Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Тропою волка (№1) - Тропою волка

ModernLib.Net / Фэнтези / Сербжинская Ирина / Тропою волка - Чтение (стр. 4)
Автор: Сербжинская Ирина
Жанр: Фэнтези
Серия: Тропою волка

 

 



Фелиса торопилась покинуть Серый Замок. Она шла очень быстро, низко надвинув капюшон, спрятав руки в широкие рукава синего плаща. По открытым галереям гулял ветер, обдувал нагое тело, но Фелиса не чувствовала этого: как и всякий демон, она не ощущала холода. Стуча каблучками, она сбежала по ступенькам Северного крыльца. Навстречу, не сводя с нее внимательных глаз, медленно приближались два «волка» внутренней охраны. Фелиса на ходу вынула из рукава прямоугольный кусок плотного желтого пергамента со светящейся серебряной печатью Сульга – разрешение на выход. «Волки», узнав печать, молча посторонились. Фелиса спрятала пропуск и вполголоса выругалась сквозь зубы: больше всего ей хотелось сейчас мгновенно исчезнуть, но на территории Серого Замка всякое применение магии контролировалось. Мощные заклинания, наложенные на Замок норлоков, немедленно обнаружат использование чужой магии, и первым, кто явится выяснить, в чем дело, без сомнения, будет начальник тайной стражи. Встречаться с ним после унизительного разговора с Сульгом Фелиса не желала.

Она миновала широкий внутренний двор, мощенный серым мрамором, обогнула длинное здание библиотеки Замка – несмотря на поздний час, в окнах все еще горел свет – и вышла в сад. Здесь, возле неприметной калитки в стене, ей пришлось еще раз предъявить пропуск. Старый хмурый норлок со шрамом через левую щеку молча отворил дверцу и выпустил девушку на улицу.

Когда калитка захлопнулась, Фелиса вздохнула с облегчением. Самое неприятное – встреча с Великим норлоком – осталось позади. Впереди было главное удовольствие – охота. После визита в Доршату хозяин всегда разрешал немного поохотиться, тем более что уже наступила долгожданная ночь и на улицы опустилась темнота. Девушка-демон улыбнулась: она не случайно выбрала себе когда-то такое имя: «Фелиса» – «приходящая с темнотой».

Но улыбка тут же исчезла с ее лица: в памяти всплыло предупреждение Сульга. Поколебавшись, Фелиса решила начать сегодня охоту подальше от Серого Замка, на окраинах или в кварталах возле гавани. Она свернула на узкую боковую улочку, размышляя на ходу о том, какую человеческую внешность следует принять для лучшего развлечения, и довольно улыбнулась: развлечения можно было начать прямо сейчас.

Граница территории Серого Замка пролегала по улочке невидимой для людей чертой, но Фелиса прекрасно видела эту тонкую светящуюся линию. Она перешагнула ее и остановилась. Если исчезнуть вот тут, в двух шагах от границы, то вспышка чужой магии так близко от черты поднимет на ноги всю охрану Замка. Когда об этом доложат Сульгу, он, конечно, догадается, кто тому причиной, но вряд ли сможет наказать Фелису: формально в момент произнесения заклинания она будет находиться уже вне территории норлоков. Фелиса испытывала ребяческое удовольствие, представив, какой переполох начнется сейчас за высокой стеной из серого камня, но, как ни хотелось ей исчезнуть как можно скорее, она не забыла на всякий случай осмотреться по сторонам. На улице не было ни души, только бездомная собака прошмыгнула вдоль живой изгороди и нырнула в подворотню. Никто не увидит, как девушка в синем плаще растворится в наступающей ночи. Фелиса опустила руки вдоль тела, закрыла глаза, произнесла нужные слова и сосредоточилась на своих внутренних ощущениях, приготавливаясь к переходу из одного состояния в другое. И в это время словно что-то легонько толкнуло ее: совсем рядом она ощутила чужое присутствие. Фелиса распахнула глаза: в черных плащах простолюдинов перед ней стояли двое, появившиеся словно из-под земли. Она уловила еле заметную вибрацию воздуха, и под сердце пополз холодок: маги! Фелиса быстро произнесла про себя заключительную часть заклинания – оно не сработало. В панике она повторила его снова. Результат оказался тот же: она попросту не могла исчезнуть с улицы! Маги приблизились. Она попятилась, наткнулась спиной на стену и замерла.

