Заслуживают также внимания обширные и обстоятельные труды генерала Н. Н. Головина "Российская контрреволюция в 19171918 гг.". Дьявольское коварство большевиков нарастало. Они заявили, что восстание якобы необходимо для того, чтобы защитить II съезд советов от "контрреволюции". И для руководства восстанием они создали военнореволюционный комитет Петроградского совдепа (ВРК), который, в свою очередь, огласил, что он нужен якобы для защиты столицы, ее гарнизона и демократии от той же "контрреволюции". Другими словами, большевики приступили к захвату власти под флагом "обороны", хотя Ульянов-Ленин утверждал: "Мы станем оборонцами после перехода власти к пролетариату". В восстаний ставка делалась на гарнизон. Для агитации в его части было разослано 292 комиссара. В штаб военного округа направлялись еще три комиссара во главе с Леманом-Невским. Ульянов-Ленин бесновался и судорожно торопил всех содельцев с восстанием, посылая записки членам ЦК, ВРК, партийным руководителям районов. Вот одна из таких его записок вечером 24 октября: "Товарищи... Положение донельзя критическое. Яснее ясного, что теперь, уже поистине, промедление в восстании смерти подобно... нельзя ждать... Можно потерять все... Было бы гибельно и формальностью ждать колеблющегося голосования 25 октября... Правительство колеблется. Надо добить его во что бы то ни стало. Промедление в выступлении смерти подобно". Пролетарский вождь дважды повторил о боязни смерти! Он пытался опередить события и поставить II съезд советов пред совершившимся фактом захвата власти. Одновременно в "Совете Республики" (в "предпарламенте"), возникшем из неудачного "демократического совещания", под председательством Дана-Гурвича шла говорильня, которую будировал Кирбис-Керенский, клянясь в верности революционной демократии и требуя от нее всемерной поддержки. Этот "Совет Республики", как совещательный орган при "Временном правительстве", принял резолюцию о создании комитета общественного спасения из представителей городского самоуправления и демократических партий в контакте о "Временным правительством". В его резолюции было оговорено, что захват власти грозит вызвать мобилизацию "черносотенных контрреволюционных сил", но ничего не было сказано о бесчинствах большевиков. Эта резолюция так и осталась только на бумаге. Штаб гарнизона "потребовал" от надежных казачьих частей "седлать коней" и встать на защиту "Временного правительства", но они ушли в "нейтралитет". Да и было ли то требование штаба настойчивым, когда Кирбис-Керенский боялся их как огня, видя в них "контрреволюцию". А штаб во главе с главнокомандующим полковником Г. П. Полковниковым (масоном "военной" ложи) не доверял и "Временному правительству", видимо, лелея надежду на его свержение. Полковников предписывал всем офицерам оставаться в казармах в случае самовольного выступления каких-либо частей (?!). Накануне 25 октября "искусники" от партий социалистовреволюционеров и социал-демократов под председательством Гоца провели ночь на экстренном заседании ЦИК и исполкоме совета крестьянских депутатов. А тем временем главари большевиков не дремали и не заседали: их тройка ВРК - Подвойский, Чудновский и Антонов-Овсеенко - пыталась, что есть силы, вершить восстание. Ей удалось согнать в вооруженную "толпу" отдельные группы солдат из Павловского, Кексгольмского и Финляндского полков. Даже гарнизон Петропавловской крепости на первых порах ушел в "нейтралитет". Эту "толпу" пополнили матросы и 255 рабочих Балтийского завода и 80 рабочих Путиловского. В окружении Зимнего дворца якобы участвовало около 2000 матросов-кронштадтцев, 1500 матросов-гельсингфорцев и красноармейцы. Авантюра с его "взятием" удалась: он был сдан без боя на милость окружавших, руководимых Григорием Исааковичем Чудновским - будущим первым совдеповским комендантом дворца русских царей (большего позора и не придумаешь!). Зимний