По-настоящему сильный человек не пойдет с ножом на слабого. Если ты ничего не боишься, зачем убивать? Достойный человек делами своими хорош. Но на большие дела и сила большая требуется. А ее у тебя как раз и нет. Разве, что в кулаках. Ты пойми, человек честный и крепкий, не станет коситься на чужое добро. Он всего своими руками добьется. А людям, что подкарауливают по ночам прохожих, грош цена в базарный день. Что они могут, Шамси? "Отдай мне часы, и зарплату, и одежду, и шапку..." Ты считаешь, что это - достоинство и честь настоящего мужчины? А?
      Шамси пожевал нижнюю губу, помолчал. Затем еле слышно произнес:
      - Я всего дважды украл. И за оба раза получил сполна. Первый раз украл алычу - лицо мне разукрасило. А во второй раз... Пришли ребята, говорят, на нижней улице в одном дворе хорошая одежда развешена. Мы утащили ее вместе с веревкой. И за это меня посадили. Вот и все.
      - А потом, Шамси?.. Почему ты потом не воровал?
      - Боялся. Слава у меня, сам знаешь - недобрая, и на лице метка. Потому и пошел работать на танкер, чтобы у меня было алиби. - Меченый Шамси любил иногда щегольнуть иностранным словцом. - Да, чтобы сразу доказать, если что где своруют, меня не было в городе. А ты накалывал меня, все ждал момента. Так, или нет?
      - Да, признаюсь подозревал тебя.
      - Давай выпьем!
      - Нет, постой, Шамси. Ты боялся, что тебя под одну гребенку с другими стриганут?
      - Еше как!
      - Значит, ты на самом деле не хотел связываться с ворами?
      Шамси что-то почуял, подобрался.
      - Во-первых, связываться не хотел. Во-вторых, и захотел бы - не смог. Откуда мне знать, кто чем дышит?
      - А почему при встречах со мной ты всегда намекал на что-то?
      На губах Шамси появилась деланная улыбка.
      - Да так... Дразнил. Сам знаешь мой характер.
      - Значит, все пустая брехня была?
      Шамси помедлил с ответом.
      - Как сказать...
      - Я думал, с тобой, как мужчина с мужчиной можно, говори, Шамси, в открытую.
      - А чего тебе? Мы никогда не были друзьями. Я никогда не считал тебя святым.
      - И я. Но сегодня я пришел в твой дом, как друг. Пришел сказать тебе, чтобы ты не разрушал своей семьи. Не обижай Нину. Сколько ни спорь, я убежден - ты любишь ее и боишься, что она оставит тебя. Почему ты не веришь ей? Брось, Шамси. Неужели ты не думаешь о том, что она могла это сделать давно? Ты работаешь в море и ревнуешь жену ко всем, даже к детям, которых она учит в школе. Может, устроить тебя на работу где-нибудь в городе, на берегу? Чтобы ты каждый день видел свою жену и был спокоен.
      Меченый Шамси внимательно слушал Теймура. Волнение выдавал побагровевший шрам.
      - Стану работать на берегу, пришьют какое-нибудь дело - и я пропал. Как докажешь!
      - Все будет в порядке, Шамси. Я сам поручусь за тебя. Знаю, уж если ты решишь... И потом, где она, прежняя компания? От воров в нашем районе и следа не осталось.
      - Как знать...
      - Ты к чему это плечами играешь?
      - Да так. - Шамси решительно выпрямился. - Хватит, что-то разговор затянулся. Давай тяпнем немного.
      Теймур отставил рюмку, встал.
      - Я на службе, Шамси. Как-нибудь потом... Я на днях, как найду подходящую работу для тебя, загляну. А ты пораскинь мозгами. Не смеши народ. Человек солидный, способный... Если что надо будет, приходи ко мне.
      Теймур надел шинель и фуражку, протянул на прощание руку.
      - Будь здоров, Шамси.
      Шамси поспешно обтер ладонь о подол рубахи. Они впервые обменялись крепким рукопожатием.
      - Прошу тебя, не обижай Нину.
      Шамси нахмурился, отвел глаза.
      - Дай слово! Я ведь знаю, уж если ты скажешь... Обещай, что не будет больше скандалов в вашем дворе.
      - Хорошо. Посмотрим, Теймур.
