Война 2033. Пепел обетованный

Слухи обрастают подробностями, достоверными свидетельствами «очевидцев», постепенно превращаясь в легенду. Якобы где-то к северо-востоку от Москвы на месте довоенной исследовательской базы есть закрытая территория. Целый клон-город с огромным репликационным центром и практически неисчерпаемым хранилищем ДНК-материала. Вот там, в тепличных условиях, без мутантов, войны и безжалостных законов пустоши, правительство выращивает податливых, запрограммированных на послушание рабов. Поправляет, выражаясь умными словами, демографическую ситуацию. Ну и политическую заодно. Даже имя тайному городу придумали – Ваулт-Сити.

Никто не знает точно, есть ли он вообще или все слухи ни на чем не основаны. Никто никогда не признавался в окружении заслуживающей доверия компании: «да, я клон». Злые языки и тут не тушуются: у новорожденных клонов-де ампутируют память о собственном происхождении, дабы не разболтали по пьяни или под пытками важную государственную тайну.

Уже который год болтается по миру обидное словечко «штамп», которым сначала обзывали только тех, в ком заподозрили клона, а теперь уже кроют любого без разбору.

Лично я в эти сказки не верю. Все, кого я знал, прекрасно помнили свое детство, рассказывали о родных местах, о поселках и рейнджерских стоянках, о городах и небольших семейных кланах на две-три землянки.

А вот сестрички на вопрос, где родились, скорее всего, отшутятся. Или поведают давно заготовленную отмазку. И что самое противное: приветливость в речах, сочувствие, доброта у Дашки и прочих близняшек отнюдь не собственные. Вложенные. Как программа в КПК.

Расхотелось мне сразу с ней на свидание идти. Но посылку таки взял, бросил в мешок.

Она радостно замурлыкала и даже чмокнула меня в щеку:

– Ой, спасибо! Ты даже не представляешь, как меня выручишь. Капрал Ватсон – он такой строгий, терпеть не может, когда его подводят. Или когда опаздывают.

«Вот так, Андреналин. Тебя загрузили общественно полезным делом и уже выпроваживают».

– А завтра встретимся, ладно? Сегодня, сам видишь, никак не получится.

Я пожал плечами, помахал рукой и спустился вниз. Молча.

На улице хотел было выкинуть медпакеты в сточную канаву, потом подумал, что не стоит – вещь полезная, самому пригодится. А потом все-таки решил отнести аптечки по назначению. Нет, не Дашку я пожалел, отнюдь, а незнакомого пока капрала. Хреновое это дело – новичков воспитывать. Муторное, по себе знаю. Кто-нибудь обязательно пострадает: то палец выпрыгнувшей из магазина пружиной отобьет, то порежется, то ногу вывихнет. Совсем не ерундой мужик занимается. В Оазисе народ, похоже, вторжением не пуганный, не знает, что такое полторы сотни диверсантов у границ города. И хорошо бы не узнали.

Но если вдруг доведется принять гостей во все стволы, то благодаря Ватсону, глядишь, и справятся. Главное, чтоб не забыли, с какой стороны у винтовок приклад, а с какой – дуло.

Капрал выглядел весьма воинственно: лихо заломленный берет, камуфляжная форма, цепкий командирский взгляд. Был бы салагой – точно бы честь отдал, рука так и тянется приветствовать. Но я давно уже научился заглядывать за внешнюю картинку и потому сразу приметил, как подрагивают у Ватсона уголки губ и как беспрерывно, словно живя своей, отдельной жизнью, шарят по карманам, пуговицам и нашивкам руки. Похоже, с психикой у него не очень. Насмотрелся всякого и спит теперь, только заколотив окна и положив под подушку ствол самого убойного калибра.

– Что у тебя, рядовой?

Строго спросил, по-военному. А я в душе улыбался. Почему бы не сделать Ватсону приятное? И, стараясь соответствовать его тону, отрапортовал:

– Явился по распоряжению младшего медперсонала Арены, господин капрал, сэр!

