Тропою волка (№1) - Тропою волка

Фиренц шагнул вперед и подхватил его.

– Что с тобой? – тревожно спросил он. – От тебя пахнет кровью и чужой магией. Куда ты вляпался на этот раз?

– Меч, – пояснил норлок. Он ухватился за руку Фиренца, и земля медленно качнулась под его ногами. – Зачарованный меч... рассек гоблинскую кольчугу, а она была непростая, несколько заклятий, одно другого сложнее.

– Зачарованный?

– Вчера вечером, – пояснил Тирк, поймав вопросительный взгляд дракона. – Мы наткнулись на агрхов, его ранили этим клинком.

Сульг опустился на валун, изо всех сил стараясь сидеть прямо.

– Тиларм, – окликнул он. – Принеси меч. Пусть глянет....

Через минуту тот примчался и, во все глаза глядя на Фиренца, протянул ему оружие.

Дракон повернул ножны, мельком глянул на клеймо, потом наполовину вытянул клинок из ножен. Сульг слабо усмехнулся, ему пришла в голову странная мысль: Фиренц смотрел на меч, как на своего старого знакомого. Определенно, он встречался с ним!

– Видел уже его? – не утерпел норлок, морщась от боли. Тирк стоял рядом, с беспокойством переводя взгляд с Сульга на дракона.

– Приходилось, – уклончиво ответил Фиренц. – Не пробовал работать с этим клинком?

Норлок усмехнулся, превозмогая дурноту:

– Фиренц, меч не простой, это и дураку понятно. Кто ж захочет иметь дело с чужим зачарованным клинком? Разве тот, кому уж совсем жизнь надоела!

– Правильно, – произнес тот с видимым облегчением. – Я, пожалуй, заберу его у тебя. Так будет лучше.

Он провел рукой по мечу, делая его невидимым, и отложил в сторону.

– Значит, ты ранен этим клинком? – Фиренц вглядывался в бледное лицо норлока.

– Да, – произнес тот в один голос с Тирком.

– Тиларм лечит его снадобьями. – Тирк махнул рукой в сторону реки: возле прибрежных серых камней Илам уже развел костер, в котелке, поставленном на огонь, закипала вода. Тиларм, хмурясь, разговаривал с Азахом. – Но... пока... – Он замялся, поглядывая на своего друга. Тот махнул рукой, и Тирк закончил, тряхнув головой: – Пока что-то не очень помогает.

– Мы думаем добраться до монастыря сарамитов, – пояснил Сульг. – И там...

– Сульг, сарамиты тебе не помогут, – произнес Фиренц. Тирк насторожился и тревожно глянул на него. – Покажи рану.

Стиснув зубы, Сульг расстегнул одежду. Зловещая синева все дальше растекалась из-под повязки.

– Я знаю, что клинок был отравлен. Вернее, это я так думаю, – поправился он. – И Тиларм тоже. Это так?

– Похоже на то, – задумчиво произнес дракон, разглядывая рану, оставленную мечом. – Яд зачарованного клинка отравляет кровь, меч мстит за своего хозяина.

– Этот агрх, которого я убил, – хозяин клинка? – недоверчиво переспросил Тирк. – Что ж он позволил расправиться с собой?

– Ну, будь он настоящим хозяином, ты бы его не убил. Неизвестно, каким способом заполучил его агрх, да это сейчас и неважно. Меч добился, чтобы агрх-похититель погиб. Меня беспокоит другое: на сколько быстро отравленная кровь разносится по венам. Некоторые зачарованные клинки ядовитее бриллиантовой кобры. Тебя ранили вчера вечером? Именно тогда я почуял, что тебя коснулась чужая магия, опасная и древняя.

Сульг слабо кивнул. Увидев, что Фиренц осматривает рану, от костра подошел Тиларм. За ним, не в силах побороть любопытства, потянулись и остальные.

