Чем дальше взводы продвигались по ангару, тем плотнее становился дым. Наконец, они были вынуждены войти в сплошную пелену и практически продвигаться на ощупь. Валетов медленно шел вперед, выставив впереди себя руки. Есть! Кого-то нащупал. Нет, нет, просто ящик. Ящичек. Не человек. Может, это и хорошо. Куда забрел? Еще какой-то ящик. А вот вроде стена. Вот угол между ящиком и стеной.
      – А-а-а!
      Организаторы мероприятия не пожалели дымовых шашек и так окурили середину помещения, что на самом деле становилось страшно. Если бы противогаз был плохо подогнан, можно было просто-напросто задохнуться.
      Когда топот ног стих и солдаты были вынуждены идти вперед намного медленнее, сверху донесся животный визг. Резинкин, услышав возглас, поднял голову, но разглядеть в дыму хоть что-то оказалось невозможным. Может, птичка надышалась.
      Услышав радостную немецкую речь, Простаков, не будь дураком, сообразил, что фрицы откопали какого-то мужика под ящиками. Когда они его вытаскивали наружу, тот безудержно матерился и предлагал всем сваливать отсюда подальше. Тем временем дымовые шашки прогорали и туман начал развеиваться. Резинкин подошел к Лехе.
      – Слушай, надо открыть ворота на противоположной стороне, тогда все это вытянет побыстрее.
      – Да ты видел, какой ангар? – возразил Леха. – Один не ходи. Идти метров триста до той стороны. Мы должны внимательно осматривать каждый угол.
      Поняв правоту Лехиных слов и слушая теперь уже радостные вопли англичан, которые тоже кого-то откопали, русские, забравшись несколько вперед, рассредоточились в ядовитом тумане и начали поиск «пострадавших».
      Леха медленно пошел в глубь гигантского сооружения, забрав немного в сторону, и рядом со стеной под длинным столом нашел скрючившееся тело в фуфайке и в новеньком противогазе.
      – Эй, мужик! – позвал Леха и толкнул рукой без движения лежащего человека.
      Тело вздрогнуло, повернулось к нему, и Алексей увидел ошарашенные красные глаза, которые были наполнены ужасом.
      – Привет! – поздоровался здоровяк. – Слушай, чего это с тобой? Боишься?
      – Уходите отсюда, – бормотал дядька, будучи абсолютно перепуганным. – Уходите. Они агрессивные и реагируют на шум. Уходите, иначе сейчас с вас сорвут противогаз, и вы задохнетесь.
      – Да что здесь такое? – не понимал Леха, с силой выдергивая человека из-под стола.
      – Витек! – позвал Простаков.
      Витек был тут как тут.
      – Смотри, мужик советует нам сваливать.
      – Уходите! Здесь их полно! – ошарашенные глаза блестели под стеклами противогаза.
      Подошли два разведчика Бекетова и повели его к выходу.
      – Он чего-то не в себе, – Леха сопроводил передачу «добычи» вялым комментарием.
      Сверху снова донесся визг и разлетелся по ангару гулким эхом. Леха покрутил головой.
      – Кошка, что ли, визжит где-то в стороне, – Резина тоже разглядывал сетку из балок под потолком, поддерживающих покатую крышу.
      – Кончается от яда, – согласился Леха.
      Переправив одного «пострадавшего», Простаков с Витьком пошли дальше.
      – Вон, смотри! Еще один, – позвал Витек и подбежал к ящику, рядом с которым из рукава старого коричневого пальто торчала рука. Приблизившись, он в недоумении увидел, что эта конечность принадлежит не человеку, а обезьяне, и не пальто это вовсе, а шерсть.
      Леха остановился рядом с замершим животным.
      – Какого черта!
      – Надышалась, – Леха опустился перед обезьянкой на колени. – Давай ее тоже вытащим.
      – Ты чего, дурак? Мы людей ищем! – отступил на шаг Резинкин. – Правильно те мужики орали, чтобы мы отсюда сваливали. – Тут обезьян полно. Это они орут под крышей! Ты понял!
