– Действительно, – проговорил Сульг, награждая Тиларма выразительным взглядом. – Вполне могут и научиться.

Илам кивнул с набитым ртом, с полным вниманием приглядываясь к огромной имбирной коврижке, обсыпанной хлебными крошками и залитой медом, которую Ютис, закусив губу, как раз вносил в столовую.

– И потом, в случае осады у вас же есть выход морем, – продолжал упорствовать Тиларм, не обращая внимания на знаки, которые исподтишка делал ему Сульг. – Агрхи – не мореплаватели.

Тирк поглядел на Тиларма и вздохнул.

Фарах задумался. Он собирался изложить гостям блестящий план обороны Холодного мыса, который как раз предполагал нападение неприятеля с моря.

– Ну, допустим, – проговорил он, сосредоточенно глядя на стол. – Допустим... Если бы агрхи вдруг освоили мореплавание...

– Это... э-э-э-э... маловероятно... – осторожно сказал Тиларм, намазывая медом булочку.

– Почему же? – спросил Сульг, взглядом предлагая приятелю немедленно заткнуться. Тиларм наконец обратил внимание на знаки, которые делал ему Илам, и спохватился.

– Хотя конечно....

– Все может быть, – твердо заключил Тирк. – Ты, Фарах, совершенно прав. А, вот и Кейси, наконец! Что, как всегда, проспал?

Кейси непринужденно приветствовал всех и уселся на свое место.

– Мои извинения, – проговорил он, нисколько не смущаясь. – Я немного... э-э-э... задержался, да. Но причина была уважительной!

– Да уж, мы не сомневались, – невнятно пробубнил Илам, расправляясь с огромным куском сладкой коврижки. – Давай, расскажи нам про свою уважительную причину!

Кейси покосился на него, вздохнул и скромно пояснил, что провел всю ночь у постели раненого друга.

– У постели? – двусмысленным тоном переспросил Илам, прекращая жевать. – Ага?

Сульг при этих словах не сдержался и фыркнул, сделав вид, что закашлялся, а Тирк возвел глаза к небу. Однако Инес, происходившая, как и Кейси, из восточных норлоков и потому питавшая к нему теплые чувства, понимающе кивнула и распорядилась, чтобы ему немедленно подали еду.

Дари смерила Кейси подозрительным взглядом, пробормотала что-то и не торопясь пошаркала на кухню. Фарах дождался, пока Ютис поставит перед опоздавшим тарелку, и немедленно продолжил рассказ:

– Предположим, что агрхи вздумают напасть ночью и преодолеют заградительные валы и ров...

Кейси замер, не донеся вилку до рта.

– Какой ров?! – не веря своим ушам, переспросил он. – Ты собираешься выкопать вокруг Холодного мыса ров?!

– Ешь, не обращай внимания, – вздохнула Инес. – Каждый раз с вашим приездом у него появляется тысяча идей. Подогреть тебе булочки? Ютис, скажи на кухне...

Но Фарах не собирался дожидаться, пока из кухни принесут блюдо с теплыми булочками.

– Ну, вы поели? – загремел он, окидывая взглядом гостей. – Собирайтесь! Покажу вам постройку!

Кейси с сожалением отодвинул тарелку. Поесть как следует ему не удалось, но, пока он вставал из-за стола, пара булочек незаметно перекочевала в его карманы. Секунду подумав, Кейси отправил туда же кусок коврижки и обезоруживающе улыбнулся Дари, которая застыла в дверях столовой, с возмущением наблюдая за этой сценой.

– Чего тебе? – осведомился Фарах.

– Пришла лекарка, – сообщила старуха, сверля взглядом Кейси. Она говорила громко, как все глуховатые люди. – Лекарка!

– Проводи ее наверх, – распорядилась Инес. Она поднялась из-за стола и сделала знак Ютису, чтоб уносил посуду. – Я сейчас подойду.

Тиларм торопливо вскочил со стула.

– Мне надо кое-что у нее узнать! Инес, спасибо за завтрак! После стряпни Илама и Кейси...

– Чего? – недовольно протянул Илам. Он не торопился вставать и поглядывал на блюдо с недоеденной коврижкой. – Мою стряпню, помнится, ты уписывал так, что за ушами трещало!

