Вернувшись за свой столик, я допил кофе и встал. Оставаться здесь было нельзя. Если товарищи пришли по мою душу, то нужно было разбираться с ними пока их всего двое.

Парни попали в неловкое положение, они только что сели и если им нужно будет идти за мной, они будут вынуждены сразу же встать.

Когда я направился к выходу, они даже не посмотрели в мою сторону. Однако все равно чувство приближающейся опасности не проходило. Я вышел из кафешки, свернул в боковую галерею и сразу перешел на скорый, деловой шаг. Галерея была пуста, ни впереди ни сзади людей не было. Укрыться тут было негде, и я прибавил шаг, торопясь попасть на параллельную оживленную «улицу» с бутиками. Дойти до конца мне осталось совсем немного, всего метров пятьдесят, когда в галерее появился роллер. Парень был невысокого роста, в шапочке, надвинутой ниже бровей. Мне почему-то именно это шапочка показалась подозрительной. Сразу вспомнился нашумевший в Москве случай, когда проезжающий роллер заколол известного врача-косметолога.

Скорость у роллера была впечатляющая. Спустя несколько секунд и он уже наезжал на меня. Что бы с ним не столкнуться, мне пришлось отскочить за тонкую опорную колонну. Кажется, он этого не ожидал, и уже поравнявшись со мной, резко затормозил. К счастью, его занесло инерцией чуть дальше меня. Остановившись, роллер потерял преимущество скорости и внезапности, других у него передо мной и не было: ни в опыте ближнего боя, ни в силе. Даже его тонкий длинный стилет, неприметно зажатый в правой руке, не шел ни в какое сравнение с моим настоящим восточным кинжалом.

Мне показалось, что на парне была надета защитная куртка, что-то вроде бронежилета, во всяком случае, мой клинок входил ему в грудь, преодолевая значительное сопротивление. Парень вскрикнул и отшатнулся назад. Я успел вырвать из тела кинжал, спрятал за пазуху и, не оглядываясь, пошел дальше. На все столкновение ушло не больше трех-четырех секунд. Только в конце галереи я позволил себе оглянуться. Роллер все еще стоял на ногах, держась обеими руками за стену. Отсюда это выглядело так, словно человеку стало плохо, и он пережидает, когда полегчает.

Торговая линия, на которую я попал, состояла из магазинов разнообразной крупногабаритной бытовой техники, что в моей ситуации было удачей. Спрятаться в бутиках сувениров или нижнего белья было бы много сложнее.

Я опять перешел на прогулочный шаг и вошел в магазин холодильников. По виду они сильно отличались от тех морозильных агрегатов, к которым мы привыкли, но времени на сравнительный анализ у меня не было. Я быстро углубился в шеренги выставочных образцов.

– Вам чем-нибудь помочь? – спросил, возникая как будто из пустоты, продавец-консультант.

– Я ищу Терехову, – сказал я, неразборчиво выговаривая первую пришедшую в голову фамилию.

– Терентьеву? – переспросил он.

Я кивнул.

– Она, скорее всего, на складе, пройдете до конца, там палево, а дальше спросите, – теряя ко мне профессиональный интерес, нормальным человеческим голосом, объяснил он.

Я поблагодарил и отправился искать неведомую Терентьеву. В любом случае, так можно было выиграть какое-то время. Теперь фамилия Терентьевой служила мне пропуском в самые дальние уголки магазина. Я пробирался все глубже в лабиринты складских помещений и на все вопросы, что тут делаю, спрашивал:

– Не видели Терентьеву?

Постепенно ответы становились все конкретнее, и кончилось все тем, что какая-то девочка показала на дверь, за которой и находилась неуловимая Терентьева и подождала, пока я за этой дверью не скроюсь. Особого плана у меня не было, разве что спросить у Терентьевой о Тереховой, извиниться и уйти.

За дверями я попал в помещение, которое, по-видимому, служило магазинной обслуге комнатой отдыха. Здесь стояла электрическая печь и мойка с несколькими грязными кофейными чашками, шкафчики для сменной одежды. Терентьевой в комнате не оказалось. Я воспользовался моментом, и смыл с кинжала кровь. Делать мне здесь было нечего, и я уже собрался уйти, когда случайно заметил за шкафчиками небольшой закуток, что-то вроде скрытого чулана. Я туда заглянул. В закутке поместилась лишь одна кушетка, как можно было предположить – место тайного отдыха, а то и любовных утех сотрудников. Увидеть чуланчик можно было, только подойдя к нему вплотную.

