- Ты куда?
      Заплаканные глаза девушки сверкали по-прежнему гневно.
      - Ты можешь со мной расплатиться. Я ухожу!
      Он на минуту замер, потом подошел к кровати, вынул из пиджака бумажник и достал из него толстенную пачку долларов. Даже не посчитав, Эдвард молча бросил деньги на покрывало и быстрыми шагами прошел в гостиную.
      При виде такого богатства Вивьен зажмурилась, затем посмотрела вслед Эдварду, потом снова на деньги. "Бери!" - отчетливо приказал ей внутренний голос. - "Ведь это же несколько месяцев благополучной, без нервотрепки, жизни!"
      Но Вивьен все же их не взяла. Она была не способна взять плату за свою любовь к Эдварду Луису.
      Эдвард, стоя у бара и делая вид, что читает письмо, слышал, как у него за спиной Вивьен промчалась через гостиную и, хлопнув дверью, выскочила из номера.
      От громкого стука мужчина вздрогнул. Он вбежал в спальню и увидел, что деньги, нетронутые, лежат на покрывале.
      Вивьен стояла у лифта и в отчаянии била кулаком по кнопке.
      - Ну скорей же! - умоляла она.
      Взглянув на двери апартаментов, Вивьен увидела, как они распахнулись и в коридоре, застеленном ковровой дорожкой, показался Эдвард. Вивьен тут же отвела глаза. Она услышала, как он подошел и остановился у нее за спиной, но не оборачивалась, упорно сверля глазами дверь лифта.
      - Извини! - тихо проговорил Эдвард. Он надеялся услышать в ответ слова примирения, но девушка даже не шелохнулась, продолжая смотреть прямо перед собой. Эдвард тяжко вздохнул.
      - Я этого не хотел... Не хотел с тобой ссориться... Это глупо, жестоко с моей стороны. И совершенно бессмысленно...
      Она, наконец, обернулась. В глазах ее снова блестели слезы.
      - Я не хочу, чтобы ты уходила, - поспешно продолжил Эдвард. - Останься, прошу тебя.
      - Зачем? - дрожащим голосом спросила Вивьен.
      Эдвард заговорил, стараясь не глядеть ей в глаза:
      - Ты общалась с Дэвидом Моррисом. И мне это не понравилось.
      - Да ведь мы просто разговаривали! - удивилась девушка.
      В уголках его рта появилась самоуничижительная насмешка.
      - Мне это ужас как не понравилось, - добавил он, взглянув ей в глаза, и Вивьен неожиданно поняла, как трудно далось ему это признание.
      В этот момент послышался мелодичный звон, и двери лифта открылись.
      Дежурным лифтером был Деннис. Он шагнул в коридор и при виде девушки расплылся в счастливой улыбке. Затем обнаружил рядом с ней Эдварда и смущенно спросил:
      - Вам вниз?
      Вивьен посмотрела на Эдварда. Он молчал, ожидая ее выбора, и в глазах его было нечто такое, что помогло девушке принять решение.
      Вивьен махнула рукой Деннису. Двери кабины закрылись, и лифт заскользил вниз.
      Они повернулись друг к другу.
      - Ты очень обидел меня, - сказала Вивьен.
      - Да, - кивнул он.
      - Не делай так больше!
      Мужчина молчал. Она строго смотрела ему в лицо, но колючие льдинки постепенно оттаивали в ее глазах, заволакивая их теплой соленой влагой. Вивьен повернулась и медленно двинулась к апартаментам. Эдвард подхватил ее сумку и, пропустив девушку вперед, закрыл дверь.
      В эту ночь в спальне свет погас лишь под утро. Они любили друг друга с яростным исступлением, словно бы сознавая, как шаток и хрупок соединяющий их двоих мостик. Кто знает, выдержит ли он груз последующих испытаний, может быть, куда более трудных?
      Вивьен и Эдвард, однако, о них не задумывались - и объятия их были полны безрассудной, бурной и жгучей страсти, которой они упивались до полного изнеможения, до последней капли.
      Потом они долго лежали рядом, молча обмениваясь умиротворенными взглядами и время от времени нежно касаясь друг друга.
