Йоо выслушала его внимательно-внимательно, кивнула головой, зевнула и в тепло убежала. Кофий пить.
      Когда к условленному месту вышли, Кузьмич-Егорыч уже ждал их. Прежде выдал он каждому самопальные болотоходы, - лыжи такие квадратные. Иначе не пройти.
      С Дюком тут, конечно, промашка вышла. Ну ничего, уж как-нибудь.
      И двинули. Туда, куда не ступала нога белого человека.
      Сначала ничего, бодренько шагалось, даже весело - Йоо, которая за Артистом следом шла, то и дело кричала: "Лыжню мне! Лыжню!" Но вот когда настоящие болота пошли, тут уже... Хотя и подморожена уже жижа была, но всё одно ходуном под ногами ходила. Неприятное ощущение. Если бы барахла не было, оно бы побойчее, конечно, выходило, но тут уж как есть. Куда его денешь? Не бросишь же... Хотя Артист, кстати, бросил. Один ящичек с патронами. Не специально. Но выронил, не удержал. Тот плюх рядом в хлябь и сразу усасываться начал. Артист следом прыгнул. За ручку схватил и чуть следом за этим ящиком в омут не ушёл. Хорошо Виктор успел крикнуть, что, мол, брось, дурак. Бросил. Ныл потом. Дескать, а не отдадут ли его под трибунал за утрату военного имущества. Виктор успокоил, - утрата не растрата. И, вообще, спишем потом комиссионно на боестолкновение. И Артист успокоился.
      А ещё приходилось Дюка на себе волочь. Тот сначала пытался с кочки на кочку перепрыгивать, но лягушка из него вышла хреновая. Пришлось волочь на себе. Не пристрелишь же. Хотя предложение такое поступило от одного... Не будем пальцем показывать, хотя это был... Но Йоо так глазёнками зыркнула, что предложившему такой выход, пришлось это дело на шутку переводить.
      Один Кузьмич-Егорыч шёл бойко, да ещё и подбадривал. Мол, говорит, не лето - комарья и мошки нету, благодать сплошная - иди себе, да иди.
      Ну, и шли себе, и шли. Пока, наконец, не вышли.
      Болота вдруг кончились, твердь пошла, а твердь пошла там и лес опушкой кончился. Предстала перед почтенной публикой полоса перепаханная. Огнезаградительная. И столбики. Между столбиками проволока натянута. На ней плакатики висят. Известные. "Стой! Запретная зона!" Куда ты завёл нас, проклятый старик... Но Кузьмич-Егорыч в Сусанина не играл, - куда нужно привёл.
      Но объявил, впрочем, что дальше не пойдёт. Дальше уж, звиняйте, сами. Тут недолече. Всё время прямо и прямо. Там она - рукой показал, тридцать первая. Увидите.
      Расплатились со стариком, визитками обменялись, распрощались тепло, и дальше себе потопали.
      Не обманул старик, - вскоре вышли пролесками-залысинами к стартовой площадке: бетон, ангары, прожектора, огневые сооружения по периметру, посередине подвижная пусковая установка развёрнута. А вокруг "колючка" и "рабица", да крупная ячейка электрозаграждения в режиме семи тысячи вольт. Да невидимый глазу шаговый потенциал для убоя потенциального же противника. Всё, короче, здесь пребывало в напряжении. Тут уже другие плакатики висели, - с черепами. Это уже тебе не запретная зона, это уже опасная. Грибы-ягоды собирать не рекомендуется.
      Рисоваться не стали, притаились в зарослях ближайших, стали мыслить, что дальше делать. И тут...
      Короче, пока совет они свой в Филях держали, за жопу их взяли. Натурально. Они - шу-шу-шу, а тут вдруг окрик: "Всем оставаться на месте! Не двигаться! Шаг влево-вправо- попытка к бегству, прыжок на месте - попытка улететь! Оружие на землю!"
      Виктор опустил автомат и скосился. Старлей. Один. Вооружён семьдесят четвёртым. Но как умудрился подкрасться так незаметно? Ладно мы, но Дюк как не услышал? Не понять. Сейчас вон рычит, а что теперь толку-то. Ладно, и что дальше? А дальше...
      -- Разрешите представиться, Путин Владимир Владимирович, - раздалось сзади.