Он принял санпакеты, кивком поблагодарил. Секунду подумал и выложил на стол монетку. Награда курьеру, значит. Бросаться заработком я не стал – бери, Андреналин, раз дают. Да и снисходительнее надо быть: кого он во мне увидел? Всего лишь очередного фермерского сынка, что приперся в город за славой и бабками.

– Рядовой! Не хочешь ли заработать еще немного?

«Ну, точно».

На всякий случай я промолчал. Сам скажет, что ему надо, а там посмотрим.

– Нужно доставить кое-какое снаряжение на военную базу рядом с городом. Возьмешься?

Вот оно что! Наш бравый капрал боится выйти из-под купола! У них тут что, мода такая? Каждый второй в городе – пожизненный сиделец.

– Прошу прощения, господин капрал, сэр! Какое снаряжение?

От меня не убудет, конечно. Но что-то мне все меньше и меньше нравится курьером пахать. То медсеструха штампованная в носильщики записала, теперь еще и этот. Неужто я, кроме как таскать барахло, ни на что больше не годен? Или капрал думает, если олух деревенский один раз согласился, можно теперь на нем полжизни ездить? Отволоку сейчас, а потом что – он мне бланки вещевого довольствия на почту носить доверит?

В общем, надоело мне Ватсону подыгрывать. Да он еще и с ответом не торопился, бумажки какие-то затеял перебирать.

Я не выдержал.

– Ну, что там тащить? Не портянки, надеюсь?

Челюсть у него, конечно, не отвалилась – закалка не та. Но дар речи капрал от удивления потерял. На минуту. А когда заговорил, то вместо командирского рыка я услышал вполне человеческий голос.

– Ты откуда, парень?

Спросил и давай меня в упор взглядом своим суровым буравить. Мол, скажешь, что из деревни, мигом построю сортиры чистить.

– Издалека, – спокойно ответил я.

Он мельком глянул в КПК, проверял мои данные. Ничего не увидел, понятно.

– Кем был?

– Сталкер, одиннадцатый уровень, чистильщик, охотник за головами.

Ватсон молча кивнул. Скорее всего, решил, что я недавно вернулся с каторги.

Я не стал его разочаровывать. Пусть думает, как хочет.

– Мне нужна твоя помощь, сталкер. На базе ждет мой бывший подчиненный, сержант Буковски. Демобилизованный, до того – шесть лет на заслонах прослужил. Ему надо кое-что доставить. А я… – он замялся – …никак не могу сейчас покинуть арсенал. Учения на носу.

М-да, Ватсон и вправду за купол не ногой. Угадал я. Что ж ты там навидался, капрал, на войне-то, раз тебя в пустоши и калачом не заманишь?

Насколько я помню, лет восемь назад случился прорыв заслона на торговый тракт: стичи, скорпы, динго перли нескончаемой волной. Заставу смели, но рейнджерам удалось организованно отступить к порталу, где они почти сутки держали круговую оборону, пока не пришла подмога. Сколько их тогда осталось? Трое? Четверо?

Из семидесяти.

У Ватсона на груди – скромная орденская планка. Кроме медалей за выслугу, два прямоугольничка, красная полоса по золотому.

Два ордена Мужества.

Что ж, парень, надеюсь, хотя бы пенсия у тебя достойная.

– Можешь на меня рассчитывать, капрал. Сталкеры своих не бросают.

Сверток, что выдал мне Ватсон, оказался не слишком тяжелым, но достаточно объемным. Неудобно тащить. Да и не боец я с таким грузом, подстрелят за милую душу. Хорошо, рекрут-база всего в часе пути от купола, да еще по хорошей дороге – здесь за ее состоянием следят. Опять же военная полиция так и шастает. Не знаю уж, что они забыли здесь – может, искали кого, может, облаву затеяли. Но на помощь, если что, можно рассчитывать: как бы ни крыли копов, в драку они лезут не раздумывая.

Только, к сожалению, не всегда за правую сторону. И охраняют не там, где нужно, а там, где безопасно.

