— А что, часто встречались буквоеды, цепляющиеся за каждую формальность?

— Вообще-то нечасто. — Артур уже расслабился и стал говорить вполне свободно. — Но такие бывали..

— Это где, если не секрет? — удивился Рассел.

— Еще в училище, контр-адмирал.

— Ну, там это вполне оправданно. Я уж думал, в какой-нибудь боевой части такие порядки завелись. Итак, — контр-адмирал Рассел вернулся к первоначальной теме, — могу ли я услышать несколько подробнее о причинах, которые заставили прервать вас законный отпуск?

— Если коротко, то это похищение меня контрабандистами из Пояса Астероидов и нападение каких-то психов, кажется, агентов внешних, на меня.

— Это та самая битва в куполе Гамма? — проявил осведомленность Рассел. — Но вы же, кажется, жили в куполе Бета. Что же вы делали в другом куполе, да еще и под прикрытием целой группы?

— Боюсь, что я не могу ответить на этот вопрос. К сожалению, вынужден рекомендовать вам обратиться с ним к майору Стайрону.

— Который мягко пошлет меня, заявив, что операция была секретна. Что ж, чем вы занимались там, внизу, это, строго говоря, действительно не мое дело. Просто для обычного пилота у вас как-то слишком много приключений, не находите, Колверт?

— Может быть, это и будет нескромно с моей стороны, но я все же не самый обычный пилот.

— Что верно, то верно, — отметил Рассел. — Это действительно многое объясняет. Сначала вас выкрали контрабандисты, чтобы получить обещанную награду, потом эти агенты внешних пальбу в куполе устроили. А все из-за прошлых личных заслуг. По правде говоря, я рад, что вы выбрали именно эту станцию для дальнейшего несения службы, Колверт. Тем более, что тут ваше бывшее звено в полном составе находится. У вас не будет никаких возражений, если я снова назначу вас лидером этого звена?

— Это было бы просто замечательно, — согласился Артур. — Я полностью доверяю этим ребятам и они доверяют мне.

— Вот и отлично. Значит, сегодня вы занимаетесь своими делами, а завтра уже приступаете к выполнению своих обязанностей. Ну, Колверт, более я вас не задерживаю. Приятно было познакомиться.

— Взаимно, контр-адмирал, — ответил Артур, поднимаясь на ноги, — поверьте мне, взаимно.

Сразу из кабинета контр-адмирала Артур направился в кафетерий, где его ждали друзья. Те встретили его одобрительными возгласами.

— Ну как, познакомился уже с шефом? — спросил Артура Микаэль.

— Да, у нас была небольшая беседа, — ответил Артур, усаживаясь за столик. В руку ему тут же всунули высокий бокал с пивом.

— Нормальный он мужик, правильный, — прокомментировал Олег.

— Вы вот что мне расскажите, — Артур сделал небольшой глоток и отставил бокал в сторонку, — какая тут общая обстановка?

— Нормальная рабочая обстановка, — ответил Ким. Из всех членов звена Ким имел самый маленький рост. Однако невысокий смуглый парень являлся обладателем самой мощной мускулатуры из всей их шестерки. — Тут везде развешаны наблюдательные спутники. Висят себе тихо в пассивном режиме, информацию собирают. Чтобы до нас добраться, внешним придется идти сюда на инерционном ходу. А это долго слишком, время все же на нас больше работает, у нас ресурсов побольше, земные верфи работают постоянно, уже совсем скоро линкор один должен выйти и несколько крейсеров. Так что особой угрозы не предвидится. А если внешние так наивны, что пойдут с ускорением, демаскируя себя, мы их встретим как следует заранее.

— То есть курорт?

— Ну, не такой уж курорт, все же многие считают, что после того, как им не удалось захватить «Феллоу», следующий удар внешние нанесут именно сюда. Мы просто подготовились как следует.

