55

scavi di ostia. rome, v. i. 1953; R. Meiggs. Roman Ostia. Oxford, 1960. С. 235 сл.

56

scavi di ostia. rome, 1954. С. 125, 126.

57

Устраивали отопление таким образом: возле помещения, которое желали отапливать, складывали в земле круглую или четырехугольную печь со сводом. Над землей выдавался обычно только ее верх; тепло от этой печи шло по каналу, проведенному от нее в подполье обогреваемого помещения. Подполье устраивали особым образом: на четырехугольные столбики, сложенные из отдельных кирпичей (реже из камня), промазанных глиной с волосом, или на глиняные обожженные цилиндры клались кирпичные, сверху рифленые плиты так, чтобы каждая легла на четыре столбика, закрыв собой только четверть верхнего, более широкого кирпича, последнего в столбике (столбики отстояли один от другого на 25-30 см, подполье было не выше 1 м). Плиты эти заливали раствором из песка с известью, затем усыпали мелким булыжником или битым кирпичом, заливали все цементом и затем уже настилали верхний пол из мраморных плит или мозаики. Такой пол медленно прогревался, долго сохранял тепло, не обжигал ног и не трескался от жара.

Обогревали и стены. Между стеной и ее облицовкой прокладывали трубы, сложенные из полых кафлей высотой 20-30 см, шириной 8-12 см. Толщина стенок была 1.5-2 см с отверстиями в боковых сторонах. Кафли прикреплялись к стене железными крюками; наружную сторону их делали всю в желобках, чтобы штукатурка на них держалась лучше. Трубы эти сообщались непосредственно с подпольем; горячий воздух поднимался по ним и прогревал стены, в которых делали еще душники, чтобы впускать этот воздух прямо в комнату. Иногда всю стену превращали в своеобразную обогревательную трубу: ее облицовывали особыми «плитами с сосками» (tegulae mammatae), у которых на каждом углу было по выступу, похожему на сосок. Между этими плитами и стеной оставалось полое пространство, по которому и шел горячий воздух.

58

Марциал (ix. 18) умильно просил такого разрешения у Домициана и для своей «крохотной усадьбы», и для «маленькой квартирки в городе», которая «жалуется», что «ее не освежает и капля воды, хотя рядом журчат струи Марции».

59

«Все жильцы обязаны следить за тем, чтобы по небрежности их не возникло пожара; кроме того, каждый жилец должен держать в квартире воду» (dig. i. 15. 3. 4). За нарушение этих распоряжений виновного можно было подвергнуть телесному наказанию.

60

Улицы в Риме, как вообще в древних городах, были узки; большинство было не шире 4.5-5 м, и вдоль этих улиц громоздились пяти– и шестиэтажные дома в 20 м с лишним высотой. Можно представить себе, с какой стремительностью перебрасывался огонь через эти узкие щели. В Париже дома в 20 м высотой разрешается возводить только на тех улицах, ширина которых не меньше 20 м.

61

«Бездымные дрова» (acapna) приготовляли тремя способами: их или сушили над жарким огнем, не давая, однако, превращаться в уголья, или, ободрав кору, клали дерево в воду, а затем его хорошенько высушивали, или же опускали дрова в отстой оливкового масла; иногда их только им смазывали, а потом сушили на солнце.

62

Сведения наши о квартирных ценах очень отрывочны и неполны. Сулла в молодости платил за свою скромную квартиру в первом этаже 3 тыс. сестерций; над ним жил сын отпущенника, которому квартира обходилась в 2 тыс. сестерций (plut. sulla); Целию квартира стоила 30 тыс. (по уверениям Цицерона, правда, не очень убедительным, только 10 тыс., – pro coel. 7. 17). Цезарь издал закон, освобождавший от годовой уплаты за квартиру тех, кому в Риме она стоила 2 тыс. сестерций (скромная плата по тому времени), а в Италии 500. Ювенал, видимо, не ошибался: квартира в Риме стоила вчетверо дороже, чем в остальной Италии. Веллей Патеркул рассказывает (ii. 10. 1), что цензоры Л. Кассий Лонгин и Гн. Сервилий Цепион (125 г. до н.э.) вызвали к себе авгура Эмилия Лепида за то, что его квартирная плата была слишком высока: 6 тыс. сестерций. «Если кто-нибудь сейчас платит столько, его не признают за сенатора: так быстро сходят люди с прямого пути, а затем скатываются в пропасть».