– Я сделал ему повязку с мазью. Тогда еще я не думал, что клинок отравлен. Это стало ясно потом, когда я увидел, как увеличивается синее пятно, становится почти черным. – Тиларм впервые разговаривал с драконом, и ему приходилось делать усилие, чтобы говорить связно, но постепенно он успокоился, и речь его стала звучать увереннее. – Тогда я сделал питье: листья волчьей фиалки и корень горейника. Нумариит, монах-врачеватель из Сторожевой башни, много рассказывал о лечебных травах и дал нам кое-что из своих запасов, – пояснил он.

– Ты сделал все правильно, – сказал Фиренц, выслушав норлока, и тот вспыхнул от смущения. – Настой немного замедлил распространение зараженной крови. Но полностью уничтожить яд он не в силах. Сарамиты умеют изготовлять неплохие противоядия – если отрава сотворена при помощи человеческих рук. Но яд зачарованных клинков им не под силу, это верная смерть...

Кейси выслушал дракона и озадаченно переглянулся с Азахом, тот пожал плечами. Тирк открыл было рот, но Сульг его опередил.

– Замечательно, – с жаром произнес он. – Хорошо, что ты сказал об этом. Спасибо! Для этого, конечно, стоило прилететь с Восточного рубежа.

Он попытался сфокусировать взгляд на Тирке и поморгал глазами, чтобы окружающий мир перестал наконец качаться из стороны в сторону.

– Тирк, слышишь меня? Когда я умру, похороните меня на Побережье... и не сильно напивайтесь на погребении, понятно?

Тот вытаращил глаза.

– На Побережье?! Ты в своем уме? До него семь дней пути! Ха! Нашел дураков: тащить твой труп на Побережье. Нет. – Он решительно мотнул головой. – Только не туда. Выбери что-нибудь другое.

– На Побережье! – стоял на своем Сульг, чувствуя, как от жара начинает заплетаться язык.

– Да ладно, дотащим мы тебя до Побережья, не волнуйся, – буркнул Тиларм. – Если время будет. Кейси, принеси котелок, он возле костра. Пока этот несчастный еще не помер, надо напоить его отваром монахов.

– Слушай, когда ты помрешь, какая разница, где тебя похоронят, а? Тебе-то уже все равно будет, а нам – лишние хлопоты. – Илам задумался, что-то соображая. – Насчет Побережья... Твердо не обещаем, но...

Но Сульг не слышал: в одну секунду в голове его вихрем проносились тысячи мыслей, и он успевал ловить лишь их обрывки.

– Хорошо, – неожиданно покладисто согласился он. – Тогда в нашем городе, в Доршате. Но только весной, когда начинают цвести акации. Нет красивее места на земле! Фиренц, иногда мне снится, что мы вернулись.

– Я прекрасно знаю, что тебе снится.

– Нужно умирать там, где ты родился, – бессвязно продолжал Сульг: ему было трудно остановиться. Азах глядел на него круглыми глазами. – Весной, когда благоухают акации. Фиренц, скажи, ты часто бывал в Доршате?

– Похоже, ты совсем спятил! – покачал головой Тирк. Он присел на корточки, с сочувствием глядя на приятеля снизу вверх. – Умирать собираешься осенью, а похоронить требуешь весной! И Побережье тебя уже не устраивает?!

Илам озабоченно почесал в затылке.

– Нелегко нам придется, а? – пробубнил он – Тащить его в Доршату... Тьфу, даже думать противно...

– Если мы появимся там, то будет шесть трупов вместо одного... – резонно заметил Кейси и толкнул Азаха в бок, чтобы тот закрыл наконец рот. – Так что если собрались в город, то, пожалуй, без меня.

– По-моему, у него с головой не все в порядке... – пробормотал Тиларм, обломком веточки помешивая дымящийся настой в кружке. – Мелет какую-то чушь...

– Ха! Удивил...

– Ты бывал в Доршате? – не унимался Сульг. – Там что-нибудь изменилось?

Фиренц усмехнулся.

– К Серому Замку пристроили новое крыло, там проходит Совет Шести. Перестроили здание школы, сейчас оружейная находится рядом с конюшнями. Больше ничего не изменилось. А теперь помолчи, не мешай мне. У тебя сильный жар.

Он шагнул ближе и положил ладонь на плечо норлока, туда, где под повязкой горела огнем рана, нанесенная магическим мечом.