      Что за чёрт? Виктор оглянулся. Там где сидел до этого Артист, теперь стоял Президент России. Один в один.
      Старлей не растерялся, - смысл службу уже давно просёк, - ешь начальника глазами, завоюешь честь и славу, - закинул автомат за спину, вытянулся в струнку, и стал чётко и бодро докладывать:
      -- Товарищ Верховный Главнокомандующий, за время патрулирования происшествий не случилось, за исключением задержания группы неизвестных. Весь личный состав, задействованный для проведения учебно-боевого пуска в данный момент находиться на приёме пищи. Докладывал начальник парного патруля старший лейтенант Рягузов.
      -- Хорошо, товарищ старший лейтенант. Я понял. Насчёт задержанных расслабьтесь, - эти люди со мной. Я тут с краткосрочной инспекцией. Да... А где, кстати, ваша пара, если патруль парный? - вдруг спросил Артист, всё больше входя в роль,.
      -- Я, вообще-то, один, - замялся старший лейтенант Рягузов и пояснил: Народу не хватает...
      -- Ну и назвали бы одиночным патрулём, - не унимался Артист.
      -- Вопрос не по окладу, товарищ Верховный Главнокомандующий, - таков был ответ старлея, не стушевался парень перед большим начальством.
      Тут Виктору надоел весь этот маскарад и он объявил старлею:
      -- Рягузов, я Пелевин. Пароль "Магадан".
      Старлей вздрогнул, повернулся к Виктору и произнёс:
      -- Наган...
      -- Вас предупреждали? - спросил Виктор.
      -- Конечно, - кивнул старлей, - дядька ещё третьего дня телеграмму прислал из Благовещенска... Я вас ещё вчера ждал.
      -- Так получилось
      -- Хорошо, что успели. Пуск на сегодня назначен.
      -- А вы в курсе, что нам от вас нужно.
      Старлей кивнул утвердительно:
      - Дядька написал, что вам нужно передать изделие пятнадцать сорок восем три точка шестьсот тридцать девять тэ у.
      -- Буду гадок, - вдруг заявил голосом Березовского выпавший из поля общего внимания Артист.
      Все обернулись. Там где стоял Путин, теперь стоял Березовский и зарисовывал в блокнот с натуры расположение огневых точек.
      -- Ах, ты гад! - подорвался Рягузов, вырвал блокнот и навёл на Березовского автомат.
      -- Не стреляй! - крикнул Виктор. - Там Путин.
      -- Где Путин? - не понял старлей и стал вертеть головой.
      -- В нём Путин, - показал Виктор на Березовского.
      -- В нём? - удивился старлей.
      -- В нём, - подтвердил Виктор. - В нём и Путин сидит, и Березовский... Такая вот сатанинская натура. В Березовского выстрелишь, в Путина попадёшь. Путину панегирик споёшь, а выйдет, что Березовскому. Такие дела.
      -- Дрянь какая-то, - ничего не понимал старлей. - Мутант что ли какой?
      -- Да ни какой не мутант, такой же, как все. Как у всех у него - инь да ян. Хаос и Порядок . Как у всех. Может только поярче у него эти свойства выражены. Поконтрастней. Артист всё-таки...
      -- Дело ясное, что дело тёмное, - произнёс старлей и задумался.
      -- Да не обращайте внимания, пусть дурачится, - посоветовал Виктор старлею. - Давайте лучше о деле. Когда вы нам это изделие передадите? Нам бы побыстрее.
      -- Только после пуска, - сказал старлей, всё ещё с подозрением косясь на Артиста. - Пуск в шестнадцать сорок семь... Ждите меня вон на том пригорочке. Но только не такой толпой. Спрячьте лишних в лесу.
      -- Хорошо, - согласился Виктор.
      На том пока и расстались. Старлей, уходя, ещё долго оглядывался и мотал при этом головой, мол, ну надо же, - Путин и Березовский - близнецы-братья. Наверное, и к себе потом прислушиваться стал, - а ну как тоже оба они сидят внутри. Как у этого. У артиста.