пытались оборонять женский батальон, 2-3 роты юнкеров и 40 георгиевских кавалеров-инвалидов во главе с капитаном на протезах. А ранее вооруженные 50 человек, ведомые Склянским, захватили Главный штаб. "Совет Республики", заседавший в Мариинском дворце, был также захвачен, а находившихся в нем революционных демократов выдворили, среди них были социалист-революционер Авксентьев, кадет Набоков, народный социалист Пешехонов, социал-демократ Крохмаль, генерал Алексеев и другие. Антонов-Овсеенко руководил "восстанием" с "Авроры", а Подвойский - из Петропавловской крепости. Утром 26 октября ВРК объявил себя "Государственной властью"! Ульянов-Ленин, пока шла неразбериха - "кто кого", все время прятался в задних комнатах Смольного в замаскированном виде, часто полеживая на полу, отдыхаючи, вместе с содельцем Бронштейном-Троцким. Вождь даже не явился на открытый Даном-Гурвичем II съезд советов, в котором большевики имели из 650 голосов 390. Меньшевики-интернационалисты, социалисты-революционеры, социал-демократы, меньшевики, бундовцы и другие фракции революционной демократии выступили на нем против захвата власти большевиками и покинули его. Оставшиеся на съезде большевики и левые эсеры, представлявшие самих себя в стране, послушно пошли за вождем и занялись бесовским "законотворчеством", испекая первые совдеповские "декреты". Даже в сентябрьскую большевизацию советов по всем губернским городам, вместе взятым, избранные гласные от большевиков составляли 7 процентов, а в небольших городах - всего 2 процента. И только в Петрограде и Москве большевики получили до 50 процентов гласных, сделав их своей революционной цитаделью. Ставка и общеармейский комитет выступили в октябрьские дни против захвата власти большевиками и приняли меры к ускорению движения воинских частей на Петроград. Но Главнокомандующий северным фронтом генерал Черемисов самочинно отменил их посылку в столицу и даже пытался уговорить Главнокомандующего западным фронтом генерала Балуева сделать то же самое. Бегство "Верховного Главнокомандующего" Керенского окончательно подорвало все попытки Ставки и Верховного армейского управления не допустить развала Российской государственности. Сбылись предсказания генерала Л. Г. Корнилова о выступлении большевиков и захвате ими власти, оправдались принятые им заблаговременные меры по сосредоточению конного корпуса у Петрограда для разгона этих немецких ставленников и шпионов. Но в те дни Л. Г. Корнилов был быховским узником, и напрасны были его письменные увещания Ставки в лице генерала Духонина решительно исполнить предложенные им меры. Зная такое состояние армии, разлагавшейся большевиками и их подручными не по дням, а по часам, они 29 октября устроили в Петрограде "кровавое воскресенье". Толпа вооруженных зверей ворвалась во Владимирское училище и учинила кровавое побоище юнкеров и женщин ударного батальона, восставших против захватчиков власти. В этой оргии особенно активное участие приняли латышские стрелки. Вместе с юнкерами и женщинами-воинами были расстреляны мирные жители столицы, в том числе дети, женщины и старики. Сдавшиеся юнкера на городской телефонной станции выводились на улицу и здесь зверски убивались, кидались на перила набережной Мойки, сбрасывались в нее и расстреливались в воде. Так начался "кровавый путь юнкеров на Голгофу" по почину "самодержавного ВРК". На горизонте замаячила "кровавая заря" большевизма и его бесноватого вождя Ульянова-Ленина. Но ни штаб Петроградского военного округа, ни Главнокомандующий северным фронтом генерал Черемисов, ни руководители Ставки - генерал Духонин, Вырубов, Ковалевский (комиссар "Временного правительства") не вступились за юных воинов, вставших на защиту России. Лишь генерал Краснов, имея всего 600 казаков, 18 орудий и броневик, пытался прийти на помощь оккупированному большевиками Петрограду. Но он с этой горсткой воинов