      Словно в подтверждение слов Витьки крик наверху усилился.
      – Это она от дыма, – поставил диагноз Леха.
      В следующее мгновение откуда-то с той стороны ангара послышалось злобное рычание. Услышав знакомые звуки тайги, Простаков поставил невероятный диагноз:
      – Тигр?!
      Приглядевшись к валявшейся на полу обезьянке, он увидел, что горло ее перегрызено, и она лежит в луже крови.
      – Мужики! Это зверинец какой-то! – кричал Простаков. – Отходим! Все отходим к воротам!
      Орать не имело смысла, так как рык услышали абсолютно все, и сейчас вся рота, принимавшая участие в поисках, выходила из ангара. Причем делалось это все очень быстро и хаотично. Взводники, наблюдая у ворот, как их подчиненные с большим энтузиазмом покидают зону учений, бросились с расспросами к своим.
      Сорвав с головы противогаз, Простаков подбежал к лейтенанту Бекетову:
      – Там обезьяны и, похоже, тигр в глубине ангара.
      Старший лейтенант поглядел внимательно в глаза Лехе и, к сожалению, не увидел в них искорки сумасшествия. Дым здесь абсолютно ни при чем.
      – Под потолком одна лохматая прыгает и визжит, – подтвердил Валетов.
      – Ты сам видел? – лейтенант никак не мог въехать в ситуацию.
      – Мы слышали. Точно. – Леха размазывал пот со лба по рукаву защитного плаща.
      Три мужика, которых вытащили наружу, тряслись от страха. Двое дрожащими пальцами вставляли себе в рот сигареты. Поскольку люди-то были русские, то и разговаривать с ними пришлось Бекетову и Стойлохрякову.
      Выяснилось, что сегодня утром, часов в пять, все те, кто должен был исполнять роль пострадавших, исправно прибыли на место. В пять десять тридцать рабочих предприятия, одетые в новенькие фуфайки и штаны, вошли в ангар, нацепили на себя противогазы и как ни в чем не бывало, разбившись на группки, начали забивать козла. Из-за хруста костяшек, похоже, они не слышали перемещения животных, которых в ангаре оказалось непонятным образом очень много. Но когда начались учения и внутрь полетели дымовые шашки, поднялся страшный визг. Те зверюги, которые могли лазить, поспешили вскарабкаться по переборкам повыше от дыма, а остальные ушли в менее задымленные зоны.
      Стойлохряков, слушая историю про животных, машинально хлопал себя по кобуре с пистолетом. Хорошо хоть, у него есть оружие, а то остальные ничего с собой не брали. Тут и так без несчастных случаев не обойдется. Да вот они уже и начались.
      – Только обезьяны были? – справился он у последнего, у того самого, которого вытащил из-под стола Леха.
      – Какие обезьяны? – Руки мужика тряслись, а слезящиеся глаза лихорадочно бегали по разбившимся на свои взводы и построившимся солдатам.
      – Там тигры, пантеры! Вы туда вглубь дальше не заходили! Там черт-те что! Я такого не видел никогда! Там, кажется, медведь есть! Представляете? А вы туда еще накидали этой херни! Они там взбешены все! Перегрызутся, любого убьют! А-а-а, вы что? – Он повернулся и воскликнул: – Ворота, ворота, придурки, закройте!
      Ворота немедленно были закрыты.
      – Там есть еще люди?
      – Я не знаю! Наши мужики как ломанулись, а я не успел. Если бы я побежал, он бы меня за ногу схватил бы или прыгнул бы на спину! Он же придурок.
      – Да кто придурок? – Комбат тряхнул мужика посильнее.
      – Кошка черная, такая здоровая, начала метаться и людей с ног сбивать! Откуда они появились – я не пойму. Полный ангар тварей...
      Комбат вспомнил сообщение по телевидению о пропавшем зверинце.
      – Не может быть, – пробормотал он и подозвал к себе Бекетова, которому выложил свои собственные предположения.
      Старший лейтенант был неробкого десятка, но зайти в здоровенный ангар, где за каждым углом и закутком тебя может поджидать опасность, он не решался.