      А Виктор войско отвёл назад, в чащу. Перешли в режим ожидания. Артист сразу спать завалился, Мурка с Лётчиком по очереди на посту друг друга меняли, Дюк гонял энцефалитных белок, которых кроме него никто не видел, Йоо приставала к Виктору с глупыми вопросами, а Виктор от них отбивался:
      -- Пелевин, а чего нам от этого военного нужно?
      -- Забыла что ли, - Надёжный Повод.
      -- Это что?
      -- Не знаю.
      -- А он говорил про пуск... Про какой пуск он, Пелевин, говорил? А?
      -- Ну видела же ракету на стартовой площадке.
      -- Видела... А зачем нам пуск ракеты?
      -- Слушай, я откуда знаю? Если бы я во все организационные дела вникал, у меня бы давно башка набок съехала. Не наше это дело во все эти тайные механизмы въезжать. Есть специально обученные люди. Они планирую, организуют и обеспечивают Путешествие, а наше дело - пройти по маршруту и собрать все бонусы. Ещё вопросы будут?
      -- Пелевин, а что такое Хазарская Стрела?
      -- Стрела такая.
      -- А что с ней было не так?
      -- Загнута она в круг была. И полетела, когда её пустили, по кругу.
      -- Как бумеранг.
      -- Да, как бумеранг. Никто этого не ожидал... И тот человек, который её тогда в Жабу пустил погиб. Стрела ему в спину воткнулась. И наповал...
      -- Брат Бодрийара?
      -- Да, Кудияр... Я уже рассказывал?
      -- Угу. Слушай, а чего она так, Стрела-то эта?
      -- Да бог её знает... Вообще-то, я над этим долго тогда думал. Наверное Хазарская Стрела - это олицетворение самой Истории Её модель. А. История не может лететь по прямой, это нам с исходной точки кажется, что по прямой она летит... А она летит по кругу
      -- Всё время повторяясь?
      -- Никогда не повторяй чужих глупостей, подруга. Сказал один чудак по пьяни, а все как попки повторяют. Запомни, История ещё нигде и никогда не повторялась. Запомнила?
      -- Запомнила.
      -- Если что, можешь ссылаться на меня.
      -- Подожди, но ты же сам сейчас только сказал, что История летает по кругу, но тогда выходит, что она время от времени должна повторяться. Или я чего-то не понимаю?
      -- Я не сказал, что она летает по кругу, я сказал, что она летит по кругу. Это, согласись, разные вещи. История однажды вылетела из своего Начала и летит в свой Конец. А Конец там, где Начало. Видела картинку, где змея схватила себя за хвост?
      -- Видела.
      -- Это и есть История. Когда она сожрёт сама себя, в тот миг всё и закончится. А в нашу историю, История вмешиваться не стала. История никому не позволяет управлять собой. И любого, попытавшегося это сделать, убивает. Насмерть. Ясно?
      -- Ясно. Поняла, не дура. А Хорошая Мина?
      -- Что Хорошая Мина?
      -- Ты говорил, что ещё за Хорошей Миной ходили. Не смогли добыть?
      -- Смогли. С трудом, но добыли.
      -- И что? Она почему Жабу не разнесла.
      -- Видишь ли, как оказалось эпитет "хорошая" отражал не улучшенные тактико-технические характеристики Мины, а её моральные свойства.
      -- Не поняла.
      -- Мина была хорошей, она никогда не убивала. Не могла никого убить по этическим соображениям. Даже и этакую заведомую дрянь, каковой является Чёрная Жаба.
      -- Не пойму чего-то. Как это - мина и вдруг с моралью.
      -- Такая вот это была Мина.
      -- Какая?
      -- Такая... Знаешь, она даже и по виду странной была. Представь себе сферу, центр которой находиться на её поверхности. Можешь представить?
      -- Сфера, центр которой на поверхности? Are you kidding? Это же - Бог!
      -- Тсс! Не ори ты так. Артиста разбудишь.
      -- Но это же Бог? Да?
      -- Может быть, Бог. Но только тогда не Бог - Большой Взрыв, и не Бог Жертва Большого Взрыва, а Бог - Абсолютная Мораль, Возникшая После Большого Взрыва. Хорошая Мина - это не Отец, и не Сын, а как бы Святой Дух. Вот и не сработала она. Принесли её в Подвал, отошли на безопасное расстояние, и ни-че-го. Только светом на миг озарило всю тамошнюю фекальную мерзость...