не был поддержан армией. Достойный наследник генерала Рузского на посту Главнокомандующего северным фронтом, предатель Родины генерал Черемисов отменил все распоряжения генерала Краснова, и движение третьего конного корпуса к столице стало невозможным. Совершилось очередное в те дни государственное преступление. Дойдя до Пулковских высот, генерал Краснов повернул назад, в Гатчину, где и сдался большевистской вооруженной "толпе". В первых числах ноября 1917 года проходили могилевские "разговоры" в Ставке. Тут речь шла не только о том, чтобы "обсудить конструкцию политической власти, но и фактически создать правительство, опираясь на авторитет общеармейского комитета". От революционной демократии на этих "разговорах" присутствовали бывший военный министр Верховский, социалисты-революционеры Авксентьев, Чернов, Гоц, Фейт, Герштейн и Ракитников, меньшевики Богданов и Скобелев, народный социалист Знаменский. Объединения сил в Могилеве не произошло из-за "сумбура прений", который вносила левая делегация "Викжеля" (большевика Антонова, социал-демократа Ланьера, большевика-меньшевика Сенюшкина). Общеармейский комитет ввиду разногласий партий отказался от "немедленного создания власти". "Второй Версаль" не состоялся! В те же дни гремели словопрения, принимались резолюции и воззвания на "Земском соборе" - совещании представителей городских и земских самоуправлений, созванном по инициативе Петроградской городской думы. Там лидировал Церетели, упреждавший о возможной "контрреволюции" в связи с большевистским переворотом. Захватив "власть", большевики решением своего ЦК 4 ноября отвергли соглашение с другими партиями, входившими в совет рабочих и солдатских депутатов, и встали на путь диктатуры, которую их вождь прозвал "пролетарской". Он не смягчился даже тогда, когда пять членов ЦК вышли из его состава (Розенфельд-Каменев, Анфельбаум-Зиновьев, Милютин, Ногин и Рыков) и десять наркомов и управляющих сложили свои полномочия (Ногин, Рыков, Милютин, Теодорович, Рязанов, Дербышев, Арбузов, Гансен-Юренев, Федоров и Ларин). Вождь запомнил им это! Он после того отвел им второстепенные роли в партии и советском "государстве", а ближайших содельцев - РозенфельдаКаменева и Анфельбаума-Зиновьева - ультимативно призвал к партийному порядку, обвинив их в "саботаже и дезорганизации работы". Розенфельд-Каменев слетел с поста председателя ВЦИК, уступив его Свердлову - преданнейшему содельцу вождя. Так был заложен внутрипартийный террор! А о межпартийном терроре и говорить не приходится! Еще 10 ноября Ульянов-Ленин объявил кадетов врагами народа! За кадетами последовали все другие бывшие "братские партии", помогавшие большевикам ухватиться за власть: они подлежали уничтожению! Однако еще в конце октября - начале ноября партии революционных демократов пытались вмешиваться в дела большевиков. Так, представители 8 партий и 9 организаций стремились при посредстве "Викжеля" уговорить большевиков создать "Временный народный совет" с ответственным правительством. Именно тогда 20 делегатов Обуховского завода, явившихся на это согласительное совещание революционной демократии, заявили: "Вы все не стоите того, чтобы вас земля носила. Повесить бы вас всех на одном дерево - в стране само наступило бы спокойствие". Они выкрикивали: "Керенского, Ленина, Троцкого прежде надо повесить" и "долой партии, вожаков - они ничего не могут нам дать!" Даже распропагандированные рабочие догадывались, что столицу захватил опасный антигосударственный угар, который позволил узурпировать власть наиболее наглой и преступной шайки разбойников - большевиков. А как реагировали жители Петрограда на октябрьский переворот? Большевистские комиссары рыскали по всему городу, разжигали среди вооруженных толп и самочинных "революционных банд" классовую ненависть к "буржуям", натравливая на них "восставших". Потому сотни тысяч горожан уходили