Через минуту по кафельным стенами побежали ярко-желтые всполохи, говорящие о том, что поезд вот-вот подъедет. Я сделала буквально шаг к платформе, и тут меня что-то сильно толкнуло в спину и понесло прямо на рельсы, под колеса железного монстра.

Спасло только то, что я была уже не на каблуках, а в нормальных кондовых кроссовках. Каким-то чудом, упав на четвереньки, я успела затормозить у самого края платформы, а потом какой-то мужик схватил меня за шиворот и дернул обратно. Я, даже не поблагодарив спасителя, обернулась в надежде увидеть, кто же так зло пошутил надо мной.

По перрону в сторону эскалатора бежала женщина. В принципе, в метро было много народа, но мой взгляд почему-то зацепился именно за нее. Женщина почти заскочила на эскалатор, обернулась… И я узнала в ней Темкину любовницу. Она злобно сверкнула глазами. Даже не знаю, видела она меня или нет, но в этом взгляде однозначно не было ничего доброго. Потом нахалка взошла на эскалатор и поехала вверх, в город.

Моя бедная голова пошла кругом. Ничего не понимаю. Если принять на веру Темкину теорию относительно Толика, то нападать на меня должен был именно Толя, а не эта подруга. Но факты упрямо говорили, что Толя ко всей этой катавасии отношения не имеет. Во-первых, у него нет иномарки. А во-вторых, я только что своими глазами видела, кто пытался подстроить мне несчастный случай. Вернее, даже два. Или все же один?

Я сделала еще одну попытку собраться и подумать, что же за всем этим стоит. Единственное, к чему пришла, так это к тому, что, скорее всего, это просто дурацкое совпадение. То есть, мне действительно хотят навредить, но не Толя, а обиженная Темина любовница, считающая меня причиной всех своих бед. И эти два несчастных случая подряд, вполне возможно между собой никак не связаны.

Не скажу, чтобы мне сильно полегчало, после того, как я пришла к подобному выводу, но все же стало как-то поспокойнее. Когда знаешь врага в лицо, всегда проще. Что ж, теперь держись, ведьма! Только попробуй еще раз на меня напасть, я тебе такую сладкую жизнь устрою!

И тут волна сомнения снова накрыла меня с головой. А вдруг я ошиблась? Вдруг это не она? А, например, просто похожая женщина? Или да, в метро была она, но толкнул меня кто-то другой?

Я поняла, что еще немного, и точно сойду с ума. Боже мой, что же делать?

На работе из-за всех этих приключений я появилась с небольшим опозданием. Впрочем, никто этого и не заметил, как и моего взвинченного состояния. Народ баловался кофе, готовясь к очередному трудовому дню.

— Ну что, дети, начнем? — возвестила Тамара.

Мы расселись вокруг большого стола и приготовились обсуждать очередной кусок нашей «мылодрамы».

— Что мы имеем на данный момент? Ирина только что пришла в себя после покушения и выкидыша. Она чувствует себя очень одинокой и несчастной. Но на попытки бывшего мужа, сиречь Родиона, подмазаться к ней, реагирует резко отрицательно, считая его виноватым во всем, что произошло.

— А что, она знает, что покушение — его рук дело? Тогда я что-то пропустила.

— Нет, не знает, но чувствует. На уровне интуиции, как угодно.

— Странно. По-моему, одно с другим не вяжется. Может, она просто не любит Родиона, не просто так она же с ним в свое время развелась? Ей хреново, ребенка потеряла, любимый мужчина ее вроде как предал, а тут еще этот хрен приперся. И она прекрасно понимает, что все дело в ее деньгах и ее бизнесе. Вот и гонит его прочь, чтобы еще сильнее не расстраиваться.

— По-моему, логично. Мне самой этот вариант не сильно нравился, но мнение продюсера… сами понимаете.

— Так что, меняем мотивацию Ирины?

— Думаю, меняем. Родиона она и так и так прогонит, но в нашем случае она хотя бы не будет выглядеть взбалмошной истеричкой, у которой после покушения и выкидыша крыша поехала так, что она на всех бросается.

