Сатира - Путешествие из Неопределенности в Неизвестность

Сергей Карамов

Путешествие из Неопределенности в Неизвестность

Сатирический роман об абсурде нашей жизни

Запрещается любая публикация текста без письменного разрешения обладателя авторских прав – Карамова Сергея Константиновича. Знак С указан в соответствии с действующим законодательством РФ.

Многие любят путешествовать, любят знакомиться с разными городами и странами, узнавать что-то новое и интересное. Некоторые авторы часто описывали путешествия своих героев: путешествия Гулливера, капитана Врангеля, путешествие из Петербурга в Москву или из Москвы в Петушки. Путь у героев ряда произведений, как обычно, один: путь правдоискательства, хотя и в разные стороны путь их пролег. Один автор даже описывал ранее путешествие из Москвы в Нагасаки.

Собираясь в путешествие, человек знает, куда он хочет ехать. Но бывает и так, что человек, группа людей едут в полной неопределенности, не зная куда они следуют и доедут ли вообще! Иные правители разных стран пытаются вести свой народ, страну, куда-то вдаль, не зная иногда маршрута своего фантастического путешествия. Нередко такие горе-правители, уподобясь плохим лоцманам, сажают ведомый ими корабль на мель… А люди, как обреченные, следуют по тому пути и той дороге, какие указали им их вожди. Но нередко такое путешествие бывает очень опасным и бесполезным занятием, хотя многие доверяют своим вождям и слепо идут за ними…

Но перейдем к рассказу о нашем фантастическом и удивительном путешествии на скором поезде из Неопределенности в Неизвестность. Иной читатель может удивиться и спросить автора, усмехаясь: «Что за бред пишет этот писатель с претензией на необыкновенность, оригинальность своего романа?» Таким насмешливым читателям, которые воспитаны на книжках вроде «чтива в метро», разных так называемых женских детективах, разных иронических повествованиях с весьма причудливыми названиями, автор посоветует далее не читать его роман и продолжать читать «чтиво в метро».

Итак, почему Неопределенность? Да потому, что время у нас сейчас не совсем определенное, не знаем мы куда идем, что будет далее, какие есть перспективы в Стране Вечных Советов и Вечных Экспериментов; потому, что не знаем какой у нас сейчас строй: капитализм с человеческим лицом или социализм со звериным оскалом, государственный капитализм, постсоветское общество с базарными отношениями, капитализм без демократии или капитализм без конкуренции, капиталистический 37 год или даже рабовладельческий строй с постоянными поклонами вертикали власти и всевидящему, всеслышащему и всезнающему и никогда не ошибающемуся императору!

А почему Неизвестность? Так, если у нас пока Неопределенность, не знаем мы и не видим четко мы той прямой дороги, по которой будет следовать поезд, как тогда мы будем знать, куда приедем? Мы тогда будем в полном неведении относительно конечного пункта назначения, конечной станции, на которой нужно остановиться и сходить. В итоге получается один абсурд, одна фантасмагория какая-то, а не четко описываемый маршрут следования нашего поезда. Именно поэтому автор и пишет, что наш поезд едет из Неопределенности в Неизвестность! Засим автор заканчивает свое короткое вступление, которое он мог и не писать, предоставив самим читателям допытываться: а в чем собственно дело и чего же хотел сказать автор своим непонятным произведением? Итак, приступим к описаниям абсурда нашей жизни (хотя, может, некоторые скажут: порядка).

