– Конечно, не сможешь, – мрачно пообещала она, оглядываясь в темноту провала у себя за спиной.

Небо вновь вспыхнуло оранжевым сиянием: истребители начали бой с двумя кораблями землян, пытающимися прорваться вниз, к туристу. Вспышка осветила горы, Сова вздрогнула и зажмурилась. Только сейчас Дар вдруг осознал, что она стоит на краю уступа, балансируя и шатаясь под порывами ветра. У него похолодело внутри. Там, где сорвалась вниз скала, теперь зиял провал, и ее нога упиралась в ненадежный выступ на самом краю обрыва.

А за ее спиной бесшумно поднимался со дна ущелья туристический корабль с открытыми шлюзами.

Рефлекс сработал быстрее, чем мысль: Дар вскинул бластер и рванулся вперед, чтобы оттащить Сову от края, и в этот момент...

Он не успел вскрикнуть.

Она сделала шаг назад.

Он выстрелил, уже понимая, что опоздал.

Ответным огнем его отбросило с края уступа, и, уже падая, он заметил, как кренится на один борт туристический корабль, проваливаясь в темную глубину ущелья.

Или это он сам падал...

Вспышка над головой погасла, и мир погрузился во тьму.

Мир нехотя возвращался к нему: темный и беззвучный.

Браслет спас ему жизнь, но падения Зорий избежать не смог.

Падение...

Сова!

Он вскочил и едва не упал снова.

Вниз!

Она лежала у подножия скалы, свернувшись клубочком, как будто заснув. Он рухнул на колени и принялся ощупывать тело. Нет крови... Остановка сердца. Холод. Сколько он пробыл без сознания?

– Борт, время! – потребовал он и понял, что разговаривает сам с собой.

Связи не было – монитор был пуст. Он сорвал с себя бесполезный экран и зашвырнул куда-то в темноту.

Пульс! Он осторожно перевернул ее на спину. Сонная артерия... Пульса не было. Дыхание? А пальцы коченели так, будто он прикасался к куску льда.

Не может быть, чтобы так долго! Не может.

Сначала – искусственная вентиляция легких. Иначе она умрет без кислорода.

Вдох – выдох.

– Дыши, – попросил он.

Браслет высшей защиты полетел в сторону. Иначе сейчас не прорваться через сопротивление поля.

Если он не сможет запустить сердце...

Он сможет. Нужно только быстрее.

Он почувствовал жар собственных ладоней. Еще чуть-чуть.

Удар!

Вдох. Выдох. Дыши!

Где-то над ним в чернильном небе продолжался бой: бесшумно вспыхивали лучевые разряды, обливая скалы ярко-рыжим, апельсиновым светом, метались тени кораблей. Где-то бесполезной грудой металлолома лежал на дне ущелья туристический корабль с заложниками на борту или без. Где-то доблестный десант Ордена брал в кольцо окружения последний очаг сопротивления землян вокруг двух сбитых кораблей. Где-то огромный крейсер выпускал из своих шлюзов все новые и новые истребители и десантные боты. Операция входила в свою последнюю, победную стадию, и у противника не было никаких шансов на успех.

Он не желал больше этого знать.

Он знал только то, что за пять-шесть минут он не успеет поднять ее на орбиту, на крейсер, где есть госпиталь, врачи, оборудование. И еще какое-то время он был без сознания.

Удар! Но его энергия уходила в воронку, в пустоту. Другая энергетика, чужая, неизвестная, не поддавалась его воздействию!

Вдох – выдох.

Будь она человеком, он бы смог!

Будь она человеком...

Будь...

Он молился. Впервые в жизни. Неумело, не находя слов, молился кому-то, кто сильнее его.

Ладони обжигала боль. Удар!

Вдох – выдох.

Где-то выше по ущелью обрушился на землю один из кораблей. Скалы содрогнулись под ним, отозвавшись камнепадами.

Дыхание? Нет. Пульс?