Каждый раз, как кто-то из наших произносил слово «покушение», меня начинало не по-детски трясти. Пришлось даже отказаться от мысли прилюдно попить чая. Руки мои тряслись так, что чай однозначно оказался бы расплесканным по столу и моим коленям, а цедить его прямо из чашки, низко пригнув к ней голову, как-то не хотелось.

— Ну что, виртуозы фарса, акробаты пера! А теперь перейдем к основной проблеме этой серии…

На этих словах дверь ударом ноги распахнулась и пред нами предстал всклокоченный Леша, волочащий за собой рюкзак, плотно убитый компьютерным железом.

— Я чего-то упустил: у вас проблемы с «акробатом»? Слетел что ли? Так я мигом восстановлю, программа-то ерундовая, минут за пять встанет.

Тамара застонала. Понятие субординации у нашего сисадмина отсутствовало напрочь, что, на мной взгляд, полностью компенсировалось его профессионализмом. Чтобы еще сильнее не расстраивать Тамару, отвлекая ее от творческого процесса, я тихонько поманила Лешку пальцем, и мы отправились с ним смотреть, что же приключилось с моим компьютером.

Через пять минут копания Леша выяснил, что дела обстоят куда хуже, чем я это себе предполагала. После сохранения резервных копий документов, мой комп пошел на форматирование и перезаливку. Оставив грустного Лешу ждать завершения данного процесса, я вернулась на планерку.

Пока меня не было, народ успел дойти до второго покушения Родиона на Ирину.

— Понимаете, зритель должен чувствовать, что Ирина — обречена. Что ничто ей не поможет, и она однозначно должна стать жертвой коварных планов свихнувшегося Родиона. Вот тут-то на сцене и возникнет Мила, которая спасет мать.

— А что она там забыла? Ирина ее на улицу выгнала, Романа там тоже уже нет.

— Может, это ее парень, Коля настоял? Он же хочет на ней жениться, а так как он у нас человек слегка старомодный, то хочет это сделать с благословения родителей. Он долго будет уговаривать Милу, наконец, убедит ее, и они отправятся к Ирине. И как раз подоспеют к тому моменту, чтобы ее спасти.

— Гениально, Стас! Что, ребята, принимаем?

— Само собой. Так у нас хоть все концы друг с другом связаны. Все равно у нас по плану Ирина и Мила должны помириться, вот им и мотивчик для этого.

— Теперь дальше. Ирина благодарна ребятам за свое спасение, раскаивается перед ними за свое грубое поведение и пытается загладить свою вину.

— Как?

— Она хочет организовать им свадьбу! Точно! Это же разорительное мероприятие, а она в курсе, что Коля — человек небогатый. Вот она и будет яростно толкать их в сторону ЗАГСа. Опять же, у Милы вот-вот родится ребенок, и для Ирины не все равно, произойдет это в законном или в гражданском браке.

— Но Мила-то любит Романа! И она знает, что это его ребенок, а не Коли. Я лично с пяток серий отписал, где она страдает и мучается оттого, что врет ему. Эту тему надо как-то завершать.

— Тогда пусть наберется смелости и признается, что ребенок — не его.

— А Коля?

— Само собой, великодушно предложит признать его своим. Что еще более усугубит душевную травму Милы. И единственный, кто будет понимать, что с ней происходит, и как ей тяжело — это Семен.

— Ее родной папочка?

— Ну да. Продюсеры наконец-то определились с этим вопросом и решили, что отец Милы все-таки он, а не Родион.

— Так ему и надо!

— Кому, Родиону?

— Да всем им. Надоели уже — во как! Любовнички…

На этом очередная наша планерка сама собой завершилась, и народ разбрелся кто куда: половина в местную столовую, половина на вольные хлеба. Я подумала, и решила не обедать (не ровен час, вдруг меня супчиком или котлетами отравят — уже ничему не удивлюсь).

Леша с грустной физиономией сидел у компьютера в той же самой позе Роденовского мыслителя, в которой я его и оставила.

