на мотивы, ибо человек ясно сознает, что здесь, судя по делу и поводам, т.е. objective, вполне был возможен и даже получился бы совершенно иной, даже противоположный поступок, если бы только он сам был иным. А что он, как это явствует из поступка, таков, а не иной - вот за что он чувствует себя в ответе, здесь, в esse, лежит то место, куда направлен бич совести. 4.5. Совесть Ибо совесть - это именно лишь из собственного образа действий получающееся и все интимнее становящееся знакомство с собственным "я". Поэтому укоры совести, возникая по поводу operari, все-таки направлены против esse. Так как мы сознаем за собою свободу. лишь через посредство ответственности, то где содержится последняя, там же должна содержаться и первая - стало быть, в esse. Operari находится во власти необходимости. Но, подобно тому как с другими, точно так же и с самими собою мы знакомимся лишь эмпирически, и у нас нет никакого априорного знания о своем характере. Напротив, мы имеем о нем первоначально очень высокое мнение, так как правило "Quisque praesumitur bonus, donee probetur contrarium" ["Всякий предполагается хорошим, пока не доказано противное" - лат.] имеет силу и перед внутренним foro [судом лат.]. [5. 180-182: разд.II "Критика основы, указанной для этики Кантом", гл.10]. 4.6. Раскаяние Нравственное раскаяние обусловливается тем, что до совершения поступка влечение к нему не оставляет интеллекту свободной арены и не дает ему отчетливо и в совершенстве рассмотреть противодействующие мотивы, а наоборот, все время навязывает ему именно такие мотивы, которые к этому поступку склоняют, когда же последнее совершится, эти настоятельные мотивы самим поступком нейтрализуются, т.е. теряют свою силу, и вот теперь действительность показывает интеллекту противоположные мотивы, ввиду наступивших уже результатов поступка, и интеллект узнает теперь, что они оказались бы сильнее своих соперников, если бы он только надлежащим образом рассмотрел и взвесил их. Человек убеждается таким образом, что он сделал нечто такое, что собственно не соответствует его воле: это сознание и есть раскаяние. Он поступал прежде не с полной интеллектуальной свободой, потому что не все мотивы достигли тогда действительной силы. То, что подавило мотивы, противодействовавшие поступку, это, если последний был поспешен, - аффект, если он был обдуман, - страсть. Часто бывает и так, что разум хотя и показывает человеку в абстракции противоположные мотивы, но не находит себе опоры в достаточно сильной фантазии, которая в образах рисовала бы ему всю их вескость и истинное значение. Примерами сказанного могут быть те случаи, когда жажда мести, ревность, корыстолюбие доводят человека до смертоубийства; когда же последнее совершится, все эти мотивы угасают, и теперь подымают свой голос справедливость, жалость, воспоминание о прежней дружбе и говорят все то, что они сказали бы и раньше, если бы только им предоставили слово. И тогда приходит горькое раскаяние и говорит: "если бы это уже не случилось, - это не случилось, это не случилось бы никогда". [1. 616; 2. 138 : гл. XLVII "К этике"]. . 5. Пути облагорожения человечества Если теперь нашу теорию о том, что характер наследуется от отца, а интеллект от матери, мы приведем в связь с нашей прежней мыслью о той значительной разнице, которую природа установила между человеком и человеком, а также и с нашим взглядом на полную неизменность как характера, так и умственных способностей, то мы придем к тому убеждению, что действительное облагорожение человечества может быть достигнуто не столько извне, сколько извнутри, т.