- Так в чем же тогда дело? - удивился Хэрольд.
      - В наше время полиция останавливает тебя для обычной проверки документов, находит оружие, выясняют, что ты не местный, и твоя песенка спета.
      - Что ты имеешь в виду? Тюрьму?
      - Зачем им держать людей в тюрьме, где их придется кормить. Ты каждый день видишь трупы людей вдоль дороги, и большая часть их погибла не от рук бандитов.
      - Ходят такие слухи, но я никогда не верил, что полиция убивает людей.
      - Поверь мне, так оно и есть на самом деле.
      Лопес много рассказывал про Ла Испанидад, коммуну, в которую они направлялись.
      - Я много слышал про это местечко в Нью-Джерси. Мы все оттуда. Это коммуна во Флориде возле острова Окичоби. Там вообще много коммун, но эта - кубинская. Порядки так как в израильском кибуце - у каждого есть право голоса, все много работают днем, а вечерами танцуют до упаду. Неплохо, правда? Лично мне это по душе.
      Объезжая главные дороги, они проехали Вирджинию и Северную Каролину, потом повернули на юго-восток, направляясь к побережью. Все шло хорошо до Лисвилля, городка в Южной Каролине, расположенного недалеко от побережья.
      В Лисвилле они зашли в придорожное кафе, чтобы подкрепиться. Это был обыкновенный городок с высокими старыми деревьями, пока еще живыми. Они заказали себе гамбургеры и жареную картошку. А когда вернулись к машине, возле нее стоял полицейский фургон. Толстый полицейский со щетиной на лице опирался на капот их "форда".
      - Ну-ка, ребята, показывайте свои удостоверения личности.
      С некоторых пор удостоверения стали использоваться по всей стране. Документ Лопеса полицейский рассматривал дольше всех.
      - Так, ребята, повернитесь, руки на капот, ноги расставить. Сейчас я вас обыщу. - И он вытащил из кобуры пистолет - полицейский кольт "позитив" 38-го калибра.
      - В чем дело? - возмутился Лопес. - Мы просто путешествуем.
      - Делай, что тебе приказали, - рявкнул полицейский. У него был высокий, почти детский голос. - То ли вы, то ли кто-то очень на вас похожий наделал дел в одном из местных банков.
      - Никаких банков мы не грабили, - неправдоподобно запротестовал Лопес.
      - Тогда вам нечего волноваться. Расставьте ноги и не заставляйте меня повторять дважды.
      - А вот этого не хочешь? - крикнул Лопес. Все это время он держал руку на пистолете. И выстрелил, не вынимая его из кармана. Пуля попала полицейскому в бедро, он застонал и упал.
      Тут начался настоящий ад. Не успел Хэрольд опомниться, как на улицу повыбегали вооруженные люди. Такое впечатление, что жители Лисвилля только и делали, что сидели дома с ружьями наготове и ждали, когда начнется какая-нибудь заварушка. Загремели выстрелы, и путь к машине оказался отрезан.
      Хэрольд с бандитами еле успели добежать до угла здания и пустились наутек. Хэрольд с Лопесом на плечах бежал к лесу, который начинался сразу же за городом. За ним еле-еле успевал Чато.
      - Черт возьми! - внезапно выругался толстяк. У него пошла ртом кровь и он упал. Следом за ним упал Маноло. Начался лес. Хэрольд бежал, не снижая скорости, а справа от него бежал Эстебан. Потом упал и он. Дальше Хэрольд бежал один, размахивая одной рукой, а другой поддерживая Лопеса.
      Лес закончился, и потянулось болото. Идя по щиколотки в мутной жиже, Хэрольд слышал, как стихают звуки погони. Вскоре Хэрольд оказался возле небольшой речушки или заболоченного рукава, трудно было сказать. На берегу виднелось что-то наподобие деревянного причала, к которому была привязана одна-единственная лодка. Вокруг не было ни души.
      - Что ж, Лопес, - сказал Хэрольд. - Придется становиться моряками.