– Фелиса, – негромко проговорил один из них. В руке, затянутой в перчатку, он держал небольшой флакон с серебристой жидкостью. – Какие сведения ты принесла Великому норлоку?

Фелиса затрепетала. Кровь единорога! Чтобы уничтожить демона, достаточно капли, а у него в руках полный флакон, хватит, чтобы истребить целое полчище.

Она не сводила глаз с флакона, пока говорила. Кровь единорога уничтожает демонов необратимо, и никому не удастся больше вернуть их к жизни. Но, может быть, этим двум понадобятся услуги демона и они...

Когда она закончила, двое в черных плащах переглянулись и один из них коротко кивнул.

– Это все? – спросил другой.

– Все, – ответила она.

– Благодарю, – спокойно проговорил он и плеснул в лицо Фелисы серебристой кровью из флакона.

Глава третья

ПРОНЗАЯ ВРЕМЯ

Магистр пробежал глазами последний документ, составленный Риферсом, и кивнул. Молодой человек являл собой образец аккуратности и добросовестности – документ был оформлен безупречно.

– Неплохо, Риферс, – похвалил Магистр, убирая тонкий лист в сафьяновую папку. – Совсем неплохо. Что ж, можем вознаградить себя приятной беседой за чашкой чая или рюмкой вина. После сегодняшнего Совета это будет нелишне. Кроме того, мы можем обсудить планы на завтра. Что там у нас с утра? Что-то срочное, если не ошибаюсь?

Магистр хитрил: ничего срочного с утра не предвиделось. Но оставаться одному в просторном холодном кабинете очень не хотелось. Гораздо приятнее, когда остаток вечера проводишь с приятным собеседником. А Риферс обладал редким, на взгляд Магистра, качеством: он умел не только поддерживать беседу, но и слушать. Его глаза горели, когда он внимал рассказам о событиях, произошедших в Доршате задолго до его рождения, а вопросы, которые он задавал, свидетельствовали о наблюдательности и уме. Удовольствие, которое он так явно получал от долгих, неспешных бесед по вечерам, льстило старому Магистру. Приятно было погрузиться в волнующие воспоминания о тех временах, когда он был молод, а Доршата вела сокрушительные битвы за Побережье или устанавливала дипломатические отношения с Пятью островами. Любознательность молодого помощника нравилась Магистру, хотя он замечал, что рассказы о воинских подвигах волновали Риферса больше, чем истории дипломатических успехов Ордена. Но Магистр был мудр и прекрасно понимал: молодость гораздо больше влекут блеск стали и вихрь битв, чем тихие и незаметные победы дипломатов. Уступая просьбам Риферса, несколько вечеров подряд он рассказывал о ходе Семилетней войны, обсуждая факты, не упомянутые в летописях. К сожалению, невозможно вести разговор о битвах, не упоминая об участии в них военачальника норлоков. Магистр хотел было вовсе прекратить повествование о сражениях и всецело сосредоточиться на достижениях своего Ордена, – а их было немало за это время! – но Риферс проявил такой интерес к истории битв, так искренне восхищался мастерством рассказчика, что Магистр счел возможным – правда, весьма неохотно – поведать некоторые сведения и о войне на Взморье, в которой армии Серого Замка и Белого Дворца сражались бок о бок и после которой Сульга впервые стали звать «Великим норлоком».

– Справедливости ради скажу, что он терпеть не может, когда его так называют, – добавил Магистр кислым голосом. – И ради той же справедливости добавлю, что идея использовать верховых грифонов для атаки на конницу противника действительно принадлежит Сульгу. Никто не верил в успех этой затеи – выращивать в неволе птенцов грифонов, но... Да эту победу Доршате принесли норлоки, и Дворец это прекрасно понял. Сульг...