Лично у меня с полицией паритет. Вспомнил и даже ухмыльнулся. Законы-то везде разные, особенно в частных зонах. И за то, что в одном городе тебя похвалят и наградят, в другом – легко могут занести в черный список, то есть в кандидаты на немедленный отстрел. Дважды мы с Силь с копами воевали, но – было дело – они нам плечо подставляли. И, надо признать, вовремя, без них худо бы пришлось.

Однажды я вообще мента раненого двое суток через пустыню тащил. Донес. Еле вытянули с того света беднягу – он, кроме прочего счастья, еще и лучевую хватанул полной мерой.

Когда на горизонте появилась база, я ее сначала даже не узнал. Высоченный бетонный забор с откатами, два ряда колючки, надолбы на каждом шагу. По углам периметра – турели с автоматическими скорострелками, огнеметы. Только дорога к воротам чистая, разве что у самого КПП три мортиры залповые притаились. Такая дура осколочным полсотни целей срежет. В частных городах базы по-другому выглядят: бараки, шлагбаум, вертолетная площадка… ну, и оградка символическая. А чего боятся – там все подходы союзными кланами перекрыты, не пробьешься.

Во время второй кампании диверсанты неожиданно атаковали рекрут-базу у Новой Москвы. Сотня желторотиков с карабинами мало что смогли сделать против гауссовок и тяжелой брони. Захватчики быстро подавили сопротивление, вырезали всю базу под корень, а уходя, еще и подорвали. После того случая федеральная администрация старается укреплять арсеналы и рекрутские лагеря почище иных клановых офисов. И даже в тихом Оазисе, где, ко всему прочему, на службе у мэрии немало наемных бойцов.

На КПП меня долго мурыжили. Два откормленных бугая со штурмовыми карабинами наперевес долго изучали накладную, что выдал мне Ватсон. Даже сверяли его почерк с какой-то бумажкой. Не думаю, что я выглядел таким уж опасным убийцей, способным в одиночку передушить целую базу, – просто мордовороты маялись от безделья.

Наконец, все проверили, тот, что постарше, отцепил с пояса рацию, гавкнул пару слов, почтительно выслушал ответ. Кивнул мне:

– Жди. Сейчас сержант придет.

И зачем я только согласился? Теперь невесть сколько здесь загорать. Хрен знает, когда припрется этот… как его? Буковски.

Я привалился к стойке шлагбаума, прикрыл глаза. Надеюсь, отсюда ничего тащить не понадобится? Мне еще в мэрию хорошо бы до закрытия успеть. За лицензией. После вчерашнего дебюта на Арене я много не заработаю. Местная шваль не то что с гранатами, с тяжелым лазером воевать пойдет, лишь бы выскочку Андреналина умыть. Или найдут техника посговорчивей, и у меня в бою нога отключится или рука. Хорошо если не голова.

– Ты, что ли, от капрала? Ну, здоров будь, солдат. Я Буковски.

Именно таким я его себе и представлял. Невысокий, крепко скроенный – армейский хаки на плечах чуть по швам не трещит, посеребренный ежик на голове, волосы жесткие как проволока. Настоящая солдатская косточка. Такие сами не демобилизуются, только по комиссии.

Как и Буковски. На левой щеке, закрывая часть челюсти и висок, у него бугрился шмат заживляющего пластика.

Не повезло тебе, сержант – в последнем твоем бою стич не промахнулся. Кожу и мышцы лица прожгло до костей. Ну, ничего, зарастет. А вот с глазами хуже, я бы сказал, совсем нехорошо с глазами.

Женить бы его на Дашке. Будет на двоих хотя бы один глаз. Не уверен, правда, что она захочет менять фамилию.

Купол Оазис

Локальные координаты 125534

Пустоши.

Окрестности купола Оазис

Локальные координаты 125835

По дороге обратно к куполу я то и дело проверял КПК. Где-то рядом сновали торговцы, старатели, один раз навстречу попалась неуклюжая туша грузового робота, который, тяжело переваливаясь, полз по самому краю тракта, перемалывая асфальт в грубую черную крошку.