      Но бандит молчал. Осмотрев его, Хэрольд понял, почему тот смотрит на него стеклянными глазами. Получив три пули в спину, Малыш-Кошкодав спас ему жизнь, хотя совершенно не собирался этого делать.
      - Черт возьми, - выругался Хэрольд, осторожно опуская Лопеса на землю.
      - Прости, друг, - сказал он трупу. - Жаль, что ты так и не увидишь своей коммуны. Придется кому-нибудь другому похоронить тебя, иначе мне никогда не добраться до Эсмеральды.
      Он отвязал лодку, взял весло и оттолкнулся от пристани.
      7
      Хэрольд греб целый день. В зеленоватой склизкой воде плавали стволы деревьев и ветки. Это не то, что дома, где вода была кристально чистая, хотя и не живая. Хэрольду впервые пришлось взять в руки весло, но он быстро освоился, как им управлять. Пистолет он спрятал в рюкзак. Больше он останавливаться не собирался. Если эта река тянется до Флориды, то он преодолеет весь путь на лодке.
      Но как Хэрольд ни старался, больше двух миль в час ему сделать не удавалось. Если так и дальше дело пойдет, то он и за год не доберется до Флориды. Но все равно, лучше держаться воды, пока он не окажется на безопасном расстоянии от Лисвилля.
      Вечером он привязал лодку к манговому дереву и проспал в ней всю ночь. С утра Хэрольд доел последний кусок мяса и снова тронулся в путь. Пришлось грести весь день. Ближе к вечеру он почувствовал голод, но еды оставалось совсем мало. Пришлось ложиться спать без ужина.
      Утром он снова взялся за весло, но скоро оказался в болоте. Грести становилось все труднее и труднее. Часто мимо него проплывали трупы.
      На берегу речки он увидел одинокий причал и направил лодку туда. Привязав ее, Хэрольд вышел на берег.
      К полудню он добрался до развалин какого-то города. Наверное, Саванна. Город простирался на несколько миль, и на первый взгляд казался безлюдным. Но Хэрольд быстро понял, что неподалеку, за рядами обвалившихся зданий, кто-то прячется от него, распугивая крыс и мышей.
      Он достал из кармана свой "Смит энд Вессон", но не стал его вытаскивать из-за пояса, пока тот человек, не оказался перед ним, выйдя из прохода между двумя сгоревшими зданиями. Это был невысокий старик с облачком седых волос вокруг лысины. Он не был похож на бандита, скорее, на сумасшедшего.
      - Вы дружески настроены? - поинтересовался он.
      - Конечно, - ответил Хэрольд. - А вы?
      - Я опасный лишь в словесных стычках, - объявил старик.
      Они уселись возле развалин бывшего кафе. Человек, который назвался профессором, был ученым-путешественником и читал лекции во всех городах, через которые ему приходилось проходить. Оказалось, что им с Хэрольдом по пути.
      - Про что ваши лекции? - поинтересовался Хэрольд.
      - Про все, - ответил старик. Одна из моих самых любимых - тема номер 32 "Почему человечество не способно развиваться стабильно".
      - Какое смешное название, - заметил Хэрольд.
      - Вы же рассудительный молодой человек, и, думаю, меня поймете, сказал Профессор. - Как раз в этой лекции я привожу доказательства, что стабильно развиваться мы сможем лишь тогда, когда освободимся от неверия в собственные силы. Когда люди поверят в себя, они поймут, что все их предыдущее существование было просто никчемным. Никчемность - это враг рода человеческого, страшнее самого дьявола. Можно легко доказать, что великие цивилизации доколумбовой Америки исчезли только потому, что поняли, какие они никчемные по сравнению с испанскими конкистадорами. Индейцы видели в испанцах нечто такое, что они не могли понять своим умом, и даже не пытались этого сделать. Поэтому испанцы их всех уничтожили. Отсюда вывод - никчемность ведет к гибели цивилизаций. Они считали испанцев богами, потому что индейские племена находились на низком уровне развития. Они полагали, что их победили не люди, а боги.