– Но ведь он был изгнан из Доршаты, – наивно заметил Риферс, глядя на Магистра поверх поднесенной ко рту чашки с чаем. – Это все знают. Изгнан Советом Шести. А потом тот же Совет Шести позволил ему вернуться. А в летописи всего три строчки: что он оказал важную услугу Совету. Как такое возможно?

Магистр сердито усмехнулся: ему было немного досадно, что Риферс всерьез заинтересовался такой малоприятной личностью!

– Случай, Риферс, – наставительно проговорил он. – И не один. Цепь случайностей. А из нескольких случайностей можно вывести некую закономерность.

Глаза юноши загорелись в предвкушении интересного рассказа, но он тактично промолчал, зная о неприязни, которую Магистр испытывал к военачальнику норлоков. Магистр вздохнул.

– Ну, хорошо, – проговорил он, уступая. – Еще одна история, да? Есть, конечно, те, кто поведал бы об этом лучше меня... например, Тирк или Азах... но они вряд ли будут говорить с тобой об этом. Ты знаешь, что такое «весенняя драка»?

– Ну... – Риферс наморщил лоб. – В самых общих чертах. Я же не воин. Но, говорят, конец этому безобразию положил именно Сульг?

Магистр фыркнул.

– Еще бы! Он когда-то дорого поплатился за участие в этом, как ты выразился, «безобразии».

Магистр уселся в кресле поудобнее и взглянул на своего помощника.

– Это было очень давно, как ты понимаешь... но память моя летит, пронзая время...


Магистр помнил ту весну прекрасно. Более того, он отлично помнил даже тот проклятый день. Вернее, утро. Оно выдалось чудесным, хотя и прохладным. В Доршате зацветали вишни, тонкие деревца во внутреннем дворике стояли, окутанные нежными розовыми облачками. Тихое и безмятежное утро, слишком хорошее для того, чтоб не произошло какой-нибудь неприятности. Магистр всегда ожидал от жизни неприятностей и редко обманывался в своих ожиданиях.

Он медленно проследовал в свои покои, большие, холодные и неуютные. Там царил вечный полумрак из-за большого олеандра, закрывающего половину окна темно-зеленой глянцевой листвой. Управляющий парками несколько раз порывался срубить дерево, но Магистр всякий раз запрещал ему даже думать об этом. Огромный дубовый стол был погребен под бумаги; большинство из них требовали немедленного прочтения. Магистр поглядел на документы и заколебался: браться за работу или вначале все же дождаться неприятностей? Можно было скрасить ожидание беседой с Пиччи. Его любимица определенно собиралась вывести потомство и суетилась в своем домике даже больше обычного. При мысли о Пиччи взгляд Магистра смягчился. Кабинет его был увешан золотыми клетками в виде затейливых ажурных башенок, и маленькие желтые и зеленые птички весь день неутомимо порхали с одной жердочки на другую, услаждая слух Магистра мелодичным щебетанием. «Сахарные птички» – так называли их моряки, привозившие певуний из-за далеких морей. Они были баснословно дороги и потому щебетали лишь в самых богатых домах Доршаты. Магистр проверил, есть ли у Пиччи в фарфоровой поилке свежая вода, потом решительно уселся за стол, возле отворенного окна во внутренний двор, придвинул ближе ворох бумаг, взял в руку прекрасно очинённое коричневое перо... и замер. Сначала в самом конце подъездной аллеи раздался топот копыт, затем послышались чьи-то голоса во дворе. Хлопнула дверь, торопливые шаги по коридору направились к его покоям. Магистр удовлетворенно откинулся на спинку кресла и побарабанил пальцами по подлокотнику. Если ждать неприятностей с утра, они в конце концов тебя найдут. Не стоило и сомневаться.

В дверь осторожно стукнули.

– Входи, Фимат, – проговорил Магистр.

Фимат служил у Магистра с незапамятных времен и изучил привычки своего господина в совершенстве.