      У калитки Теймур задержался и снова протянул руку Шамси. Тот задержал его руку в своей ладони. На лице его отразилось колебание.
      - Теймур, - наконец, проговорил он, - о твоем приходе к нам уже вся улица знает.
      - Ну и что ж?
      - Ты добра мне хочешь. Говоришь, что веришь. Есть пословица: возьми цветок, отдай цветок. Я не хочу оставаться в долгу. На днях я с пристани зашел пивца хлебнуть. Слышу - разговор. Правда, говорили непонятно. Но кое-что я разобрал. Сегодня ночью держи при себе Сеймура. Не отпускай никуда, слышишь?
      Цепкая боль схватила сердце, Теймур незаметно прислонился к воротам.
      - Ты знаешь тех, кто был в пивной?
      - Нет. Я порядочно выпил. Не запомнил никого. Ничего больше не знаю. Не спрашивай...
      Теймур поглядел в глаза Шамси. Понял, что больше ничего не добьется.
      - Спасибо, Шамси.
      Уже с дороги хотелось вернуться, поговорить с Меченым откровенно до конца, упросить... Да, да упросить. Пусть расскажет все, что знает о Сеймуре и его дружках. Но он-то уж знал Шамси, - больше ни слова не выжмешь. Может, пойти в ту пивную? Нелепо. Расспросы завсегдатаев только вспугнут бандитскую компанию.
      Теймур приблизительно догадывался, по намеку Меченого. Видимо, речь шла о предстоящем налете на промтоварный магазин. "Сегодня ночью не отпускай Сеймура". Значит, сегодня ночью. А Шамси не глуп... Знает цену словам. Вроде всего два-три слова обронил. Но разве не прозвучал в словах сигнал к действию. Умен Шамси, уверен, - только благополучие брата тревожит Теймура. Крепко ухватится он за конец клубка, что подбросил Шамси.
      Теймур прежде всего зашел к матери, соседи сказали, что она ушла в баню.
      Сеймур еще не возвращался домой. Не было его и на работе, в зубопротезной мастерской. Теймур шел по улицам, напряженно вглядываясь в лица прохожих, чем-то напоминающих брата походкой, цветом шляпы.
      Он и сам не знал, что скажет Сеймуру, если вот сейчас столкнется с ним лицом к лицу. Единственная мысль билась в мозгу: надо найти. Во что бы то ни стало найти брата. Иначе случится непоправимое.
      Северный ветер с воем носился по рано обезлюдевшим улицам. В сгустившейся тьме плясали мутные отсветы фонарей. Теймур пришел к Володе Скворцову уже в седьмом часу. Не снимая фуражки, устало присел к столу, выдохнул с хрипотцой:
      - Сегодня ночью...
      Володя внимательно слушал. Под рукой его, на чистой странице заплясали замысловатые фигурки - примета напряженного раздумья.
      - Так... Значит, все сходится... Сегодня ночью... Все сходится... - Он поднял глаза и с укоризной посмотрел на Теймура. - Вы давно не были в гараже, где работали раньше?
      - Давно... А что?
      - Видите ли, вы очень хорошо воспитали шоферов, - улыбнулся Скворцов.
      - Но почему ты вдруг вспомнил о гараже?
      - Два дня назад нынешний завгар Сурен Гарибян приходил сюда, спрашивал вас. Он очень спешил. Я сказал, что мы - друзья, к тому же я оперуполномоченный. То, что он сообщил, очень любопытно: девятнадцатого числа красивая, молодая женщина остановила крытую машину "ГАЗ-51" из их гаража, познакомилась с водителем Таптыгом Новрузовым. Ну, как водится, кривлядась, намекнула, что не прочь встретиться. Новрузов, парень - не дурак, назначил ей свидание. На следующий день они встретились и пошли в кино на дневной сеанс. После кино Новрузов предложил пообедать в ресторане. И вот там, когда Таптыг Новрузов охмелел, она сделала ему необыкновенное предложение.
      - Какое? - нетерпеливо перебил Теймур. Он почти не сомневался, что это была Гюльдаста: ее почерк.
      - Попросила, чтобы он двадцать второго декабря, то есть, сегодня ночью, как-нибудь вывел машину из гаража.
      - А он что?
