Вскорости возвратились оба доктора.
      - Нервное потрясение с отчетливо выраженной манией,- сжато констатировал полицейский врач,- возможно, завтра все образуется. Выспится и придет в себя. Такое случалось и раньше, насколько я понял. Сто лет назад сказали бы, что бедняга "одержим дьяволом", но мы-то знаем, что к чему!
      - Да, - кивнул Паркер, - но, как вам кажется, это он во власти мании уверяет, что убил деда? Или он действительно убил старика, будучи одержим этой дьявольской манией? Вот в чем суть.
      - На данный момент ничего сказать не могу. Либо одно, либо другое. Надо бы подождать, пока приступ пройдет. Тогда разбираться не в пример легче.
      - Но вы ведь не считаете, что его случай неизлечим? - беспокойно осведомился Роберт.
      - Нет, отнюдь. Это всего лишь нервный срыв. Вы ведь со мною согласны? - добавил врач, обернувшись к Пенберти.
      - Да, всецело.
      - А вы что думаете об этой мании, доктор Пенберти? - продолжал Паркер. - По-вашему, Джордж Фентиман действительно совершил преступление?
      - Сам он и впрямь в этом уверен, - отозвался Пенберти. - Но есть ли у него на то основания, я не знаю. Пациент и впрямь страдает припадками одержимости и преисполняется уверенности в том, что им овладел дьявол. Сложно предположить, на что способен человек в таком состоянии.
      Врач упорно избегал страдальческого взгляда Роберта и обращался исключительно к Паркеру.
      - Мне кажется,- проговорил Уимзи, - уж простите, что навязываю вам свое мнение! - так вот, мне кажется, что вопрос этот можно решить и без Фентимана с его галлюцинациями. У него была только одна-единственная возможность дать деду пилюлю - так подействовала бы она в указанное время или нет? Если препарат никак не мог сработать в восемь часов, то на нет и суда нет.
      Его светлость пристально посмотрел на Пенберти. Врач нервно облизнул пересохшие губы.
      - Я не в силах ответить на этот вопрос прямо сейчас, - ответил он.
      - Пилюлю могли подбросить в пузырек с лекарством в любое время, предположил Паркер.
      - Могли, - согласился Пенберти.
      - А она походила видом и формой на его обычные пилюли? - осведомился Уимзи, так и буравя взглядом Пенберти.
      - Поскольку помянутой пилюли я не видел, утверждать не берусь, ответствовал тот.
      - В любом случае, - заметил Уимзи, - насколько я понимаю, лекарство миссис Фентиман содержало в себе как дигиталин, так и стрихнин. Анализ содержимого желудка наверняка выявил бы наличие стрихнина. Надо будет справиться с результатами.
      - Разумеется, - согласился полицейский доктор. - Ну что ж, джентльмены, думаю, что мы сделали все, что могли. Я прописал успокоительное, - с разрешения и согласия доктора Пенберти. - Врач поклонился коллеге; Пенберти кивнул в ответ.- Я отдам рецепт в аптеку, а вы проследите, чтобы пациент вовремя принял лекарство. Утром я вернусь.
      Врач вопросительно посмотрел на Паркера. Инспектор кивнул.
      - Благодарю вас доктор; завтра мы с вами свяжемся. Позаботьтесь о том, чтобы миссис Фентиман ни в чем не нуждалась, господин офицер. Если вы хотите остаться с вашим братом и миссис Фентиман, майор, то милости просим; господин офицер позаботится о том, чтобы разместить вас поудобнее.
      Уимзи взял Пенберти под руку.
      - Пенберти, не могли бы вы на минутку зайти со мной в клуб, - сказал его светлость, - мне нужно перекинуться с вами парой слов.
      Глава XXII.
      Карты на стол!
      В библиотеке клуба "Беллона", как водится, никого не было. Лорд Питер отвел Пенберти в дальний отсек и отослал официанта за двумя порциями двойного виски.