Сульг невольно вздрогнул, почувствовав ледяной холод его пальцев. Это было не очень приятно, хотя он помнил, что кровь драконов отличалась от крови других существо не только цветом, но и температурой: она всегда оставалась холодной. Мороз мгновенно продрал до костей, губы застыли, и он не мог вымолвить ни слова: никогда в жизни ему не было так холодно. Едва Сульг подумал об этом, как от руки Фиренца пошло живое тепло. Оно проникало глубоко внутрь, уничтожая яд, который разносила по венам отравленная кровь. Жар все усиливался, дышать становилось труднее. Заплясали перед глазами радужные круги, огонь костра взметнулся к черному небу и рассыпался искрами. Вцепившись здоровой рукой в камень, на котором сидел, Сульг хватал ртом прохладный вечерний воздух. К сердцу прихлынула обжигающая волна, словно он стоял в самом сердце огня. Казалось, еще секунда – и кровь его вскипит. И в это мгновение Фиренц отнял ладонь.

– Все, – произнес он. – В твоей крови больше нет яда. Теперь рана заживет быстро.

Тиларм тут же сунул в руку Сульгу жестяную кружку с дымящимся напитком.

– Тебе надо это выпить, – объявил он тоном, не терпящим возражений. – Быстро!

Сульг принюхался к пару, который валил из кружки. Пахло резко и пряно чем-то совершенно незнакомым.

– Это что за дрянь? – спросил он с опаской.

– А, ерунда, – с готовностью пришел на помощь Илам, хохотнув в кулак. – Если сразу не помрешь, то эта отрава... я хотел сказать, лекарство, здорово тебе поможет. Пей, не бойся!

Тиларм рассерженно сверкнул глазами.

– Не слушай его! Ну, давай же! Его нужно пить горячим. Это отвар корня горейника...

– ... и кроличьего помета... – прибавил Илам вполголоса. – Я сам видел, как он собирал его под стенами монастыря. Своими собственными глазами видел!

Сульг заколебался и вопросительно взглянул на Фиренца.

– Это всего лишь отвар лечебных трав. – Он глянул на Тиларма, тот поспешно кивнул. – Придаст тебе силы и поможет добраться до монастыря. Пей, Сульг!

– Ну, если ты говоришь... – пробормотал тот и сделал глоток. Несмотря на сильный запах, настой был почти безвкусным, словно вода. Горячая жидкость огнем пролилась в пустой желудок, и вновь обжигающая волна накрыла норлока с головой.

– О... – произнес Сульг. Ухватившись за руку Фиренца, он попытался встать – земля медленно качнулась под ногами, пламя костра отъехало куда-то вбок. Издалека донесся взволнованный голос Тиларма:

– Ну как? Чувствуешь что-нибудь? Должно сразу же полегчать!

Кто-то забрал у него из рук кружку.

– Я... а, да... чувствую...

– Чем ты его напоил, лекарь-недоучка? – донеслись до его слуха слова Илама. – Гляди, что с ним делается!

– Заткнись ты, наконец! Сейчас ему должно стать лучше!

– Лучше?! – Сульг почувствовал, что кто-то сжал его здоровую руку повыше локтя, и тревожный голос Тирка прозвучал прямо над ухом: – Тебе действительно лучше?

– Не знаю, – отозвался он, сцепив зубы. Он чувствовал зелье, которое бушевало внутри, сердце билось так, словно он взбегал на огромную гору. – Наверное...

Он снова сел на камень и опустил голову, пытаясь справиться с дыханием. Это было нелегко.

Тиларм недовольным голосом препирался с Иламом.

– Очевидно, какие-то неизвестные свойства лекарства, – раздраженно говорил он. – Откуда я знал, что оно подействует на него именно так? Монахи об этом ничего не сказали.

– Имей в виду, в следующий раз сначала заставим хлебнуть тебя, – бубнил Илам. – Узнаешь тогда, какие-такие неизвестные свойства...

– Все в порядке, – вмешался в спор Фиренц. – Это зелье всегда действует именно так.