Он уперся головой в камень у ее изголовья, проклял собственное бессилие и пожелал себе смерти.

По черным горам метался луч прожектора. Если бы у Зория не был полностью разряжен бластер, он погасил бы этот свет ради отчаянной черноты внутри и снаружи. Что они ищут?

Луч облизал острые камни в паре метров от нее.

Они ищут тело!

Им все равно, живая она или мертвая. Они ищут тело. Даже ее тело они не могут оставить в покое! Нелюди... Выродки... Они его не получат!

Да где же десант, черт их побери? Как ему понять, кто обшаривает ущелье: свои или чужие? Почти безоружному, ему не выстоять против чужих на открытом пространстве. И если в рухнувшем на дно ущелья корабле кто-то выжил... Если... Тогда удобнее всего будет защищаться в пещере. Там у него еще был шанс продержаться до прихода своих.

Его ищут. Он знал, что с того момента, как он лишился связи, его ищут и непременно найдут. Но он не может подать сигнал, пока не уверен, что его не засекут чужие.

Он еще нужен ей.

Тело было холодным и легким. Он хотел бы почувствовать неимоверную тяжесть этой ноши, но не успел.

Она шевельнулась, и в следующую секунду он услышал ее дыхание.

Мир качнулся в сторону, камни предательски вывернулись из-под ног.

Он не упал лишь потому, что побоялся уронить ее.

Она дышала.

Он – нет. Собственное хриплое дыхание мешало ему слушать, как дышит она. Он не мог ошибиться – это был вдох, слабый, но вдох.

Человек бы уже умер.

Будь она человеком...

«Дыши, только дыши. Мне уже неважно, кто ты. Мне нужно слышать каждый вдох, каждый выдох, я считаю их и боюсь ошибиться».

Было неимоверно трудно подняться по крутому склону, неся Сову на руках, но он сумел и это. Ощупывая ногами выступы скал, чтобы не оступиться, чувствуя в кромешной тьме только направление, без оружия, без связи, почти без сил, он добрался до входа в пещеру и оглянулся назад. Шума погони он не слышал и только сейчас вдруг понял, что плохо слышит. Но теперь внизу метался по камням свет небольшого фонарика. Представить десантную группу Ордена, оснащенную двумя фонариками, Дар никак не мог. Значит, чужие.

Он осторожно положил Сову на каменный пол пещеры. Живую. Она дышала. Всхлипы ее дыхания были такими редкими, но он запретил себе сомневаться.

Он нырнул за каменный выступ и замер. Никто не возьмет ее против его воли.

Тот, кто так нелепо размахивал фонариком, не мог быть серьезным противником, главное, чтобы за ним следом не шли другие. Дар замер, высчитывая момент нападения. Фонарик качнулся и выхватил из темноты одного из преследователей, и в следующую секунду Дар прыгнул, подминая под себя того, кто так неосмотрительно карабкался по камням в свете фонаря. Раздался крик боли, Дар занес руку для удара, когда на него, слепя фонариком, налетел второй. Дар почувствовал, как что-то кольнуло его в шею – и в следующий момент тело одеревенело, потеряв управление. Он зашипел, пытаясь сопротивляться, и откатился в сторону.

– Вот дьявол! – Командор вытер рукавом рассеченную бровь и заслонился рукой от фонаря. – На себя посвети, – ворчливо посоветовал он Лорису. – Меня-то он в лицо не знает.

Зорий узнал его в ту же секунду. Наверное, так же мгновенно он его и возненавидел.

Лорис отдал фонарь и присел рядом с Даром, шевеля губами.

Дар попытался отрицательно покачать головой – и не смог: тело не слушалось.

Лорис, продолжая что-то говорить, вытащил откуда-то шприц-ампулу с насаженной на нее иглой, расстегнул рукав и в неверном свете фонаря умело всадил Дару инъекцию.

– Сейчас все будет нормально, – пообещал он.