      Хэрольд кивнул.
      - Ничего не поделаешь, когда тебя уничтожают боги.
      - Они получили поражение от Weltanschaаung [мировоззрения (нем.)] новой технологии. Новая технология меняет существующий мир, давая возможность одерживать все новые и новые победы над природой, - продолжал Профессор.
      - Кстати, нет ли у вас чего-нибудь поесть, Профессор?
      - Я как раз собирался задать вам аналогичный вопрос.
      - Тогда можно идти дальше.
      - Несомненно. А я могу вам процитировать избранные места из лекции номер 16 "Про утерю автономий".
      - С удовольствием послушаю, - ответил Хэрольд. - Ваши лекции начинают мне нравиться, Профессор.
      - Люди пытаются найти забвение при помощи любви, войны, охоты, различных веселых или жестоких развлечений, лишь бы только не думать про то, что они не могут существовать автономно, что они не боги, а всего-лишь звено в бесконечной цепи, которая составлена из людей, амеб, гигантских газовых образований и всего прочего. Существует масса доказательств того, что распад самовлюбленных индивидуалистичных западных рас произошел исключительно из-за недочетов собственной философии. Они слишком верили в интеллект. Его подвергли испытаниям, и он предал людей. Интеллект должен стать конечной точкой эволюционного развития.
      - А что будет дальше? - спросил Хэрольд.
      - Никто не знает, что сейчас происходит. Вернее, мы знаем, что происходит в каждой местности отдельно, но не понимаем значения этих процессов, если они вообще имеют какое-нибудь значение. Миф о совершенстве человека рухнул. Продолжительность нашей жизни никогда уже не будет такой, как сто лет назад. Слишком уж много стронция в наших костях. Слишком много цезия в печенке. Наши внутренние будильники заведены на слишком короткий срок. Наша находчивость уже ничем не может нам помочь. Сейчас мы напоминаем пациента, который, умирая на операционном столе, пытается строить планы на будущее.
      - Мысль глубокая, - заметил Хэрольд, - но что все это значит?
      - Не следует относиться к этому слишком серьезно, Просто мои слушатели любят, когда я изъясняюсь высокопарным стилем.
      - И все-таки мне нравятся ваши лекции. Некоторые ваши слова напоминают мне те странные картины, которые иногда появляются в моем воображении. Никогда бы не подумал, что человек может задумываться над такими вещами. Я имел в виду, что для меня они вообще не существуют.
      - А что же тогда существует? - поинтересовался Профессор.
      Хэрольд задумался.
      - Ну, сначала надо представлять, чем ты хочешь заняться, а потом думать, как идти к этой цели.
      Профессор кивнул.
      - Правильно, но неужели у вас нет внутреннего голоса, который за всем следит и подвергает сомнению все ваши решения?
      - Нет, не думаю.
      - Тогда, возможно, вы - социопат, человек не способный на чувства, констатировал Профессор.
      - Полагаю, что вы снова ошибаетесь, - невозмутимо ответил Хэрольд.
      - Тогда, скорее всего, вы - Новый Человек, - сказал Профессор таким тоном, что невозможно было определить шутит он или говорит серьезно.
      - Может быть. А сейчас давайте поищем что-нибудь съедобное.
      - Психическое раздвоение личности, - объявил Профессор. - Благодарите Бога, что вы неагрессивны.
      Они шли развалинами нефтеочистительного завода, который тянулся на несколько миль. Он не действовал уже много лет. Трубы поржавели. Асфальт на гигантских автостоянках потрескался. Завод казался кладбищем мертвых машин. Хэрольду было непонятно, зачем здесь использовалось столько много техники.
      Пройдя завод, они достигли местности, где переплетенные автострады образовывали развязку в форме листка клевера, но теперь они все поросли травой и даже небольшими деревьями. Рядом с шоссе 95 росли маленькие яркие цветочки. Поросшая автомагистраль своими правильными кольцами напоминала сад, спланированный каким-то великаном.
