Слабым местом в системе крепостной обороны оказалась связь: отсутствовала телеграфная связь штаба Порт-Артура с фортами, артиллерийские телефонные линии были включены в общую сеть. Беспроволочный телеграф (искровые станции, или, иначе, радиосвязь) бездействовал. Аэростатов, для того чтобы наладить связь осажденной крепости с русской Маньчжурской армией, не было. Морская крепость к тому же имела всего шестимесячный запас угля для кораблей эскадры и собственных бытовых нужд.

При обороне Порт-Артура была еще одна, и немалая, трудность — японский шпионаж. Особую опасность он приобрел после того, как крепость осадила японская армия. Здесь наиболее важные секретные документы добывали те вражеские шпионы, которые находились на службе у российских чиновников, в семьях старших офицеров в качестве… домашней прислуги и домашних парикмахеров.

За какую только работу не брались японские шпионы и разведчики, чтобы собирать нужные Генеральному штабу и морскому ведомству Японии сведения. Известно, например, что подрядчиком по очистке нечистот в Порт-Артуре был помощник начальника штаба осадной 3-й японской армии. Частые свободные поездки «подрядчика» по городу, обычно сидевшего на ассенизационной бочке, оказались для вражеского командования весьма полезными. Командующий осадной армией Ноги был прекрасно осведомлен о каждом уголке русской крепости.

Обстановка в Желтом море стала складываться благоприятно для российского флота. В начале июня закончился ремонт поврежденных эскадренных броненосцев «Цесаревич», «Победа» и «Ретвизан». Они вошли в боевой состав Тихоокеанской эскадры. Неприятельский броненосный Соединенный флот понес ощутимые потери от русского минного оружия. Поэтому контр-адмирал Витгефт решил вывести порт-артурскую эскадру из внутренней гавани крепости в море.

Выход состоялся 10 июня. Сперва вышедший в ночь отряд русских миноносцев под командованием капитана 2-го ранга Е.П. Елисеева вступил в бой с дозорными эскадренными миноносцами противника и заставил их отойти. После этого русские тральщики начали уничтожение плавающих японских мин (их было подорвано 15). Подошедшие 12 японских миноносцев и крейсер открыли огонь по тральщикам. Вышедший на внешний рейд крейсер «Новик» и русские миноносцы повели огонь по противнику и заставили его отойти в открытое море. Траление внешнего рейда было продолжено.

Того, получив сообщение о начале выхода русской эскадры (6 броненосцев, 5 крейсеров, 2 минных крейсеров-заградителей и 6 эскадренных броненосцев) на внешний рейд, тотчас же поспешил с главными силами Соединенного флота к Порт-Артуру. Флотоводец микадо вел под своим флагом 4 эскадренных броненосца, 4 броненосных крейсера и 4 легких крейсера. За этими силами следовал отряд из 4 крейсеров и 18 эскадренных броненосцев. Несколько в стороне к Порт-Артуру спешил еще один японский отряд в составе броненосца, 4 крейсеров и 12 миноносцев.

К 22 часам русская эскадра вышла на внешний рейд и встала там на якорь. При этом эскадренный броненосец «Севастополь» подорвался на японской мине и получил подводную пробоину. Первоначально Витгефт намеревался принять бой, но затем, решив, что противник имеет значительное превосходство в силах над русской эскадрой, особенно в быстроходных миноносцах (30 против 6), приказал повернуть назад во внутреннюю гавань.

Этим воспользовались вражеские эскадренные миноносцы, которые ночью группами по 3—4 корабля провели восемь атак русской эскадры. При этом было выпущено 38 торпед, но ни одна из них не достигла цели, если не считать той торпеды, которая попала в японский миноносец «Чидори». Во время вражеских торпедных атак русские береговые батареи и корабли, еще остававшиеся на внешнем рейде, вели огонь и потопили три японских корабля.