– Где Сова? – Едва Лорис попал иглой в вену, Командор тут же отвел фонарик и принялся обшаривать пещеру.

– Он не может говорить, я вколол парализатор.

– Зачем?

– Если бы я этого не сделал, ты был бы уже трупом.

Командор вскрикнул и кинулся в глубь пещеры:

– Лорис, сюда!

Лорис рванулся следом, и Дар остался в темноте. Он еще пытался ползти вслед за ними, но тело не слушалось.

– Командор, быстро найди мой саквояж, – потребовал Лорис. – Я его бросил где-то в пещере. Зорий, если это ты... Если ты посмел... Клянусь, я забуду, что я – врач! Командор, быстрее, мне нужен свет! Держи фонарик.

– Что с ней?

– Командор, не тормоши меня, ты мне мешаешь. Вообще, отойди со своими нервами чуть дальше!

Несколько мучительно долгих секунд пальцы Лориса метались, ощупывая тело Совы.

– Фонарик! – скомандовал он, проверяя реакцию зрачков на свет.

Потом его рука надолго замерла на сонной артерии.

– Лорис! – не выдержав, закричал Командор, – ты можешь хоть что-то сказать?

– Могу. Она дышит. Сердце бьется. Реакция зрачков на свет есть. У нее несколько переломов. Частота ударов сердца приблизительно один-два в минуту. Дыхание тоже замедлилось в несколько раз. Температура тела ниже обычной, я гипотермию без всяких градусников ощущаю. Потрогай ее руки! Если это анабиоз, то я такого еще никогда в жизни не видел. Конечно, человека можно заморозить, но чтобы он сам впадал в такое состояние... Мне нужно знать, когда это случилось! Сколько времени прошло! Зачем я вколол Зорию парализатор!..

– Ты будешь что-нибудь делать или нет?

– Командор, лучше бы я тебе его вколол! Уймись! Я думаю.

– Надо привести ее в сознание.

– Для чего? Чтобы она умерла от болевого шока? Сейчас я бы вообще не стал ничего трогать. При ее регенерации многое не страшно, но мозг! – Лорис ощупывал голову Совы. – Сколько времени она в таком состоянии? Кто-нибудь может мне сказать? При таком переохлаждении клетки мозга без кислорода должны продержаться дольше, чем при нормальной температуре. Если это анабиоз... Если анабиоз, то нейрон должен отключиться, перейти в режим пассивного существования...

– Лорис!

– Ну, ты же хотел объяснений!

– К дьяволу объяснения! Сделай что-нибудь, ты же врач!

– Я думаю. Такое состояние, в принципе, обратимо. Вопрос в том, нужно ли запускать обратный процесс именно сейчас? Мне нужна лаборатория, мне нужны десятка два приборов. Я не хочу рисковать. Сове необходима профессиональная помощь.

Лорис обернулся к Зорию:

– Где у Ордена ближайшая клиника?

Дар с трудом оперся на локоть.

– Н-на крейс-сере есть г-госпиталь и в-врачи.

Он уже был способен говорить, хотя и заикался.

– Что произошло? – потребовал объяснений Лорис.

Но объяснить Зорий не успел. Снаружи пещеры раздался шум, и в следующую секунду черные тени ворвались в пещеру.

– На пол!

Зорий вскочил и кинулся на перехват, но ослабленное парализатором тело отказалось служить. Его швырнули на землю. Фонарь Командора блеснул и, дребезжа, покатился по полу. Лорис вскрикнул и закрыл собой Сову.

– Всем лежать и не двигаться, – приказал голос из темноты. – Дайте свет.

В пещере вспыхнули два мощных прожектора. В перекрестье их лучей стоял человек в серой полевой форме Ордена. Темные фигуры в шлемах рассредоточились по пещере.

– Дар Зорий, – человек в форме повернулся к Дару, которого уже подняли с пола и теперь поддерживали с двух сторон двое десантников, – вы целы?