      Молчание первой нарушила Вивьен.
      Она еще никогда никому не рассказывала, каким образом оказалась на Голливудском бульваре. А теперь вдруг почувствовала, что должна рассказать про это Эдварду. Вовсе не для того, чтобы оправдать себя. Просто он должен знать быть может, тогда ему легче будет понять ее...
      - Мой первый приятель был полное ничтожество, за душой ни гроша. Второй еще хуже. Моя мать говорила, что я, как магнит, притягиваю к себе всякую шушеру. - Вивьен улыбнулась. - Стоило появиться на горизонте какому-нибудь опустившемуся уроду, как я сразу влюблялась в него. Дело кончилось тем, что от третьего я сама сбежала.
      - Ну да, - сказал Эдвард, и она поняла по его глазам, что он ждет продолжения. Вивьен пожала плечами:
      - И в итоге попала сюда - без урода, без денег и без друзей.
      - И что, даже не попыталась найти себе какое-нибудь занятие поприличней? спросил Эдвард, подперев подбородок ладонью.
      - Почему? Я работала. В разных бистро. Да еще одно время подрабатывала сторожем на стоянке, но этого не хватало даже на квартиру. А домой возвращаться мне было стыдно... Я познакомилась с Кит, которая стала расписывать мне, как здорово быть проституткой. - Вивьен посмотрела на потолок. - И однажды я тоже попробовала... Кто бы видел, как я при этом ревела! Потом у меня появились постоянные клиенты, ну и пошло-поехало... В общем, сам понимаешь - в детстве я не об этом мечтала!
      - Вокруг столько других возможностей, - сказал Эдвард без тени упрека.
      Вивьен покачала головой:
      - Если уж человек дошел до такого, то возможностей у него остается не так уж много.
      На лице ее появилась застенчивая улыбка. Она снова повернулась к Эдварду, смотревшему на нее нежными понимающими глазами. До чего же Вивьен хороша! И, к тому же, несмотря на все пережитое, она сберегла в себе то, что сами теряют или позволяют другим топтать - многие женщины, познавшие жизнь с несравненно лучшей, чем Вивьен, стороны. Она сохранила гордость! Ходила по грязи, но не запачкалась изнутри. Немногие, даже те, кто вращается в высших кругах, могут этим похвастаться.
      - Вивьен, - сказал ласково Эдвард, - я считаю тебя очень умной и совершенно необыкновенной женщиной!
      У Вивьен на глаза навернулись слезы.
      - Легче поверить, когда о тебе говорят плохое, - ты никогда этого не замечал? Эдвард едва заметно кивнул ей.
      Филип Стаки, стоя в приемной "Луис Энтерпрайзиз", раздраженно махал руками:
      - Только не сейчас, мне некогда! Передайте ей, что я позвоню в понедельник!
      - Хорошо, - ответила девушка за белым столом с телефонами.
      Фил взволнованно обернулся. Из конференц-зала, прижимая к груди охапку бумаг, вышла его секретарша Блэр.
      - Куда он собрался? Ну что, подписал? - атаковал он ее вопросами.
      - Нет, сказал только, что скоро уходит. В следующую минуту в дверях появился Эдвард, действительно собравшийся уходить. Филип присоединился к нему.
      - Но, послушай, ты же не можешь просто взять и исчезнуть. У нас слишком важное дело!
      - Только без паники, Филип, - остановил его Эдвард. - Моррис уже никуда не денется. К тому же, я завтра вернусь. - Он положил перед девушкой за белым столом два театральных билета:
      - Пожалуйста, отошлите это в гостиницу.
      - Обязательно, сэр! - кивнула она с той исполненной обожания улыбкой, которая предназначалась исключительно для ее молодого шефа.
      - Спасибо.
      - И куда ты собрался? - не мог успокоиться Стаки.
      - У меня свидание, - бросил коротко Эдвард.
      - С этой шлюхой? - фамильярно заухмылялся Фил.
      Эдвард, бывший уже у выхода, резко остановился.
      - Осторожнее, Филип! - проговорил он тихо, но в словах его можно было расслышать угрозу.
      Под его ледяным взглядом Фил невольно вобрал голову в плечи. Эдвард повернулся и молча покинул приемную.