— Так вот ты какой, серверный олень, — развела я руками в комичном потрясении, но Леша в ответ всего лишь грустно улыбнулся. — Ну, как там дела с моей пишущей машинкой?

— Пациент скорее жив, чем мертв. Через полчасика все зафурычит в лучшем виде. Да, я тебе тут памяти добавил. А то 64 мешка — это уже не память, а маразм. Давно уже говорю начальству, что пора этот агрегат на помойку отправить, и никто не чешется. Впрочем, думаю: я их все-таки допинаю. Пяток новых компьютеров их не разорит. У самих-то вообще маки стоят. Тоже мне, любители яблок. Надо и о людях подумать.

Леша произнес это с таким выражением скорби на лице, что было совершенно непонятно: радует его самого этот факт или ужасно огорчает.

— Лех, а чего ты такой грустный? Случилось чего? Или переживаешь, что тебя из отпуска сдернули?

— А, ерунда: в бабах запутался.

— И много их у тебя?

— Пока две штуки живого веса.

— И в чем проблемы?

— Ревнуют друг дружку.

— А они что, знакомы?

Леша выпучил на меня глаза:

— Что я, свихнулся что ли, их между собой знакомить? Это же до смертоубийства дойти может.

— Так с чего они ревновать стали? Повод дал?

— Ну, строго говоря, ревнует только одна. Понимаешь, она нам презервативов накупила каких-то особенных: то ли с усиками, то ли в клеточку — хрен его разберет. Ну, пока она ездила матушку свою проведать, я их и использовал по назначению. А потом пошел в аптеку, купил там каких-то других. По картинке вроде похожи, а не та фирма оказалась. Что тут было, когда она подмену обнаружила! Орала так, что у меня уши заложило. Пришлось соврать, что сосед приходил, слезно клянчил, а я по доброте душевной и одолжил. Не поверила. То есть сделала вид, что вроде как верит, а сама теперь все мои телефонные разговоры отслеживает. Куда пошел, зачем пошел. Думаешь, мне эти железяки, — Леша кивнув в сторону своего рюкзака, — сегодня нужны были? Как же! Просто пойдешь налегке — значит, к другой намылился. А так — вроде как на работу. Задолбали меня эти любовницы, сил нет! Вот разгоню их всех, блин, к едрене фене и новых наберу. Устрою, как вы говорите, кастинг на занятие вакантной должности моей подруги.

— Везет. Тебя-то хоть твои собственные любовницы достают, да и то только морально. А меня — чужая, и физически.

— Не понял?

И тут я принялась изливать Леше душу по поводу сегодняшнего утра. Леха слушал внимательно, в нужных местах приговаривал «обалдеть можно», и вообще оказался благодарным собеседником. Ничего нового он мне предложить не мог, кроме как пойти в милицию или нажаловаться Теме, но выговорившись, я почувствовала себя значительно легче. По крайней мере, руки трястись точно перестали. В итоге, когда мой компьютер пришел в себя после кратковременной амнезии, я преспокойно смогла заняться очередной серией, не боясь того, что дрожащие пальцы попадут не по тем клавишам.

После работы я осмелела настолько, что, наплевав на все возможные опасности вместе взятые, отправилась на книжный шоппинг. Ничто не поднимало моего настроения так, как хорошая книжка (а лучше парочка). Единственная проблема состояла в том, что читала я очень быстро, поэтому книжки хватало в лучшем случае на три-четыре часа. Зная за собой этот грех, я решила найти сегодня что-нибудь посолиднее, чтобы читать — не перечитать.

В итоге мои поиски увенчались успехом. На самом верху громаднейшего стеллажа я обнаружила томик под многообещающим названием «В мире мудрых мыслей. Крылатые изречения и афоризмы». Томик по толщине был схож с энциклопедией, а по весу — с кирпичом. Содержимое томика меня тоже порадовало. Уже на первой странице я тихонько поржала над изречением Ювенала: «Неизлечимый зуд писания овладевает многими и укореняется в их безумных душах». В точку! И про зуд, и про безумие.