– Пусти! – Командор, все еще лежащий с заломленными за спину руками, попытался вывернуться, но безрезультатно.

– Если вы немедленно не дадите мне возможность заняться пациенткой, – голос Лориса был холоден и спокоен, – я, как врач, аккредитованный на данной планете Всемирной организацией врачей, вынужден буду сделать заявление о нарушении Орденом Конвенции о правах человека на медицинскую помощь.

Лориса тоже подняли с земли и, повинуясь жесту человека в сером мундире, отпустили. Тот внимательно вгляделся в Лориса.

– Лорис Лэвелль?

– Да.

– Ваша пациентка, Лаэрта Эвери, подданная Земли...

– Нет, – неожиданно вмешался в разговор Командор, все еще пытающийся высвободиться, и человек в сером повернулся к нему.

– Что значит «нет»?

Теперь и Командор удостоился чести разговаривать с офицером Ордена, находясь в вертикальном положении:

– Лаэрта Эвери, – сообщил он, – не является подданной Земли. Лаэрта Эвери является дипломатическим представителем независимого государства Тонатос на территории данной планеты и обладает всеми правами посла этого государства, включая неприкосновенность. В настоящий момент ей должна быть срочно оказана медицинская помощь ее личным лечащим врачом, который находится здесь.

Лорис бросил на Командора короткий вопросительный взгляд, который, к счастью, остался незамеченным офицером.

– У меня есть приказ доставить Лаэрту Эвери на крейсер, – уведомил их офицер. – Там ей окажут любую возможную медицинскую помощь, что не противоречит приказу. Собирайтесь. Дар Зорий, – говорящий обернулся к Дару. – Вас мне также приказано доставить на крейсер. Следуйте за мной.

Лорис склонился над Совой:

– Офицер, прикажите своим людям сделать носилки. И без моего разрешения не смейте даже пальцем к ней прикасаться.

Офицер сдержанно кивнул.

– Командор, – позвал Лорис, – раздобудь мне несколько длинных ровных предметов: палок, веток, чего угодно – мне нужно наложить шины на переломы. Есть у этих бандитов что-нибудь подходящее?

Ему протянули несколько пластиковых ножен от боевых ножей. Лорис осторожно ощупывал сквозь рукав рубашки руку Совы выше локтя.

– Тут только что был перелом, – прокомментировал он. – Теперь его нет.

Его пальцы вновь пробежались по неподвижному телу. Он вернул несколько ножен высоким фигурам в пятнисто-серой форме. Пара крепких парней положила рядом с Совой носилки, сооруженные из курток и нескольких тяжелых штурмовых бластеров. Командор помог осторожно переложить на них Сову, недоумевая, как солдаты управятся с носилками на крутом спуске от пещеры ко дну ущелья.

Но спускаться им не пришлось. Десантный бот неподвижно висел над провалом, бросив трап прямо ко входу в пещеру. Неудивительно, что десант добрался до них так быстро.

В тесноте десантного бота Лорис кое-как расположил носилки в проходе между сидениями, зафиксировав голову Совы у себя на коленях. Командор уселся с другой стороны и тут же снова схватил Сову за руку. Лорис не решился его отогнать: твердая вера Командора в то, что «все будет хорошо» нужна была сейчас всем. Зория ввели следом – сам он еще не мог идти. За все время он не проронил ни слова, но его взгляд, казалось, ни на секунду не отрывался от Совы, словно он боялся потерять ее из виду в тесноте десантного бота. Других людей вокруг него будто не существовало вовсе.

Десантный борт, вздрогнув, стал набирать высоту.

– К-как она? – хрипло спросил Зорий.

Теперь, при нормальном свете, Лорис смог рассмотреть его как следует.

– Нет, это не ты, – Лорис отрицательно покачал головой. – Ты не мог этого сделать.

Он ждал хотя бы возмущения, но Зорий не слышал ни обвинений, ни оправданий. Ничего сейчас не имело значения, кроме...