Все же выход Тихоокеанской эскадры в море имел свои положительные результаты, повлиявшие на ход войны в Маньчжурии. В день намеченного японцами наступления под Ляояном — 11 июня командующие императорскими армиями получили из Токио приказ перенести начало наступления на период после окончания сезона дождей, так как вследствие повышения активности русского флота «перевозка морем продовольствия, потребного для соединенных маньчжурских армий, подвергнута опасности».

Перерыв в боевых действиях на Квантунском полуострове продолжался почти месяц. В это время японские тральщики усиленно очищали от мин залив Таллиенван, чтобы сюда перенести промежуточную базу снабжения осадной 3-й армии из порта Дальнего. Для того чтобы обеспечить его безопасность, Ноги решил захватить наблюдательные и опорные пункты русских на горах Куинсан и Уайцелаза. С них просматривался весь Таллиенванский залив и порт Дальний. Была подготовлена сильная атака этих высот.

Командование обороны Порт-Артура не придало большого тактического значения горе Куинсан. На ее вершине на оборудованном опорном пункте имелась всего одна стрелковая рота с двумя устаревшими артиллерийскими орудиями системы Барановского. Все укрепления высоты состояли из завала камней, прикрытых землей. Бой за гору Куинсан начался с того, что японские корабли вошли в бухту Сяобиндао и начали обстрел русской позиции. Но подошедшие вскоре из Порт-Артура быстроходный крейсер «Новик», канонерские лодки «Отважный» и «Гремящий», отряд миноносцев заставили эскадренные миноносцы противника удалиться. После этого русские корабли несколько часов вели огонь по приморским позициям врага, после чего возвратились на базу.

После этих событий в атаку на гору Куинсан пошла 11-я пехотная дивизия неприятельской осадной армии. Сперва она захватила близлежащую гору Уайцелаза, сбив там русский заслон и без промедлений установив на ее вершине две батареи горной артиллерии. Дальнобойность русских 57-миллиметровых орудий, стоявших на Большом перевале, не позволяла вести обстрел горы Уайцелаза, а пушки системы Барановского могли действовать только как противоштурмовые орудия.

При поддержке огня горной артиллерии один из полков 11-й пехотной дивизии начал штурм высоты Куинсан. Два русских орудия были выведены из строя вражеским артиллерийским огнем с соседней Уайцелазы, на который некому было ответить. Вскоре густые цепи японской пехоты подошли к самой вершине горы. Оборонявшаяся за каменным завалом русская стрелковая рота не смогла отстоять свою позицию, и неприятель завладел высотой.

Частный бой за высоту Куинсан, которую Ноги вел с целью обезопасить свою тыловую базу в порту Дальнем и заливе Таллиенван, имел для защитников Порт-Артура самые неожиданные последствия. Стессель, опасаясь здесь прорыва японских войск, приказал начать поспешное отступление с передовых позиций к Волчьим горам.

В ночь на 14 июня русские войска отошли на новые оборонительные позиции, которые отличались большим неудобством для боя. Теперь сухопутный фронт Порт-Артурской крепости проходил через гору Юпилаза, перевал Шининшы, Каменистый (Скалистый) кряж и до бухты Лунвантан. Поскольку противник не предпринимал активных действий, командующий сухопутным фронтом крепости Кондратенко приказал отбить высоту Куинсан.

По его просьбе командующий Тихоокеанской эскадрой выслал в бухту Тахэ крейсер «Новик», 3 канонерские лодки и 4 миноносца, которые произвели обстрел японских позиций на противоположном берегу бухты Лунвантан. К тому времени японцы успели возвести на горе Куинсан несколько рядов окопов и редут с бруствером. Эту хорошо укрепленную позицию для обороны заняло 7 пехотных батальонов.