Что за столпотворение? Когда я шел к базе, такого еще не было. Может, какие торговые льготы после заката?

Опасное соседство. Полицейский патруль ушел с дороги, а зря.

Такое пастбище – идеальная кормежка для корсаров, лучше не придумаешь. Да и рекрут-базы для них лакомый кусочек. Там ведь не только строят в три шеренги перепуганных салаг-призывников. Пока администрация тянет резину с федеральным ополчением, кому-то надо отстреливать разведгруппы вторжения и излишне ретивых диверсантов. При финансовой поддержке мэрий военкомы на местах всегда готовы подкинуть работенку одиноким наемникам и небольшим кланам: перехватить рейдеров, выжечь лесные схроны диверсантов, атаковать перевалочную базу. За неплохую плату, разумеется. Не говоря уж о том, что с трупов можно снять много интересного, да и саму базу распотрошить никогда не повредит. Что с бою взято – то свято. А среди наемников редко попадаются особенно брезгливые и щепетильные. Потому и возвращаются с богатой добычей.

К базе их подбросит шагающий робот в боевой модификации. А дальше, до города – пешочком, с грузом на руках, а зачастую еще и с наспех залеченными ранами, контузией, да с отходняком и пост-эффектами от боевых стимуляторов. Прямо в ласковые корсарские объятия. Раньше вообще у выхода с оптикой поджидали, шагнул за ворота – и пуля в лоб. Потом военная полиция провела полномасштабную облаву и отогнала корсаров от ворот, но и только. Теперь они вокруг дороги свое счастье пасут. Ждут бойцов побогаче, не брезгуя в промежутках старателями и грузовыми караванами.

Я, конечно, не заглядывал в капральскую посылку, но после некоторых размышлений понял, что там может находиться. Одежда для Буковски. Полуослепший старик в гражданском, без груза, вряд ли заинтересует даже самого отмороженного корсара. Что с него взять?

Но ты и сам не зевай, брат Андреналин. На копов надежды мало, так что держи глаза открытыми, а КПК – включенным. Жаль, модуля оптико-электронного увеличителя нет, не помешал бы. Корсаров, правда, хрен разглядишь даже днем: маскировочные «хамелеоны» у них выше всяких похвал. Но при определенной сноровке, по теням, по движению воздуха, по неестественным искажениям горизонта – вполне. Умеючи – и стича заплюешь. Да и аккумуляторы у костюма не вечные, а потому «хамелеон» обычно врубают перед самым нападением. Играем в гляделки: кто кого первым увидит.

Исловские парни бегают очень быстро, когда припрет. Имплантат раннера стоит гроши, и каждый уважающий себя корсар давным-давно обзавелся такой игрушкой. Да, она сожжет недельный запас адреналина, растянет мышцы и связки, однако боль в ногах куда проще пережить, чем теплый привет в 12,7 мм от полицейского снайпера. А еще проще – спустить с цепи клона, благо до ближайшего портала отсюда полтора перехода максимум. Подкупив транспортников, сам корсар спокойно отлежится в гибернаторе, пока малоуязвимая и не слишком разумная копия не отловит парочку тяжело нагруженных целей.

До самого купола я держал себя на боевом взводе, но ни одного корсара так и не появилось. Зря, выходит, напрягался. Может, нашли местечко повкуснее, а может, МП на пару с рейнджерами их шуганули на время. Не зря же с утра копы рядом с дорогой так и роились.

Мэрию как обычно переполняли просители. До закрытия оставалось минут сорок, не больше, а в приемной – толпа, ругань и бардак, к окошкам на получение пособий или гражданства не протолкнуться.

Что-то должно оставаться неизменным. Меняются мэры, строятся новые частные города, а волокиты с бумажками меньше не становится. На этом сейчас даже не гнушаются зарабатывать. Вон на торговой площади ушлые парни с исковерканными никами, так что не сразу и вспомнишь потом, каждые пять минут лезут в КПК с предложениями «гражданство за 50 монет плюс взнос».