– Проклятье! – расстроился Фарах, но тут же прикусил язык под суровым взглядом жены. – Я хотел сказать, жаль, что Тиларм не идет с нами, только и всего. Но ведь и правда жаль. И Азах тоже. Я бы хотел, чтоб они поглядели, как идет строительство!

– Я вас догоню попозже, – пообещал Тиларм и взбежал по лестнице.

Маленькая бухта Холодного мыса не замерзала на зиму, и волны, такие же серые, как низкое, хмурое небо, плескались возле причала. Бухта была слишком мелкой для того, чтобы сюда заходили корабли, зато вполне удобной для лодок с плоским широким дном, на которых рыбаки отправлялись весной в море. Возле причала было пустынно, лишь несколько крупных чаек сидело на перевернутых лодках, наблюдая без особого интереса за тем, как серые гуси степенно шествуют по улице. Фарах, в лохматой меховой куртке, румяный от утреннего морозца, остановился возле кучи бревен, сваленных возле причала, и прервал подробный рассказ о битве под стенами Акрима, который начал еще возле своего дома. Он указал на кусок земли, отмеченный вбитыми в почву кольями, и пояснил:

– Вот тут, на этом самом месте, будет первая сторожевая вышка.

– Ага... – глубокомысленно проговорил Кейси, заглядывая в яму. – Что ж... место выбрано удачно.

Фарах довольно хмыкнул.

– Отлично!

Он, сосредоточенно насупив брови, отмерил шагами нужное расстояние.

– Вот, глядите. Представь, вот она стоит вот здесь. Илам, встань вот сюда – видишь? Стратегически место выбрано безупречно! Если будет осада, то в обороне смогут принимать участие все жители Холодного мыса, все, кто может носить оружие, даже женщины и дети. Лишних ртов в крепостях не бывает, сами знаете! А что делать? Пока в Ашуре нет законного правителя, приходится защищать себя самим. Если враги сюда зайдут, то уберутся ни с чем!

– Я склоняюсь к мысли, что нам надо как-то организовать сюда приход агрхов, – улучив минуту, шепнул Сульгу Тирк. – Чтобы порадовать его, а?

– Хорошая мысль, – отозвался тот, делая вид, что разглядывает приготовленные для башни бревна. – Но как убедить их осадить укрепленную деревню? Вот вопрос!

– Имейте в виду, атака открытой силой здесь ничего не даст, абсолютно ничего! – продолжал громко рассуждать Фарах, с удовольствием похлопывая ладонью по бревну. – Когда я закончу строительство всех укреплений, Холодный мыс будет все равно что крепость!

– Ашура так долго остается ничейной землей, что я удивляюсь, почему никто не прибрал ее к рукам до сих пор, – серьезно заметил Кейси.

– А кто? – отозвался Илам и попинал носком сапога смерзшийся комок земли. – Рядом Доршата, Мятежный край и Баттап. Распри идут только между Доршатой и Мятежным краем. А Баттап никогда не воевал за земли.

– Кадгар, – подумав, сказал Сульг. Он вспомнил о южном соседе Доршаты, агрессивном и довольно большом государстве. – Если бы Ашура лежала чуть южнее, кадгарцы бы ее захватили. Я думаю, сейчас их останавливает месторасположение Ашуры: ведь, чтобы попасть сюда, войску кадгарцев пришлось бы пройти через всю Доршату.

Фарах погрузился в раздумья.

– Да, Кадгар... – проговорил он, кусая трубку. – Эти степняки умеют воевать... Во время битвы под Акримом мы в этом убедились. Да и то сказать, война – это то, чем кадгарцы занимались последние сто лет. Так что опыта им не занимать...

Он окинул задумчивым взглядом маленькую бухту, берег с перевернутыми лодками, неширокую улицу, которая вела к причалу. Несколько обитателей деревни, переговариваясь на незнакомом норлокам наречии, прошли мимо, приветствовав хозяина Холодного мыса и его гостей. Фарах рассеянно кивнул в ответ, размышляя о чем-то своем.