Я, дорогие мои читатели, всегда люблю ездить и смотреть по сторонам. Все-таки интересное занятие: сидеть в купе и смотреть из окна, как всё меняется: то деревья вижу, то дома разные, то люди какие идут… Поезд летит, окошко немного приоткрыто, ветерок обдувает мое лицо. Хорошо-то как мне сейчас! Пока я один в купе, не люблю я, когда всякие пассажиры садятся рядом, шумят, ругаются, пьют, к тебе могут со всякими вопросами лезть. Ну, зачем я должен с ними всеми разговаривать и знакомиться, скажите мне на милость? Зачем они мне нужны? Я всегда был против всяких там шапочных знакомств, тем более в транспорте… Никогда я не любил пить с кем попало на улице или в поезде, а они-то все обижаются на меня: мол, брезгует он с нами пить или разговаривать! Садятся рядом, достают бутылку водочки и говорят, обдавая тебя запахом сивушных масел, лезут к тебе с вопросами, пытаются предложить выпить вместе с ними. Поэтому сейчас, когда никого нет, мне очень хорошо и комфортно, но скоро, к сожалению, может кто-то и войти…

Меня зовут Васей, живу я в маленьком городке Вауенске. Не слышали такого? Вернее, это старое название, тьфу… старое название моего города было совсем другое – Санкт-Вауенск, понятно? То есть это название было до октябрьского переворота, а потом слово «Санкт» выкинули, оставив только Вауенск, что многим не нравилось, как и мне самому. Потом название моего города стало, как и ранее, – Санкт-Вауенск. А сказать что это старое или новое название города? Трудно, многие, как и я, путаются… Вообще-то я человек женатый, но сейчас еду один: жена не захотела ехать, захотела грибы в лесу собирать и на участке поработать. А я люблю движение, путешествия… Я закончил школу, хотел поступать в институт, но три раза не мог поступить. Решил заняться, как и многие, торговлей. Человек я очень общительный, язык хорошо подвешен. Работал несколько лет продавцом в палатке, потом хозяин палатки открыл свой магазин и я пришел к нему работать менеджером. И совсем не жалею, что в институт не поступил, так как получаю намного больше врача или учителя. Но всё равно денег постоянно не хватает, к сожалению… Машину хотел купить, но не получается откладывать деньги на машину, а в кредит брать как-то боязно…

Дверь в купе приоткрылась, вошли двое мужчин и одна женщина, все в одинаковых физкультурных костюмах. Ох, не люблю я, когда граждане или разные пассажиры одевают на себя что попало, лишь бы одеть что-то, не понимают, что каждая одежда или обувь для определенных занятий. Ну, зачем вот они одели физкультурные костюмы? На них посмотришь и никогда бы не подумал, что они хоть отдаленно связаны со спортом или на худой конец с физкультурой, никогда даже не бегали по утрам или в спортивном зале. А все норовят одеться, как спортсмены! Или еще некоторые одевают часто кроссовки, идя даже в театр или в гости, когда эти самые кроссовки ведь для бега созданы!.. Что это бескультурье наше? Или просто бездумные поступки, лишь бы одеть чего попроще в дорогу, хотя я часто вижу многих в разных городах в различных физкультурных костюмах, хотя они идут не в спортзал, а в магазин…

Всем трем пассажирам было около 35–40 лет, все были уже несколько пьяненькие.

Двое мужчин стали открывать сумку, а женщина вытирала пот со лба, сев у окошка.

– Куда едем? – спросила она меня.

– Куда поезд едет, – усмехаясь, ответил я, продолжая смотреть в окно.

– Гм, нехорошо так с дамами разговаривать, молодой человек, – недовольно произнес один из пассажиров, оглядывая меня с ног до головы.

– А я обязательно с вами разговаривать должен? – таким же недовольным тоном ответил я. – И еще рассказывать куда еду? И спиртные напитки с вами распивать?

– Какие еще спиртные напитки?! – воскликнул другой пассажир. – Игорь, чего ты к нему лезешь?

– Ладно, Федот, ты доставай еду, – ответил Игорь, усаживаясь рядом с их дамой.

Вошедшие пассажиры стали намеренно громко говорить и жевать, стараясь не замечать моего присутствия.

Поезд несся на большой скорости. Мне надоело смотреть в окно, поэтому я улегся на своей нижней полке, закрыв глаза.

Игорь и Федот, как я понял из их диалога, открыли бутылку водки, наливая водку в свои стаканы.

– Будешь, Инна? – спросили они свою даму.