63

О перепродажах и сносах домов говорят такие беспристрастные источники, как Страбон (235) и Дигесты (xix. 2. 30). В 44 г. н.э. s. – c. Гозидиена запрещал продавать дома negotiandi causa. Пахтер в своей интереснейшей статье (De Pachture. Les Campi Macri et le sой целью сносил хижины прежних владельцев, уничтожая таким образом возможность заселения этих участков колонами-земледельцами. Разрушать эти жалкие жилища в целях наживы бессмысленно. Дело, однако, шло не о жалких хижинах, а о городских и столичных инсулах. Что спекуляция готовым строительным материалом была делом выгодным, это доказывают и запрет сносить дома negotiandi causa, узаконенный в нескольких городах (Тарент, Малака, колония Genetiva Iulia Urso), и эдикт Веспасиана («negotiandi causa aedificia demolire… edicto divi Vespasiani vetitum est»). Эдикт этот был подтвержден Александром Севером. В начале III в. юрисконсульт Павел комментирует постановление Гозидиена, напоминая наказания, наложенные на его нарушителей: покупатель уплачивал в качестве штрафа двойную сумму, выплаченную им продавцу, продажа аннулировалась.

64

Надписи сохранили некоторые имена этих «управдомов». У Статилиев их было несколько: Кердон, Эрот, Демосфен, Диоген, Феликс (cil. vi. 6215, 6217, 6296—6299); в колумбарии Волузиев похоронен «Евтих инсулярий» (vi. 7291); у Поллионов смотрел за инсулой Дак (vi. 7407). Этот последний, судя но имени, был и происхождением дакиец; остальные были греками, вероятно, из Малой Азии. Возможно, конечно, что греческие имена были даны им по прихоти хозяев. Интересно, что среди императорской familia неоднократно упоминаются инсулярии: Папий, раб Тиберия (vi. 8856), Кердон и Гелен, рабы Ливии (vi. 3974), М. Антоний Феликс, свободный человек, инсулярий «детей Друза» (vi. 4347). Члены императорской семьи занимались сдачей квартир? Дело, вероятно, происходило так: имущество осужденных за государственные преступления поступало в собственность императора; в этом имуществе могли оказаться инсулы, и новый хозяин продолжал их эксплуатацию, приставив к этому делу доверенного человека. Договоры, заключенные инсулярием от лица хозяина, имели законную силу. До нас дошло два объявления о сдаче квартир, не из Рима, правда, а из Помпей. «Инсула, выстроенная Аррием Поллионом, принадлежащая Гн. Аллию Нигидию Маю, сдается с июльских календ: лавки со своими антресолями, прекрасные квартиры вверху (cenacula equestria) и дом. Съемщик пусть обращается к Приму, рабу Гн. Аллия Нигидия Мая» (интересно соединение разных элементов в этой инсуле: domus – особняк, основное старое ядро дома; лавки или мастерские – в нижнем этаже и отдельные квартиры – в верхнем). Другое объявление гласило: «Во владениях Юлии, дочери Спурия Феликса, сдаются: прекрасная баня, лавки с антресолями, квартиры – с первого дня августовских ид на пять лет».

К главе третьей

65

Мы не можем в точности определить разницу между кроватями, предназначенными для этих трех целей, а она была. Обеденные ложа были украшены гораздо богаче и были ниже тех, на которых спали: столы были невысоки, ниже наших. О том, что ложа для занятий отличались от тех, на которых спали, мы имеем сведения определенные. Август после обеда устраивался на «кроватке для занятий» («in lectulam se lucubratoriam recipiebat»), работал до глубокой ночи, а затем переходил на другую, предназначенную для спанья (suet. aug. 78. 1). Овидий в ссылке с грустью вспоминал «привычную кроватку», на которой он когда-то писал «в своих садах» (tr. i. 11. 37). Позу человека, занимающегося на такой «кроватке», представляли себе обычно так: лежит на левом боку, подтянув правое колено; на колене держит свиток или дощечки. Лямер справедливо указал, что такое положение вовсе неудобно для занятий; таблички держали в левой руке, как это делают и посейчас ученики в мусульманских школах, и занимались полусидя, полулежа (H. Lamer. Р. – W. – К., 23 Hb, 1924. Ст. 1099—1108).