Ничего лучшего для временного убежища мне было не придумать, Не раздумывая, я протиснулся в узкую щель и сел на кушетку. В тот момент, больше чем о себе, я беспокоился о Денисе. Понятно, что искали и пытались убить меня. Вчерашние хозяева должны были выполнить приказ, но и парень, если попадется в руки таких костоломов, тоже не избежит печальной участи, просто как ненужный свидетель. К тому же через него они могли выйти на остальных участников побега. Я опасался, что Денис просто не выдержит настоящего прессинга.

За себя я не боялся. Сказывался опыт и привычка к опасности, да и бандиты нынешнего поколения были явно жиже своих средневековых коллег. Совершенная техника не требовала таких боевых и волевых навыков как примитивное оружие, а цивилизация смягчила даже самых отмороженных.

Я просидел за шкафами около получаса, пока, наконец, кто-то зашел в комнату отдыха. Судя по легкой походке, женщина. Вскоре это подтвердилось. Она начала напевать незнакомую мне песенку. Я тихо сидел на своей кушетке, пытаясь понять, чем она занимается, Здесь было уютно и очень не хотелось сейчас с кем-нибудь встречаться. Выглядывать я не рисковал. Да вскоре и нужда в этом отпала. Женщина кончила петь и ходить по комнате, скрипнул стул, и наступила тишина. Теперь мне нельзя было даже пошевелиться из опасения обнаружить свое присутствие.

Минут пятнадцать в комнате было тихо, потом женщина скрипнула стулом, подошла к шкафчикам, которые отгораживали ее от меня, и открыла один из них. Она опять замурлыкала песенку, и стал слышен шелест одежды. Время приближалось в шести вечера и, похоже, что она собралась уходить. Я про себя вздохнул с большим облегчением. Если она сейчас меня не заметит. я смогу отсидеться здесь до завтрашнего утра, а потом найти момент и покинуть магазин.

Однако все случилось совсем не так, как я рассчитывал. Кто-то с такой силой ударил по наружной двери, что она затрещала, после второго мощного удара распахнулась.

– Вы кто такие?! Сюда нельзя! Это служебное помещение! Выйдете немедленно! – испуганно закричала женщина.

– Заткнись, дура! – приказал уверенный мужской голос. – Ты Терентьева?

– Ну и что, что Терентьева! Немедленно покиньте помещение, вы что, не видите, я не одета!

– Я тебе велел заткнуться! Будешь слушаться – останешься живой! – сказал грубый мужской голос.

– Я, я... – начала говорить Терентьева и замолчала.

– Ты нам не нужна, – вступил в разговор еще один мужчина, – нам нужен мужик, который тебя искал. Где он?

– Какой мужик? Я не пойму... Позвольте, я хотя бы оденусь...

– Стой, как стоишь! Тебе голой больше идет. Говори куда дела мужика? Учти, будешь врать, на куски порву! – опять сказал первый.

– Я не пойму, о ком вы говорите? Какой мужик, у нас тут много народа работает...

– Ах ты, тварь, ты еще будешь издеваться! – зло сказал второй и, судя по звуку, несколько раз подряд ударил женщину по лицу.

Она вскрикнула и заплакала.

– Отпустите меня, что я вам сделала! Я не понимаю, о чем вы говорите!

– Тебя искал мужик, он нам нужен, если ты его не сдашь, тебе не жить! Усвоила! – теперь заговорил первый.

– Я не знаю, я не пойму, кто меня искал, я никого не видела...

Гости молча слушали, видимо пытаясь понять, врет она или нет. Похоже, решили, что говорит правду. Женщина всхлипнула и замолчала.

– Ладно, не видела, так не видела. А нам-то ты видишь? – спросил первый совсем другим, чем раньше, тоном, как-то сюсюкающе и пакостно.

– В-ви-и-жу, – стуча зубами, ответила она.

– И ломаться не будешь? Будешь послушной? Или ты опять ничего не понимаешь?

– Ну-ка дай руки! Держи ее, – прикрикнул он на товарища и послышался характерный щелчок закрывающихся наручников.

– П-пожалуйста, уйдите! Я буду кричать! Отпусти меня!

Закричать ей не удалось, только вскрикнуть. Дальше говорили только мужчины.

– Чего ты завелся, что у нас, других дел нет? – сердито сказал второй. – Нашел время! Кончаем ее и пошли!