Инна ответила положительно:

– Наливай по одной!

– Ну, будем…

«Через минут пять будут анекдоты рассказывать», – подумал я, продолжая лежать с закрытыми глазами.

Так оно и вышло. Первым начал Игорь, наливая себе водку:

– Анекдот слышали?

– Какой?

– Идет негр по улице. «Ой, какая обезьяна идет!» – слышит негр рядом. «Я не обезьяна!» – говорит негр, но тогда сразу слышит в ответ: «Смотрите, обезьяна, а еще и разговаривает!»

Раздался общий смех.

Чокнулись, поели и почавкали.

– Знаете самый короткий анекдот? – спросил, кажется, Федот. – Женщина мечтательно закрывает глаза и говорит: «Как спать хочется!», а мужчина рядом с ней спрашивает:

«С кем?»

– Ой, – недовольно сразу молвила Инна, – ты опять пошлишь!

2 км

– Ладно, – ответил Инне Федот или Игорь (не совсем различил я голос говорившего), – ругани в анекдоте не было же!

– Чего это остановки на 2 километре не было? – спросила Инна.

Ей никто не ответил.

– Инна, а ты почему свою подругу не взяла?

– Как не взяла? Она в другом вагоне едет.

– Так зови ее сюда.

– Куда сюда? Здесь разве пять мест?

– Может…

Наступила короткая пауза, после чего меня осторожно кто-то толкнул.

– Эй, пассажир, ответьте нам…

Не люблю, когда пассажиры разные ко мне лезут со своими вопросами, как я ранее говорил.

Недовольно открыв один глаз и морщась, я нехотя спросил:

– Чего надо?

– У нас одна знакомая в другом вагоне едет, – начала Инна, – может, вы с ней поменяетесь местами?

– Я уже до вас два раза менял свои места, так вот, – недовольно ответил я, закрывая глаз.

– Она едет в вагоне СВ, кстати, – продолжала Инна, – может, хоть из-за этого с ней вы поменяетесь?

Я привстал, почесывая затылок.

Перспектива ехать в двухместном купе меня очень даже устраивала. Поэтому я согласился на обмен мест, начиная собирать свои вещи.

– Спасибо вам, – обрадованно сказала Инна, протягивая мне огурец, – берите, ешьте.

– Русский размер! – сказал Игорь, вспомнив телерекламу, после чего все трое дружно захохотали.

3-4 км

Итак, я благополучно перебрался в другой, более комфортабельный вагон.

Пассажир на противоположной нижней полке лежал ко мне спиной, не двигаясь, может, спал. Я сел у окна, смотря снова на пролетавшие с большой скоростью дома, деревья, станции… Захотев есть, я развернул сверток с курицей, которую дала мне в дорогу жена.

– Кто это? – послышался голос пассажира напротив меня.

Он повернулся ко мне лицом.

Увидев его, я уронил курицу на пол… И вы бы тоже, мои дорогие читатели, обомлели, как я думаю! Еще бы, когда видишь у человека сразу две головы вместо одной! Причем, на одной голове ни одного волоска, а другая голова была с густой шевелюрой.

– Здесь же девушка одна ехала? – спросила лысая голова.

Я молчал, смотря на обе головы моего пассажира.

Курица продолжала лежать на полу…

– Может, они местами поменялись? – спросила другая голова с волосами. – Чего молчишь? Или ты глухой?

Я повертел отрицательно головой, показывая пальцем в сторону своего бывшего вагона.

– А, ты немой, да? – спросила лысая голова.

– Он немой! – утвердительно сказала голова с волосами.

– Нет, я всё скажу и всё понимаю и отвечаю, говорить тоже я умею, – наконец, молвил я, стискивая пальцы рук в кулаки, чтобы унять появившийся неожиданно страх от увиденного, – и читать могу, и писать могу…

– Хватит, надоело! – прервала меня лысая голова, усмехаясь.

– И плясать могу, – по инерции добавил я.