— Ладно, с делами будем разбираться позже. А сейчас, парни, давайте отдыхать. У меня последний свободный день, и я чертовски рад, что проведу его с вами.

На следующий день, когда Артур стоял в ангаре и изучал свою новую машину, а также знакомился с обслуживающим ее техником, по громкой связи раздался сигнал сбора пилотов в конференц-зале, где обычно проводились короткие брифинги.

— Позже увидимся, — кивнул Артур женщине средних лет в комбинезоне техника, которая до этого отвечала на вопросы пилота по поводу состояния его нового файтера, и отправился в конференц-зал. Когда он пришел туда, оказалось, что место ему уже заняли пилоты его звена, что позволило Артуру усесться в первых рядах. Обычно в зале сидело не более двадцати человек, но сейчас почти весь летный персонал собрался в этом помещении, и мест едва-едва хватило на всех. На подиуме стоял сам контр-адмирал Рассел.

Дождавшись, когда в зал войдут последние члены летного состава, Рассел начал свою речь.

— Добрый день, джентльмены. Час назад наша станция получила сообщение, которое я и должен озвучить. Почти каждый из вас сталкивался в свое время с контрабандистами. Как выяснилось, эти преступники все же смогли договориться друг с другом и совершенно недавно распространили заявление о своем суверенитете и независимости, провозгласив Пояс Астероидов своим государством. Границы они обозначили весьма нахально, я бы сказал, включив в них и те четыре станции, что висят между Поясом и Юпитером. Включая, разумеется, и станцию «Хабитейшн». Таким образом, вместо одного противника у нас появляется два. Разумеется, я не считаю, что наше положение становится опасным. Ничего подобного. Несмотря на то, что контрабандисты не обладают мощным флотом, нам все же следует учитывать возможность их атаки, ведь не зря же они включили станцию «Хабитейшн» в ту область, на которую претендуют.

К сожалению, у нас практически не осталось запаса наблюдательных спутников, потому с сегодняшнего дня вводятся патрульные вылеты. В патруль будут выходить корабли класса «Призрак» в сопровождении звена файтеров. Этого нам хватит, чтобы прикрыть свой тыл.

Также скорее всего на некоторое время будет нарушено снабжение станции, но у нас достаточно много запасов, так как мы учли историю блокады «Феллоу», поэтому нарушение регулярного сообщения с базой нам не принесет каких-либо проблем.

Теперь об официальной реакции Федерации. Естественно, позиция Федерации в отношении контрабандистов не поменялась только оттого, что те заявили о своем суверенитете. Как только мы заключим мир с Альянсом, будет проведена полномасштабная операция по очистке Пояса Астероидов от пиратских поселений. Но пока что мы не в состоянии этого сделать, так как нет никакой возможности распылять силы на два фронта. Фактически сейчас каждая из четырех приграничных станций стала анклавом. А потому вводится патрулирование и постоянное боевое дежурство в диспетчерской.

На этом я, пожалуй, закончу. Я прошу вас воздержаться от вопросов, так как у меня сейчас чрезвычайно мало времени. Следите за информационными сообщениями и вы все узнаете сами.

Закончив свое сообщение, контр-адмирал Рассел быстрым шагом покинул конференц-зал. Озадаченные пилоты, обсуждая произошедшее, тоже вышли из помещения.

— Ну, и что ты думаешь по этому поводу? — спросил Артура Олег.

— Я думаю, что эти уроды подгадали время, чтобы ударить нам в спину, — ответил Артур. — Знают, что сейчас мы не станем драться на два фронта, вот и решили попытать счастья. Но если кого-то интересует мое мнение, то я скажу, что это они сделали зря. Сидели бы себе не высовываясь, и их бы долго еще не трогали. Олег, ты ведь сам патрулировал Пояс, ты знаешь, что перед нами никогда не ставилась задача вычистить его полностью. А ведь я больше чем уверен, у разведки давно были точные координаты всех их баз. Просто их существование было выгодно кое-кому. Дешевая руда позволяла закрывать глаза на то, что время от времени то у одной корпорации, то у другой исчезали корабли. Но после этого финта никто больше их терпеть не станет. Так что кэп Рассел прав. Как только мир с внешними будет заключен, мы разберемся с Поясом.