      Потом они добрались до невысоких зеленых холмов. Прошли их и спустились к полям, через которые шла тропинка к невысоким строениям.
      - Это Мэйплвуд, - сказал Профессор.
      В центре городка находилось длинное и низкое здание, которое могло одновременно вместить в себя сотни, а может быть и тысячи людей. Такого Хэрольд еще никогда не видел.
      - Это торговый центр - самая большая святыня американской жизни, объяснил профессор. - Для американца он был тем же самым, что для римлянина атриум или рыночная площадь для испанца. Здесь собирались люди, чтобы исполнить ритуал покупки еды и назначать свидания лицам противоположного - хотя и не всегда - пола.
      - Профессор, - сказал Хэрольд, - у вас действительно очень странные взгляды на многие вещи. Лучше пойдемте в город и поговорим с горожанами. Может у них найдется что-нибудь съестное.
      8
      Из города доносился барабанный бой, оповещая про появление чужаков. Большинство маленьких американских городков были отрезаны от остального мира и пользовались барабанами, потому что их когда-то в незапамятные времена использовали индейские племена, а прирожденная клановость требовала от белых, цветных и латинов делать так, как полагается настоящему племени. То есть, использовать барабаны.
      У местных жителей это получалось неважно, ведь здесь в основном жили белые, у которых не хватало для такого дела чувства ритма. Но они относились к нему очень серьезно и с большим энтузиазмом.
      - Вы прибыли как раз вовремя для великой потакавы, - сказал один из представителей местной власти, выходя из толпы и обращаясь к чужакам.
      - Прекрасно, - сказал Хэрольд. - А что такое потакава?
      - Потакава, - охотно принялся объяснять тот, - это старинное индейское слово обозначающее День Сезонной Распродажи. В этот день, согласно давним традициям нашего племени можно было что-нибудь купить со скидкой.
      - Тогда мы действительно пришли вовремя, - согласился Хэрольд.
      - Мы всегда рады покупателям-чужеземцам, - уверил их представитель власти. - Ваше появление - большая честь для нашей деревни.
      - Вроде, нормальные люди, - высказал свое мнение Хэрольд, когда они через некоторое время уже отдыхали в тихой местной гостинице. Они поели жареного мяса опоссума и угрей со стручками перца.
      Городок назывался Мэйплвуд, то есть "Кленовый лес", гостиница "Кленовая поляна", а комната, в которой они остановились - "Кленовый зал".
      - А доски-то сосновые, - обратился к Профессору Хэрольд, постукав костяшками пальцев по стене.
      - Это не имеет никакого значения, - ответил старик. - "Мэйплвуд" не означает какой-то определенный вид древесины - в данном случае, кленовый, - а наоборот, является абсолютно противоположным названием данного города.
      - Да, - вздохнул Хэрольд, - мне надо еще многому научиться. А что мы будем делать дальше?
      - Насколько я понял, от нас ждут, что мы совершим какую-нибудь покупку, - высказал свое предположение Профессор.
      - Ну, это не так уж и сложно.
      - Самое главное - купить то, что нужно, иначе мы нанесем им оскорбление.
      - Но не убьют же они нас за это?
      Профессор пожал плечами.
      - Кто знает? Кого тут интересует судьба каких-то чужеземцев? Жизнь здесь ценится недорого.
      - Тогда, - сказал Хэрольд, - пойдемте и купим то, что нужно. А что это может быть?
      - Эта вещь меняется каждый год, - хмуро объяснил Профессор.
      В эту секунду в комнату просунулась голова знакомого им представителя власти.
      - Время делать покупку, - широко улыбаясь, сообщил он.
      Хэрольд с Профессором встали и пошли за ним к ярко украшенному супермаркету. Их сопровождающий был при полном параде - по традиции племени он надел дорогой шерстяной пиджак, брюки фирмы "Голливуд" и туфли, изготовленные на известной фабрике "Том Макэнн". Так одевались в больших городах крупные бизнесмены, исполняя никому не понятные теперь действия еще тогда, когда существовали те большие города.
