В целях сохранения реноме Мария едет со своей матерью. Вскоре блистательная молодая полька и ее престарелая маменька становятся хозяйками светского салона в Вене, быть приглашенными в который почитают за честь многие графы и князья империи Габсбургов. Разведывательная и пропагандистская миссия Валевской проходит с успехом. Но длится недолго. Наполеон снедаем любовной тоской, что для него оказывается сильнее политики.
      9 февраля 1807 года через французское посольство Мария получила письмо от Наполеона:
      "Моя сладостная подруга!
      ...Мое сердце с тобой... Страдаешь ли ты, как и я, из-за нашей разлуки? Я так в этом уверен, что намерен просить тебя вернуться в Варшаву или в свое имение. Я не могу вынести такого громадного расстояния между нами. Люби меня, моя сладостная Мари, и верь твоему
      Н.".
      Между прочим, накануне французы едва избежали поражения в сражении с русско-прусской армией при Прейсиш-Эйлау. Во время битвы Наполеон оказался почти в центре схватки. Мимо него свистели ядра. Погибла половина его адъютантов. Но об этом ни слова. Скрепя сердце Мария едет выполнять другую, более неприятную для нее миссию. Любовную.
      * * *
      В начале апреля 1807 года Наполеон перенес свою главную штаб-квартиру в Финкенштейн. Маленький мазурский городок более чем на месяц становится временной столицей могущественной империи. Ежедневно отсюда скачут десятки курьеров с письмами к королям, императорам и министрам. Ежедневно сюда приходят десятки сообщений и донесений. Получивший передышку от войн Наполеон, играя в карты со своими маршалами, по-прежнему решает мировые проблемы.
      Не забывая о светской жизни, Бонапарт по вечерам любил смотреть представления, которые устраивались для него прославленными труппами французских театров. Организовывались пышные балы и роскошные обеды. А в личной жизни у него наступил лучший период.
      Рядом со своими покоями Наполеон приказал приготовить небольшой, уютный, со вкусом обставленный будуар. Где и поселилась приехавшая в Финкенштейн через две недели после императора Мария Валевская. Там находилось огромное супружеское ложе под балдахином из пурпурного шелка. А в личной спальне Наполеона стояла лишь складная кровать, ложе офицера во время военного похода. Боевые действия не были еще закончены. Зато за стеной военно-полевая жена. А настоящая императорская постель где-то далеко, в Париже.
      Мария спокойно пережила визит в Валевицы и сцену разрыва со старым, увенчанным рогами мужем. Она начинала привыкать к своему положению вынужденной фаворитки. Некогда бурный, со слезами, вспышками гнева, насилием и обмороками роман с императором приобрел черты супружеской респектабельности.
      Обедали они обычно вдвоем. Мария сама прислуживала своему повелителю за столом, вела с ним беседы. Когда они оставались вдвоем, Мария чувствовала, что приобретает все больше влияния на него. Он становился мягче, исполнял любой ее каприз, которых, впрочем, было немного.
      Больше всего благовоспитанную католичку беспокоила внешняя сторона ее греховной жизни - а вдруг кто что скажет, а вдруг ее больше никогда не допустят к причастию, а вдруг ее род будет когда-нибудь проклят? Фактическая цель не могла не обрасти формальными условиями. Наполеон тщательно оберегал тайну пребывания Марии в Финкенштейне. И хотя об этом было известно всем и каждому, остальные поддерживали игру в приличия.
      Однажды начальник штаба маршал Александр Бертье, имевший право доклада императору в любое время дня и ночи, вошел без стука и застал любовников за общим завтраком. Покрасневшая Валевская юркнула в соседнюю комнату. Бертье позволил себе многозначительно улыбнуться. Наполеон же так взглянул на него и заговорил таким тоном, что бедный маршал зарекся на будущее злоупотреблять правом являться без предупреждения.
      А ведь в это время в главной квартире Бонапарта регулярно появлялись не только французские министры и военные. Члены польского кабинета, известные в стране люди, да еще с женами. Многие не только слышали о Валевской, но и были с нею знакомы. Под окнами замка польские офицеры муштровали солдат из только что сформированного гвардейского кавалерийского полка. Среди офицеров были и родные братья Марии. Но за все три недели пребывания в Финкенштейне она ни разу не переступила порога добровольной тюрьмы. Любоваться прекрасными пейзажами и военными упражнениями она могла только из окна, прячась за портьеры. Людьми, с которыми она общалась, кроме императора, были только его слуги камердинер Констан и мамелюк Рустан.