Вскоре Сульг почувствовал, что жар спадает. Земля дрогнула и остановилась, голоса друзей выплыли из тумана и зазвучали рядом. Вместо усталости он ощутил неожиданный прилив бодрости, словно искупался в холодной речке. Энергия бурлила в нем. Сульг попытался было встать, но Фиренц нажал на его плечо и усадил обратно.

– Не торопись. Знаю, тебе сейчас кажется, что ты горы готов свернуть, но это ощущение продлится не долго.

– А потом?

– Свалишься и заснешь. Утром проснешься ни в чем не бывало.

Сульг потер ладонями лицо. Раненая рука болела но гораздо меньше, чем раньше. Он засмеялся.

– Я говорил уже, что рад тебя видеть?

– Всего-то раз десять, так что можешь повторить еще. Кстати, Тисс передает тебе большой привет.

Тирк стоял у огня и с подозрением разглядывал остатки зелья в кружке, принюхиваясь к отвару. Тиларм с жаром доказывал ему что-то, размахивая руками, Илам слушал, открыв рот, потом переспросил недоверчиво, Тиларм с досадой махнул рукой и отошел от костра.

Сульг снова засмеялся.

– А ты все еще думаешь о возвращении? – вскользь поинтересовался Фиренц, наблюдая, как Азах подманивает к себе пугливых лошадей кочевников: он собирался доставить их в Сторожевую башню в качестве подарка сарамитам. Кейси, жуя черствую горбушку, скептически наблюдал за его попытками.

Сульг мгновенно помрачнел.

– Стараюсь думать об этом как можно реже, – откровенно ответил он. – Все это без толку. Что ж печалиться о том, чего все равно не изменить! Придется как-то жить дальше...

Он взглянул в зеленые глаза дракона:

– Мы никогда не сможем вернуться в Доршату. Разве что Совет Шести изменит свое решение и отзовет приказ. А этого не произойдет никогда. Ты сам знаешь.

– Посмотрим... – неопределенно ответил Фиренц.

Глава пятая

РЫЖАЯ ДЕВЧОНКА

Поразительно, как быстро летело время...

За высокими синими горами еще пышно увядало лето, а здесь, на Вересковой пустоши, по утрам трава уже была седой от инея. Неяркое солнце не задерживалось на небосклоне и, совершив свой обычный путь, торопилось укрыться за горными вершинами. Хмурый день рано сменялся сумерками, и по вечерам чувствовалось дыхание близкой зимы.

Норлоки следовали из портовой Лутаки на Сарамитскую равнину, торопясь как можно быстрее перейти реку. Они редко забирались так далеко на север и не собирались задерживаться здесь надолго. Пустынная равнина расстилалась перед ними; слева темными громадами в наступающей темноте вставали холмы. Вот от этих холмов, поросших у подножья вереском, а ближе к вершинам – дубами, следовало держаться подальше.

Внезапно Тирк подал знак, и Сульг придержал коня. Тирк, остановив лошадь, мгновение пристально вглядывался в подступающие сумерки, потом пожал плечами.

– Кажется, по дороге кто-то движется, – сообщил он, в голосе его слышалось недоумение. – Не уверен, но...

– Думаешь, это агрхи? – Азах принюхался к ветру и уверенно заявил: – Нет, не они.

– Да, вряд ли. – Сульг окинул местность настороженным взглядом. – В это время суток агрхи на Вересковой пустоши не появятся. Если им, конечно, жить не надоело.

– Вот как нам, например, – недовольно встрял в разговор Кейси. – Давайте трогаться. По пути можно подробно обсудить, какого дурака понесло, на ночь глядя, по пустоши. А?

Сульг тронул было лошадь, но снова остановился.

– Кому взбрело в голову разгуливать здесь так поздно? – пробормотал он.

– Знаешь, – заметил осторожно Тирк, – это не наша забота. Надо торопиться! Темнеет, а лошади устали.

