Профессионалы

Пару шагов — и вот они, жёлтые ворота, расписанные драконами.

За воротами — брусчатка, ведущая к храмовой пагоде, и джунгли, гордо именуемые парком. Правда, прогуливаться по редким тропинкам, окружённым пальмами и густым подлеском, могут только послушники — прихожанам не рекомендуется отдалятся от чётко намеченного пути: в парке водятся священные тигры, а когти у амурских зверушек, не смотря на религиозную принадлежность, очень даже реальные и острые. Кстати, растения здесь зеленеют и цветут круглый год, здесь никогда не бывает снега и мороза — микроклимат поддерживается исключительно магией адептов-служителей.

На площадке перед пагодой — две мраморные статуи: Будда на лошади и Христос, поправляющий сползший на нос терновый венец.

Акира входит в храм, под ногами скользкая керамическая плитка. Впереди — просторный зал с колоннами, украшенными вьетнамскими орнаментами, хоры и алтарь в форме звёздного глобуса.

Тихо — шёпот? — играет спокойная музыка, звучит что-то очень классическое. На стенах образа Виктора Гюго, Сунь Ятсена и Льва Толстого.

Минут сорок — больше? — Акира неприлично жадно рассматривает старинную христианскую икону. Долго вглядывается. Чем-то феникса притягивает композиция — и объятый пламенем куст, и Богоматерь с Младенцем в руках, и вообще…

Своё, родное, такое японское — обнять и плакать.

— Наму Амида-буцу! — поклонился Акира старцу в разноцветном халате, символизирующем единство всех религий.

— Наму ме хо рэнге ке! — кивнул в ответ высокий седовласый мужчина, перебирая длинными сухими пальцами можжевеловые чётки.

Поздоровались, значит. А теперь по делу:

— Отец Но Чон Хён-сан, Вы не хуже меня знаете: подсвечники и прочие аксессуары, подразумевающие использование открытого огня…

— …надлежит крепить на негорючие подставки? Да, сын мой, я ознакомлен с «Общими требованиями пожарной безопасности в культовых сооружениях».

В храме никого нет — почти — рабочий день: народ Вавилона создаёт материальные блага, творит интеллектуальную собственность, защищает информацию и предоставляет разнообразнейшие услуги. Возле образов неспешно прогуливаются иммигранты-ицзу, переселенцы из Юго-Западного Китая, точнее из провинции Сычуань. Это те ребята, что вырвались из гор Ляньшань, где до сих пор успешно сохраняется рабство и дискриминация по кастовой принадлежности.

— Если Вы, отец Но Чон Хён-сан, ознакомлены, то должны быть в курсе: запас горючих жидкостей для заправки лампад и светильников должен: во-первых, храниться в металлической таре; во-вторых, не более суточной нормы в одном молельном помещении. Согласны? По глазам вижу, согласны. Отсюда возникают сразу несколько очевидных вопросов. Что это за пластиковые двадцатилитровые канистры у алтаря? И почему их аж… — сколько? — семнадцать штук, если меня не подводит зрение?

Раздражение, злость, усталость.

Дрянь, скопившаяся в душе Акиры-феникса за утро воскрешения, готова выплеснуться на скользкий пол храма истеричным визгом и желчной блевотиной; в идеале — выписанным штрафом на солидно крупную сумму. За несоблюдение.

Отец Но Чон Хён-сан, маг и гипнотизёр, как и все служители универсального Господа Каодай, ненавязчиво — без бледно-розовых нитей! — ловит зрачки Акиры, щупает ресницами воспалённый слезящийся взгляд. Почему-то у Акиры такое чувство, будто бы священник прекрасно понимает, что с фениксом сейчас происходит. Странно, да?

Понимает и не осуждает.