На самом деле, дома у меня уже стояла парочка подобных томиков, зачитанных нашей семейкой (а в большей степени мною) буквально до дыр. Видите ли, моя страсть к афоризмам и просто забавным высказыванием здорово помогала, когда поток собственных мудрых мыслей иссякал, а по роковому стечению судьбы, именно в этот самый момент требовалось сочинить что-нибудь этакое. Порой достаточно было лишь маленького толчка в нужном направлении, чтобы собственный мыслительный аппарат заработал с прежним рвением. На работе, понятное дело, я свою нежную любовь к крылатым мыслям не афишировала, но всегда использовала в трудную минуту.

Прихватив еще до кучи парочку романов Стивена Кинга для любимого дедули, я, окончательно осмелев, отправилась проведать Толика и поторопить его с отъездом. Буду каждый день ему на мозги капать, пока не исчезнет. И пусть только попробует еще раз меня «обнять», как вчера, я ему такое устрою!

Насвистывая что-то в меру воинственное («взвейтесь кострами, синие ночи», если быть честной), я отважно спустилась в метро, без приключений доехала до своей станции, и так же без приключений выбралась наружу. Прогресс! Никому я не нужна, никто на меня не покушается.

До дома оставалось буквально четыре минуты ходьбы, как из кустов на меня выпрыгнуло нечто. Тьфу, сглазила. Я даже испугаться толком не успела — столько всего уже за сегодняшний день со мной произошло. Это чудовище, очевидно мужского пола, если судить по ширине плеч, даже напялило на себя дурацкую маску, какими с равным успехом пользуется как наш доблестный спецназ, так и бандюки любого сорта и калибра (вот запретила бы их продавать всем, кому ни попадя!).

Доморощенный террорист схватил меня за руку и поволок в кусты, из которых сам только что выпрыгнул. Мне туда почему-то очень не хотелось, и я попыталась вырваться. На что схлопотала весьма чувствительный удар чуть ниже солнечного сплетения. Звезды из моих глаз не посыпались, хотя и могли. Этот бандит просто не знал, что у меня пресс в очень даже приличном состоянии, и пробить его не так-то просто. Но рассердил он меня, конечно, ужасно. А в гневе, как я уже сообщала, я действительно страшна.

Первым делом я со знанием дела хватила ногтями по высовывающейся из рукава волосатой руке нападавшего. Мерзавец взвыл и дернулся. Рука его сразу же заалела, словно после схватки с какой-нибудь разъяренной кошкой. Что ж, мне на свои ногти грех жаловаться. И не таких сволочей в заплатки рвали.

А затем пришло время для Решающего Удара. Как любит повторять Стасик, нету лучше карате, чем в кармане два ТТ. Или увесистого томика компактно упакованных мыслей мудрецов и причисленных к ним лиц. Сборник крылатых фраз и изречений великих спас меня и на сей раз. Правда, уже не в фигуральном, а сугубо в практическом смысле. Замах сумочкой и ее точное попадание в лицо нападавшего с последующим утробным воем вышеозначенного урода подтвердил, что ракета достигла цели. Вряд ли эта дурацкая шапочка с прорезями для глаз серьезно смягчила удар. Точно определить не могу, но либо скула, либо нос у этого хорька разбиты, и разбиты качественно. Само собой, что продолжать тащить меня в кусты он уже не мог под угрозой еще одного удара сумочкой, поэтому бросил меня и трусливо удрал. Я слегка поулюлюкала ему вслед, а потом разразилась истерическим хохотом. Нет, это уже перебор: три покушения на мою персону за один-единственный день! Что, все с ума посходили? Или на меня с сегодняшнего дня открыт сезон охоты? Тогда я желаю знать, какая сволочь выдает на это лицензии! Я — единственный и неповторимый экземпляр, и ПМЖ мое — Красная книга.