– Да ты что, смотри какой товар! Чего зря добру пропадать! А ты что, не хочешь? Можешь начинать! Как другу уступлю!

– Ладно, черт с тобой, делай что хочешь, только быстро, а я пока по складу пройдусь, сигнал идет, он где-то здесь рядом прячется. Ты только не особо увлекайся, оставь мне немного на десерт, – сказал второй, направляясь к дверям.

– Это само собой, о чем ты говоришь! – вслед товарищу сказал первый. – Правда, лапочка? Хочешь напоследок кайф словить?

Женщина замычала, и тут же последовал звук пощечины.

– Я тебе, тварь, поломаюсь. Сейчас посажу голой ж... на горячую плиту, тогда...

Что тогда будет, Терентьева так и не узнала. Она смотрела остановившимся взглядом как ее «кавалер» жадно глотает широко открытым ртом воздух. Видимо пытается надышаться на всю оставшуюся жизнь. Потом он начал оседать на пол, и она увидела за его спиной меня. Я прижал палец к губам. Женщина замигала широко открытыми, полными страха глазами.

– Все будет хорошо, ты только не кричи, – сказал я и сорвал с ее лица кусок скотча.

Терентьева набрала полные легкие воздуха, но закричать я ей помешал, зажал рот рукой.

– Тихо, ты не знаешь, где у него ключ от наручников?

Она была так напугана, что не смогла ответить, показала взглядом, что не знает. Мне пришлось, преодолевая отвращение, проверить карманы агонизирующего тела. В них, кроме ключа, нашелся маленький пистолет, незнакомой мне конструкции. Я сунул оружие в карман и расстегнул на Терентьевой браслеты. Ее била дрожь, все тело покрыли пупырышки гусиной кожи.

– Выпейте воды, – сказал я, – и быстрее одевайтесь, скоро вернется его товарищ.

Кажется, девушка начала приходить в себя, брезгливо отерла ладонями лицо, потом тихо спросила, переводя взгляд с лежащего на полу насильника, на окровавленный кинжал в моей руке.

– Вы, вы, его убили?

– Убил, – подтвердил я. – Надеюсь, вы не против?

Она не ответила и опять посмотрела на убитого. Вид у того был жуткий. Насильник успел спустить штаны и теперь лежал на спине с огромным вздыбившимся членом, уставившись мутными страдальческими глазами в потолок. Девушку начала бить дрожь, даже стало слышно, как у нее стучат зубы.

– Он вам больше ничего не сделает, – сказал я обычную банальность, налил в пластмассовую кружку воду и заставил ее выпить.

Она послушалась и сделала несколько глотков. Однако шок у нее не проходил.

– Давайте я помогу вам одеться, – сказал я.

– Что? Одеться? Да, нет, спасибо, я сама...

Однако сама на такой подвиг она была явно не способна, времени же у нас оставалось все меньше, каждую минуту мог вернуться второй участник. Пришлось самому взяться за это непривычное мужским рукам дело. Обычно нам достается первая часть женского туалета, раздевание, а уже одеваются женщины, как правило, сами, даже если и за наш счет.

Как ни странно, но с этой сложной задачей я справился почти по армейским нормативам, хотя на бедолаге, когда бандиты ворвались в комнату, не было ничего, кроме чулок. Под конец «процесса» она уже начала приходить в себя и немного мне помогла.

– А он, это самое... придет? – глядя на выбитую дверь, спросила девушка, когда с туалетом мы общими усилиями покончили.

– Будем надеяться, – ответил я, имея в виду совсем другие, нежели у нее резоны. – А вы пока спрячьтесь за шкафами и не высовывайтесь.

– Может быть, лучше убежим? – спросила она, уже объединяя нас в одну команду.

– Нельзя, они знают вас по фамилии, и быстро найдут. Тогда... – я не договорил, чтобы не напугать ее ещё больше. – Лучше разобраться с ними на месте.

– А вы кто, тоже бандит? – спросила она уже из чуланчика. – Это вас они ищут?

– Ищут меня, но я не бандит, а скорее жертва, – скромно сказал я.

– Но ведь вы его так... я даже не поняла сначала.

– Если захотите, я потом вам все о себе расскажу, а теперь, пожалуйста, не мешайте. Мне нельзя отвлекаться.

– Хорошо, – согласилась она, – не буду. А вы точно с тем, кто придет, справитесь?

– Точно справлюсь, – ответил я, оттаскивая убитого с середины комнаты. – Все, больше ни слова, а то бандит нас услышит!