— Мне нужно проверить печное отопление. Вы в курсе, раз в год… — Акире хочется курить, он проголодался и с удовольствием умял бы сейчас несколько порций толма. И под плотный завтрак послушал бы певца-гусана, исполняющего песню странника-пандухта, тоскующего по родной земле. — Понимаете, отец Но Чон Хён-сан, печное отопление…

— Да-да-да, ежегодно перед началом… э-э… задолго до начала отопительного сезона… оформить акт, да? Я понимаю, молодой человек, пожалуйста. Это ваша работа. Конечно, я понимаю…

Акира отчётливо представляет, как под рясой пастора — на спине — вспухает-активируется и гасит раздражение татуировка «три купола веры без крестов», и… — слишком много милосердия, через край — прощения и сатори.

Ограничились штрафом — несерьёзным: так чтоб жизнь кагором не казалась. Напоследок Акира соорудил из бровей и складок лба «суровое лицо» и произнёс «последнее китайское предупреждение». Кстати, кагорчику он всё-таки хлебнул: поддался на уговоры отца-настоятеля, уверившего, что употребление монастырского вина — даже в рабочее время! — есть благо и богоугодное дело. Нежный, но ощутимый перегар феникс зажевал семенами сладкого аниса — давно проверенное средство: ни одна супементоловая жвачка так мощно и надёжно не перебивает запах алкоголя.

Пора и честь знать — в «офисе» наверняка заждались: Спитфайр — босс!! — тактично не звонит на трубу, но отчёт о проделанной работе подразумевался ещё часа три назад: возможность санкций на предъяву газовому хозяйству, нанесённый ущерб, время локализации и так далее, и тому подобное.

— До свидания, отец Но Чон Хён-сан.

— До скорой встречи, молодой человек.

Удовлетворённый визитом феникс покинул храм.

Когда Акира в последний раз умер, благодарная общественность развинтила бесхозную служебную машину на запчасти, ободрав покровы Жестяного Коня до скелета-кузова. Что смогли — унесли, остальное искалечили и помяли, лобовое стёкла — в крошево.

И чего?

В смысле, зачем эти жалостливые истории о неблагодарности, вандализме и мародёрстве? А затем, что теперь воскресшему фениксу приходится добираться на работу в комфортабельном общественном транспорте, в частности, в «мягком» салоне трамвая обыкновенного. Акира запрыгнул в вагон для курящих, воткнул несчастливый билетик в зубастую пасть биокомпостера — еле пальцы успел убрать — и, понятно, зажал губами сигаретку.

Задымил.

Биокомпостер страдальчески сморщил мордочку — Акира слышал, что в курящие вагоны приращивают только самых агрессивных и ненадёжных биомехов, из тех, что кусали пассажиров за пальцы или отказывались дырявить билеты.

За двадцать минут поездки Акира спалил семь стеклянных спичек с фарфоровыми головками и выкурил столько же сигарет — зачем? — а назло биомеху.

3. КАИ-КУМИ

Понедельник — отвратительный день недели, это аксиома, не требующая доказательств. И если вы из тех бодрячков, которые с умилением на роже выскакивают утром из тёплой уютной постели, дабы поспешить в обожаемую контору-фирму, то… — Юрико-маркетолог работает именно для вас!

Для вас она следит за фигурой, изнуряя себя упражнениями на тренажёрах и жёсткими рыбно-овощными диетами. Для вас она выглядит бесподобно, обворожительно и прекрасно. Для вас, господа!

И для вас дамы.

Не первый год Юрико продаёт свой безупречный внешний вид рекламным компаниям. Девушка сдаёт упругое молодое тело в наём, предлагая внутреннюю поверхность бедёр для очередной пиар-акции шоколадных батончиков, а интимность обворожительного пупка — для объявлений о поиске работы.

Совсем недавно Юрико выиграла в профсоюзную лотерею: в качестве приза девушке досталась проходная точка у метро «Каи-куми» — рядом с огромным продуктовым рынком, над которым возвышается небоскрёб-лоу пятизвёздочной гостиницы «Мэйдзи»; чуть дальше, пять минут неторопливым шагом — известный на весь Вавилон корейский ресторан «Чосон», где готовят великолепнейшую кимчи; за рестораном — синематограф «Люмьер Бразерс» и Дворец Спорта имени Майка Тайсона.