Отсмеявшись, я продолжила свой путь, чувствуя себя кем-то вроде Терминатора. Только прозрачного окошка перед глазами с целеуказанием и мишенями не хватало. Мне было все равно, что еще со мной сегодня случится, поскольку я была готова отразить любой удар. Если я правильно помню одну киношку, такое состояние называется «мертвый самурай». То есть тебе надо любой ценой выполнить поставленную перед тобой задачу, а потом трава не расти. Моя задача на сегодняшний день крайне простая — выжить, и желательно как можно в более целом состоянии. А если не выйдет — так хотя бы попортить здоровье тому, кто отнимет его у меня.

Я долго звонила в собственную квартиру, но никто не торопился мне открывать. Вздохнув, я достала ключ и прошла внутрь.

Толя был в ванной. Слышался плеск воды и гудение кранов.

— Толя, ты там? — на всякий случай поинтересовалась я и подергала дверь в ванную. Заперта. Странно. Обычно мы друг от друга не запирались. Или он сам себя боится? Он же не знал, что я приду, так с чего это решил замуроваться?

Шум воды стих, и Толин голос из-за двери сухо и недовольно спросил:

— Лизка, это ты, что ли?

Меня взбесила такая постановка вопроса. Моется в моей ванной, хотя бы должен уже давно паковать вещички, да еще и говорит со мной в подобном тоне. Хам!

— А ты еще кого-то ждешь?

— Прекрати. Вот еще глупости.

— Вылезай, я должна с тобой поговорить.

— Говори, если надо.

— Я хочу тебя видеть.

— Для того чтобы разговаривать, видеть собеседника необязательно. А я только пену взбил, не хочу вылезать. Еще чего доброго, вода остынет.

— Раз не хочешь вылезать, тогда просто открой дверь. Забыл, что я неоднократно видела тебя в костюме Адама? Или стесняться начал?

— Ты сама дала мне понять, что мы отныне чужие люди. И теперь я вправе требовать от тебя соблюдения неких моральных норм, как то — не пялиться на мои яйца, пока я принимаю ванну.

От подобного оскорбления я аж задохнулась. Да было бы на что, как он говорит, «пялиться»! А то так, недоразумение какое-то.

— Вот что, дорогой. Я поняла, что неделя сборов для тебя слишком много. Так что чтобы уже в понедельник твоего духу здесь не было! Понял?

— Не выйдет, — бесстрастно ответил Толин голос. — Первое слово дороже второго. Сказала — четверг, вот и жди. До понедельника я не успею.

— Что не успеешь? Свои манатки собрать? Так я тебе помогу! Могу даже с экспресс-доставкой до первого этажа методом выброса из окна.

— До понедельника я не успею найти место, куда смогу переехать.

— Но ты же жил где-то до того, как познакомиться со мной?

— Туда я вернуться не могу.

— Ты жил у девушки, — догадалась я. — А как тебе подвернулся более выгодный вариант, то есть я, ты сразу свою подругу бросил и ко мне свинтил. Так что ли?

Красноречивое молчание Толи было мне ответом.

— Значит, эту неделю ты потратишь на то, чтобы познакомиться с очередной жертвой? Чтобы тебе было, где жить, и что есть? Так? Да?

— Прекрати эту глупую сцену ревности, — устало, но с некоторой патетикой заявил Толя. — Тебе это совершенно не идет.

— Да ты хоть знаешь, кто ты есть? Ты — форменный паразит! Не в смысле ругательства, а по жизни. Присасываешься к девушке, как пиявка, и давай из нее все жилы тянуть!

— Ну, надо сказать, ты не сильно возражала. Или тебе не нравилась моя готовка? Или то, что каждый вечер ты возвращалась в чистую квартиру, а на утро в раковине не оставалось грязной посуды?

— Сейчас моя несчастная квартира чистотой не блещет, не находишь?

— Да ты просто неблагодарная сучка! — вдруг взорвался Толя. — Я унижался перед тобой, я гробил свое время на то, чтобы сделать тебе приятное, а ты еще тыкаешь меня в это носом!

— Да у тебя этого времени — вагон и маленькая тележка! — заорала я в ответ. — Подумаешь, какая большая жертва! А то, что ты жил на мои средства, тебя не напрягало?

— Да подавись ты своими деньгами!