— Мир с внешними? — переспросил Олег. — То есть, ты полагаешь, что победы не будет? Мы просто не даем себя захватить, да?

— Ну а разве не так? Я не считаю, что Земля подорвала «Аутспейс», но мое мнение внешних не волнует. Они полны решимости забрать все базы себе. А Федерация вряд ли пойдет на полномасштабную войну. Скорее всего будет просто заключен мир, и противоречия перейдут в экономическую плоскость. Но с контрабандистами договариваться никто не будет. Ладно, парни, мне надо отлучиться.

С этими словами Артур свернул в другой коридор. Он точно знал, кто сможет рассказать ему все необходимые подробности.

Когда пилот вошел в кабинет майора контрразведки Ричарда Стайрона, тот сидел за рабочим столом, внимательно читая сводки с экрана своего рабочего терминала.

— Привет, — сказал Артур, закрывая за собой дверь.

— И тебе того же, — рассеянно ответил Стайрон, не отрывая глаз от экрана.

— Я не вовремя? — спросил Артур, не спеша подходить к столу.

— Да нет, все нормально. — Стайрон наконец-то поднял на него глаза и сделал рукой приглашающий жест. — Проходи.

Артур уселся в кресло, стоявшее у рабочего стола напротив самого Стайрона.

— Подробности расскажешь? — коротко спросил пилот.

— Расскажу обязательно, — подтвердил Стайрон. — Итак, Рассел сделал официальное заявление. А вот что знаю я. Разведка теперь почти уверена в том, что взрыв на «Аутспейсе» был подстроен агентами контрабандистов. Мы с тобой и раньше обсуждали эту гипотезу, если помнишь. Конечно, доказательств как не было, так и нет, но очень уж все гладко складывается. То же самое, кстати, сейчас думают и внешние, что нам только на руку. Они гораздо сговорчивее будут.

— Кстати, о сговорчивости. Рассел обмолвился о заключении мира. Это как понимать?

— У руководства Федерации есть официальная, но не афишируемая позиция. Наша война будет сугубо оборонительной. Те станции, что отделились, пусть себе остаются суверенными. Федерация не против. Как только они решат, что кораблей у них осталось слишком мало, тут же пойдут на переговоры. Мир экономически более выгоден Федерации, чем Альянсу. Если бы Альянс действительно смог захватить все станции, прижав Федерацию к поверхности планет, тогда бы он имел все возможности диктовать свои условия. А в текущей ситуации у нас больше ресурсов и развиваться мы будем быстрее. В конце концов, внутри системы расстояния между станциями и планетами просто меньше, чем на внешних планетах, это тоже немалый плюс. Поэтому сейчас мы будем защищать внешние станции, следить, чтобы ударные группировки Альянса не просочились к внутренним системам, и выжидать.

— И все?

— И все, — авторитетным тоном заявил Стайрон. — Вот если бы Альянс объединился с контрабандистами, тогда бы нам пришлось тяжело. Блокада всех четырех внешних станций плохо бы сказалась на их обороноспособности. Но Альянс не будет их союзниками.

— Почему? — спросил Артур.

— Во-первых, потому что в Альянсе тоже отлично понимают, что именно контрабандисты могли взорвать «Аутспейс». У них был и повод, и возможности. А во-вторых, контрабандисты своим заявлением явно дали понять, что тоже претендуют на четыре станции, висящие между Поясом и системой Юпитера. Так что мы стали лакомым кусочком. Ты, кажется, хотел на передовую? Ну так ты на нее попал.

— Я рад этому, — абсолютно серьезно ответил Артур. — К контрабандистам у меня свой личный счет имеется.