Сульг заколебался. Собственно говоря, Тирк был совершенно прав. Задерживаться на Вересковой пустоши не следовало: ночью здесь было небезопасно. Места возле границы слыли неспокойными не только потому, что была вероятность напороться на вооруженную шайку агрхов-лазутчиков. Среди холмов шныряли волколаки, и с каждым годом этих тварей становилось все больше. Встречаться с теми, кто хозяйничал на этих пустошах при лунном свете, норлокам не хотелось, и всякий раз, оказываясь в этой части Ашуры, они торопились как можно скорее унести ноги отсюда. До сих пор им удавалось избегать встреч с опасными и хитрыми существами, лишь несколько раз издалека они слышали долгий вой, летевший над пустынными полями, да ветер доносил запах мокрой волчьей шкуры и человеческого тела.

До заката солнца во что бы то ни стало следовало перебраться через реку. На другом берегу можно было остановиться на ночь неподалеку от брода, возле старых развалин. Тиларм утверждал, что это руины древнего замка великанов, некогда населявших предгорья, и ссылался на текст летописи, который якобы читал им во время обучения в школе Хранитель манускриптов. Сульг ничего такого не помнил, но с Тилармом не спорил. Огромные поваленные колонны, поросшие диким кустарником и бурьяном, гигантские полуразрушенные каменные ступени вполне могли быть развалинами дворца исчезнувших давным-давно гигантов. Неведомая магия столь густо пропитала эту землю, что волколаки опасались заходить за реку и приближаться к руинам. Здесь, в относительной безопасности, норлоки собирались дать отдохнуть лошадям, прежде чем совершить предпоследний переход и попасть на Сарамитскую равнину.

Все эти мысли вихрем пронеслись в голове Сульга, и он с досадой прикусил губу. Нужно торопиться... Но все же: кто отважен настолько, что пускается в путь по Вересковой пустоши, отлично понимая, что ночь застанет его в дороге?

– Илам, Кейси, – скомандовал Сульг, поколебавшись. – Проверьте, кто это!

Норлоки сорвались с места и исчезли между холмов, Азах, изнывая от нетерпения, смотрел им вслед. Тирк озабоченно взглянул на линию горизонта: небо еще чуть светилось, окрашенное неярким желтым светом невидимого уже солнца.

Сульг тоже быстро глянул на закат.

– Это много времени не займет, – сказал он. – Гляди, они уже возвращаются!

Кейси подскакал первым и придержал лошадь.

– Идет обоз, – сообщил он, а Илам многозначительно добавил:

– С продовольствием, надо думать.

Сульг не поверил своим ушам.

– Что? Обоз?! Ночью?!

– Ну, обоз – это громко сказано, – сказал Кейси, хмыкнув. – Три телеги всего. Сопровождают люди.

– Хочу напомнить, что жрать у нас нечего! – недовольным тоном вмешался Илам. – Обоз – это очень кстати.

– Ты что, предлагаешь грабить обозы?! – возмущенно воскликнул Тиларм. – Словно мы какие-нибудь разбойники?

– Чуть-чуть! – пробубнил Илам, покосившись на него. – Отчего бы чуть-чуть не пограбить? – И добавил недовольным голосом: – Шучу! Шучу! Давайте пошлем к обозу Кейси, он со всеми поговорит, очарует своими манерами, ему сами все отдадут. Еще будут бежать следом и предлагать.

– Поговорит? – Азах пренебрежительно фыркнул: он предпочитал действовать, а не рассуждать. – О чем говорить с глупцами, которые едут ночью? На что они рассчитывают? До ближайшего селения засветло не добраться. Получается, они выехали из своего селения уже после обеда?

– Сколько охраны? – поинтересовался Сульг, что-то соображая.

– На три телеги? Пять человек.

Тирк взглянул на Сульга, прекрасно понимая причину его замешательства: с припасами действительно дело обстояло туго. Вчера вечером после стычки с небольшой группой агрхов норлоки обыскали трупы кочевников и обнаружили немного съестного, но, как ни голодны были, употребить в пищу припасы агрхов не решились.

– Обоз – это то, что надо, – снова настойчиво загудел Илам. – Может, позаимствовать у них кое-что из припасов? Если, конечно, телеги гружены не сеном. Еды у нас маловато. На переход еле-еле хватит, в обрез. А если почтовая станция на тракте уже закрылась на зиму, то совсем плохо.