      -- И всё?
      -- И всё.
      -- Пелевин, а скажи...
      -- И всё. Дай передохнуть. Тяжко мне стало от грустных воспоминаний. Давай не будем больше. Дальше. Глубже... А если тебе заняться нечем, - чайку накипяти. Продрог я чтой-то. И, я тебя умоляю, не садись ты никогда на эти камни.
      -- А чего?
      -- Цистита давно не было?
      Когда шестнадцать пропикало взял Виктор с собой Лётчика и на тот пригорочек, где старлей Рягузов ждать наказал, не торопясь выдвинулся. Стартовая площадка с этого места удачно просматривалась. Пусковая установка уже не на колёсах стояла, а на гидравлических опорах. Видать, находилась в полной готовности к отработке своего функционала. Как тираннозавр к охоте.
      В шестнадцать сорок сам товарищ старший лейтенант объявился. Залёг рядом. Стали вместе ждать. Мола.
      И тихо было. Только ветерок лёгкий с ветками забавлялся. Только он один и шумел-дурачился здесь, в том краю, где все остальные по самые плечи вбиты грузом долга в бетон ракетных баз. Прыг-скок ветерок. И с верхушек вниз одним махом и по зачахшей траве небольшим торнадо - вжик. И в Виктора каким-то серым бумажным комком запустил.
      А Виктор взял, да письмецо это нежданное развернул, - страницей из Журнала учёта технического состояния оказалось. Ознакомился мельком от нечего делать. Выполняемая операция - проверка баллона воздушного пуска двигателя шасси. Серьёзное, видимо, дело. Отметка стоит - "выполнено в полном объёме согласно ДИЗ.044.45.39. Так, ну дальше дата. И подписи: читал - капитан Доля, выполнял - лейтенант Аи, контролировал - подполковник Усталость. Ну, да. Ну, да. Серьёзное это дело. Операция двойного контроля.
      Свернул из листка самолётик и вернул его ветру.
      "Сейчас начнут", - вдруг, посмотрев на свои командирские, объявил старлей Рягузов.
      И действительно началось.
      Из кабины пусковой установки выскочил человек в камуфляже и шлемофоне, да с комплектом Л-1, висящем в сумке на боку. Пописал этот военный на левую переднюю опору, и быстро-быстро побежал в укрытие.
      Через пару секунд заревели двигатели, запыхтели насосы и контейнер до этого смирно лежавший на спине пусковой, начал медленно приподниматься.
      Над стартовой площадкой кружилась стая ворон. Вороны постулировали собой невозможность неба. Но небо было. И вороны были, и небо было. Тут у Кафки явно что-то не сходилось. Но Виктор не стал на этом сосредотачиваться. А просто подумал про ворон, что, мол, вот вороны, они летают, и по ним сейчас начнётся пальба.
      А до пальбы оставались считанные секунды. Контейнер уже встал на попа, крышку его сорвало сработавшими пиропатронами, и она повисла на тонком стальном канате. Так пробка, вылетающая из детского воздушного ружья, виснет на верёвочке
      "Пуск введён в систему... Код принят... Блокировки сняты... Пошли необратимые операции", - восторженно комментировал старлей Рягузов циклограмму пуска.
      Обалдевший Испанский Лётчик восхищённо охал, глядя на то, как примыкающие к контейнеру кабели начали отстёгиваться и отлетать один за другим в разные стороны. Дай ему волю, подумал Виктор, оседлал бы он эту ракету. Космонавт на всю жизнь космонавт.
      -- Чего пускаем? Спутник? - поинтересовался Виктор у старлея.
      -- Не-а... Учебно-боевой пуск, - объяснил со знанием дела Рягузов. Ещё один полк на боевое дежурство ставят ... С новыми "Тополями"... Это вот сейчас контрольный отстрел. Чугунку вместо гэчэ на Камчатку отошлют. Если пуск пройдёт сейчас нормально, тогда всю партию изделий у промыслов примут.
      -- Понятно, - кивнул Виктор. - А где пункт управления?
      -- Чёрт его знает, - пожал плечами Рягузов. - Сюда только пусковую пригнали... А пускают по радио... Может с четыр... Пошла родимая!