подальше от греха, запирались в своих жилищах и хранили глухое молчание. Однако 17 ноября на улицы столицы вышли более 10 тысяч петроградцев с протестом против вероломного захвата власти большевиками. Перепуганные ВЦИК и СНК укрылись за стенами Смольного под охраной латышских стрелков, вызванных с фронта, - новых "преторианцев". Столичный гарнизон, руками которого они загребали "жар" революции и захватили власть, стоял в недоверии. Откликнулся на посягательство большевиков и Правительствующий сенат, хотя и с большим опозданием. Собравшиеся 28 ноября его члены призвали "должностных лиц правительственных, городских и земских учреждений не выполнять незаконных велений комиссаров из Смольного, преступным насилием захвативших державную власть" (постановление написал Таганцев). Но аморальные большевики устремились в темную даль, подминая все на своем пути с дьявольским "фонарем ленинизма", подбадривая себя призывом совдеповского поэта: Мы за собой идти заставим К бичу привыкшие стада, Они сами себя объявили выразителями "воли народа", представителями "народной власти". Лейба Бронштейн, свергнув "власть" Арона Керенского, бесновато кричал народу: "Мы опрокинули власть Керенского, мы повалили ее навзничь и, наступив ногой на грудь, крикнули всероссийскому рабочему и крестьянину: придите и возьмите ту власть, которая единственно принадлежит народу..." Потомок древнего революционного Израиля знал, что утверждал: "Ныне власть вам, русским, дается не от Бога, а от нас - избранного племени. Радуйтесь: пришло вам, православным христианам, истинное спасение!" Ленинскобронштейновская авантюра "всемирного исторического масштаба" удалась! Жуткая, беспросветная тьма Неправды объяла Россию! 25 октября 1917 года был развернут большевиками столь же вероломный захват власти и в Москве. И здесь был создан ВРК из большевиков Муралова, Оппокова-Ломова, Смирнова, Усиевича (кандидатов Аросева, Мостовенко, Рыкова, Будзинского), меньшевиков Тетельбаума и Николаева (кандидата Гальперина), социал-демократовобъединенцев Константинова (кандидата Ясепко) и кооптированных большевиков Розенгольца и Ведерникова (начальника красной гвардии). Тут же суетились большевики Смидович, Альтер и ГубельманЯрославский. 26 октября им удалось вывести из казарм три роты 193-го запасного полка, несколько рот 55-го и 56-го запасных полков, но к Скобелевской площади пришла лишь одна рота. Помогли две-три сотни "двинцев" - изменников Родины, сидевших за бунт в Бутырской тюрьме и выпущенных оттуда по настоянию совета. В запасных полках бесновались и выводили на бунт солдат некий Ангарский (потом ставший литератором Клестовым), Аросев и Губельман-Ярославский. Последний даже был назначен политкомиссаром в Кремль, где уже командовал самочинный большевистский комендант прапорщик Берзин. Давидовскому удалось пригнать несколько орудий с Ходынки на Скобелевскую площадь. А еще тогда в Москве орудовала "ленинская часть московского комитета большевиков" - Бухарин, Осинский, Ольминский, Владимирский, Штернберг, Маленков, Залкинд-Землячка. 2 ноября профессор астрономии (хорош профессор!) Штернберг руководил тяжелой артиллерией, громя ею Кремль из Замоскворечья, а 3 ноября тем же занимался Давидовский, бомбардируя его Никольские ворота. Из Петрограда им прибыла матросская подмога. Утром 4 ноября оставленный юнкерами Кремль брала "дружина красной гвардии при исполкоме латышской секции большевиков", которая и приняла Московский совдеп под защиту (опять "преторианцы"!). Предательский комитет общественной безопасности (КОБ), составленный в основном из представителей партий революционной демократии, сдал в плен последних защитников Москвы - юнкеров и офицеров числом в несколько тысяч. В тот плен были взяты даже 8-12летние дети из кадетских корпусов. Так продолжился "кровавый путь юнкеров на Голгофу" и в Москве. А в это время "прославленный" генерал Брусилов