Контратакующими действиями русские войска отбили у противника Большой перевал, гору Семафорную и свои прежние позиции на восточном берегу бухты Лунвантан за исключением горы Куинсан. Атака этой высоты началась силами 5 стрелковых рот и сводно-охотничьей команды под общим начальством полковника В. Савицкого. В ряде случаев штурмовые колонны подходили к вражеским позициям на дистанцию в 400 шагов. Однако частый встречный ружейный огонь не позволял сибирским стрелкам ударить в штыки. Не помог и обстрел высоты из полевых орудий, поскольку японские пехотинцы при начале обстрела укрывались в блиндажах. Штурм горы Куинсан, который велся два дня — 20 и 21 июня, закончился для русских безрезультатно.

После боев за гору Куинсан на Квантунском полуострове до 13 июля вновь установилось затишье. Русские войска за это время сумели обустроить свою новую позицию, однако достроить полевые укрепления они не успели. Японская осадная армия, заметно усилившись численно за счет доставленных морем подкреплений, начала наступление с целью выбить русских с передовых позиций к самому Порт-Артуру.

В 6.30 утра 13 июля японская артиллерия открыла сильный огонь по русским позициям, и пехота под ее прикрытием устремилась в атаку. К полудню она заняла слабо укрепленный Большой перевал. Теперь противник получал хорошую возможность ударить во фланг позиции на Зеленых горах. Понимая всю опасность сложившейся ситуации, генерал-майор Р.И. Кондратенко отдал распоряжение начать контратаки, и к вечеру японцы были выбиты с Большого перевала.

Рано утром следующего дня японская артиллерия начала обстрел Зеленых гор и затем последовала атака пехоты. Вскоре обстановка на правом фланге русской позиции стала складываться в пользу атакующих. Подошедший из Порт-Артура отряд кораблей повел из бухты Тахэ обстрел фланга наступавшей осадной армии Ноги, но с подходом крейсеров Соединенного флота был вынужден уйти обратно во внутреннюю гавань. У самого ее входа крейсер «Баян» наткнулся на мину и получил подводную пробоину.

Наступившая темнота прекратила бой за Зеленые горы. Но ночью японцы внезапно атаковали русских на высоте 93 и овладели ею. Тогда командование обороной Порт-Артура принимает решение отойти с Зеленых гор на более сильные позиции, расположенные на соседних Волчьих горах.

Волчьи горы представляли собой цепь невысоких сопок, которая тянулась полукругом на расстоянии 7—8 километров от крепости. В сторону противника сопки имели крутые склоны, перед которыми тянулись сплошные поля гаоляна, достигавшего в высоту 1,5—2 метров и служившего прекрасным укрытием для японских пехотинцев в случае их скрытного подхода к Волчьим горам.

В 4 часа утра 17 июля по всему фронту началось настойчивое наступление японцев. Через три часа им удалось прорваться в центре и на левом фланге обороны русских войск. Генерал-майор Фок приказал в 8 часов вечера своей 4-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, не исчерпавшей большей части своих возможностей в бою, отойти с Волчьих гор в район крепости, что и было сделано к 10 часам вечера.

На Волчьих горах продолжала стойко вести оборонительный бой только 7-я Восточно-Сибирская стрелковая дивизия генерал-майора Кондратенко. Особенно кровопролитные схватки велись за высоты Дагушань и Сягушань, которые штурмовали батальоны и полки 11-й японской пехотной дивизии. На их вершинах начались рукопашные схватки. Кондратенко обратился к Стесселю с просьбой прислать резервы, но их он не получил.

Японцы усилили натиск на позиции противника на Дагушане и Сягушане. Отступавшие с высот пехотные батальоны Ноги приказал заменять свежими силами и без промедления бросать их в атаку. Русские же роты, которые оборонялись на вершинах, менять было просто некому. Солдаты этих рот не спали уже двое суток, не имели воды, некому было убрать погибших и позаботиться о раненых. Несмотря на это, японские атаки отбивались одна за другой.

В конце концов атакующие смогли захватить Дагушань и втащить по крутым скатам горы на ее вершину несколько артиллерийских орудий. Начался методичный обстрел соседней высоты Сягушань. На третий день обороны генерал-майор Р.И. Кондратенко обратился к коменданту Порт-Артурской крепости генерал-майору Смирнову с предложением.