      И действительно - родимая пошла.
      Контейнер громко чихнул и выплюнул из себя ракету. Довольно высоко её выплюнул. Ракета на какое-то время зависла над пусковой, будто задумалась, лететь ей или не лететь? Но всё же, видимо, решила лететь. Заглушая всё на свете, взревели маршевые двигатели. И баллистическая труба, петляя, подныривая, вращаясь, понеслась к облакам. По введённому в неё полётному заданию.
      А ворон, кстати, давно уже и след простыл.
      Ракета ещё не скрылась из виду, а Рягузов уже засуетился.
      "Ждите здесь, - приказал он. - Я сейчас быстро. Пока там расчёт по первой разливает, успею". Натянул изолирующий противогаз, задействовал генерирующий патрон и рванул в сторону стартовой площадки.
      Чего он творил было не видно, поскольку всё там заволокло дымом выхлопами соляры, пороховой гарью и газами отработанного ракетного топлива. Ни черта не видать было. Как он умудряется чего-то там делать? На ощупь что ли работает?
      Но уже через пять минут Рягузов вернулся и протянул Виктору тот самый трос, который удерживал крышку контейнера, чтобы она не скакала во время пуска и не крушила наземные системы. Пусковая установка многоразовая. Её жалеть нужно. Для того и этот трос.
      -- Это и есть Надёжный Повод? - уточнил на всякий случай Виктор, вспоминая недобрым словом переводчика Бодрийара, - ещё бы уздечкой назвал он эту штуку.
      -- Не знаю, в телеграмме дядька про этот фиксирующий трос отписал. Забирайте, контейнер всё одно спишут, где-нибудь прикопают, и капусту в нём хранить будут.
      -- Мы вам что-нибудь за него должны? - уточнил Виктор.
      -- Это вы там уж с дядь Петей давайте, - замотал головой Рягузов. - Мне ничего не должны. Ладно, братцы, я ушёл. Мне ещё наряд сдать надо. Из-за вас двое суток подряд дежурю. Нинка вставит
      -- Спасибо, друг, - Виктор пожал руку старлея. - Нине привет.
      -- А вы Владимиру Владимировичу передайте, чтоб этому козлу не поддавался, - попросил, усмехнувшись старлей.
      -- Обязательно передам, - пообещал Виктор.
      И разбежались.
      Рягузов пошёл направо, Виктор и Лётчик - налево. И в лес.
      Но не успели они до леса дойти. По широкой вспаханной полосе, отгораживающей стартовую площадку от ближайших деревьев, наперерез им нёсся фиолетовый фургон. Антидоты!
      И они оба, не сговариваясь, быстро развернулись и побежали вдоль забора из колючей проволоки в противоположную от лагеря сторону.
      -- Сто двадцать первый! Сто двадцать первый! Приём! - на ходу орал Виктор в микрофон рации. - Где вы там? Мать вашу!
      -- Сто двадцать первый на связи, - наконец отозвалась Мурка.
      -- Сто двадцать первый, ноль сорок четыре, - проинформировал Виктор. Как понял? Приём.
      -- Вас понял. Ноль сорок четыре, - подтвердила Мурка - Откуда они здесь? Приём.
      -- Чёрт их знает, - ответил Виктор и приказал: - Оставайтесь на месте. Не высовывайтесь. Дюку -намордник. Если что - план два. Как понял, сто двадцать первый? Приём.
      -- Вас понял, если девять один один, то план два. Приём.
      -- Конец связи.
      -- Конец связи.
      А антидоты их нагоняли. Ехать, оно ведь не бежать.
      Когда преследователи были уже метрах в тридцати, Лётчик с Виктором на счёт три остановились и дали пару дружных очередей по ненавистному фургону. Мясная лавка резко развернулась и заглохла. Машина сдохла, но антидоты нет. Начали выскакивать наружу. Но пока они выстраивались в боевой порядок, Виктор с Лётчиком увеличили дистанцию метров до восьмидесяти. Хорошо бежали.
      В заповедье богами забытом, где природа не знает имён, укрепляем осмысленным бытом, обветшалые связи времён. Дети жалкие шалого века продолжаем движенье на Зов, - жаль не жалует здесь человека шаль созвездия Загнанных Псов.