      - Он не сразу решился... Сказал, что это дело нелегкое. Машина - не иголка, незаметно из гаража не выведешь. Женщина принялась уговаривать. Даже пообещала, что за два часа он положит в карман немного-немало тысячу рублей. Мало того, сказала, что если он оценит их дружбу - карман его всегда будет полон. Напрасно Таптыг объяснял ей, что машину без путевки из гаража никак не вывести, да вдобавок ночью. Женщина убеждала его, что шоферы, направляясь в дальние районы, иногда выезжают ночью. Таптыг ответил, что их завод никак не связан с дальними районами. Но уж очень она старалась. И вроде уломала. Таптыг обещал найти какой-нибудь выход. На том и расстались. А шофер пришел к завгару, Сурену Гарибяну, и выложил ему все. Они решили обратиться к вам. Очень хотели повидать вас лично. Сурен Гарибян, чтобы не вызвать подозрений, не взял с собою Таптыга, приходил один.
      Теймур заколебался, боялся поверить в неожиданное соответствие осторожного предупреждения Шамси и рассказа шофера.
      - Может, это совершенно другое дело?
      Скворцов уверенно ответил:
      - Нет. Мне кажется это дело связано с тем, о чем говорил Шамси. Таптыг Новрузов ничего не придумал. К тому же, один наш сотрудник, занимающийся Гюльдастой, отметил встречу ее с неизвестным мужчиной. Мы в тот же день установили, что это был водитель Новрузов.
      - А потом? Что же потом? К какому решению пришли Таптыг с Гюльдастой?
      - Позавчера я искал вас. Но не мог найти. Вечером того дня вы, к сожалению, дежурили. Надо было посоветоваться. Я понимаю, вы очень заняты. Пришлось решать самому. Мы это дело обмозговали с Суреном Гарибяном. Сначала он предложил выпустить машину в назначенное время, а нам взять ее под наблюдение. Я не согласился.
      - Почему?
      - Потому, что им нужен не шофер, а машина. К тому же, они не любят свидетелей. Помните, что они сделали с Алладином и Мурадяном? Поэтому я предложил Таптыгу Новрузову разыграть трусливого перестраховщика. "Машину из гаража я выведу, а остальное - за вами. Главное, чтоб вернули в целости и сохранности. На всякий случай, если вас вдруг задержат, я скажу, что на минутку зашел домой. Хотел закусить перед дорогой. Вышел - увидел, что машину угнали. И шабаш!.."
      Вчера они снова встретились. Таптыг сделал все, как было условлено. На этот раз Гюльдаста сказала, что ей нужно подумать. Утром Сурен Гарибян сообщил мне по телефону, что они договорились. Значит, сегодня вечером Таптыгу Новрузову выдадут путевку в Ленкорань, и он в полночь выедет из гаража. Живет он на поселке Монтина. По дороге заедет домой. Ну... на полчаса. В это время люди Гюльдасты угонят грузовик. Таптыг уже передал Гюльдасте запасной ключ. А она вручила ему задаток - двести рублей. Машину угонят в половине первого ночи. Кажется, все выглядит естественно.
      Теймур слушал, подперев кулаком скулу. Скворцов видел, как нервно пульсирует голубая набрякшая жилка на виске.
      - Да... Выходит, правду сказал мне Шамси.
      Сколько раз слышал Володя эти слова от старшего друга... Понимал, как страстно хотелось ему уличить во лжи Шамси, как жестко схлестнулись в душе Теймура чувство долга, нетерпеливое желание разоблачить Гюльдасту и боль за брата.
      Теймур поднялся, взял фуражку и направился к двери.
      - Удачи, Володя! - не оборачиваясь, бросил с порога.
      - А разве вы... Вы что, не будете с нами? - удивленно захлопал ресницами Володя.
      - Нет, Володя, не буду. Не имею права. Брат же он мне. Родной брат...
      XVIII
      Ляман, как всегда, не обедала, ждала.
      - Подогреть? - сдержанно спросила она.
      Теймур поморщился, махнул рукой. Она засуетилась, заваривая чай. Он поймал ее за руку, посадил рядом на диван.
      - Не надо ничего. Посиди. Просто посиди рядом. Не надо ничего говорить. Так хорошо...