      По дороге он раздобыл кое-что на Родео Драйв и распорядился ехать в гостиницу. Вивьен он позвонил еще из офиса и попросил ее купить себе элегантное вечернее платье, добавив, что будет рад, если она как следует прихорошится. Когда же Вивьен попыталась узнать, что все это значит, ничего не стал объяснять.
      Даже в номере, где Эдвард наскоро принял душ и оделся в смокинг, от него невозможно было добиться, что он задумал.
      Полностью готовый к выходу, он подошел к бару и налил себе коньяку. Вивьен была в спальне. Немного спустя она вышла к нему в вечернем платье из ярко-красного бархата - длинном, до самого пола, с глубоким декольте, оставлявшем открытыми плечи и верхнюю часть груди. Чуть присборенное в талии, оно сидело на ней изумительно. Потрясающей красоты туалет дополняли белые перчатки по локоть и маленькая золотистая сумочка. Рыжие волосы, как и вчера, она заколола наверх.
      Вивьен и сама понимала, что выглядит превосходно. Остановившись посередине гостиной, она кокетливым тоном спросила:
      - Ну, как я тебе?
      Эдвард, отступив чуть назад, придирчиво оглядел ее с головы до пят.
      - М-да, - хмыкнул он.
      - Хороша? - улыбнулась Вивьен.
      - Кое-чего не хватает.
      - Чего? - удивилась она, осматривая себя. Поправив декольте и проверив, хорошо ли облегает ее фигуру платье, Вивьен еще раз убедилась, что одета она безупречно.
      - По-моему, все в порядке! - сказала она. Эдвард тем временем взял с крышки бара плоскую бархатную шкатулку.
      - Взгляни-ка, тебе должно подойти, - сказал он небрежно. - Только не радуйся раньше времени. Я взял это напрокат.
      Девушка недоуменно посмотрела на него, затем перевела взгляд на темно-коричневую шкатулку. Эдвард открыл ее: в ней лежало невообразимой красоты ожерелье из пурпурно-красных рубинов, обрамленных искрящимися бриллиантами, и пара таких же сережек.
      Онемевшая от изумления, Вивьен протянула палец к сверкающим драгоценностям, но Эдвард внезапно захлопнул шкатулку. Она взвизгнула, отдернув палец, и закатилась счастливым смехом.
      Эдвард тоже рассмеялся. Потом он отвел ее в спальню и помог ей надеть ожерелье.
      - Неужели, - спросила она, смущенно разглядывая себя в зеркало, - ты можешь так запросто пойти к ювелиру и взять это напрокат?
      - Почему нет? - улыбнулся Эдвард. - Я один из лучших его клиентов.
      - Понятно, - сказала Вивьен и, продолжая крутиться у зеркала, бросила на него любопытный взгляд:
      - Ну а если бы ты купил, сколько бы это стоило?
      - Четверть миллиона. Девушка не поверила.
      - Четверть миллиона долларов?! - рассмеялась она, но по серьезному виду, с каким он кивнул, поняла, что это не шутка.
      С Вивьен чуть не стало плохо. Она пришла в себя только в лифте.
      - Скажи, а куда мы едем? - поинтересовалась она, на что Эдвард лишь покачал головой.
      - Сюрприз! - сказал он многозначительно. Она одарила его влюбленным взглядом.
      - Да, кстати, с утра собираюсь тебе сказать: ты был изумителен.
      Эдвард нежно коснулся ее руки, а мальчишка-лифтер, хихикнув, потупил глаза - очевидно, все понял...
      Когда они вышли из лифта, все, кто был в вестибюле - носильщики, постояльцы отеля, администраторы, - уставились на Вивьен. Эдвард с довольной улыбкой взял ее под руку. Вивьен нервно ощупывала ожерелье: "Бог ты мой, четверть миллиона на шее!"
      Мистер Томпсон тоже был в вестибюле. Завидев девушку он широко улыбнулся, лицо его излучало при этом почти отеческую гордость. Он раскланялся с ними, вложив в свой поклон все изящество, на какое только был способен. Управляющий "Риджент Беверли Уилшир" был явно доволен ходом событий.