      И начали потихоньку отходить с защитной полосы в сторону леса, - от своих отвели, пора пришла и о себе подумать. Надо было уже и самим где-нибудь во Вселенной на время затеряться.
      Пролезли под оградительную сетку. Перепрыгнули через ров. Преодолели водоотвод. Здесь, у железо-бетонного ануса дренажной системы, Лётчик вдруг встал как вкопанный. Виктор пробежал по инерции ещё несколько метров и тоже затормозил. Повернулся к испанцу, кивнул вопросительно, - чего, мол? Испанец показал рукой на Виктора, потом на трубу. Затем ткнул себя в грудь и показал на лес.
      Виктор всё понял. Подошёл к Лётчику, отдал ему все запасные магазины, приобнял быстро и направился к трубе. Ныкаться.
      В сентиментальных фильмах положено в таких случаях разыгрывать долгую душещипательную сцену "Нет-Нет- Погибать, Так Вместе / А Кто Нашим Тогда Донесение Передаст". Но у Виктора с Лётчиком на это не было времени фиолетовая кодла набегала.
      Лёжа в трубе, Виктор слышал, как Лётчик подняв невероятную пальбу, уводил антидотов за собою в лес. И судя по тому, как звуки выстрелов становились всё глуше и глуше, всё дальше и дальше он их уводил. В чащу, в бурелом, в болота.
      Виктор прекрасно представлял, как сейчас несётся стая антидотов. Он уже видел, как действуют эти существа на открытых пространствах. Как самые обыкновенные боиды. И по правилам боидов. Коих, как известно, три. Разделение, равнение, сплочённость. Исходя из этих правил, каждый боид-антидот не должен слишком близко приближаться к другому боиду-антидоту, двигаться должен туда же, куда и все остальные, и должен всегда держаться середины стаи. Если в закрытых помещениях антидот ещё способен на некую импровизацию, то в строю и на просторе он лишён всякой индивидуальности. В этом была их сила. И в этом же, несомненно, была и их слабость. Поэтому должен Лётчик уйти. Обязан.
      Виктор просидел в трубе до сумерек. Как только тени от елей вытянулись, так сразу и выбрался, дошкындыбал ползком до кромки леса и, стараясь не слишком шуметь, двинул к своим.
      А те уже не чаяли его увидеть. Сначала обрадовались. Потом увидели, что Лётчика нет, - огорчились. Принялись расспрашивать. Рассказал, объяснил. И приказал собираться.
      -- Пелевин, а как же Лётчик? - задала наивный, но справедливый вопрос Йоо.
      -- Будем надеяться, что он ушёл, - ответил Виктор.
      -- Мы что, не будем его ждать?
      -- У нас, к сожалению, уже нет времени, сорок восемь часов на исходе, пора кубик бросать. Иначе можем застрять А потом, - антидоты всё ещё где-то здесь. Нужно уходить.
      -- Но Лётчик...
      -- Нам нужно дело доделать. А что касается... Риск - это часть нашей работы, Йоо. Нужно быть всегда готовым к потерям. И вот что ещё. За Лётчика не переживай. Он наверняка ушёл Он опытный Воин. Он знает про резервную связь. Он выберется. И он обязательно появиться в каком-нибудь сиквеле этого нашего Путешествия.
      -- Ты думаешь? - спросила Йоо с надеждой
      -- Я уверен, - не сомневался Виктор.
      Собрались быстро. А как только собрались, сразу приступили к перемещению. Время действительно поджимало. Как пресс. И мир вокруг становился всё тоньше и тоньше.
      Виктор выбросил четвёрку и посветил фонариком на карту Бодрийара. Предстояло шагать на пустой кружок. Пункт маршрута номер десять.
      -- А сколько нужно было? - спросила Мурка, увидев, как он поморщился.
      -- Пять, - ответил Виктор и поднял фишку.
      -- Подожди, не двигай, - сказала Мурка и взяла кубик. Вытащила косметический карандашик, послюнявила, и поставила посередине пятую жирную точку.
      -- Шутишь? - не понял Виктор подобного кряка.
      -- Не бзди, Витенька, хватай этот флэшрояль в кустах и двигай, куда нам нужно, - вот так ответила ему Мурка.