– О, Сульг, кажется, это твой знакомый, – сообщил Тирк, отвлекаясь от разговора с Кейси. – Глянь-ка!

Сульг оглянулся. Неподалеку, разглядывая норлоков во все глаза, стоял невысокий человек с острым личиком, покрытым густым загаром. Черные прямые волосы прикрывала маленькая войлочная шапка, за ленту которой было заткнуто несколько разноцветных птичьих перьев, еще несколько пучков из серых и белых перьев красовались на рукавах его длинной куртки. Ростом он едва-едва доходил Фараху до плеча, а из-за своей худобы и странной одежды, которая висела на нем, как на вешалке, похож был не на человека, а скорее на бестелесное сказочное существо.

– Знакомый? – Хозяин Холодного мыса очнулся от своей задумчивости и поднял брови. – Когда это вы успели познакомиться? Это Риппит, житель нашей деревни. Он помогает Инес поддерживать порядок в нашем саду: сажает цветы, подрезает деревья.

Он сделал знак, и Риппит подошел ближе, уставившись на норлоков черными блестящими глазам.

– Вчера, – сообщил Сульг, мало обращая внимания на человечка. – Ну, если за зиму ты построишь эту башню....

– На равнине?

– За ним гналась дикая кошка, – пояснил Кейси, с любопытством разглядывая Риппита. – Кто это такой?

– Он из рютхи. Я же говорил... живут тут на Холодном мысе. Они очень трудолюбивы, работают в основном на земле: выращивают овощи и травы. А Риппит, он немного такой... не от мира сего. Любит бродить возле деревни, но я не предполагал, что он уходит так далеко, – сообщил Фарах, поглядывая на человечка. Он перебросился с Риппитом парой фраз на странном певучем языке, тот ответил мягким тихим голосом, глядя на норлока снизу вверх.

– Снежная кошка? Наши охотники говорили, что видели недавно пару, недалеко от леса. Эти звери иной раз спускаются с гор, чтобы поохотиться. Зимой они подходят довольно близко к деревне. Что-то эти твари появились в этом году рановато! Обычно они дожидаются, когда выпадет снег... Ладно, пора домой. Если мы опоздаем к обеду, Инес нас не пощадит.

При упоминании об обеде Илам заторопился и, мгновенно потеряв всякий интерес к постройке башен, первым двинулся по улочке, ведущей от причала вверх.

– Я бы на его месте носа не высовывал из деревни, – сказал Сульг и недовольно оглянулся: рютхи семенил следом. – Ну разве что ему совсем жизнь надоела. Почему он идет за нами как пришитый?

Риппит серьезным голосом произнес что-то в ответ.

Фарах усмехнулся.

– Говорит, что ты спас ему жизнь, и он теперь обязан отплатить тебе тем же.

– Чего? – протянул Сульг, с сомнением глядя на рютхи. – Отплатить? Ага... слушай, скажи ему, пусть идет отсюда.

Риппит подумал немного и разразился длиннейшей фразой, а для пущей убедительности несколько раз ткнул пальцем в сторону Сульга.

– Что ему надо? Что он говорит?

– Говорит, что уверен, что такого воина, как ты, ждет великое будущее, – перевел Фарах. Илам хохотнул в кулак, поглядывая на рютхи.

– Это я и без него знаю, – с досадой отозвался Сульг. – Передай – пусть проваливает!

Фарах усмехнулся. Он шел вразвалку, как медведь, и ветер с моря трепал его седые кудри.

– Осень в этом году ранняя. В прошлом году в это время снега еще не было... А что, правда, что в Лутаке разместили воинский гарнизон?

Кейси кивнул.

– Мы просто не успели рассказать все новости. В Лутаке сейчас новые порядки, один Указ о запрете на ношение оружия чего стоит!

– Что за Указ?

– Правитель Баттапа решил навести порядок! – многозначительно прогудел Илам. – Поздненько спохватился, а?

– Запрет на ношение оружия, но только в дневное время, – пояснил Тирк. – И из-за этого мы с Сульгом там попали в дурацкую историю...

– Запрет на все оружие вообще? – недоверчиво уточнил старый воин. Тирк открыл было рот, но его перебил Сульг.