      - Когда ты не вихляешь бедрами, ты просто очаровательна, - сказал Эдвард. - Такая загадочная...
      Вивьен же старалась не только не вихлять бедрами, но не делать вообще ничего такого, что могло бы хоть как-нибудь повредить ее загадочной красоте.
      Дэррил подал лимузин ко входу и при появлении Эдварда и Вивьен открыл перед ними дверцы. Длинный автомобиль бесшумно отъехал от гостиницы.
      По дороге Вивьен все время смотрела в окно, пытаясь разгадать, что за сюрприз приготовил для нее Эдвард, но так ничего и не поняла, даже когда лимузин въехал на территорию аэропорта. Обогнув терминал, Дэррил подъехал к небольшому реактивному самолету, стоявшему у взлетной полосы, и затормозил. Трап был спущен, и дверь самолета открыта.
      Вивьен ошеломленно смотрела на самолет, а когда Эдвард подвел ее к трапу, то волнение ее возросло еще больше. Солнце клонилось уже к закату, и косые лучи его на мгновение ослепили поднимающуюся по трапу девушку.
      Внутри самолет выглядел весьма импозантно. Стены салона были отделаны благородным деревом.
      Как только они разместились в просторных удобных креслах, взревели турбины, самолет тронулся с места и после небольшого разбега поднялся в воздух.
      Они летели навстречу заходящему солнцу.
      - Погода над Сан-Франциско отличная, мистер Луис, - сообщил пилот по громкоговорителю. - Мы будем там через пятьдесят минут.
      Тут Эдвард, наконец-то, открыл свой секрет. Оказывается, он взял билеты в Оперу Сан-Франциско, решив прокатиться туда на собственном самолете с такой же легкостью, как некоторые на машине или автобусе мотаются, например, из Лос-Анджелеса куда-нибудь к океану на пляжи Вениса, Малибуба или Марина-дель-Рей.
      К Сан-Франциско они подлетали уже в темноте, и Вивьен наблюдала в иллюминатор зрелище фантастической красоты. Город на берегу залива сиял мириадами огней: перед автомобилями, несущимися по магистралям и по мосту "Голден Гейт", бежали золотистые пучки света, и неоновые рекламы переливались всеми цветами радуги.
      Они даже не почувствовали, как самолет приземлился на летное поле аэродрома. Здесь Эдварда и Вивьен тоже ждала машина, которая отвезла их в Оперу.
      Поднимаясь под руку с Эдвардом по ступеням лестницы, Вивьен чувствовала, что от волнения сердце едва не выпрыгивало у нее из груди. Мраморный вестибюль был залит светом огромных хрустальных люстр. Зрителей провожали на их места служители в униформе.
      Вестибюль почти опустел, публика заполнила партер и ярусы.
      - Опоздали, - расстроенно вздохнула Вивьен.
      - Не волнуйся, - успокоил девушку Эдвард. - Премьеры всегда начинают с опозданием!
      По застеленной ковровой дорожкой лестнице они поднялись наверх. Эдвард взял у служительницы программу.
      В коридоре, ведущем к ложам, ожидал у открытой двери другой служитель, чтобы проводить их на место.
      В зале еще горел свет, музыканты в оркестровой яме настраивали инструменты, нестройные звуки которых сливались с шумом зала, заполненного изысканной, как всегда на премьерах, публикой. Эдвард поздоровался с пожилой парой, сидевшей в соседней ложе.
      - Добрый вечер, Дорис! Рад вас видеть, - мило сказал он седовласой даме.
      - Я тоже, - , с улыбкой кивнула она. На даме было черное с блестками платье и роскошные драгоценности. Ее муж был в смокинге.
      - Очень, очень приятно, что вы тоже здесь, - сказал он, пожимая Эдварду руку.
      Вивьен не особенно обращала на них внимание, зачарованная зрелищем огромного зала, сверкающего огнями и полного элегантно одетых людей. Она впервые была в театре, и все здесь казалось ей восхитительным.
      - Иди-ка сюда, посмотри! Ты когда-нибудь видел такое? - крикнула она Эдварду.