      – Пока они внутри, нам ничего не грозит.
      – Да, но необходимо разрешать ситуацию, – Стойлохряков поглядел на часы.
      – Дымовые шашки прогорели семь минут назад. Вскоре дым рассеется, и твари начнут охоту друг на друга. Но самое неприятное то, что мы не знаем, остались ли там еще люди?
      Наконец нашли Мудрецкого, занимавшегося задымлением здания. По его словам, организованно, из нескольких точек внутрь было кинуто то ли десять, то ли двенадцать дымовых шашек, чего для замкнутого помещения более чем достаточно.
      – Ну и как ты думаешь, – спросил Стойлохряков у подошедшего химика. – Там могут выжить те, кто без средств защиты?
      Старший лейтенант Бекетов поспешил напомнить:
      – Все рабочие в противогазах.
      – Да я не рабочих имею в виду! – рявкнул комбат и снова обратился к Юре, ожидая услышать от него что-нибудь полезное: – Если там животные, они выживут?
      – Животные? – не понял биолог Мудрецкий.
      – Там может кто-нибудь выжить, или все в дыму было в таком, что никаких шансов?
      – Да нет, могли, почему. Мы что же, будем своих людей морить? А вдруг у кого с противогазом какие дела... Надо, чтобы все с гарантией было. А тварь выносливей любого человека.
      – Это правильно, – согласился комбат. – Есть еще дымовые шашки?
      – Мы с запасом не брали. Еще штуки две, наверное, осталось. Так, на случай отказа взяли. Это же все со складов списывается. А что такое?
      Комбат ввел Мудрецкого в курс дела. Тот вначале присвистнул, а потом молча выслушивал речь до конца.
      – Значит, в ангаре зоопарк?
      – Да. Только с той лишь разницей, что никаких клеток нету, и думаю, что после твоей дымовой процедуры животные озверели окончательно.
      Как выяснилось, основная масса работяг выбежала через противоположные ворота и успела их закрыть снаружи. Пересчитавшись, мужики выяснили, что внутри осталось двое.
      Простаков, глядя на то, как суетится командование, благоразумно помалкивал об обезьяне с перегрызенным горлом. Резинкин крутил головой по сторонам.
      – Слушай, Леха, а где Фрол?
      Простаков посмотрел в конец строя.
      – Е...
      Выйдя из шеренги, он подошел к старшему лейтенанту и отозвал его в сторону. Бекетов, выслушав доклад, невольно повернул ухо к закрытым воротам и послушал, не доносятся ли оттуда предсмертные крики бедного Валетова.
      – Вы что, как же так? – Стойлохряков был мрачнее грозовой тучи. Ему совсем не улыбалось получить в конце учений части тела солдатика, растерзанного дикими зверями.
      – Надо входить внутрь и вытаскивать его. Рано или поздно звери его найдут и тогда... – Голова Бекетова упала на грудь.
      – Если уже не нашли, – скорбно произнес Леха.
      – Ты же в тайге охотился, – вспомнил комбат. – Думаешь, уже все?
      – Всяко бывает, – пожал плечами Леха. – Но я туда без огнестрельного оружия не войду. Там, по словам мужиков, кроме обезьян, еще и медведь есть. С медведем тяжело. И тигр. Его голосок я сам слышал.
      Весть об оказавшемся в ангаре зверинце быстро разнеслась среди организаторов учений. К складу приехал генерал с переводчицей. Тод Мартин, узнав о случившемся теперь уже в подробностях и поняв, что внутри находятся трое русских, предложил собственную помощь. Генерал хотел было отстранить американца от всего происходящего, но Стойлохряков высказался по поводу Тода положительно, мол, боевой полковник, и к тому же лишний ствол не помешает, а при нем также штатное оружие.
      Со всех руководителей учений набрали еще два пистолета и занялись подбором новобранцев. Кроме комбата, который лично решил разобраться с тварями, и полковника, внутрь также должны были войти Простаков (на правах сибирского охотника) и здоровый немецкий парнишка по имени Дитрих, который, как это выяснилось от переводчицы, всю свою мирную жизнь провел на ферме, где, по-русски говоря, крутил хвосты коровам.