— Было бы чем, ты же все до последнего рубля израсходовал! И вообще, все, ты меня достал. Иду звонить в милицию, чтоб тебя сегодня же выкинули отсюда. Выслушивать от тебя оскорбления — это уже слишком. Будешь сегодня на улице ночевать, с бомжами в обнимку.

Я развернулась и потопала к телефону, как из-за двери раздалось:

— Лиза, Лизонька! Прости, я сам не знаю, что говорю! Ну, прости меня, дурака! Не надо милиции. Зачем тебе эти скандалы? Только перед соседями позориться. Что они родителям скажут? Ну, давай уж тихо, по-семейному все уладим. Обещаю, в четверг меня здесь уже не будет. Ну, прости меня, пожалуйста-ааа…

Слушать Толин вой было непереносимо. Тем более что выл он от души, с руладами и слезливыми нотками. Соседи, чего доброго, решат, что я собаку завела. Заперла в ванной комнате, не кормлю и не выгуливаю.

— Ладно, будет тебе, — великодушно разрешила я. — Но помни: четверг — крайний срок. Если не выметешься отсюда вовремя — пеняй на себя.

Толя скороговоркой принялся благодарить меня, но слушать это было настолько противно, что я просто хлопнула входной дверью. И ушла.

В Темкиной квартире я появилась раньше него самого. Хорошо хоть он дал мне запасной ключ, а то пришлось бы в подъезде куковать на правах бедной родственницы. После трех покушений на мою драгоценную персону, во мне бурлило энное количество неуемной энергии, которую я решила направить в мирных целях. И принялась готовить ужин.

Я как раз сидела и проливала горючие слезы над репчатым луком, как по столу запрыгал мой мобильник. Говорят, где-то проходят конкурсы: чей мобильник дальше упрыгает на вибрации. Вот интересно, если мощность машин измеряется в лошадиных силах, то в чем измеряется прыгучесть телефонов? В лягушках?

Кое-как оттерев перепачканные луковым соком пальцы, я включила назойливое средство связи.

— Алло, Лиза, это Маша.

— Да Маша, я тебя слушаю.

— Лиза, я… я боюсь. Помнишь, я говорила, что какой-то парень на улице обознался и мне букет подарил? Потом он стал каждый вечер приходить к моей квартире. Вова уже несколько раз с ним говорил, но все без толку. Я боюсь, что скоро случится что-то страшное.

— Не понимаю, — прикинулась я веником, — в чем проблема-то? Этот парень к тебе пристает?

— Нет. В смысле, не так, как обычно.

— А как это происходит обычно? — продолжала я валять дурочку.

— Ну, он меня не лапает. Не лезет целоваться. Вообще ничего такого, — не услышав подвоха в моем вопросе, добросовестно ответила Машка.

— Может, он импотент какой?

— Да нет же! Я уверена, что с ним все в порядке. На самом деле, он такой романтичный. Знаешь, он напоминает мне Пьеро. Грустный такой, и на меня все смотрит.

— Тогда я вообще ничего не понимаю. Поправь меня, если я не права. У тебя объявился интересный молодой поклонник. Он приносит тебе цветы, ничего от тебя не требует, и вообще весь из себя последний романтик. Так в чем сложности?

— Вова! — буквально простонала Машка.

— Ну, Вове он вполне может не нравиться. В конце концов, парень к тебе приходит, а не к нему.

— Ты ничего не понимаешь! Каждый раз после визита этого молодого человека Вова устраивает мне такие скандалы, что я уже точно и не знаю, на каком я свете: на том или на этом.

— Так ты и объясни своему Вове, что не отвечаешь за пылкие чувства молодых людей, которые, увидев твою неземную красоту, готовы скупить все цветочные рынки в округе.

— Он не верит мне! Он считает, что мы с этим парнем старые знакомые и между нами что-то было. Я пытаюсь донести до него, что все совершенно не так, но Вова меня и слушать не хочет. Считает, что я его обманываю. Еще один такой визит, и наша свадьба окажется под угрозой. Или Вова задушит меня, как Отелло Дездемону.