Хорошо хоть у окошка с охотничьими лицензиями было пусто. Рядом, там, где выдавали старательские, переминались с ноги на ногу несколько бородатых шахтеров.

– Ну, что тебе? – устало спросили меня из прохладного, вентилируемого нутра. – Разовые пособия и подъемные новичкам в другом окне. Здесь лицензии на отстрел, ты перепутал.

Сотрудник развернулся ко мне спиной и продолжил разговор с кем-то внутри комнаты:

– Сколько их, никто, конечно, не знает, да?

– А как сосчитать? Не полезешь же в каждую нору? – глухим басом ответил невидимый мне собеседник.

– Хотя бы приблизительно. Мне нужны цифры. Примерная численность, ясно?!

– Но, Питер…

– Никаких «но». Послезавтра заседание бюджетно-финансового совета. Я буду докладывать о вашей проблеме. «Господин мэр, у нас чрезвычайная ситуация. Шахтоуправление забоя «Исследовательский» сообщает об угрожающем росте поголовья крыс. Если не принять меры, положение может стать катастрофическим». И знаете, что он первым делом у меня спросит?

– Послушайте, Питер, как вы предлагаете…

– Первым делом он захочет знать, сколько потребуется средств из бюджета? Сколько выделить на закупку ядохимикатов у сталкеров, сколько на оплату охотникам и добровольным помощникам из старателей. Понятно? А чтобы ответить, хотя бы примерно, я должен представлять, сколько у вас там крыс!

– Ну… может, сотня или полторы.

– А может – две или три, да?

– Никто не знает. Мы проследили, откуда они приходят – через восточные штреки, забои с триста сорок шестого по триста пятидесятый.

– Но не из шахты, а с поверхности?

– Правильно, Питер. Гнездо у них наверху, примерные координаты – 125835 или 5836. Мы не смогли выяснить точно: мои парни, сами знаете, только под землей ходить научены, каждый поворот знают, любую крысу голыми руками порвут. А на поверхности они не бойцы. Да и зрение не то, они же к подземной тьме привыкли. Так что…

– Так что ни хрена вы не знаете, – резюмировал Питер.

Я аккуратно постучал кулаком по створке окна, привлекая внимание. Чиновник посмотрел на меня, нацепив привычную недовольную гримасу.

– В чем дело? Я же сказал…

«Спокойнее, Андреналин».

– Я слышал, что вы сказали – «Разовые пособия и подъемные новичкам в другом окне». Но мне нужна именно охотничья лицензия. Поэтому я, – от моей интонации лицо у него еще больше сморщилось. Словно витаминную инъекцию вкатил, – окном не ошибся. Но, кроме этого, я услышал и кое-что другое. У ваших старателей проблемы с крысами? Хочу вас обрадовать: вам очень повезло. Я перебью крыс и вырежу гнездо, а взамен вы даете мне лицензию. У меня не так много денег, чтобы покупать ее, а у вас в бюджете нет резервных средств. Мы поможем друг другу, и все останутся довольны. Я не проходчик, и на поверхности чувствую себя вполне нормально.

Питер начал наливаться кровью. Дальше продолжать смысла не было – я уже все сказал. Поэтому я просто стоял молча и следил, как сначала шея, потом подбородок, щеки и все лицо чиновника приобретали нездоровый красноватый оттенок.

Или он меня сейчас пошлет, или я его убью.

Но Питер смог взять себя в руки. Он высунулся в окошко, осмотрел меня с ног до головы и медленно, с расстановкой проговорил:

– А можно поинтересоваться, дорогой супербоец, каким мощнейшим оружием ты располагаешь? По твоему виду и не скажешь, что оно вообще есть. Может быть, у тебя не так много денег, чтобы купить не только лицензию, а? И ты бы хотел получить и стволы, и снаряжение?

– Что касается стволов, то, как мне кажется, хватит и этих, – я достал «наган» и «ПМ». – А патроны я и вправду не прочь получить у вас. Все равно они обойдутся куда дешевле, чем ядохимикаты и армия доброхотов с дробовиками наперевес.