– Температура низкая. – Лорис еще раз приложил руку ко лбу Совы. – По-моему, я недооценил скорость ее регенерации. Я не мог ошибиться с переломом, он совершенно очевидно прощупывался. Но сейчас его нет. Я думаю, если за какие-то пятнадцать минут у нее срослись кости скелета, то за внутренние кровотечения можно не опасаться. Как это случилось?

Зорий закрыл глаза, и Лорис понял, что скорее дождется ответа от Совы, чем от него.

– Теперь ты выполнил свое задание? – Лорис печально оглядел серый конвой. – Мы ведь летим на ваш крейсер. И согласие Совы не имеет уже никакого значения. Теперь они ее не отпустят по доброй воле.

Услышав их беседу вполголоса, Командор злобно оскалился:

– Пусть только попробуют не отпустить! – он сжал руку Совы так, как если бы она могла это почувствовать. – Нарвутся на международный скандал.

– Что это ты нес про дипломатическую неприкосновенность? – поинтересовался Лорис.

– Я привез для Совы дипломатический паспорт Тонатоса, – гордо сообщил довольный собой Командор.

– Фальшивый?

– Зачем? Самый настоящий!

– Где ты взял настоящий?

Командор опасливо оглянулся на охрану и понизил голос:

– Купил.

– Паспорт?

– Да! Знаешь, я бы купил ей отдельную планету, но содержать собственное государство довольно накладно, да и регистрация занимает много времени. Так что пришлось остановиться на этом варианте.

– Интересно, во сколько обошелся тебе дипломатический паспорт?

– Не знаю, это была бартерная операция. Как ты думаешь, сколько на черном рынке могут стоить молекулы ДНК Совы?

– Ты с ума сошел! – Лорис дернулся, но вовремя вспомнил, что голова Совы все еще лежит у него на коленях.

– Сойдешь тут! – буркнул Командор. – А что мне оставалось делать? Когда они, – Командор кивнул в сторону охраны, подразумевая Орден, – когда они вышли на меня, я сразу понял, что их интерес к Сове совсем не бескорыстный. Земляне не трогали ее целых три года, потому что боялись федерального расследования. Орден, который сам и поведет федеральное расследование, никого бояться не будет. Что можно было ему противопоставить? Да еще за пару дней?

– Кому ты продал ее клетки?

– Я не знаю покупателя, я общался с посредником.

– Командор, я всегда говорил, что ты – авантюрист! Ты пытаешься выпутаться из одной сложной ситуации, запутываясь в другой, не менее сложной.

– Лорис, пока ты три года лечил Сову, я три года ломал голову над этой проблемой. Ты же знаешь!

Лорис знал.

Командор тогда не решился рассказать о своих неудачах Сове. Когда он еще надеялся на правозащитников, у него хватило глупости написать заявление о нарушении законодательства о карантине в Федеральное агентство Ордена по надзору за правопорядком. Ровно через три дня, на бумаге великолепного качества с золотым обрезом, он получил уведомление о том, что его заявление направлено в соответствующий правоохранительный орган Земли, где оно будет рассмотрено в ближайшие сроки. В конце письма Командора вежливо благодарили за бдительность. Тогда он аккуратно сложил послание, стараясь не нарушить первоначальных сгибов бумаги, и, не позволяя себе торопиться, ножницами, с геометрической точностью превратил его в изящную картинку в стиле древнекитайского искусства чуанхуа. Но чувство собственного бессилия не покидало его еще долго.

