Ф. Е. Топорищев

Шестиместный корабль ДС-265 марки «Стрела» Дар Зорий выбрал за внешний вид: узкая стреловидная форма хоть и напоминала остроносые силуэты истребителей военного флота Ордена, но недостаточно, чтобы отнести корабль к типу боевых. Впрочем, в классе маломестных туристических судов «Стрела» обладала лучшими характеристиками и по дальности, и по маневренности, и по скорости. Это был один из принадлежащих Ордену гражданских бортов для случаев, когда демонстрация военной мощи была бы излишней. Но внешний облик судна был обманчив. Силовой набор фюзеляжа не уступал в прочности военным аналогам, а в носовом отсеке техники смонтировали все необходимое вооружение, тщательно замаскировав его под сдвижными панелями, так что внешние подвески – характерный признак военных судов – на «Стреле» отсутствовали. Оборонительные возможности тоже были усилены: в задней части фюзеляжа над отсеком с двигателем под обтекаемой верхней панелью располагался генератор полевой защиты корпуса. Сам двигатель, конечно, немного проигрывал в мощности любому военному кораблю. Привыкший к другим скоростям, стараясь сохранить невозмутимость духа, Дар постигал тонкое искусство «поспешать медленно» («Festina lente»[8], – как сказал бы Магистр).

Сборы вышли довольно хлопотными: он отобрал себе команду из пяти человек, предварительно переговорив с каждым. Может быть, не обязательно было так тщательно подбирать экипаж, но Дар не мог изменить своему правилу: каждое задание требует тщательно сформированной команды, замкнутой на командира и только на него. Он был последовательным противником стабильных рабочих групп, по собственному опыту зная, что дружба – не лучший советчик в кризисных ситуациях, когда эмоциональные привязанности лишь мешают принять беспристрастное решение. И потому круг его друзей никогда не совпадал с кругом его подчиненных.

Зорий гордился своим умением подбирать людей. Один интеллектуал в звании капитана, осторожный, как лис, и цепкий, как краб (Зорий сразу наметил его своим заместителем), тройка готовых к быстрой карьере лейтенантов с твердой установкой на результат и, наконец, один штатский: психолог, милейший юноша, только что закончивший академию. Последнего Дар отобрал по картотеке выпускников именно за безобидность. Если придется убеждать сбежавшую Лаэрту Эвери добровольно лететь на базу Ордена, пусть этим займется человек, которого просто невозможно бояться. Юный психолог вызывал безоглядное доверие широко раскрытыми глазами и готовностью на слово верить всему миру. Впрочем, Зорий сразу понял, что юноша не так прост, как подсказывает его очаровательная наружность. К тому же Дар всегда любил брать в команду новых людей, желательно из штатских, давно подметив, что их присутствие дисциплинирует военных.

Команда шуршала в рубке. Знакомились, не мешая ему работать.

Еще до старта он успел не только просмотреть материалы из черного кейса, но и перепроверить часть из них. Как плохую газету, сочинение профессора о сбежавшей с карантина землянке Зорий начал читать с конца. Сбежала три года назад. Зарегистрировалась в торговой фактории «Скорпиона» через два с половиной месяца. Глупейший, надо сказать, шаг для того, кто в бегах. Или она догадывалась, что искать через федеральный розыск ее не будут? Или другого выхода, кроме как пройти регистрацию, у нее не было? Или... или... Слишком много предположений.