66

Богатый Микион заказывает себе обеденные ложа с ножками из каменного дуба (ter. adel. 585).

67

Изображение этой кровати см.: G. Richter. Ancient Furniture. Oxford, 1926. Рис. 309—310; I. Overbeck. Pompei4. Leipzig, 1884. Рис. 228; А. Маи. Pompei2. Leipzig, 1908. Рис. 206. Дерево совершенно обуглилось, но настолько хорошо сохранилось, что можно было восстановить всю кровать по античному оригиналу; в изголовье вставлена деревянная панель – это был излюбленный у италийских столяров способ разнообразить монотонную поверхность доски; по краям изголовье обито бронзовыми полосами. Изогнутую плоскость подлокотника обрамляют выступающие края.

Деревянное изголовье одной кровати украшено было пятью прямоугольными панелями (I. Overbeck. Указ. соч. Рис. 225); изголовье другой выложено узором из костяных пластинок; прямые линии перемежались листьями. Нигде мы не встречаем указаний на пользование ширмами; для них нет даже названия, и, однако, в Помпеях ширмы нашлись. Они состоят из трех частей; каждая из них представляет собой основательную деревянную раму, которая делится такой же крепкой поперечиной на две половины. Каждую из этих половинок тонкие деревянные палочки (две вертикальных и три горизонтальных) разбивают на 12 равных квадратов, и каждый квадрат пересекают по диагонали две еще более тонкие деревянные палочки. Переплет этот был затянут с задней стороны плотной материей (I. Overbeck. Указ. соч. С. 423—424 и рис. 224). Овербек настаивает на том, что ширмы эти ставили в спальнях возле кроватей. Может быть, из них составляли перегородки в комнатах?

68

Это ложе было ошибочно восстановлено как bisellium (двойной табурет, на котором в муниципиях имели право сидеть в общественных местах лица почтенные – honore biselliato; преимущественно честь эту оказывали августалам). См.: W. Amelung. Das Capitolinische «Bisellium». RM, 1902. T. XVII. С. 269—276.

69

См.: E. Briiio. Tombe dell'epoca Romana. Not. d. Scavi, 1903. C. 445 – 459. Рис. 17, 19, 19a-b-c, 20-27.

70

См.: G. Richter. Указ. соч. Рис. 315.

71

В Норчии (древняя Нурсия в Самнии) найдено погребальное ложе подобного же типа, все в обломках и отдельных кусочках. Путем долгой и кропотливой работы итальянскому археологу Паскви удалось восстановить его, причем ясной стала техника изготовления таких костяных ножек. На толстый железный прут надевали выточенные из дерева знакомые нам геометрические тела, на которые затем наклеивали вырезанные соответственно данной фигуре тонкие костяные пластинки. От этих деревянных частей ничего не уцелело, и Паскви восстановил их формы и размеры по костяным пластинкам разного вида и разной длины, которые во множестве найдены были в той же самой могиле. Панель была украшена, так же как и в нью-йоркском экземпляре, львиными мордами по концам; в середине находились бюсты крылатых женщин (A. Pasqui. Di un antico letto di osso scoperto in una tomba di Norcia. Monumenti antichi, 1892. V. I. С 233—244, табл. I-II).

72

Мнение, что древние не знали мягкой мебели и только застилали жесткую мебель переносными мягкими вещами, оказывается, следовательно, ошибочным.

73

Слово cartibulum встречается только у Варрона и в Глоссариях, которые Варрона списывают. По мнению одного лингвиста, cartibulum возникло из carto-tabulum; в carto корень тот же, что в cortina – «котел»; cartibulum, следовательно, «стол для котлов». См.: I. Collart. Varron de lingua latina. Paris, 1954. С. 226.