Он проник в кабинет, неслышно притворив за собой тяжелую дверь. Его гладко выбритое лицо не выражало абсолютно ничего. Казалось, если его попросят передать Магистру голову городского наместника на блюде, он внесет ее точно с таким же выражением лица. Вернее, с полным отсутствием какого бы ни было выражения. Магистру это нравилось.

– Что там? – Он бросил подозрительный взгляд на серебряный поднос в руках Фимата. На подносе лежал белоснежный конверт с изображением золотой летящей птицы. Магистр насторожился: – Из Белого Дворца?

– Только что привезли два письма, – сообщил Фимат, неслышно приближаясь к столу. – Одно приказано доставить вам.

Магистр не торопясь взял с подноса плотный конверт.

– А другое?

– Велено доставить в Северное крыло дворца, господину Наставнику воинской школы.

Магистр не сводил цепких глаз со слуги.

– Наставнику? Гм... Что произошло в городе за эту ночь? Что-то из ряда вон выходящее, если рано утром из Дворца нам присылают письма? А?

Фимат, не моргнув, выдержал испытующий взгляд.

– Думаю, вам лучше прочесть письмо, господин. Полагаю, все новости – там.

– Ага! – многозначительно проговорил Магистр, неторопливо вскрывая конверт костяным ножичком с серебряной рукоятью. – Значит, я прав? И ты, скорее всего, уже знаешь, что случилось? Ведь так?

Фимат прикрыл глаза.

– Отлично... – пробормотал Магистр и развернул лист дорогой голубоватой бумаги с золотым тиснением по краю.

Слуга еле слышно вздохнул. Он знал примерно, что может содержаться в письме из Белого Дворца, поэтому не удивился, увидев, как глаза его господина сначала стали круглыми, а потом недобро прищурились. На скулах расцвели красные пятна. Не прекращая чтения, Магистр раздраженно передвинул на столе стопку бумаги и отшвырнул попавшееся под руку перо. Тяжелая хрустальная пирамидка, которой придавливались особо важные документы, полетела на пол. Наконец Магистр дочитал письмо, уставился в окно невидящим взглядом и пробормотал сквозь зубы несколько выражений, услышав которые Фимат позволил себе многозначительно приподнять левую бровь. Магистр поднялся, едва не опрокинув кресло. Красные пятна на его щеках угасли. Он засунул конверт в рукав и стремительно вышел из кабинета, смахнув при этом кипу бумаг со стола.

Фимат дождался, пока в пустом гулком коридоре стихнут шаги господина, – даже по шагам было понятно, что Магистр вне себя от ярости, – потом, кряхтя, опустился на колени и принялся собирать разлетевшиеся по кабинету бумаги. Последним он вытащил из-под стола белый конверт с изображением летящей золотой птицы, повертел в руках, положил на стол, придавил хрустальной пирамидкой и вздохнул.

Конечно, Фимат знал, что было в том письме, которое привело его господина в такое бешенство. Из Дворца, скорее всего, сообщали о драке, обычной весенней потасовке, которая происходит в Доршате каждую весну, как раз, когда зацветают нежные розовые вишни. В последний месяц весны сразу две воинские школы выпускают своих воспитанников, и юнцы, возомнив себя взрослыми и получив право на ношение оружия, немедленно устремляются в прибрежные кабаки обмывать желанную свободу. К полуночи новоиспеченные вояки уже выпивают в кабаках все завезенное накануне пиво и готовятся перейти к завершающей части праздника – грандиозной драке, в ходе которой до рассвета они будут выяснять, чья школа является лучшей. Городские власти не один раз пытались искоренить дурацкую традицию весенних драк, отряжая в прибрежные кварталы совместные патрули норлоков и людей, но, убедившись в тщетности попыток, решили закрыть глаза на это безобразие и постараться свести последствия к минимуму. Наставники воинских школ подписали указ о том, что выпускникам запрещается носить с собой оружие в течение четырех дней после выпуска, а дежурные по казармам проверяли, чтобы мечи были оставлены в арсеналах, и в конце концов потери удалось свести к выбитым зубам, синякам да сломанным ребрам.