отсиживался на Пречистенке, отказываясь возглавить юных защитников России. Советские "историки" считали, что в Московском восстании 1917 года участвовало 7-8 тысяч солдат и 3 тысячи красногвардейцев. Как показал историк С. П. Мельгунов, эти цифры восставших оказались сильно преувеличенными. Так, революционная демократия предала Россию, сдав ее в объятия кровавым Ульянову-Ленину - Бронштейну-Троцкому и их содельцам. Она считала, что в стране "лучше быть большевикам, чем контрреволюции", то есть национальным силам. Где остались заверения "о готовности умереть за Родину" кадетов Некрасова в марте 1917 года и Милюкова в апреле 1917 года, эсера Авксентьева в московском совещании, трудовика-эсера Керенского в том же марте 1917 года в "предпарламенте", эсера Дана на II съезде советов, меньшевика Скобелева в комитете спасения после большевистского переворота, социал-демократа Церетелли в "Земском соборе", социал-демократа интернационалиста Мартова и других? Канули в Лету! И теперь, спустя 75 лет после преступного захвата власти большевиками, россияне только догадываются, кто сидел в партиях революционных демократов, кто скрывался в их братской партии большевиков! Все они в 1917 году делили власть между собой, грызлись как пауки в банке! Именно они были страшными ненавистниками исторической России, злыми духами, залетевшими в нее со всех сторон. Именно они опутали ее бранью и ложью, злобой и смутой! Именно они покрыли ее темнотою, грязью и пеплом, накатили на нее всеохватный погром! Именно за ними устремилась в столицах ничтожная часть россиян, отступившая от своей исторической веры и пошедшая в услужение ее ниспровергателям, под знамена иной, антихристианской веры, вдохновителями которой выступила самая злодейская часть иудейского племени. Черная свора ее главарей и захватила "власть" в стольных градах. И с каким прискорбием приходится теперь констатировать, что, к стыду россиян, рабочий люд молчал, войска "нейтральничали", казаки отсиживались, генералы и офицеры укрывались. Из 30 тысяч офицеров, бывших в те роковые дни в Первопрестольной, участвовали в ее защите от большевистских супостатов несколько сот! Но то же было и в Петрограде! Уж говорилось о том, как генералы Алексеев и Брусилов, находясь в столицах, не возглавили юных защитников Отечества - юнкоров, которые их просили об этом! Шли месяцы, а "красный октябрь" не расползался по стране, несмотря на усилия 644 комиссаров-большевиков, в основном того же иудейского племени, спешно разосланных по ее градам и весям. Вот где пригодились германские денежки! И только ли они? Нет, не только! Все источники финансирования большевистской революции до сих пор скрываются от россиян. Знаем только, что злейший ненавистник России и православных христиан, глава банка Кун, Лейба и К Я. Шифф бросил большевикам 20 миллионов долларов. Связанная с ним группа Варбурга также финансировала большевиков. Эти инвестиции в большевистскую "революцию" окупились сторицей инвеститорам после захвата "власти" большевиками. Уже 23 августа 1921 года в газете "Нью-Йорк тайме" сообщалось о количестве заграничного золота, привезенного в Америку за последние годы или ожидаемого к поступлению в местные банки. В той же газете говорилось о том, что банк, возглавляемый Я. Шиффом, только с 1 января 1921 года получил золота из-за границы на сумму более 102 миллионов долларов и что большая часть из него была российского происхождения. По свидетельству внука Я. Шиффа, с 1918-го по 1922 год Ульянов-Ленин вернул банку Кун, Лейба и К 600 миллионов золотых рублей по официальному курсу. Большая часть долга была возвращена по принципу бартерных сделок: агенты в России на рубли грабили то, что легко превращалось в капитал на рынках Запада (тут были и сырье, и меха, и золото, и серебро, и бриллианты, и драгоценности, и произведения искусств). И только ли эти западные банкиры