– А он что, будет нам перечислять всё, чему обучен в этой жизни? – спросила одна голова другую, даже не смотря на меня, будто меня не существовало вовсе. – Нам это не интересно!

– Конечно, нам это не интересно, я согласна с тобой, – согласилась другая голова, кивая.

– Мне, конечно, всё равно, кто вы и откуда едете, – начал несмело я, – но почему у вас две головы, а не одна?

После короткой паузы, во время которой обе головы недовольно уставились на меня, будто желая испепелить своими взглядами, лысая голова спросила другую:

– Он над нами издевается?

– Да, он над нами издевается, – подтвердила голова с волосами, кивая. – Ты бы пожил несколько лет в отравленной ядерными отходами зоне, посмотрел я на тебя потом!

– И где вы жили?

Обе головы одновременно ответили мне:

– Нельзя об этом говорить, подписка о неразглашении!

– Так серьезно?

Обе головы кивнули.

– Чернобыльская зона, что ли? – не успокаивался я. – Но там никаких секретов нет.

– Ему говорят, что тайна, а он опять! – вздохнула лысая голова.

– Плевать, пусть болтает, чего все с вопросами в поездах к нам лезут? Делать им всем, что ли, нечего? – недовольно спросила голова с волосами. – Знакомиться все хотят, нельзя спокойно ехать.

– Это вы сами первые меня спросили, – заметил я, поднимая курицу с пола и начиная есть. – Сам я не люблю в поездах с кем либо говорить, знакомиться… Люблю ехать в тишине!

Поев курицу, я стал снова смотреть в окно. Не смотреть же постоянно на монстра с двумя головами?

Внезапно дверь в купе приоткрылась, вошел проводник, держа на подносе стаканы с чаем.

– Чаю хотите? – предложил он.

Я встал, беря один стакан с чаем.

– А нам кто даст? – одновременно спросили обе головы.

Проводник, не обращая внимания на человека с двумя головами, машинально кивнул, ставя на столик у окна стакан чая. Выходя, он закрыл дверь, не смотря ни на кого.

Скажу вам, мои дорогие читатели, ну, противно мне было смотреть на обе головы, пьющие чай. Я не отношусь к любителям фильмов ужасов, кои смотрит иной зритель, устав после рабочего дня и желая пощекотать себе нервы… Но одно дело – на экране, другое – здесь вживую передо мной!

Вдохнув, я вышел в коридор, решив хоть немного постоять у окна там.

Поезд снизил скорость, очевидно, подъезжал к какой-то станции. На двух предыдущих станциях я не сходил, а сейчас захотелось выйти, пройтись, подышать свежим воздухом…

Из открытого окна в коридоре послышался женский голос из репродуктора:

– На второй путь прибывает скорый поезд номер пять, стоянка поезда две минуты!

– Почему так мало времени стоянки? – спросил я сам себя.

Поезд остановился, я вышел на перрон.

– Стоянка всего две минуты, – предупредил меня проводник.

Вдали стояло возле вагонов несколько пассажиров, очень разные и по облику, и по одежде. Некоторые их лица мне показались знакомы, но я подумал, что ошибся: видел я их не рядом, а издали же. Где-то в подсознании мелькнула мысль, что в странном поезде еду, весьма странном поезде с весьма странными пассажирами… Не говоря о том, что конечного пункта назначения нашего поезда никто не знал. А зачем тогда ехать в нем? А зачем тогда я еду в этом поезде, не зная куда приеду?! Вопросы мои были явно риторические, задавать их мне было некому, не к проводнику же обращаться, хотя он должен был знать конечный пункт назначения… Он, судя по всему, кроме своих станций, чая и водки, ни на какой другой вопрос мой не ответит, а жаль, весьма жаль, что не ответит… Может, если я его спрошу, только посмеяться в ответ, обдавая меня «ароматом» самогона, если можно так выразиться…