Сульг заколебался.

– Мы им заплатим, – вздохнул Тирк. – Если, конечно, они везут не репу или брюкву.

Казалось, что вынырнувших из сумрака норлоков люди испугались больше, чем если бы перед ними появились волколаки. Немногочисленная охрана обоза сгрудилась вокруг телег, ощетинившись рогатинами. У одного из них, самого старшего по виду, бородатого и одноглазого, имелся даже меч. Он сразу же положил руку на рукоять, настороженно поглядывая на норлоков.

Тиларм покосился на него с некоторым недоумением.

– Мы вас не тронем, – успокаивающе произнес Сульг. – Кто старший?

Одноглазый выступил вперед. Он был высок и широкоплеч и, хотя в каштановой бороде его густо поблескивала седина, производил впечатление сильного, крепкого человека, вполне способного постоять за себя. Широкая ладонь его по-прежнему покоилась на рукояти меча – это не очень понравилось Тирку. Предчувствуя скорое развитие событий, он тронул коня и подъехал поближе.

– Я, господин... – Одноглазый покосился на норлоков, соображая, как к ним обращаться. По оружию он распознал воинов и теперь пытался понять, повезло ли им натолкнуться на вооруженный отряд или же наоборот. – Господин...

– Как тебя зовут? – Сульг заметил у одноглазого под серой курткой из домотканой ткани кольчугу и длинный нож, висевший на поясе. Рядом стоял рослый светловолосый парень, оружием ему служил крестьянский цеп. Сульг перевел взгляд на троих, стоявших возле телег: кроме рогатин у них имелись еще и топоры. На поясе у каждого висели охотничьи ножи. Да, эти люди прекрасно знали об опасности, которая грозит путникам, застигнутым ночью на Вересковой пустоши. И тем не менее они отправились в путь.

– Куда вы направляетесь?

– Я Хатгард, господин воин. – Одноглазый оправился от замешательства. – Мы везем продовольствие в усадьбу «Три зеленых дуба». Это усадьба нашего хозяина и...

Сульг и Тирк быстро переглянулись. Усадьба «Три зеленых дуба» была им известна, она располагалась довольно далеко – обозу придется идти всю ночь.

– Так поздно? – недоверчиво спросил Тирк. – Что за нужда погнала вас через Вересковую пустошь? Или в усадьбе голодают?

– Вовсе нет, господин. Боги и небеса не допустят голода в усадьбе, где живет его светлость. – Хатгард поглядел на Сульга. – Если можно, мы хотели бы отправиться дальше. Уже темнеет.

– Вот именно. Вы что, не знаете, что ночью здесь охотятся волколаки?

– Знаем, – угрюмо сказал одноглазый. Он наконец снял руку с меча и глядел на Сульга спокойным взглядом уверенного в себе человека. – Но нам выбирать не приходится. Не доставим продовольствие в усадьбу к утру – нас всех повесят. У его светлости праздник начала зимы – гости и бал. Утром прискакал нарочный с приказом: велено срочно собрать обоз, продовольствия требуется больше, чем обычно. Праздничный обед... К его светлости съехалось очень много гостей. – Он озабоченно глянул на темные холмы. – Нам бы только миновать пустошь. А на Моховом тракте нас встретит охрана из усадьбы.

– Если вас растерзают волколаки, праздничного обеда вашей светлости не видать как своих ушей, – хмуро сказал Сульг. К своему удивлению, он чувствовал что-то вроде расположения к этому немногословному человеку с выправкой воина. Но тащиться ночью через Вересковую пустошь, охраняя людей и обоз... Через час будет уже совсем темно. За это время можно успеть добраться до реки, переправиться через брод и оказаться в безопасности.

Он еще раз оглядел телеги, возле которых стояли люди, и прикусил губу. Рогатины и ножи вряд ли спасут их, если волколаков окажется больше трех. Хатгард пристально следил за его взглядом.

