Его жена пренебрежительно фыркнула.

– Я спросила, где они остановятся, а она сказала, что ей Все равно.

Муж Нетти постарался скрыть улыбку.

– Возможно, они сочли, что это не твое дело. – Он глубоко вдохнул бодрящий морской воздух и проследил за парой чаек, круживших над оснасткой. День был чудесный, и белые паруса «Верной Мэри» шумно трепыхались на ветру.

– Чепуха! – буркнула жена. – Они просто хотели поставить меня на место.

«А дело куда как непростое, – мрачно подумал муж. – Мне, во всяком случае, так и не удалось это сделать». Он кинул быстрый взгляд на девушек, и они с женой удалились. Этих девушек, севших на корабль перед самым его отправлением, пассажиры-мужчины называли красавицами, но на его взгляд только одна была красавицей – блондинка с печальным озабоченным выражением лица.

– Нахалки, вот они кто, – сердито заявила жена.

– А по-моему, просто несчастные девушки. У блондинки глаза красные. Похоже, она плакала.

Его догадка была верна. Всю прошлую ночь Каролина вспоминала о Рэе. Она долго лежала без сна, а когда наконец задремала, ей приснилось, что она на палубе «Морского скитальца». Она устроилась на койке поудобнее, и ей показалось, будто так хорошо знакомое ей пиратское судно, потрескивая обшивкой, взрезает голубые волны Карибского моря. Оно готово к встрече с талионом, втрое превосходящим его по величине и по количеству пушек. И тут перед ней предстал во сне ее возлюбленный.

– Келлз, – нежно позвала она и раскрыла объятия.

– Кристабел, – откликнулся он, назвав ее так, как на Тортуге.

Подойдя к ней, он лег рядом. Его одежда каким-то чудом сразу же исчезла, ему даже не пришлось расстегивать ремень. Такие чудесные вещи происходят лишь в снах. Тонкую нижнюю сорочку Каролины стремительно унес ввысь лунный луч, и она превратилась в альбатроса, широко раскинувшего крылья.

– Келлз, – вновь прошептала она и вздохнула, чувствуя, как его мускулистое тело согревает ее, а руки ласкают самые чувствительные места. – Держи меня крепче! – Каролина обвила руками его шею.

Прижимаясь к нему, она напряглась, с наслаждением ощущая его тяжесть и еще что-то, твердое и упругое, что она приняла в себя с радостным вздохом.

Всю ночь пролежала она в его объятиях, но только во сне. С наступлением утра ее возлюбленный исчез. Рядом сидела только Реба. Энергично расчесывая свои темно-рыжие волосы, она с любопытством спрашивала:

– Кто такой Келлз? Ты что-то бормотала о нем всю ночь. Проснувшаяся миссис Уэдлоу, вздрогнув, села на койке:

– Должно быть, наша девочка видела кошмар. Я слышала лишь об одном Келлзе – знаменитом пирате.

– Вообще-то говоря, если он и пират, то не совсем обычный, – рассеянно обронила Каролина. – Если он и грабит, то только испанские колонии и суда.

– Разница существенная, – заметила Реба, не желая вдаваться в такие тонкости. – Морской разбойник и есть морской разбойник.

– Да, существенная. – Каролина уловила иронию в тоне подруги. Прервав рассуждения миссис Уэдлоу, Каролина объяснила, что обычные пираты в Карибском море нападают на всех без разбора, тогда как некоторые грабят лишь испанские суда. Они скорее не пиратствуют, а каперствуют.

– Откуда ты все это знаешь? – удивилась Реба. Каролина могла бы сказать ей, что слышала это от Рэя во время святок, которые они провели в Эссексе, но сдержалась.

– Все в Виргинии знают это различие. – Она пожала плечами. Это было не совсем правдой, но достаточно убедительной отговоркой.

– Надеюсь, – миссис Уэдлоу с трудом застегнула корсет, – что нам улыбнется удача и капитан Доулиш благополучно достигнет порта, ибо я слышала, что у Азор часто бывают штормы и встречается много пиратских судов. – От страха ее поблекшие голубые глаза расширились.

Каролина вздохнула. В этот момент, охваченная воспоминаниями и приснившимся, она отдала бы все на свете, лишь бы увидеть одно длинное серое пиратское судно – «Морского волка». «Но это только мечта, – сказала она себе. – Мечта, которая никогда не сбудется».