      - Вот ведь удача! - воскликнул он.
      - Удача? - удивился Пенберти. - О чем вы?
      - Послушайте, - продолжал Уимзи, - вы ведь воевали. Я думаю, вы человек порядочный. Вы же видели Джорджа Фентимана. Жалко его, правда?
      - При чем тут это?
      - Если бы Джорджем не овладела эта мания, то сегодня вечером вас арестовали бы по обвинению в убийстве. А теперь о главном. Когда вас арестуют, ничто не сможет защитить мисс Дорланд от ареста по той же статье. Она славная девушка, а вы не очень-то хорошо с ней обошлись, верно? Вам не кажется, что вы искупите свою вину перед Анной, рассказав всю правду?
      Пенберти побледнел как полотно, но не произнес ни слова.
      - Понимаете, - продолжал Уимзи, - если она окажется на скамье подсудимых, то всю жизнь потом будет под подозрением. Даже если присяжные поверят ей, - а ведь могут и не поверить, ведь зачастую присяжные непроходимо глупы, - люди станут думать, что "в этом что-то есть". Станут говорить: ей, дескать, чертовски повезло, что дешево отделалась. Для девушки это равносильно осуждению! А ведь ее могут и не оправдать! Мы-то с вами знаем, что Анна ни в чем не повинна, но вы же не хотите, чтобы девушку повесили, а, Пенберти?
      Врач забарабанил пальцами по столу.
      - Что вы от меня хотите? - вымолвил он наконец.
      - Четко и ясно изложите на бумаге все, что произошло, - посоветовал Уимзи. - Облегчите жизнь другим людям. Докажите, что Анна Дорланд к убийству абсолютно непричастна.
      - А потом?
      - А потом делайте, что хотите. На вашем месте я знал бы, как поступить.
      Подперев голову рукой, Пенберти посидел так некоторое время, разглядывая тома Диккенса, переплетенные в кожу и с золотым тиснением.
      - Хорошо, - выговорил он наконец, - вы правы. Я должен был сделать это раньше. Но, черт побери, ведь вот невезение!..
      - Если бы только Роберт Фентиман не оказался мошенником! Забавно, правда? Вот вам хваленая "идеальная справедливость"! Будь Роберт честным человеком, я получил бы свои полмиллиона, Анна Дорланд - очень даже недурного мужа, а мир, между прочим, обогатился бы на превосходную клинику. Но Роберт Фентиман принялся плутовать, и вот к чему это привело...
      - Я вовсе не собирался вести себя так по-свински с девчонкой Дорланд. Если бы мы поженились, ей не на что было бы жаловаться. Хотя скрывать не буду: она меня порядком достала со своими телячьими нежностями. Я же говорю: помешана на сексе. Все они такие. Наоми Рашворт, к примеру. Вот поэтому я и сделал ей предложение. Мне нужно было обручиться хоть с кем-нибудь, а Наоми выскочила бы за первого встречного...
      - Это было чертовски просто, понимаете... вот в чем все дело! Старик сам пришел и отдался мне в руки. На одном дыхании выпалил, что денежек мне не видать, а потом попросил лекарство. Мне всего-то и надо было положить яд в пару капсулок и велеть пациенту принять их в семь часов. Старикан их даже в футляр для очков спрятал, чтобы не позабыть. Никаких улик не осталось: ни клочка бумажки. А на следущий день я благополучно пополнил запас дигиталина. Я дам вам адрес аптекаря, если хотите. Просто? До смешного просто... сами же люди вкладывают нам в руки немалую власть...
      - Я вовсе не хотел лезть во всю эту грязь... это так, самозащита. Я и сейчас нисколько не раскаиваюсь, что притравил старичка. Я бы распорядился деньгами куда успешнее, чем Роберт Фентиман. У него в голове мыслей отродясь не водилось, и местом своим он вполне доволен. Хотя теперь, кажется, он подает в отставку... Что до Анны, так пусть скажет мне спасибо. Я, как-никак, обеспечил ей изрядное состояние.