– Фарах, это чудо с перьями в ушах идет за нами по пятам! – раздраженно сообщил он. – Он так и будет на меня таращиться?!

– Не обращай внимания, – благодушно посоветовал хозяин Холодного мыса. – Они безобидные, эти рютхи. Инес очень к ним расположена... Я ж тебе рассказывал: лекарка-рютхи ее лечила прошлой осенью.

– Расположена?! – подозрительно переспросил Кейси. – Я видел, конечно, что вы пускаете их в дом.

Фарах кивнул.

– Мы тут далеко от Доршаты, – пояснил он. – Поэтому проявляем терпимость к народам, что живут в нашей деревне. Понятное дело – будь мы в Доршате, никому из норлоков не пришло бы в голову пустить на порог чужака. Но здесь все иначе. Инес хорошо относится к рютхи, – повторил он.

– Тьфу ты, – с досадой сказал Сульг. Риппит семенил следом, глядя на него с восторгом. – Да вы-то можете относиться к ним хоть как, но я... Он что, так и будет за мной ходить?

– Я и тебе советую относиться к нему хорошо – по крайней мере, при Инес, – многозначительно заметил Фарах. – Знаешь, она все лето возится в своем саду, в цветнике, а Риппит иной раз приносит ей редкие растения и цветы, которые находит в окрестностях. Прошлой весной отыскал по ее просьбе черные фиалки. Инес была очень рада. Так что...

Сульг тяжело вздохнул, и Тирк засмеялся.

– Если я в следующий раз захочу кого-нибудь спасти, – проговорил Сульг, когда они были уже возле дома, – напомни мне об этом ненормальном.

– Договорились, – совершенно серьезно сказал Тирк.

Зима не заставила себя долго ждать: прошло совсем немного времени, и с моря на деревню обрушился холодный шквальный ветер, который принес мокрый снег.

– Такая погода будет до весны! – глубокомысленно рассуждал Фарах, развалившись в кресле. На столе перед ним стояло несколько кувшинов с вином, и он сделал знак Дари, чтобы она не убирала их после ужина. – Самое хорошее, чем можно заниматься в такую погоду, – это сидеть дома, коротать время за дружеской беседой.

Но у Кейси, дождавшегося наконец, пока Азах выздоровеет, были свои соображения по поводу того, чем можно заняться в плохую погоду: они с Азахом собрались отправиться в деревню, прихватив с собой Тиларма.

– Наконец-то, – громогласно проговорил Илам, завистливым взглядом провожая приятелей: Ютис уже поджидал их в сенях, нагруженный теплыми плащами.

–Давно пора! Кейси, я на тебя надеюсь! – многозначительно прибавил он. – Знаю, что у тебя обширные знакомства среди... э... среди населения… жителей, так сказать... ну и вообще!

– Постараюсь оправдать твое доверие, – серьезным тоном ответил тот.

– Опять твои дурацкие шутки! – вспыхнул Тиларм. Азах захохотал.

– Какие шутки! – протянул Илам и направился в столовую, очень довольный своим остроумием. – Сегодня наша очередь сидеть дома, – сообщил он Тирку вполголоса, чтобы не услышала Инес, сидевшая с вязаньем возле очага. – Остается только напиться... Фарах давно грозился угостить своими винами...

Изготовление домашних вин и настоек было еще одним увлечением хозяина Холодного мыса. В ожидании беседы после ужина он несколько раз заставил Дари спускаться в подвал, и каждый раз та возвращалась оттуда с новыми кувшинами. Некоторые вина Фарах распорядился тут же перелить в хрустальные графины, чтобы гости могли полюбоваться прекрасным насыщенным цветом напитка, прежде чем оценить его на вкус. Дари, поджав губы и всем своим видом выражая неодобрение, расставила тарелки с нарезанным сыром и грушами, вываренными в меду, и скрылась в кухне. Собравшиеся за столом вначале с жаром обсуждали политику Доршаты, не забывая воздавать должное содержимому кувшинов и графинов, потом говорили о строительстве сторожевых башен на Холодном мысе и наконец достигли той стадии, на которой беседа вот-вот грозит превратиться в пространные монологи, когда каждый рассказывает о своем, лишь изредка прислушиваясь к другим собеседникам.