получали такие огромные барыши на вложенный в российские преступные дела капитал? Только ли они предоставляли в начале века щедрые кредиты Японии для ведения войны против России? Только ли они финансировали в ней террористические организации перед "кровавым Октябрем"? Нет, не только! В том участвовал весь ростовщический интернационал! На инвестиции этого интернационала разбойничьи шайки сеяли по всей России смерть, насилия, грабежи, страх, неуверенность. Они подрывали основы государственного строя. Именно ими были убиты и ранены 114 губернаторов, государственных деятелей и генералов, 286 офицеров полиции, 452 полицейских, 109 офицеров и даже 750 лучших солдат. Всего же от их рук было убито 7331 и ранено 9661 россиян, занимавших видное социальное, общественное и государственное положение в Отечестве. Чтобы рассчитаться с иностранными долгами, взятыми на революцию, и иметь для продолжения ее новые капиталы, большевики развернули тотальный грабеж всех богатств России, всех ее культурных, исторических и национальных ценностей! И то продолжалось десятки лет! Отдан ли тот зарубежный долг и ныне? Не знаем! Но одно ведаем: российскому народу он не возвращен ни на малейшую кроху! Большевики, имея предостаточное иностранное финансирование, сотворили революционную вакханалию в столицах, откуда начали толкать ее в российскую глубинку, собственными руками россиян, грабя созданное ими за века богатство. Большевистская нечисть раскинула по всей стране не только широкую пропаганду своих идей и устремлений, но и практически их осуществляла. Захватчики России создали в короткие сроки 17 газет с тиражом 1415 тысяч экземпляров в неделю (320 тысяч в день!) и повели разложение национального самосознания россиян, которое и доныне не стихло. Из "красной гвардии" они начали сколачивать красную армию, пестуя из нее карательные войска, новых "преторианцев" и создавая службу террора. Они всеми мерами холили, обихаживали и щедро оплачивали костяк той армии интернациональные части, способные сплачивать красную армию в один оккупационный "таран" и вести беспощадное уничтожение россиян. Итак, большевики захватили наконец "власть" в Петрограде и Москве, укрепив самочинный совет рабочих и солдатских депутатов со ВЦИКом во главе, выделив из него "исполнительный орган" Совнарком, Ульянов-Ленин и определил себя в первые его председатели. От чьего имени они выступали? Даже не от нескольких миллионов рабочих и сотен тысяч солдат, составивших около 1 процента жителей страны, как то сделали партии революционных демократов и "Временное правительство" в феврале - марте 17-го, а от нескольких десятков тысяч тех же обманутых солдат и рабочих, не превышавших сотых долей процента всего населения России. И, сделав это, большевики набросили на Россию чудовищную ложь, объявив себя ее "законными властелинами" якобы по "воле народа"! Все сословия, кроме рабочих да якобы беднейших крестьян, захватчики объявили вне закона, подлежавшими уничтожению. Но как было поступить со 100-миллионным крестьянством? Никак тут не получалось у большевиков, чтоб и от их имени говорить за свою самовольную власть. И тогда были пущены в ход обещания, подкрепленные декретами и "о земле", и "о мире", и "о конфискации и передаче крестьянам помещичьих земель и инвентаря имений", и "об освобождении их от выплаты долга крестьянскому банку, и от ежегодной арендной платы, и от расходов на приобретение земель". Но дело но шло: совдеп все оставался рабочим и солдатским, то есть на "власть", представлявшую "волю народа", он не тянул! Или уметайся вон из России, или что-то предпринимай! Значительная часть крестьянства, организованная социалистами-революционерами в советы, провела 10 ноября 1917 года свой II съезд, на котором был избран центральный исполком советов крестьянских депутатов. Этот съезд поддержал созыв Учредительного собрания и заявил совдепу, чтоб и он "столковался с Учредительным собранием". Но Ульянов-Ленин заявил на нем: "Советы выше всяких парламентов, всяких Учредительных собраний". Большевикам удалось часть депутатов крестьянского съезда переманить в объединенный ВЦИК советов рабочих и солдатских депутатов и добавить в название совдепа слово "крестьянских". Они повели тактику раскола крестьянского движения: всюду, где эсеры проводили крестьянские съезды губерний, они стремились организовать свои параллельные съезды. Выборы в Учредительное собрание прошли 12 ноября, на которых большевики провалились, получив в них четвертую часть мест, а Учредительное собрание должно было состояться 5 января 1918 года. Поголовное большинство крестьянства одобряло созыв Учредительного собрания. Эсеры и поддерживающие их партии наметили провести III съезд крестьянских советов на 8 января, а большевики - в то же время свой. Многомиллионный крестьянский люд попал в "грязный омут" грызшихся между собой партий. Большевики провалились на Учредительном собрании, где Свердлов пытался захватить бразды правления, предложив декларацию "прав трудового и эксплуатируемого народа". Провокационная декларация не прошла на собрании! Они сбежали с него, как трусливое ворье и гнусные провокаторы! Что было делать? Пошли на риск отнятия власти от Учредительного собрания, декретом объявив его контрреволюционным и распущенным. Узурпатор Ульянов-Ленин сказал на заседании самочинной "власти" - ВЦИКе: "Народ хотел собрать Учредительное собрание, но он (Ульянов-Ленин. - Ф. Ш.) сейчас почувствовал, что из себя представляет это пресловутое Учредительное собрание. И теперь мы исполнили волю народа, волю, которая гласит: вся власть советам... Учредительное собрание распускается, и советская революционная республика восторжествует во что бы то ни стало". Видите ли: народ хотел собрать Учредительное собрание, но он, УльяновЛенин, "почувствовал" себя выше народа, потому разогнал собрание! Вот подлый лицемер и лгун! В январе разгон Учредительного собрания поддержали всего 70 уездных крестьянских советов (около 9 процентов всех уездов) и 11 губернских (около 14 процентов всех губерний). 10 января вместо Учредительного собрания большевики собрали III Всероссийский съезд советов рабочих и солдатских депутатов в Таврическом дворце, который заполнили сами они да левые эсеры. Съезд выдавал себя за Российскую "власть". В тот же день эсеры и другие партии собрали крестьянский съезд советов, созванный исполкомом, защищавшим Учредительное собрание. Этот съезд постановил, что вся власть в центре должна принадлежать Учредительному собранию, а на местах - земствам и думам. 13 января большевики и левые эсеры в противовес собрали свой съезд крестьянских советов в Смольном. Это большевистское и левоэсеровское сборище якобы крестьян влилось в заседание совдепа. И получилась видимость "народной воли", от имени которой Свердлов огласил на съезде: "Россия объявляется республикой советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Вся власть в центре и на местах принадлежит советам. Советская республика утверждается на основе свободного союза наций, как федерация советских национальных республик". Узурпаторы власти - Ульянов-Ленин и Свердлов знали что делают: закладывали фундамент расчленения единого национально-государственного тела, которое исторически вобрало в себя российский народ, объединенный общностью судьбы, нравственным идеалом и смыслом жизни. Они толкали Россию на путь гибели. Мало кто помнит, как изощрялись вожди большевизма, карабкаясь к власти. Советское "правительство" - Совнарком - могло на первых порах действовать только до окончательного решения Учредительного собрания и прозывалось "временным", то есть как и первый Петроградский Совдеп прикрывался "Комитетом думы", так и ВЦИК и Совнарком - Учредительным собранием. После его разгона большевики решили в жмурки больше