Торговая фактория «Скорпиона» базировалась на обитаемой планете земного типа у двойной звезды и существовала уже полсотни лет. Федерального статуса планета не имела и потому довольствовалась местным названием – Лоданис – и кадастровым номером. Слаборазвитый сельскохозяйственный мирок, деградировавший в смутную эпоху после первой колонизации, едва ли мог заинтересовать собой «Скорпион» – крупный торговый дом с внушительным оборотом. К тому же действующие ограничения на товарообмен со слаборазвитыми мирами не позволяли надеяться на высокую доходность провинциальной торговли. Скорее всего, фактория едва окупала свое собственное существование. Но смутные времена раздробленности научили Федерацию бояться изоляции, а потому учреждение торговых пунктов в отсталых мирах вменялось в обязанность крупному капиталу. Федерация прежде всего была заинтересована в существовании сети небольших портов на своих окраинах. Торговля была частным делом «Скорпиона», поддержание работы порта – его государственной повинностью. Персонал фактории насчитывал всего пятнадцать человек. Помимо порта при фактории имелись гостиница, медпункт, ремонтные мастерские и заправочная станция. Одним словом, дыра. Двумя словами: дыра дырой.

Резвая беглянка прибыла в порт фактории в качестве пассажирки частного корабля «Водолей» (бортовой номер триста двадцать шесть плюс комбинация из тридцати символов, обозначающих тип, категорию, назначение судна и порт приписки). Пока Зорий собирал команду, следственное управление по его запросу перетрясло базу данных глобальной навигационной системы в поисках следов пребывания этого корабля в пространстве. Судно было новое, купленное на имя некого Александра Ягеля, гражданина Федерации, подданного Земли. Первый порт приписки корабля – «Северный – Земля». Кстати, по данным портовой регистрации, с Земли судно стартовало без всяких пассажиров. Впрочем, особого контроля над частными маломестными судами в портах не существовало: вполне достаточной считалась заявительная регистрация.

Покинув внешнюю орбиту Земли корабль нырнул в подпространство и всплыл уже в соседнем с торговой факторией секторе. Здесь на сутки он зашел в порт Ксавры – провинциальной планеты, сырьевого придатка Циклеи. На Ксавре летающее имущество было куплено у господина Ягеля, сделка зарегистрирована, налоги уплачены, права собственности переоформлены на Лаэрту Эвери, порт приписки изменен на Ксавру.

Торговая фактория была третьей точкой маршрута «Водолея». Лаэрта Эвери ступила на планету (кадастровый номер ЕС-1423) не в гордом одиночестве, а в обществе бывшего владельца судна Александра Ягеля. Только здесь она, наконец, зарегистрировалась по прибытии.

Дальше с кораблем творилось что-то, на первый взгляд, не очень понятное. Судно покинуло факторию, пилотируемое Александром Ягелем по доверенности, выписанной владелицей судна в порту фактории, а туристка (целью поездки, указанной в регистрационной декларации Лаэрты Эвери значился «этнический туризм») отправилась в поселение аборигенов, предварительно переведя в местную валюту и превратив в наличные все содержимое своего счета в Федеральном банке.

На этом навигационные данные о передвижении корабля в секторе пространства торговой фактории «Скорпиона» обрывались: больше никогда в порт фактории он не заходил. Зато раз в полугодие с завидной периодичностью борт номер триста двадцать шесть плюс комбинация из тридцати символов появлялся на Ксавре, в соседнем секторе пространства. Вот еще интересная информация: в один из таких визитов была зарегистрирована одна новая сделка по продаже этого же корабля. Владельцем его теперь стал некий Лорис Лэвелль, не являющийся гражданином Федерации. Скорее всего, подданный Ксавры, находящейся под протекторатом Федерации, но еще в Федерацию не входящей.

Какие выводы из этого следовали? Было очевидным, что, демонстративно вылетев из порта фактории, пилотируемый Александром Ягелем корабль тут же сел на планету в другом месте. Иначе для Лаэрты Эвери не имело никакого смысла покупать безвозвратно улетавшее имущество. Посадить корабль на планету без регистрации, а следовательно и без поддержки принимающего причала для опытного пилота – не проблема. Тем более, что планета – не мегаполис, и повреждать на ней при посадке нечего. Сам г-н Ягель, по логике вещей, должен был спокойно покинуть факторию обыкновенным пассажиром рейсовика некоторое время спустя. Зорий пошарил по отчету, но, видимо, никаких данных по спутнику сбежавшей Эвери следственное управление не запросило. Что ж, Дар отметил для себя сразу же по прилету проверить свою версию на месте по регистрационным записям фактории. Делать новый запрос в следственное управление не было никакого смысла: он сам доберется до этой информации раньше их.

