Глава 4

Завтрак проходил в молчании, если не считать короткого обмена репликами вроде «Каролина, сделай милость, спроси отца, не хочет ли он еще сливок» или «Каролина, пожалуйста, ответь своей матери, что сливок мне не надо».

Девочки вообще старались помалкивать, когда родители выходили на тропу войны. Но сегодня их ссора усугубилась еще одним событием. Перед завтраком в столовую, где уже сидело все семейство, вошел посланец Брамвеев с приглашением на бал, которые те устраивали на следующей неделе.

Филдинг Лайтфут, проведший ночь на диване в гостиной, но спустившийся к завтраку насвистывая, сразу помрачнел.

Разумеется, там будет Сэнди Рэндолф, он, разумеется, будет танцевать со своей красавицей кузиной, а Летти, разумеется, будет поощрять его ухаживания, дразня ревнивого супруга.

Филдинг вскочил с места, едва не опрокинув стол, а Летиция поправила волосы и сказала посланнику, что они обязательно приедут. С этой минуты супруги больше не обращались друг к другу.

— Вирджиния, передай своей матери, что ее кузен мог бы сказать о бале, когда приезжал сюда. Говорят, он частенько бывал в последние дни у Брамвеев. Почему они не воспользовались такой оказией, вместо того чтобы гонять к нам посланца?

— Вирджиния, скажи отцу, что Сэнди не знал о предстоящем бале, когда заезжал к нам, — вмешалась Петиция. — А что до его частых визитов в усадьбу Брамвеев, то Сэнди в отличие от твоего отца не дает повода к сплетням и не волочится за Амандой Брамвей.

Несчастная Вирджиния, оказавшись меж двух огней, уныло потупилась. Никто почти ничего не ел, хотя подали восхитительного осетра под белым соусом, запеченного с лимоном и тимьяном.

После завтрака Филдинг ушел к себе, его супруга занялась хозяйством, младших детей отправили играть на лужайку, а Каролина с Вирджинией углубились в сад.

— Что ты наговорила вчера маме? Она просто в бешенстве, — упрекнула Вирджи сестру. — Она, кажется, готова снести мне голову, когда я к ней обращаюсь! Боюсь, она запретит Хью появляться у нас в усадьбе.

Каролина вздохнула. Да, она вела себя отвратительно, за такие слова ей нет прощения, но, может, не слишком навредила Вирджи и Хью.

— Я была немного раздражена, — призналась девочка.

— Немного раздражена? Да после того как ты припомнила матери ее побег, я даже удивляюсь, что ты находишься в саду, а не под замком у себя в комнате.

Каролина опять вздохнула и попыталась сменить тему:

— Ты ждешь Хью и сегодня?

— Нет, — с запинкой ответила Вирджиния. Она даже не сказала Каролине, приняла ли вчера предложение Хью, чем возмутила младшую сестру. Ведь ту лишили ужина из-за нее.

— Тогда хотя бы скажи мне, что ты решила, — настаивала Каролина. Но тут, к ее удивлению, сестра зарыдала и помчалась к дому.

«Наверное, согласилась», — с грустью подумала девочка.

Бежала Пенни, следом за ней клетку покидает Вирджи. Скоро она останется совсем одна на этом изолированном полуострове, рядом с несколькими соседями, двумя маленькими детьми, воюющими родителями и толпой глупых слуг.

Но как Вирджиния собирается бежать, если у них с Хью совсем нет денег? Каролина вздохнула, с некоторым удовлетворением подумав о том, что сестра хоть на этот раз не станет вмешивать ее. Наверное, влюбленные не станут мешкать, ведь она не сможет бесконечно морочить родителям голову. Мать обязательно догадается. Хью будет с позором изгнан, а Вирджи быстро выдадут замуж. Видимо, поэтому сестра так неожиданно и сильно расстроилась. Каролина поняла, что надо что-то делать, причем немедленно.

Подняв глаза, она с изумлением увидела, как к дверям подали коляску. Никто вроде не собирался сегодня выезжать из поместья. Улыбающийся мальчик-грум явно кого-то дожидался.