— Вот и замечательно, — кивнул Стайрон. — Кстати, ты в курсе, что завтра твое звено в патрулирование вылетает?

— Еще нет.

— Теперь уже да, — усмехнулся контрразведчик. — Будете «Призрака» сопровождать. У нас их тут всего два. Так что каждый из этих кораблей сейчас на вес золота. Без них было бы совсем трудно, так как развернуть сеть слежения еще и в сторону Пояса мы просто не сможем. Так что «Призраки» теперь наши единственные глаза и уши на внутренней стороне системы.

— Резюмируем, — решил подвести итоги короткой беседы Артур. — Наша задача просто отстоять внешние станции, чтобы и внешние, и контрабандисты обломали об нас зубы и истощили ресурсы. А затем уже предоставим внешних самим себе и будем вплотную разбираться с Поясом Астероидов.

— Ну да. — Стайрон опять кивнул. — Так что работы будет в ближайшем будущем достаточно много.

— Этого-то я как раз не боюсь, — вздохнул Артур.

— А чего же ты тогда боишься?

— Не столько боюсь, сколько опасаюсь. Я опасаюсь встретить на станции Освободителя какого-нибудь.

— Я за этим присмотрю, — пообещал Стайрон. — Меня вот больше беспокоят агенты внешних. Строго говоря, они тут наверняка есть. И мне не хотелось бы узнать, что кто-нибудь из пилотов подорвался в пространстве только из-за обычной мелкой диверсии. Но это уже моя работа и моя головная боль.

— А Освободителей теперь можно не бояться? — скептически спросил пилот,

— Можно не бояться, — подтвердил Стайрон.

— Это еще почему?

— Потому что Хранителей тут очень много. Мы очень плотно насытили персонал станции своими агентами. Фактически почти все время рядом с тобой будет кто-то из моих людей. Так что охрана будет на высоком уровне.

— Хм. Что, и в звене моем кто-то из вас есть? — удивился Артур.

— Нет, в твоем звене Хранителей нет. Но в пространстве ты и сам за себя можешь постоять. Там тебе уж точно никакая охрана не нужна.

— Ну что ж, общая картина стала более понятной, Спасибо за рассказ. У тебя, наверное, в связи с этим работы стало невпроворот.

— Это еще мягко сказано, — с чувством сказал Стайрон, откидываясь на спинку кресла.

— Тогда не буду тебя больше отвлекать. — Артур встал со стула. — И еще раз спасибо.

— Да не за что, — ответил контрразведчик, уже уткнувшись в свой экран.

На следующий день, как и говорил Стайрон, звено Артура вышло на патрулирование. Из-за того, что почти все разведывательные спутники были выведены на внешнюю сторону станции, чтобы собирать информацию о приближении ударной группировки Альянса, если таковая объявится в локальном пространстве станции «Хабитейшн», область пространства, обращенная к Поясу Астероидов, осталась без должного наблюдения.

Строго говоря, засечь боевой корабль может быть достаточно трудно. Полное радиомолчание и корпус, практически не отражающий радиоволн, делают корабль почти незаметным. Но всегда есть парочка возможностей. Во-первых, если корабль идет хотя бы на самой малой тяге, всегда есть выхлоп, который можно заметить. Если же все двигатели отключены и корабль идет инерционным ходом, остается только надеяться на то, что он пройдет через сектор визуального обзора какого-нибудь разведывательного спутника и корпусом закроет хотя бы одну звезду. Это даст небольшой шанс вычислить его и определить вектор инерционного движения.

Но инерционный ход — это слишком медленно, и если его используют, то только тогда, когда корабль уже совсем близко подобрался к своей цели. А до этого момента использование двигателей просто неизбежно. И значит, всегда есть шанс засечь противника.