Народу, постоянно барражирующего от метро к гостинице и к рынку, или от «Чосона» к спорткомплексу и назад к метро, более чем достаточно, чтобы честно заработать евроденьги, не прибегая к разного рода криминальным уловкам, вроде рекламы сайтов детской порнографии. Согласитесь, значительно приятней платить налоги и чувствовать себя честной гражданкой Города Свободы, чем трансформировать тело до размеров десятилетней девочки. Перестройка внутренних органов плюс секунду на обнажение, да ещё полсекунды для прописки адреса сайта на возбуждённых от гормонального всплеска маленьких сосочках, да прибавим возврат в исходное состояние — пока нелицензионную хэнсин-трансформацию не засекли представители аппарата насилия и принуждения. То есть левачок, ясен чили, вещь приятная, но! — общение с копами-защитниками частенько портит удовольствие…

Всё-таки хорошая точка значительно облегчает жизнь, факт. Хорошая точка — это стабильные высокооплачиваемые заказы и никакого мошенничества.

К примеру, сегодня с половины восьмого до восьми спешащим в метро «белым воротничкам» и ронинам-вышибалам букмекерских контор Юрико демонстрировала достоинства кофе-концентрата «Блэк Платинум». Мол, господа-товарищи, сравните остальные-иные сорта растворимого низкокачественного суррогата с нашим несравненным напитком богов, истинной амброзией для настоящих ценителей, ароматным афродизиаком, гарантирующим продолжительное совместное счастье и постельное долголетие, а также — в общем, по ушам Юрико ездить умела…

Ещё в начале рабочего дня она установила переносной голопроектор, укрепив невзрачный чёрный параллелепипед-mecha на перевёртыше-урне в трёх шагах от фонарного столба "М", и настроила запуск объём-изображения на определённое движение правой руки. Стоило девушке поднести указательный пальчик к губам, как врубалась голограмма: огромная, величиной с пивную бочку, чашка, из которой неторопливо отхлёбывал чёрную нефтеподобную жидкость высокий, лубочно красивый гражданин в костюмчике от Кардена. Каким образом обычный с виду молодой человек европейской наружности смог бы в реале поднять бочку-чашку и произвести полноценный глоток, Юрико совершенно не интересовало: баннер придумала не она, её задачей было лишь изобразить на лице неподдельные восхищение кофейным выбором парня и результирующими страстью и вожделением.

Оплата зависела от качества воздействия (параметры и требования заранее оговаривались в контракте). Также сумма заработка изменялась в зависимости от количества народа в зоне покрытия баннера.

С восьми до девяти Юрико рекламировала какую-то новую школу у-шу, то ли «Снулый карп», то ли «Бодрый богомол». За пять минут она не спеша, зато обстоятельно и по правилам трансформировалась в миниатюрную китаянку с длинными распущенными волосами, одела серенькие брючки и рубашку, нацепила значок с изображением Великого Кормчего. Контроллер подтвердил соответствие роста, веса, разреза глаз требуемому заказчиком образу. Затем в мозг Юрико из того же контроллера загрузилась демопрограмма особого сложного удара: поскольку знаниями секретов школы «Снулого богомола» Юрико не обладала, да и не желала обладать, то пришлось временно вогнать под череп один вроде бы очень показательный приёмчик.

Первыми, кому на себе пришлось испытать пиар новой школы у-шу были фиджийцы — семеро парней и девушек, одетых в набедренные повязки, юбочки и пояса. В волосах девушек спрятались гребни из раковин. На шеях у парней — ожерелья из зубов кынсы. Молодёжь явно с утра пораньше зарядилась кавой и бетелем. Юрико шагнула навстречу, поклонилась, выставила перед грудью пластиковые палочки для еды и неуловимым движением перерубила их купюрой в пять евро. На рубашке у рекламного агента высветилось название школы, электронный и реальный адреса, два номера телефонов, номер факса.

Фиджийцы прошли мимо, не обратив на Юрико ни малейшего внимания.

Сволочи.

Контроллер попытку не засчитал.

В общем, за час, потраченный на «Богомола», Юрико сломала несколько сотен палочек, изодрала в клочья восемнадцать купюр достоинством в пять евро и заработала в семь раз меньше денег, чем за полчаса сотрудничества с «Блэк Платинум». Однозначно, завтра Юрико пошлёт даосов куда подальше: боевые искусства не её стиль, без вариантов.