      Спокойная, размеренная жизнь, казалось, нравилась затворнице. Завеса тайны, хоть и полупрозрачная, полностью оградила ее от внешнего мира, обрекая одновременно на близкое, интимное общение, на постоянное присутствие рядом с ней человека гениального, властного, подчас жестокого и в то же время нежного, в полном расцвете мужских сил. В этот период Наполеон так описывал свое физическое состояние: "Здоровье мое еще никогда не было таким хорошим... Я стал еще лучшим любовником, чем раньше".
      Может быть, эти его таланты изменили-таки ее отношение к нему. Ей шел двадцать второй год, и она, по сути, еще не знала любви. Семидесятилетний супруг вряд ли помог ей познать плотские радости, а духовной близости он ей и не пытался внушить. В Варшаве она пережила шок от совершенного насилия и поначалу ничего, кроме страха и отвращения, к Корсиканскому чудовищу не испытывала. В условиях же, приближенных к супружеской жизни, она не могла долго оставаться холодной к чувствам энергичного южанина. Там она впервые познала себя счастливой женщиной. К любви к родине добавилось главное для каждой дочери Евы чувство. Именно тогда она подарила Наполеону кольцо с надписью: "Если перестанешь меня любить, не забудь, что я тебя люблю".
      Для императора вся эта история тоже не была мимолетным романом. Все его биографы подчеркивают, что роман с Валевской был исключительным явлением в любвеобильной жизни неистового корсиканца. Польская фаворитка очаровала его не только красотой, но и пленила выдающимися внутренними качествами.
      Однажды персидский шах прислал в Финкенштейн дорогие, роскошные кашмирские шали, очень модные в те годы, в подарок императрице Жозефине. Шах был не в курсе, что настоящая императрица находилась не при муже. Наполеон решил переадресовать персидский презент своей прекрасной польке. Но Мария отказалась принять и этот подарок, как отказалась уже от многих.
      Наполеона восхищало бескорыстие белокурой красавицы. Он привык к потребительскому отношению со стороны женщин. Жозефина, венценосная супруга, которую он действительно долго любил, отравляла ему жизнь постоянными изменами, неуемной ревностью и отчаянным мотовством. Случайные связи приводили к нему женщин, охотящихся за богатством, придворными должностями для себя или мужей или имеющих далеко идущие планы. Мария была полной противоположностью большинству из них. Молодая, красивая, умная, нежная любовница и идеальная подруга жизни, с которой он находил покой после войн и политических бурь. Он писал о Валевской брату Люсьену: "Она ангел. Можно сказать, что душа ее столь же прекрасна, как и ее черты".
      Камердинер Констан, которому прелестная затворница сумела внушить подлинное уважение, вспоминал много лет спустя: "Ее характер восхищал императора, и он с каждым днем все больше привязывался к ней".
      * * *
      Всему приходит конец, закончилась и финкенштейнская идиллия. Мария была огорчена и разочарована. С одной стороны, Наполеон покидал ее в связи с началом наступления его армии в Восточной Пруссии. С другой стороны, вопрос о статусе Польши все еще оставался формально не решенным. Иногда Валевской казалось, что она напрасно пожертвовала честью.
      - Я уеду в деревню, чтобы в трауре и молитвах ожидать исполнения обещания, которого мой господин не сдержал, - сказала она на прощание.
      Наполеон долго молчал. Никто из мужчин не может себе позволить оставаться только любовником. А уж политик в особенности. Да и расклад сил на политической карте постоянно менялся. Ему пришлось почти умолять Марию приехать к нему в Париж. Тайно, разумеется. И она, которой было дано право оставаться только любовницей, это ему обещала.
      Вскоре после отъезда Бонапарта Валевская получает два письма, в которых сообщается о взятии Данцига и боевых подвигах польских войск. И куда более пространно и пылко - о своей любви, о безнадежной скуке и тоске без любимой Мари, о надежде на скорейшую встречу.
      Нельзя не отметить, что этот по-настоящему влюбленный мужчина пишет в то же время еще одно письмо, совсем другому адресату: "Я люблю только мою маленькую Жозефину, хорошую, надутую и капризную, которая даже ссориться умеет с обаянием, присущим всему, что она делает. Потому что она всегда мила, за исключением минуты, когда бывает ревнива..."