Вот читатель мой дорогой сейчас скажет, что я занимаюсь каким-то самокопанием, как иной интеллигент, что совсем не так. Я просто хочу четко всегда знать: куда я следую, зачем, почему и т. д. И мне не нравится слово «интеллигент», оно у нас стало в силу ряда субъективных и объективных обстоятельств вроде ругательства какого-то… По мне лучше говорить не интеллигент, а интеллектуал! Да, это звучит: интеллектуал! Хотя чего мне горевать, меня интеллигентом никто не назовет, ведь я не учитель, к примеру, а продавец, менеджер. Но это не значит, что я менее образован и менее начитан, чем интеллектуал (не хочу говорить «интеллигент», как я ранее объяснял). Да, мне сейчас вспомнился анекдот один про интеллигента. «Идет один интеллигент в костюме, галстук одел, шляпу широкую. А рядом кто-то посмеивается: – Смотри-ка на него, идет какой важный! А еще шляпу надел!» Вот такой анекдот, скажете вы, что не смешно? А мне стало очень смешно, когда я впервые его услышал… И что кто может ответить на это выражение: «А еще шляпу надел!» Вроде фраза обычная, а если вдуматься, то смешно, весьма смешно, как я думаю… Да-а, кому я предлагал придумать соответствующий ответ на эту фразочку о шляпе, никто, представляете себе, никто из сотни моих собеседников не мог ничего придумать… А что это я отвлекся?.. Итак, надо садиться в вагон, а то этот весьма странный поезд из Неопределенности в Неизвестность уедет в неизвестном мне направлении и без меня!.. И зачем я на нем еду? А зачем на нем едут другие пассажиры?! Спросить их, скажут тогда про меня: псих какой-то пристает, не знает куда сам едет!.. Но куда они едут, когда даже на нашем поезде нет стандартной таблички о маршруте поезда. Зачем тогда я брал билет на такой поезд? Не знаю, честно говоря, смутно что-то припоминаю тот момент, когда я покупал билет… Не могу ничего вспомнить, просто мистика какая-то, одна фантасмагория какая-то, но не псих же я и не пьяница, чтобы садиться в самолет, летящий не туда, куда мне нужно, или ехать к черту на кулички, не зная конечного пункта назначения!.. Да-а, такой вопрос: «Куда вы, пассажиры, едете?» задавать не стоит, риторический этот вопрос, скажу я вам, дорогие мои читатели… Некоторые пассажиры выходили на нескольких остановках, сам я видел, что выходили они с вещами на перрон. Но ведь кто-то же едет до конечной станции или нет?! «Хорошо в пути!», как говорится в одном анекдоте, слышали такой? Спрашивают как-то одного еврея, который постоянно летает то в Нью-Йорк, то в Москву: «Слушай, а ты чего это всё время летаешь туда и обратно?» Еврей задумался и ответил: «Хорошо в пути!» И ведь коротко сказано, а метко… Короткий анекдот, как все настоящие анекдоты, а ведь хорошо схвачено, смысл есть в этом анекдоте…

Можно слагать и придумывать речи кому-нибудь где-нибудь и когда-нибудь как-нибудь, но здесь коротко и ясно сказано, что нам приятен только процесс путешествия куда-нибудь, поэтому мы несемся куда-то, сами не зная, куда едем, радуясь самому этому путешествию, а куда мы потом приедем, мы совсем не радуемся, и веселимся мы только в процессе путешествия, в пути… И вот так многие люди, многие поколения идут, путешествуют, пытаются что-то найти вдали от своего родного очага, от своего родного дома, не находя счастья, где ты живешь и где ты родился!.. А жа-а-аль… Ну, философ, надо садиться в вагон, сейчас поедем!..

5 км

Выйдя из купе, я остановился в коридоре, не желая заходить с нова в купе и смотреть на двуликого монстра. Взгляд на быстро проносящиеся деревья, дома успокоил меня: я еду, я живу, я путешествую, я в постоянном движении! Внезапно у меня появилась мысль: а не перейти ли мне снова в другой вагон? Может, в другом купе будет поспокойней? Но на каком основании я перейду туда? Попросить проводника? Тогда бутылку водки нужно купить для него.