Возможно, весенние драки были следствием извечного антагонизма людей и норлоков, а может быть, причину следовало искать в непомерных амбициях юнцов. К тому же наставники воинских школ, сами когда-то принимавшие участие в весенних побоищах, ждали результата традиционной драки с затаенным любопытством, хотя вслух грозили потасовщикам самыми ужасными карами.

Фимат отыскал под креслом ножичек для очинки перьев, положил его на место и полюбовался порядком на столе. Хозяина, конечно, расстроило полученное письмо, но важные бумаги раскидывать из-за этого все же не стоило. Хотя, откровенно говоря, норлоки вчера немного погорячились.


Магистр быстро шел по коридору, встречные поспешно сторонились, видя его мрачное лицо. Возле мраморной лестницы, ведущей наверх, он повернул направо и очутился на Воинской половине. Целый ряд огромных гобеленов украшал стены длинного широкого коридора. Некоторые были вытканы совсем недавно и блистали яркими сочными красками, другие были настолько древними, что приходилось напрягать зрение, чтобы разглядеть изображение. На гобеленах красовались гербы давно исчезнувших государств, драконы, знаменитое оружие и битвы, в которых довелось когда-либо принимать участие норлокам.

На Воинской половине находились скромные покои Наставника школы. Магистр секунду помедлил перед дверью: боролся с огромным искушением, открыть ее пинком, но в последнюю минуту ему удалось себя сдержать. Он коротко стукнул в темную, украшенную резьбой дверь и, не дожидаясь разрешения, вошел.

Наставник сидел у горящего камина, укутанный, несмотря на теплый день, в лохматую серую шубу, и читал письмо. На ковре, рядом с креслом, валялся белый конверт с тисненой золотой птицей. Услышав стук, Наставник поднял голову.

Мгновение Магистр молча глядел в его выцветшие глаза. Они с Наставником знали друг друга очень давно, но никогда не были особенно дружны Их отношения, скорее всего, можно было назвать плодотворным сотрудничеством. Политические интриги, которые искусно плел Магистр, укрепляя в Доршате положение норлоков, всегда опирались на поддержку Наставника, за которым стояли его воины. Был еще Советник по финансам, хитрый и осторожный, который, заручившись поддержкой пяти богатейших семейств норлоков, умело манипулировал Советом Шести на протяжении многих лет. Втроем им удавалось добиваться многого.

Но все это было в прошлом. Советник завершил свой земной путь – интересно, чем он занимается в Долине Серой реки? Магистр ни минуты не сомневался: тем же, чем здесь, – интригует, искусно создает проблемы другим и сам же их разрешает, делая вид, что прилагает к разрешению неимоверные усилия.

Наставник... Сейчас, при беспощадном свете весеннего солнца, особенно заметны были запавшие виски, глубокие морщины, нездоровый цвет лица и усталые глаза: старого воина пожирала страшная болезнь.

Окна в покоях были распахнуты настежь: Наставник, как и Магистр, происходил из восточных норлоков, и в Доршате, этой северной стране, ему не хватало солнца.

Магистр перевел взгляд на конверт – улегшееся было раздражение мгновенно вновь овладело им. Он вытащил из рукава бумажный лист и скомкал его, чувствуя, как от ярости холодеют руки.

– Вижу, ты уже знаешь, – промолвил Наставник, глядя на него снизу вверх.

– Знаю, – коротко ответил Магистр, опускаясь в кресло. Сдержанность давалась ему нелегко. – Ну и что ты на это скажешь? – Он кивнул на исписанный острым, колючим почерком лист. – Славно порезвились вчера твои воспитанники?!

Наставник прикусил губу.

– Я разберусь в том, что произошло. Нужно выяснить...

– Да уж придется! – рявкнул Магистр, не дослушав. Он вскочил, сделал несколько шагов по комнате, отшвырнув в сторону маленькую скамеечку, попавшуюся ему под ноги, потом остановился напротив Наставника.

– Если я не ошибаюсь, выпускникам школы запрещено брать оружие в этот проклятый кабак?! – прорычал он, сверля глазами собеседника. – И во все другие – тоже?!