      Если и говорят, что женщин имя - вероломство, то о мужчинах можно сказать то же самое. Все мужчины одинаковы. Но каждый одинаков по-своему...
      14 июня 1807 года в сражении при Фридланде Наполеон наголову разгромил русскую армию генерала Бенигсена и вышел к Неману, русской границе. 8 июля Наполеон и российский император подписали Тильзитский мир. Среди прочих его статей была и такая, в которой значилось, что Россия и Пруссия (а следом и Австрия) признавали новое государство Варшавское герцогство, находившееся в личной унии с Саксонией. Поляки могли торжествовать. Независимость, хоть и не в прежних границах, хоть и не полная, а зависимая от Франции, была восстановлена. И главную роль в этом сыграла маленькая хрупкая женщина Мария Валевская. После этого она могла вести обыкновенную частную жизнь. Но не очень получилось.
      * * *
      В биографии Валевской есть немало темных моментов, и один из них выполнила ли она свое обещание, приезжала ли в Париж после Тильзита? Согласно одним мемуаристам, многие видели во французской столице прекрасную польку в обществе императора. Они не только танцевали на балах, но и прогуливались по городу без охраны в простонародных одеждах. Согласно другим мемуаристам, в то же самое время она танцевала на балах в Варшаве и уверенно играла становившуюся уже привычной роль теневого главы теневого кабинета, тайного гаранта польской полунезависимости.
      Наполеон был, как обычно, очень занят войнами. После победы над Пруссией и Россией его надолго отвлекли испанские дела. И он продолжал вести активную любовную переписку со своей польской пассией.
      Весной 1809 года Австрия, оправившаяся от былых поражений, нанесенных Наполеоном, заключила союз с Англией против Франции. В ряде сражений армия Наполеона разгромила австрийцев и 13 мая 1809 года вступила в Вену. 5-6 июля у Ваграма Бонапарт нанес австрийской армии решающий удар. С очередной вспышкой повышенного самомнения Габсбургов было покончено. Стране императорской любовницы был сделан еще один царский подарок. По мирному договору Австрия передавала герцогству Варшавскому Краков и Галицию, когда-то отторгнутые при разделах Польши. Еще немного - и об этих разделах можно было навсегда забыть.
      Еще до Ваграма у Марии появился почти легальный повод для свидания с Наполеоном. В помощь французам отправился польский корпус Юзефа Понятовского. И она оказалась среди сопровождающей военных знати. Да и у самого императора появилось время для отдыха и любви.
      В августе Валевская поселяется в чудесном доме одного из предместий Вены. Каждый вечер в закрытой карете без гербов с одним кучером и лакеем камердинер Констан провожает Марию в венский дворец императора Франции. Для того чтобы оставаться никем не узнанной, женщина надевает шляпу-"кибитку" с глубокими прямыми полями, закрывающую по бокам почти все лицо.
      По-прежнему ради соблюдения внешних приличий Валевская разыгрывает спектакль. Свое появление в Австрии она объясняет необходимостью лечения на местных водах. В театрах, ресторанах, на балах она обязательно в обществе своих кузин. А следом постоянно стелется то завистливый, то негодующий, то восторженный шепоток: "Вот она, польская девка Наполеона... Ловко она сделала своей стране независимость, а себе состояние. И при этом распускает слухи о своей бескорыстности... Будущая королева Польши... Берите выше будущая императрица Франции".
      А тут и повод. Через две недели произошло событие, совершенно естественное для женщины, рискнувшей на длительную связь с энергичным, полным сил и страсти мужчиной. С не знающим ни в чем преград Наполеоном. Мария Валевская забеременела. По желанию Бонапарта это было официально подтверждено императорским врачом Корвисаром.
      Беременность польской супруги стала для Наполеона событием государственного значения. Впервые он почувствовал себя основателем династии. То, что эта связь была незаконной, его поначалу не очень волновало. Создание свода законов империи, знаменитого Codex Napoleon, вовсе не значило, что создатель не имеет права его нарушить. Но лишь поначалу... Мария чувствовала, что близка к вершине своей судьбы. Чувствовала, что все никак не рожавшая официальная французская жена императора Жозефина ей не соперница. Правда, у Бонапарта уже был один незаконный наследник, родившийся незадолго до знакомства с Валевской. Но матери его, Элеоноре Денюель де ля Плэнь Ревель, он не слишком доверял, поэтому в отцовстве был не вполне уверен. Двухлетний Леон был удивительно похож на Наполеона, но император не спешил его признавать.