«Дагушань сильно обстреляна нашей артиллерией, но обратно занять ее едва ли возможно, ввиду большого скопления японцев в деревнях близ Дагушаня, — писал он. — Сягушань занята тремя ротами (сибирских стрелков. — А.Ш.). Одно орудие лопнуло, у другого нет снарядов; подвоз снарядов невозможен, так как дорога обстреливается со стороны побережья, куда уже пробрались японцы и таким образом массами окружили Сягушань. Полагал бы, до рассвета увести роты в крепость, чтобы их сохранить».

Так Порт-Артурская крепость лишилась на своем правом фланге последних передовых позиций. Потеря Дагушаня и Сягушаня во многом объяснялась тем, что против оборонявшихся здесь трех русских стрелковых батальонов действовало неприятельских 36 горных орудий, 8 гаубиц и 24 мортиры. Их огню защитники высот противопоставить почти ничего не могли. Ближайшее будущее показало, что горы Дагушань и Сягушань надо было удерживать любой ценой.

После того как русскими войсками были оставлены последние передовые позиции на Квантуне, японская осадная армия приступила к осаде собственно крепости Порт-Артур. Теперь начиналась многомесячная борьба за ее удержание и обладание. Потеря передовых позиций с их господствующими высотами обернулась для защитников Порт-Артура еще одной большой бедой: теперь неприятель получил возможность обстреливать дальнобойной осадной артиллерией ее внутреннюю гавань, где стояли корабли Тихоокеанской эскадры. Особенно опасным оказался огонь из тяжелых мортир.

Перекидной из-за высот артиллерийский огонь по внутренней гавани, который японцы вели аккуратно и постоянно, вскоре дал желаемые результаты. Один крупнокалиберный снаряд попал в рубку эскадренного броненосца «Цесаревич». Другой броненосец — «Ретвизан» был поражен семью снарядами. Через образовавшуюся подводную пробоину корабль принял 500 тонн забортной воды. Русскую эскадру в такой ситуации спасало то, что вражеские осадные батареи вели бесприцельный огонь, стреляя по площадям.

О такой крайне опасной, поистине смертельной ситуации для кораблей Тихоокеанской эскадры стало известно в штабе главнокомандующего вооруженными силами России на Дальнем Востоке адмирала Алексеева. Для спасения эскадры он принимает решение вывести ее из осажденного Порт-Артура и перебазировать в морскую крепость Владивосток. В противном случае японская осадная артиллерия могла за непродолжительный срок превратить внутреннюю гавань крепости в кладбище русских броненосных кораблей.

Армия Ноги начала усиленную подготовку к первому штурму крепости. Японская осадная артиллерия усилила бомбардировку ее внутренней гавани. Стало очевидным, что если русская эскадра в ближайшее время не покинет Порт-Артур, то может бесславно погибнуть. В Желтом же море она имела немалые шансы на успех в столкновении с Соединенным флотом Того и хорошую возможность для прорыва во Владивосток. Тихоокеанской броненосной эскадре не хватало только одного — нового флотовождя, второго Макарова.

Начало выхода эскадры из порт-артурской гавани контр-адмирал В.К. Витгефт назначил на раннее утро 28 июля. Из Порт-Артура на прорыв выходило 6 эскадренных броненосцев, 4 крейсера, 8 эскадренных миноносцев. Вместе с боевыми кораблями из Порт-Артура вышло госпитальное судно «Монголия».

Эскадра была обеспечена углем и припасами, но на кораблях не хватало орудий верхней палубы, снятых с кораблей для усиления крепостной обороны. Выйти в море с эскадрой не смог только крейсер «Баян», двумя неделями раньше подорвавшийся на вражеской мине. В базе оставались также канонерские лодки, необходимые для обороны крепости, и большая часть миноносцев, которым было не под силу совершить такой длительный переход.