– Это какое? – с видом знатока спросил Илам, принюхиваясь к жидкости в кружке.

Фарах заглянул в кувшин и нахмурил брови.

– Это? Ежевичное... Пробуй!

– А это?

– Яблочное. Из диких яблок, знаешь, такие маленькие красные яблочки, они ужасно кислые. Их можно есть только после заморозков.

– Странно, – с видом знатока проговорил Илам. – Яблоки – дрянь, а вино – хорошее.

– А это какое? – поинтересовался Сульг, щелкая по кувшину.

– Сейчас посмотрю... Судя по запаху, должно быть ревеневое, а по вкусу... странно, они почему-то стали все на один вкус... в следующий раз, пожалуй, придется подписать кувшины. Вообще-то я различаю их по запаху. Но сейчас...

В закрытые ставни ломился ветер, свечи потрескивали, оплывая и распространяя нежный запах меда и воска. Тихо пощелкивали спицы в руках Инес.

– А где Азах? – с трудом ворочая языком, поинтересовался Фарах, оторвавшись от долгого и обстоятельного разговора с Сульгом о территориальных претензиях Кадгара к Доршате. Тот оглядел комнату и с недоумением пожал плечами.

– Он ушел, вместе с Кейси и Тилармом. Пошли прошвырнуться, – пояснил Илам и захохотал. Он хотел добавить еще что-то, но Тирк пнул его под столом, указав взглядом на Инес, которая сидела возле очага в кресле с вязаньем.

– Мне кажется, не стоит Азаху пить твое вино, – заметила она. – Он все же еще не вполне здоров.

– Думаешь, от моего вина ему будет хуже? – насупился хозяин и торопливо поправился, заметив взгляд жены. – Я имею в виду, хорошее вино будет способствовать выздоровлению.

– Какому выздоровлению? – громогласно встрял Илам и придвинул к себе тарелку с грушами. – Да он уже здоров, как бык! Они с Кейси пошли...

– Да заткнись ты! – повысил голос Сульг, с трудом концентрируя взгляд на Иламе.

– Ну ладно, – с готовностью согласился тот: чем больше он пил, тем более миролюбивым и покладистым становился. – Если вам это неинтересно... Тирк, попробуй вот это, я тебе советую. Груши в сиропе с ежевичным вином. Отличная вещь!

– Отвяжись, – добродушно сказал ему Тирк: с начала вечера он, с присущей ему осторожностью, пил только один сорт вина.

Инес отложила вязанье и осторожно взяла со столика чашку с кофе: в последний раз часть платы с белл Беренгера норлоки взяли драгоценными зернами, надеясь порадовать дорогим подарком настоятеля Сторожевой башни, большого любителя заморского напитка. Но Инес так понравился необычный вкус кофе, что Сульг тут же распорядился отсыпать ей половину зерен.

– Надо сказать, чтоб принесли еще рябиновое. Оно немного терпкое и с горчинкой. Где Дари или Ютис? Куда они делись? – поинтересовался Фарах.

Сульг бросил взгляд в сторону двери и замер: возле двери сидел Риппит, подперев щеку кулаком. Сульг несколько раз моргнул глазами, но проклятый рютхи и не думал исчезать.

– Кто это? Это опять он? Или это твое ежевичное вино вызывает видения?

Фарах насупил брови.

– Чем плохо мое вино?

– Ничем не плохо, – поспешно сказал Сульг. – Но, понимаешь, оно выкидывает со мной странные штуки... мне кажется, что этот... Как его? Рютхи сидит возле входа! – произнес он громким шепотом и ткнул пальцем в сторону Риппита.

Фарах выпрямился в кресле и сдвинул в сторону пустые кувшины.

– А! Так он там и сидит. Наверное, пришел навестить тебя, своего спасителя.

Илам громко фыркнул. Сульг быстро глянул в сторону Инес и толкнул приятеля в бок.

– О ком вы? – Она подняла взгляд от вязанья. – А, Риппит! – Она произнесла несколько слов на языке рютхи, и тот улыбнулся. – Спасителя?