      - Только сперва докажите ее непричастность к преступлению, - напомнил Уимзи.
      - Правда ваша. Ну, ладно, я все напишу. Дайте мне полчаса.
      - Без проблем, - заверил Уимзи.
      Его светлость вышел из библиотеки и направился в курительную комнату. Полковник Марчбэнкс приветливо заулыбался ему.
      - Я рад, что вы здесь, полковник. Ничего, если я присяду и поболтаю с вами минутку?
      - Разумеется, мальчик мой! Домой я не спешу. Жена в отъезде. Что я могу для вас сделать?
      Уимзи тихо рассказал ему, что произошло. Полковник был поражен.
      - Ну что ж, - проговорил он, - думаю, вы выбрали наилучший путь. Я, конечно, смотрю на это все с позиции солдата. Руки должны оставаться чистыми. Ох ты, Господи! Иногда, лорд Питер, мне кажется, что на некоторых молодых людей война очень дурно повлияла. Но, с другой стороны, не все же прошли военную школу; а это - большое дело. Я со всей определенностью заметил, что в наши дни кодек чести малость обветшал. Вот в пору моего детства люди не были столь снисходительны: существовала четкая граница между тем, что допустимо, и тем, что нет. А теперь мужчины, и, с позволения сказать, женщины, позволяют себе такое, что у меня просто в голове не укладывается. Убийство, совершенное в запале - это я еще понимаю; но чтобы старика отравить, да к тому же и молодую, воспитанную девушку подставить, нет уж, увольте! Это моему разумению недоступно. И все-таки, как вы говорите, под конец он поступил так, как должно.
      - Да, - кивнул Уимзи.
      - Вы извините меня на минутку, - проговорил полковник и вышел.
      Вскорости он возвратился и вместе с Уимзи прошел в библиотеку. Пенберти уже закончил свою "исповедь" и теперь перечитывал написанное.
      - Так пойдет? - спросил он.
      Уимзи пробежал лист глазами. Полковник Марчбэнкс читал из-за его плеча.
      - Все в порядке, - отозвался его светлость. - Полковник Марчбэнкс заверит документ заодно со мной.
      Поставив свою подпись, Уимзи собрал листы и спрятал их в нагрудный карман. А затем молча повернулся к полковнику, как бы уступая ему слово.
      - Доктор Пенберти, - проговорил полковник Марчбэнкс, - вы, безусловно, понимаете, что теперь, когда ваше признание в руках у лорда Питера Уимзи, его светлость не может не поставить в известность полицию. Но поскольку и для вас, и для других это чревато крупными неприятностями, то вы, вероятно, найдете иной выход из сложившейся ситуации. Как доктор, вы, возможно, предпочтете распорядиться по-своему. Если же нет...
      Полковник извлек из жилетного кармана принесенную с собой вещицу.
      - Если же нет, то я тут принес кое-что из моего личного сейфа. Я кладу его сюда, в ящик стола, чтобы не забыть захватить завтра с собой в провинцию. Он заряжен.
      - Спасибо, - проговорил Пенберти.
      Полковник медленно задвинул ящик, отошел на пару шагов и церемонно поклонился. Уимзи на мгновение задержал руку на плече Пенберти, а затем взял полковника под локоть. Тени их задвигались, то удлиняясь, то суживаясь, то удваиваясь, то скрещиваясь, пока они проходили в свете семи ламп сквозь семь библиотечных отсеков. Глухо хлопнула дверь.
      - Не выпить ли нам, полковник? - предложил Уимзи.
      Они вошли в бар, что уже закрывался на ночь. Несколько запоздалых завсегдатаев обсуждали свои планы на Рождество.
      - Еду на юг, - заявил Чаллонер Луженое Пузико, - это страна со с ее климатом у меня уже в печенках сидит.
