- Конечно, - согласился тренер. - Я бы и сам мог подумать.
      Милов подбежал к последней машине. Леста выглядела усталой, но улыбалась, как будто только что вернулась с приятной вечеринки. Милов, однако, не стал задавать вопросов о самочувствии.
      - Сейчас двигаемся, - сказал он. - Теперь уже прямо в порт. Предупреди. В два адреса. Нужен точный адрес и вся информация. Времени у нас осталось... - он глянул на часы, - всего ничего. Справишься на ходу?
      - Справлюсь, - сказала Леста. - Это все?
      - Не знаю. Как только получишь ответ - остановись, посигналь. Мне все нужно знать еще до того, как приедем в порт.
      - Если доедем.
      - Надо надеяться, - сказал Милов, улыбнулся ей и побежал к своей машине, где уже нетерпеливо, хотя и негромко, покрякивал сигнал.
      4
      (5 часов до)
      Наконец-то он почувствовал себя совсем уверенно: освоил непривычную машину и всерьез подумал, что теперь мог бы зарабатывать деньги и таким образом: за большой баранкой. И разгадал замысел Базы, заключавшийся в том, чтобы остановить их и снова завернуть на восток, дотащить до самой границы - или почти до самой, по возможности, - и там учинить большой шум. Разгадал; хотелось верить, что больше таких засад на дороге не будет - хотя никто не мог бы дать ему в этом гарантии.
      Сопровождавший его человек после того, как дорожный инцидент завершился благополучно, совсем успокоился, похоже, как бы ушел в себя теперь сидел неподвижно, временами что-то едва слышно напевал под нос, два или три раза включал радио, но, послушав недолго, выключал: верно, не относился к любителям рока, а к местным новостям не проявлял никакого интереса. С Миловым больше не обмолвился ни словечком, с Орланзом же поговорил недолго после того, как старик, потеснив обоих, занял место в кабине; разговор, впрочем, интереса не представлял - вежливые вопросы о здоровье, не более. Может быть, он просто продумывал какие-то свои дальнейшие планы: для него ведь все дела не заканчивались в порту и даже на палубе парохода, ему, наверное, еще многое предстояло...
      Во всяком случае, внешне он казался совершенно спокойным - и Милову очень хотелось выглядеть так же; однако, что бы ни стало волновать спутника, его наверняка не тревожило утекающее время: для него лишний час-другой особой роли не играл. Но Милов о себе никак не мог сказать того же самого. Он это уменьшающееся время ощущал физически - до такой степени, что было мгновение, когда ему захотелось остановить машину, распахнуть дверцу, выскочить и бежать куда глаза глядят, только бы подальше от конвоя, над которым (вдруг показалось ему) смерть уже вышла на исходную позицию для атаки; Милову удалось справиться с приступом ужаса, однако это его встревожило: быть может, атака на его психику, предпринятая на Базе, не прошла бесследно - возможно, в какой-то, пусть небольшой, степени на него еще могли воздействовать оттуда, какие-то связи сохранились; нельзя расслабляться, приказал он сам себе, то, что на дороге ничего больше не приключается, вовсе не значит, что опасности кончились...
      Он вовремя услышал прерывистые гудки сзади: замыкающая машина таким способом сообщала о необходимости краткой остановки. Милов покосился на спутников; Орланз дремал, видимо, дорожное приключение изрядно подкосило его силы; да, собственно, ему сейчас ничего другого и не нужно было делать, вступить в игру старику предстояло лишь в порту - так, во всяком случае, думал Милов. Так или иначе, на остановку конвоя Орланз никак не отреагировал. Остановившись, Милов бегом пустился к задней машине и вернулся через минуту-другую.
      - Что там было? - поинтересовался Орланз, не открывая глаз.
      - Крохотная заминка, - объяснил Милов. - Опытный водитель справился бы и сам.
      - Ах да, там женщина... Хотелось бы, друг мой, чтобы впредь заминок случалось как можно меньше. Время, время...
      - Я знаю.
      - Вряд ли. Вы ведь полагаете, что все беды позади...
      - Во всяком случае, надеюсь.
      - Ну а я - не очень. Скажу больше: я просто боюсь. И чем дольше ничего не происходит, тем я боюсь больше.
      Милову очень хотелось попросить объяснений. Однако он понимал, что в присутствии покупателя старик ничего не скажет, а если и скажет, то что-нибудь весьма далекое от истины.
      - Ладно, - проговорил он как мог спокойно. - Держитесь крепче...
