Игорный дом мисс Честертон. Лондон, Англия. Лето 1689 года

Каролина не сразу решилась посетить мисс Дженни Честертон, зная, что Рэй не одобрил бы этого. Она вышла из кеба и купила себе имбирную коврижку у уличного разносчика, заглушавшего своими криками лондонский шум. Однако когда другой торговец стал предлагать ей «венерины пилюли», якобы возбуждающие вожделение, Каролина покраснела и покачала головой.

– Если не для мужа, то для себя, – настаивал он.

– Трогай, – сказала Каролина, усевшись в кеб. Кебмен двинулся по запруженной улице. В этот яркий солнечный день здесь было множество людей и экипажей. Улыбающиеся крестьянские девушки шли на рынок с гусями и цыплятами, несли корзины с яйцами. Возвращались домой пьяные гуляки и повесы, поздние игроки, выставленные из игорных домов. Чинно проплывали духовные особы, монахи и монахини, банкиры в теплых не по погоде, длинных бархатных плащах, суетились торговцы, уличные разносчики и трубочисты. Изредка встречались и хорошо одетые леди. Их провожали взглядом идущие или проезжающие мимо мужчины.

Наконец, устав от бесцельного времяпровождения, Каролина велела кебмену подъехать к знакомому кирпичному зданию. Там некогда помещалась школа, где училась она, девочка с восточного побережья Виргинии. Сколько воды утекло с тех пор! Несколько минут Каролина смотрела на кирпичный фасад. Ей вспомнилось, как однажды, надев чужой светло-зеленый атласный камзол и панталоны, она спустилась по веревке на обледенелую улицу и отправилась в гостиницу, чтобы найти там Томаса, но вместо него нашла Рэя.

Тогда Каролина была школьницей. С тех пор, надо надеяться, она поумнела.

Мимо порхнула стайка школьников, державших азбуки в деревянных рамках: мальчики с хохотом бросали вверх шапочки, девочки вели себя спокойнее, но их глаза искрились, юбочки развевались. «Неужели я была такой же?» – подумала Каролина. А ведь ее детство на восточном побережье прошло совсем не весело.

Из задней двери дома вышли две смеющиеся горничные, внимательно посмотрели на нарядно одетую женщину в кебе и направились дальше, продолжая разговаривать. Дешевые румяна делали их похожими на проституток. Реба при виде таких девушек обычно говорила: «Румяна стоят всего пенни, но зачем же накладывать так густо?»

Реба… интересно, что стало с Ребой? Удалось ли этой злюке, ее матери, пристроить свою дочь?

Что ж, есть только одна возможность узнать это. Каролина сошла с кеба, велев кучеру подождать. Однако сомнения не покидали ее. Дженни Честертон могла сильно измениться за это время.

Пока Каролина нерешительно стояла возле дома, подкатила красивая карета. Она сразу узнала эту раззолоченную карету с гербом Ормсби с невозмутимым кучером в ливрее и двумя лакеями на запятках – оба они тотчас же спрыгнули. Эта карета была хорошо знакома всем, кто учился в школе миссис Честертон, ибо Дженни Честертон с давних пор была любовницей лорда Ормсби. При виде этой кареты у всех школьниц загорались глаза. Для них это означало, что, пока Дженни Честертон развлекает старого распутника, все они могут отправиться на прогулку.

Каролина решила, что в дом легче войти вместе с двумя лакеями в зелено-золотых ливреях. Как только первый лакей постучал в дверь тяжелым молотком, она поспешила вперед.

Дверь отворила опрятная маленькая служанка.

Каролина сразу же заметила, что нижний этаж переделан под игорный дом. Перегнувшись через перила, на лестнице стоял какой-то пьяный джентльмен в горохово-зеленом атласном камзоле. Значит, играют и на втором этаже.

– Милорд! – крикнул один из лакеев, подбежав к джентльмену. Тот, взмахнув рукой, едва не свалился, но его вовремя подхватил сильный лакей.

Лорд Ормсби был, однако, человек грузный, и лакей покачнулся. Прежде чем они обрели равновесие, появилась Дженни Честертон в открытом голубом пеньюаре, из-под которого выглядывала тончайшая нижняя сорочка. В руках она держала начищенные до блеска сапоги.