      - Заглянули бы вы к нам, Уимзи, - предложил кто-то еще, - поохотишься на славу! Вообще-то у нас будет такая домашняя вечеринка; женушке моей, сам знаешь, непременно подавай разную молодежь: жуткая орава женщин съедется. Но я пригласил еще парочку друзей, которые играют в бридж и с ружьем умеют обращаться, так что вы уж не обидьте, составьте нам компанию. Ужасное время - Рождество. Не знаю, зачем его выдумали.
      - Если есть детишки, то не все так страшно, - вставил толстый краснощекий беллонианец, сверкая лысиной. - Маленькие разбойники от Рождества без ума. Надо бы вам завести семью, Анструзер.
      - Вам хорошо говорить, - фыркнул Анструзер. - Вы самой природой созданы для роли Санта-Клауса. Честное слово, у нас в поместье и без того крутишься как белка в колесе: то одно, то другое; гостей развлекай, с визитами раскатывай, а тут еще и слуг целая армия. Попробуй управься! Вы бы хоть что-нибудь присоветовали...
      - Ух, ты! - воскликнул Чаллонер. - Что это было?
      - Должно быть, мотоцикл, - отмахнулся Анструзер. - Так вот, я говорю...
      - Что-то случилось, - перебил его краснощекий беллонианец, отставляя бокал.
      Послышались голоса и топот бегущих ног. Дверь с грохотом распахнулась. Все испуганно обернулись на звук. В бар ворвался Уэзеридж, бледный и разозленный.
      - Послушайте, господа, - возопил он, - я должен сообщить вам очередную пренеприятнейшую новость! Пенберти застрелился в библиотеке. Никакого уважения к собратьям по клубу. Где Кульер?
      Уимзи протолкался в прихожую. Там, как он и ожидал, лорд Питер обнаружил переодетого в штатское детектива, приставленного к Пенберти.
      - Пошлите за инспектором Паркером, - потребовал его светлость, - мне нужно передать ему один документ. Ваша работа завершена. Дело закрыто.
      Эпилог.
      Анализ игры, или: Вскрытие показало.
      - Значит, Джорджу уже лучше?
      - Слава Богу, да; он быстро идет на поправку. Доктор сказал, бедняга сам себя "накрутил": весь изнервничался, опасаясь, что его могут заподозрить. Мне такое и в голову не приходило, но Джордж быстро смекнул, что к чему.
      - Разумеется, он же знал, что виделся с дедом одним из последних.
      - Да, а потом увидел надпись на пузырьке... и тут приехала полиция...
      - Это его и доконало. Так вы уверены, что Джордж вне опасности?
      - Еще бы! Как только он узнал, что все разъяснилось, он просто ожил. Кстати, шлет вам кучу приветов.
      - Ну что ж, как только больной окончательно поправится, вы непременно должны со мною отужинать...
      ***
      - ...И впрямь, стоило только распутать козни Роберта, и все оказалось ясно как день.
      - Чертовски неудовлетворительное дело, Чарльз. Не люблю я такие. Ни одного настоящего доказательства.
      - Конечно, нам тут поживиться нечем. Но вообще-то хорошо, что до суда не дошло. Никогда не знаешь, чего ждать от этих присяжных.
      - Еще бы! С них сталось бы отпустить Пенберти - или приговорить обоих.
      - Точно. Если хочешь знать мое мнение, так я скажу, что Анне Дорланд чертовски повезло.
      - Ох, Боже ты мой! И не говорите.
      ***
      - ...Да, конечно, я от души сочувствую Наоми Рашворт. И все-таки нечего ей так злобствовать! Она повсюду намекает, что дорогого Уолтера подставила это девчонка Дорланд и он пожертвовал собою ради нее.
      - Ну, я думаю, это нормально. Вы ведь одно время сами полагали, что мисс Дорланд виновна, так, Марджори?
      - Тогда я понятия не имела об этой ее помолвке с Пенберти. И вообще, я думаю, что он получил по заслугам... Ну да, знаю, о покойниках либо хорошо, либо ничего, и все-таки подло так поступать с девушкой, тем паче с такой, как Анна. Каждый имеет право мечтать о любви. Вы, мужчины, поголовно считаете...