Корабль наверняка по-прежнему находится в распоряжении беглянки. Когда человек скрывается, он ни за что не откажется от собственного транспортного средства – залога самостоятельности в пространстве. Продажа судна новому владельцу, скорее всего – притворная сделка. Лаэрта Эвери умышленно оборвала таким образом цепь своих регистраций, и уже два с половиной года ни разу не попадала в поле зрения официальных властей. И отсталый мир выбран ею для того, чтобы спрятаться, неслучайно: сложно представить, чтобы в центре Федерации, в одном из крупных мегаполисов человек мог два с половиной года не оставлять никаких следов. Не оформлять страховок, не пользоваться кредитной картой, не проходить контроля в портах, не регистрироваться в гостиницах. Отсталый окраинный мирок для этих целей подходит как нельзя лучше. Приехал туда человек в качестве туриста, подписал бумагу о том, что ознакомлен с мерами безопасности, послал к черту тур-оператора с его страховками и затерялся. И не хочет, чтобы его беспокоили.

Но зачем тогда оставлено такое явное доказательство пребывания Лаэрты Эвери, как регистрация в порту прибытия? Логично предположить, что этот четко оставленный след – ложный. Как камень, брошенный в кусты для шума, чтобы увести погоню в сторону. Возможно, некоторое время Лаэрта Эвери действительно находилась на планете ЕС-1423: она перевела все свои средства в местную валюту. Но с таким же успехом она могла некоторое время спустя открыть анонимный счет и совершить обратную операцию – перевести деньги куда угодно, в любой банк Федерации. Отследить такой трансфер едва ли будет возможно.

Дару не нравились собственные выводы, но работа есть работа, даже если в перспективе ее результат – отрицательный. Прежде чем искать Лаэрту Эвери где бы то ни было, надлежало убедиться, что на планете ЕС-1423 ее действительно нет.

На борту «Стрелы» Зорий продолжил проверку данных из черного кейса. В его распоряжении пока что был только ответ на вопрос: «Где искать?» Вопросы: «Кого искать?» и «Как искать?» ждали своей очереди.

Итак, кого он ищет?

Внешность.

Он ожидал увидеть кого-нибудь постарше. Но с монитора на него смотрела совсем юная девчоночья физиономия с по-детски большими глазами. Почти ребенок. Подросток. Может, это ее детские снимки? Впечатление усиливалось упрямым взглядом слегка исподлобья. Так дети, застигнутые с поличным, снизу вверх смотрят на взрослых, ожидая выволочки. Коротко стриженные волосы и слегка вздернутый нос. Не красавица, хотя сложно сказать, какой она вырастет. Шрам под левой бровью, видимый даже на фото. Хороший шрам. Едва не стоивший ей глаза. Не иначе, в детстве верховодила мальчишками. Пиратка. Зорий усмехнулся.

Фотографий было много. Надерганных из разных периодов ее жизни в пансионе, в космонавигационной школе. Были и последние, сделанные уже в институте во время прохождения карантина – злой потухший взгляд и беспомощно поджатые губы. Странно, даже на последнем фото она не выглядела старше. Обиженный ребенок, который вот-вот расплачется.

Биография была краткой. Родилась она в Восточном Центре контроля рождаемости Земли. Дар прикинул возраст. Когда она сбежала, ей был двадцать один год. Зорий снова бросил взгляд на фото. Не может быть. Ведь на Земле традиционно взрослеют рано. Сейчас ей двадцать четыре.