      Втроем они зашли в супермаркет. Полки в магазине были пустыми. Сначала Хэрольд удивился, но Профессор напомнил ему, что они всего лишь принимают участие в символическом ритуале покупки. Настоящие товары не здесь, а во дворе, где им придется делать выбор между жизнью и смертью.
      За супермаркетов стояли ряды палаток, напоминая восточный базар. На манер индейских вигвамов, они были сделаны из искусственных оленьих шкур, натянутых на металлические каркасы и покрашенные под дерево. Перед каждой палаткой скрестив ноги сидел хозяин, а рядом стоял кто-то из его семьи жена, сын или дочь, - чтобы в любую секунду помочь обслужить покупателя. По давней индейской традиции к покупателям относились с большим уважением.
      На низких столиках перед палатками были навалены вещи, которые сильно отличались от тех, что продавал в своем магазине мистер Смит в Кин-Уэлли. Мистер Смит, например, никогда не торговал битыми электролампочками, а тут их была целая куча. В другой палатке продавали поломанную мебель, рядом битые фарфоровые изделия. Была также палатка битком забитая лоскутами разноцветного полотна. Предлагали на продажу и безнадежно покалеченную технику для сельскохозяйственных работ.
      Хэрольд понял, что на всем рынке не сыскать ни одной целой или полезной вещи. По словам Профессора, все здесь было "чисто символичным". Но тем не менее от них ждали покупки. Но какой?
      Хэрольд наморщил лоб. Почему бы Профессору не выбрать самому? Он человек образованный и должен разбираться в таких вещах.
      Бросив взгляд на Профессора, он понял, что все его надежды напрасны. На лице старика было написано - выбирай сам.
      Хэрольду было знакомо такое выражение лица. Взгляд раба, означающий "Я боюсь выбирать, выбери ты за нас двоих".
      Хэрольд резко повернулся, протянул руку к ближайшей палатке и вытащил из кучи предметов слегка погнутый лом длиной фута в три.
      - Сколько стоит? - спросил он сопровождающего.
      Тот обратился к продавцу на каком-то непонятном языке. В этом городке говорили на своем собственном диалекте наряду с испанским и английским языком.
      Продавец изобразил на лице гримасу, должно быть, стараясь показать, как он желает угодить покупателю, и ответил:
      - Сегодня День Сезонной Распродажи, кроме того, мне нравится твое лицо, поэтому я возьму с тебя всего два доллара.
      Толпа приблизилась, увидев, как из заднего кармана вытертых почти добела джинсов Хэрольд вытаскивает потрепанный кошелек. Он не спеша открыл его, а любопытные, разинув рты, подвигались все ближе и ближе. Можно было подумать, что они никогда до этого не видели, как кто-то совершает покупку. Для них это событие имело религиозный смысл, и надо было это учитывать. Профессор затаил дыхание, когда Хэрольд протянул продавцу два доллара.
      - А теперь, - объявил сопровождающий, - ты должен ответить на один вопрос.
      - Хорошо, - со спокойным лицом согласился Хэрольд.
      - Зачем ты купил лом?
      Хэрольд улыбнулся. Он стоял перед толпой, выше и шире в плечах любого из них. Сжав в кулаке лом, он забросил его на плечо. Толпа отступила.
      - Я купил его для того, чтобы размозжить череп любому, кто ко мне пристанет.
      Несколько минут царила мертвая тишина. Толпа переваривала его слова.
      - Кроме того, - продолжал Хэрольд, - я родом из тех мест, где существует традиция покупать полезные вещи.
      Секунду толпа обдумывала его слова, а потом люди облегченно вздохнули. Этот звук напоминал "Аминь!" Хэрольд произнес волшебные слова, которые делали его - хотя и временно - братом общины. Он сказал, что пришел оттуда, где как и в Мэйплвуде существуют обычаи.