      - Право же, Марджори, я так не считаю.
      - Ну, вы! Вы прямо-таки на человека похожи. Я бы сама прибрала вас к рукам, скажи вы хоть слово. Как вы на это смотрите?
      - Дорогая моя, если бы искренней симпатии и дружеской приязни было бы достаточно, я бы вмиг согласился. Но вам же этого мало, верно?
      - Важно, что вам этого мало, Питер. Простите меня, и забудем об этом.
      - Я этого не забуду. Лучшего комплимента я в жизни не удостаивался. Бог ты мой! Если бы только...
      - Хватит! Все нормально, в речах надобности нет. От души надеюсь, что вы не исчезнете тактично из моей жизни, правда?
      - Только если вы меня об этом попросите.
      - И вы не будете чувствовать себя неловко?
      - Нет, не буду. Картина маслом: портрет молодого человека, ворошащего кочергой угли в камине в знак полной свободы от чувства неловкости. А не пойти ли нам подкрепиться?
      ***
      - ...Ну и как ты поладил с наследницей, адвокатами и прочей компанией?
      - О! Спор затянулся надолго. Мисс Дорланд настаивала на том, что деньги надо поделить, а я сказал: нет, и думать забудьте. А она сказала, что деньги перешли к ней только в результате преступления, а Притчард и Марблз хором заверили, что она не отвечает за чужие грехи. А я сказал: ведь получится, что я разбогател на собственном мошенничестве, а она ответила: ничего подобного; и так оно все продолжалось и продолжалось по кругу. Чертовски порядочная девушка, Уимзи.
      - Да, знаю. Как только она предпочла бургундское шампанскому, я сразу же понял, что вижу перед собою юную особу исключительных достоинств.
      - Да нет, я серьезно. Такая прямодушная, такая искренняя...
      - Ну, конечно. Очень милая девушка. Хотя несколько не в вашем вкусе.
      - Это еще почему?
      - Ну, знаете, артистическая натура и все такое; кроме того, внешность...
      - Вы меня обижаете, Уимзи. Уж что-что, а оценить в девушке ум и характер я вроде бы способен. Может, я и не из этих эстетствующих интеллектуалов, но, право же, не только о кордебалете способен думать. А как подумаю, что пришлось бедняжке вынести из-за этого мерзавца Пенберти, так просто кровь в жилах стынет.
      - А, так вы уже в курсе?
      - Да, в курсе. Мисс Дорланда сама мне все рассказала, и, поверите ли, я зауважал ее еще больше. Давно пора кому-нибудь озарить жизнь бедняжки хоть лучиком света. Вы просто представить себе не можете как она мучилась от одиночества. Занялась искусством, чтобы хоть чем-то дни заполнить, бедное дитя, но на самом-то деле она создана для самой обычной, тихой, размеренной семейной жизни. Вы со своими новомодными идеями меня наверняка не поймете, но Анна Дорланд - сущий ангел во плоти.
      - Простите меня, Фентиман.
      - А уж как она все это восприняла: я просто со стыда сгорел! Только подумаю, сколько неприятностей ей причинил этой своей бесчестной возней с... ну, да вы и сами все знаете.
      - Мой дорогой друг, да вы ей самим провидением ниспосланы. Ведь если бы не ваша "бесчестная возня", она благополучно вышла бы замуж за Пенберти.
      - Да, верно; поверить не могу, что она меня и впрямь простила. Она ведь всей душой любила этого подлеца, Уимзи, вы представляете? Это ужасно трогательно.
      - Что ж, в ваших силах помочь ей поскорее забыть о прошлом.
      - Это мой прямой долг, Уимзи.
      - Точно. А что вы поделываете нынче вечером? Может, сходим куда нибудь?