– Сульг зарубил дикую кошку, которая на него напала, – не совсем внятно пояснил Илам и залился бессмысленным смехом. – Ну, не на Сульга, конечно, а на этого... как его? Ну неважно. А еще ежевичное осталось?

– Сейчас принесут. Понравилось? Я рад! Я говорил – отличное вино! Дари! – заорал он так, что Илам, который сидел рядом, затряс головой. – Еще ежевичного! Прости, дружище... Но иначе эта старая карга не услышит!

– Карга? – переспросила Инес, поднимая глаза на мужа.

– Послушай, я знаю, что она нянчила тебя, когда ты была совсем крошкой, и поэтому ты благоволишь к этой ведьме...

– У Дари очень доброе сердце!

– Да знаю я, знаю... – Фарах поморщился. – Знаю, что ты сейчас скажешь. Эта выжившая из ума старуха очень привязана к нашему семейству. К сожалению. Я тоже к ней привязан... тьфу... Пусть подаст вина и проваливает подальше. – Он шумно вздохнул. – Я уж потерял надежду, что она помрет когда-нибудь... Ладно... так о чем мы говорили? А! Как Сульг спас нашего Риппита! Инес! Ты ведь еще не знаешь эту историю! Тебе понравится. Он спас Риппита от снежной кошки! Если б она его сожрала, кто, скажи на милость, возился бы весной с твоими клумбами?

Инес бросила на Сульга теплый взгляд.

– Правда?!

– Случайно, – торопливо сказал он. – Совершенно случайно!

– Замечательный поступок! – Инес немного помедлила, глядя на Риппита, примостившегося на ступеньках лестницы, и снова защелкала спицами.

Сульг выждал немного и уставился на рютхи, стараясь поймать его взгляд.

– Иди отсюда, – прошипел он сквозь зубы, беспокойно оглядываясь на Инес. – Убирайся!

Он махнул рукой, едва не опрокинув кувшин.

Инес подняла глаза: Сульг тут же постарался улыбнуться рютхи.

Тирк, который видел всю эту сцену, захохотал. Рютхи проговорил что-то, и Инес кивнула.

– Он говорит, что ты ему понравился.

– Очень... э-э-э... хорошо, – с трудом выговорил Сульг, пытаясь испепелить улыбающегося Риппита взглядом.

– Понравился? – двусмысленным тоном переспросил Илам и прищурился. – Ха... понравился!

– Рютхи – хороший народ, – сказала Инес. Она встала и свернула вязанье. – Добрый и миролюбивый. Мы рады, что они поселились здесь, на мысе.

– Э... да... – кивнул Фарах, на минуту отрываясь от беседы с Тирком. – Кто поселился у нас на мысе? Кто-то поселился у нас на мысе, а я не знаю?

– Ты напился, Фарах, – глубокомысленным тоном сообщил Илам, тщетно пытаясь поймать вилкой последнюю грушу в тарелке. – Ты напился!

– Глупости... ты же слышал, что она сказала? Кто-то поселился у нас на мысе!

Инес вздохнула, глядя на мужа.

– Я распоряжусь насчет завтрашнего обеда, – сказала она и направилась в кухню.

Сульг торопливо глянул на дверь – рютхи тоже исчез.

– Наконец-то... – пробормотал он и задумался, подперев голову рукой, потом перевел взгляд на Фараха: тот дремал, сидя в кресле. Сульг потянулся за пустым кувшином, заглянул внутрь и принюхался.

– Илам, – с трудом выговорил он. – Это последнее вино – отрава. Просто отрава. Если бы я не знал Фараха так хорошо, то подумал бы, что он решил от нас избавиться таким образом. Или он, или эта старуха, Дари.

Тирк несколько минут обдумывал его слова.

– Скорее всего, Дари, – предположил он наконец. – Она вполне могла отравить вино. Вполне. Отвратительная женщина...

Илам постучал по кувшину вилкой.

– Нормальное вино, – невнятно пробурчал он. – Разве что малость крепковато.

– Ладно. Если ты хочешь и дальше давиться этим пойлом – на здоровье, – решительно сказал Сульг. Он тут же оглянулся на Фараха, но тот крепко спал, уронив голову на грудь. – А с меня хватит.