С девяти до десяти Юрико отдыхала, неспешно дефилируя в цветастых юбках «Мэйбуцу» и вяло отбиваясь от любителей продажных половых отношений.

В десять утра рабочий день Юрико закончился — на сегодня контрактные обязательства исполнены; в понедельник не следует перенапрягаться с заказами.

В ближайшей туалетной кабинке девушка сменила строгую блузку на открытый от поясницы до груди топик и вымыла руки. Поправила причёску, вплела мьют-орхидеи. Закрыла за собой дверь уличной «дамской комнаты» и нырнула в метро — Юрико решила посетить феникс-депо N9/21. Терять время даром не в её привычках, а вот подзаработать чуточку деньжат, ничего не делая, — в самый раз: Юрико кинула на плоский живот бегущую строку объявлений: «ВСТУПАЙТЕ В ПРОФСОЮЗ!!», «НАШИ ФЕНИКСЫ ВАС БЕРЕГУТ!!», «ПОСТОЯННЫМ ПОКУПАТЕЛЯМ СУПЕРМАРКЕТА „ЗИККУРАТ ЭТЕМЕНАНКИ“ СКИДКИ — 5%!!!»

4. ТЭГАМИ

Отчёт Акира отнёс, понятно, шефу — кому ж ещё? Шеф, блеснув белым люминофором термостойких сигнальных полос, и, просыпав на пол металлические пуговицы из комплекта ЗИП, поблагодарил за отличное проделанную работу, сильно пожал руку трехпалой перчаткой с теплоизолирующей подкладкой. Пожал от души, по-мужски — так что Акира внятно прочувствовал усиленную «мозоль» наладонной части. И в завершении встречи на высшем уровне Спитфайр, как обычно, пообещав «лучшему сотруднику» премию в размере месячного оклада, уткнулся взглядом в руководство по эксплуатации ТОК-200 — с намёком, что визит окончен и можно смело покидать помещение.

Приятно, чёрт побери! — когда ценят, уважают, поощряют.

И всё.

В смысле, отчёт сдал — и делать нечего: отращивай геморрой, плюй в пластик подвесного потолка, изучай наглядную агитацию.

Коридор, гулкие шаги за спиной.

— Акира-сан?!

— Да, Масами? — Акира Ода неторопливо обернулся: знакомый голос — проигнорировать как бы невежливо.

— Акира-сан, у меня к Вам разговор. — Масами покусывает губу; глаза красные, бегают — встречный взгляд игнорируют, от контакта уклоняются.

— Что-то случилось? — Разговаривать неприятно: язык еле ворочается — после воскрешения такое частенько случается. — Ну? Чего молчишь? Случилось чего?

— Отчасти.

Ну, м-мать, ребятки хитрожёсткие нынче пошли! Вот так, издалека, полунамёками… — а губу, сопляк, почти обглодал; ещё чуть-чуть — и косоглазие неизбежно.

Масами Арисава, стажёр-выпускник пожарной академии — внешне, ну, истинный богатырь-самурай: косая сажень в пятках, буйны вихры в подмышках, тридцать лет и три года на печке лаптем сакэ сербать, в рот не попадать. Шутка. Неудачная. Здоровый парень, признаков инвалидности не замечено.

— Вот. Возьмите, пожалуйста. Ознакомьтесь. — И протягивает конверт: большой, запечатанный свежим сургучом. — Ответьте, если не затруднит, по телефону. Номер я указал. До свидания, Акира-сан.

Акира поймал велосипедиста-рикшу и прокатился в район Хайк — вроде бы по делу: полюбоваться на глхатун — специфические небоскрёбы армянского землячества. Строения эти представляют для пожарной охраны особый интерес: в каждой квартире имеются стенные камины-бухари, а в паркет встроены глиняные печи-тониры — та ещё головная боль.

Акира зашёл в кафе с топографическим названием «Ленинакан». Внутри — с десяток мужчин в сюртуках-архалухах. Кушают лапшу-аршта и кашку-ариса, вылавливают из супа тефтели-кюфта, запивают обильную пищу кислым молоком-мацун.