74

Изображения таких столиков см.: G. Richter. Указ. соч. Рис. 324; H. Lamer. R

75

Раздвижные столики см.: G. Richter. Указ. соч. Рис. 322.

76

Это thuia articulata vahl-tetraclinis articulata mast. = callitris quadrivalvis rich. Это дерево высотой от 5 до 15 м, с очень пахучей древесиной, которая не гниет. Поэтому его смешали с кедром:

77

Столы эти так занимали внимание современников Плиния, что он оставил о них целую справку: «…доселе существует стол Цицерона, который он при своей бедности и – что еще удивит сильнее – в те времена купил за 500 000 сестерций. Упоминается стол Азиния Галла, стоивший 1 000 000 сестерций. Продано было два стола, принадлежавших царю Юбе: цена одному была 1 200 000 сестерций, другому – немного меньше. Недавно во время пожара сгорел стол из дома Цетегов, за него было заплачено 1 300 000 – цена латифундии, если бы человек предпочел купить за такие деньги землю. Самым большим из существовавших доныне был стол мавританского царя Птолемея; он состоял из двух полукружий, имел в диаметре 4 1/2 фута, а толщиной был в 1/4 фута; еще чудеснее искусство, соединившее его половинки столь незаметно, что сама природа не сделала бы лучше. У Цезарева отпущенника Номия стол, названный его именем, состоял из одного цельного куска; ширина его равнялась 4 футам без 3/4 унций; такой же толщины была и ножка. Следует в данном случае упомянуть, что у императора Тиберия стол шириной в 4 фута без 2 1/4 унций, а толщиной только в полторы унции был покрыт фанеркой из этого дерева, тогда как у его отпущенника Номия имелся роскошный стол» (Pl. XIII. 92-94). Азиний Галл – сын Азиния Поллиона; умер в 33 г. н.э.; знаменитый оратор. Юба II, царь Мавритании, часто упоминаемый Плинием; его коллекции художественных предметов пользовались широкой известностью. Наиболее известен из Цетегов Корнелий Цетег, сообщник Катилины, приговоренный к смерти в 63 г. до н.э. Птолемей – сын и наследник Юбы (18-40 г. н.э.). Римский фут – 29.57 см. унция – 2.46 см.

78

Изображение такого сундука см.: G. Richter. Указ. соч. Рис. 341; H. Blumner. Das Kunstgewerbe im Altertum. Leipzig – Praga, 1885. С. 64. Рис. 28. Их делали из бука, кипариса, липы. Шкафы держали у себя в мастерской ремесленники, чтобы прятать в них свой товар (G. Richter. Указ. соч. Рис. 343 – фреска из Геркуланума с эротами-сапожниками); ученый складывал в них свои свитки (G. Richter. Указ. соч. Рис. 344). Такой же высокий узенький шкаф с полочками стоит в мастерской эротов, занятых приготовлением ароматных эссенций (G. Richter. Указ. соч. Рис. 340 – фреска из дома Веттиев в Помпеях). В усадьбе под Боскореале стоял шкаф совсем современного вида с двойными дверцами и панелями (H. Blumner. Rростой изящный переплет; внизу имеется четыре ящичка; высота шкафа 2.18 м, ширина 1.35 м (см.: М. Е. Сергеенко. Помпеи. М.; Л., 1949. Рис. 63).

79

Принимаю конъектуру Фридлендера (L. Friedlander. Martialis Epigrammata. Leipzig. 1886. V. II. С. 237).

К главе четвертой

80

«tunicam piiis» – трудно решить, что имел в виду Катон: тунику длиной в 3 1/2 фута (88.4 см) или тунику, на которую пошло 3 1/2 фунта (1 кг с лишним).

81

См.: L. Heuzey. Histoire du costume antique. Paris, 1922. С. 227—229, – это самая вразумительная и подробная работа о римской тоге.

82

Ученые, позднее интересовавшиеся бытом древнего Рима, различали три вида этой обуви.