      И нажал на акселератор, увеличивая скорость.
      5
      (4 часа 30 минут до)
      - Вообще-то мне кажется, - проговорил Милов между прочим, как бы самому себе, - что для вертолета восемьдесят километров в час - далеко не предельная скорость.
      Он сказал это после того, как, высунув голову из бокового окна кабины, снова глянул вверх - и опять увидел там вертолет, упрямо висевший над ними, словно крепко привязанный воздушный шарик. Восемьдесят километров - такова была скорость, с которой конвой несся по Северному шоссе, с каждой минутой сокращая расстояние, отделявшее их от порта. Оставалось оно, однако же, еще достаточно большим.
      Орланз в свою очередь выглянул из правого окошка.
      - Этого я и опасался, - проговорил он. - Теперь они от нас не отцепятся. И наведут Базу.
      - Надеюсь, они не станут расстреливать нас с воздуха, - предположил Милов.
      - Нет, конечно. Сейчас, когда мы почти в середине страны, нас станут беречь. Обстрела надо бояться где-то близ границы - любой границы. Но они постараются перехватить груз.
      - У них для этого остается не так уж много времени, - сказал Милов, не отрывая глаз от дороги.
      - Думаете?
      - Простой расчет времени. Остается семь часов. За это время они должны не только перехватить груз, но и довезти его до границы. До восточной, я думаю: туда, куда груз предназначался с самого начала.
      - Не знаю... - покачал головой Орланз. - Установился восточный ветер, и вряд ли они станут повторять попытку. Но в любом случае захотят вновь получить все, что мы везем, в свое распоряжение: они могут отложить операцию до другого раза и найти новый вариант. Им не остается ничего другого, как идти на риск. В определенных пределах, конечно.
      - В таком случае мы должны вскоре увидеть погоню.
      - Не обязательно. Погони может не быть.
      - Что тогда?
      - Снова перехват. Они наверняка где-то уже перерезали дорогу. А вертолет нужен им для того, чтобы убедиться, что мы движемся именно туда, где они нас ожидают.
      - Однако в порт нет другой дороги.
      - Да, - подтвердил Орланз. - Другой дороги нет.
      Эти слова он выговорил без особого волнения.
      - Я чувствую, - сказал Милов, - что у вас есть запасной вариант.
      - Только один выход, - усмехнулся старик, - имеется, как известно, лишь из брюха людоеда. А в любой другой ситуации...
      - Ну что же, - сказал Милов. - Мне остается лишь положиться на ваше хитроумие.
      - Да нет, - сказал Орланз. - Все как раз очень просто...
      И он тронул за плечо покупателя, до сих пор хранившего молчание.
      - Друг мой, - сказал он. - Вы можете освободить нас от соглядатая? Поменяемся местами, и вы поймете, о чем я говорю.
      - Я вижу, - сказал спутник. - Его тень падает на дорогу.
      - А не может ли он сам упасть вместо тени?
      - Если нет другого выхода.
      - После этого выход найдется.
      - Хорошо, - сказал спутник. - Это несложно. Подняв руку над головой, он открыл верхний люк кабины. У этого люка не было ограничителя, и его можно было распахнуть совершенно, так, что человек мог высунуться в образовавшееся отверстие. Затем, запустив руку в сумку, извлек из нее продолговатое устройство. Милов покосился. Штуковина напоминала "стингер" зенитную ракету с автоматическим наведением. Человек этот был действительно неплохо снаряжен в дорогу, богатую неожиданностями, и Милов не удержался, чтобы не спросить:
      - Скажите, а торпеды у вас тоже с собой?
      - У меня с собой нет торпед, - ответил тот совершенно серьезно. - Но если понадобится, я достану. Сейчас они мне не нужны.
      И он стал приподниматься, чтобы встать ногами на сиденье.
      - Сбавить скорость? - спросил Милов.
      - Нет, не нужно.
      Южанин поднял снаряд над головой, просунул в люк, потом разогнулся и сам. Теперь он почти по пояс возвышался над крышей кабины.
      - Постарайтесь, - проговорил Орланз, подняв голову, - чтобы выхлоп не поджег нас.
      Южанин вряд ли услышал его. Милов же сказал:
      - Думаю, у него достаточно опыта.
      - Черт его знает, - пробормотал Орланз. - Они там привыкли быть смертниками. А я никогда не подряжался в камикадзе. А, дьявол!..