– Ты же знаешь! – повторил Командор. – Это система. С системой нельзя бороться изнутри, надо попытаться к ней не принадлежать. Дипломатический паспорт – это шанс выйти из системы. Тонатос – независимое государство, не входящее в Федерацию. Значит, законодательство Федерации Сове больше не понадобится. Тонатос – чуть ли не единственное государство, с кем у Федерации нет договора о выдаче преступников. А поскольку в самой Федерации сейчас много недовольных, Орден не посмеет тронуть гражданина другой страны... Иначе подобный инцидент сыграет на руку и сепаратистам внутри Федерации, и неприсоединившимся к ней мирам. Они раздуют его до масштабов международного скандала. Такое уже бывало несколько раз. Орден не рискнет вновь поставить под сомнение ценность самой Федерации для неприсоединившихся стран.

Неожиданно их перебил Зорий:

– Тонатос – полукриминальное государство, – заметил он. – Не думаю, что Орден примет в расчет его интересы.

– Фактически – да, но формально Тонатос имеет дипломатические представительства во всех крупных мирах Федерации, – возразил Командор. – К тому же сам Тонатос никому не интересен, важен будет лишь факт ущемления прав гражданина неприсоединившегося мира.

– Скоропостижное гражданство не выглядит правдоподобным, – с сомнением произнес Лорис.

– Ха! – Командор победоносно оглядел своих оппонентов. – Неужели вы думаете, что я об этом не позаботился? Я привез Сове настоящий паспорт с датой его выдачи три года назад.

При заходе в шлюзовой отсек крейсера десантный бот слегка тряхнуло.

– Выходите! – приказал офицер. – Господин Лэвелль, я связался с крейсером, мы подготовили вам госпиталь и бригаду специалистов.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Лорис.

Командор наклонился и легко поднял Сову, не замечая, каким взглядом наградил его при этом Зорий, шедший следом. Их уже ждали. Сову уложили на носилки, и она пропала за спинами людей в белых комбинезонах.

– Полковник Зорий, – обратился к Дару один из встречающих. – Следуйте за мной. Вас желает видеть Магистр.

– Магистр здесь? – удивленно спросил Зорий.

– Нет, он прибудет через двадцать минут.

Магистр вошел в кают-компанию корабля так, будто никуда не спешил. Сопровождающий его адмирал успел, вероятно, отрапортовать обо всем на ходу, отдал честь и оставил их наедине. Зорий поднялся, но Магистр лишь махнул рукой, разрешая не вставать ради уставного чинопочитания, и Дар снова опустился к а жесткий диван. Накопившаяся усталость давала себя знать: яркий свет резал глаза, избитое тело болело, кружилась голова.

Магистру хватило одного взгляда, чтобы понять его состояние. Не говоря ни слова, он вытащил портсигар, в котором вместо сигарет стройным рядком покоились ампулы с синей жидкостью, выбрал одну из них, тщательно отсчитал в стакан пять капель, разбавил водой из графина и подвинул Зорию. Тот кивнул.

– Предупреди в госпитале, что я дал тебе Л-14.

Зорий выпил.

Магистр уселся в кресло и принял свою излюбленную позу: сцепил руки в замок и подставил взгляду собеседника свой высокий, с залысинами лоб, так что его глаза почти скрылись под тяжело нависшими бровями и выныривали из этого укрытия только в случае крайней необходимости.

Зорий молчал. Задание было выполнено, но именно тогда, когда он должен был четко и последовательно докладывать об этом Магистру, он окончательно понял всю необратимость случившегося. Он выполнил задание.

Он был бы рад провалить его.

За такое нельзя благодарить, за такое не стоит награждать. За такое даже скупая похвала обожжет не хуже оплеухи.

– Ты все сделал правильно, – неожиданно подавшись вперед, сказал Магистр.

Он и сам это знал. Он сделал все слишком правильно. Ему стоило ошибиться.

– Ты все сделал правильно, – повторил Магистр. – За исключением одной вещи. Ты взял на себя ответственность за чужую жизнь.

Только сейчас Дар не удержался и вскинул на него глаза, выдав свое удивление.

– Что с ней будет? – только этот вопрос сейчас имел для Дара значение.