– Здравая мысль, – одобрил Тирк: алкоголь действовал на него гораздо медленнее, чем на остальных. – Давай, двигай наверх, пока можешь, – посоветовал он Сульгу. – Имей в виду, я тебя тащить не собираюсь.

– Я, пожалуй, тоже, – сообщил Илам, с трудом выговаривая слова, – пойду...

Он приподнялся в кресле, но почувствовал, что пол стремительно ушел у него из-под ног. Он попытался было ухватиться за стол, но не успел, зато смахнул кувшины, которые с грохотом полетели на пол.

На пороге комнаты появились Инес и Дари. Дари окинула норлоков пронзительным взглядом и поджала губы.

– Что вы тут натворили? – спросила Инес, окинув взглядом комнату. – Что за грохот?

– Они немного... э-э-э... перебрали, – пояснил Тирк, пытаясь за шиворот поднять Илама с пола.

– Немного? – переспросила она.

Сульг развел руками: все происходящее внезапно показалось ему чрезвычайно смешным.

– Ладно... Разберемся с ними завтра. Тирк уймись, тебе его не поднять. И потом, не можешь же ты тащить его вверх по лестнице? Пусть уж лежит здесь... Фарах тоже будет спать в столовой. Я так и знала, что этим все закончится, когда увидела, сколько выпито. Представляю, как они будут чувствовать себя завтра... – Она подняла чудом уцелевший кувшин, опрокинутый Иламом, и поставила на стол. – Дари, убери осколки и вытри вино на полу. Пара кувшинов все же разбита. – Инес поглядела на мужа, потом на Илама, который крепко спал, лежа на полу возле стола, потом взглянула на Тирка – тот виновато развел руками. – Ну да что с них взять, раз они пьяные? Дари, когда уберешь здесь, принеси сюда одеяла...

Служанка пробормотала что-то и удалилась, шаркая башмаками, испепеляя норлоков сердитым взглядом.

На следующее утро Тирку пришлось отправляться на завтрак одному.

Когда в дверь их комнаты стукнул Ютис и сообщил, что еда уже ждет на столе, Тирк проснулся и понял, что он совершенно выспался и завтрак – это как раз то, что нужно. Он приподнял голову с постели, огляделся, подумал и запустил в спящего Сульга подушкой.

– Вставай! – скомандовал он весело. – Завтрак на столе, ты слышал? Давай, шевелись, а то Илам опять все сожрет! Сегодня нужно будет промять лошадей, боюсь, они застоялись.

Он вскочил с кровати и отдернул синюю занавеску. В окно ударило солнце.

– Какой завтрак, – простонал Сульг и накрыл подушкой голову. – Проваливай отсюда! И, если можешь, выйди на цыпочках. Ты грохочешь, как армейский полк.

– Я грохочу, как армейский полк? – удивился Тирк, быстро одеваясь.

– Слушай, скажи на милость, какая необходимость так орать? – страдальческим голосом спросил Сульг из-под подушки.

– Когда это я орал? – поинтересовался Тирк. Он взял белый фаянсовый кувшин и налил воды в таз для умывания.

– Да вот сейчас. Разве нельзя говорить шепотом? Ты что, не понимаешь, что каждое твое слово отдается у меня в голове?! И вообще: у нас тут не комната, а проходной двор! Я обязательно скажу об этом Фараху. С утра топала кошка, как взбесившийся грифон... проклятое животное! Терпеть не могу кошек... Теперь ты!

– Понятно, – отозвался Тирк, застегивая рубаху и приглаживая мокрые темные волосы. – Не надо было мешать ежевичное вино с яблочным.

– Без тебя знаю, – буркнул Сульг, переворачиваясь на живот. – Мы все вчера немного перебрали.

– Немного? – Тирк хмыкнул. – Да уж... Пить все подряд мог только такой придурок, как ты. Поднимайся! Инес говорила, что сегодня на завтрак будет горячая ветчина.

Сульг отбросил подушку и уселся в постели.