Наставник вздохнул, кутаясь в шубу. В последнее время ему всегда было зябко.

– Избавь меня от дурацких вопросов, – попросил он. – Ты все знаешь не хуже меня. По традиции выпускники школ – и норлоки, и люди – не берут с собой мечей.

– Не берут мечей! – Магистр схватил со стола бумагу и потряс перед лицом Наставника. – Не берут мечей! А это что?! Пять трупов после весенней драки! Пять! Неслыханное дело! Город бурлит! И двое из убитых – племянники Наместника! Лучше не придумаешь, а? И сделали это твои безоружные норлоки!

Наставник поморщился: громкий голос Магистра бил по ушам, болезненно отдавался в голове.

– Уже проводят дознание, – осторожно проговорил он. – Выясняем, как вообще все это произошло...

– Негодяи, проклятые ублюдки! – продолжал бушевать Магистр, не слушая его. – И именно сейчас! Трудно выбрать более неподходящий момент! Через четыре дня – Совет Шести! Мы с представителями Торгового клана готовим поправки к Морскому кодексу и надеемся наконец добиться компромисса... Нельзя допустить, чтобы вся морская торговля была сосредоточена в Палате общин Белого Дворца...

Он вдруг замолчал и проницательно глянул на Наставника.

– А ты ведь узнал это раньше, а? До того, как прибыло письмо из Дворца? Конечно! Кто-то из проклятых щенков сразу же тебе доложил! Ну, – зловеще произнес он, остановившись напротив кресла Наставника и скрещивая руки на груди. – И как было дело? С их точки зрения, конечно?

– Ничего особенного... обычная потасовка... – не охотно ответил тот, отводя глаза. – Наших просто оказалось меньше, вот и все... людей – больше. Кстати, их выпуск мечников в этом году... весьма неплох... отличные бойцы. Они стали теснить норлоков...

– А в ответ норлоки взялись за ножи! – закричал Магистр, снова потрясая письмом перед лицом Наставника. – И устроили резню, вместо того, чтобы смыться оттуда подобру-поздорову! Конечно, бежать с поля боя, даже если поле боя находится в грязном портовом кабаке, – позор для воина! – с ядовитым сарказмом бросил он. – А зарезать пятерых практически безоружных – это доблестный поступок, что и говорить.

Наставник подавил вздох.

– Ну вот что. – Магистр прошелся по кабинету и мельком глянул в окно. – Письмо ты читал... положение дел тебе известно: Наместник в ярости. Он требует, чтобы убийцы были выданы городу. Они сами собираются судить их.

– Что?! – переспросил Наставник. Глаза его мгновенно сделались жесткими и холодными, словно льдинки. – Выдать моих выпускников на суд людей?!

Магистр раздраженно дернул плечом.

– По крайней мере двоих из них, – неохотно сказал он. – Зачинщика драки и того, кто убил племянников Наместника.

Наставник на мгновение замялся. Магистр взглянул на него с подозрением.

– Не хочешь ли ты сказать, – медленно начал он, понизив голос и не спуская глаз с Наставника, – что зачинщик и убийца – одно и то же лицо?

Тот, не глядя на него, молча приподнял одну бровь.

– Отлично, – сквозь зубы пробормотал Магистр и невидящим взором уставился в окно. – Отлично. Догадываюсь, кто это. Он чувствует свою безнаказанность, не так ли? Напрасно.

Наставник хотел было что-то возразить, но Магистр вытянул в его направлении указательный палец и заговорил:

– Не буду говорить тебе то, что ты прекрасно знаешь и сам. Ты знаешь, как сложно поддерживать хотя бы видимость мира между людьми и норлоками в Доршате, правда? Нам не нужна сейчас гражданская война. Хватит. Мы должны воздерживаться от открытых конфликтов любой ценой... пока. Я знаю, наступит время, когда норлоки будут диктовать свою волю Совету Шести. Когда Доршата будет под нашим контролем. Но пока...