      - Если бы я знала, Теймур... Если бы я знала, что с тобой происходит... Нам обоим было бы легче. Раньше ты все говорил мне. И плохое, и хорошее. Я боюсь одного... Знаешь, бывает так... Перемолчишь... И вдруг человек становится чужим. Что-то уходит...
      Он молчал. И это молчание еще больше встревожило Ляман.
      - Иногда мне кажется, что ты прощаешься с кем-то...
      Теймур встрепенулся, близко заглянул в широко раскрытые глаза жены, увидел в синей глубине свое отражение, заставил себя улыбнуться.
      - Успокойся, родная. Просто устал я очень.
      - И ничего не хочешь сказать мне?
      Теймур с трудом подавил желание открыть ей все, что неимоверной тяжестью давило его эти дни. Успокоить ее, посоветоваться. Но каким-то безошибочно рассчетливым, профессиональным чутьем он понял, что нельзя сейчас этого делать.
      К дивану подполз маленький Аббас. Схватив палец отца, сопя и покряхтывая, поднялся на ноги, потянулся к отцу. Что-то поблескивало в его пухлом кулачке. Теймур разжал ладонь малыша - зажигалка! Та самая... Передав ребенка матери, Теймур стремительно поднялся с дивана.
      Как же так? Сеймур сам участвовал в том ограблении. Ведь он тогда уже был связан с преступниками. Из того разговора за нардами, он должен был понять, что зажигалка знакома брату, вплоть до вмятины. Почему же он сам отдал в руки Теймуру такое важное вещественное доказательство. Почему? Здесь была какая-то несуразица. Теймур, как утопающий за соломинку, схватился за эту противоречивость фактов. Он верил, - стоит разбить одно звено взаимосвязанных улик, как вся тяжелая цепь, опутавшая брата, распадется сама собой.
      Нет. Все правильно. Теймур в свое время скрыл от брата неприятное происшествие, а преступники в темноте не разглядели человека, которого грабили. Если кто-нибудь впоследствии и узнал пострадавшего, то безусловно утаил это от Сеймура. Значит, дел таких на счету шайкн немало... А Сеймур не допускал мысли, что через руки бандитов прошло и нехитрое имущество брата.
      Нет, не было ни малейшего просвета, оставляющего надежду на непричастность Сеймура.
      Теймур снова сел на диван, взял из рук жены расшалившегося сына.
      У дверей кто-то позвонил. По радостному возгласу Ляман догадался Сеймур. Он, как всегда, застенчиво топтался у стола, вежливо отвечая на вопросы Ляман о матери.
      Теймур на мгновение растерялся, вспыхнул. Чтобы не выдать себя, зашел в ванную комнату. И уже оттуда весело прокричал:
      - Сеймур? Садись. Что долго не приходил? Ляман, подогрей ужин!
      Маленький Аббас крепко обхватил ручонками ноги дяди. Сеймур достал из кармана коробочку, перевязанную шелковой тесьмой, и вложил в ладошку мальчугана. Ляман, заметив замешательство мужа, постаралась сгладить непонятную ей неловкость.
      - Теймур незадолго до тебя пришел. Ты же знаешь, он - страшный чистюля. Взял Аббаса и, наверно, вспомнил, что руки не помыл. Помчался в ванную.
      Сеймур покраснел:
      - У меня руки чистые...
      "А совесть?" - мысленно спросил Теймур. Эта неожиданная мысль вернула ему самообладание. Он тотчас вышел и пристально посмотрел Сеймуру в глаза.
      - Где ты опять пропадаешь, Сеймур? Как зимнее солнце, появишься и снова исчезнешь.
      - Ну что ты устроил допрос? Мало ли какие дела у молодого, свободного человека, - снова вмешалась Ляман.
      А Теймур смотрел на брата и все больше поражался. Лицо Сеймура было так спокойно, тонкие черты дышали такой искренностью. Застенчивый по природе, он краснел, как девушка, в разговоре с Ляман. Это нравилось молодой женщине, казалось ей свидетельством особой нравственной чистоты. Она была на два года моложе Сеймура, но он вел себя с ней так, будто Ляман была старше его по крайней мере лет на десять. Сеймур обратился к брату:
      - Я слышал, ты был сегодня у Меченого. С чего бы это?