      - Простите, сегодня никак не могу. Понимаете, пригласил мисс Дорланд на премьеру в "Палладиум". Подумал, что это пойдет ей на пользу: пусть бедняжка поразвеется, и все такое.
      - Да ну! Вот и славно! Удачи вам...
      ***
      - ...И готовят из рук вон плохо. Я ведь только вчера высказал Кульеру все, что думаю. А он и ухом не ведет. Ну, и что толку тогда в этом комитете? Нет, нынче "Беллону" не узнать! Честно говоря, Уимзи, я подумываю о том, чтобы выйти из членов клуба.
      - Ох, Уэзеридж, не делайте этого! Без вас "Беллона" - не "Беллона"!
      - Да весь последний месяц здесь черт знает что творилось! Полиция, репортеры... а потом еще Пенберти выпустил себе мозги в библиотеке. Да и уголь нынче - сплошной сланец! Не далее как вчера играем мы в карты, и вдруг что-то как бабахнет, ну прямо как мина, - клянусь вам, в точности как мина! - чуть глаз мне не выбило. Я уж сказал Кульеру: "Смотрите, чтобы такое больше не повторялось!" Можете поднять меня на смех, но знавал я одного парня, который вот так и ослеп. До войны такого не бывало, и небеса милосердные! Уильям! Вы посмотрите на это вино! Понюхайте его! Попробуйте! Отдает пробкой? Конечно, отдает пробкой! Боже мой! И куда катится этот клуб?
      1 Имеется в виду день памяти погибших в первую или вторую мировую войну (отмечается 11 ноября, в день заключения перемирия, положившего конец первой мировой войне). (Здесь и далее прим. перев.).
      2 Обелиск в Лондоне, воздвигнутый в 1920 г. в честь погибших в первую мировую войну.
      3 Выставочный павильон из стекла и чугуна, построенный в Лондоне для "Великой Выставки" 1851 г.
      4 Лесопарк на окраине Лондона; известен праздничными ярмарками и аттракционами.
      5 Выставочный зал в западной части Лондона, построенный в 1908 г. для франко-британской выставки и Олимпийских игр.
      6 Ближайшее ко дню перемирия воскресенье; в этот день в церквях служат панихиды по павшим в ходе первой и второй мировых войн.
      7 Конечная точка (лат.).
      8 Напротив (фр.).
      9 Эдуард Кокер (1631-1675) - автор учебника арифметики.
      10 Moules marinieres (фр.) - мидии, приготовленные в вине и луковом соусе и поданные к столу прямо в ракушках.
      11 Документы (фр.).
      12 Куропатка в тесте (фр.).
      13 Фландрский мак - искусственный цветок красного мака, который носят в петлице в поминальное воскресенье в память об английских солдатах, погибших во Фландрии в ходе первой мировой войны.
      14 Кофе с молоком (фр.).
      15 Королева Великобритании и Ирландии; правила с 1702 по 1714 гг.
      16 Посредственное вино (фр.).
      17 Вещественные доказательства (фр.).
      18 Nux vomica - букв. "рвотный орех" (лат.)., семя плода чилибухи, (Stychnos nux-vomica), дерева, произрастающего в Восточной Индии; из этого семени добывается яд стрихнин.
      19 Библейский персонаж, сестра Марии и Лазаря (Лк, х. 40,41), которая "заботится и суетится о многом"; в христианской аллегории - символ активного, деятельного подхода к жизни.
      20 Мф, xii.44.
      21 Вывод, не соответствующий посылкам; нелогичное заключение (лат.).
      22 Персики с мороженым и ликером (фр.).
      23 Сюпрем из камбалы (фр.). - блюдо из камбалы под белым соусом.
      24 Кому это выгодно? (лат.).
      25 Устрицы "Мюсграв" (фр.).
      26 Черепаховый суп (фр.).
      27 Филе камбалы (фр.).
      28 Жареный фазан (фр.).
      29 Яблоки "Бирон" (фр.).
      30 Мороженое-суфле (фр.).