Наставник рассеянно кивнул. Он глядел в огонь, но Магистр знал, что тот слышит каждое слово.

– Мы не можем сделать вид, что ничего не произошло. Ты не хуже меня помнишь историю Доршаты: из-за гораздо меньших причин вспыхивали войны. Наместник требует выдать убийцу. – Магистр повысил голос: – И он совершенно прав.

Он сделал паузу, ожидая возражений, но Наставник молчал.

– Твои норлоки виноваты сами. Они затеяли драку – раз! – Он загнул палец для пущей убедительности. – Они устроили поножовщину – два! Они убили пятерых – три!

– Стоит уступить один раз, – произнес Наставник сквозь зубы, стискивая подлокотники кресла, – и люди решат, что они вправе вершить суд над норлоками.

– Конечно, – подчеркнуто спокойным голосом сказал Магистр, – Это и произойдет, если мы примемся убивать их в открытую! – Он снова скрестил руки на груди. – Мир Доршаты превыше всего! – напомнил он. – Убийцу повесят на центральной площади, как заведено у людей. На их половине города, разумеется. Замечательная казнь для норлока, а?

Наставник зарычал:

– Этого еще не хватало! Скажи, что мы сами казним его.

– Они потребуют показать тело. – Магистр уселся в жесткое, неудобное кресло и побарабанил пальцами по поручню.

– Никогда прежде не бывало, чтобы норлока судили люди, – упрямо проговорил Наставник.

– Никогда прежде не бывало, чтобы норлоки оставляли за собой пять трупов после весенней драки! – огрызнулся Магистр и поднялся, сделав по кабинету несколько шагов. – Крайне нелегко будет это все уладить. И все из-за того, что одному самонадеянному мальчишке кажется, что если за его спиной стоит Фиренц, то ему все сойдет с рук.

– Хочешь поссориться с драконом? – тихо осведомился Наставник, внимательно глядя на Магистра.

– Нет, – отрезал тот. – Но с людьми ссориться тоже не хочу.

Наставник промолчал. Он понимал, что Магистру предстоит проявить чудеса дипломатии, чтобы уладить последствия весенней драки.

– Именно, – хмуро подтвердил тот, догадавшись о его мыслях. – Эту весну мы надолго запомним... Да... сложно жить в мире со всеми... но придется...

Он вздохнул и поглядел на старого воина.

– Как ты себя чувствуешь?

Тот отвел глаза:

– Бывало и получше. Но сейчас не об этом. Послушай... Я знаю, ребята совершили большую глупость. – Наставник неискусно сделал вид, что осуждает своих выпускников. Магистр покосился на него, но промолчал. – Но надо бы поразмыслить, как уберечь их головы, а?

– Не собираюсь думать над этим. Считаешь, у меня нет других дел, кроме как заботиться о твоих придурках? – сердито пробормотал Магистр и сел в кресло.


Солнце уже довольно высоко стояло в небе, когда Магистр покинул наконец покои Наставника. Он вернулся в свой холодный и сумрачный кабинет, прошелся несколько раз взад-вперед, обдумывая предстоящий визит во Дворец и крайне неприятный разговор с Наместником, окинул рассеянным взглядом собственную комнату и неожиданно замер. Опять! Прямо напротив его рабочего стола возвышалась хрупкая этажерка черного дерева, сверх всякой меры изукрашенная замысловатой резьбой. На этажерке красовалась огромная фарфоровая ваза темно-синего цвета, разрисованная жирными золотыми рыбками, резвящимися среди серебряных водорослей. И ваза, и этажерка были преподнесены в дар Кланом торговли, причем хитрые купцы обставили дело так, что отказаться от подарка оказалось совершенно невозможным. Ваза, до смешного неуместная в строгом кабинете Магистра, выглядела поистине чудовищно. Каждый раз, когда взгляд его падал на подарок, Магистр с досадой фыркал: безобразный горшок из драгоценного заморского фарфора оскорблял его эстетическое чувство. Несколько раз, выведенный из себя уродством подарка, он собственноручно задвигал этажерку вместе с вазой за портьеру, но Фимат, имеющий свои представления о том, как должен выглядеть кабинет его господина, и питавший слабость к помпезным украшениям, неизменно обнаруживал пропажу и водворял этажерку на прежнее место.