      После гинекологического осмотра Жозефины, признавшего ее полное бесплодие, Бонапарт имел право и даже был обязан развестись с ней и поискать новую императрицу, способную дать Франции наследника престола.
      А сейчас Мария Валевская стала для него не любовницей, но матерью его будущего сына. В том, что родится мальчик, Наполеон не сомневался. Но пока развод не состоялся, пока император занят бесконечными великими делами, было решено отправить Марию туда, где она лучше всего себя чувствует, где беременность будет протекать спокойно. В Польшу, в родную Керзоню, чтобы под присмотром своей матери подготовиться к появлению на свет императорского отпрыска.
      Находясь там, она получает неожиданное письмо от своего все еще мужа, Анастазия Валевского.
      "Дорогая и достопочтимая супруга,
      Валевицы обременяют меня все больше, возраст мой и состояние здоровья не позволяют мне никакой деятельности. И я приехал в последний раз, чтобы подписать акт, по которому мой первородный сын (от предыдущего брака. Прим. авт.) становится их владельцем. Советую Вам уговориться с ним относительно формальностей, связанных с рождением ожидаемого Вами ребенка. Они будут упрощены, если этот Валевский родится в Валевицах... Я сознательно исполняю свой долг, призывая на Вас благословение Господне.
      Анастазий Колонна-Валевский".
      Поступок старого камергера объясняется не его врожденным благородством, а давлением со стороны императора. Наполеон мог желать, чтобы рождение произошло в Валевицах по двум причинам: во-первых, любя Марию, он хотел, чтобы этот ее ребенок сразу пользовался привилегиями законнорожденного, а во-вторых... Валевская еще не знала, что наглости даже такого выдающегося узурпатора, как Наполеон, не перебороть законов династической легитимности. Никаких военных сил не хватило бы, чтобы признавшие его власть признали и власть его наследника. А для этого в жилах наследника должна течь не только узурпаторская, но и настоящая королевская кровь.
      * * *
      Ребенок родился 7 мая 1810 года в Валевицах, о чем свидетельствует метрическая книга. "Перед нами, Белявским приходским священником Яном Венгжиновичем, Служителем гражданского состояния Белявской гмины Юзефом Цекерским... предстал ясновельможный пан Анастазий Валевский, Староста Варецкий в Валевицах, имеющий жительство семидесяти трех лет от роду, и явил нам дитя мужеска пола, каковое родилось в его дворце... Заявив, что рождено оно от него ясновельможной Марианной Валевской, его законной супругой, урожденной Лончиньской, дочерью Гостыньского старосты, двадцати трех лет от роду, и что он желает дать ему три имени - Александр, Флориан и Юзеф..."
      Под документом не поставил подписи, но при записи акта присутствовал французский посланник в Варшаве Серра. Особый знак. Согласно легенде, в день рождения наполеоновского сына Александра погода неожиданно испортилась и на смену ясному, солнечному утру пришла необыкновенно бурная, с частыми вспышками молний, гроза и шедший плотной стеной дождь. По старому поверью это означало, что жизнь новорожденного будет такой же бурной и необычной. При крещении по старому семейному поверью ребенка держали двое нищих, что должно было обеспечить ему счастье в жизни.
      Этому ребенку не суждено было царствовать, не суждено было носить фамилию настоящего отца. Всю осень 1809 года Мария еще строила наивные планы, еще мечтала о короне. Все казалось особенно достижимым, когда стало известно, что 15 декабря в присутствии всех высших сановников и всей императорской семьи был подписан протокол о разводе. Жозефина удалилась от двора и поселилась в Мальмезоне. Император назначил ей ежегодное содержание в три миллиона франков. Однако вскоре пришло сообщение, что Наполеон, конечно же, любит свою "маленькую сладостную Мари", но интересы государства, интересы династии требуют того, чтобы новой супругой и матерью будущего законного наследника стала представительница одного из царственных домов Европы. Марии оставалось проглотить слезы и смириться с тем, что так и останется в сомнительном придворном звании "бывшей метрессы императора". Но впереди было еще много интересного.