Земляне не делали тайны из пробирочного происхождения своих подданных. Каждой партии родившихся, каждому выводку детишек, каждому маленькому орущему комочку присваивался порядковый номер, и любой (любой!) человек, достигший совершеннолетия, через банк данных мог получить информацию о себе, своих биологических родителях, братьях-сестрах и прочих родственниках. Но земляне почему-то этого никогда не делали. Понять причины такого стабильного нежелания знать свою родословную Зорий не мог.

Этот выводок был заказан правительством Земли для пополнения кадров Торгового флота. Подряд на изготовление детей! Не зря Магистр всегда морщился, упоминая о способе появления землян на белый свет. Более того, заказ делался под конкретную программу – для дальних перелетов. Еще не рожденным подданным было предопределено в будущем длительное пребывание в космосе, для чего они должны были обладать специфическим набором личных качеств. Дар увяз в психологических терминах, но вынес из отчета института убеждение в том, что у сбежавшей землянки была неплохая наследственность, подобранная в расчете на эмоционально устойчивый тип личности, адекватно воспринимающий внешние раздражители. Высокий порог устойчивости к стрессу, быстрая адаптация к новым условиям, пониженная чувствительность к эмоциональным перегрузкам, отсутствие склонности к паническим реакциям. Впрочем, сами земляне делали поправку на возможные отклонения от планируемого типа, и в процессе воспитания выбраковывали около четверти детишек, не подошедших под заказ. Итог определялся не только наследственностью, но и работой педагогов.

Лаэрту Эвери не отбраковали. Обучение она прошла в пансионе, как и все дети Земли. В сознании Дара не укладывалось, как ребенок может расти счастливым без родителей, но земные пансионы считались лучшими в Федерации. Неземлянин попасть туда просто не мог. Классическая система воспитания оттачивалась в них не один век, и главное – приносила результаты, так что нездоровый прагматизм Земли торжествовал над традиционной семейной моралью остальных миров.

По окончании пансиона, в четырнадцать лет, Лаэрта Эвери была определена в Высшую школу космонавигации Земли – самое престижное учебное заведение Старого Света, на штурманский факультет. Каковой и окончила с отличием через четыре года, получив распределение через биржу труда в Торговый флот Федерации.

Запрограммированная жизнь. Запрограммированная еще до момента зачатия в искусственном чреве Центра рождаемости. Просчитанная с первого дня судьба, вписанная в будущее страница, чистовик от первого крика до последнего вздоха. Безошибочный, точный расчет медиков, психологов, педагогов. Удачная комбинация генов, неслучайный набор сохраненных в питательной среде живых клеток, возможно, давно умерших организмов ее биологических родителей.

И это все – человек! Живет, дышит, мыслит, строит свои планы...

И вдруг что-то сломалось. Покривилось. Погнулось. Полетела программа, коту под хвост пошли все усилия, все планы и расчеты. Случайность вмешалась в эту идеально ровную жизнь, и жизнь пошла зигзагами. Обиженный взгляд готовой расплакаться девчонки на последнем фото.

Так. Всяческая философия – позже!

Что там дальше? Друзья, связи.

А, вот снова знакомое имя. Александр Ягель. Одногодки. Вместе учились, росли в одном пансионе. Даже из одного выводка. Бывает же такое! Всю жизнь вместе.

Дар полюбовался на фото господина Ягеля. Да, парочка была, видимо, лихая. Черноволосый хулиган с растрепанными романтичными кудряшками не был похож на Лаэрту Эвери ничем, кроме дерзкого выражения лица и взгляда слегка исподлобья.

Теперь можно было точно сказать, что сделка по продаже корабля была фиктивной. Кстати, а где в настоящий момент находится друг детства? Вернее, друг жизни... Дар пробежался по биографии Александра Ягеля и увидел, что она в точности повторяет биографию Лаэрты Эвери, с той лишь разницей, что в Высшей школе космонавигации юный Ягель был распределен на факультет пилотирования, окончил дополнительный курс управления экипажем и имел квалификацию капитана корабля.