      - Да, был. Да так, ничего особенного. Он опять побил жену, - ответил Теймур и вышел на кухню. Не мог он, не мог спокойно смотреть на брата. Лицемерие Сеймура ужасало его. Просто нетерпимо было оставаться с ним лицом к лицу, зная, что перед тобой лжец, может быть, опытный, матерый преступник. Смотреть в ясные его глаза...
      "Нет, не могу, противно!"
      Теймур догадался, почему брата интересует его встреча с Меченым. Значит, есть какая-то связь между ними, или же была неудачная попытка установить ее...
      Сеймур пришел выведать у меня, - подумал Теймур, - не сказал ли чего о нем Шамси... Иначе не явился бы. Сегодня перед налетом на магазин забот у них предостаточно. Сеймуру важно знать, известно ли мне о его делах. Он и понятия не имеет, что я все знаю, все! Я знаю, почему срывались сложные, отлично подготовленные операции! Знаю, кто вел за руку Гюльдасту.
      Как ласково возится брат с маленьким Аббасом. Удивительно, но уже с пеленок малыш знал и любил руки Сеймура. Бывало, ревмя ревет, но стоит Сеймуру взять его, мигом успокаивается. Это очень трогало Ляман, она в таких случаях не уставала повторять:
      - Дети лучше взрослых чувствуют хорошего человека...
      Кто научил тебя этой двойной игре? - с горечью думал Теймур, наблюдая, как возится брат с ребенком. - Задержать тебя здесь, не пустить? Ради двух слов "не причастен"... Но имя твое назовут на следствии твои же дружки. Если тебя не будет ночью рядом, они решат: ты выдал их. Что же делать?
      Если бы ты сегодня пришел в милицию с повинной, положение намного облегчилось бы. Имя твое не значилось до сих пор ни в одном уголовном деле. В последние годы шайка ваша жила тихо. Ты мог бы заслужить снисхождение чистосердечным признанием. Но на это тоже нужно мужество, решимость. А ты... Если даже ты не уйдешь сегодня отсюда, над тобой тяготеет обвинение. Ты соучастник. Сообщник.
      - Что ты сказал? - обернулась к нему Ляман.
      Теймур вздрогнул. Еще этого не хватало - разговаривать с самим собой.
      - Ничего, - резко ответил он жене.
      Ляман, пожав плечами, вышла на кухню.
      - Вы с ней не повздорили? - спросил Сеймур.
      - С чего ты взял? - Теймур поспешил на кухню, где жена уже накрывала на стол.
      - Сеймур, иди сюда, посмотри, какой фисинджан я приготовила!
      Сеймур никогда раньше не ел в доме брата, но сегодня не отказался и сел за стол. Ляман с удивлением всплеснула руками.
      - Откуда сегодня солнце взошло, Сеймур?
      Они рассмеялись. Ляман подвинула деверю стул, взяла сына на колени.
      Теймур почти не поднимал глаз от тарелки. Иногда он взглядывал на брата и жену. Сеймур ел, подзадоривая малыша, предупредительно подвигая Ляман то блюдце с манной кашей, то бутылку с теплым молоком.
      Аббас с силой стукнул ложкой по пустому блюдцу. Теймур дернулся, посмотрел на часы. Без пятнадцати десять.
      - Ты неважно выглядишь, брат, - заметил Сеймур. - Все-таки надо было тебе уехать, отдохнуть как следует, а не торчать здесь.
      - Мне надо было... Надо было... - Теймур посмотрел в глаза брату, не договорил. Ему вдруг показалось, что Сеймур такой, каким он всегда считал его прежде - заботливый, искренний, честный. Поэтому он любит бывать у него, у Теймура, в доме, где все дышит чистотой и теплом. И ребенка любит. Узнать бы, какая злая сила сломала, подчинила Сеймура, толкнула на темный путь преступлений, опутала угрозами. Может быть, он все готов отдать, чтобы вырваться из этого проклятого болота.
      Теймур поднял глаза на часы. Шел одиннадцатый час...
      Ляман поставила чай. Сеймур сообщил новость - будут сносить и их дом. Ляман, как всегда, увлеклась разговором о реконструкции Нагорной части. Сеймур слушал с улыбкой ее восторженную речь, но в конце заметил, что человеку трудно расстаться с местами, в которых жил, рос, с которыми связаны дорогие воспоминания детства. И это массовое переселение жителей в другие районы кажется ему грубым вмешательством в личную жизнь, в судьбы целых семей.