1) Mullei: красного цвета (название свое они и получили от mullus – рыбы-краснобородки), на высокой подошве, с костяными или медными маленькими крючками; башмак зашнуровывали ремнями, которые пропускали под эти крючки, от одного к другому, как это делают и сейчас. Такие башмаки носили древнейшие цари Лация и основатель Рима Ромул (Isid. XIX. 34. 10; Fest. 129; Zonara, VII. 4). Их надел и Цезарь (Dio Cass. XLIII. 43. 2).

2) Calcei patricii: их имели право носить первоначально сенаторы патрицианских родов. Что это были башмаки особого вида, явствует из рассказа о Марии, который после триумфа над Югуртой, явился в сенат в одежде триумфатора и патрицианских башмаках, которые ему, как плебею, носить не полагалось (Liv. per. LXVII; Plut. Mar. 12). В эдикте Диоклетиана эти башмаки оцениваются в 150 динариев, а сенаторские – в 100. На них над лодыжкой нашивалось костяное украшение в виде лунного серпа; толковали его как цифру С = 100 (сенаторов-патрициев первоначально было сто). На статуях этой lunula (лунного серпа) нигде нет. В древнейшие времена эти башмаки были красного цвета, позднее – черного (Isid. XIX. 34. 4).

3) Сенаторские башмаки: что они были черного цвета, это несомненно; чем они отличались от патрицианских, об этом не говорят наши литературные источники, и на основании изобразительных памятников ничего не заключишь. Так как наши авторы их путают, то, надо думать, разница между теми и другими, была невелика.

83

Схолиаст к Персию, например, утверждает, что birrus – это только другое название лацерны; Августин и Сульпиций Север их различают; Плутарх отожествлял лацерну с хламидой.

84

Апулийская порода выведена была, по-видимому, от скрещивания италийской северной овцы с греческой тонкорунной породой, которую разводили в Южной Италии. См. мои «Очерки по сельскому хозяйству древней Италии». Изд. АН СССР, М.; Л., 1958. С. 143 144 и примечания к ним.

85

Плиний рассказывает, что отец его помнил, как gausapae появились; при нем самом в моду вошло сукно, ворсистое с обеих сторон (viii. 193). Выделывали его в окрестностях Патавия (str. 218; mart. xiv. 152).

86

bombyx – это продукт шелковичного червя, живущего в Передней Азии. Кокон его не наматывают, а после того как оттуда вылетит бабочка, счесывают и прядут; окраска нитей желтая. Шелк этот грубее китайского.

87

Первое упоминание о настоящем китайском шелке мы найдем у Горация (epod. 8. 15: «serici pulvilli»). В Риме о происхождении этого шелка имели представление смутное: Вергилий явно смешивал его с bombyx, когда писал, что шелковые нити свисают с ветвей и китайцы (seres) их снимают, счесывая (georg. ii. 126). Сервий в своем комментарии к этому месту повторил ошибку Вергилия. Плиний тоже ошибочно считал одинаковой технику изготовления китайского шелка и bombycina.

К главе пятой

88

Н. Ясный (N. Jasny. The wheats of classical antiquity. Baltimore, 1944. C. 56) напрасно считает, что Катон давал своим рабам не пшеницу, а двузернянку «полбу». Катон отчетливо различает оба растения и не смешивает их названия.

89

Так назывался низший дешевый сорт гарума.

90

Это был острый рыбный соус, который приготовляли таким образом мелкую, но дорогую рыбешку клали в чан, крепко ее засаливали и оставляли стоять на солнце месяца 2-3, часто и тщательно перемешивая содержимое чана. Когда весь засол превращался в густую массу, в чан опускали большую корзину частого плетения; в нее постепенно набиралась густая жидкость – это и был гарум. О химическом процессе, происходящем при этом способе приготовления, и о сходстве гарума с нуок-мам, обычной приправой к овощам и хлебу у жителей Вьетнама, см.: P. Grimalet, Th. Monod. Sur la v

К главе шестой

91

Не следует, конечно, думать, что за обедом неизменно велась серьезная и поучительная беседа. Сам Гораций вспоминает болтовню городских застольников о том, как танцует знаменитый мим Лепос и какие бывают у богатых людей дома и усадьбы (hor. sat. ii. 6. 71-72).