Так как развернуть полномасштабную наблюдательную сеть в направлении Пояса Астероидов станция «Хабитейшн» не могла, оставалось только патрулирование. Для этого в полет выходил разведывательный корабль класса «Призрак». Если обычные корабли можно было засечь четко направленным радарным излучением, от которого не спасали даже поглощающие корпуса, то с «Призраком» и этот прием не проходил. Это был самый настоящий корабль-невидимка. Только если «Призрак» включал свои двигатели, его могли случайно заметить. Но в остальном это был идеальный невидимый корабль.

И в дополнение к своей невидимости, разведывательные корабли класса «Призрак» обладали просто огромным набором самых разнообразных сканеров. Возможности одного корабля были сравнимы с целой группой наблюдательных спутников. Именно поэтому оба «Призрака» несли посменное дежурство.

Единственная проблема была в том, что несмотря на огромные возможности по поиску вражеских кораблей, космос был еще больше. Как бы широко ни раскидывал свои сети «Призрак», всегда за пределами действия его сенсоров оставался огромный кусок пространства. И даже датчики «Призраков» не всегда могли засечь корабли, идущие инерционным ходом. В истории военных действий в пространстве уже были случаи, когда внезапно появлявшиеся в непосредственной близости боевые корабли сжигали невезучего «Призрака», который позволил себе использование двигателей рядом с невидимым противником. Увы, маленький разведывательный корабль не мог составить серьезной конкуренции в бою даже обычному эсминцу. Именно поэтому в полете его сопровождало звено файтеров. Если враг вынырнет под самым носом, файтеры должны будут сковать его боем на несколько минут, дав «Призраку» возможность сообщить о противнике, изменить курс и лечь в инерционный полет. А уже после этого пилоты файтеров могут отходить к основным силам. Если смогут, конечно. У одного звена файтеров, напоровшегося на целую ударную группировку из нескольких боевых кораблей, не было ни единого шанса. Все, что они могли сделать, так это спасти дорогостоящий «Призрак» ценой своих жизней.

Впрочем, подобного инцидента еще ни разу не происходило, поэтому никто из пилотов не задумывался слишком сильно на эту неприятную тему. Все полностью доверяли чутью экипажа разведывательного корабля и мощности его сенсоров, уповая на то, что «Призрак» первым заметит неприятельские корабли, если они вообще появятся в этом секторе пространства.

Сейчас «Призрак» шел как раз в режиме инерционного полета. До этого разведывательный корабль вместе со своим эскортом целый час шли под серьезным ускорением, чтобы как можно дальше отойти от самой станции. А теперь, когда час перегрузок закончился, корабли просто летели по инерции в заранее выбранном направлении, двигаясь в сторону Пояса Астероидов. Сейчас Артур просто висел в центре своей сферической кабины. Картинки из диспетчерской им никто не транслировал, так как сами радары станции не могли засечь ни «Призрак», ни эскортирующее его звено файтеров. Вместо столь привычного анимационного изображения пилоты получали от своих ассистирующих компьютерных систем всего лишь визуальную информацию. Но это было просто скучно. Звезды, станция «Хабитейшн» да широкая полоса Пояса Астероидов, из-за которой выглядывал краешек Солнца. Станция «Хабитейшн» располагалась не точно в плоскости эклиптики, а немного над ней, что позволяло ей получать необходимое количество солнечной энергии.

Самым трудным для Артура было сохранять концентрацию и не засыпать. Амортизирующий гель, заполнявший кабину, служил отличным защитным средством во время активного маневрирования. Но во время инерционного полета он становился идеальной постелью. Артур просто парил в центре кабины. Никакого движения ни внутри, ни снаружи. Картина, которую ему транслировала ассистирующая компьютерная система, практически не менялась. Звезды оставались на месте, яркие точки, обозначающие расположение разведывательного корабля и остальных пяти членов его звена, тоже не двигались. В инерционном полете все корабли сохраняли свое расположение относительно друг друга. Единственной движущейся деталью обстановки была сама станция «Хабитейшн».