      Служитель стоял в двух шагах от Вивьен, готовый подвинуть ей белый с золотом стул, сиденье которого было обтянуто красным бархатом.
      - Ну, конечно, я все здесь видел, - натянуто рассмеялся Эдвард, оставаясь в глубине ложи.
      - Если ты боишься высоты, зачем было выбирать места на балконе? - спросила Вивьен.
      Эдвард попытался изобразить на лице полнейшее равнодушие.
      - Что делать, если это лучшие места в театре, - сказал он, садясь рядом с нею.
      - Что-нибудь желаете, сэр? - склонился к нему служитель.
      - Все в порядке, благодарю вас, - ответил вежливо Эдвард.
      - Бинокли, пожалуйста, - показал мужчина на полочку рядом с ними.
      Эдвард, взяв два бинокля, один протянул Вивьен.
      - О! - удивилась девушка, затем наморщила лоб и спросила его озабоченно:
      - Послушай, ты говорил.., они будут по-итальянски петь?
      - По-итальянски, - подтвердил он.
      - Как же я пойму, о чем они поют? - спросила она, пытаясь поднять к глазам складной бинокль на длинной костяной ручке, но бинокль на ней не держался и упорно складывался. - Ой, испортился, - испугалась Вивьен. - Смотри-ка, эта штука сломалась.
      Эдвард, улыбнувшись, перевернул бинокль на другую сторону ручки и защелкнул фиксатор.
      - Ух ты!.. - снова удивилась девушка, когда, заглянув в бинокль, увидела, как приблизились к ней сидевшие в партере зрители.
      Но вот прозвенел звонок, и свет в зале стал медленно гаснуть.
      - Не бойся, ты все поймешь, - прошептал ей Эдвард. - Ведь главное - это музыка, она обо всем расскажет.
      Публика постепенно затихла, в соседних ложах все, кто еще стоял, расселись по своим местам, и двери в огромном зале закрылись.
      - Вот это оркестр! - продолжая смотреть в бинокль, довольно громко сказала Вивьен.
      Эдвард тихонько засмеялся. В зале погасли последние огни. Только свет рампы освещал нижнюю часть занавеса.
      Раздались первые такты музыки; зазвучала увертюра " Травиаты ".
      Вивьен, словно завороженная, следила в бинокль за происходящим.
      - Ты знаешь, что интересно? - наклонившись к ней, зашептал Эдвард. - Когда в первый раз попадаешь в оперу, то она тебе или сразу нравится, или кажется отвратительной.
      Вивьен, отставив бинокль, с удивлением посмотрела на Эдварда.
      - И если понравится в первый раз, - шепотом продолжал он, - то это уже на всю жизнь. А те, кто ее не любит, всю жизнь страдают, потому что душа их не понимает музыки.
      Девушке показалось, что Эдварду очень хочется, чтобы она полюбила оперу. И ей тоже этого захотелось...
      - Понятно, - пробормотала она и повернулась к сцене.
      Он заметил, с каким напряженным вниманием вслушивается Вивьен в музыку, однако к концу увертюры она постепенна расслабилась и стала следить за спектаклем с самозабвенным восторгом.
      Поначалу девушку больше всего занимали помпезные декорации и костюмы актеров, но мало-помалу ее пленили и действие, и музыка оперы.
      Эдвард оказался совершенно прав, сказав, что вовсе не обязательно знать итальянский язык, чтобы понимать происходящее на сцене. Вивьен сидела, забыв обо всем на свете, боясь пропустить что-то очень важное. Гармония звуков, власть музыки открывали ей новый мир, удивительный и волшебный, вход в который был прежде закрыт для нее, о существовании которого она даже не догадывалась...
      Эдвард время от времени поглядывал на ее лицо, которое реагировало на происходящее так живо и трепетно, что на нем можно было прочесть все ее мысли и переживания. Он был очень рад, что опера пленила Вивьен.
      Он знал, так и случится.
      Любовный дуэт Альфреда и Виолетты в конце первого акта взволновал ее чуть не до слез, и, едва опустился занавес, она восторженно зааплодировала вместе со всеми.