Через мгновение из дома вышел отец. Куда же подевались его штаны и батистовая рубашка, в которых он объезжал плантацию? Сегодня Филдинг был в щегольском атласном костюме с золотистым блеском, отделанном золотым позументом и украшенном золотыми пуговицами. Из-под рукавов выглядывали белоснежные кружевные манжеты рубашки, в пене кружевного жабо сверкал большой топаз. Голову украшал великолепный алонжевый парик, который отец надевал лишь по случаю выезда в город, башмаки отполированы до зеркального блеска. И вот этот образец галантности вежливо обратился к дочери:

— Каролина, передай своей матери, что я имею честь пригласить ее на утреннюю прогулку. — Это было произнесено с такой ледяной учтивостью, что Каролина на миг остолбенела.

— Да, папа, — быстро сказала она.

Его сумрачный вид не сулил ничего хорошего. Девочка опрометью бросилась в дом, на ходу поднимая подол своего желто-зеленого платья. На лестнице ей встретилась Вирджиния, с горестной миной спускавшаяся вниз.

— Что-то случилось, — быстро шепнула ей Каролина, — Отец разоделся с ног до головы и велел сказать матери, что хочет повезти ее кататься.

Скорбь вмиг исчезла с лица Вирджи. Она была любопытна, как всякая женщина, но совсем не так весела и остроумна, как Пенни. Каролина тосковала по старшей сестре, с которой они частенько смеялись или затевали какую-нибудь смелую Проделку. Девочка вздохнула. От Пенни до сих пор нет известий. Конечно, им с Эмметом надо сначала устроиться, а уж тогда и подавать вести Лайтфутам. Ни один из людей, посланных родителями на поиски старшей дочери, ничего не обнаружил. Да уж. Пенни мастерица заметать следы. Каролина надеялась, что когда-нибудь ей тоже это удастся. Она постучала в дверь материнской спальни.

— В чем дело? — Петиция нетерпеливо смотрела на вошедших дочерей.

Каролина подавила смех.

— Отец просит оказать ему честь и отправиться с ним на прогулку, — выговорила она, с трудом сохраняя невозмутимость. — Он одет как на бал, и коляска ждет у парадного входа.

К восторгу сестер, мать выглядела ошарашенной.

— Филд в своем уме? — проворчала Летиция, но тут же величественно поднялась и едко ответила:

— Передай ему, что я буду готова через несколько минут. А еще скажи, я оденусь не хуже его!

Спускаясь по лестнице за сестрой. Вирджи с удивлением спросила.

— Как ты думаешь, куда они поедут?

— Понятия не имею. Но пока мама одевается, я собираюсь добежать до конюшни и оседлать лошадь. Почему бы и тебе не поехать со мной? Все подумают, что мы отправились погулять, а мы проследим за родителями и сами все увидим.

Отец ждал, шагая взад-вперед по дорожке. Каролина дословно передала ему послание матери, и девочки сразу помчались за лошадьми. Они выехали за ворота усадьбы в тот момент, когда Летиция выходила из дома, однако любимый вороной мерин Филдинга быстро обогнал их коней.

— О! Ты видела, как она одета? — спросила Каролина. — Это же ее новое платье, да?

Разумеется, на матери было новое платье. Девочки не упустили из виду и прическу матери, и…

— Кэрол, на ней та самая шляпка! — чуть не заплакала Вирджи. — Она обещала ее мне, когда ей самой надоест. Господи, надеюсь, ее не сдует ветром, не порвет о ветки деревьев!

«Та самая шляпка» была в самом деле восхитительна. Ее привезли с Британских островов, а отделку завершили в Уильямсберге. Каролина не обратила на сестру ни малейшего внимания, ее больше интересовало, куда собрались родители.

Девочки следовали за экипажем на почтительном расстоянии. Отец ехал по своему обычному прогулочному маршруту, вдоль залива, по мягкому белому песку. Каролина натянула поводья, чтобы не выскочить на открытое пространство.

— Нам лучше остаться здесь, — сказала она.