— Не задушит. А то, что свадьба отменится — невелика потеря. Не выйдешь замуж за Вову, так тебе этот твой новый поклонник руку и сердце предложит.

— Не хочу.

— Почему? Поклонник не радует? Так мы тебе другого найдем, только скажи.

— Лизка, я боюсь этого парня. Очень-очень. Я никогда еще так не боялась.

— С чего бы это? Ты же говоришь, он тебе ничего не сделал?

— Понимаешь, когда он смотрит на меня, у него такой взгляд — я даже описать не могу. Словно рентген, а я перед ним вся как на ладони. Такой ужасный тип.

— Так уж и ужасный? — усомнилась я.

— Ты его просто не видела, — трагически поведала Машка, и мне стоило больших усилий сдержаться и не заржать. Действительно, куда уж нам, гагарам. Нам ведь недоступно наслажденье битвой жизни. Да и гром ударов нас, того, пугает, говорят.

— И что ты собираешься делать? — кое-как придав своему голосу участливые нотки, спросила я.

— Ой, Лиза, прости, не могу с тобой больше говорить.

— Что, Вова пришел?

— Да. Извини, все, пока.

И Машка отключилась.

Да уж. Тема, оказывается, у нас — «ужасный тип», пугающий нежных трепетных девушек вроде Маши. Надо будет ему этот разговор пересказать, вот порадуется парень.

И я снова принялась кромсать затупившимся ножом злодейский лук.

В разгар готовки в замочной скважине заскрежетал ключ. Тема пришел. Новостей за сегодняшний день у меня скопилось, как вы понимаете, порядком, поэтому я с нетерпением ждала, когда же Тема, наконец, разуется и пройдет на кухню. Так, судя по звуку, Тема сбросил с ног ботинки, и пошлепал в ванную. На мой привет не отозвался. Странно. Что это с ним?

В ванной Тема проторчал минут десять, и я успела известись, ожидая, когда он соизволит все-таки зайти на кухню. Когда же этот долгожданный миг настал, я едва не лишилась чувств.

По Теминой скуле разливался свежеполученный синяк. Очевидно, завтра парень будет изображать из себя одноглазого Джо. Впрочем, все равно на работу не идти, так что уж там. Но что меня окончательно добило, так это то, что на его руке красовались приличные такие царапины, словно от удара когтистой лапой…

Я решила, что схожу с ума. Мир рухнул. Ничего не понимаю. Неужели это был Тема? Неужели это его я припечатала сегодня кирпичом чужой мудрости?

— Что это с тобой? — осторожно поинтересовалась я.

— А то сама не догадываешься, — со злостью отозвался Тема.

У меня внутри все оборвалось. Так и есть: это он напал на меня не далее, как пару часов назад. Я обессилено присела на краешек стула.

— Тема, зачем это тебе было надо?

— Ничего себе! Заварила такую кашу, а теперь еще и спрашиваешь, что мне надо? Да ничего! Ни-че-го! Избавиться от тебя как можно побыстрее, вот что!

— Что я тебе сделала?

— Ты? Да просто достала меня своими грандиозными замыслами, меняющимися по пять раз дню. А я тебе не марионетка послушная, у меня тоже чувства есть. Извини, если они не вписываются в твои стройные планы.

— Значит, все только из-за этого? Это — единственная причина того, что произошло?

— А что, мало?

— Мне, кажется, мало, — отважно проблеяла я под обвиняющим Теминым взглядом.

— По-моему, достаточно. Мое терпение кончилось. Все. Этот вопрос я буду решать самым кардинальным образом. Я не привык, когда со мной так обращаются! — Тема потер царапины, — и не думай, что я это все так оставлю!

Я чувствовала, что квартира резко сузилась в размерах, и мне стало не хватать воздуха. Так, нужно срочно валить отсюда, пока Тема не привел свои угрозы в исполнение. Времени на размышление нет. Вполне возможно, что через какие-нибудь пять минут Тема доделает то, что сегодня начал. А я еще, между прочим, очень молода. По некоторым меркам — даже юна. Мне еще жить да жить.