      С появлением же отца Альфреда, который вынудил Виолетту отказаться от его сына и даже заставил девушку поклясться, что она сдержит слово, Вивьен растрогалась окончательно. Эта сцена напомнила ей об их отношениях с Эдвардом, хотя у него и не было отца, который хотел бы их разлучить. Зато их разделяло другое...
      Вивьен захватывало не только действие, но и музыка, которая казалась ей восхитительно, сказочно красивой.
      Когда в третьем акте Альфред, желая оскорбить Виолетту, прилюдно швырнул ей под ноги свой карточный выигрыш и куртизанка упала, рыдая от боли и унижения, слезы ручьем потекли по щекам Вивьен. Эдвард достал платок и подал его девушке. Та вытерла глаза и нос и с благодарностью улыбнулась ему.
      Разумеется, чаще всего ей пришлось пользоваться платком в четвертом акте, когда Альфред возвращается к своей возлюбленной и смертельно больная девушка умирает у него на руках.
      Занавес опустился, и Вивьен несколько секунд, пока зал не взорвался аплодисментами, сидела, не шевелясь, с мокрым от слез лицом.
      Потом она неистово хлопала и вместе с другими зрителями кричала "браво". Эдварду тоже казалось, что он еще никогда не испытывал такого наслаждения от оперы, как в этот вечер.
      Публика начала уже покидать зал, но Вивьен продолжала хлопать. Дама в соседней ложе наблюдала за нею с улыбкой, - Ну, как вам спектакль, дорогая? поинтересовалась она.
      - Это что-то невероятное! Я чуть не описалась! - ответила девушка, в порыве воодушевления, видимо, даже не сознавая, что она ляпнула.
      Улыбка на лице дамы застыла.
      - Что, что? - ошеломленно уставилась она на обоих.
      Эдвард чуть было не захохотал, но все же удержался от смеха.
      - Она хочет сказать, что этот спектакль понравился ей куда больше, чем "Виндзорские насмешницы", - попытался он отшутиться.
      Седовласая дама задумалась, с видимым усилием пытаясь сообразить: не ослышалась ли она и тем самым неверно истолковала слова Вивьен, или над ней издеваются? В конце концов осуждающе покачав головой, она стала странно хихикать.
      - Уверяю вас, - подтвердил свои слова Эдвард, подал руку Вивьен и учтиво откланялся.
      - До свиданья, друзья мои, - помахала им дама, и они покинули Оперу.
      На обратном пути в Лос-Анджелес Эдвард посвятил девушку в секреты шахматного искусства. Точнее, он объяснил Вивьен основные правила, которые она быстро усвоила, и игра так понравилась ей, что после посадки она заявила о своем желании непременно продолжить ее в гостинице.
      Правда, играла она довольно своеобразно, особенно умиляя Эдварда своим явным неравнодушием к королю.
      - Оставь ты его в покое, - уже играя с ней в номере, в очередной раз предостерегал он Вивьен от необдуманного перемещения короля.
      - Он мне нравится, и я буду ходить им, - настаивала она на своем решении.
      - Да нельзя туда, - пытался он удержать ее руку.
      Но девушка, с наслаждением рассмеявшись, сделала все же по-своему.
      - Ты подумала? - спросил Эдвард в последний раз.
      Она только улыбалась, радуясь, как дитя, и сосредоточенно хмуря брови.
      - Давай лучше завтра продолжим, - предложил он, посмотрев на часы. - Уже поздно, а мне нужно еще поработать.
      Вивьен подняла на него умоляющие глаза:
      - Может, ты не пойдешь завтра на работу? Возьмешь себе выходной.
      - То есть как это "не пойдешь"? На работу?! - спросил Эдвард с таким ужасом, словно девушка просила его прогуляться по перилам террасы.
      - Очень просто, не пойдешь - и все, - сказала она спокойно.
      Эдвард на минуту задумался.
      - А что в самом деле? Компания-то ведь моя, - сказал он, растягивая слова, и по-мальчишески ухмыльнулся.
      Глава 11
      На следующий день Эдвард Луис дал своему адвокату новый повод для удивления.
      Утром, войдя к Стаки с бумагами, которые он просил, секретарша Филипа Блэр сообщила, что звонил мистер Луис.