Терентьева, наконец, замолчала, а я прижался спиной к стене возле самых дверей. Времени прошло достаточно, и второй бандит уже должен был вернуться.

– Эй, – шепотом спросила Терентьева, – а вас как зовут?

Мне показалось, что за дверью кто-то стоит, и я не ответил. Тогда она выглянула, посмотреть, не ушел ли я. Глаза уже были не испуганные, а любопытные. Моя театральная стойка с кинжалом в руке девушке явно понравилась.

Пришлось сделать страшные глаза, чтобы она опять спряталась. Кажется, Терентьеву начинало увлекать неожиданное приключение.

Второго бандита я не прозевал. Вошел он, широко распахнув дверь, не таясь, видимо, чувствовал себя совершенно уверенно. Привыкли, сволочи, властвовать над беззащитными людьми! Я сделал шаг вперед и ударил его по затылку рукоятью кинжала. Бандит, словно споткнувшись на ровном месте пролетел в конец комнаты. Однако он оказался крепким мужиком и не упал, а попытался повернуться и оказать сопротивление.

– Ах, ты! – начал он, пытаясь сконцентрировать на мне плывущий взгляд.

Я сразу его узнал, он был один из тех двоих, что зашли за мной в кафетерий. Договорить я ему не дал, ударил сильно, с хорошим запасом. Однако он опять удержался на ногах. Только после удара ногой бандит свалился на пол, на колени, но и тогда еще продолжал пытаться встать. Я вывернул ему руку, защелкнул на ней наручник, а второй браслет пристегнул к какой-то металлической скобе.

Бандит замычал, разбитым ртом, потом выплюнул два выбитых зуба и членораздельно проговорил:

– Теперь тебе конец!

Я, само собой, весь затрясся от ужаса и задал интересующий меня вопрос:

– Если хочешь жить, говори, кто вы такие, что вам нужно и кто вас послал?

Ответить он не успел, в разговор вмешалась Терентьева, она не выдержала неизвестности и вылезла из своего убежища.

– Ой, смотрите, что это у него!

Оказалось, что пока мы разговаривали, бандит свободной рукой уже вытащил из кармана оружие.

– Парень, ты нарываешься, – предупредил я, ударом ноги выбивая из его руки пистолет. – Еще раз дернешься, будешь там же, где и твой товарищ!

Мы оба посмотрели на покойного. Удивительно, но эрекция у того так и не прошла. Бывают же на свете такие супермены!

– Пошел ты! – ответил бандит, немного приходя в себя. – Все равно тебе не жить!

– Очень может быть, – согласился я, – только тебе от этого легче не станет! Я сейчас начну резать тебя по частям! Повторяю вопрос, если сразу не ответишь...

Кажется, мой кинжал показался ему убедительным аргументом, ругаться он перестал и пробурчал:

– Нам тебя заказали...

– Кто заказал, сколько вас, как вы меня нашли?

Он посмотрел мне в глаза, в них пылала ненависть бессилия. Потом откинулся назад. Между нами было около метра, и я не опасался внезапного нападения, но, как оказалось, напрасно. Его свободная рука дернулась в мою сторону, и я успел увидеть в ней какой-то приборчик, напоминающий обычный карманный фонарик. Тут же за моей спиной что-то щелкнуло. Рука замерла на месте, потом медленно опустилась, «фонарик» из нее выпал и покатился по полу.

– Да, ты, знаешь...! – начал я и, не договорив, замолчал. У бандита остановился взгляд, а над бровью появилась маленькая красная дырочка.

Я обернулся. Терентьева с интересом рассматривала пистолет, который я недавно выбил из руки бандита. Потом посмотрела на убитого. Тело уже обмякло, и заваливалось на спину.

– Что это с ним? – удивленно спросила девушка.

– Ничего особенного, если не считать того, что ты его застрелила, – ответил я, машинально переходя с ней на «ты».

– Ой, правда? – испуганно сказала она, как мне показалось, не очень искренне. – Я нечаянно. А это разрядник, – добавила она, подбирая с пола фонарик, – с десяти шагов убивает человека наповал. Я в кино видела.

– Спасибо за помощь, – поблагодарил я. – Нам отсюда нужно срочно убираться. Уже два трупа...

– Три, – поправила она. – Три труппа.

– Откуда же третий? – не понял я.

– Третий возле нашего магазина. Какой-то роллер... Он тоже из этих?

– Тоже. Тем более нужно торопиться. Их здесь может быть много. С этим, – я показал на застреленного бандита, – был еще напарник. По-моему они из одной банды.