      Сразу после развода с Жозефиной французский император начал добиваться руки младшей сестры российского императора Александра I великой княжны Анны Павловны. Но российское правительство для своего согласия поставило Наполеону неожиданное условие - оно требовало, чтобы герцогство Варшавское никогда бы не превратилось в подлинно независимое Польское королевство. И коварный обольститель Польши Наполеон чуть было не согласился на это. Французским послом в Петербурге Коленкуром было составлено уже соответствующее тайное соглашение.
      О том, что было дальше, существует красивая, но не совсем достоверная история. Узнав о готовящемся соглашении от Юзефа Понятовского, Мария без колебаний направляется в Париж в январе 1810 года и там устраивает повелителю половины Европы скандал. Несмотря на плохое здоровье, несмотря на пятый месяц беременности. Патриотическое чувство польской красавицы превысило все остальные. Правда ли это? Трудно сказать. По всей видимости, Наполеон просто предпочел не терять важных и верных польских союзников. Во всяком случае, следующее сватовство императора оставило Валевскую равнодушной.
      Австрийский император безо всяких условий дал согласие на брак своей восемнадцатилетней дочери Марии-Луизы с Наполеоном. Церемония предварительного бракосочетания состоялась в Вене 11 марта 1810 года. Роль жениха на ней исполнил маршал Бертье, невесту представлял эрцгерцог Карл. Затем новобрачная была торжественно отправлена в Париж. Согласно древнему этикету, Бонапарт встречал невесту во дворце в Компьенском лесу. Впрочем, об этом уже писалось в предыдущей главе.
      И новое роковое совпадение в жизни Марии Валевской. Как раз в то время, когда она мучилась родовыми схватками (а рожала она всегда тяжело), потом поправляла пошатнувшееся здоровье, отец ее незаконного ребенка с наслаждением трудился над зачатием законного. Секретарь Наполеона Агатон Фэн свидетельствует, что первые три месяца супружества император днем и ночью ни на шаг не отходил от новоявленной императрицы. Даже самые настоятельные дела не могли оторвать его от новобрачной более чем на несколько минут. Ради нее он даже выучился хорошо танцевать, каковое умение раньше не считал необходимым. Она не мучила его ожиданием, как Мария Валевская, не мучила изменами, как Жозефина Богарнэ. Этих-то женщин он и любил. А к Марии-Луизе у него была только необузданная страсть. Впрочем, результативная. Наследник престола Наполеон II родился в марте 1811 года.
      Но еще раньше Мария Валевская из скучных провинциальных Валевиц перебирается в Париж на постоянное жительство. Имела на это полное право. К тому же продолжать встречаться со своим старым и все еще законным мужем, выдерживать его укоризненные взгляды становилось все более невыносимо. Она взяла с собой обоих детей: пятилетнего Антония и шестимесячного Александра. Сопровождали Марию две племянницы старого камергера и брат Теодор Марцин Лончиньский, служивший во французской армии в чине капитан-адъютанта.
      Наполеон постарался устроить бывшую (ли?) возлюбленную в столице по-императорски. Для нее был снят удобный особняк на улице Монморанси, обставленный со всей возможной роскошью. Каждое утро Наполеон справлялся о нуждах и желаниях Марии. В ее распоряжении были десятки слуг, ложи всех театров, о ее здоровье заботились лучшие врачи. Император платил матери своего сына ежемесячный пансион в 10 тысяч франков. Много это или мало? Конечно, не очень много, если сравнивать с ежегодным содержанием Жозефины, но, с другой стороны, новая жена Мария-Луиза принесла Наполеону в приданое сумму лишь вчетверо большую годового содержания Валевской. Вообще надо заметить, что великий узурпатор и полководец был сказочно богатым человеком. Огромные контрибуции, накладываемые им на все побежденные державы, шли не только во французскую казну, но и в его личные, ломившиеся от золота сундуки, на счета самых надежных банков.
      В Париже ни для кого не было особенным секретом, что отставная фаворитка императора, мать его ребенка, поселилась в Париже. Равно как и то, что их отношения продолжаются, но приняли иной характер. Время от времени камердинер Констан еще появлялся в особняке на улице Монморанси для того, чтобы препроводить Марию с сыном в Тюильри. Они проходили потайным ходом в личные апартаменты императора. Вполне вероятно, что эти встречи не ограничивались одними беседами и тетешканьем ребенка. Но в любом случае это случалось редко и было совсем не тем, что происходило когда-то в Финкенштейне. Любовь имеет свойство перерастать в добрые, к яркому проявлению чувств не обязывающие отношения.