Магистр понимающе кивнул:

– Ничего страшного с ней не будет. Ты имеешь в виду, угрожает ли ей опасность от Ордена? Нет, не угрожает. Через несколько часов я созову Капитул, и ее дальнейшую судьбу решит он. Могу обещать, что ей предложат хорошие варианты сотрудничества, отказываться от которых у нее нет резона. Нет никаких сложностей в том, чтобы создать для нее специальную программу. Очевидно, что ей нужна помощь, и лучше ее принять из наших рук.

– Что именно ей предложат?

– Тебе виднее. Защиту от посягательств землян, лечение...

– Она не больна.

– Тем не менее, помощь ей нужна, пусть даже не медицинская, в обычном понимании этого слова. Судя по твоим рапортам, она сама себя не контролирует, и нормального человека это не может не пугать.

– А она – человек? – спросил Дар.

Магистр бросил на Дара взгляд из-под бровей и снова спрятал глаза.

– Ты напрасно принял всерьез мою беседу с профессором, – заметил он. – Вопрос о ее принадлежности к homo sapiens как к биологическому виду может всерьез волновать только этого старого моралиста. У меня сложилось впечатление, что ему непременно нужно было обосновать свой страх, а заодно и вполне понятное желание уничтожить причину этого страха. У землян странная традиция – они сами творят своих монстров, потом сами же их боятся и тратят уйму сил на их уничтожение. А моральным оправданием им служит уверенность в том, что они имеют дело с нечеловеком. Эдакий синдром доктора Франкенштейна. Такую историю могли сочинить только земляне, никому другому она бы и в голову не пришла.

– Она не монстр.

– Дар, Орден не собирается вести философские диспуты на тему «Что есть человек?» Для наших целей не имеет никакого значения, кем является Лаэрта Звери: человеком или трансогенетом. Если она хочет чувствовать свою принадлежность к роду человеческому, мы дадим ей такую возможность. Мы дадим ей гражданские права, возможность учиться, мы дадим ей работу. Это у землян какая-то патологическая страсть доводить свои научные открытия до стадии катастрофы. Мы обойдемся без этого. Готовь рапорт. Мне нужно, чтобы ты убедил Капитул, что опасность объекта преувеличена землянами многократно. Я назначил заседание Капитула через шесть часов, ты успеешь немного отдохнуть.

– Магистр, если она откажется...

– Она не откажется. Только не говори мне про этот дипломатический паспорт, мне уже доложили. Этот мелкий шантаж не имеет никакого значения, но за утечку информации нам еще придется заплатить Тонатосу, вот увидишь. Другое дело, что такую информацию покупают вовсе не для того, чтобы раструбить о ней на всю Федерацию, как бы этого ни хотелось Александру Ягелю. Теперь нам, возможно, придется защищать ее от посягательств Тонатоса так же, как от посягательств Земли. Да, кстати, я очень доволен, что рядом с ней сейчас находятся люди, которым она доверяет. Нам легче будет договориться с ней, если у нее будет возможность посоветоваться со своими друзьями.

– И тем не менее – если она откажется?

– Тогда мы тоже поиграем в шантаж и откажем ей в федеральной визе. Сомневаюсь, что человек будет всерьез рассматривать перспективу проторчать всю жизнь на Тонатосе без права выезда, когда ему предложат нормальную учебу и работу в Ордене.

– Однако, если она и тогда откажется – ее ведь все равно не отпустят? – упрямо повторил свой вопрос Зорий.

Магистр кивнул.

– Не отпустят. Но, Дар, у нас нет задачи посадить ее в клетку. У нас есть задача контролировать то, что с ней происходит, и то лишь до тех пор, пока она не научится контролировать это сама. Нам проще создать ей максимально комфортные условия существования и сотрудничать с ней, чем постоянно преодолевать ее сопротивление, которое еще не известно к чему приведет. И создавать ей эти условия я намерен поручить тебе. Считай, что уже поручил. Нам нужно, чтобы она согласилась, поэтому я даю разрешение на любые разумные действия, которые будут способствовать этому согласию.