Никаких прямых указаний командирам кораблей контр-адмирал Витгефт не дал. Он только предложил им пользоваться в бою инструкциями, которые в свое время были выработаны Макаровым. На совещании флагманов и командиров кораблей временно исполняющий обязанности командующего Тихоокеанской эскадрой сказал: «Кто может, тот и прорвется».

Японский Соединенный флот во всей своей силе поджидал русских в Желтом море. Того имел преимущество в артиллерии и скорости хода своих броненосных, более современных кораблей. Морское сражение началось в 12 часов 20 минут: японцы с дистанции 80 кабельтовых первыми открыли огонь. Русские корабли открыли ответный огонь только тогда, когда сблизились с противником на дистанцию 65 кабельтовых.

Через полчаса после начала сражения в Желтом море японский 12-дюймовый (305-миллиметровый) снаряд ударил в фок-мачту флагманского броненосца «Цесаревич» и разорвался прямо над адмиральским мостиком. При взрыве погибли Витгефт и почти весь его штаб. После повторного попадания японского снаряда, угодившего в боевую рубку броненосца, и гибели командира флагмана капитана 1-го ранга Н.М. Иванова управление Тихоокеанской эскадрой было окончательно утрачено.

По иронии судьбы гибель командующего русской эскадрой произошла в тот самый момент, когда Того, считая, что прорыв русских удался и воспрепятствовать их дальнейшему движению практически невозможно, уже приказал кораблям Соединенного флота отходить в Сасэбо. В это время японские снаряды дважды поразили эскадренный броненосец «Цесаревич», и он вышел из общего кильватерного строя. Того, видя такое, сразу же отменил только что продиктованный им приказ, который в ту минуту еще не успели передать.

Сражение в Желтом море закончилось без потерь в кораблях для сразившихся сторон. Наибольшие боевые повреждения получили флагманские эскадренные броненосцы: в «Микаса» попало 22 крупнокалиберных снаряда, в «Цесаревич» было 9 попаданий. Большие повреждения оказались на броненосном крейсере «Ниссин». Больше всего флагману «Микасе» досталось от меткого огня эскадренного броненосца «Ретвизан», которым командовал капитан 1-го ранга Э.Н. Щенсанович.

Восемь из восемнадцати кораблей Тихоокеанской эскадры вернулось в Порт-Артур. Остальные корабли, за исключением крейсера «Новик», прорвались в нейтральные порты, где были задержаны (интернированы) до официального окончания Русско-японской войны. Крейсер «Аскольд» и эскадренный миноносец «Гремящий» прорвались в китайский порт Шанхай. Поврежденный броненосец «Цесаревич» и миноносцы «Бесшумный», «Бесстрашный» и «Беспощадный» — в порт Циндао, арендованный Германией. Эскадренный миноносец «Бурный» — в порт Вэйхайвэй (аренда Великобритании). Крейсер «Диана» — во вьетнамский порт Сайгон французского Индокитая. Миноносец «Решительный» — в китайский порт Чифу.

Крейсер «Новик», пытавшийся прорваться к Владивостоку, почти достиг его. Близ Корсаковского поста (японский Отомари, современный город Корсаков на острове Сахалин) крейсер, который хотел здесь произвести бункеровку, то есть пополнить запасы угля, вступил в неравный бой с подошедшими двумя японскими крейсерами. Во время боя «Новик» получил серьезные повреждения, что заставило команду затопить свой корабль. Экипаж крейсера сошел на берег Сахалина, сняв с корабля часть артиллерийского вооружения для обороны Корсаковского поста в случае нападения на него вражеского десанта.

После сражения в Желтом море броненосные корабли порт-артурской эскадры уже не использовались для активных действий против японского Соединенного флота в открытом море. Эскадренные броненосцы «Ретвизан», «Победа», «Пересвет» и крейсер «Паллада» находились в полной исправности и всегда были готовы выйти в море. На крейсере «Баян» и броненосце «Полтава» заканчивался ремонт. И только эскадренный броненосец «Севастополь» из-за сильных повреждений не мог до конца осады Порт-Артура выйти в море.