В любой момент отец мог развернуть коляску, нагнать дочерей и в наказание за их любопытство не взять на бал. Вирджиния из тех же опасений тоже осадила свою лошадь.

— Но как мы увидим, что они задумали? — забеспокоилась она.

— Я влезу на это дерево. — Каролина приподнялась в стременах, ухватилась за толстую ветку над головой и, подтянувшись, встала на седло. Затем она с легкостью перешла на соседнюю ветвь и скрылась в листве. — А теперь еще выше.

— Ты порвешь платье! — запричитала Вирджи, для которой наряды всегда стояли на первом месте. Если бы ее спросили, то она уверенно сказала бы, что прельстила Хью своей замечательной нижней юбкой.

— Да бог с ним, с платьем! — отозвалась Каролина. Она поднималась все выше, покуда не открылся прекрасный вид залива с полным обзором дороги, тянувшейся вдоль пляжа.

— Ты что-нибудь видишь? — крикнула снизу Вирджи.

— Да, они по-прежнему едут вдоль берега. Отец развернул коляску. О! Прямо в море!

— Он с ума сошел!

— Они заехали довольно глубоко в воду, — доложила Каролина. — Оба держатся очень прямо, вряд; ли они в этот момент разговаривают.

— Да нет же, не могут они не разговаривать! — кричала ей испуганная сестра. — Никто не может ехать на лошади в море, не произнося ни слова, даже папа! — Каролина промолчала. — Они уже тонут? Нет, нет. Мама ни за что не согласится!

— А лошадь, кажется, уже барахтается. Уходит под воду…

Нет! Голова вынырнула! Не тонет! Похоже, коляска остановилась. Наверное, мамины юбки совсем промокли.

— Новое платье! — застонала Вирджиния.

— Отдала бы все на свете, чтобы услышать, о чем они говорят.

А разговор супругов в самом деле представлял большой интерес. Когда элегантный, но хмурый, точно гроза, Филдинг внезапно направил испуганную лошадь в море, Петиция хранила величественное молчание, пока вода не залила пол коляски и не намочила подол ее платья. Тогда она приподняла брови, не забыв также приподнять юбки, и сказала, глядя в бесконечную даль залива:

— Ты спятил, Филд? Здесь же нет брода! Куда ты меня везешь?

— В преисподнюю! Туда, где ты будешь как дома, Летти. , — Правда? Значит, поехали дальше, — услышал Филдинг спокойный ответ жены. — Раз я замужем за дьяволом, ему давно нужно было отвезти меня в свой дом.

Несколько мгновений он изумленно смотрел на Петицию.

А тем временем Каролина докладывала со своего поста:

— Теперь они начали говорить. Бьюсь об заклад, мама вправляет ему мозги!

— Тебе не страшно, Летти? — удивленно спрашивал Филдинг. — Ты не боишься, что я вправду решусь на это?

— Ну и что? Я же поклялась следовать за тобой повсюду, — едко отозвалась Петиция, тряхнув красиво завитыми локонами. — А твоя решимость, Филдинг… Ха, достаточно взглянуть на несчастное животное, которое из последних сил пытается держаться на плаву. Ведь ты гораздо больше дорожишь этой тварью, чем мной, и уж коня ты никогда не утопишь! Кроме того, я обязана сказать тебе нечто настолько важное, что, клянусь, у меня хватит сил удерживать твои поганые уши над водой, пока ты все не выслушаешь. А там посмотрим!

Филдинг смотрел на нее с таким озадаченным выражением, какого Легация еще ни разу у супруга не видела. Его серые глаза заблестели, сжатые губы дрогнули, потом белые зубы сверкнули в улыбке, и Филдинг, запрокинув голову, едва не расставшись с париком, затрясся от хохота.

Петиция, не сразу сменившая гнев на милость, наконец присоединилась к мужу. Тем временем несчастный мерин, в ужасе вращая глазами, пытался нащупать копытами дно.

— Кажется, они помирились, уже обнимаются, — сообщила Каролина сестре и добавила:

— Мама потеряла шляпку.