      9
      Несколько часов спустя, попрощавшись с Профессором, Хэрольд добрался до шоссе и стал голосовать. Через два дня он уже пересек границу штата Флорида. Учитывая состояние дорог, двигался он довольно быстро. Водители грузовиков охотно брали его с собой, потому что он был достаточно сильный, чтобы помочь грузить вещи, и вид у него был неагрессивный. С первого взгляда становилось ясно, что Хэрольд - свой человек. Последний раз он остановил машину перед разрушенной военной базой "Мыс Канаверал". В кузове грузовика лежали доски и какие-то металлические детали, которые водитель хотел продать или обменять на еду. С ними Хэрольд и проехал остаток пути до Майами.
      Город выглядел еще хуже, чем предполагал Хэрольд. От величавых зданий вдоль Флэглер-бульвар остались только бетонные каркасы, опаленные огнем и разграбленные. По улицам в лохмотьях ходили угрюмые люди. Т-вирус наделал здесь немало дел. Кое-где вдоль дорог встречались мертвые тела. Даже карликовые пальмы казались настолько утомленными, что, казалось, могли завянуть в любую секунду. Хэрольда угнетала мысль, что юге такая же паскудная жизнь, как и на севере. Но Хэрольд не собирался здесь оставаться. Он собирался на Эсмеральду, где Охота была официально разрешена и где человек имел возможность заработать на хлеб.
      Остров находился за двести миль к юго-востоку от Майами, недалеко от Кубы и Гаити и принадлежал к Багамскому архипелагу. Расспросив дорогу, Хэрольд отправился в доки "Диннер Ки". Он рассчитывал наняться на какое-нибудь судно, направляющееся на Эсмеральду. Но чернокожие рыбаки не понимали английский язык и только качали головами, когда он пытался заговорить с ними на ломаном испанском.
      Потратив на уговоры три дня, проводя ночи на пляжах, сжимая на всякий случай пистолет в руке, Хэрольд решил купить билет на самолет на те деньги, которые ему собрала община в Кин-Уэлли. Самолет, на котором он вылетел, раньше использовался для транспортировки скота.
      10
      Салон был забит до отказа. Через проход от Хэрольда сидело трое мужчин среднего возраста. Двое из них все время подтрунивали на третьим "добрым старым Эдом" - намекая на его желание стать Охотником, что тот категорически отрицал. Это был хмурого вида мужчина в клетчатом костюме фирмы "Монтгомери Уорд". У него было простое обветренное лицо крестьянина и шапка седых волос. Он был старше свои приятелей. Видно было, что шутки друзей ему не очень-то и нравятся, и он уже немного стал немного нервничать.
      Хэрольду быстро надоели их разговоры и он направился в небольшой грязный бар. От самого Кин-Уэлли он не тратил деньги, поэтому решил теперь позволить себе бутылку пива. Он уже почти опорожнил ее наполовину, когда в бар зашел "добрый старый Эд". Взглянув на Хэрольда, он сел рядом и тоже заказал пиво. Отпил глоток, а потом обратился к Хэрольду.
      - Надеюсь, мы не очень шумели?
      - Мне это ничуть не мешало, - пожал плечами Хэрольд.
      - Им нравиться надо мной подшучивать, - продолжал Эд, - но это не злые шутки. Мы знакомы с детства. И все трое живем за двадцать пять миль от Седар Рэпидз, штат Айова. Они нападают на меня потому что что я увлекаюсь оружием. На среднем Западе я выиграл несколько соревнований на быстроту реакции. Естественно, я выигрывал у машин, а не у живых противников. Но, как я понял, для соревнований в Охотничьем Мире одной реакции маловато. Это дело не для меня. Я еду туда как турист.
      В баре сидели и другие посетители, поэтому завязался общий разговор. Старик, чье лицо напоминало мятый бумажный пакет, заявил, что нынешний Охотничий Мир не что иное, как жалкая пародия Охоты старых добрых времен, когда ее еще не запрещали в Соединенных Штатах.