Он, похоже, меня не слышал. Повысив голос так, чтобы услышали все в приемной, Питер продолжал веселиться:

– Может, ты надеешься на свой потрясающий вид? Или, прости, конечно, запах? Который способен отпугивать не только людей, но и крыс?

Не самая удачная шутка, но сзади кто-то немедленно заржал. Старатели, что с интересом слушали нашу перепалку, затряслись от мелкого смеха, пряча улыбки в кулаки и бороды.

Ну да, известный прикольчик: «не отмывшись толком от навоза, деревенщина приходит в город». И ведь что характерно – те же самые фермеры, еще вчера готовые набить любому морду за подобные шутки, гогочут сейчас за моей спиной. Конечно, они же теперь горо-ожане…

Я окинул взглядом приемную, прикинул вес пушек в руке, смерил расстояние.

Видимо, меня как всегда выдали зрачки – первые ряды просителей отшатнулись.

– Нет, мы все понимаем, что ты играючи решаешь любые мыслимые проблемы… – продолжал изгаляться Питер. – Ведь истинный профессионал умеет побеждать даже самым ржавым и кем-то давно выброшенным оружием.

Повезло ему. Нет, не с юмором – с языком. Выражался бы погрубее, боюсь, я бы не сдержался. А он даже речью решил надо мной выделиться. Наверняка надеялся, что грубая деревенщина начнет в ответ крыть семиэтажным.

Я в упор посмотрел на него. Питер поперхнулся и замолчал, глаза его расширились, сам он побледнел.

Угу, парень, ты угадал. Андреналин готов немножко пострелять.

Достал он меня своими издевками. Надо было, конечно, сдержаться, но зверь, с недавних пор угнездившийся во мне, уже рвался наружу.

– Питер, видите во-он тот кустик?

В дальнем углу приемной стояла кадка с карликовой сосной. Видимо, поливали ее от случая к случаю, а может, прокуренный и спертый воздух не слишком способствовал росту, но целый частокол нижних веток давным-давно высох. Они торчали во все стороны, как кости человеческого скелета с проломанной грудной клеткой.

Метров двадцать, не меньше. Зато сосна прижималась к самой стене из полимерного наполнителя, и рикошетов я не боялся.

Девять веток. Две справа, семь слева.

Двадцать метров. Поправки на ветер нет.

Жаль, не удалось опробовать трофеи в действии. У «нагана», скорее всего, кучность сбита влево.

Я перехватил пистолеты и в долю секунды перевел мушки на линию прицела.

Четыре первых выстрела слились в один, курки ходили плавно, и я жал их дуплетом. По две ветки с каждой стороны, срезанные пулями, осыпались на бетонный пол.

Пять оставшихся слева бить наперекрест, компенсируя движение ствола.

Никто не успел даже вздохнуть. Стволы сошлись, руки уперлись друг в друга, гася колебания. Три выстрела из «ПМ», два – из «нагана». Ветки разлетались в стороны. С последним звонким хлопком «макарова» наступила тишина.

Не было слышно даже дыхания. Кислый запах сгоревшего пороха (у «нагана» – особенно едкий, патроны давно пережили все сроки годности) заполнил воздух, осел на одежду, лез в ноздри.

Кто-то чихнул.

И все заговорили разом. Снаружи доносился топот: на звук выстрелов сбегалась охрана.

А у меня на радужке медленно гасли татуировки. Скорее всего – гасли. Мне-то не видно.

– Ты что, совсем охренел, дурень? – тихо спросил Питер.

– Нет, – спокойно сказал я. – Просто прицел проверял. Ничего, нормальные пушки, зря вы их ржавьем назвали.

Я спрятал оружие за пояс, не обращая внимания на едва не слетевшую с петель дверь и бойцов Патруля, в долю секунды наводнивших приемную. Ребристые стволы десятка лазерных винтовок уставились мне в грудь.

– Ну что, договорились? Лицензию сейчас выпишете или когда вернусь?