Фирменными блюдами Акира пренебрёг — заказал матэ и круассан с шоколадом. Миленькая официантка, чистокровная армянка с внушительными формами, грюкнула о стол подносом, расплескав полчашки пахучей жидкости, а французскую выпечку пришлось подымать с пола — чудеса сервиса, обслуживание по высшему классу.

Неторопливо «наслаждаясь» дрянным колумбийским чаем, Акира сорвал сургуч и вскрыл пакет, извлёк бумагу — лист формата А4, пропущенный через нутро принтера — тэгами-письмо.

Буквы не сразу сложились в слова, слова отвратительно вжимались в пазы предложений, а уж смысл понимался с третьего раза.

Хреново детишки шутят, несмешно.

Акира-феникс курил пятую сигарету подряд.

«Правила дуэли между стажёром Масами Арисавой и стажёром Хисоки Исузой».

На миг лейтенант Ода представил себе обоих парней, лучших выпускников академии: увалень Масами и хрупкий, похожий на девушку красавчик-бисенен Хисока — семнадцатилетние оболтусы, не лишённые талантов и обласканные преподавателями…

Ну-ну. И чего это мальчишки не поделили? Или кого?..

"1) Противники ставятся на расстоянии 20 (двадцати) шагов друг от друга и не менее 10 (десяти) шагов от границ поля боя.

2) Вооруженные катанами противники по данному секундантами знаку сближаются, не переступая границы поля боя, и начинают схватку.

3) Если в ходе поединка один из противников роняет оружие, либо оно ломается, либо в случае падения одного из бойцов — противник обязан прервать дуэль по команде распорядителя, пока упавший не восстановит вертикальность и наличие вооружения.

4) После каждого ранения поединок приостанавливался, секунданты определяют степень тяжести раны и возможность продолжения дуэли.

5) Дуэль ведётся до тех пор, пока один из противников не потеряет возможность продолжать бой в результате тяжёлого ранения или же летального исхода.

6) Если в ходе дуэли один из противников отступает за границу поля боя, это считается уклонением от честного поединка — и бой прекращается.

7) Секунданты являются непосредственными посредниками во всяком отношении между противниками на месте.

8) Нижеподписавшиеся секунданты обеспечивают выполнение данных правил — каждый со своей стороны.

15-го июля 2…37 года, 13.45

Подписано:

Акира Ода, лейтенант пожарной охраны вольного города Вавилона, полномочный феникс пятой категории, член Профсоюза.

Джамал Судзуки, лейтенант муниципальной полиции вольного горда Вавилона, полномочный снайпер пятой категории, член Профсоюза".

Примерно в одиннадцать Акира вернулся в депо. Отзвонился по указанному в «Правилах» номеру, буркнул, что, мол, согласен и сразу, не дожидаясь ответа, отключился.

Настроение — мерзопакостное.

А тут ещё перед рожей постоянно мельтешит плакат-напоминание: «Пожарная охрана — совокупность созданных в установленном порядке органов управления, сил и средств, в том числе противопожарных формирований, предназначенных для организации предупреждения пожаров и их тушения…»

Совокупность. Организация, м-мать!

Бутылку пива горлышком в рот — глоток, второй, третий — кадыком вверх-вниз, вверх-вниз. В дверь уверенно, по-хозяйски постучали и…

Вот кого Акира меньше всего ожидал увидеть в первое утро воскрешения, так это девочку, которую он встретил на последнем пожаре.

Пришла, значит, соскучилась — глазки голубые в пол-лица:

— Здравствуйте.

Пышная причёска — множество ярких бантиков, эбонитовых спиц и настоящих мьют-орхидей. А поверх волос — кружевная белая мантилья. Сама же малышка вся такая секси: фигурка ладненькая, платьице лёгенькое — вот содрать бы с неё это самое платьице, и посмотреть какой раскраски нижнее бельё, а потом — ну, не всё ли равно какого цвета трусики?! — тоже содрать и…

И разложить детку на столе, нижними лапками кверху и врозь — мощно, жарко навалиться, подмять, ворваться брандспойтом и выплеснуть пену.