– Скажите своему хозяину, когда протрезвеет, что, если он еще раз посмеет залезть в мою постель в сапогах, я сорву с него парик и выброшу в окно! – гневно прокричала Дженни. Приподняв подол, она показала покрытые синяками икры. – Скажите ему, что больше не потерплю такого обращения.

Второй лакей, не столь проворный, как его напарник, и поэтому не успевший подхватить тяжелого лорда, кинулся вперед и подобрал сапоги, сброшенные вниз Дженни. Каролина заметила, как раскраснелось его лицо и как он сконфужен Видимо, парень недавно поступил на службу к лорду Ормсби.

В прежние времена слева от двери находилась гостиная, где пожилая миссис Честертон, а затем ее племянница Дженни, унаследовавшая это заведение, принимали и угощали чаем родителей своих учениц. Здесь под одним из столов лежал франтовато одетый молодой человек. Очевидно перебрав, он соскользнул со стула, да так и остался на полу. Разбуженный шумом, он мотал головой и тщетно пытался встать. Задетый им пустой бокал откатился к ножке стула. Значит, еще не все посетители разбрелись по домам…

Каролина хотела уже уйти, но путь ей преградили два лакея, тащившие лорда Ормсби. Он являл собой весьма неприглядное зрелище: парик сбился набок, тело обмякло, словно в нем не было костей. Лорд бормотал что-то нечленораздельное.

В этот момент Каролину заметила бывшая учительница.

– Кто это? – воскликнула она. И удивленно ахнула: – Да это же Каролина Лайтфут!

Каролине пришлось остановиться и поздороваться. Только сейчас она осознала, что совершила глупость, явившись сюда: ведь гостиница «Рог и каштаны» совсем близко, а там ее знают под фамилией Смит.

– Да заходи же, Каролина, – смеясь, сказала Дженни. – Как видишь, тут все изменилось.

Подобрав свои бледно-голубые батистовые юбки, Каролина нехотя поднялась по лестнице.

– Кажется, один из ваших посетителей застрял еще с ночи, – проговорила она, достигнув площадки. – Он валяется под столом и никак не может оттуда выбраться.

– Слуги позаботятся о нем, – беспечно отозвалась Дженни. – Пол! – позвала она. – Пол, у нас там под столом посетитель, подними его и выстави из дома.

«Теперь, когда Дженни стала содержать игорный дом, ее манеры заметно ухудшились, – подумала Каролина. – Когда-то в ней чувствовались признаки хорошего воспитания». Дженни не слишком изменилась, но под глазами у нее появилась синева, талия раздалась, груди слегка обвисли, фигура утратила прежнюю стройность.

– Вы… вы видите кого-нибудь из девочек? – смущенно спросила Каролина. Дженни явно не собиралась приглашать ее в одну из внутренних комнат, а все еще стояла, опершись о перила, и смотрела оценивающим взглядом на ее дорогие кружевные манжеты.

– Ты имеешь в виду моих прежних учениц, которых родители столь поспешно забрали? – Дженни Честертон передернула плечами. – Очень редко – они не заглядывают в игорные дома. – Она кисло улыбнулась.

– Я думала, может быть, Реба…

– Ты говоришь о невесте с Флит-стрит? – засмеялась Дженни.

– Как… Как вы сказали?..

– Я называю Ребу невестой с Флит-стрит. Конечно, я вижу ее. Разве ты не знаешь, что она живет здесь?

– Реба? Здесь?.. – изумилась Каролина. Что ж, значит, повезло – ведь она приехала разузнать именно о Ребе. – Где же она? Могу я увидеть ее?

– Разумеется. – Прежняя учительница широким жестом указала наверх. – Ее комната там, в задней части дома. Она обычно встает поздно и сейчас еще в постели.

– Спасибо. Пойду навещу ее. – Радуясь, что нашла выход из неловкого положения, Каролина устремилась наверх.

Найдя Ребу в грязной комнатушке в глубине дома, она невольно вспомнила дни, когда ее подруга была самой богатой ученицей модной тогда школы и занимала лучшую комнату в передней части дома. Да, времена изменились.

Каролина постучала в дверь. Она не вполне понимала, какие чувства испытывает к Ребе, не вступившейся за нее в Эссексе. И когда раздраженный сонный голос Ребы произнес: «Убирайтесь, не мешайте спать», Каролине захотелось уйти.

Однако любопытство взяло верх.