92

Плутарх говорит, что место это предназначалось для консула, потому что здесь было удобнее подойти к нему по какому-либо государственному, не терпящему отлагательства делу (quaest, conv. i. 3, p. 619 c).

93

Колумелла оставил рецепт приготовления этого напитка: на урну (13.13 л) свежего виноградного сока брали 10 фунтов (римский фунт – 327 г) меду, взбалтывали эту смесь, вливали ее в бутылку, замазывали ее гипсом и ставили на чердак. Через 31 день бутылку открывали, переливали, процеживая содержимое, в другую бутылку и, замазав, ставили ее «в дым», т. е. в такое помещение, куда проходил дым (xii. 41). Брали вместо виноградного сока и вино. У Горация Ауфидий смешивает мед с «крепким фалерном» (sat. ii. 4. 24), и Макробий (sat. vii. 12. 9) приводит поговорку, что для хорошего mulsum надо брать свежий гиметский мед и старый фалерн. Плиний писал, что полезнее всего этот напиток, если брать для него старое вино, так как «оно легче всего растворяется с медом, чего со сладким соком никогда не бывает» (xxii. 113).

94

О кладе из Гильдесгейма см.: E. Pernice и F. Winter. Das hildesheimer Silberfund d. Museum zu Berlin. Berlin, 1901; о кладе из Боскореале см.: H. deVillefosse. Tr

95

В древней Италии было много вин. На первом месте ставили обычное фалернское, впервые упомянутое у Катулла (27. 1). Оно было темноватое («fusca falerna», – mart. ii. 40. 6), хорошо сохранялось. «Средний возраст» его считался с 15 лет (pl. xxiii. 34). Оно было крепким: это единственное вино, которое, по свидетельству Плиния, горело (xiv. 62). Высоко ценилось цекубское; лозы, дававшие его, росли среди Понтинских болот (pl xvi. 31). Виноградники эти почти исчезли после прорытия Нероном канала между Остией и Байями (tac. ann. xv. 42; suet. nero, 31. 3). Один из лучших сортов давали виноградники с горы Массик; вино с Массика ставили наравне с фалерном. Превосходным было вино из аминейских лоз, которые разводили около нынешнего Сорренто.

К главе седьмой

96

Вот как распределялись бани по районам Рима в iv в. н.э.:

I район – 86 бань

II район – 85 бань

III район – 80 бань

IV район – 65 (или 75) бань

V район – 75 бань

VI район – 75 бань

VII район – 75 бань

VIII район – 86 (или 85) бань

IX район – 63 бань

X район – 44 бань

XI район – 15 бань

XII район – 63 бань

XIII район – 44 (или 66) бань

XIV район – 86 бань

97

Очень хорошо сохранилась маленькая баня (немного больше 100 м2) в Кервенте (Англия), раскопанная в 1855 г., с гипокаустом, парной и обычными четырьмя помещениями для мытья – холодный бассейн, раздевальня, теплый предбанник и баня (Archeologia, 1856. Т. XXXVI. Part 2. С. 432). В Африке по дороге из Константины в Сетиф найдены были остатки частной бани, принадлежавшей некоему Помпейану, владельцу огромного имения. Баня эта занимала больше 800 м2 (Mтая стена разделяла их на две совершенно симметричных половины: одна, вероятно, предназначалась для мужчин, другая – для женщин. В самых больших из помещений находились, почти заполняя их, бассейны с горячей водой из местных целебных источников (см. план D-S. Т. I. С. 661. Рис. 766). О банях в Аквинкуме (возле Будапешта) см.: I. Szilagy. Aquincum. Budapest, 1956. С. 38, 39, 84 и примеч.

98

В Риме бани запирались с наступлением темноты, но во время поздней империи это правило было отменено, и Александр Север даже жертвовал масло для освещения бань (hist. aug. alex. sev. 246). Император Тацит восстановил старый обычай, «чтобы ночью не началось какого-нибудь мятежа» (tac. 10. 2). В Помпеях мылись с наступлением темноты, в Випаске бани были открыты для мужчин до позднего вечера. Кто были эти поздние посетители? Праздные гуляки, которые считали, что баня содействует пищеварению, и они, пропотев и вымывшись, опять могут приняться за еду и выпивку? Или люди, дорожившие дневным светом для работы и отправлявшиеся в баню только по окончании трудового дня? Для маленького Випаска последнее гораздо вероятнее, да и для помпейских ремесленников и мелких торговцев трудно было выкроить из занятого дня время на баню. Можно думать, что вечерние часы были как раз временем, когда бани наполнялись трудовым и бедным людом.