Два «Призрака» посменно дежурили в пространстве, прощупывая его датчиками. На каждую смену уходило двенадцать часов. Один час требовался для выхода на позицию, девять часов инерционного полета и еще два часа для возврата обратно к станции. И если пилотам файтеров было легче, так как им приходилось выходить на патрулирование один раз за двое суток, то экипажам «Призраков» было не в пример тяжелее. У них двенадцатичасовая смена проходила каждый день. Видимо, экипаж на кораблях как-то менялся, потому что представить себе подобный график работы Артур просто не мог. Ни один человек не смог бы ежедневно проводить по двенадцать часов в пространстве за напряженной работой по обслуживанию сенсоров.

Артур поймал себя на мысли, что он бы с удовольствием сейчас перекинулся словечком-другим со своими ведомыми, но полное радиомолчание не позволяло и этого. Патрулирование было просто скучным занятием. А если учесть, что в любой момент со стороны Пояса могли появиться корабли контрабандистов, то еще и опасным. Это сочетание скуки и возможной опасности просто выматывало Артура во время полета.

Поэтому когда девять часов инерционного полета истекли, он с радостью активировал маршевые двигатели и вместе со всеми отправился к станции. Даже постоянная перегрузка, хоть и не такая сильная, как в начале патрулирования, когда корабли только выходили на позицию, была лучше, чем это невыносимое ожидание.

Выходя из душевых кабин, где пилоты смывали с себя остатки амортизирующего геля, члены звена Артура делились друг с другом впечатлениями.

— Это у меня первый раз такое долгое патрулирование было, — заметил Ким, натягивая брюки. — До этого даже в училище такого не было. Четыре часа — максимум. А здесь я думал, что с ума сойду.

— Не ты один, — ответил ему Олег. — Висеть девять часов в желе и ничего не делать, это то еще развлечение. Уму непостижимо, как я выдержал.

— Я, кстати, знаю, что надо сделать, — вступил в беседу Микаэль. — Надо немного взломать бортовой компьютер и добавить в меню, скажем, шахматы. Тогда будем сочетать приятное с полезным. Летишь себе, никого не трогаешь, в шахматы играешь,

— А по возвращении тебя вызовут к Расселу и там ты совместишь неприятное с бесполезным, — вернул Микаэля на землю Олег. — Кэп тебе внятно объяснит, что бывает с теми, кто взламывает бортовые компьютерные системы.

— Но надо же что-то придумывать, — не отступал Микаэль. — Это же уму непостижимо, девять часов ничего не делать. Тут даже полет на ровной тяге с постоянным ускорением я ждал как манну небесную. Хотя перегрузку никак нельзя назвать моим любимым развлечением. Второй раз я такого не выдержу.

— Выдержишь, — ответил ему Артур. — Все мы выдержим. Потому что выбора другого нет, как это ни прискорбно. Так что, парни, расслабляйтесь и набирайтесь новых впечатлений. Через тридцать шесть часов следующий вылет. — И под разочарованное гудение пилотов Артур вышел из раздевалки.

Монотонные вылеты на патрулирование так и продолжались. Раз в двое суток звено Артура выходило в полет и следовало как привязанное за «Призраком», который обшаривал своими сенсорами тот или иной участок пространства в поисках кораблей контрабандистов. Никаких новостей об изменении ситуации не поступало. Станция жила в обычном режиме, ожидая нападения как с внешней стороны системы, так и с внутренней.

Пилоты, впрочем, считали, что если первыми к ним нагрянут именно контрабандисты, то схватка будет легче, чем с ударной группировкой Альянса Внешних Планет. Все же на стороне Альянса воевали их бывшие коллеги, прошедшие точно такую же выучку, а в командах кораблей контрабандистов профессиональных военных было мало.

Сама станция была защищена вполне хорошо. Помимо четырех звеньев файтеров и двух «Призраков», базирующихся на самой станции, неподалеку от нее висели в пространстве один линкор и три крейсера. Корабли соблюдали полное радиомолчание и не делали никаких движений, чтобы не выдать себя проблеском маневровых двигателей. Если к станции подойдет чья-либо ударная группа, появление из ниоткуда четырех боевых кораблей будет для нее неприятным сюрпризом.