      Восклицание это было вызвано тем, что лобовое стекло на несколько мгновений заволокло дымом, и одновременно машина вильнула. Милов едва удержал руль.
      - Предупреждать надо... - недовольно пробормотал он.
      - Теперь остановитесь, - велел Орланз.
      - Вряд ли он упадет на нас...
      - Остановитесь!
      Милов повиновался. Высунулся из окошка. Вертолет круто поворачивал. Белая полоса в небе удлинялась, приближаясь к нему. Через несколько секунд они совместились. Рвануло.
      - Боюсь, что нам испортят дорогу, - проговорил Милов.
      - Ничего, - утешил Орланз. - Она нам не понадобится.
      - Не понял.
      - В ста метрах - съезд направо. Извольте свернуть туда.
      - Куда-туда?..
      Южанин медленно опустился на сиденье. Покачал головой:
      - Очень посредственный летчик. Немного стыдно за него.
      - Это мы переживем, - сказал Орланз.
      - Куда же вы собираетесь ехать? - напомнил Милов.
      - В порт, естественно.
      - Хотите сделать объезд?
      - На этой дороге они нас так или иначе поймают.
      - Но другой дороги нет!
      - Есть. Именно та, на которую мы съедем.
      - И она тоже ведет в порт?
      - Смею вас заверить.
      - В тот самый?..
      - А вот этого я не говорил, - усмехнулся Орланз.
      - Но ведь нас будут ждать именно там!
      - Именно там нас ждут стрелки Базы. А нужное нам судно - в другом месте. Не в торговом порту, а в рыболовецком.
      - Но мы ведь все время ориентировались на торговый порт...
      - Я считался с возможной утечкой информации. На самом деле я имел в виду именно рыболовецкий: там все осуществится значительно проще. Не так ли, друг мой?
      Южанин улыбнулся:
      - Совершенно так. Никто не должен был знать.
      Милов посмотрел вперед - туда, где падали обломки вертолета.
      - Едем, коллега, едем, - поторопил его Орланз. - Время уходит. И это касается всех нас.
      Не оставалось ничего другого, как включить стартер.
      "Другой порт, - подумал он, внутренне злясь. - Тут я крупно оплошал. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы предположить и такой вариант. Их судно будет там, но мне-то от этого ничуть не легче. Что-то нужно срочно придумать: времени действительно уже не остается, ходом коня тут больше не сманеврируешь - только вверх по вертикали, только вверх. Ну - по главной диагонали на худой конец..."
      Он свернул и, высунувшись, убедился, что все машины последовали за ним. Останки сбитого вертолета догорали теперь уже позади. "Мы - в состоянии войны с Технецией, мы трое: южанин, Орланз и я. Но только в моем варианте это грозит международными осложнениями - а ведь Базе, в частности, ничего другого, надо полагать, и не нужно. Однако сию минуту я ничего не могу предпринять, не могу сопротивляться - иначе меня просто устранят. И Орланз нужен до самого конца: без него таможню не пройти. Что же - поедем по этой кривой, авось она куда-нибудь да вывезет..."
      6
      (3 часа до)
      Путешествие закончилось, когда уже заметно смерклось. Въехали в городок, где Милов несколько раз бывал раньше, во времена Каспарии: рыбацкий порт, хорошо оборудованный в колониальные времена, с тех пор, насколько можно было судить, не обновлявшийся и работавший сейчас кое-как, судя по количеству судов у запустелых причалов. Видимо, с морским урожаем дела здесь обстояли не Бог весть как, а может быть, и тут сказывалась политика, кто его знает.
      Орланз немногими словами указывал дорогу; Милов молча рулил - он понимал, что игра им проиграна, во всяком случае, на этом этапе, но других могло просто и не состояться. Южанин снова ушел в молчание, сидел неподвижно, двигались только глаза - непрерывно обшаривали пространство перед машинами и по сторонам, насколько позволяли окна. Несмотря на бездвижность, чувствовалось, что он готов ко всяким неожиданностям; на коленях его лежал автомат хорошо знакомой Милову отечественной конструкции; автомат был снят с предохранителя.