      Дом Валевской был устроен на широкую ногу. Она ни в чем не нуждалась. У нее постоянно гостили многочисленные польские друзья и родственники. Женщина охотно выезжала в свет, со вкусом наряжалась и позировала именитым художникам.
      В частности, главному придворному художнику Франсуа Жерару. Модный живописец прославился не только пышными портретами императора и картинами на мифологические сюжеты, но и снискал любовь публики как ценитель женской красоты. Его портрет мадам Рекамье прославился как лучший образчик салонной живописи. Не без указаний со стороны своего высокопоставленного мецената Жерар пишет портрет польской красавицы. Пленительный образ юной матери, запечатленный на полотне, не остался без внимания светской публики. Один из польских гостей столицы писал: "Весь Париж едет к Жерару смотреть портрет мадам Валевской, о котором все говорят, что это самое прекрасное произведение, которое выходило из его мастерской".
      Женщины имеют свои рецепты исцеления от разочарований. Некоторые пускаются во все тяжкие, заводят побольше любовников, кто-то покровительствует искусствам, кто-то пишет мемуары. Все еще молодая и пленительная камергерша пошла наиболее простым и не очень обременительным для ума путем. Она коллекционировала наряды, стремилась выглядеть лучше всех, чтобы, не дай Бог, никто не заподозрил, что в душе у нее поселилась черная неизлечимая печаль.
      Это увлечение, однако, по тем временам требовало огромных денег. Красивый туалет тогда мог стоить от шести до восьми тысяч франков. Пресловутые кашмирские шали - до двух тысяч. Богато вышитые канзу (легкая накидка с длинными концами, которые завязывались на талии крест-накрест) до пятисот франков, вуаль - тысячу и более... Светский этикет предполагал обязательную роскошь. В восемь утра дама должна была направляться в ванную в пеньюаре "Галатея", за утренним шоколадом к пеньюару полагался передник "креолка", после завтрака надевалось платье "Помона" - "столь же пригодное для верховой езды, сколь и для утренней прогулки пешком". Для обеда и прогулок было принято одновременно три типа одежды: короткое платье a la русина, редингот a la наксос и греческая накидка, которая надевалась на белое платье.
      Понятно, что у мадам Валевской повод для полета фантазии был самый широкий. Так, в 1811 году, когда она отправилась в поездку по Германии и хотела проехать через Антверпен, ей пришлось выбрать другой маршрут. У нее с собой было 150 платьев. В Антверпене на таможне ее приняли за модистку и потребовали, чтобы она заплатила пошлину.
      Ее неординарная судьба могла вызвать и сочувствие и зависть. Мария хотела нормальной любви, а получила в мужья ненавистного старца, хотела быть героиней Польши и стала ею, принеся свое молодое, красивое тело на алтарь свободы, выглядящий в точности, как постель самого Наполеона. Но в итоге осталась в одиночестве с двумя детьми в щекотливом положении отставной императорской метрессы.
      * * *
      Для большинства поляков она была героиней. Для многих знавших ее лично - носительницей самых лучших человеческих качеств. Фредерик Скабек, товарищ маленькой Марыси Лончиньской по детским играм, бывал частым гостем в парижском доме графини Валевской и оставил свои воспоминания о ней: "В это время она имела большой политический вес и могла бы в гордыне своей вознестись над сородичами или с помощью интриг играть определенную роль, но подобное стремление не было согласно ни с ее скромностью, ни с добротой ее сердца. Она делала добро, кому только могла, никому не чиня зла, посему и была повсюду почитаема и любима". Анна Потоцкая ставит Марию Валевскую "в ряд интереснейших лиц той эпохи".
      Наполеон также продолжал преклоняться перед несомненными человеческими достоинствами своей польской супруги. Не оставил он без внимания и судьбу своего сына. 5 мая 1812 года Бонапарт составил дарственный акт обеспечения двухлетнего Александра Валевского. Он подарил ребенку майорат в Неаполитанском королевстве, зависимом от Франции, и пожаловал титул графа. Майорат состоял из шестидесяти усадеб, приносящих ежегодно доход около 170 тысяч франков.