Попали в один экипаж. Кто бы сомневался! И проработали вместе три года – вплоть до того, как Лаэрта Эвери загремела на карантин.

Работа.

Однако. Зорий присвистнул. За три года – два ЧП. Причем оба весьма неприятного свойства. Надо же, как эта парочка притягивала к себе неприятности! Первое ЧП закончилось судебным процессом. А ведь Зорий, пожалуй, помнит этот процесс. Взорвавшаяся планета, погибшая экспедиция сейсмологов, часть спасшихся людей, которые с трудом дали путаные показания про нападение неизвестных. Судебный процесс над капитаном грузового транспорта, которому удалось эвакуировать только часть персонала сейсмологической станции. Вот почему Дару казалось знакомым его имя! Оправдан и освобожден в зале суда. Лаэрта Эвери в судебном слушании проходила свидетелем.

Вернулись оба в Торговый флот. И уже через полтора года – новое происшествие: корабль пропадает с радаров на полчаса, после чего штурман надолго застревает на карантине. Рапорт Александра Ягеля: отказ заступить в очередной рейс без штурмана с новым экипажем. Какая преданность! Увольнение из Торгового флота.

В настоящий момент г-н Ягель был жив, здоров и работал уже не в Торговом флоте, а в научно-исследовательском институте на Земле. За три года он успел закончить физико-космологический факультет и получить второе высшее образование. Имел несколько опубликованных работ на сайте своего института с весьма лестными отзывами. Зорий сравнил фотографии автора статей с теми, что имелись в отчете профессора. Да, он самый: то же нахально-хулиганское выражение лица и та же манера смотреть в объектив исподлобья.

А вот и попытки неофициального расследования, проведенного институтом: Александр Ягель подозревается в пособничестве побегу. А ведь он, наверняка, знает, где скрывается Лаэрта Эвери. Такое ощущение, что ее не просто не искали, а наоборот, хотели потерять. Ей дали спокойно прожить целых три года без всякого преследования. А ведь достаточно было установить слежку за господином Ягелем, и через некоторое время место пребывания Лаэрты Эвери стало бы известно. Едва ли эта парочка – хорошие конспираторы. Предположить, что их связь, продержавшаяся всю жизнь, могла внезапно порваться, невозможно.

Первоначально землян, вероятно, устраивало ее исчезновение: нет человека – и концы в воду. Но что они планировали делать, если бы она не сбежала? Сделай Лаэрта Эвери свободное признание в присутствии парочки свидетелей, и любая правозащитная организация ухватится за такой завидный шанс поднять шум, а заодно и свой рейтинг. Почему она его не сделала? Почему вдруг побег? А ведь, пожалуй, она бежала, спасаясь либо от пожизненного заключения, либо – вообще от смерти. Как там выразился профессор? «В крайнем случае они пойдут и на консервацию тела»? Знала ли она об этом «крайнем случае»? Догадывалась?

Значит, ее не искали потому, что боялись огласки? Выжидали, пока забудется вся эта история? Поднять шум из-за событий трехлетней давности куда сложнее, чем по свежим следам. Кто ей поверит спустя несколько лет? Подправь документы о карантине, замени результаты анализов – и через три года ни один следователь не докажет, что Лаэрта Эвери действительно попадала в НИИ человека и подвергалась там бесчеловечным опытам. Можно понять, почему выжидают они. Но почему выжидает она?

Что-то важное скрывалось за этим, казалось бы, незначительным вопросом. Стоп! Стоп. Какие признания в присутствии свидетелей? Все эти юридические ритуалы имеют значение только в том случае, если считать Лаэрту Эвери человеком. Показания трансогенета никакой юридической силы не имеют. И если профессор прав в своих выводах, то Лаэрта Эвери может понадобиться следствию разве что в качестве вещественного доказательства, но никак не в роли свидетеля. И она это знает. Тогда трехлетнее молчание и игра в прятки с официальными властями становится понятной.