      Однако их, кажется, все же оставили в покое, хотя вряд ли по доброй воле: просто не нашлось второго вертолета, чтобы выследить, куда девался конвой с большой дороги. Все-таки, не все государство противостояло оппозиции Орланза, хотя и не самая слабая из составляющих власти. Машины все так же, гуськом, прокрутились по нешироким, кое-где еще булыжным улочкам и добрались в конце концов до порта, который, судя по всему, и являлся их целью. В одном месте остановились по просьбе южанина; он вышел, отошел на тротуар - тотчас же откуда-то взялись и подошли к нему двое такого же, в общем, облика, стали тесным кружком, начали о чем-то переговариваться - с жестикуляцией, но негромко. Милов вслушивался, пытаясь определить язык - так, на всякий случай; это ему не удалось (лишь редкие слова, скорее даже обрывки долетали до него, никакого смысла не имевшие), однако, судя по звуковой, фонетической стороне и некоторым сочетаниям звуков, то не арабский был и не фарси; тюркский, какой-то из них, может быть? Нет, скорее какие-то славянские корни почудились Ми-лову. Хотя ручаться он не стал бы.
      Ладно, в конце концов сейчас это особой роли не играло. О чем бы они там ни переговаривались. Ми-лову следовало поблагодарить их за то, что дали ему время, чтобы обдумать положение. Все сложилось наихудшим образом: Орланз, намеренно или нет - все равно, провел его за нос, как мальчика; никуда не годится весь твой опыт, казнил себя Милов, если он не подсказывает тебе с самого начала такого элементарного хода. В этом порту, совершенно естественно, не окажется ни одного судна, пригодного для того, чтобы погрузить и вывезти ракеты - кроме того, разумеется, которое пришло по приказу того же Орланза. Нет никакого способа избежать погрузки; судно выйдет в море - и там уже не останется никакой возможности влиять на судьбу ракет и боеголовок. Истекут оставшиеся часы и минуты - и все произойдет так, как хочет Орланз, и почти так, как планировала База, пусть они и не знают этого. Просто судьба, иного слова тут не подобрать, - судьба за них. Провалить в самом конце вовсе не плохо проведенную операцию - да любой сосунок смог бы сообразить, заблаговременно принять контрмеры. Не зря ты оказался на пенсии, Милов, тебе только карманников ловить в троллейбусах да нет, даже и это тебе сейчас не по силам...
      "Вообще - все сделано по-идиотски. Начиная с самого замысла операции. Нужно ли было закидывать столь хитроумные удочки с неплохой наживкой, входить в расходы и прочее, когда все можно было сделать гораздо проще: договориться с контрабандистами - и они перебросили бы меня хотя бы через то самое болотное окно. И не потребовалось бы взрывать самолет - пусть и старый, уже предназначенный на свалку... Конечно, контрабандисты могли бы и не пойти на такой вариант - они нас не любят, и это совершенно естественно, - однако неужели мы не смогли бы их прижать?
      Да нет, - тут же опроверг он сам себя. - Я бы, например, не хотел идти ни на какие соглашения с ними. Зато потом можно громить их с чистой совестью... Да и вообще: что сделано, то сделано.
      Но все же - неужели это уже ситуация людоедского брюха? Или есть еще какие-то шансы? Говорите подольше, - мысленно попросил Милов тех троих, что все еще совещались на тротуаре, - дайте еще пару минут, чтобы придумать...
      Собственно, думать особо не о чем. Представим дальнейший ход событий. Контейнеры грузят на судно. В том числе и тот, в котором провозится никем не предусмотренный дополнительный груз: отряд. Судно выходит в море. Сколько на нем может быть экипажа? Не видя парохода, сказать трудно, но вряд ли Орланза тут ждет лайнер; скорее всего, какой-то незаметный трамп, а то и вообще траулер - только с трюмами, переоборудованными для приема такого груза, потому что на палубе вряд ли захотят везти его: слишком бросалось бы в глаза; хотя и на палубе можно замаскировать - везли же мы когда-то ракеты на Кубу... Даже лучше, если контейнеры останутся на палубе... Ночью при помощи отряда можно захватить корабль...
      На старости лет тебе не остается ничего иного, как заняться пиратством, - хмуро усмехнулся он. - Сказать кому-нибудь из друзей расхохочутся... Но другого выхода, кажется, нет. Можно, конечно, затопить судно вместе с ракетами - однако это приведет к новому всемирному скандалу: хватит уже и подводной лодки, и отходов, что топили в океане на Дальнем Востоке... Нет, со своими проблемами надо разбираться самим. И все-таки придется захватить судно, потом связаться по радио с нашими, встретиться... Организовать перегрузку контейнеров в открытом море, наверное, чертовски трудно, если вообще возможно, я не моряк, не знаю, но это пусть решают специалисты. Во всяком случае, ракеты тогда окажутся хоть под надзором, под профессиональным надзором..."