В конце августа — начале сентября русские корабли, стоявшие в гавани на якоре, многократно вели обстрелы японских позиций. Всего было выпущено около 250 крупнокалиберных снарядов. Огонь корректировался наблюдателями и был эффективен. В то же время на внешнем рейде продолжалось траление японских мин. Русские эскадренные миноносцы не раз выходили в море и совершали в соседних бухтах ночные минные постановки. От них в сентябре погибли японский истребитель «Хаядорн» и канонерская лодка «Хайнен». На вражеских минах подорвались и погибли миноносцы «Разящий» и «Выносливый».

После сражения в Желтом море началось разоружение порт-артурской эскадры. Морские батареи, установленные на берегу, были приписаны к эскадренным броненосцам и крейсерам, командиры которых обязывались обеспечивать батареи всем необходимым. Корабельная артиллерия была перевезена на сушу, на сухопутный фронт ушла и большая часть команд.

В день прорыва порт-артурской эскадры и сражения в Желтом море отряд владивостокских кораблей вышел в Японское море для ее встречи. 1 августа 1904 года в Корейском проливе, близ залива Ульсанман, в 36 милях севернее острова Цусима, произошло морское сражение. В нем против трех русских легких крейсеров — «Россия», «Громобой» и «Рюрик» участвовало 6 броненосных крейсеров эскадры контр-адмирала Хиконоэ Камимуры. Сражение началось в 4 часа 45 минут с дистанции 60 кабельтовых. Японцы имели полное преимущество и в численности, и в артиллерийском вооружении, и в скорости хода.

В ходе боя на крейсере «Рюрик» было выведено рулевое управление, и он поднял флажный сигнал «Не могу управляться». После этого японские корабли сосредоточили на нем свой огонь. «Громобой» и «Россия» попытались было отвлечь вражеский огонь на себя, но безуспешно. Через некоторое время они, получив значительные повреждения, вышли из боя и взяли курс на Владивосток, преследуемые японскими броненосными крейсерами. То, что «Громобой» и «Россия» на всех парах продолжали путь к Владивостоку и предоставили «Рюрик» своей судьбе, было на русском флоте за всю его более чем 200-летнюю славную историю случаем едва ли не беспрецедентным.

«Рюрик» некоторое время пытался следовать за ними, но около 8.30 стал заметно отставать, после чего развернулся навстречу преследователям и завязал бой один против четырех. Бой единственного устаревшего русского крейсера против четырех новейших японских броненосных крейсеров продолжался еще почти четыре часа. «Рюрик» получил свыше 50 попаданий, к концу боя потерял всю артиллерию, 202 человека экипажа были убиты и 238 ранены. Погибли командир корабля капитан 1-го ранга Е.А. Трусов и старший офицер капитан 2-го ранга Н.Н. Холодовский.

К концу боя крейсер «Рюрик», почти потерявший ход, имел большие повреждения. Оба мостика на нем были сбиты, мачты повалены. Японский источник свидетельствовал: «Не было ни одного живого места, куда не попали бы… снаряды. Большая часть бывшей на верхней палубе команды была или убита, или ранена; орудия одно за другим были подбиты, и могли действовать едва лишь несколько штук. Четыре котла были разбиты, и из них валил пар. В рулевое отделение проникла вода, и крейсер понемногу садился кормой».

Последнее, что мог сделать русский крейсер, так это попытаться таранить слишком близко подошедший к нему вражеский крейсер «Ниниву». Когда на корабле погибли или получили тяжелые ранения почти все офицеры, за командира остался 13-й по счету лейтенант К.П. Иванов. После 10 часов из строя вышло последнее корабельное орудие, трижды раненный лейтенант приказал открыть кингстоны, и крейсер «Рюрик», не спустив Андреевского флага, затонул в водах Японского моря. Победители подобрали из воды 625 русских моряков, которые после окончания войны возвратились на родину из плена.