«Это как-то поможет поискам? – спросил он сам себя. И сам себе ответил: – Нет, не поможет. Магистр прав: вопрос о природе разыскиваемого объекта не входит в компетенцию оперативника».

Спустят три года после опрометчивой регистрации объект находят в какой-то дыре. Кстати, а как его находят в этой дыре? Торговая фактория «Скорпиона»... Дыра... Дыра дырой... У Зория мелькнула догадка, и он тут же ее проверил, связавшись с сервером Федерального Комитета по миграции. Именно так: дыра три года не предоставляла данные в статистический отдел. За что на филиал Торгового дома «Скорпион» был наложен штраф. Вот почему они нашли ее только сейчас!

Но почему они не установили слежку за Александром Ягелем? Не теряя времени, Зорий немедленно озадачил следственное управление новым поручением: отследить все передвижения Александра Ягеля за последние три года. И пожалел, что в спешке у него не было времени лично отправиться на Землю и поговорить с другом жизни. Это был бы более правильный и быстрый путь найти Лаэрту Эвери. Достаточно было убедить ее друга в том, что Орден лучше всех сумеет защитить ее интересы. Но фактор времени лишил Дара возможности выбора. Ведь, если верить словам профессора, конкуренты опережали его в поисках на целые сутки.

Но шанс договориться с Александром Ягелем и тем самым сократить время поисков никак нельзя было упускать. Особенно если Лаэрты Эвери давно уже нет в этой дыре. Неразумно обращаться к помощи отделения Ордена на Земле – Ягель не поверит в таком деле ни одному землянину. Несмотря на явную потерю времени, придется направлять на Землю специального человека, чей независимый статус подданного Ордена мог бы успокоить подозрительность друга детства.

Дар вызвал Магистра по специальному каналу связи, но одного взгляда на руководителя было достаточно, чтобы понять, насколько его соображения запоздали. Магистр терпеливо выслушал Зория, не перебивая и не останавливая, после чего снисходительным тоном, с подходящим к случаю латинским выражением и, как всегда, без перевода, прокомментировал:

– Я, конечно, всегда рад, когда мой Modus cogitandum[9] совпадает с Modus cogitandum моих людей, но хотелось бы, чтобы совпадение было и во времени тоже. На опережение я и не рассчитываю.

– Я так понимаю, что наш человек уже на Земле? – уточнил Зорий.

– Именно. Как только он даст информацию, я тебе сообщу. Работай спокойно над своими задачами. Когда ты высадишься?

– Через восемь часов.

– Я распорядился: крейсер и звено истребителей будут ждать в соседнем секторе. На всякий случай.

Зорий поблагодарил и отключился.

«Всякий случай» и вправду мог произойти: орбита окраинной планетки ЕС-1423 оказалась людным местом. Прежде чем «Стрела» запросила поддержку принимающего причала, Зорий успел засечь на низкой стационарной орбите три чужих корабля. На запросы об идентификации, посланные со «Стрелы», два из них отрекомендовались туристическими судами, третий – торговым транспортом. Официального отношения к Земле ни один из них не имел. В обоснование собственного присутствия в секторе «Стрела» в ответ вежливо изложила свою версию: исследовательское судно, этнографическая экспедиция.