– Банды извращенцев, – поправила она, и мы оба посмотрели на зарезанного насильника, – Паршивый импотент!

На импотента тот никак не походил, напротив...

– Если ты об этом... – она правильно поняло мое недоумение, подошла к телу и с размаха ударила носком туфли по вздыбленному члену. Тот вдруг оторвался и улетел в угол комнаты. Я от неожиданности только успел охнуть.

– Ты, наверное, не местный? – резко поменяла она тему разговора.

– В общем, да, я из Сибири, таежник. А как ты догадалась?

– Московские бандиты с кинжалами не ходят и знают, что такое фалопротезы.

У меня сразу появилось несколько вопросов, но я их не стал задавать, пока было не до досужих разговоров.

– На мне есть жучок, – сказал я, вспомнив разговор бандитов, что я где-то поблизости. – Ума не приложу, когда и куда его успели поставить...

– Тебя и без жучка за милю видно, посмотри на себя в зеркало: лицо темное, а подбородок и щеки белые. Ты что, только что сбрил бороду?

– Да, сбрил сегодня утром. Отсюда можно выбраться через служебный вход?

– Можно.

– Тогда собирайся и уходи. Лучше, если ты несколько дней поживешь не дома. Прости, что тебя подставил, но это не нарочно, просто так совпало...

Терентьева внимательно посмотрела на меня, почему-то скептически улыбнулась. Потом вдруг, спросила:

– Тебя как зовут?

– Алексеем, – ответил я.

– Значит ты Алекс, а я Джил.

– Понятно, значит ты Юля, – в тон ей ответил я.

Оба не выдержали и улыбнулись. Девушка, кажется, впервые внимательно на меня посмотрела, а я – на нее. Нельзя было не признать, что Юлия Терентьева внешне была весьма приятным товарищем. Даже после экстремального происшествия выглядела очень даже ничего.

– Тебе нужно переодеться женщиной, – ни с того, ни с сего, сказала она.

– Мне женщиной? Ты что, шутишь?

– Почему? Из тебя получится премиленькая девушка! – засмеялась она.

– Ага, с таким ростом и такой рожей я сразу стану фотомоделью!

– Ну, можно сделать и не девушку, – оценивающе рассматривая меня, сказала Юля. – Сделаем из тебя трансвестита.

– Кого? – поразился я. Нельзя сказать, что я настолько темный в современной сексуальной моде, что не слышал слова трансвестит, правда, что это такое представлял, да и сейчас представляю, не очень отчетливо. Впрочем, искренне сочувствую людям, у которых с сексом какие-то неимоверные сложности.

– Точно, трансвестит из тебя получится супер, по люксу! А одежду возьмем у Аньки, она не обидится!

Из того, что сказала Тереньтева, я понял немногое, но уточнять не стал, промолчал. Она явно лучше меня разбиралась в реалиях своего времени.

– Быстро раздевайся, – загораясь идеей, приказала она, стремительно опустошая один из одежных шкафчиков.

– Зачем это? – подал я свой протестующий голос.

Дело в том, что, переодеваясь в одежду Льва Николаевича, белье я у него попросить постеснялся, и теперь на мне было надето одно его верхнее платье.

– Быстро, сам сказал, нас могут найти! – прикрикнула Юля, с женской сноровкой перебирая платья и белье неведомой мне Аньки. – Ну, что ты стоишь столбом?!

– Не могу я при тебе раздеваться, на мне нет белья!

Девушка весело на меня посмотрела и ехидно улыбнулась.

– Подумаешь, какие мы нежные! А на мне оно было? Ты думаешь, я не заметила, как ты на меня надевал трусики и лифчик!? Все швы выровнял, все складочки разгладил! Теперь моя очередь.

– Тоже скажешь, ты же была без сознания, – пробурчал я, расстегивая плащ. Она в это момент вытащила целый пакет с разноцветными трусами, вывалила их на стол.

– Давай быстрее, что ты возишься! Все равно пришлось бы менять белье!

Пока я, скрипя сердце, раздевался, она уже разложила по порядку предметы моего нового туалета. Не могу сказать, что я был в восторге от вкуса Аньки и выбора Юли. По мне все ее платье было слишком кричащим и ярким.

– А скромнее у твоей Аньки ничего не найдется? – недовольно спросил я, подчиняясь напору.