– Реба, – пробормотала она, – это я, Каролина…

– Я сказала: убирайся! – злобно прокричала Реба и что-то швырнула в дверь. И вдруг ее тон изменился: – Каролина, говоришь? – Послышалось шарканье шлепанцев, и Реба открыла задвижку. – Это ты, Каролина! – Она схватила гостью за локоть и ввела в комнату.

Едва Каролина обвела взглядом маленькую обшарпанную комнату, как ее неприязнь к Ребе исчезла. Памятуя о ее былом богатстве, Каролина глубоко сожалела, что подруга пала столь низко. Пораженная тем, что Реба живет в комнате для слуг, она не сразу расслышала дважды повторенный вопрос:

– Как ты сюда попала?

– Оказавшись в Лондоне, я решила заехать к Дженни Честертон и расспросить о тебе. Она сказала, что ты наверху. – Каролина заметила, что Реба все еще модно одета, однако ее элегантный атласный халат выглядел странно в этой убогой обстановке. Густые темно-рыжие волосы Ребы были в беспорядке, но смородиново-черные глаза с живым интересом рассматривали подругу.

– Ты выглядишь чудесно, Кэрол.

Каролина, разумеется, не сказала того, что просилось на язык: «А вот ты выглядишь неважно». Вместо этого она быстро промолвила:

– Наверное, мне идет новое платье. Я купила его вчера. Это бледно-голубое батистовое платье с широкими рукавами и кружевной отделкой и в самом деле было ей очень к лицу.

– Признаться, меня удивило, что ты здесь живешь.

– Ну, это длинная история. – Реба начала быстро одеваться. – Пойдем в кофейню, Кэрол, и поговорим там. Я ненавижу это место. – Она с отвращением обвела взглядом грязные стены, низкий потолок и не застланный ковром пол. – Помоги мне, пожалуйста, застегнуть крючки на спине. Теперь, когда у меня нет горничной, я просто не в состоянии справиться с этими платьями.

«Они считали, что у тебя всегда будет служанка, – подумала Каролина. – Поэтому их не беспокоило, что ты не можешь дотянуться до крючков». Ей очень хотелось знать, почему Реба живет в игорном доме, а не в богато обставленном особняке родителей в Эссексе, но она молча застегнула зеленое шелковое платье подруги. Вскоре они уже спускались по пустой лестнице. Исчезли не только Дженни Честертон и впустившая Каролину служанка, но и молодой человек, заснувший на полу.

– Твоя голубая шляпа, туфли и перчатки прекрасно гармонируют с платьем, – заметила Реба, когда они сели в кеб и Каролина велела кучеру отвезти их в ближайшее кафе. – Это, вероятно, обошлось тебе недешево. – У Ребы всегда был наметанный глаз.

Каролина обрадовалась, что разговор перешел на наряды. Ей придется многое скрыть от школьной подруги, и это отравляло удовольствие от встречи. Но, отпустив кебмена «Да не держи ты его, – бросила Реба. – Мы найдем извозчика, как только ты пожелаешь вернуться туда, где остановилась», Каролина не смогла сдержать любопытства.

– Реба, – нерешительно начала она, – Дженни Честертон назвала тебя невестой с Флит-стрит. Это так и есть?

– Да. И Дженни не дает мне забывать об этом. Ей кажется, что это милая шутка. – Взяв чашку с кофе, Реба сделала глоток. – Видишь ли, Робин вернулся.

– Вернулся твой маркиз?! – воскликнула Каролина. Реба считала, что помолвлена с маркизом Солтенхэмом – пока он не покинул ее. – Так ты в самом деле вышла за него замуж?

Устало взглянув на нее, Реба помешала кофе.

–Да, я обвенчалась с ним на Флит-стрит.

–И где же он? Почему ты живешь у Дженни Честертон, если…

–Потому что Робин снова покинул меня, не оставив мне ни денег, ничего. О Кэрол, это длинная история. После того как ты уехала…

«После того как твоя мать посадила меня на корабль и отправила в Тайдуотер», – мысленно уточнила Каролина.

– Мать подыскала мне жениха, худшего из всех, кого можно вообразить.

Каролине не составило труда представить себе самых отвратительных женихов, но она предпочла умолчать об этом.

– Чем же он был плох? – осведомилась она.