Магистр в раздражении уставился на проклятую вазу, словно ожидая, что она разлетится от его взгляда на тысячи осколков, и, бормоча ругательства, рывком задвинул этажерку за шкаф.

Потом он покосился на стол, где, придавленный сверкающей пирамидкой лежал белый конверт с изображением золотой птицы, перешел в другую комнату, приблизился к окну и чуть отодвинул тяжелую зеленую портьеру.

Окно выходило в небольшой внутренний дворик с двумя каменными скамьями под цветущими олеандрами у овального бассейна, куда изливал журчащие струи маленький фонтан. В глубине дворика, возле чаши фонтана, прислонившись плечом к серой мраморной колонне, стоял Сульг, оживленно болтая с кем-то и смеясь. По его безмятежному лицу было совершенно ясно, что проклятый щенок уже забыл о ночном происшествии как о чем-то малозначительном. Магистр мстительно прищурил глаза: вся прыть с юнца мигом слетит, когда он узнает, с какой яростью Дворец требует его казни! Машинально Магистр сделал зарубку в памяти: посоветовать Наставнику на следующий год как можно скорее отправить выпускников школы к местам службы. Обычно они еще с неделю болтались в Доршате, ища приключений на свою голову, и только после этого наконец-то разъезжались кто куда. В столице обычно оставались лишь те, чьи небедные родители покупали теплые местечки в страже Замка или городском гарнизоне. Однако Сульг к числу «золотой молодежи» не относился.

Собеседник норлока, высокий и светловолосый, улыбался, слушая оживленную болтовню мальчишки, зеленые глаза его искрились смехом. Под темно-зеленым плащом виднелась кольчуга, и он, несмотря на Указ, запрещающий в Сером Замке носить оружие всем, кроме охраны, был вооружен: за плечом виднелись оплетенные кожаным шнуром рукояти двух мечей. Желающих потребовать от него, согласно Указу, сдать оружие, почему-то никогда не находилось. Некоторое время Магистр пристально наблюдал за ним, потом вздохнул. Вот она, главная причина того, что Сульга невозможно было наказать так, как он того заслужил, – Фиренц.

«Ссориться с Наместником неприятно, – думал Магистр, глядя, как засмеялся светловолосый на слова Сульга. – Но ссориться с драконом не только неприятно, но и опасно».

С тех пор как Доршате удалось мирным путем уладить с драконами территориальные проблемы, Совет Шести не уставал возносить богам благодарственные молитвы. Отныне раз в год Фиренц удостаивал своим посещением расширенный Совет, вполне доброжелательно обсуждая с людьми и норлоками накопившиеся проблемы. Представители Кланов, упивавшиеся собственной значимостью, любили решать вопросы обстоятельно и неторопливо, однако присутствие на Совете дракона делало их выступления предельно краткими, и заседание заканчивалось с необыкновенной быстротой. Советники обливались холодным потом, поглядывали на Фиренца с тайным ужасом, словно ожидая, что он вот-вот явит собравшимся истинное обличье.

«С такими соседями благоразумнее жить в мире, – хмуро размышлял Магистр. – А с некоторым дискомфортом членов Совета можно и смириться». Магистр доверял Фиренцу – до известной степени, хотя его дружелюбие никого не вводило в заблуждение. Соседи Доршаты были опасными и непредсказуемыми существами, но пока что Фиренц прекрасно умел держать в узде своих самых непокорных драконов. Приглядевшись, Магистр заметил еще одного участника беседы и недовольно хмыкнул: «Конечно! Давний и близкий друг Фиренца, эльф Тисс, тоже прибыл, чтобы поздравить Сульга с окончанием школы». Осторожный, вкрадчивый и скрытный, он всегда держался в тени, и Магистр, хоть и считал не без самодовольства, что неплохо знал эльфов, никогда не мог поручиться, что у того на уме.


  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18