Сказано – сделано.

Не заходя в свое купе, я отправился в вагон-ресторан, чтобы купить там бутылку водки. По моим расчетам ресторан был в середине состава (когда поезд подъезжал для посадки пассажиров, я заметил вагон-ресторан в середине состава).

Войдя в соседний вагон, я удивился сразу тому, что в нем не было отдельных купе. Люди толпились в одном вагоне, именно толпились, так как ни стульев, ни полок для них почему-то не было. Почти все возбужденно спорили, что-то друг другу доказывали, жестикулировали. С удивлением я смотрел на красные флаги в их руках. Куда это я попал на свою беду?! Искал я ресторан, а попал на митинг каких-то ностальгирующих коммунистов, которые не успокаиваются и хотят все-таки реванша, чтобы облагодетельствовать население всего мира?! Даешь мировую революцию?!

– Даешь мировую революцию! – именно так, а никак не иначе, повторяя будто меня, выкрикнул один мужик в косоворотке, размахивая красным флагом.

– Долой царя-кровопивца! – вторил ему другой мужик в красной рубахе, стоя рядом с ним и тоже махая красным флагом.

– Да здравствует революция! – выкрикнул мужик в косоворотке, начиная петь Интернационал.

Все столпились возле них, меня оттеснили тоже к этим двоим мужикам, хотя я и не хотел к ним приближаться и петь вместе.

Внезапно меня заметил один интеллигентного вида мужчина с весьма взъерошенными волосами. Его прическу в данный момент можно было назвать так: «Вихри враждебные веют над нами!». Он приложил пенсне поближе к глазам, буравя меня своим проницательным взглядом:

– Товарищ, а вы что не поете вместе с нами? И почему у вас нет красного флага? – строго спросил он.

Я развел руками, говоря, что я просто пассажир из другого вагона и ищу ресторан.

Все рядом завопили, что они видят перед собой разлагающуюся буржуазию, которая хочет кутить в ресторациях и прожигать там народные деньги. Меня стали толкать, швыряя, как мяч, из стороны в сторону. Я отчаянно сопротивлялся нападкам революционных мужиков и неизвестного мне товарища в пенсне, но они будто говорили со мной на ином языке: они просто не понимали меня!

Мне вручили насильно красный флаг, приделали красную нашивку на лацкан пиджака, не спрашивая моего желания или мнения, что, конечно, соответствует понятиям коммунистической общины, и заставили, толкая меня, петь вместе с ними.

Меня выручил приход некоего почти лысого мужчины в черном костюме, который забрался на несколько стульев, думая, что это баррикада или броневик, и начал декламировать истошным голосом, тыча указательным пальцем куда-то вдаль:

– Товарищи! Наша революция должна скинуть царя и всех капиталистов, помещиков с их насиженного места! Мы должны отобрать у них все народные богатства, которые они захватили!

Его пламенная речь так понравилась революционным мужикам, что я смог отойти в сторону и незаметно от всех перейти в соседний вагон.

6-10 км

Очутившись в другом вагоне, я с облегчением вздохнул.

Уже несколько часов назад, когда я увидел двуликого монстра, я понял, что в этом поезде не раз и не два буду чему-то постоянно удивляться и от кого-то постоянно шарахаться, прятаться, бегать… Может, эта затея с покупкой водки в ресторане для проводника была глупой? Как же обратно я пойду из ресторана в свой вагон с водкой в руках? Ведь нужно опять идти через этот вагон с революционными мужиками? А они быстренько национализируют у меня бутылку водки, заставят опять петь с ними, размахивать красными флагами… Что же делать? Ведь не возвращаться сейчас к ним в вагон?! Ладно, попробую идти дальше до вагона-ресторана.

В коридоре вагона никого не было, что меня чуть обрадовало: не станет никто ко мне цепляться, как ранее.