      Только четверо смелых подошли к воротам, готовые стрелять во все, что движется, благо имели еще по запасной обойме на каждый пистолет, но тут перед ними вырос Мудрецкий, задымлявший ангар, и, утерев со лба испарину, предложил немного подождать, пока он не привезет кое-что покрепче, чем дымовые шашки, дабы завалить все живое.
      – Там Фрол, – не выдержал Простаков. – Мы не можем ждать, пока его сожрут.
      Огромная дверь ангара отошла в сторону. Наружу никто не выбегал. Поглядев внутрь, Юра сообщил, что можно и без противогазов.
      Высказав желание двигаться вместе с остальными в глубь помещения, Юра на самом деле очень хотел, чтобы его предложение было отвергнуто. Это он так, для понта дела, мол, я с вами, ребята, но лучше за вашими спинами. Стойлохряков отрицательно покачал головой, и Юрок, облегченно вздохнув, остался с внешней стороны, а внутрь вошла интернациональная команда по уничтожению злостной животины и спасению одного из участников учений, а плюс к нему и двоих рабочих химкомбината.
      Люди сделали несколько шагов и услышали вопль.
      Здоровая гамадрила перепрыгивала с балки на балку и безудержно орала.
      Приглядевшись, Простаков увидел, что наверху находится далеко не одна обезьяна.
      – Их там с десяток, – прошептал он, глядя наверх.
      Полковник наставил ствол вверх, но Стойлохряков опустил его руку.
      – Экономь патроны, Тод. Мы не знаем, что нас ждет дальше. Идем вперед и вытаскиваем всех живых.
      Американец с Дитрихом ни фига по-русски не понимали, но тем не менее он произнес эту команду в большей степени для себя, настраиваясь на главное: вытащить людей, после чего можно выйти из ангара и ждать, пока сюда придут спасатели, звероловы и бог его знает еще кто. Ему труп солдатика не нужен.
      К тому же внутри должно быть еще двое рабочих, но где они и в каком состоянии, неизвестно. Все надеялись на лучшее, но когда, по словам свидетелей, здесь бродят хищники, причем разозленные удушливым газом, то говорить об успехе достаточно жестокого мероприятия – ведь случись что, придется стрелять – не приходилось.
      Боясь нападения, люди двигались плотной группой то влево, то вправо, обходя уложенные штабелями коробки, затянутые брезентом, какие-то установки. Один пригибался к полу, стараясь увидеть или заметить чьи-то ноги или лапы. Другой вставал на цыпочки, оглядывая короба. Так получилось, что Дитрих, когда все переместились в правую сторону, пошел первым. В небольшом закутке стоял ядовитый туман и не рассеивался. Немец попросил жестом Леху прикрыть его, так как они с ним уже успели подружиться, то понимали друг друга неплохо, сам надел противогаз, после чего с пистолетом в руках продолжил движение вперед. Очень скоро под ногами он обнаружил лежащее тело и осторожно потрогал его рукой. Мужик не шевелился.
      – Хей, – позвал Дитрих и потряс его за плечо. На этот раз дядька резко повернулся к нему и увидел перед собою немецкую маску с широким стеклом, которых раньше не встречал, а за ней суровое встревоженное лицо бюргера. Обратившись к нему по-немецки, спросив, все ли в порядке, Дитрих не ожидал, что мужик вздрогнет и башкою ударится о ящик, чем произведет слишком много шума.
      – Ты чего, – разозлился дядька в фуфайке, резко поднимаясь и глядя через маску и стекла своего противогаза в глаза немцу. – Не можешь по-русски ни одного слова сказать?
      Услышав родной голос, Леха также надел противогаз, вошел в облако, и на пару с Дитрихом они вывели мужика из ангара и затем снова скрылись внутри. Дядька постоял на воздухе немного, постоял, сорвал с себя маску, сделал два глубоких вдоха и без чувств рухнул на асфальт.