В расчеты высшего японского командования не входила длительная осада крепости Порт-Артур. По их мнению, стоявшая там русская эскадра, насчитывавшая еще 5 броненосцев, 2 крейсера и 15 эскадренных миноносцев, реально представляла большую угрозу. Тем более что корабли Соединенного флота после долговременной блокадной службы в море и боевых столкновений с русскими требовали срочного ремонта и замены части артиллерийского вооружения. В Токио обладали достоверной информацией, что Балтийская эскадра готовится к переходу на Дальний Восток.

В силу этих обстоятельств скорейшее взятие Порт-Артура и уничтожение русской эскадры во внутренней гавани крепости стало главной задачей осадной 3-й японской армии и Соединенного флота, блокировавшего Порт-Артур с моря. Ноги понимал, что без мощного артиллерийского воздействия на защитников крепости самый яростный ее штурм обречен на неудачу. Он распорядился в срочном порядке оборудовать новые, более удобные позиции для осадных батарей. Объем работ был огромный, поскольку на позиции предстояло поставить несколько сот артиллерийских орудий.

Порт-Артурская крепость, несмотря на свою незавершенность, к началу осады была уже не та, что в начале войны. Под руководством генерал-майора Кондратенко сухопутный фронт крепости за три-четыре месяца преобразился. Для проведения инженерных работ, кроме солдат и матросов, были наняты местные китайцы. В отдельные дни на построении оборонительных сооружений трудились до 6 тысяч местных жителей. Почти все земельные работы производились ими.

К началу первого штурма осадная армия Ноги насчитывала свыше 70 тысяч штыков. Она состояла из трех пехотных дивизий, двух резервных бригад, полевой артиллерийской бригады, двух отрядов морской артиллерии, резервного саперного батальона, специальных войск. Число осадных орудий составляло 198 стволов. Всего обстрел крепости с суши вело свыше 400 орудий различных калибров.

31 июля в 20 часов 30 минут японцы превосходящими силами начали наступление на передовые позиции Западного фронта и захватили сопки Трехголовую и Боковую. Но дальше атакующие продвинуться не смогли, и их наступательный пыл иссяк. Ноги решил было ограничиться этим тактическим успехом, но приказ главнокомандующего маршала Оямы потребовал от него продолжить штурм.

Высшее командование Страны восходящего солнца не без оснований предполагало, что дальнейшие бои за Порт-Артур будут стоить им больших жертв и самым существенным образом отразятся на моральном состоянии императорской армии. Поэтому 3 августа Ноги и Того направили в Порт-Артур парламентера с письменным предложением сдать крепость без боя, то есть капитулировать.

На состоявшемся в тот день заседании Совета обороны предложение о капитуляции было решительно отклонено. Японская сторона утром следующего дня получила ответ: «Предложение сдать крепость, как несовместимое с честью и достоинством русской армии и не оправдываемое настоящим положением крепости, не может быть предметом обсуждения». Действительно, Порт-Артур в дни первого вражеского штурма оставался сильным во всех отношениях.

Ноги из-за прошедшего сильного дождя (почва стала вязкой и затрудняла передвижение пехотинцев) перенес штурм русской крепости на 6 августа. Он принял в своем штабе группу иностранных корреспондентов, освещавших ход войны со стороны Японии, и самоуверенно заявил им:

«Вы совершили, господа, очень длинное путешествие с целью увидеть войну… но вы прибыли удачно, как раз к моменту, когда можно видеть завершение победоносной кампании».

Первый штурм Порт-Артура начался ожесточенной бомбардировкой русских позиций, которая продолжалась около часа. Были задействованы все войска осадной 3-й армии, за исключением одной 5-й резервной бригады, которая составляла резерв командующего. Полк японской пехоты атаковал гору Угловую, обороняемую четырьмя ротами 5-го Восточно-Сибирского стрелкового полка. С большими потерями атакующие добрались до проволочных заграждений и под ружейным огнем русских залегли, не имея возможности двинуться ни вперед, ни назад.