Реба передернула плечами:

– Чудовище! Толстый, как бочка, хотя мать называла его полным. У него были три, нет, четыре подбородка. Он просто раздавил бы меня, если бы мы когда-нибудь легли вместе в постель. Когда он пил, то непременно проливал вино, когда ел, подливка капала на его сорочку. Когда смеялся, его живот трясся, как желе. Он упорно называл меня «своей маленькой Ребакинс». Ты стерпела бы такое? – Она умолкла, охваченная яростью, и Каролина с трудом сдерживала смех.

– Стало быть, ты так и не вышла за него?

– Нет, конечно. Хотя он и был баронетом. Мать продала бы меня самому дьяволу, лишь бы я получила титул.

Каролина знала, что это правда, ибо мать Ребы отличалась непомерным честолюбием.

– А если бы она знала, что на тебе хочет жениться маркиз?..

– Но он не хотел и не женился. – Реба вздохнула. – Только обвенчался на Флит-стрит. – Она допила кофе. – Попрошу, чтобы в следующую чашку мне подлили бренди.

Каролина сочувственно смотрела на подругу. Та явно хотела подкрепить силы, прежде чем продолжить рассказ.

– Он опять одурачил меня, – печально пояснила Реба. – Не знаю, почему, но ему это всегда удается. Я, словно ребенок, верю каждому его слову. Когда его жена умерла, Робин обещал жениться на мне, и я поверила в эту ложь.

Каролина сомневалась, что маркиз Солтенхэм в самом деле обещал жениться на ней. Скорее, сама Реба убедила себя в этом.

– Но ведь он женился на тебе, – заметила она. – Ну, хоть на Флит-стрит…

– О да, хоть на Флит-стрит! Потому-то мать и отреклась от меня. Она считает меня погибшей и полагает, что я продалась слишком дешево. А этого она не может простить.

Каролина хорошо помнила злобную фурию, мать Ребы, и не сомневалась, что все так и есть.

– Видишь ли, – Реба отпила только что принесенный кофе с бренди, – мы все собирались отправиться из Эссекса в Бат, поскольку именно там находилось поместье этого гнусного жениха, найденного для меня матерью. Накануне отъезда нас посетил один гость и случайно упомянул, что намерен взыскать деньги, прежде всего с маркиза Солтенхэма, задолжавшего ему крупную сумму. «Так, значит, он вернулся в Лондон?» – спросила я. «Да, вернулся, – ответил гость. – И теперь этот прожженный распутник носится по всему городу». На другое утро чуть свет я взяла с собой кое-что из одежды и поскакала в Лондон.

Каролина с любопытством взглянула на подругу, пытаясь вообразить, как Реба бросила почти все, села на коня и уехала из большого отцовского дома в Эссексе. Рассталась с роскошью, так много для нее значившей. Она никогда не думала, что Реба способна убежать. Отстаивать свою позицию, давать решительный отпор – да, но не бежать.

– И ты приехала прямо к Дженни Честертон? – спросила она.

– Да, и спросила, где Робин, ибо не сомневалась, что ее друг лорд Ормсби знает это. Она с удовольствием выяснила все для меня и предложила мне привести Робина в игорный дом, если у него опять завелись деньги. И вот я отправилась к нему в гостиницу, призналась, что нахожусь в отчаянном положении, ибо бежала из дома, желая избежать замужества с чудовищем, навязанным мне матерью. «Не знаю, что делать», – сказала я.

Темные глаза Ребы вспыхнули, а лицо залилось краской.

– И он, конечно, взял тебя к себе? – предположила Каролина.

– Да, сразу же. Сначала все шло очень мило. Я заявила ему, что не могу жить вместе с ним в гостинице. И… – она бросила быстрый взгляд на новое платье Каролины, – он нашел для нас великолепный дом на Лондонском мосту с окнами на восток. Обставлять его помогала половина лондонских торговцев. Я проводила с драпировщиками целые дни и покупала фаянсовую посуду прямо с корабля.

– Значит, Дженни оказалась права. У него опять завелись деньги.

– Сначала по крайней мере водились.

– Вы устраивали роскошные званые ужины и приглашали всех его друзей?

– Н-нет. – Реба избегала взгляда подруги. – Робин не хотел никого приглашать, отказывался ездить с визитами и говорил, что не хочет ни с «кем делить мое общество. Я была счастлива, считая, что такой замкнутый образ жизни поможет мне избежать встречи с матерью. Но всякий раз, как я заговаривала о женитьбе, Робин переводил разговор на что-нибудь другое. Наконец, совсем отчаявшись, я упомянула о Флит-стрит, и он согласился поехать туда со мной.