      - Тогда Охотничий Компьютер был богом. Непредвзятым богом. Одинаково справедливым для всех. Правила были простыми и обязательными для каждого. Честные правила. Не то, что теперь - какие-то Карточки Предательства, Карточки Вендетты и другие идиотизмы. Сейчас все это превратилось в коммерцию самого низкого пошиба, а правительство Эсмеральды закрывает на все глаза. Я даже слышал, что некоторые перестрелки там планируются заранее.
      Мужчина с правильными чертами лица и надвинутом на лоб стетсоне перевел взгляд от стакана на собеседников.
      - Сомневаюсь, что перестрелки можно запланировать. Трудно предугадать, когда начнется стрельба, если обе стороны вооружены.
      - Сейчас люди способны на все. Кстати, меня зовут Эд Макгро. Я из Айовы.
      - Текс Драза из Вако, Техас.
      Спор еще продолжался, когда Хэрольд допил пиво и вернулся на место. Его сосед - полный загорелый мужчина в гавайской рубахе - дремал от самого Майами. Внезапно он проснулся и спросил:
      - Что, уже прилетели?
      В этот момент уставшая стюардесса в костюме грязно-зеленого цвета объявила по скрипучей радиосети.
      - Леди и джентльмены, посмотрите в иллюминаторы направо. Под нами остров Эсмеральда.
      Через поцарапанный плексиглас Хэрольд увидел темное пятно на блестящей поверхности моря, которое увеличивалось в размерах. Поросшие деревьями холмы, песчаные пляжи, о которые разбивались пенистые волны. А дальше виднелся силуэт другого, более крупного острова.
      - А это что за остров? - спросил Хэрольд у своего соседа.
      Тот искоса посмотрел на него и пожал плечами.
      - Что-что, Гаити.
      Самолет быстро снижался над Эсмеральдой, разворачиваясь над Моргантаунским аэропортом, расположенным возле залива Мошуар.
      Зажглась надпись "Не курить" и "Пристегнуть ремни", а стюардесса объявила:
      - Леди и джентльмены, через несколько минут наш самолет совершит посадку на острове Эсмеральда. Прошу вас воздержаться от курения. Спасибо. Желаю вам приятно провести время в Охотничьем Мире.
      11
      В отличие от майамского, это был отличный аэропорт, сияющий чистотой. Пальмы в кадках, высокие потолки с флуоресцентным освещением, пастельные цвета. Настенные фрески в карибских мотивах. Таможенные и иммиграционные службы работали быстро. Правда, казалось, их совсем не интересовало, кто прилетел этим рейсом. Полицейский в сияющей чистотой форме даже не взглянул на грязный от пота и пыли костюм Хэрольда, и пропустил его вместе со всеми остальными пассажирами в здание аэровокзала. Наконец он здесь - в центре Охотничьего Мира.
      Из переполненного аэровокзала Хэрольд вышел на стоянку такси и автобусов. В очереди стояло человек сто, поэтому Хэрольд закинул рюкзак на плечо пошел от толпы, надеясь, что его кто-нибудь подбросит до города, хотя он был готов проделать весь путь пешком. Он уже свернул за угол аэровокзала, когда рядом с ним затормозил белый спортивный автомобиль.
      - Если вам в город, - сказал водитель, - то вы идете в противоположную сторону.
      - Черт побери! - выругался Хэрольд. - А может вы меня подбросите?
      Водитель открыл дверцу. Это был крупный загорелый мужчина ростом почти с Хэрольда, но гораздо более приятной наружности. У него было классическое итальянское лицо - оливкового цвета кожа, карие глаза и темная щетина на подбородке. Одет он был в спортивного покроя куртку из верблюжьей шерсти и синий шерстяной шарф.
      - На Охоту сюда приехали? - поинтересовался он.
      - Еще не решил.
      - Разрешите представиться, - сказал водитель. - Майк Альбани. Меня все знают. Я первоклассный Наводчик.
      - Наводчик? А что это значит?