      А тем временем операция по освобождению заложников продолжалась. Внутри еще один рабочий и Валетов. Леху больше всего интересовала судьба мелкого. Он двигался осторожно, но в то же время быстро и, в отличие от всех троих, не производил практически никакого шума.
      Когда они углубились внутрь метров на пятьдесят, Алексей прошептал на ухо комбату, едва выдыхая воздух:
      – Сейчас уже кто-то у нас за спиной, обошли сзади. Может быть, развернуться, пойти цепью и застрелить гадину?...
      – Нет, пусть ходят. Мы должны держаться группой.
      В центральном проходе ангара тумана не осталось. Следопыты решили обследовать очередной закуток из ящиков и, перейдя на другую сторону, стали искать Валетова и оставшегося мужика. Со страха те могли и под брезент забраться, и в какой-нибудь ящик залезть.
      Никого. Снова вышли на центральный проход и остолбенели. Метрах в ста от них спокойно, прямо посредине, стоял здоровый медведь. Пасть его была окровавлена, но чем он перекусывал, оставалось пока загадкой.
      Обезьяна, бесившаяся где-то под потолком, стихла, но никто не замечал наступившей тишины. Слева Леха увидел клетки зверинца. Теперь всем стало понятно, каким образом животные оказались в помещении. Кто-то недобрый завез сюда все вагончики, поставил их, а затем пооткрывал клетки и смотался. Приготовив таким образом неприятный сюрприз для участников учений. Мероприятие превратилось в опасный конфуз! Как бы оно не переросло в несчастный случай. Вот по морде медведя не скажешь, что все замечательно.
      – Не обращайте внимания, – вяло произнес Алексей, и они снова перешли на противоположную сторону и продолжали смотреть под стоящими столами и закрытыми полиэтиленовой пленкой новенькими станками и химическими установками по производству каких-то веществ, но никого не нашли. Леха скрылся на мгновение за большим ящиком и вернулся оттуда, держа резиновой черной перчаткой маленькую ножку обезьянки. Бросив ее на пол, он не добавил приятных эмоций. Единственным положительным моментом было то, что они прошли уже треть, а на них никто не нападал. Воздух стал намного чище, и теперь во рту даже не першило.
      – Может, позвать его? – предложил Стойлохряков.
      Простаков согласился.
      – Фрол! Фрол! – Услышав имя потерявшегося русского, Тод Мартин и Дитрих тоже стали звать Валетова.
      Тишина постояла, постояла да и оборвалась звоном стеклотары, катящейся по полу. Как раз между продолжавшим стоять медведем и экспедицией смерти вышел полупьяный мужик. Судя по тому, что он был одет не в черную фуфайку, а в старый вязаный свитер и зеленые штаны, а ноги его были обуты в кроссовки, он никак не относился к тем, кто играл роль пострадавших.
      – Мужики, – радостно протянул он, – я никогда так не напивался, – продолжал он, приближаясь. – Вы не представляете, что только не слышал я сегодня ночью: и кричит кто-то, кто-то мычит, и даже какие-то козлы мерещились. Ходят мимо. Представляете? – Он подошел к ничего не понимающему и скованному от напряжения полковнику и чмокнул его в щеку.
      – Ай’м нот андыстенд, – сообщил тот.
      – А, англичанин, что ли? – С перепоя мужик оглядел остальных. Что, никто по-русски не понимает?
      – Я понимаю, – вызвался Стойлохряков. – Иди отсюда. Вон там дверь. А ну-ка, погоди, – остановил он мужика, когда тот уже двинулся в указанном ему направлении. – Ты тут никого не видел?
      – Никого, – пожал он плечами. – А чего случилось? Я здесь со вчерашнего вечера. Тяжело мне, мужики, вы извините, сушняк долбит...
      Дядечка ушел.
      – Ну что, будем дальше орать? – спросил Простаков у комбата.
      – Давай. Толк есть. Видишь, один выполз.
      – Да это не наш.
      – Наш не наш. Тоже человек.