Командовавший штурмом на этом участке генерал-майор Тамоясу ввел в бой новые силы, и японцам удалось захватить окопы одной из рот русских стрелков. Ряды защитников горы Угловой заметно поредели, комендант укрепления подполковник Лисовский получил три ранения, но продолжал руководить боем. Вскоре на Угловую прибыл генерал-майор Кондратенко, который взял на себя руководство обороной высоты, окруженной противником уже с трех сторон.

Не менее жаркие, неудачные для японцев бои происходили и на Северном фронте, особенно у Водопроводного и Кумирненского редутов. Японские пехотинцы раз за разом упорно пытались водрузить на бруствере первого из этих редутов свой флаг, но каждый раз пулеметным огнем отбрасывались обратно в ров. Когда на Водопроводный подоспело подкрепление — рота пограничной стражи, комендант редута капитан Кириленко повел в контратаку своих сорок стрелков и пограничных стражников и очистил от японцев ров. По предложению минного офицера крейсера «Баян» лейтенанта Подгурского в голову японской траншеи-сапы по желобу из досок были спущены минные шары, взрыв которых принес много потерь противнику. За день боя у этого редута штурмующие потеряли более полутысячи человек.

После трехдневного сражения стало ясно, что главный удар японцы наносят на восточном участке крепостной обороны. Генерал-майор Кондратенко приказал перебросить сюда несколько резервных рот. Часть подбитых орудий артиллеристы заменили запасными. Вечером третьего дня вражеского приступа командующий сухопутным фронтом объявил войскам, что ни малейшего отступления от занимаемых ими позиций не допускается и любое отступление будет караться по всей строгости законов военного времени.

Для усиления обороны на суше с кораблей Тихоокеанской эскадры было свезено на берег семь десантных рот: с «Пересвета» — 215 человек, с «Победы» — 222, с «Полтавы» — 200, с «Севастополя» — 182, с «Ретвизана» — 207, с «Паллады» — 116 и так далее. Всего 21 офицер и 2246 матросов.

Четвертый день штурма начался отвлекающими действиями противника на западном участке обороны — генерал Ноги безуспешно пытался привлечь сюда русские резервы. У Длинной и Дивизионной гор моряки из Квантунского флотского экипажа отбили несколько яростных атак. На Северном фронте японская пехота больше маневрировала, а осадная артиллерия вела сильный огонь по крепостным укреплениям.

Бои за гору Длинную (ее штурмовала целая пехотная бригада) обернулись для японцев большими потерями и успеха не имели. Впоследствии по приказанию Ноги на вершине горы был поставлен столб с надписью на русском языке:

«Полковник Синзоро Тедзука был расстрелян за то, что, заняв русские окопы, не сумел их удержать, а когда русские открыли огонь, он бежал, чем способствовал нашей неудаче».

Главные бои на четвертый день генеральной атаки Порт-Артура разыгрались на восточном участке обороны. Русские редуты и прилегающие к ним окопы вновь стали местом кровопролитных схваток. Вражеские атакующие цепи сменяли одна другую. Днем ввиду угрожающего положения Кондратенко вывел на передний край морской десант — семь рот моряков с кораблей Тихоокеанской эскадры, свыше двух тысяч человек. Моряки штыковой атакой выбили японцев из тех разрушенных крепостных укреплений, которые они успели захватить.

Японская артиллерия без устали продолжала обстреливать укрепления крепости. Русские редуты засыпались вражескими снарядами. Некоторыми из них, совершенно разрушенными и лишившимися большей части своих защитников, противник сумел завладеть. Но это были только полевые укрепления. Командующий японской осадной армией мог торжествовать — его войска вклинились в главную линию обороны русской крепости.