е. не просвещением и наукой, а на чисто физиологическом пути размножения. Нечто подобное имел ввиду Платон, когда в пятой книге своей "Республики" набрасывал свой удивительный план, как усилить и облагородить свою воинскую касту. Если бы можно было кастрировать всех негодяев и запереть в монастырь всех дур, если бы можно было людям благородного характера предоставить целый горем, а всех умных и даровитых девушек снабдить мужьями, и притом мужьями в полном смысле этого слова, - то скоро народилось бы такое поколение, которое своим блеском затмило бы век Перикла. Но и не углубляясь в подобные утопии, все таки стоит подумать о том, что если бы в числе наказаний, как самое тяжкое после смертной казни, существовала кастрация (если не ошибаюсь, так это действительно имело место у некоторых древних народов), то из мира исчезли бы целые поколения негодяев, тем более что, как известно, большинство преступлений совершается уже в возрасте между двадцатью и тридцатью годами. [1. 544-545, - гл. XLIII. "Наследственность свойств".] В Англии кем-то было предложено кастрировать воров. Предложение не дурно. Наказание очень сурово, - оно покрывает человека позором и в то же время не мешает его способности к работе; притом, если склонность к воровству наследственна, то это последнее парализуется. От подобной кары укрощается дух человека, и ввиду того, что к воровским подвигам весьма часто склоняет половой инстинкт, то отпадает и этот повод к ним. [Сообщение Лихтенберга 1804 г., см. 1. 545 сн.] . ВЫВОД Таким образом, мы признали в государстве средство, с помощью которого эгоизм, вооруженный разумом, старается избегнуть собственных дурных последствий, направляющихся против него самого; при этом каждый способствует благу всех, так как видит, что в общем благе заключается и его собственное. Если бы государство вполне достигло своей цели, то оно, все более покоряя себе и остальную природу посредством объединенных в нем человеческих сил, в конце концов уничтожило бы всякого рода беды и могло бы в известной мере превратиться в нечто похожее на страну Шлараффию (ь 158 по каноническому изданию сказок братьев Гримм). Но, во-первых, оно все еще очень далеко от этой цели; во-вторых, другие, все еще бесчисленные беды, присущие жизни, по прежнему держали бы ее во власти страдания; и если бы даже все они и были устранены, то каждое освободившееся место тотчас же занимала скука; в-третьих, государство никогда не может совершенно устранить распри индивидов, ибо она в мелочах досаждает там, где ее изгоняют в крупном; и, наконец, Эрида, благополучно вытесненная изнутри, устремляется вовне: изгнанная государственным укладом как соперничество индивидов, она возвращается извне как война народов и, подобно возросшему долгу, требует сразу и в большей сумме тех кровавых жертв, которые в мелочах были отняты у нее разумной предусмотрительностью. И если даже предположить, что, умудренное опытом тысячелетий, человечество, наконец, все это одолеет и устранит, то последним результатом оказался бы действительный избыток населения всей планеты, а весь ужас этого может себе представить теперь только смелое воображение. [3. 329, гл. 62] .
      Использованная литература: 1. ШОПЕНГАУЭР Артур. Собр.соч. в 4-х томах. Т.2. Мир как воля и представление. т.II. Дополнения к первому тому. / Пер. и ред. Ю.И.Айхенвальда. - М.: И.И.Кушнаревъ и Ко, 1903. - 673 c. 2. ШОПЕНГАУЭР Артур. Избранные произведения / Сост., авт. вступ. ст. и примеч. И.С.Нарский. - М.: Просвещение, 1992. - 479 с. 3. ШОПЕНГАУЭР Артур. Собр.соч. в 5-ти томах. Т.1. Мир как воля и представление. т.I / Сост., авт. вступ. ст. и примеч. А.А.Чанышева. Пер. с нем. Ю.И.Айхенвальда под ред. Ю.Н.Попова. - М.: Московский клуб, 1992. - 395 с., илл. 4. ШОПЕНГАУЭР Артур. Собр.соч. в 4-х томах. Т.1. Мир как воля и представление. т.I. / Пер. и ред. Ю.И.Айхенвальда. - М.: И.И.Кушнаревъ и Ко, 1901. - 140 + XX + 552 c. 5. ШОПЕНГАУЭР Артур. Свобода воли и нравственность / Общ. ред., сост., вступ. ст. А.А. Гусейнова и А.П.Скрипника. - М.: Республика, 1992. 448 с. - (Б-ка этической мысли). 6. Лапшин И. "Шопенгауэр Артур" // Энциклопедический словарь. Под ред. Брокгауз Ф.А., Ефрон И.А. Том XXXIXA(78). СПб:1903, стр. 775-789.