      - А я-то думал, что все знают, кто такие Наводчики, - покачал головой Альбани. - Это, так сказать, советники Охотников. Мы обеспечиваем их всем: машинами, оружием, патронами и, самое главное, информацией. Мы организуем для вас ваше убийство или узнаем, кто на вас охотится и когда придет ваша очередь быть Жертвой.
      - А что вы получаете взамен?
      - Такая помощь обойдется вам в четверть суммы за вступление в Охоту плюс накладные расходы. Поверьте мне, игра стоит свеч. Или вы полагаете, что, купив телефонную книгу и дорожный атлас, вы сами сможете все рассчитать? Кто будет ломать голову над организацией вашей охраны, кто будет узнавать, насколько защищен ваш противник? Это мое дело, и тут я непревзойденный мастер. Так что если вы решите стать Охотником, рекомендую обратиться ко мне.
      - Спасибо за совет, - поблагодарил Хэрольд. - Буду иметь в виду.
      - Может, вы изволите осмотреть город? Я могу организовать экскурсию и знакомство с ночной жизнью Эсмеральды.
      - Вы считаете, что меня пустят в ночной клуб в таком виде?
      Альбани осмотрел дешевый костюм Хэрольда и стоптанные башмаки, заляпанные грязью штата Джорджия.
      - Откуда мне знать, может вы эксцентричный человек? Иногда так одеваются миллионеры.
      - Если бы я был эксцентричным миллионером, - ответил Хэрольд, - я бы одевался как вы.
      - Кто знает, может, вы и разбогатеете. За Охоту хорошо платят. Куда вас подвезти?
      - Не знаю, - ответил Хэрольд. Сначала он собирался к Норе, но теперь передумал. Он уже неделю как не брился, а его кожа стала такой же серой, как и костюм. - Есть тут какой-нибудь дешевый отель?
      - "Эстрелья дель Сур", как раз в центре. Расценки там выше, чем в Южных доках, но там вашу комнату не ограбят. По крайней мере, пока вы в ней находитесь.
      - Спасибо за предупреждение.
      Они ехали по четырехрядному шоссе, которое пересекало равнину. Вдоль дороги мелькали магазины сувениров и фабрики с плоскими крышами. Дорожные щиты рекламировали гостиницы, рестораны, масло для загара, сигареты. Повсюду росли пальмы, напоминая про близость Карибского моря. Такого процветания Хэрольду еще никогда не приходилось видеть, разве что по телевизору в программах про американскую жизнь до того, как все полетело вверх тормашками и мать-природа стала затягивать петлю на шее человечества. Через несколько минут они оказались в столице - городе Эсмеральде. Хэрольда поразила чистота города и отсутствие на улицах нищих.
      - Тут и правда живут богатые люди, - заметил он.
      - Тут у нас круглый год туристы. Эсмеральда пользуется огромной популярностью у европейцев, а в последнее время стали приезжать и азиаты. Туризм - это основа нашей экономики.
      - А много людей приезжают сюда на Охоту?
      - Да нет, - скривил губы Альбани, - большинство приезжает, чтобы посмотреть на Охоту. Они не хотят никого убивать. Нет-нет, им только хочется попасть на остров, где мужчины носят оружие, устраивают дуэли и охотятся друг на друга. Им нравится, ничем не рискуя, смотреть за всем этим через пуленепробиваемые стекла кафе и ресторанов. Так они утверждают. Но, что удивительно, многие из них потом сами становятся Охотниками. Наверное, что-то есть в здешнем воздухе... Нам выгодно, что они приезжают сюда убивать самих себя. Если бы количество Охотников постоянно бы не увеличивалось за счет приезжих, за год на острове не осталось бы ни души. Видите ли, у нас очень низкий прирост населения. Сюда приезжают не семьи создавать.
      Альбани остановил машину возле ветхого четырехэтажного здания. Выцветшие буквы на фасаде сообщали, что это была гостиница "Эстрелья дель Сур".
      - До свидания, - попрощался Альбани. - А если решите принять участие в Охоте, кто угодно вам скажет, как меня найти. Я один из лучших Наводчиков, и беру недорого.
      12