Каролина взглянула на Ребу.

– Зачем ты так старательно причесываешься? Ветер на палубе все равно растреплет твои волосы.

– Хочу хорошо выглядеть, а для этого всегда есть веская причина. Ведь не знаешь наперед, что произойдет и кто тебе встретится.

Каролина пожала плечами. Они уже видели всех пассажиров, и Реба не сочла ни одного из них достойным внимания. А что может «произойти»? Лучшее, что их ждет, – хорошая погода, худшее – встреча с испанским галионом или буря. Каролина, однако, надеялась, что плавание пройдет спокойно.

То же самое говорила и миссис Уэдлоу, обретя наконец присутствие духа.

– И какого черта я позволила втянуть себя в этот разговор, – заметила Реба, когда они вышли на палубу и встали у поручней левого борта. Ветер сильно вздувал паруса, и корабль заметно накренился. Реба не без труда передвигалась по палубе, но Каролина, привыкшая к качке, ощущала себя единым целым с кораблем. Хлопанье парусов и шипение рассекаемых волн были для нее привычными звуками.

– Скоро ты будешь легко расхаживать по палубе, – сказала она Ребе. – И запомни, плавание будет длиться не вечно. Мы доплывем до Бермуд, а оттуда махнем… – У нее едва не сорвалось «домой». Но ведь Филадельфия – не их дом. Их дом – Тайдуотер. Но нет, и это не их дом. Дом – это широко раскрытые объятия мужчины. Дом – пиратское судно, белый под красной черепицей дом над заливом Кайона или большой дом в Эссексе, которого она так и не видела. Дом – везде, где Рэй, где бы он ни находился.

Но теперь Каролина знала, что никогда не вернется домой. Не вернется в объятия этих горячих мускулистых рук. Она никогда уже не простит его. Гордость не позволит ей сделать это. Да и нет никакой надежды, что Рэй когда-либо попросит прощения. Она навсегда изгнана из райской обители.

Дни на борту тянулись долго и однообразно. Когда они миновали Дувр, Ребу, до сих пор не упоминавшую о своем маркизе, словно прорвало.

– Не помню, когда я впервые поняла, что люблю Робина, – призналась она Каролине, когда они прогуливались по палубе, прислушиваясь к хлопанью парусов. Придерживая разлетающиеся юбки, девушки старались не замечать восхищенных улыбок матросов, украдкой бросавших на них взгляды.

– Когда мы были в Эссексе, я не предполагала, что ты любишь его, – заметила Каролина.

–А я и не любила его тогда. – Реба вздохнула. – Он очень красив, а мне безумно хотелось стать маркизой. – Она покраснела. – Я мечтала, чтобы все смотрели на меня с особым почтением, прикидывалась более опытной, чем была на самом деле.

Каролина уже давно это заподозрила. Она кивнула двум торговцам, проходившим мимо и поглощенным беседой о своих делах. В солнечных лучах ярко сверкали железные застежки на их башмаках.

– Так, значит, кроме маркиза, у тебя никого не было? Реба кивнула. «Грустное выражение не идет этому милому личику», – подумала Каролина.

– Если бы ты только видела его таким, каким видела я, Каролина! Высокий, стройный, с гордой осанкой – настоящий мужчина! Взгляд Робина словно раздевает тебя, снимает все, даже нижнюю сорочку.

Каролина тоже знала такие глаза. Она вздохнула.

– Я верила каждому его слову. И знаешь, мне казалось, будто это я соблазнила его, а не наоборот. Только после того как он покинул меня во второй раз, я осознала наконец, что случилось.

– Не понимаю, почему он не женился на тебе после смерти жены, – задумчиво проговорила Каролина. – По-моему, Робин отчаянно нуждался в деньгах. – Она прикусила язык, не желая высказывать предположения, что маркиза интересовало приданое Ребы.

Но ее подруга, поглощенная своими мыслями, ничего не заметила.

– Думаю, мне удалось бы завлечь его, будь у меня время. Но я скрывала от матери, как живу, и Робин, вероятно, счел, что, женившись на мне, вряд ли получит хорошее приданое. А я была так счастлива с ним, что боялась рисковать, боялась потерять его.