      Стойлохряков пошел первым. Он двигался вдоль стены из коробок и подходил все ближе и ближе к стоящему как вкопанный медведю. Леха поспешил остановить комбата и предостеречь его, чтобы он не приближался ближе. Стойлохряков в знак понимания решил с Лехой переглянуться и стал медленно поворачивать голову и тут глаза в глаза встретился с желтыми зрачками кошки. Огромная пантера застыла, как изваяние, прямо на ящиках.
      Комбат инстинктивно начал убирать голову назад, но удар мощной лапой по голове сбил его с ног. На его счастье, кошка не решилась спрыгнуть вниз с ящиков для того, чтобы начать терзать оглушенного подполковника. Тод мгновенно вскинул пистолет на шум и, увидев мишень, не пожалел трех патронов для того, чтобы убить животное.
      Услышав выстрелы, медведь шуганулся куда-то под прицепы, а трое мужчин собрались в плотную группу и ждали, пока комбат придет в себя. По щеке у Стойло-хрякова текла кровь. Тод поглядел и сказал лишь одно: «О’кей», что несколько успокоило подполковника, изредка прикладывавшего к ране платок.
      – Надо мне уйти, – сообщил он.
      – Не ходи, – предостерег Леха. – Пьяный уйдет отсюда. От него воняет так, что ни одно животное не подойдет, а тебя могут взять.
      Это «взять» настолько вселилось в подсознание комбата, что он перестал капризничать. Пошли дальше. В середине ангара стояли те самые клетки, из которых были выпущены животные, а в одной из них нашли неподвижно лежащее тело большого белого козла с высокими витыми рогами. Он был настолько стар, что просто побоялся, видимо, спрыгнуть вниз, и смерть застигла его на месте. Просто убили, даже не отобедали.
      Леха, поглядев на проделанную работу, поделился собственными соображениями:
      – Утром хищников не заметили, потому что они за ночь здесь уже успели объесться и попрятались. Вероятно, все достаточно ленивы и не станут бросаться, если им не угрожать.
      Они стояли среди клеток похищенного зверинца и озирались по сторонам. Леха оставил мертвого козла в покое и выпрыгнул из клетки на бетонный пол. После стрельбы по пантере остальное зверье явно зашугалось в укромные уголки и вряд ли сразу покажет нос.
      Неожиданно из-под колес одной из платформ, на которой была установлена клетка, показалась знакомая всем с детских лет по книжкам кошачья морда, увенчанная огромной пышной гривой. Старый самец подлез под колеса и медленно выбирался к людям. Хотел ли он кушать? Это оставалось большим вопросом. Если медвежья морда была вся в крови, то этот кошачий или не успел ночью позабавиться с выпущенными неизвестными уродами животинками, или же принял гигиенические процедуры и теперь выглядел чистеньким и опрятным. Но, несмотря на свою привлекательную и милую внешность, которой лучше любоваться на экране телевизора, он сделал еще несколько шагов и оказался на расстоянии всего в десять-пятнадцать метров от наших героев.
      Все четверо забыли о происходящем вокруг и направили четыре пистолета в сторону животного. Не нужно быть великим зоологом, для того чтобы сообразить, что данное расстояние при желании лев преодолеет за секунду, после чего набросится на того, кто ближе. Единственным спасением может быть только возраст хищника. Все-таки для зверинцев не выбирают юнцов. Обычно это те, кто всю свою жизнь провел в каком-нибудь цирке, а затем уже стал стар для того, чтобы выходить на арену. Животное отправляют на пенсию, и оно продолжает свою жизнь в длительных поездках по России, зарабатывая собственным неповторимым обликом на кусок мяса.
      Зверь злобно зарычал и сделал шаг вперед. Леха плавно нажал на курок – щелчок, никакого выстрела. Он спохватился и с ужасом глядел на приближающуюся огромную кошку. Времени на то, чтобы разобраться с неисправностью, не осталось.
      Почему же не стреляют остальные? Простаков оглянулся и увидел, что никто не в состоянии нажать на курок.
      Стоят с открытыми ртами и наблюдают, как к ним приближается смерть. Не в силах ничего предпринять, Леха заорал что было мочи простое «А-а-а!», которое, разлетевшись по огромному ангару, заставило вздрогнуть застывших рядом с ним стрелков, и они, наконец, открыли огонь.