Решив быстро пройти коридор, я не заметил, как зацепил ногой какой-то провод на полу. Чертыхнувшись, я чуть было не упал, захватившись руками за ручку купе. За дверью кто-то завопил. Не успел я отпустить ручку двери, как эта самая дверь резко распахнулась.

– Кто это здесь безобразничает? – недовольно скрипнул зубами средних лет мужчина в дорогом темном костюме, глядя на меня. – Чего надо?

Я отошел от него на шаг, не говоря ни слова.

– Что ты стоишь под дверью? И зачем выключил наш компьютер? – продолжал спрашивать мужчина в темном костюме.

– А почему компьютер находится в поезде? – вдруг вырвалось у меня.

У меня бывает вот так совершенно некстати: вырываются разные мысли, разные слова, которые, может, не стоило произносить вслух, чтобы потом не было бы последствий…

Но дело уже сделано: важный субъект в темном костюме, побагровев от злости, стал махать указательным пальцем перед моим невинным носом.

– Я тебя сейчас упеку в тюрьму, слышишь? – грозил он мне. – Сейчас я вызову охрану, проводника, ты у меня за отключение компьютера и за вредительство хоть 15 суток посидишь!

– Я просто проходил здесь, не видел никаких проводов на полу…

– Просто проходил, говоришь?! – закричал субъект в темном костюме. – А включить компьютер я должен теперь?

– Хорошо, я быстро его включу, – согласился я, наклоняясь, ища провод и розетку.

Вставив провод в розетку, я было пошел по коридору, но субъект в темном костюме преградил мне дорогу, толкая меня своим отвисшим животом:

– Куда идешь? По этому вагону всякие там неизвестные личности не шляются, не позволено! Не видел ты объявления на входе в вагон, что ли?

– А почему ко мне на «ты» нужно обращаться?

Я недоуменно пожал плечами, отвечая далее что едут все в поезде, а не находятся в каком-то запрещенном или засекреченном объекте.

Но табличка, как я потом заметил, услышав слова субъекта в темном костюме, в самом деле висела на стене возле первого купе с надписью: «Вход в вагон только по спецпропускам!»

Торжествующий субъект в темном костюме стоял, посмеиваясь и наблюдая за мной.

Из купе, откуда он вышел, высунулась голова другого субъекта в таком же дорогом темном костюме:

– Ну, что же такое? – спросил какой-то высунувшийся, – мешают нам работать! Кто это с вами, Иван Васильевич?

Вопрос был обращен явно к моему грозному собеседнику, преградившему мне путь.

На что тот ответил высунувшемуся:

– Ладно, садись, Коля, компьютер он включил. Работай, я сейчас этого выпровожу…

С этими словами Иван Васильевич стал толкать меня, требуя выйти из вагона.

– Чего толкаете? – разозлился я, – мне нужно попасть в вагон-ресторан.

– Зачем? – спросил Коля, оставаясь в купе и держа дверь купе чуть открытой.

– Как зачем? Это мое дело, знаете ли… Я же не спрашиваю вас о компьютере в поезде, зачем он находится здесь?

После моих слов Коля вышел из купе, говоря мне:

– Это секретный вагон, здесь работают государственные чиновники и мешать им запрещается, понятно?

– Но ведь поезд для всех, кажется? И ресторан тоже для всех в поезде? – разозлился я, желая оттолкнуть Ивана Васильевича с дороги, чтобы пройти. – И я хочу сейчас не с вами говорить, а зайти в ресторан. Так что мне плевать на ваши разные секреты, хватит, везде одни секреты, везде всем террористы и всякие шпионы кажутся…

– Иван Васильевич, может, оставить его у нас для помощи? – предложил Коля.

– Для какой такой помощи?

– Все равно он видел нас, пусть поможет в сортировке документации.

– Я иду в ресторан, не желаю на вас работать! – упрямо твердил я.

– Тогда мы вызовем охрану, которая быстренько определит тебя в тюрьму за вредительство и зловредные экстремистские действия!

Коля и Иван Васильевич стали заталкивать меня в купе.