«Так оно, вероятно, и произошло бы, – мрачно подумала Каролина, – если бы ты потребовала чего-нибудь большего, чем венчание на Флит-стрит. Но тебе не оставалось ничего другого».

– Видела бы ты, Каролина, как мы были счастливы! – мечтательно воскликнула Реба. – Робин нашел небольшой дом в переулке Висящей шпаги, и мы почти никогда не покидали его. – Она затрепетала, вспоминая о тех сладостных днях.

– Но это же рядом с Флит-стрит, около кармелитов. А я-то думала, что он снял тебе дом на Лондонском мосту.

– Я солгала, – весело призналась Реба, но, заметив удивление подруги, добавила: – Пойми, Каролина, ты вернулись в Лондон красивая, в дорогих новых нарядах, а я жила у Дженни Честертон, чувствуя себя на самом дне. Мне было стыдно вымолвить, что Робин поселил меня в двухкомнатном домишке в переулке Висящей шпаги. Я предпочла сказать, будто живу в высоком доме на Лондонском мосту.

– Понимаю. – А ведь Каролина воображала, что Реба разъезжает по городу в карете, запряженной шестеркой. – Но почему он никуда тебя не вывозил? – Она слышала, что Робин Тирелл, маркиз Солтенхэм, обожал ночные лондонские развлечения.

– Он объяснял это тем, что я новобрачная.

«Невеста с Флит-стрит», – насмешливо подумала Каролина.

– И конечно, деньги у него быстро таяли. Но… – Реба нерешительно закончила: – Полагаю, он не хотел, чтобы нас видели вместе. Ведь мой отец мог прискакать в Лондон и силой заставить его обвенчаться со мной в церкви, без всякого приданого.

– Если это так, почему же ты не связалась с отцом?

– Однажды ночью, когда Робин спал, я написала ему. Но не успела отправить письмо, вспыхнул пожар, и мы выбежали на улицу. Я так и не нашла этого письма, возможно, оно сгорело. Пострадали лишь комнаты на нашем этаже. На следующий день мы переселились в другое. А еще через день, – ее лицо омрачилось, – он оставил меня.

Ничего другого от такого вертопраха, как Робин Тирелл, Каролина не ожидала. Он охотно проводил время с Ребой, однако это не помешало ему погубить ее молодую жизнь, не испытывая никаких угрызений совести.

– Прости, – тихо сказала она. – Мне очень жаль.

– Мне тоже. – Реба снова замкнулась. – Да, я надеялась стать маркизой. – Ее невеселый смех прервался всхлипываниями, и она достала платок. – Есть еще кое-что, Кэрол. Я уверена, что Робин нашел себе другую женщину. Дважды, когда он приходил домой, от него пахло какими-то необычными духами.

Каролина бросила быстрый взгляд на подругу и тут же начала следить за белокрылой чайкой, выписывающей круги на фоне голубого неба.

– Думаешь, мы, женщины, всегда ведем себя глупо? – спросила она.

– В отношении мужчин – да!

– Я не понимаю мужчин, которые покидают нас, не сказав ни слова. – В голосе Каролины прозвучала боль.

– А я понимаю, – с горечью отозвалась Реба. – Им кажется, будто они нашли что-то получше. По крайней мере поновее, что для них, видимо, одно и то же.

Неужели дело именно в этом? Едва ли. Рэй ни жестом, ни словом не выказал, что разлюбил ее. Правда, уделял много времени кораблю и экипажу да еще отсутствовал долгими вечерами. Может, проводил их с герцогиней Лоркой? Эта мысль обожгла ее.

– Нам придется строить жизнь заново, Реба, – устало проговорила она.

– Да, – печально согласилась подруга. – Но я отдала бы все на свете, чтобы вернуть прошлое.

Каролина промолчала, ибо Реба выразила то, что чувствовали они обе.

– Сначала я думала, что ни за что не приняла бы Робина, если бы он вернулся, – вздохнула Реба. – Но теперь думаю иначе. Сколько бы женщин у него ни было, я все равно приму его.

– А я вот нет, – гордо заявила Каролина, отчаянно желая, однако, чтобы Рэй вернулся. Так же отчаянно, как Реба мечтала о возвращении Робина.