– Это в самый раз, – не обращая на меня внимания, говорила она, занимаясь сложным, на мой взгляд, делом: упаковать мужика в женское белье. – Так, вот это уберем в бок... или лучше вверх. Как вы бедные только с таким ходите...

Постепенно она поднялась выше пояса, и я смог немного расслабиться. С бюстгальтером никаких проблем не возникло, ничего прятать не пришлось, напротив, добавлять. Дальше – больше, я не без труда, но натянул роскошные штаны пожарного колера, сильно суженные к коленям и безбрежно расклешенные у самого низа. Блузка была подстать брюкам, из ярких лоскутов, вся в украшениях, вышивках и стразах.

Не знаю, какого телосложения была таинственная Анька, но ростом она оказалась ничуть не ниже меня; а размером ноги так и покрупнее.

– Шикарно! – сообщила мне российская Джил, любуясь результатами своих усилий. – Ты просто отпад!

– Да ведь за версту видно, что я не женщина! – сердито сказал я, представляя, каким пугалом выгляжу.

– Ну и что, ты же трансвестит, – отмахнулась она, напяливая на меня зеленый парик.

– Трансвеститы тоже должны прилично одеваться, а ты делаешь из меня какую-то дешевую шлюху!

Не знаю почему, может быть взаимные одевания, с их подсознательной интимностью, уже сделали нас с Юлей почти приятелями. Никакого дискомфорта, оттого что незнакомая девушка трогает меня, где ни попадя руками, поправляет волосы и мажет лицо какой-то ароматной дрянью, я не испытывал.

– Готово! – наконец сказала она и, отойдя на несколько шагов, прищуренным глазом ценителя обозрела получившуюся «композицию». – Вполне! А теперь пройдись, походка – это главное!

– Ну, с этим проблем не будет, – легкомысленно пообещал я, держа в памяти бесчисленные фильмы с переодеваниями, пошел так, как ходят женщины – «летящей походкой от бедра», поводя плечами и виляя задом.

Несмотря на драматизм момента и пару трупов в комнате, Терентьева залилась неудержимым смехом. Я остановился и сердито спросил:

– И что в этом смешного?

– Де-действительно, дешевая ш-шлюха! – еле выговорила она. – Ладно, на первый раз сойдет, потом научишься!

– Потом не будет! – твердо сказал я. – Нам бы только выйти отсюда, и я сразу же переоденусь. Если вам, женщинам, нравится ходить на таких каблуках – ходите, а я не мазохист.

Юля только махнула рукой, стараясь сдержать разбирающий ее смех. Потом все-таки взяла себя в руки и сказала:

– Теперь можно идти.

– А с этими что делать? – показал я на бандитов, – Как только их найдут, на тебя сразу начнут охотиться и мафия и милиция. Можно их хотя бы куда-нибудь спрятать?

– Можно, но они же, наверное, очень тяжелые.

– Что у вас здесь нет никаких телег? – удивился я. – На чем вы свои холодильники возите?

– Есть, конечно, только это автоматические кары. Если хочешь, могу вызвать.

– Вызови, – сказал я, – а мусор, мусор, на чем вывозят?

– Тоже на карах, – начиная понимать, сказала она, – Точно! Мы их отправим в переработку!

Терентьева вынула из сумочки маленькую коробочку и сказала в нее несколько слов. Мне определенно начинали нравиться их многофункциональные, портативный компьютеры, похожий был и у Льва Николаевича.

– Сейчас приедет, – сказала Юля.

Не очень печалясь об уважении к праху усопших, я за ноги подтащил их к дверям.

На месте, где лежал заколотый кинжалом насильник, осталась лужица крови.

– Я буду их грузить, а ты пока вымой пол, – сказал я, на всякий случай проверяя карманы убитых, У обоих оказались компьютеры, и я их оставил себе, засунул теперь уже в свою пурпурную дамскую сумочку. Юля наблюдала за мной, не трогаясь с места.

– Ну, что ты стоишь, нужно быстро замыть кровь! Ты что, не умеешь мыть пол?!

– Не умею, – виновато, ответила она.

– Ребята, вы, похоже, здесь совсем одичали! Возьми мои штаны, намочи их в раковине и сотри с пола кровь. Потом снова их сполосни!

Юля понимающе кивнула, засунула штаны в раковину и включила воду. Когда воды налилось по край, вытащила промокшие штаны двумя пальчиками и, не зная, что с ними дальше делать, спросила:

– Так?

– Иди, встречай кар, – вздохнув, сказал я, и отстранил ее от мойки.