      -- Ты думаешь, получится? - всё ещё не верил Виктор.
      -- Получится-получится, я уже так пару раз делала, - кивнула Мурка.
      -- Разве судьбу можно обмануть? - всё ещё настырничал Виктор.
      -- Обмануть нельзя, - ответила Мурка, - но договориться с ней можно. Она же, Витенька, баба. Самая обыкновенная баба.
      Виктор пожал плечами и по просьбе трудящихся неуверенно поставил золотую фишку на кружок номер одиннадцать.
      И к его превеликому удивлению всё прекрасно сработало. Чудны дела твои, Господи. Кем бы ты там ни был.
      17.
      -- Мы отдадим вам Спасительное Кольцо, чужеземцы, - произнесла торжественно Королева Ай и подняла вверх указующий перст, на котором сверкал чистейшим бриллиантом огромный однокоренной перстень. - Отдадим, но...
      "Вот и начались эти безпонтовые "но", а могла бы и просто так, от щедрот...", - подумал Виктор, недоверчиво глядя на чернокожую королеву, внешне похожую на вышедшую в тираж Наоми Кемпбелл.
      Да, кстати, Ай уже действительно была не принцессой, а королевой. Пока Воины Света окольными путями, с боями и потерями, добирались до этих благословенных мест, король Гога Четвёртый благополучно почил в бозе. Трёх дней не прошло, как полезло Его Величество из дурацкой своей прихоти за гроздью бананов, да свалилось с пальмы. Сильно, говорят, поломался папаша. И через час, не приходя в сознание... король умер.
      Король умер, да здравствует королева!
      Теперь Её Величество Ай Первая стала полноправной хозяйкой и владычицей самого западного острова Мяуайского архипелага Самого Западного Острова. Того самого, который, согласно туристическим буклетам, открыли по чистой случайности в 1495 году испанцы, но которым, при этом, почему-то долгие годы владела Британия. До самого Дождливого Мятежа находился остров под покровительством британской короны. А после мятежа, когда революционно настроенные аборигены, как известно, побросали всех наличествующих бритов со Скалы Смерти в Бухту Кикбукту (где ими, кстати, чудно пообедали наждачные акулы, стоящие в ту пору на стороне народно-освободительного движения), остров перешёл в руки сильных и суровых мужчин из племени капслок, старший из которых и был провозглашён королём Намлоком Вторым. Почему сразу Вторым, о том история умалчивает. Загадка эта до сих пор не раскрыта и являлась до последней поры предметом яростного спора всех действительных членов местной Академии Наук. Оба придерживались в этом вопросе диаметрально противоположных взглядов, что вызывало в народе нехорошие брожения. Пришлось одного из уважаемых академиков сбросить со Скалы Смерти в Бухту Кикбукту (где им, кстати, чудно пообедали наждачные акулы, стоящие в настоящее время на стороне консервативно-центриских сил). Второй академик в знак памяти об оппоненте, принял в последствии его точку зрения на этот исторический казус. И в учебниках теперь объясняется так: первый Намлок был провозглашён Вторым, в виду того, что колдун Одик за два дня до инаугурации в своём провидчском сне увидел, что вслед за первым королём на трон взойдёт его третий сын, названный при рождении в честь отца Намлоком, а при царствовании поименованный Намлоком Третьим. Оттого-то, дескать, Намлок Первый и был провозглашён Вторым. И вся недолга.
      Ай была прямым потомком всех этих героических Намлоков. И последней из династии капслоков она была. И ей теперь по праву принадлежали эти сто семь квадратных километров затерянного в океане безобразия. И она же теперь была, по совместительству, земной наместницей бога Буш-ша, которому поклонялись все её подданные, коих после последнего извержения вулкана Посопатку насчитывается на острове шестьсот восемь человек. Если не считать, конечно, рыбака Джо.
      Ай теперь была королевой и она была вправе сказать то, что она сказала:
      -- Мы отдадим вам Спасительное Кольцо, чужеземцы. Конечно, отдадим, но... Но прежде вы должны разгадать одну загадку, пройти одно испытание и принять одно решение. Вы готовы?
      Старшая сестрёнка Наоми хитро и хищно прищурилась.