Перед посадкой в порту фактории Зорий переодел в гражданскую одежду всю команду, за исключением мальчишки-психолога, и без того облаченного в легкомысленные шорты. Для себя самого Дар заранее припас куртку с логотипом Этнографического университета Смаглеи. Академический образ дополнял с умыслом извлеченный из кармана и подвешенный на ремешке на шею мобильный компьютер с очками-экраном и глазком видеокамеры. Легенда об этнографической экспедиции позволяла Зорию без всякого ущерба для достоверности таскать с собой практически все необходимое оборудование для связи, видеозаписи и ориентирования на местности. Оружие и боеприпасы он упрятал в сумку: багаж пассажиров, прибывающих в порт на частных бортах, досмотру не подлежал. Имидж портила, конечно же, короткая стрижка, но волосы не отрастают ради конспирации. Впрочем, юный психолог его успокоил, заявив, что теперь Дар похож на профессора университета, серьезно увлекающегося спортом. Зорий подумал, не взять ли мальчишку с собой, но отбросил эту мысль – неизвестно, что ждет его среди аборигенов и ждет ли что-нибудь вообще. Юнга сник, но ненадолго – здоровый оптимизм молодого организма быстро взял свое.

Лейтенантам Зорий запретил появляться на контрольно-пропускном пункте досмотра. Издалека они еще могли сойти за штатских, но вблизи... Можно переодеть их хоть в пляжные костюмы, все равно его подчиненные будут похожи на военных. А вот юнгу он выпустил на контрольный пункт охотно – типичная внешность лаборанта могла только усилить впечатление от внешности самого Дара. Легенда была разыграна безупречно: судно этнической экспедиции со Смаглеи высадило профессора и вернулось на низкую стационарную орбиту над районом, чтобы вести наблюдение по наводке того, кто остался внизу.

Дару повезло, как везет обычно только новичкам.

Через час после высадки он знал даже больше, чем нужно: как часто сюда приходит рейсовик (два раза в месяц), как часто тут бывают новые люди (обычно редко, но что-то в последние несколько дней прямо толпа повалила), и как часто тут вообще что-нибудь случается (не случалось уже несколько лет). Пожилой регистратор, вынужденный торчать за конторкой пропускного пункта, до появления Зория безуспешно сражался с системой электронного управления офисом. Бой велся в разделе «Питание». Впрочем, еда регистратора не интересовала. Судя по затуманенным глазам и пористому носу, регистратора очень интересовала выпивка. Дар приметил одну пустую бутылку, упрятанную в мусорную корзину: торчало лишь горлышко. Вероятно, усилия регистратора были сосредоточены на попытке заполучить вторую. При этом голосовой интерфейс управления был предусмотрительно отключен, и регистратор – жертва дурной привычки и стыдливости – пытался договориться с компьютером при помощи клавиатуры.

Зорий услышал знакомый сигнал отказа в исполнении команды и сочувственно кивнул:

– Барахлит?

– Замучила она своими предупреждениями, – сердито пожаловался регистратор.

– А что пишет? – Дар перегнулся через стойку, бросил взгляд на экран и с трудом удержался от улыбки.

Ответ системы был краток: «Запрашиваемая доза алкоголя повредит вашему здоровью».

– Так надо перепрограммировать, – посоветовал Зорий.

Лучший способ завязать разговор – оказать собеседнику мелкую, но своевременную услугу. Зорий обогнул стойку, и, не встретив противодействия, принялся щелкать клавишами.

– У меня тоже сопротивлялась, – доверительно сообщил он замершему в надежде регистратору, – сейчас я ей объясню, что такое нормальная доза.

Сигнал об исполнении команды вызвал в регистраторе вздох глубокого облегчения.

– Угостите? – напросился Зорий, не испытывая ни малейшей жажды, пока старик спешно вытаскивал запотевшую бутылку из окошечка внутреннего снабжения.

Для начала поговорили о том, что пьют аборигены. Старик-регистратор нашел в прибывшем «профессоре» долгожданного собеседника, который никуда не спешил.

– Обычно все приезжие очень спешат, ну да они люди деловые, коммивояжеры. Время – деньги. Перетаскают с борта свои чемоданы с барахлом, да и понесутся в город сломя голову. А чего там делать-то в городе? С ремесленниками торговать? Так местным наши товары без надобности. Приезжие думают, что тут торговля процветает! Посидели бы они тут лет пять, думали бы по-другому. Глядишь, спешили бы меньше.