– И что потом?.. – У Каролины екнуло сердце.

– Да ничего, – упавшим голосом ответила Реба. – Однажды Робин просто… ушел. Предложил мне пройтись по магазинам, а ты знаешь, что от такого предложения я никогда не могла отказаться. И когда я вернулась, его уже не было. Ни его, ни вещей. Он внес квартирную плату за месяц вперед (спасибо хоть за это), но не оставил ни одной банкноты. Я искала Робина повсюду, но он словно сквозь землю провалился.

«Это, несомненно, обычная судьба всех невест с Флит-стрит», – подумала огорченная Каролина.

– И тогда ты вернулась в Бродлей? – Так назывался особняк отца Ребы в Эссексе. – Или присоединилась к своей семье в Бате?

– К тому времени они уже вернулись из Бата. Служанка принесла еще кофе с бренди, и Реба залпом осушила чашку.

– Я вернулась в Эссекс. Но меня не пустили в дом. Поговорить со мной не разрешили даже бедному старому Друзи. Каролина вспомнила, что так звали дворецкого в Бродлее.

«Единственный человек, которому я могу доверять», – говорила о нем Реба. Пришлось вернуться в Лондон. Платить за квартиру мне было нечем, идти на панель я не хотела и тогда вспомнила о Дженни Честертон. С ней случилась скандальная история, после чего Дженни сумела превратить школу в доходный игорный дом.

– Только потому, что ей оказывал поддержку лорд Ормсби.

– Не важно, кто поддерживал ее, – возразила Реба. – Важно, что смогла это сделать. Я поговорила с Дженни, и она предложила что-то вроде работы. По крайней мере у меня есть кров над головой, еда, а иногда и чаевые от щедрых джентльменов. – Заметив ужас в глазах Каролины, Реба рассмеялась: – Вижу, ты испугана, Кэрол. Напрасно. Я не проститутка. Пока еще нет. Мое дело – подзадоривать игроков, чтобы они делали ставки покрупнее, не боялись рисковать. У Дженни играют во все карточные игры: вист, примере, криббидж, ломбер, и, конечно же, многие любят играть в кости.

– И ты поигрываешь? —Да.

– Но ведь можно продуться?

– Если я и играю, то только на их деньги, – пояснила Реба. – А если выигрываю, мне не разрешают оставлять себе выигрыш. После того как дом закрывают на ночь, приходит Дженни и все у меня отбирает.

– Значит, тебе не приходится… – Слова застряли у Каролины в горле.

– Нет, я не сплю с ними. И ни за что не стала бы. Уж лучше бы я продалась тому, кто предложил бы самую высокую цену. Желающие найдутся. Но я не могу забыть Робина. И у меня такое чувство, что он вернется и я снова увижу его.

Каролина не верила в его возвращение, но не сказала об этом.

– И что ты нашла в своем Робине? – спросила она. – Когда он покинул тебя в первый раз, ты была оскорблена, но не сломлена.

– Верно. – Реба была озадачена. – Я и сама задаю себе этот вопрос. Робин постепенно завоевал меня. К тому же, – она вздохнула, – мне так хочется быть маркизой.

Последние слова прозвучали не слишком убедительно. Каролина поняла, что Реба по-настоящему влюблена. И не может отказаться от своей любви. Маркиз с удовольствием делил с ней постель, и Реба все надеялась, что в следующий раз он сделает ей предложение…

– Признаюсь тебе, что я тоже невеста с Флит-стрит. – Каролина открыла свою тайну, стараясь утешить подругу. К тому же несчастье сближает.

– Ты? – Реба расхохоталась. – Я-то сижу здесь, жалею себя, а оказывается, мы с тобой в одинаковом положении.

– Не совсем. – Каролина с беспокойством заметила, что громкий смех Ребы привлек к себе внимание. Посетители за ближайшими столиками повернули к ним головы. – Мы все еще вместе.

– Только сейчас, – саркастически возразила Реба. Каролина покраснела. Колкость подруги была вполне оправданна.

– Может, приведешь его к Дженни Честертон? – предложила Реба.

– Не… не думаю, чтобы он пошел туда.