– Сестра нашего Нума, господин, – торопливо пояснил он, заметив, что глаза норлока на мгновение задержались на первой телеге, где, кутаясь в рогожу, сидела девчонка, рыжие волосы которой полыхали костром даже в сумерках.

– Хочет поглядеть на замок в праздничном убранстве. Любопытная, как кошка, даже путешествие по Вересковой пустоши ночью ее не напугало.

Сульг отмахнулся от его слов и спрыгнул с коня.

– Нам придется взять у вас немного еды, – сказал он, перебрасывая поводья Тиларму. – Мы заплатим.

– Как же так? – начал было Хатгард, но, взглянув на всадников, хранивших молчание, произнес: – Хорошо.

Сульг оценил его благоразумие и кивнул.

Нуме, высокому и крепкому молодому парню, потребовалось усилие, чтобы сдержаться, и в какой-то момент преданность своему милорду поборола в нем осторожность.

– Что мы скажем его милости? – довольно резко произнес он, отважно встречая сумрачный взгляд Сульга. – Он будет очень недоволен.

– Его милости вы скажете, что на вас напали норлоки, – теряя терпение, посоветовал Азах, покидая седло. – И вам даже не придется врать.

– Нуме обещали должность помощника конюшего в усадьбе, – пробормотал Хатгард, коротко взглядывая на Сульга. – Это хорошая работа и большая удача для него, поэтому он... Помолчи, Нума! – приказал он строго.

Тот сердито дернул плечом, его плащ распахнулся, и Тирк с удивлением обнаружил, что парень тоже вооружен мечом, скрытым до времени под полой плаща. Тирк чертыхнулся про себя и подъехал поближе. Стоявшие поодаль люди тоже придвинулись к первой телеге, не сводя настороженных глаз с норлоков.

– На землях его милости грабителям придется туго, – пообещал Нума, сверкая глазами. – Он не любит воров, тех, кто покушается на то, что принадлежит ему!

– Закрой рот! – свирепо рявкнул Хатгард, кидая на норлоков обеспокоенный взгляд. – Извините его... он молод, а известие о том, что он будет служить в замке, на глазах его милости, вскружило ему голову.

– Хороший совет, – произнес Сульг очень спокойным голосом, останавливаясь напротив парня и глядя ему прямо в глаза. – Потому что, если ты не заткнешься, вас станет меньше на одного человека.

Рука Нумы непроизвольно дернулась к оружию. Делать этого ему не следовало ни при каких обстоятельствах: норлок среагировал незамедлительно. Прежде чем Сульг успел осознать, что делает, меч его со свистом вылетел из ножен. Хатгард бросился вперед, отталкивая Нуму, немногочисленная охрана схватилась за топоры. Закричала девчонка, отбросив плащ, вскакивая на телеге, бросилась с кулаками, кто-то из норлоков, не глядя, отшвырнул ее в сторону. Захрапели испуганные запахом крови смирные деревенские лошади.

– Проклятье! – с досадой выругался Сульг, когда короткая схватка закончилась. – Почему эти ублюдки схватились за оружие?!

– Какая была необходимость убивать их всех? – сердито сверкая глазами, приступил Тиларм к Азаху.

Тот раздраженно передернул плечами.

– Если бы у них хватило ума не кидаться на нас с топорами, остались бы живы! – зло огрызнулся он. – И ты не хуже меня видел, что с оружием они управляться умеют! Что, по-твоему, мне оставалось делать? Ждать, пока они снесут мне голову? Нечего было так рьяно бросаться на защиту мешков с капустой!

– Похоже, его милость остался без праздничного обеда, – философски заметил Илам, обозревая плавающие в крови трупы, потом почесал в затылке и хмыкнул.

– Теперь пойдут слухи, что норлоки убивают крестьян! – продолжал сердиться Тиларм. – Не хватало еще, чтобы охрана усадьбы объявила на нас охоту!

– Кто будет разбираться в Приграничном районе? – снисходительно поинтересовался Кейси. Он вытер лезвие и убрал меч в ножны. – Не кипятись так. Никто этого не хотел.

Сульг глянул на тело Хатгарда, потом на труп Нумы и поморщился.