Дар понимающе кивал.

– Они думают, тут можно что-то продать! Поди – попробуй. Кто все это купит? Тут десять единиц товара – уже большая партия. Ну, может, двадцать. И нищее население. Нет, есть и побогаче, но что им продашь? Оружие продавать нельзя, современную технику продавать нельзя. А все наши бытовые прелести для них – ерунда ненужная. Ну, по мелочи разве что. Для забавы. Рекламы у них нет, связи у них нет. Мы товар годами не заказываем. На транспортных расходах разоришься. Держат тут эту факторию только ради того, чтобы лицензию не потерять. Наш «Скорпион»-то поначалу хапнул несколько миров. Вдруг в них чего найдут полезного? Уран там, плутоний. Да ведь и не искал еще никто. Руки не дошли. И еще неизвестно, когда дойдут. Так что никому не нужна тут наша фактория. Разве что туристам. Это вот нынче что-то странное...

– А что странного? – поинтересовался Дар.

– Да прямо тесно стало в фактории. То месяцами никого нет, а то повалили как на распродажу! Вчера двое прибыли, сегодня утром – еще один. Кто такие? Да конкуренты наши. Какая-то служба доставки. Все сверхприбылей ждут. Да нет бы с рейсовиком, так все ж на частных бортах. Деньжищи, видать, девать некуда, вот и носятся по всей Федерации от нечего делать. И главное, ни один в порту на причале не остался. Как летать по всей Федерации – так на это денег не жалко, а за аренду причала заплатить – так нет, экономят. Высадят пассажиров – и на орбиту.

– Часто ли такое бывает?

– Да нет, редко. Обычно туристы прилетают, на рейсовике пассажирском. Вот только он регулярно и ходит, да и то всегда полупустой. А туристы – они что? Они по отсталым мирам романтику ищут. Поищут они ее в городе недельку, потом возвращаются. Грязные, недовольные. Сервиса им, видите ли, мало. А за сервисом на Киферон надо летать, а не сюда.

– Все возвращаются?

– Да, почти все. Куда им деваться? Есть, правда, некоторые... Совсем свихнувшиеся. Даже писатель один есть. Живут. Простоту ищут. Подальше от цивилизации. В городе. А может, и дальше, кто их знает. Вот вы кто? Этнограф? Это значит – обычаи их изучать будете? Ну, вам тут, наверное, понравится. У них тут все не как у людей. Везде ведь как: одна планета – одно государство. А тут – вроде несколько их, государств этих. Факторию-то в самом крупном построили, от него и название пошло – Лоданис. Как это называется? Ну, когда один правит. Во-во, монархия. Лоданийская империя. Так вот, без этого ихнего монарха тут вообще ничего не решается. Факторию с его позволения строили. А кому оно нужно – его позволение? Но так у нас же режим невмешательства! Так что одарили его чем-то, чтобы разрешил. Это еще до меня дело было. Давно.

– Не знаю я, кто там из наших живет. Мы там не бываем. В основном они к нам. И то, если только чего для комфорту прикупить. Тяжело с непривычки-то без электричества. Заходят иногда. Одна тут уже года три живет.

Зорий кивнул, стараясь не выдать вспыхнувшую радость. Одна. Три года.

– А кто такая? Молодая? Как зовут? Давно ли заходила? Может, возьму у нее интервью о жизни аборигенов?

– Да, молоденькая. Ишь, как вы оживились. Давно заходила. Полгода назад зеркало выбирала. Огромное такое взяла, как только до дома довезет... Тут же грузовым платформам в город ходить запрещено. И вы бы тоже, молодой человек, поосторожнее. Тут местные технику не жалуют, да и одежду бы вам сменить. А то будут пялиться вслед. И компьютер лучше в сумку уберите. Мало ли. Дорогой он у вас, наверное.