      Примерно в то же время Валевская направляется в Польшу для решения семейных проблем. Брак с престарелым Анастазием юридически все еще считался действительным. Дарственная императора давала Марии, как матери французского графа, полную материальную независимость от мужа. 16 июня 1812 года супруги заключили нотариальный акт, в котором графиня выражала желание развестись. Двое детей оставались под присмотром матери, в обязанности которой входило создать майорат для старшего из половины имущества, переписанного на нее камергером. В этот день до начала войны Наполеона с Россией, ставшей началом конца его империи, оставалась неделя. Затем Мария обратилась в гражданский суд с требованием расторжения брака, который навязали ей мать и брат. 24 августа 1812 года брак Валевских был официально расторгнут. В этот день армия Наполеона уже приближалась к Москве.
      Несмотря на судебный процесс, Мария могла быть довольной своим пребыванием в Варшаве. Ее наперебой приглашали в лучшие дома. Особенно усердствовал французский посланник в Польше Доминик де Риом, архиепископ Малинский. Невзирая на свое духовное звание, этот престарелый жуир старался быть самым галантным кавалером из всех окружавших Марию. А в это время венценосный отец ее сына посылал в атаку под русскую картечь все новые полки. В случае успеха Наполеона в этой кампании Мария могла надеяться, что в их отношениях что-то изменится к лучшему.
      Тысячи поляков сражались под знаменами Франции. В Польше никто не сомневался в победе Наполеона. Валевская решила дождаться победителя, кумира своей юности, в Варшаве. Он не мог миновать ее на обратном пути.
      * * *
      И не миновал. 9 декабря во главе небольшого отряда Наполеон переправился через замерзший Неман и вновь оказался в Польше.
      - Где армия? - спросил его кто-то из встречавших.
      - Армии нет, - пожал плечами уже не непобедимый император.
      Варшаве, приготовившей цветы и фейерверки для встречи триумфатора, пришлось отложить праздник до лучших времен. Бонапарт, впрочем, был нисколько не сломлен духом, деловит и полон решимости продолжать войну. На одном собрании в Варшаве он заявил: "Может быть, я сделал ошибку, что дошел до Москвы, может быть, я плохо сделал, что слишком долго там оставался, но от великого до смешного - только шаг, и пусть меня судит потомство". Великим он продолжал считать, естественно, себя. А смешным, очевидно, то, что почти 500 тысяч солдат и офицеров армии вторжения погибло в боях, замерзло на российских дорогах и попало в плен. Корсиканское чудовище, что поделаешь. Русская армия по пятам преследовала остатки французской. С независимостью Польши, можно было считать, покончено.
      С Валевской Наполеон, конечно, встретился второпях. Он спешил во Францию для формирования новой армии. Только сказал ей на прощание тоном неуверенного в себе пророка: "Польша возродится, я убежден в этом. Так написано в книге ее судеб. Но не скрываю от тебя, что ее ждут страдания. И поэтому возвращайся в Париж как можно скорее".
      1 января 1813 года Мария вместе с детьми покинула родину, чтобы уже никогда туда не вернуться. При жизни.
      Франция, к изумлению Валевской, и не думала надевать траур по проигранной войне, а активно готовилась к новой. Авторитет императора был все еще очень высок. А пока Париж веселился, Мария, уставшая от однообразия и монотонности сельской жизни, с удовольствием окунулась в этот водоворот веселья. Счета парижских портных позволяют узнать, что к февральскому карнавалу 1813 года для пани Валевской было сшито два "больших туалета". Платье из черного бархата с отделкой из тюля в этрусском стиле и второе из белого тюля с перьями. Во всем этом великолепии Мария могла появиться при дворе, где ее теперь вдруг стали принимать официально.
      Неожиданно стала благоволить ей и экс-императрица Жозефина. Она воспылала бурной симпатией к своей бывшей сопернице, видя ее подругой по несчастью, и часто приглашала мадам Валевскую вместе с маленьким сыном в свой дворец в Мальмезоне. Жозефина подчеркивала, что польская красавица никогда не была причиной ее огорчений, ценила деликатность фаворитки своего бывшего супруга, делала ей подарки и старалась одарить и приласкать ребенка, черты которого так напоминали ей черты вероломного мужа.