От желания пиво поперёк горла стало.

— Здравствуйте, можно? — а сама уже посреди комнаты, оглядывается, куда бы попочку пристроить.

— Здравствуйте. Присаживайтесь. Чему могу?..

Плакат — всегда перед глазами. Куда не повернись — перед глазами. Веки зашторь, а всё равно видно: «…в том числе противопожарных формирований, предназначенных для…» А что вы хотели? — обычный кабинет обычного феникса. Стол, два стула, компьютер, электрочайник. А плакат… — а плакат успокаивает нервы, по крайней мере, от пошленьких мыслей здорово лечит. Ну и пожарный щит ещё — перед глазами. С громадным красным багром — декоративным, из пенопласта. И ящик для песка в углу, стандартный семьсот на пятьсот на четыреста миллиметров — естественно, без песка.

— Чем, кхе? — повторил Акира. — Могу?

Медленно закинув ногу на ногу, девушка присела на стул. Гордо задрав подбородок, продемонстрировала профиль и поджала губки:

— Можете. Уверенна, ещё и как можете.

Ну и как после ЭТОГО не поперхнуться?

— А?! — и пузырями наружу, прям на рубашку. Новую, ещё ни разу не стиранную.

— Осторожней. Что вы?!.. — улыбнулась, довольна произведённым эффектом.

— А вы… у вас… ваши вещи сгорели, да? Протокол составить? Для страхового агентства? — Акира честно попытался изобразить сочувствие. Но опять прокачало на здоровый цинизм — а что поделаешь: привычка — чуть ли не каждый день одно и тоже: боль, слёзы, как теперь жить, и стоит ли вообще. И вся эта безысходность трёт душу, шкрябает, продавливает внешние слои кровавыми рубцами. А душа ведь не железная: сначала, конечно, сочувствие арии поёт, потом чужие слёзы шматуют в клочья милосердие, а дальше, нескоро, но всё-таки… — мозолями и толстой омертвевшей кожей обрастает ранимая некогда душа: становится бесстрастной и безразличной… Коросты и струпья: какое, нафиг, сопереживание?! О чём вы, уважаемые?!..

Девочка. Пышная причёска. Ножки красивые и сама, и… Да на стол её, на стол!!

…ножж-ж-жки!!..

Похоже, детка понимает, ЧТО творится с Акирой — женская интуиция, не иначе:

— Нет, вещи целы! Протокол не нужен. Мы живём через три дома, просто бабушка выскочила, а я за ней. В чём была… Не я была… в чём… она, бабушка… — Смутилась, вроде, покраснела очень эротично. — А я…

— Да-а, помню-помню, резвая у вас родственница, ага. Хорошая женщина, приятная в общении.

— Да, она очень болезненно переносит… э-э… катаклизмы, бедствия. Хоть и чужое, но… жалко, да?.. Всё, что…

— …накоплено за годы тяжёлой работы? Огню под хвост?

— Да-а… Вы, наверное… Часто такое слышать, да? Приходится?

— Да, очень часто. Чаще, чем хотелось бы.

Хотелось бы… Оч-чень хотелось бы!! Стоп!! — равнение на плакат!!

«…в том числе противопожарных формирований, предназначенных для организации предупреждения пожаров и их тушения…»

— Что вы говорите? Какой ужас! Сочувствую. — Девушка достаёт из сумочки пачку «Курилы ментол», радужным маникюром вправляет сигаретку в зубы. Одна из орхидей прически резко дёргается по направлению к фениксу: эластичный стебель-удавка мгновенно удлиняется, лепестки трансформируются в хищную пасть со множеством мельчайших зубцов. Не добирая двадцати с мелочью сантиметров до невозмутимого личика Акиры, бутон выхватывает из воздуха пролетающую мимо муху. Сглотнув, орхидея возвращается в причёску. Эта модель мьют-цветка запросто поймает и слопает воробья.

Короста-мозоль?

…а может, детка совсем без нижнего белья?..

Сигаретка, ага. Повод? — повод!