      Проблемы на самом деле были не с механизмами, а с человеческими мозгами. Ужас парализовал спасателей, и для того, чтобы опомниться, им необходим был какой-то толчок. В конечном счете Леха своим воплем его и обеспечил.
      Лев по инерции бежал на своих противников, но, нашпигованный пулями, упал, не долетев до ног Дитриха всего один метр, и последнее расстояние он просто проскользил по полу. Мохнатая лапа коснулась ноги немца. И он, поморщившись, сделал шаг назад.
      Простаков, передернув затворную раму и убрав дефектный патрон, подошел и произвел контрольный выстрел в голову.
      – Так лучше, – согласился комбат и огляделся. – Ну что? Где мы будем искать двоих работяг и нашего Валетова?
      Обилие пустых клеток говорило о том, что приключений в ангаре для четверых смельчаков заготовлено предостаточно. Они шли все дальше, и, наконец, шорох ног стал перемежаться с кудахтаньем и чириканием.
      Пройдя еще несколько метров, Алексей увидел, как на огромном подоконнике расселась пара десятков экзотических птиц. Куры с петухами держались несколько обособленно от голубей, а пара огромных орлов сидела в непосредственной близости от возможной добычи, но не атаковала. Странно было наблюдать за этим птичником, сбившимся в одну единую стаю. Можно было даже предположить, что и клетки птиц находились одна рядом с другой, и все уже настолько привыкли к запаху соседей, что сейчас он особо-то и не раздражал. Казалось, животные не знали, как себя вести, будучи выпущенными, если не на свободу, то в более просторный вольер.
      Простаков неудачно ширкнул ногой, и вся умиротворенная картина развалилась. Чирикание, кудахтанье и покряхтывание смешались в воздухе. Стая взорвалась. Птицы принялись летать, носиться по ангару, издавая недовольные вопли.
      Перестав пялиться на пернатых, Алексей увидел внизу мужика, повернувшегося лицом к стене и закрывшегося фуфайкой с головой. Он был явно жив. Его выдавала мелкая дрожь в теле и вялое постукивание об пол одной из ног. Вся его одежда была усыпана белым пометом, и он производил впечатление некоего существа, обладающего пятнистой окраской. Контуры его тела казались размытыми, так как цвет засохших птичьих испражнений соответствовал молочному фону нескольких коробок, стоящих рядом.
      Леха стал подходить ближе. Услышав шаги, мужик обернулся, и его бледное лицо начало светиться от счастья.
      – А я думал, это пришли за мной, – шептал он, быстро поднимаясь. – Я думал, это гепард. Вы знаете, он такой шустрый. Я видел, как он ловил одну обезьянку. Это же ужас. Вы не представляете. Он потом ее ел.
      Мужик сел на колени и стал истерично смеяться, глядя, как к нему подходят остальные из вошедшей в ангар четверки.
      Комбат подсел к часто моргающему и плачущему от счастья дядьке и, поглядев в его серые перепуганные глаза, спросил о Валетове.
      – Его забрали, – тут же сообщил мужик.
      – Кто?! – выкрикнул Леха.
      – Они, – после чего дядька показал указательным пальцем наверх.
      Все подумали, что он просто рехнулся, и это означало, будто душа Фрола отправилась на небеса.
      Рычание и визг прервали разговор. Все прислушались, пытаясь определить направление.
      – Вэа.
      – Там, – перевел комбат, показывая в ту же сторону, что и Тод Мартин.
      Все пятеро кинулись бежать. Обогнув пару здоровых железнодорожных контейнеров с оборудованием, они увидели страшную картину: медведь с тигром сцепились друг с другом, а на заднем плане стоял еще один из потерянных рабочих. Выходит, не двое их внутри, а трое плюс алкашик. Эх, Валетова бы найти!
      Работяга стоял рядом с металлическим ящиком, словно футболист в стенке, защищая двумя ладошками самое уязвимое место.
      Как только люди появились, животные прекратили драку, отступили друг от друга на несколько метров и глядели на подошедших людей с пистолетами.