Я не помню, как пробралась мимо Темы в комнату, как подхватила свою сумочку, как в десять секунд обулась и выскочила на улицу. Когда я открыла дверь, Тема видимо что-то услышал и выглянул из кухни. Мне вслед раздалось резкое: Лизка! Куда? Вернись!

Сейчас, как же! Только вот шнурки на новых кроссовках поглажу, и сразу же вернусь! Нашел дурочку!

На улице заверещал мой мобильный. Я посмотрела на определитель и хмыкнула: так и есть, Тема названивает. Даже не жди, негодяй, что я тебе отвечу!

Чтобы звонки больше меня не доставали, мобильный я просто-напросто отключила. Вот теперь, Темочка, «поймай меня, если сможешь».

Более-менее в себя я пришла только в электричке. Все произошедшее казалось настолько нелогичным, словно вышедшим из-под кисти художника-сюрреалиста. Что мы имеем: вчера Тема прямым текстом сказал мне, что Толя готовит на меня покушение. Когда я спросила, какое именно, мне четко ответили: наезд машины, драка на улице. И это все произошло, причем уже на следующий день. Даже в расширенном варианте, если считать то, что случилось в метро. Толю рядом с собой я сегодня так и не увидела. Зато видела Темину любовницу. О чем это говорит? Да о том, что эти голубки ведут за моей спиной какую-то свою игру. Скандал, когда эта баба рылась в моей сумочке, был форменным спектаклем. Они с Темой специально ждали, пока я выйду из ванной, чтобы все это разыграть. А я-то купилась, как ребенок на фантик! Мне ли не знать, что такое артисты любительского театра!

Да и Машка была права, когда сказала, что Тема — ужасный тип. А я-то еще над ней посмеялась! Мол, не знает, чего говорит. А оказалось, это как раз я была не в курсе дела. А Машка Темку на раз-два раскусила. Не зря она у нас — Кровельщица. Видать, не все еще растеряла, со своим Вовой общаясь.

Вот только одного не пойму: чем я так насолила Темке? Тем, что неприлично долго живу у него в гостях? Так сказал бы: проваливай! И вся недолга. Зачем надо было меня сбивать, зачем в кусты тянуть, маску эту придурочную напяливать?

Наверное, он все-таки маньяк. Вот если поднапрячься и вспомнить: в куче киношек видный ученый на самом деле оказывается монстром. На работе он всем уси-сюси, лапушка и прелесть, а как с работы уходит, сразу начинает грабить и насиловать мирное ненаучное население. Или страшными вирусами планету заражать. Причем даже не столько ради денег, сколько ради искусства. Мол, могу! Есть еще сахар в сахарницах и похер в похерницах! Вот и Темка, как оказалось, из той же компании. Мало ему Машки, так еще и меня решил извести, ирод. Тем более специализация у него как раз под маньяка подходит — он же у нас биохимик. Клонирование там всяко-разное, эксперименты с ДНК, — не знаю уж, что еще.

Когда я сошла на своей станции, было уже темно. Вокруг шумел лес, и в каждом шевелении его ветвей мне слышалась угроза. Кроме меня, из электрички вышло еще человек десять-пятнадцать, но в темноте я даже не могла разглядеть их лица, чтобы определить, нет ли за мной слежки. Как ни говори, но сегодня против меня была проведена самая настоящая психическая атака. А это будет пострашнее, чем матросы верхом на зебрах.

Решив, что лучше быть живым параноиком, чем дохлым храбрецом, я со всех ног бросилась через лесную дорогу в сторону дачного поселка. Через пару минут бежать стало очень тяжело, я все-таки не спортсмен, но я упорно продолжать быстро-быстро переставлять ноги, утешая себя тем, что еще минут пять — и все закончится.

Когда я влетела в дедов домик, легкие, казалось, разорвутся от нехватки воздуха. Дед вышел на шум и, увидев меня, очень обрадовался. Потом всмотрелся повнимательнее и вопросительно поднял брови.