Акира поднимается, обходит стол, цепляясь бедром за угол, зажигалка в боеготовности — Акира наклоняется:

— Не стоит. Сочувствие излишне, поверьте. Это всего лишь моя работа, мой долг.

…без лифчика!!..

Детка явно желает спросить что-то гадостное, каверзное. Акира видит, как прячутся за длинными ресничками огромные голограммы-глазища, избегая пристального мужского — жадного! — взгляда. Она очень хочет спросить, но сомневается — боится? Чего?

Решилась:

— Вы Феникс, да? в смысле — феникс? Настоящий?

— Да, феникс. Это мой талант, официально зарегистрированный Профсоюзом вольного города Вавилона.

— Феникс?! Ух!! Извините… А как это? быть фениксом? И гореть? И умирать? Больно, да? Меня Юрико зовут.

— Очень приятно, Акира Ода, можно просто Акира. Поверьте, быть фениксом это… почётно. А гореть даже… мне нравится гореть. — Акира несёт полную чушь, вот бы его сейчас услышали докторишки из отдела психологической реабилитации. — Я испытаю настоящее, ни с чем не сравнимое наслаждение от своей работы. Я профессионал, понимаете? Профессионал. Изгой, можно сказать, в некотором смысле.

— Изгой? Акира-сан… Акира… Я тоже.

— Что тоже? Кто? Вы?..

— Я.

— А вы… Вы кто, девушка? Извините, по профессии?

— Юрико. Меня зовут Юрико. Хотите угостить меня пивом? — Она кивает на недопитую на треть бутылку. — Я люблю пшеничное, всё равно какое. Тут недалеко есть уютный бар. И всё-таки, как это? Гореть?

— Вам действительно интересно?

— Да!

— А-а… Ну, хорошо, не проблема, я не виноват, Вы сама спросили… Значит так, реакция горения подразделяется на три вида: собственно горение, взрыв и детонация. Для возникновения и развития процесса горения необходимы три компонента: источник зажигания, горючее вещество и окислитель.

— Вы не совсем меня поняли. Как это? ГОРЕТЬ? Я серьёзно.

— И я не шучу. Сущность горения в следующем: нагреваем источником зажигания горючее вещество до начала его теплового разложения. В процессе, понятно, выделяются пары углерода и водорода, которые соединяются с кислородом воздуха и в результате образуют двуокись углерода, воду и выделяют немало тепла. Ещё, ага, имеем сажу и — куда ж без него? — угарный газ.

— Понятно.

— Приятно, когда понимают сразу.

— Спасибо.

— Не за что.

— Вот и я о том же. И всё-таки, угостите даму пивом. Или фениксы не джентльмены?

Огромная, облепившая торец двадцатиэтажного здания активная афиша: переливается радугой, пускает сверху вниз крупную, видимую издалека текстовку. Афиша завлекает на новую постановка по пьесе некого Кальдерона «Чистилище святого Патрика». Акира зевнул и отвернутся — пожалуй, он всё-таки не театрал. Вот телевизор под пиво посмотреть — это да, а стреляющих в конце преставления ружей ему и на работе хватает.

Гипновывеска «Оазис для верблюда» — пульсирует огоньками букв, ритм, нельзя…

…нельзя долго смотреть на эту дрянь, вообще смотреть нежелательно — вредно для здоровья: любители тоже отворачиваются, предпочитая не разглядывать искры сварки, — гипоновывески того же разряда гадость.

Однако, похоже, не все соблюдают технику безопасности при визуальном контакте с баннером направленного воздействия: Юрико остановилась у зеркальной двери, элегантно пнув носочком туфельки пустую жестянку из-под пива «Оболонь Премиум»:

— Давайте зайдём в этот ресторанчик?

— А что там? Вы проголодались?.. И я, вообще-то, не верблюд. Мне оазис не нужен.

— И у меня горбы совсем не на спине, и есть я не хочу — просто посидим, покурим. В этом заведении работает мой друг. Он лучшая Пепельница Вавилона. Вам понравится, вы же феникс.