Я пытался оттолкнуть их, что мне не удалось. Неожиданно я увидел то, что меня не то, что удивило, а поразило: Иван Васильевич держал меня за ворот рубашки и руку не двумя, а … четырьмя руками! На минуту я отвлекся от борьбы с двумя чиновниками, так как читатель мой дорогой понимает: не каждый день можно встретить человека с двумя головами или несколькими руками. Воспользовавшись моим замешательством, чиновники затолкали меня в купе, усадив возле окна.

Коля закрыл дверь, бросив мне стопку документов для работы. Я сидел, не двигаясь и уставившись на четыре руки Ивана Васильевича.

– Чего уставился? – спросил Иван Васильевич. – Работай, не тяни…

– А почему у вас не две, а четыре руки? – спросил я как можно спокойней, надеясь получить ответ.

– У чиновников работы много, поэтому и рук должно быть много, – усмехнулся Иван Васильевич.

– Может, несколько иначе дело обстоит?

– Это как? – не понял Коля.

– Чиновникам двух рук не хватает, чтобы разные подания и взятки собирать, поэтому им нужно побольше рук, четыре или более, – пояснил, усмехаясь, я.

– Он над нами смеется! – произнес недовольно Коля, постукивая пальцем по столику возле окна.

– Да, он над нами смеется! – подтвердил Иван Васильевич, глядя на меня.

После короткой паузы я спросил Ивана Васильевича:

– А где вы две другие руки прятали, когда со мной с коридоре стояли?

– За спиной.

– Чтобы не шокировать меня?

– Нет, две другие руки мне требуются не всегда, – пояснил Иван Васильевич, – чего я буду перед своим носом всеми руками своими махать? Зачем?

Коля усмехнулся:

– Он еще нашего босса не видел!

– А кто это?

– Это наш начальник, – ответил Иван Васильевич, поднимая указательный палец вверх, – ясно? Его зовут Евсей Горыныч!

– Он тоже в этом вагоне?

Оба чиновника одновременно кивнули.

– А что у него такое страшное или невиданное?

– Поживешь – увидишь, если доживешь, снисходительно ответил Коля.

– Да, доживешь – увидишь, если не помрешь!

– Если не помрешь – увидишь, коли хошь! – засмеялся Иван Васильевич.

Я удивленно глянул на обоих чиновников, не понимая, почему они так странно заговорили и почти стихами.

– А ты не бойся, человек из толпы, – молвил Иван Васильевич, – не бойся, работай для нас, тогда всё у тебя будет хорошо и жив будешь, если захочешь…

Я вздохнул, подумав, что лучше бы оставался в том вагоне, в котором сидел в самом начале своего путешествия. И зачем я тогда встал и поменялся на другое место в вагоне?

– А почему мне все тыкают? Почему я человек из толпы? – недовольно спросил я, начиная сортировать документацию. – Покультурней бы разговаривали с народом!

– Гм, какой быдл-класс недовольный стал, смотрите-ка!.. И работать не хочет, и называй его еще по имени, отчеству?

Внезапно в дверь купе постучали.

Коля открыл дверь, вошел один чиновник в темном костюме, держа папку с бумагами.

– Я собираю все документы на подпись Евсею Горынычу, – сказал вошедший, – у вас всё готово на подпись?

– Да, – ответил Коля, беря у меня документы и отдавая их вошедшему чиновнику.

– А это кто?

– Это просто человек из толпы, – усмехнулся Иван Васильевич, – заблудился тут, ища вагон-ресторан.

– Нельзя же здесь посторонним шастать?

– Понимаю, что нельзя, – ответил Иван Васильевич, – но что быдл-классу скажешь?

Они разве понимают порядки?

– Нарушают они порядки, – подтвердил Коля.

– Вернее, я нарушил тут ваш беспорядок? – недовольно спросил я. – Вы нарушили сами порядок, запретив ходить пассажирам именно в вашем вагоне, а я ваш порядок (читай – беспорядок) нарушил!