А пока станция просто жила. Люди работали, ученые из исследовательских отделов тех корпораций, что арендовали помещения на станции «Хабитейшн», продолжали свою деятельность, пара производственных модулей продолжала функционирование. То, что в системе идет война, еще не означало, что жизнь заканчивается. Наоборот, война всегда была хорошим стимулом для экономики, и корпорации стремились выжать из ситуации все, что можно. А если станция все же будет захвачена Альянсом или контрабандистами… Что же, это разумный и просчитанный риск.

Так что люди работали, отдыхали, встречались, беседовали, влюблялись и расходились. А пилоты малых боевых кораблей жили в постоянном ритме. Один раз в двое суток вылет на двенадцатичасовое патрулирование, а затем тридцать шесть часов отдыха. Каждый пилот стремился как можно ярче провести это время, чтобы было потом что вспомнить во время монотонного и нудного инерционного полета. Десять часов бездействия это не шутки, это действительно много.

Сам Артур к концу первой недели своего пребывания на станции «Хабитейшн» уже втянулся в этот ритм. Он перестал ожидать неприятных сюрпризов, как было на Марсе. Спокойный размеренный ритм жизни на станции подходил ему как нельзя лучше. Здесь все было знакомо и привычно. Коллеги-пилоты, постоянный распорядок дня и никаких ненужных контактов. Артур встречался только с теми людьми, кто был ему приятен. Регулярно Артур наведывался к Цеззи, которую Стайрон поселил неподалеку от той части станции, что была отведена военным.

Артур знал, что официально Цеззи была оформлена Стайроном как консультант контрразведки. Она, естественно, не могла поступить на службу, но и сама не желала этого. Девушку вполне устраивал ее статус. Она занималась, как и прежде, обеспечением информационной безопасности, а по сути, собирала информацию об обитателях станции, стараясь вычислить агентов Освободителей.

Именно об этом она рассказала Артуру, когда тот в очередной раз навестил ее.

— Ты представляешь, — со смехом сказала девушка, — нашла я одного подозрительного товарища. Работает он на какую-то мелкую фирму. Нашла я его зарплату. Сравнила с его тратами — не сходится. Тратит он больше. Ну ладно бы, если бы это за один-два месяца такое расхождение было. Можно понять человека, решил немного оттянуться, устроить себе небольшой праздник и потратить деньги из запасов. Так ничего подобного, оказывается, он уже полгода так живет. А зарплата у него совсем невелика, чтобы так вот себе позволить жить.

Села я ему на хвост, начала внимательно смотреть на записи камер слежения. Надо же узнать, с кем он встречается, на что деньги тратит. Засекла, что регулярно с одним и тем же мужчиной встречается. А еще, что помимо обычного счета, на который ему зарплата переводится, у него еще один есть. И так хитро устроено, что оттуда на его обычную карточку мелкими порциями деньги переводятся. Ну, почему мелкими порциями, это понятно, светиться не хочет. Любая крупная транзакция всегда будет отслеживаться, а так он остается вне поля зрения финансовой разведки его работодателей.

В общем, ясно, как белый день, у этого товарища есть еще одна жизнь. Я собрала всю информацию, что накопала, и понесла ее к Стайрону.

— И что Ричард сказал? — спросил Артур.

— А он внимательно посмотрел на все мои записи и выкладки, хмыкнул и говорит, дескать, отлично я работаю. Вот только этот человечек оказался Хранителем. Я просила его, чтобы он мне выдал списки всех его людей, чтобы я на них не отвлекалась, так он отказался. Говорит, что не нужно. Дескать, если я кого-то вычислю, это повод законспирировать человека еще сильнее. А что по мне, так тут половину станции как следует проверять надо. Стайрон, кажется, говорил, что тут уже контрразведка хорошо поработала, но что-то мне это не нравится. Все равно слишком много людей, которые могут стать объектами, моего пристального внимания.