Юрико, наверное, заметила, как исказилось лицо Акиры:

— Нет, а чего? Зайдём, покурим, и вообще…

— Милая девушка, если я феникс, то это не означает, что мне нравится тушить окурки о людскую плоть. Я пожары тушу. Своей плотью.

— А я думала…

— Юрико, Вам говорили, что Вы очень тактичная девушка?

— Ни разу!

— Вот и я не скажу.

— А что скажете?

— А то, что человек подобен огню. Даже если он умирает и его тело исчезает, подлинная природа человека пребывает вечно.

— Бредни о бессмертии души.

— Если кому и говорить на эту тему, то мне: уж я-то, в отличие от Вас, сударыня, умирал неоднократно. И воскресал. Так что мою душу оставьте в покое. И вообще, non omnis moriar! Никогда!

— О, как это скучно.

— Скучно? Вам не интересны тайны жизни и смерти?!..

— Моя бабушка говорит: «Юрико, в тебе нет ни капли libido sciendi». И я с ней абсолютно согласна: ни капли. Что касается тяги к знаниям, я совершенно фригидна. Улавливаете намёк?

Акира внимательно посмотрел на спутницу:

— Юрико, а Вы пьёте вермут?

— Разве что на брудершафт — с красивыми мужчинами…

5. ПУЗЫРЬ

— Два пива, «Даосское светлое», пожалуйста. Феникс платит. Во-от тот молодой человек, профессионал который. Пожарный. Симпатичный парень, да? Неженатый, кстати.

Молоденькая барменша-китаянка (лица не видно под густой вязью декоративных татуировок) явно не знает как вести себя по отношению к Пузырю — то ли послать куда подальше, то ли пока погодить:

— А вы уверены, что этот СИМПАТИЧНЫЙ молодой человек, как вы говорите ПРОФЕССИОНАЛ, согласен платить за вашу выпивку?

— Я уверен только в собственной эрекции, милочка.

Дзиро Токусацу по прозвищу Пузырь недавно исполнилось двадцать восемь лет — основные параметры и внешние характеристики данной половозрелой особи следующие: метр шестьдесят два на очень высоких каблуках, пискливый противный голос сторчавшегося зооморфа, небольшая залысина с жиденьким хвостиком на затылке, жирные пятна на вылинявших от времени шерстяных штанах — короче, Дзиро прирождённый тунеядец и живёт исключительно на пособие по безработице. Районный и городской центры занятости регулярно направляют «уважаемого господина Токусацу» по адресам отделов кадров солидных и так себе фирм — на предмет трудоустройства и оформления медицинской страховки. Но! — Пузырь «вламывать как вол» не желает, потому (обычно со скандалами) проваливает собеседования. Но! — главное! — у Дзиро есть хобби: он просто великолепно — неподражаемо!! — умеет «надуваться».

Жаль, за увлечения не платят наличными.

— Что?! Я охрану вызову! — Похоже, китаянка обиделась.

— Милочка, я ни в чём не уверен. Вообще. Нет ничего постоянного в этом лучшем из миров. Единственное, что всегда незыблемо, запомните мои слова, сударыня, так это пиво, которым меня угощает Акира. Акира, эй, фе-е-эникс?! Что это за новая цыпочка?! Она бережёт твой кошелёк, ха-ха! Поклонница талантов?!

И вот тут Дзиро выпускает на волю своих ручных колибри. Хотя, птички у него не совсем ручные, скорее височные, если можно так выразится. Шестисантиметровые колибри хранятся в специальных гнёздах, приклеенных к вискам Пузыря — со стороны эти гнёзда выглядят как небольшие наросты из синтоволокна, как разъёмы под шлемофон виртуальной реальности. Дабы произвести впечатление, Дзиро частенько щёлкает себя по черепу, точно между глаз — замыкается имплантированная нейронно-электрическая наносеть, идёт импульсный сигнал: реанимированных пташек вышвыривают из гнёзд миниатюрные катапульты. И тогда колибри, согласно прописанной в крохотных мозжечках-процессорах программе, порхают вокруг головы Дзиро. Со стороны это выглядит довольно-таки забавно, как старинный американский мультфильм о глупом коте и бодром мышонке.