И вдруг Каролину охватила жгучая жажда мести. Она должна отомстить прекрасной смуглой герцогине Лорке. Отомстить той, которая украла ее возлюбленного.

– Я никогда не приму Рэя.

Она все еще размышляла обо всем этом, когда судно миновало Па-де-Кале и вошло в неспокойные воды Ла-Манша. Слева находилась Франция, справа – южная оконечность Англии. Прошли Гастингс, где под натиском норманнов некогда определилась судьба Англии. Судно проследовало мимо Дан-генесса, Бичи-Хед, графства Кент, Суссекса, Нового леса Гэмпшира, где располагались охотничьи угодья западно-саксойских королей. Здесь погибли два сына Вильгельма Завоевателя, а всего четыре года назад был схвачен своенравный молодой герцог Монмут, потерпевший сокрушительное поражение в битве при Седжмуре. Но все это не имело никакого значения для Каролины. Ярко освещенные пляжи, зеленые леса и высокие скалистые утесы были свидетелями далекого прошлого, но девушка видела только смуглое лицо и так недавно улыбавшиеся ей серые глаза. К тому времени, когда они достигли Торки с его разбитыми на террасах садами, сплошь покрытыми цветами, а затем миновали Плимутский залив, где во времена Тюдоров английский флот готовился к битве с могучей испанской армадой, Каролине казалось, что она постарела на добрый десяток лет.

Прикрыв ладонью глаза, Реба смотрела на сияющие воды залива и на приближающийся порт.

– Сколько кораблей!.. Интересно, есть ли среди них суда, принадлежащие моему отцу?

В ее голосе уже слышалась тоска по родному дому, и Каролина начала вместе с подругой разглядывать лес мачт в гавани.

Каролина была бы сильно потрясена, узнав, что прекрасная герцогиня Лорка, преследующая ее, словно наваждение, нахмурившись, сидит на палубе одного из этих далеких кораблей, поскольку Рэй отправился в город, посмотреть, как там его люди…

Между тем их плавание продолжалось. Плимут скоро исчез из виду, графство Девон сменилось Корнуоллом, они обогнули Хвост Ящерицы, Лендс-Энд, зазубренные утесы островов Силли. Перед ними открылись бескрайние просторы Атлантики.

Молодых людей на борту не было, девушки изнывали от скуки и безделья, плавание казалось им бесконечным. Небо то сияло голубизной, то серело, а корабль оставлял за собой пенящийся след, повинуясь сменяющимся ветрам. Дни проходили с удручающей монотонностью. Пассажирам до смерти надоели корабельные сухари, заплесневелый сыр, однообразная еда, и они стали сварливыми и раздражительными. Даже невозмутимая, хотя и чересчур болтливая миссис Уэдлоу проявляла явные признаки недовольства. Когда, однажды утром гребень запутался в ее седых волосах, она, бросив заколки на пол, растоптала их.

Однажды в сумерки, когда повеяло сыростью и на океан спустился туман, Каролина и Реба все еще стояли на палубе, не желая идти в душную каюту. К ним присоединился один из торговцев, мистер Сауэрс. Он неоднократно пересекал Атлантику и с удовольствием рассказывал о своих путешествиях.

– Мы приближаемся к Азорским островам. – Ему было приятно блеснуть своими познаниями. – Азоры – Острова ястребов. – Желая произвести впечатление на хорошеньких девушек, он продолжил: – Девять лет назад, когда я пересекал океан, большой вулкан на Азорах извергал тучи черного дыма, застилавшие все небо. До сих пор слышу этот ужасный грохот.

Вздрогнув, Реба встревоженно посмотрела на гряду туч, тянувшуюся в том направлении, куда указывал мистер Сауэрс.

– Взгляните-ка! – вдруг вскричала она. – Из тумана появился корабль и направляется к нам. Думаете, это английское судно?

Все трое они молча наблюдали за приближением едва различимого в сумерках корабля. «Он напоминает «Морского волка», – грустно подумала Каролина, и ее– сердце болезненно сжалось.

– Я что-то не вижу флага, – подавшись вперед, заметил Сауэрс. – Может, капитану удастся разглядеть его в подзорную трубу…

Со стороны приближающегося судна что-то грохнуло. Прямо перед «Верной Мэри» в воду шлепнулось ядро. Это было требование остановиться.