      Ляман стояла на своем:
      - Это совсем не нужно, чтобы люди были связаны всю жизнь с привычным, старым. Что за радость жить в старых лачугах, где зимой сырость, а летом пыль? Те, кто переселяется в новые дома, быстро начинают ценить это. И до каких пор должны оставаться эти хибары в Нагорной части? Ведь это будет один из красивейших уголков города!
      Сеймур не соглашался с Ляман, которая увлеченно стала рассказывать все, что знала о будущем Баку. Она вдвойне любила свой город, как бакинка и как художница.
      Взгляд Теймура снова невольно задержался на часах. Без трех минут двенадцать. Он легонько коснулся плеча Ляман.
      - Поздно, пора укладывать малыша.
      - Ой, правда, скоро уже двенадцать, а Аббас еще не спит. - Она обернулась к деверю: - Сеймур, мама знает что ты у нас?
      - Знает, - кивнул Сеймур. - Я предупредил, что приду поздно.
      - Тогда другое дело, - ответила Ляман и поспешила к сыну.
      Только, когда они остались наедине, Сеймур задал вопрос, который давно ждал Теймур.
      - Тебе никуда идти не надо?
      Теймур пожал плечами.
      - Куда же в такую пору?
      - Я просто подумал, может, ты - дежуришь ночью.
      - Нет, сегодня я дома.
      - Если не хочешь спать, поиграем в нарды?
      - Что ж, давай...
      Теймур принес нарды, плотно притворил за собой двери комнаты и кухни, рассеянно расставил шашки. Лихорадочно бились мысли, одна другой тревожней.
      Почему он не уходит? Чего ждет? Может, готовится к разговору. Как говорить с ним? Что происходит сейчас там, где Володя... Вдруг кто-нибудь предупредил, - и, может быть, поэтому Сеймур так спокойно отсиживается.
      - Ты действительно предупредил мать? - нервно спросил Теймур.
      - Почему ты удивляешься? Я же не к чужим пошел!
      - Удивляюсь, потому что в последнее время ты заходишь редко и то на секунду. Если мне странно, матери тем более покажется странным.
      - Нет, мама не будет беспокоиться, - улыбнулся Сеймур. - Я сказал, что задержусь.
      - Ты хочешь остаться на ночь у нас?
      - А что, нельзя?
      - Почему нельзя, пожалуйста! Мы только рады будем.
      - Ну, если так, я теперь буду чаще оставаться у вас...
      Теймур покачал головой, решительно отшвырнул зары.
      - Нет, ты не сможешь приходить к нам, Сеймур. После этого...
      - Почему? После чего? - Сеймур поднял на брата спокойные, чистые глаза.
      - Потому, что тебя арестуют рано утром, или даже ночью. А у меня... У меня ты просто прячешься.
      - Теймур! Что ты говоришь?
      Теймур положил на стол зажигалку.
      - Эта вещь тебе знакома?
      - Я же сам подарил тебе...
      - Да, получилось наоборот. Я с фронта вез ее в подарок тебе, а вышло, что ты мне ее подарил.
      - Не понимаю...
      - В ночь, когда я возвратился из госпиталя, эта зажигалка лежала у меня в чемодане.
      - Ты пришел не ночью, а утром.
      - Потому что всю ночь провалялся полуживым на лице. - Теймур вплотную подошел к брату. - Ты помнишь, что было у меня с головой? Меня крепко стукнули тогда. С рук на руки сдала меня бандитам Гюльдаста. Твоя любовница, что родила тебе сына - Фахраддина. Та самая Гюльдаста, что обвинила меня в своей смерти. Та самая, что якобы утопилась в море... Та самая, что околпачила простофилю полковника. И теперь изменяет ему с тобой! Ты хорошо знаешь, что я разыскивалее. Да, это Гюльдаста тогда сказала бандитам, чтобы они стукнули меня покрепче. Она очень старалась, чтобы я подох. Вы всегда прячете концы. Ради этого убили вы и Алладина, и Мурадяна. Но я уцелел. Я здоров, я жив... Да, эту зажигалку я хотел подарить тебе, а вышло наоборот.
      Широко раскрытые глаза Сеймура выражали только удивление. Ничто не выдавало в нем страха или замешательства.