— О нет! — закричала Вирджи, а потом спросила с надеждой:

— Они хоть пытаются ее спасти?

— Похоже, они совсем про нее забыли, и шляпка уплывает вдаль…

— Родители еще в воде? Они тонут, обнявшись?

— Нет, они не собираются тонуть. Отец поворачивает коня… Они выезжают, уже показалось дно коляски, теперь колеса. — Не в силах больше терпеть, Каролина наконец рассмеялась. — По-моему, лошадь очень рада сменить направление!

— А шляпка? — Вирджиния не забыла о самом главном. — Неужели они и теперь ничего не заметили, не пытаются спасти ее?

Каролина не верила своим ушам. Только что родители готовы были растерзать и утопить друг друга, ведь ничто не помешало бы Филдингу сдавить горло жены сильными пальцами, а ей — воткнуть длинную булавку ему в сердце! Но Вирджиния думает только об этой дурацкой шляпке!

— Они ничего не заметили. Коляска на берегу, лошадь отряхивается, мама выжимает юбки. Теперь они поворачивают к дому.

— Без шляпки?!

— Без шляпки, — категорически ответила Каролина. — Шляпка плывет в океан. О, ее уже не видно.

Вирджиния тихо застонала.

— Мама прижалась к его плечу, — докладывала Каролина, начиная спускаться. — Раз они помирились, нам лучше уехать отсюда, и поскорее.

Девочка бросила последний взгляд на залив сквозь ветви дерева. «О Господи, не дай мне такую жизнь! Не допусти, чтобы я походила на свою мать, слишком гордую, никогда не уступающую в споре. Но если этого не избежать, то пошли мне в мужья человека, непохожего на моего отца, мрачного тирана, которого я раздражаю, который никогда меня не полюбит. Пусть это будет человек, которого я смогу понять!»

— Возможно, они действительно помирились, — задумчиво протянула Вирджиния, продолжая грустить из-за шляпки. — Но для меня лучше, когда родители в ссоре. А теперь они могут придумать что-нибудь ужасное, разлучат меня с Хью.

Садясь на лошадь, Каролина сочувственно посмотрела на сестру. Вирджи оказалась права: удар последовал утром. Накануне родители гуляли по саду, точно влюбленные, то и дело останавливаясь, чтобы насладиться ароматом роз, даже обнимались. Кто бы мог подумать, что в это время решалась судьба Каролины?

После завтрака Летиция попросила ее остаться, да к тому же велела закрыть дверь в столовую. Девочка поняла, что разговор будет серьезным.

— Я не позволю тебе выйти за нищего сына мельника, — резко начала мать.

Каролина успела придумать способ защиты, поэтому весело сказала:

— Очень хорошо, обещаю не выходить замуж за Хью. Но можно ему иногда приходить? Мне так нравится его влюбленный взгляд.

— Какое бессердечие! — возмутилась Летиция, но когда девочка лишь безразлично пожала плечами, с подозрением взглянула на дочь. — Он никогда не сумеет обеспечить семью, надеюсь, тебе это понятно?.. — Она сделала паузу, чтобы Каролина осознала важность ее слов, а та, воспользовавшись случаем, по-новому посмотрела на свою блистательную мать.

Этим утром Летиция была в свободном шелковом халате, переливающемся, словно аметист. Она даже поленилась одеваться, поскольку хотела сразу после завтрака вернуться в постель. Так всегда бывало во время «медовых месяцев», изредка случавшихся в их ужасном браке. Сегодня мать просто светится изнутри, синие глаза кажутся мягким бархатом, на щеках появился крепкий персиковый румянец. Подумав о том, какой блестящей красавицей была Петиция в восемнадцать лет, Каролина вдруг поняла, что когда-нибудь и она может стать такой же.

— Конечно, Хью не сумеет меня обеспечить, — спокойно ответила девочка. — И уж тем более он не сумеет дать мне все то, к чему я собираюсь привыкнуть. — Последним замечанием она хотела развеселить мать, но та бросила на нее суровый взгляд и поджала губы. Видимо, Летиция не поверила ни единому слову дочери.