Орал он на меня долго. Забыв про издевку, про ернический тон, Питер матерился, как пьяный старатель в борделе. И даже когда ушла успокоенная охрана, когда снова рассыпалась по окошкам очередь, когда выветрился пороховой дым, он все еще вопил. Меня подмывало демонстративно поморщиться и поковыряться пальцем в ухе, но я сдерживался. Этого бедняга точно не перенесет.

– У нас тут что, ядрена мать тебя в глотку триста сорок раз, тир?! Пострелять, млин, негде? Пальцы на курках чешутся?

Питер пошел уже на третий круг и явно не собирался останавливаться. Худощавый бородач в комбезе – мастер с шахтоуправления – отозвал меня в сторонку, представился Томом Дигманом.

– Зачем тебе вся эта демонстрация, парень? Еще полчаса, и Питера удар хватит.

Я усмехнулся.

– Жить вообще скучно. Я решил внести разнообразие. Зато как быстро все забегали.

Он покачал головой.

– Когда из запоя-то вышел?

– А я в нем и не был. Вчера – первая кружка за последние два месяца.

– Ладно, не гони. Такие выходки только с хорошего бодуна состряпать можно. Ну да ладно. Стреляешь ты и вправду здорово. Слушай сюда. Внимательно слушай. Питер не скоро успокоится, да и если успокоится – хрен тебе чего даст. А мне шахта важнее. Поэтому сейчас мы поедем к нам. Патронов я тебе отсыплю, карту, снаряжение, жратвы подкинем. А зачистишь гнездо – еще и меди получишь.

– А лицензия? – спросил я.

– Будет тебе лицензия. Уговорю Питера. Или подпишу пустую на свой страх и риск, а потом задним числом занесем тебя в списки. Не переживай.

– Да я спокоен. В отличие от некоторых…

Том нервно дернул головой.

– Поехали лучше от греха. Пока он не остыл, и ты ему не под горячую руку, а на холодную голову не подвернулся.

– А что будет? – с интересом спросил я.

– Да прикажет расстрелять к ядреной матери, и все.

Очередь в приемной провожала нас чуть ли не могильной тишиной. Дигман уже вышел из мэрии, я тоже стоял на пороге, и тут послышался негромкий, но отчетливый шепот:

– Вот стичий хрен, да я ж его знаю! Это тот самый парень, что на Арене всех причесал! Помнишь, я рассказывал?

– Да ну! Неужто он?

– Тот самый. Знаешь, он Крепача в пять секунд уделал. И «Просто Зверя» победил, и…

Засветился, Андреналин: «…на Арене всех причесал…» А завтра что расскажут? Тот полоумный, что стрельбу в мэрии устроил? Угу, хорошо если пальцами не начнут показывать. Тихо и незаметно у меня никогда не получалось. И не получится, чтобы там ни обещала мама Коуди.

И теперь уж точно, каждый молодчик с придурью будет искать меня, чтоб коллекцию насечек на стволе пополнить. И рассказывать потом девкам в баре: «А эта – знаете, за кого? Полгода назад, помните, один пришлый шум устроил? В мэрии чуть всех не пострелял? Да-да, тот самый. Быстро умер, без хлопот. Я даже в раж войти не успел».

Никогда я, похоже, не научусь себя контролировать. Раньше хоть Силь меня сдерживала. А теперь кто будет? Да и не послушаю я никого другого. Особенно сейчас, с этим странным чипом внутри.

Помню, гости мамы Коуди – сталкеры и рейнджеры, да и местные тоже, очень удивлялись моему навыку быстрой стрельбы.

Не меньше меня, кстати. Потому я предпочитал молчать и слушать, что говорили опытные люди. По их словам выходило, что меткая пальба с двух рук называется ганфайтинг.

Один раз к маме Коуди зашел на огонек рейнджер из Новой Москвы. Он долго работал на самого профессора Джексона, собирал по развалинам книги, материалы, чертежи, ну и нахватался там знаний и умных слов. Посмотрев, как я лихо отстрелял за пару секунд дюжину крысиных черепов на изгороди, он пробормотал что-то насчет совмещенного имплантата на баллистику и мышечную координацию. И добавил, что он, мол, ни о чем таком раньше не слышал.