      Мужик, продолжая охранять собственную заповедную зону, улыбнулся и прошептал:
      – Помогите.
      Полковник коснулся рукой Дитриха и показал ему на тигра, а комбат вместе с Лехой взяли на прицел медведя. Дальше последовали хлопки, кошачий визг и рычание. Животных достаточно быстро и умело завалили, после чего посмотрели на оставшийся боезапас, а один спасенный рабочий обнимал другого.
      – Напьюсь, Санек, – клялся один, целуя в губы второго, продолжающего стоять около жестяного ящика и не стремившегося быстренько покинуть злостное место по одной простой причине – затекли ноги. Мочой затекли.
      А покрытый птичьим пометом пролетарий продолжал:
      – Саня, два литра самогона. Саня, ты представляешь, что это? Саня.
      Наблюдая за тем, как заложники радостно обнимают друг друга, комбат улыбался, и ему казалось, что и Тод Мартин несколько оттаял. Но шум, донесшийся сверху, заставил их снова собраться и вскинуть стволы в воздух.
      Задрав голову, Алексей замер: на длинной огромной балке, идущей от одной стороны ангара к другой и перевязывающей крышу для придания ей большей прочности, сидели несколько обезьян, точнее, они там не просто сидели. Потому что вся стая, особей восемь, находилась в непрерывном движении, видимо, перепуганная раздавшимися выстрелами. Все приматы смотрели с любопытством сверху вниз и, увидев, что активные действия закончились, снова начали пристраивать свои красные попки на металл.
      – А-а-а, – хрипло протянул мужик, покрытый пометом, и вытянул вверх руку.
      Перехватив направление, все увидели огромную обезьяну, сидящую у основания балки, по которой бегала вся стая. Но самое интересное заключалось не в самой обезьяне, а в том, кого она посадила между ног и крепко придерживала своими руками, изредка залезая в не слишком пышную шевелюру и ковыряя в ней черным пальцем.
      Валетов за прошедший час умирал раз пять и воскресал заново, когда здоровая ловкая мамаша переносила его с одного места на другое, все время удаляясь от вошедших в ангар военных. Глядя на стоящих внизу своих, Фрол не решался и пикнуть. Зато Леха внизу принялся выражать эмоции, никого не стесняясь.
      – Вот это ты себе подружку отыскал! – кричал снизу вверх Простаков.
      Обезьяна, пугаясь столь мощного голоса, прижимала к себе своего «детеныша» и, нервничая, что проявлялось в судорожном прощупывании ребер Валетова, поглядывала вниз, изредка показывая огромные зубы, увенчанные семисантиметровыми клыками.
      – Мужики! – пропищал Валетов, и тут же обезьяна, словно игрушку, сорвала его с насиженного места и потащила, придерживая одной рукой, на середину огромной балки.
      Между Валетовым и землей и так было около двадцати метров, а теперь еще он оказался не с краешка, около идущих вверх листов крыши, что как-то еще успокаивало психику, а непосредственно на середине. И вокруг него, за исключением заботливой мамы, пустота.
      – Прекрати орать! – спохватился Стойлохряков, глядя на действия обезьяны. – Надо думать, как его вытаскивать.
      Фрол нервничал. Его даже не успокаивали легкие похлопывания и поглаживания свалившейся в буквальном смысле на его голову опекунши. Правда, если бы она не спрыгнула вниз и не подхватила его, сейчас вряд ли бы он находился еще в собственном теле, так как огромный тигр мечтал им пообедать. Но ничего не вышло, его затащили наверх и даже по-свойски успокоили, обнюхивая и выискивая в волосах и в одежде насекомых.
      Фрол поразился силе животного, так как самка вряд ли превосходила его габаритами. Но зато о нем беспокоилась, как о своем родном детеныше.
      Животный мир продолжал заботиться о Валетове, о том, чтобы он не слишком нервничал: петух с огромным роскошным хвостом длиною, наверное, метра в полтора подлетел к нему и уселся рядом. Посидел, ширкнул клювом о металлическую кромку балки пару раз и затем начал прохаживаться из стороны в сторону.