— Вчера мы с отцом пришли к такому решению. Ты чересчур своенравна и можешь плохо кончить, если останешься здесь. Мы отправляем тебя в Лондон, в пансион миссис Честертон.

В пансион! Где была Салли Монтроз, о котором она рассказывала с большим отвращением! Там строгие порядки, скучные уроки, житье впроголодь!

— Я не хочу уезжать! — испуганно воскликнула Каролина.

Но мать только насмешливо улыбнулась.

— Это не обсуждается, — сказала она. — Ты отплываешь через день на «Бристольской деве». Завтра мы всей семьей отправимся в Уильямсберг, переночуем у тетушки Пет, а на следующее утро проводим тебя в дорогу.

— На корабле наверняка уже нет мест, — отбивалась девочка.

— Капитан дружен с твоим отцом, тебе обязательно найдут место.

— А мой гардероб? Во время урагана он сильно пострадал.

Если я еду в такую аристократическую школу, то мне понадобятся новые платья.

— Я подумала и об этом. Мы с отцом решили, что, когда ты сядешь на корабль, он вручит тебе кошелек с золотом. На эти деньги ты без труда оденешься в Лондоне. Миссис Честертон отведет тебя в хорошие магазины и поможет выбрать платья.

Миссис Честертон! Девочка лишилась дара речи. Салли описывала ее безобразной старухой, которая еще носила фижмы, вышедшие из моды в прошлом веке. И эта миссис Честертон поможет ей одеваться? Каролина пылала негодованием: ведь с красотой матери она унаследовала природное чувство стиля, которое выделяло обеих из толпы.

Но протестовать бессмысленно. Мать уже все решила. Пока корабль не отойдет от берега, за ней будут следить, кошелек с золотом вручат с прощальным поцелуем, и она поневоле окажется на борту этой «Бристольской девы».

Через несколько минут Вирджиния нашла сестру на каменной скамейке в саду.

— Неужто правда? Я подслушивала за дверью, но было плохо слышно. Ты едешь в Лондон?

Каролина задумчиво изучала траву под ногами и кивнула, не поднимая головы:

— Правда, я уезжаю. Мама уже все решила.

И вдруг она поняла, что даже рада этому, теперь ее отделит от Бедлама целый океан, мать больше не сможет ею распоряжаться. Не важно, какой будет школа в Лондоне, она означает хоть какие-то перемены в жизни. А еще там полно молодых людей: герцогов, принцев, владельцев поместий. И все они в огромном далеком Лондоне!

Думая о своем, Каролина почти не слышала причитаний расстроенной Вирджи. В дальних краях ее ждут настоящие приключения, романтика. Возможно, именно там живет ее возлюбленный, и не какой-нибудь мелкий клерк, выбранный Пенни, или веселый дурень вроде Хью, и, уж конечно, не безликий сын плантатора, которого очень скоро подыщет ей мать, а ее собственный, настоящий избранник.

Может, в Лондоне она встретит своего золотого незнакомца!

— Кэрол, ты меня не слушаешь, — обиделась Вирджиния. — Я очень сожалею, что мама решилась на такое…

Каролина подняла голову, и в ее серых глазах блеснул лукавый огонек, ибо она уже придумала, как избавиться от ненужной помощи миссис Честертон и одновременно сделать полезное для сестры.

— Вирджи, ты все еще хочешь бежать с Хью?

— О, Каролина, ты сама знаешь! Но у нас с Хью нет денег, разве мы сможем прожить, покуда он не найдет себе работу?

— Пошли ему весточку, — твердо сказала ей сестра. — Предупреди, что сошлешься на зубную боль и не поедешь в Уильямсберг. Хью должен прийти на причал, а в последнюю минуту, как бы на прощание, обнять и поцеловать меня.

— Почему Хью?

— Когда он меня поцелует, я передам ему кошелек с золотом, и вы сможете бежать в Мэрридж-Триз.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

СВОЕВОЛЬНАЯ ДЕВЧОНКА