      - Что сказал? - с недобрым предчувствием спросил Филип, вспомнив об их вчерашней размолвке.
      - Что его сегодня не будет, он взял себе выходной.
      Стаки просто остолбенел. За десять лет, которые он знал Эдварда, такого еще не бывало.
      - Как не будет? Какой выходной? - с идиотским видом уставился он на Блэр.
      - Так он сказал, - пожала секретарша плечами и вышла из кабинета.
      Адвокат, качая головой, вытаращился на стоявший перед ним мини-бильярд, который довольно часто помогал ему убивать время.
      Эдвард и Вивьен между тем находились не так далеко от офиса "Луис Энтерпрайзиз". Они ехали по центральной части Лос-Анджелеса, Правда, не по тем улицам, где находится деловой центр города с его небоскребами, банками и бесчисленными конторами.
      Где-то между ратушей и Олвера-стрит с ее старыми, еще мексиканской постройки, зданиями в испанском стиле они попросили Дэррила высадить их и отправились на прогулку как обыкновенные туристы.
      Единственной вещью, не вписывавшейся в этот антураж, был деловой кейс в руке Эдварда, с которым он так и не пожелал расстаться.
      Вскоре они очутились на довольно просторной площади с фонтаном посередине. Вивьен, подбежав к фонтану, вскочила на каменный парапет и стала на нем балансировать.
      - Я что-то проголодалась, - сказала она. - Там продают снэп-доги. У тебя есть с собой деньги?
      - Есть, - ответил ей Эдвард, - только я не знаю, что такое снэп-дог.
      - Не важно. Пусть это будет сюрприз. - Вивьен спрыгнула с парапета и взяла его под руку. - Сейчас я куплю поесть, и мы с тобой завалимся на траву.
      - Что сделаем? - изумленно переспросил Эдвард.
      - Завалимся на траву.
      - Понятно, - улыбнулся он и достал из кармана бумажник.
      В этот день Эдварду пришлось делать совершенно непривычные для него вещи.
      Выяснилось, что снэп-дог - это, в общем-то, тот же хот-дог. Он вспомнил, что ел их когда-то в детстве, хотя и без удовольствия. Однако на этот раз снэп-дог почему-то показался неожиданно вкусным.
      Еще ему нравилось, что при этом они сидели с Вивьен на траве. Впервые в жизни он вел деловые переговоры по телефону из парка. Пока Эдвард говорил, Вивьен, присев рядом с ним, сняла с него туфли.
      На радиотелефон, по которому он разговаривал с Филипом Стаки - с кем еще он мог разговаривать? - девушка поглядывала с неудовольствием. Они обсуждали опять сделку с Моррисом, уточняя проект договора.
      - Прочти-ка мне первые две страницы! - попросил Эдвард Фила.
      Некоторое время он молча слушал, иногда лишь вставляя краткие "так" и "о'кей".
      Вивьен, наконец, это надоело. Положив на траву туфли Эдварда, она отняла у него телефон и, нажав на нем кнопку, прервала разговор.
      - Послушай, но это же очень важно! - запротестовал Эдвард, но в тоне его не было ни малейшей досады.
      Весь день они провели в парке: лежали под деревом на траве, прищурясь, смотрели сквозь крону на солнце, разглядывали гуляющих, любовались детьми, игравшими на аллеях под материнским присмотром, разговаривали, молчали. Никогда еще Эдвард не чувствовал себя так хорошо.
      Открыв кейс, он достал из него книгу - "Афоризмы Шекспира" - и вполголоса стал читать Вивьен понравившиеся ему мысли. Девушка слушала, прижавшись к нему, и время от времени нежно гладила его коротко стриженные, кое-где уже с проседью, волосы.
      Из парка Эдвард с Вивьен возвращались, когда уже наступил вечер. Прогулявшись еще немного по улицам, они добрались до дешевого ресторанчика "Куики Грилл" с намалеванной аршинными буквами на витрине завлекательной надписью: "Деликатесные блюда".
      В ресторанчике дожидался Дэррил, чтобы отвезти их в гостиницу. Они сели на заднее сиденье, девушка положила голову Эдварду на плечо, и за всю дорогу до "Риджент Беверли Уилшир" они не проронили почти ни слова.