не играть: из названия своего "правительства" они выбросили слово "временное". Крестьянство же поздно поняло, что скрывалось за роспуском земельных комитетов, созданных еще "Временным правительством" после марта 1917 года, и передачей земли во владение совдепов, как не распознало, что таилось за ширмой "законов" "о земле" и "о социализации земли", в которых давалось прямое преимущество коллективистскому принципу использования земли и труда. Знали узурпаторы власти, что получить землю как основное богатство страны в безграничную их собственность и тем грабить крестьян, можно только через коммуны, превратив их там в безвольных рабов. Знали они, что незаконно захватили власть, прикрываясь "волей" ничтожной части нравственно разложившихся россиян. И чтобы удержаться у ней во что бы то ни стало, пошли на страшный, небывалый террор вначале "эксплуататорских классов", а затем - всего крестьянства да и непокорных рабочих, то есть всего российского народа. И всяк, кто отстаивал его исконные права, всяк, кто даже помыслил противное чаяниям верхушки РСДРП и ВКП(б), подлежал беспощадному уничтожению! И первыми под ударами кровавой большевистской секиры упали вожди партии эсеров - Гоц, Герштейн, Тимофеев и другие. В августе 1922 года они были убиты. А наиболее активные ее деятели заточены в тюрьмы и лагеря, где они все и сгибли. За ними такая же участь постигла и все другие партии и их вождей. Катился кошмарный 1918 год. Россия по милости ее предателейбольшевиков проиграла великую войну и позорно в том расписалась по Брестскому миру, который совдепия поручила заключить злейшему ее ненавистнику - Бронштейну-Троцкому. Германия получила Украину, оккупировала Киев, стояла у стен Петрограда. Вековая борьба Православного Царства за Константинополь не увенчалась успехом. Но мало того, ненавистники России разворачивали внешний фронт, направленный против Германии и ее союзников, в глубины России, превращая его во внутренний, нацеленный против нации и народа. Шли повсеместные насилия, расстрелы, массовые зверства, изощренные убийства. Красный террор царил по всем уголкам России и заливал потоками крови "царство пятиконечной звезды", которое поставило цель во что бы то ни стало изгнать из нее царство Православного Креста. Православный духовный мир подвергался невиданным гонениям и жестокостям. Все, что имела Церковь, "национализировалось". Ее храмы превращались в клубы, атеистические кабинеты и музеи, площадки для митингов, отхожие места и склады. Иконы облагались налогами. Преподавание Закона Божия запрещалось, а родителей преследовали за обучение детей по Нему. Над святыми мощами кощунствовали. Служители Церкви десятками тысяч расстреливались и удушались в тюрьмах и лагерях. Какой в том был смысл? То выполнялся тайный план революционной мировой силы, искушенной во лжи, политической изворотливости, хитрости, наглости и ловкости. Этот план претворялся в жизнь под руководством Лейбы Бронштейна и его подручных, которые ратовали не за спасение России, а за благоденствие древнего, как мир, революционного Израиля. Идея их была такова: нанести два стремительных удара - по главному внешнему врагу - немцам и по главному внутреннему, духовно-политическому противнику - носителям идеологических устоев русского народа. Эти устои суть Православная Церковь и Помазанник Божий, Во исполнение этой идеи вероломно убили посла Германии - Мирбаха и успешно сокрушали Церковь. Но Помазанник Божий был еще жив, а потому захват России был незавершенным и проблематичным, Но, как ни лгали на Богом данную России Семью, как ни травили Ее, россияне верили в Ее Божественное предназначение. И тогда ненавистники исторической России пошли на последний шаг: доказать Ее небожественность, непомазанность, нерелигиозность Распятием на Кресте. Распиная Ее, они кричали народу: если Она Божественна, Помазанница Божья, то пусть сойдет с Креста!