      Виктор почесал затылок. Подумал, а не совершить ли прямо сейчас дворцовый переворот? Не великую, конечно, но всё же октябрьскую, революцию. Да н не посадить ли на трон вместо Ай, допустим, Йоо. Запросто. Гвардейцев во дворце всего семь человек. И те вооружены лишь пиками. Запросто.
      Но запросто было бы, кабы знать наперёд, что есть такое на самом деле Спасительное Кольцо. Наученный предыдущим опытом, Виктор сильно сомневался, что Спасительное Кольцо - это одна из многочисленных безделушек, которые нанизаны на многочисленные пальцы королевы. Семиотика - хитрая старуха. Анонимы, синонимы, прочая херня... Как говориться, для бледных и чахоточных "пээм" суть "постмодернизм", а для загорелых и бойких - "пистолет Макарова". Как бы тут в терминах не обмишуриться?
      Хотя может и проще всё. Может, вон тот перстень её знатный и есть заветное Кольцо. Может. А может, и нет.
      -- Мы согласны, Ваше Величество, - произнёс Виктор, приняв решение, которое пока ещё, видимо, было не счетово.
      Не успел Виктор, закончить фразу, как Ай звонко хлопнула в ладоши, и чёрный кривоногий карлик, наряженный в тельняшку, приволок в тронный зал какую-то палку-копалку и с поклоном вручил её Виктору. Виктор принял деревяшку торжественно. Как рыцарь меч. И тоже галантно поклонился. Он уважал чужой церемониал
      Метровая эта палка была видимо очень древней, - почернела вся от времени. Ритуальная по всему вещь. По всей её поверхности вырезаны какие-то знаки. Похоже, что сакральные. Их, вообще-то, сильно не рассмотришь, но на ощупь чувствовалось, - есть какие-то знаки. А контекст и антураж подсказывали - сакральные. Уж не прочитать ли попросят вырезанные эти письмена? С них станется.
      Вообще-то, был у Виктора кое-какой опыт работы с древней письменностью - со скандинавскими рунами. Но тут уж...
      -- Это жезл колдуна Одика, - объяснила королева Ай. - Как все известно, Одик Наимудрейший был самым сильным колдуном на свете. Ни раз спасал он наш народ от гнева божьего, - всегда у него находилось нужное словечко, чтобы замолвить его за капслоков перед Сидящим В Небесных Кустах.. В преданиях сказано, что обращаясь к Бушу-ша, всегда брал он свой жезл за его начало и вертел им что есть мочи. Чем, сказано, силу молитв своих умножал многократно. Вот...Там где начало жезл, там находиться Жизнь, а Смерть сидит на его конце. Но где конец и где начало? В том и загадка.
      -- Так нам, значит, Ваше Величество предлагается определить, где у этой пал... где у этого жезла начало, а где конец? - уточнил вопрос Виктор.
      -- Мы были бы вам очень признательны, - кивнула королева, подавшись слегка вперёд, в результате чего её огромные обнажённые груди заколыхались студнем. - Древние знания о Начале и Конце в результате череды бед и катаклизмов, обрушившихся на наш народ, давно утеряны. Но не зная, того, где Начало всему, а где Конец, бессмысленно проводить некоторые древние ритуалы. А мы, в буквальном смысле сидя на вулкане, весьма, поверьте, в них нуждаемся... Все, в том числе и рыбак Джо. Что бы он там не говорил. Ну а потом, это всё же часть нашей самобытной культуры. Ты понимаешь, чужеземец?
      -- Понимаю, - сказал Виктор, - чего ж тут не понять.
      -- Так разгадай эту тайну, - дала отмашку королева Ай, откинулась на спинку и принялась чесать за ухом у пристроившегося возле трона Дюка.
      Хорошенькое дело, - вот так вот сходу разгадать тайну палки о двух концах.
      Виктор посмотрел на Мурку, - Мурка в ответ ему весело подмигнула, мол, давай, Витюша, лепи горбатого. Посмотрел на Йоо, - Йоо сделала круглые глаза и пожала плечами. Посмотрел на Артиста, но тот с самого начала высочайшей аудиенции не сводил глаз с королевских сисек, прикрытых лишь тремя нитями коралловых бус, и похоже полностью на этой почве отключился от всего происходящего.