– У тебя есть хоть капля сострадания? – сердито спросил он, щурясь на яркое солнце. – Тогда заткнись, а то меня вытошнит сейчас прямо на ковер! Подумай, что скажет Инес! Она нас выгонит, и это будет на твоей совести! Задерни занавески и проваливай!

Он снова упал в кровать и спрятал голову под подушку.

– Но тебе придется это сделать! – настойчиво сказал Тирк.

– Что еще?

– Спуститься в столовую. Съесть что-нибудь горячее.

– Ни за что! – твердо ответил Сульг из-под подушки. – Не могу даже думать об этом.

– Знаешь, что будет, если ты не явишься к завтраку? Знаешь?

– Ну? Что такого ужасного произойдет?

– Инес пришлет сюда Дари, вот что произойдет. Эта старуха притащит тебе завтрак, но я не удивлюсь, если вдобавок она огреет тебя подносом по голове.

Сульг замер.

– Да... так все и будет... – приглушенно проговорил он из-под подушки. – Ладно, иди, я сейчас встану... по крайней мере, попробую. Слушай, а Иламу-то сейчас, наверное, еще хуже, чем мне... Тьфу ты...

Тирк задумался. Ему никогда не приходилось страдать от похмелья, но он видел, что приятелю плохо, и искренне хотел помочь.

– Кофе? – предложил он.

– Яду! – простонал из-под подушки Сульг.

Тирк засмеялся и вышел.

Дни на Холодном мысе текли неспешно, плавно переходя один в другой. Когда наконец холодный ураган с моря все чаще стал сменяться влажным ветром, пахнувшим рыхлой землей и мокрой корой деревьев, Сульг начал задумываться о том, что уже совсем скоро придется покинуть гостеприимную усадьбу. Близилось время ежегодного паломничества монахов, значит, пора было собираться на Сарамитскую равнину. По пути обязательно придется завернуть в один из трактиров на торговом тракте: белл Беренгер оставлял там письмо всякий раз, когда нужно было что-то передать норлокам. Сульг не сомневался, что купец уже распланировал несколько переходов через горы.

Отдых на Холодном мысе подходил к концу. И если бы не этот проклятый рютхи, что ходил по пятам, как пришитый, можно сказать, что они хорошо провели здесь время. При мысли о рютхи Сульг едва удержался от того, чтобы не заскрипеть зубами. Тот по-прежнему таскался за норлоком, как пришитый. В последнее время, пронюхав о скором отъезде своего спасителя, он долго толковал о чем-то с Инес. После одного такого разговора она подозвала к себе норлока и сообщила, что Риппит намерен подарить ему защитный талисман народа рютхи. От подарка Сульг наотрез отказался, несмотря на укоризненный взгляд хозяйки усадьбы, а Риппит, огорченный отказом не на шутку, казалось, перестал вообще покидать дом. Он часами сидел на ступеньке лестницы, мастеря что-то из мелких птичьих перьев, или, примостившись возле очага, тихонько разговаривал с Инес, поджидая, когда норлоки спустятся в столовую.

– Как можно жить, когда это создание шныряет по дому? – вполголоса пожаловался Сульг за столом, пользуясь тем, что хозяйка на минуту скрылась в кухне. – Он невыносим! А эта его последняя идея? Инес говорит, что у этих проклятых рютхи существует совершенно дурацкий обычай – посыпать перед дальней дорогой свое жилище порошком какой-то сушеной травы. Якобы это приносит удачу и отводит злых духов. Она говорила об этом с таким умилением, что у меня не хватило совести сказать, что единственный злой дух, которого я встретил за свою жизнь, – этот проклятый Риппит! Чтоб ему пусто было!

– Чем он тебе мешает? – поинтересовался Тиларм. – Я с ним говорил как-то... кстати, язык рютхи чем-то похож на сарамитский... он сказал про этот обычай. Они делают это, во-первых, чтобы вернуться назад невредимым, во-вторых, чтобы в отсутствие хозяев злые духи...

– Прекрасно! Если тебе нравится якшаться с ним – на здоровье! Только не надо его защищать, когда я...

– Да наплюй ты на него, – добродушно посоветовал Фарах, расправляясь с огромным куском мяса, тушенного с грибами. – Он совершенно искренне желает тебе добра!