– На что она должна согласиться?

– Дар, я не буду скрывать, что мы заинтересованы в ней. Даже если не принимать во внимание результаты исследований из института, одних твоих данных достаточно, чтобы оценить, насколько она может оказаться полезной Ордену.

– Она никогда не согласится стать генетическим донором.

Магистр отмахнулся:

– Вот как раз в этом вопросе ее согласие не имеет уже принципиального значения. Она уже стала донором, даже не успев этого понять.

Зорий встал.

– Сядь! – резко приказал Магистр. – Я повторю в последний раз. Для тебя. Ей не угрожает никакое насилие. С ней в госпитале возится целая бригада, и получить ее ДНК не представляет никакого труда, достаточно одного волоска, одной капли слюны или крови. Рассматривать ее организм исключительно как донорский могли только земляне, помешанные на своей идее контролируемой эволюции человечества, причем в максимально сжатые сроки. Орден не будет торопиться. Сейчас, когда исследования взяты под наш контроль, мы первые заинтересованы в их безопасности. И потом, самый большой интерес эти исследования представляют для нее самой, и именно это нужно ей объяснить. Если ты взял на себя ответственность за ее жизнь, в твоих интересах сделать так, чтобы она согласилась.

Магистр поднялся, давая понять, что разговор закончен.

Зорию следовало бы немедленно засесть за отчет, но беспокойство погнало его на корму, туда, где располагался корабельный госпиталь. Однако в медицинском отсеке его попытки прорваться к Сове быстро пресекли. Начальник госпиталя равнодушно взглянул на выцветшие погоны Дара и посоветовал ему заняться своими обязанностями, при этом не мешая медикам заниматься своими. Свою же должностную инструкцию начальник госпиталя исполнял, невзирая на чины и звания, и не успел Дар опомниться, как оказался раздетым и распростертым под лечебно-диагностическим аппаратом с кучей датчиков и игл. Ему вкололи в вену биогенный стимулятор, просканировали все тело в поисках переломов. Перечень собственных повреждений Дара интересовал мало, несмотря на желание врачей поставить его в известность о каждом сломанном ребре.

Пока с ним возились, Зорий успел подвесить себе на ухо наушник корабельной связи и отдать несколько распоряжений. Магистр уже оповестил командира крейсера о миссии Зория, поэтому требования Дара не вызвали никаких возражений. Он распорядился выделить каюты и назначить сопровождение Командору и Лорису, хотя последний, как ему доложили, все еще не выходил из медицинского отсека. Тогда он снова вызвал к себе начальника госпиталя и потребовал оказать Лорису любую помощь в лечении Лаэрты Звери. И немедленно доложить, если она придет в себя. Вероятно, намучившись с беспокойным пациентом, врачи все же вкололи ему релаксант, и Дар сам не помнил, как заснул под аппаратом ускоренного заживления.

Часа через три его все-таки разбудили. Над ним стоял Лорис и с грустью рассматривал уже посветлевший кровоподтек у Зория на груди в том месте, где были сломаны ребра.

– Когда это тебя?

Зорий поднялся и молча принялся одеваться.

– Она вышла из анабиоза, – сообщил Лорис.

Зорий на секунду замер. Потом, не спеша, кивнул.

– Что с ней теперь будет?

Дар направился к выходу. Уже на пороге он обернулся и позвал:

– Иди за мной. И Командора вашего надо прихватить. Мы идем на заседание Капитула Ордена.

– А Сова?

– Ты хочешь взять туда и ее?

– Нет, сейчас я ее не выпущу из госпиталя. Но я думал, ты захочешь ее видеть.

«А она меня?» – хотел спросить Зорий, но промолчал.

Магистр открыл заседание Капитула на три с половиной минуты раньше назначенного срока, давая таким образом понять важность обсуждаемой темы, и, пренебрегая вступительной речью, сразу перешел к отчётам.