— То есть ты считаешь, что тут не все так чисто, как говорил Стайрон?

— Абсолютно верно, — кивнула Цеззи. — Так что будь осторожен.

— И чего же мне бояться?

— Ну, техника твоего я уже проверила. Пилотов тоже, все, кажется, чисты. Так что в пространстве тебе опасаться нечего. Файтеры находятся под постоянным наблюдением, и никто диверсию устроить не сможет.

— Ты так говоришь, как будто бы наблюдение это нельзя обмануть.

— Можно, — легко согласилась Цеззи. — Вполне можно. Вот только я тоже знаю, как это делается, и предприняла собственные меры предосторожности. Так что я абсолютно серьезно говорю, в пространстве ты можешь не опасаться аварии или удара в спину от коллег. Если нас и ждут проблемы, то только здесь, внутри станции. Стайрон хоть и насытил ее своей агентурой, но я просто чувствую, здесь кто-то еще есть.

— Ты Стайрону-то об этом говорила? — спросил уже всерьез обеспокоенный Артур.

— Говорила, конечно, — пожала плечами девушка.

— И что он?

— Пообещал усилить твою охрану. Да и в конце концов, я же у него не единственный аналитик. У него вон штатных аналитиков уйма, пусть они тоже работают. Но так или иначе, что-то мне здесь не нравится. Я еще не знаю что, потому и работаю безвылазно. Очень, знаешь ли, мне не нравятся ситуации, когда я чувствую возможную проблему, а вытащить ее на свет не могу. Это меня несколько нервирует.

Артур проникся беспокойством Цеззи. Если аналитик не в состоянии вычислить возможную угрозу, может быть, снова пришло время попробовать возможности сновидца? После того, как Артур перебрался на станцию, он перестал пытаться заглянуть в свое ближайшее будущее, так как ему никогда не нравилась эта идея. Он все еще боялся увидеть что-то опасное или неприятное. «Если я этого не вижу, этого еще не существует», — повторял он себе. Но сейчас Артур решил рискнуть. И в ближайший же вечер, улегшись в постель, снова нарисовал себе тот циклопический механизм всеобщих взаимосвязей, а затем попытался отыскать в нем себя. Сон пришел немедленно.

Перед терминалом сидел мужчина средних лет в серой одежде техника. На рабочем столе было установлено сразу три экрана, но мужчина лишь рассеянно переводил взгляд с одного экрана на другой, не прикасаясь к клавиатуре. Техник сидел расслабленно, откинувшись на спинку стула. Рутина его работы, если можно было назвать работой рассматривание экранов, предоставлявших какую-то информацию мужчине, видимо, совсем достала техника. Это можно было легко определить по его предельно скучающему выражению лица.

Внезапно техник выпрямился. Казалось, он принюхивался к чему-то. Наконец он встал с кресла и нагнулся к экранам. Видимо, то, что показывал ему терминал, не удовлетворило техника и он действительно начал нюхать воздух в каюте. Так, следуя за запахом, он подошел к стене, к которой примыкал его рабочий стол. После двух минут напряженного ползания вдоль нее техник решился и отодвинул рабочий стол в сторону, освобождая себе доступ. Из заднего кармана серых брюк мужчина достал отвертку с тонким и плоским жалом. Поколдовав минуту у стены, техник снял одну из стенных панелей, обнажив содержимое технологического туннеля, который проходил в этом месте.

Уже когда техник снимал панель, он убедился в правильности своих опасений. Из технологического туннеля повалил дым. Потрясенный мужчина попробовал отодвинуть рукой пучок разноцветных проводов и световодов, чтобы заглянуть внутрь туннеля, но как только он наклонился к открытой нише, оттуда плеснуло пламя прямо ему в лицо.