А под конец, когда собрался уходить, спросил, где мне такой поставили. И кто. Не сам ли проф Джексон?

Я тогда отмолчался. Не отвечать же в таком духе, что, мол, и сам очень хочу это выяснить.

Ведь несколько месяцев назад я ничем таким похвастать не мог. Стрелял нормально, как все, больше любил «АКМ» и «XM8-компакт», чем пистолеты, хорошо бил с Маверика. Но без эффектных номеров в духе бродячего цирка.

И вдруг такое богатство.

Все произошло очень быстро. И сколько бы я ни пытался вспомнить подробности – никак не получается.

Самое обычное, невесть какое по счету задание: охота за чертежами модифицированного пулемета «М60». Но для нас, для убойной пары Андреналин – Силь оно стало последним.

Помню, как выслеживали лабораторию клана, где разрабатывали улучшенное оружие. Как тихо вырубили охрану и проникли внутрь, как вскрыли сейф и сняли лазерный накопитель с сервера исследователей.

А на выходе…

Вполне возможно, что нас ждали. Или, зачищая сигнальную систему, мы пропустили датчик движения, а то и камеру, и тревога подняла на уши охрану. Или – что мне сейчас кажется наиболее вероятным – нас просто подставили.

Я не помню, что случилось потом. Стараюсь, напрягаю память – ничего. Только яркая, ослепительная, уничтожающая вспышка в лицо. И все. Дальше глухая тишина и кромешная тьма.

Когда я очнулся уже в доме мамы Коуди, боль резала меня на куски. Заживляющий пластырь заращивал дырки в груди и в животе, раны, порезы.

И еще почему-то тянуло в затылке. Как только я смог двигать руками – тут же пощупал это место и обнаружил выстриженный треугольник с едва проклюнувшимся ежиком волос, а в самом центре – небольшой шрам.

Ну а чуть позже я увидел себя в зеркале сразу после долгих упражнений с лопатой на огороде мамы Коуди. И остолбенел. На радужке правого глаза алела сетка прицела. До боли знакомая планка двадцатикратной оптики.

Я немного поэкспериментировал с ней. Перекрестье наливалось кровью, когда я напрягался физически, злился или… занимался любовью.

И – готовился к стрельбе.

Хорошо бы вызнать однажды, кто и для чего сделал мне такой забавный подарок.

Я бы с удовольствием побеседовал с этим человеком. Даже нет – с пристрастием.

Первым делом я спросил бы о Силь. И спрашивал бы все время, без остановки, очень настойчиво, пока он не сказал бы, где она.

Всю дорогу до шахты, трясясь в замасленном трюме грузового робота, Дигман приглядывался ко мне. А потом спросил, не служил ли я на заслонах.

По-моему, своим ответом я его разочаровал. Не знаю уж, чего он себе напридумывал, но явно считал меня как минимум бывшим рейнджером. Чистильщик – не столь романтичная работенка.

Облезлое и покосившееся здание шахтоуправления приткнулось почти вплотную к огромным терриконам отвальной породы. Визгливо и монотонно шуршал подъемник, где-то рядом, за стеной, грустно вздыхала о своей нелегкой доле пульпоотводная труба.

Дигман привел меня в кабинет, вызвал по рации помощников.

– Да, я у себя. Возьми Карела, Ивинса и подходите. Это насчет крысиного гнезда.

Под потолком лениво вращал ржавыми лопастями грязный, засиженный мухами вентилятор. Иногда он жалобно скрипел, тормозился на секунду и снова продолжал свой неумолчный бег. Каждый раз Том морщился. Видимо, этот звук напоминал ему матерящегося Питера.

Мне, кстати, тоже.

– Сейчас принесут карту, покажут, где мы чаще всего видели крыс. Пока скажи, какое снаряжение тебе нужно.

Я подумал.

– Кроме патронов, пожалуй, больше ничего. Если гнездо находится дальше, чем на расстоянии дневного перехода, – воды и рационов на сутки.