99

«Банные воры» составляли в воровском мире особую категорию, специально выделенную и в законодательстве (dig. xlvii. 17; paul. sent. rec. v. 3. 5). Обычно их присуждали на некоторое время к выполнению общественных работ, но иногда отправляли и в рудники. Они неоднократно упоминаются в литературе (cat. 33; plaut. rud. 383—384). Раб Тримальхионова диспенсатора, не усмотревший в бане за одеждой своего господина, умоляет гостей заступиться за него (petr. 30), а в живой сценке из банной жизни, которую Сенека наблюдал из своей квартиры, фигурирует и «схваченный вор» (epist. 66. 2).

100

Кроме этих трех городских бань, в Помпеях были еще банные заведения, принадлежавшие частным владельцам. Недалеко от амфитеатра в 1755—1757 гг. была раскопана и вновь засыпана баня Юлии Феликс, которая сдавалась в аренду. Надпись, оповещавшая об этом, характеризует эту баню как особо изысканную (А. Маи. Pompei. Leipzig, 1908. С. 508). В другой надписи названы «Термы М. Красса Фруги с морскими ваннами и бани с пресной водой. Заведует отпущенник Януарий» (CIL. X. 1063). Плиний сообщает, что М. Лицинию Крассу Фруги, консулу 64 г. (казнен Нероном в 68 г.), принадлежали горячие ключи, от которых «в море подымался пар» (XXXI. 5). Они, следовательно, находились на взморье около Помпей, и вода из них была проведена в бани Красса. В южной части города, в VIII районе, недалеко от Треугольного форума, находились хорошие частные бани, устроенные в начале императорского времени. Они вклинились между другими домами; часть одного из прилегавших домов была отведена под них. В банях имелись все обязательные для общественных бань отделения: из аподитерия можно было пройти в фригидарий с большим бассейном (глубина 1.35 м), к которому спускались по трем ступенькам, обложенным мрамором. По другую сторону аподитерия находился тепидарий, обогревавшийся горячим воздухом; в стенах сохранилось несколько костылей, которыми укреплялись tegulae mammatae. В северо-восточном углу имелся душник, через который тепло шло непосредственно от печки. В кальдарии стояла ванна, а в нише находился, как обычно, душ. Перед банными помещениями была палестра, и хозяин бань, чтобы сделать ее просторнее, уничтожил окружавший ее раньше с двух сторон портик. С обеих сторон палестры были расположены две раздевальни, где оставляли одежду желающие поупражняться на палестре. На палестру же выходили две экседры; отсюда удобно было смотреть на то, что там происходит. Хозяину бань принадлежала и маленькая харчевня, торговавшая едой и напитками (RM. 1888. Т. III. С. 194—205. План, табл. VII; Not. dei Sc., 1889. С. 115—122). Через дом от этих бань находились другие, принадлежавшие тоже частному владельцу и открытые для публики (RM. T. V. 1890. С. 129—138. План, табл. VI; Not. dei Sc., 1893. С. 43—46). Бани эти, как убедительно доказывает М.И. Ростовцев, были женскими (М.И. Ростовцев. О новейших раскопках в Помпеях. ЖМНП, 1894. Январь. С. 115. Февраль. С. 144).

Комфортабельные бани появились в Остии только после проведения водопровода при Калигуле. О числе и характере Остийских бань времен ранней империи можно будет судить, когда археологи дойдут до слоев, лежащих ниже. Найденные бани относятся ко II в. н.э.; среди них первое место принадлежит трем термам, построенным, надо думать, на императорские средства. Кроме них, имелось еще по крайней мере одиннадцать банных заведений, открытых может быть, городом, а может быть, частными предпринимателями: нет ни эпиграфического, ни литературного материала, который позволил бы разрешить этот вопрос.