      Теймур рванул ворот рубашки, будто ему не хватало воздуха.
      - У тебя один путь к спасению. Сейчас ты пойдешь со мной и назовешь имена и адреса всех своих сообщников. Слышишь? Сейчас же...
      Монотонно стучит маятник. В тишине слышен сонный голос Ляман, тихая колыбельная.
      Сеймур не пошевельнулся. Только глаза его сверкнули холодно, зло. Он аккуратно, бесшумно закрыл нарды.
      - Встань! - негромко приказал Теймур.
      Сеймур дернулся, но продолжал сидеть.
      - Через час будет уже поздно! Если тебе жалко мать... Если тебе дорога жизнь. Пойдем!
      Сеймур молчал.
      Теймур схватил его за плечи, тряхнул, что было силы, зашептал горячо, с мольбой:
      - Я знаю. Ты все время боялся. Боялся, что и мать, и я узнаем... Надеялся как-нибудь выпутаться. Но так не бывает. Это болото засасывает. Я понимаю... Десять лет ты скрывал. Трудно сейчас. Но ты должен. Возьми себя в руки, Сеймур! Пойми, осталось меньше часа. Расскажи. Кто они? С кем грабил людей, магазины, дома? Я прошу тебя! Сеймур!
      Сеймур будто окаменел. В ладони его весело подпрыгивали два костяных кубика.
      Теймур отошел к окну.
      - Ты думаешь, вот так молчать - мужество? Нет, это - подлость. Ты скрываешь тех, кто оставляет сиротами детей. Ты боишься, выдав их, выдать и себя. Но что я могу сделать для тебя больше? Я все сказал. Я хотел что-то сделать... И не ради тебя, а ради матери. Вот сейчас, в эту минуту шофер гаража Таптыг Новрузов остановил у своего дома "ГАЗ-51". Через несколько минут ваши люди угонят машину к промтоварному магазину. Они войдут в магазин, не подозревая, что наши уже ждут и внутри, и снаружи. Теперь ты понимаешь? Я знаю и то, что в этом налете заняты не все ваши люди. Назови хотя бы два-три имени, адреса. Ты здесь, в моем доме, значит, ты не пошел с ними. Сознательно не пошел. Ты охладел к Гюльдасте в последнее время. Да, и это мне известно. Но ты знаешь, что они будут продолжать грабеж и разбой. Говори! Стряхни то, что связывает тебя по рукам и ногам. Я прошу, Сеймур, говори! Я никогда никого так не просил. Тебя прошу. Оставь их! Раньше ты был пацаном, не понимал. Потом тебя запугали, да? Идем со мною, Сеймур!.. Что ты за человек? Я так и не могу понять тебя.
      Стукнули о крышку стола брошенные зары. Сеймур медленно поднялся, привычным жестом поправил густые волосы. Теймура на мгновение обожгла надежда, он весь подался к брату.
      Но как чуждо и холодно прозвучал голос Сеймура.
      - И мама, и я говорили тебе: уйди с этой работы. Мы знали, ты принесешь несчастье в наш дом... Все эти годы ты разыскивал Гюльдасту. Тебе не удалось. Теперь рад, что схватил меня. Иди - донеси на брата. Может, тебе дадут повышение... За одну звездочку на погонах продать брата!.. С матерью в придачу. Так знай же - я никого не выдам. Ни при каких обстоятельствах.
      Сеймур впервые посмотрел на брата с откровенной злобой.
      Теймура сковал ужас. Он всего ожидал, только не этого - не глумливого цинизма, холодной неприязни.
      + Замолчи! - хрипло выкрикнул Теймур. - Ты никого не хочешь выдавать, потому что боишься. На твоей совести смерть Алладина.
      Сеймур презрительно прищурился.
      - Не за меня ты боишься. За свою шкуру дрожишь. Поэтому...
      Звук пощечины отдался в стенах кухни и тотчас же в распахнутые двери вбежала Ляман. Она схватила за руки Теймура, старалась оттащить его от брата. Высвобождаясь, Теймур разорвал ей рукав - она не заметила, только кричала:
      - Что ты делаешь? Не трогай его, Теймур! Не надо... Ряди меня!
      Уняв мужа, Ляман кинулась к Сеймуру, вытерла кровь с разбитой губы.