      Поднявшись в номер, Вивьен отправилась в душ, а Эдвард устало добрел до спальни и прилег отдохнуть на кровать. После душа Вивьен надела свежую ночную рубашку из тех, что недавно приобрела на Родео Драйв, расчесала волосы и, прежде чем войти в спальню, капнула за уши несколько капелек духов, которые тоже купила три дня назад в магазине мистера Холлистера.
      Эдвард полулежал на постели, подложив под голову прислоненную к спинке кровати подушку. Глаза его были закрыты, он ровно дышал. Когда Вивьен вошла в спальню, он даже не пошевелился.
      - Уже спит, - тихо проговорила девушка, глядя на него нежным, полным любви взглядом.
      Она встала на цыпочки и, приблизившись к Эдварду, села на краешек кровати. Немного понаблюдав за спящим, Вивьен поцеловала кончик своего пальца и приложила его к губам Эдварда. Мужчина от этого прикосновения не проснулся. В спальне стоял полумрак, рассеиваемый лишь светом маленького ночника. Она взглянула на губы Эдварда, убрала палец и, наклонившись, нежно поцеловала мужчину в щеку.
      Секунду-другую Вивьен колебалась, но затем губы ее скользнули дальше и коснулись рта Эдварда.
      От неожиданности он открыл глаза. У него даже дыхание перехватило, когда до него дошло, что делала Вивьен: она его целовала в губы!
      Эдвард мгновенно понял, как много значит для девушки такой поцелуй, что он для нее несравненно важнее, чем все, что было у них до этого. Что только теперь она отдает ему всю себя.
      Вивьен улыбнулась, и в глазах ее он мог без труда прочесть все, что она в эту минуту переживала. Склонившись к Эдварду, Вивьен уже без колебаний припала горячими полураскрытыми губами к губам мужчины, целуя их нежно и трепетно.
      Эдвард сел, ощущая невыразимую радость. Ошеломленный, растроганный, он обнял Вивьен и ответил на ее поцелуй.
      Дыхание ее участилось. Он почувствовал в ее поцелуе, что она хочет большего, готовая умереть в нем. Со стоном раздвинув своими губами губы Вивьен, он сначала игриво, а затем с нарастающей страстью, стал щекотать языком ее десны и гладить внутреннюю поверхность губ, пока наконец язык его не заполнил весь ее рот.
      Вивьен желала именно этого и именно так. Судорожно сжимая Эдварда, она растворилась, забылась в упоительном поцелуе, готовая длить его без конца.
      Заметив в глазах мужчины разбуженную ею страсть, девушка вдруг ощутила безмерное счастье от своей власти над Эдвардом. В этот миг он безраздельно принадлежал ей, она была его госпожой, и все остальное не имело никакого значения.
      Вивьен сбросила с себя рубашку, и Эдвард овладел ею с неистовым пылом и болью, которая очень скоро переросла в сладостное, полностью поглотившее их ощущение, уносящее обоих к вершине блаженства...
      Вивьен еще долго ласкала его, не выпуская из своих объятий. Дыхание ее постепенно выровнялось, и на девушку снизошел благостный неземной покой.
      Эдвард лежал на спине с закрытыми глазами. Время от времени Вивьен пристально вглядывалась в его лицо, словно хотела запечатлеть в памяти каждую его черточку.
      Неожиданно ткнувшись ему в плечо, девушка прошептала:
      - Люблю тебя.
      Не отвечая ей, Эдвард открыл глаза.
      Но Вивьен и не ожидала никакого ответа, довольная уже тем, что наконец-то выговорила эти слова и что он знает теперь об этом.
      Следующее утро началось, как и все другие на этой неделе. Эдвард наспех позавтракал, просматривая за едой свежий выпуск "Уолл-стрит джорнэл". Вивьен была в цветастом шелковом халате с черной отделкой на воротнике и на рукавах. Сидя возле Эдварда за столом, она смотрела на его опущенную голову. Для нее он заказал "Лос-Анджелес таймс", но девушка даже не открыла газету.
      - О чем ты задумался? - спросила она, заметив, что Эдвард кончил читать.