– Проклятье... я не ожидал, что этот придурок схватится за меч...

– Одним слухом больше, одним меньше... – Тирк спрыгнул с коня. – И так уже что только не говорят. Ладно, хватит грызться из-за пяти крестьян.

– Норлоки... волколаки... – недовольно пробурчал Илам. – Все равно навряд ли они добрались бы до усадьбы. У хозяина «Трех дубов» с головой не все в порядке, иначе он не отправил бы своих людей ночью через пустошь.

Он покосился на рассерженного Тиларма и примирительно добавил:

– Скорее всего, решат, что их растерзали волколаки. Эти твари все равно окажутся здесь с минуты на минуту: явятся на запах свежей крови.

Сульг решил, что пора положить конец препирательствам.

– Берите что-нибудь из припасов и поскорее. Пора уходить, – скомандовал он. – Опасно здесь оставаться: сильно пахнет кровью. Илам прав, волколаки, наверное, уже несутся сюда.

Тот кивнул, ножом разрезал веревки на первой телеге и откинул рогожу.

– Вот и я о том же...

Тирк убрал свой Соранг в ножны у седла, настороженно вглядываясь в темнеющую даль, потом бросил взгляд за спину приятеля и прищурился.

– Оглянись, – вполголоса сказал он.

Сульг обернулся. Возле одной из телег на земле, возле тела Нумы, сидела рыжая девчонка.

Он пожал плечами. Неожиданная задержка в пути беспокоила его все сильнее.

Девчонка заметила его взгляд и подобрала ноги, не сводя с Сульга злых глаз.

– Ублюдки! – прошипела она, выказывая недюжинную отвагу.

– Заткнись, – посоветовал он. – Быстрее, Илам! Кейси, да не копайся ты, бери, что лежит сверху, до монастыря всего два дня ходу, не успеешь помереть с голоду!

– Ага... – отозвался тот, сосредоточенно шаря под рогожами. – Не успею... очень даже успею...

– Шевелитесь, шевелитесь! – нетерпеливо подгонял Сульг. – Все?

Тирк сел в седло, тронул коня и приблизился к приятелю, ведя в поводу его гнедого.

– Сократим путь. Проедем немного по дороге, потом свернем между двумя холмами.

Тирк снова глянул за плечо Сульга и обменялся с ним быстрым понимающим взглядом. Тот, как ни был озабочен неожиданным происшествием, не смог сдержать усмешки.

Рыжая, конечно же, дожидалась момента, когда он повернется спиной. И лишь только норлок повернулся, она бросилась на него с рычанием, словно зверь. Ожидавший этого Сульг мгновенно перехватил ее руку: так и есть, длинный охотничий нож. Вооружилась на случай волколаков или сняла только что в суматохе с одного из убитых и решила свести счеты? Как бы то ни было, в храбрости ей не откажешь. Рыжая шипела, как дикая кошка, пытаясь вырваться, и орала что-то на местном диалекте. Сульг знал это наречие плохо и не мог разобрать, что именно она выкрикивала ему в лицо, однако, судя по тому, как смущенно ухмыльнулся Тиларм, это было что-то малопристойное. Сульг с силой встряхнул ее, нож, блеснув, упал под ноги. Чужая ненависть нисколько не задела норлока, рыжая мгновенно это поняла и опять заорала что-то, брызгая слюной. Сульг стиснул крепче пальцы на тонкой руке, услышал, как хрустнула сломанная кость, и отшвырнул девчонку на землю.

Тирк протянул ему поводья. Сульг вскочил в седло, вглядываясь в даль: солнце скрылось в серых туманах, горы затянула мгла. Они безнадежно опаздывали, и промедление могло стоить им жизни.

– Готовы? – Он глянул на своих норлоков, тут же забыв о произошедшем. – Уходим. Потеряли время, – произнес он с досадой. – Придется гнать до реки, не жалея лошадей. Кейси, живее!

Кейси бросил Иламу небольшой мешок, который тот ловко поймал на лету, и через мгновение уже сидел в седле.

Последним от обоза, ведя своего коня, подошел Азах.