      Кажется, землетрясение поразило бы ее меньше, чем эта схватка. С недоумением и ужасом, не в силах удержать дрожи, спросила мужа:
      - Как ты посмел, Теймур?
      - Не погань руки, отойди от него, - крикнул Теймур, задыхаясь от гнева.
      Он схватил жену за локоть и хотел оттолкнуть ее. Но в это время позвонили.
      Теймур отпустил руку Ляман и сам пошел открывать.
      - Поздравляю вас! - воскликнул Володя с порога.
      Теймур не ответил. Прикрыв дверь, он пригласил Скворцова в комнату. Владимир прошел за ним и непонимающе спросил:
      - Что с вами, Теймур Аббасович? На вас лица нет!
      - Это не имеет значения, - оборвал его Теймур. - Скажи, как прошла операция?
      - Почему вы так спрашиваете... Разве это дело подготовил и провел я? без улыбки сказал Скворцов.
      - А кто же?
      - Вы, Теймур Аббасович. Вот уже несколько лет вы идете по их следам. Все построено на основе ваших наблюдений, ваших советов, ваших доказательств. Мы действовали по вашим указаниям. Мы были только исполнителями.
      - Ты всегда отличался скромностью, Володя. Но ты не ответил на мой вопрос. Как прошла операция?
      Володя снял фуражку, вытер пот со лба, жадно припал к стакану с водой.
      - Сначала я связался с шефом, подробно объяснил ему все. Потом встретился с Алешей Филипповым. Вы, наверно, знаете, он работает теперь инструктором в горкоме комсомола. Алеша в темпе собрал дружинников. Мне выделили пять опытных работников. Я их обстоятельно проинструктировал. Но в отделение не пошел. Думаю, у тех, за кем мы следим, свои наблюдатели тоже не спят. Это только в книжках врагов полными дураками выставляют. Было одиннадцать часов. Волнуюсь - справлюсь ли? Честно говоря, несколько раз порывался к вам. Думал, упрошу, докажу, что вы сами должны завершить начатое. И уже решил было, надел пальто. А тут звонят из министерства. Начальник отделения вызывает к себе. Этой операцией, говорит, интересуются в республиканском управлении, лично министр в курсе. Ну, у меня совсем сердце в пятки... А вдруг провалим, опозоримся! Они-то ведь действительно матерые преступники. В соседних домах и напротив магазина нашлись люди, которые согласились нам помочь. Дружинники по двое, по трое отправились к ним "в гости". На всякий случай вызвали машину скорой помощи. За полчаса до налета к водителю скорой помощи подошла красивая женщина и спросила, кого он ждет. Шофер безразлично ответил, что на пятом этаже кто-то заболел. А за шофером, внутри машины сидел Алеша Филиппов. Он сразу же узнал Гюльдасту.
      Наши люди (и я сам) расположились в квартирах, где были телефоны. Все машины поддерживали радиосвязь между собою. Наконец, увидели из окон, как крытая грузовая автомашина марки ГАЗ-51 пересекла двор и остановилась у внутреннего входа в магазин. Появились и люди, их было семь человек. Одни прибыли с машиной, другие уже ждали в темноте. Один за рулем. Всего восемь. Дверь открыли очень легко, будто делали это ежедневно. Все семеро кинулись внутрь. Шофер стоял на страже. Минут десять-пятнадцать из магазина не доносилось ни звука. Потом выскочили трое с большими узлами, еле волокут. Ну тут-то их и взяли. Тихо взяли. Все трое так растерялись, что даже не пикнули. Да и не смогли бы при желании, рты мы им заткнули, оттащили в сторонку.
      В магазин бросилось пятнадцать дружинников вместе с нашими людьми. Бабаев не отставал. Только тут небольшой шумок вышел, но не долго... Троих выволокли. Четвертая, Гюльдаста, шла сама. Таким образом, без потерь и жертв, были взяты все восемь.
      - Девять, - поправил Теймур.
      - Я не ошибся, Теймур Аббасович. Их было восемь. Семь в магазине, и один - шофер.
      - А один здесь...
      - Не понимаю...
      На улице негромко хлопнул пистолетный выстрел. Теймур с Володей переглянулись и одновременно кинулись в коридор. Теймур распахнул дверь на кухню.