      По сути дела, все уже придумалось, когда южанин вернулся на свое место в кабине. Орланз, последние минуты нетерпеливо ерзавший на сиденье, поспешил осведомиться:
      - Надеюсь, все в порядке?
      - Все, как следует, -г ответил южанин. - Судно ждет. Видите - впереди стоит "БМВ"? Сейчас машина тронется, и мы поедем за ним.
      - Милов, вы поняли? - на всякий случай поинтересовался Орланз.
      - Чего тут было не понять?
      - Тогда поезжайте.
      Милов повиновался.
      - Вы не передумали? - спросил Орланз через минуту. - Относительно вашего отъезда на этом же судне.
      - Я не передумал.
      - Дело ваше. Эти ребята согласны взять вас.
      - Да, - подтвердил южанин. - Нас немного, и нам может понадобиться помощь. Мы бы взяли всех ваших людей.
      - Об этом говорите с ними. Мой контракт с ними заканчивается.
      - Вы все-таки передайте им мое предложение, - сказал южанин.
      - Ну да, - сказал Милов. - Я понимаю. Я поговорю с ними.
      - Вот и чудесно. Пожалуйста, не отставайте от машины. Сейчас надо будет повернуть направо...
      - Да-да, - сказал Орланз. - И не забудьте: у меня мало времени. Еще очень много важных дел, и я должен как можно скорее вернуться в Круг. Уважаемый покупатель, вы не можете позвонить в переднюю машину, чтобы ехали побыстрее?
      - Не волнуйтесь, - сказал южанин. - Ручаюсь вам - мы успеем.
      - Хотелось бы надеяться... - пробормотал старик.
      7
      (3 часа до)
      Милов был готов к самым разнообразным впечатлениям, но такого не ожидал при всей своей привычке к сюрпризам. Судно, к которому, следуя за направляющей машиной, он подвел свой трейлер, могло присниться разве что в дурном сне. Судя по облику, его не красили ни разу за последние полсотни лет, а пароходу этому было от роду никак не меньше, это было понятно даже человеку сухопутному, который хотя бы время от времени бывает в морских портах и видит, кто швартуется у причалов. Трудно было сказать, что преобладало в боевой раскраске его бортов и надстройки: ржавчина или обыкновенная грязь; во всяком случае, Милов не стал бы выходить на такой калоше в море даже по приговору суда - попросил бы заменить на нормальный лагерь, пусть и самого строгого режима. Однако сейчас его никто не заставлял, и не на кого было жаловаться; ему предстояло взойти на борт по собственному желанию - слишком уж серьезным было дело.
      Конвой остановился, чтобы закончить свой путь в таком вот непрестижном месте. Шоферы повылезали из кабин, поглядывали на морское средство передвижения, покуривали, покачивали головами и сплевывали. Чувствовалось, что, предложи им сейчас погрузиться на судно, водители встретят такую инициативу без воодушевления. И это могло сделать будущую задачу Милова еще более сложной.
      Милов тоже закурил, глядя на корму, украшенную флагом - каким-то африканским (подумалось ему), выцветшим и просоленным, сейчас, в безветрие, скорее напоминавшим старый грязный носок. Название судна, еще различимое "Мария Морей" - было нейтральным, порт приписки - Людериц - вызывал немалые сомнения в своей подлинности: казалось невероятным, что ржавая коробка эта даже в дни молодости способна была преодолеть расстояние, отделяющее юг Африки от этих не очень-то тропических краев. И команда тоже не вызывала ощущения надежности, - во всяком случае, те два или три ее представителя, что поочередно появились на палубе, без особого интереса поглазели на прибывший конвой и снова скрылись где-то в недрах своего левиафана, который при всей своей неприглядности тянул, как показалось Милову, все же тысячи на три тонн.
      Из "БМВ", теперь возглавлявшего конвой, высадилось трое, видом не отличавшиеся от уже увиденных Миловым южан. Они стали с опаской перемещаться по узким сходням, переброшенным с палубы на причал. Никто не останавливал их - вахтенного у трапа просто не было, видимо, на пароходе не признавали формальностей, что же касается порта, то уже сам его вид красноречиво говорил о том, что здесь никто и ничего не принимал всерьез. И, разумеется, никакой таможней тут и не пахло: не рыбьи хвосты же ей считать... Борт "Марии Морей" возвышался над причалом не менее чем на полтора метра, и было совершенно ясно, что закатить на палубу даже инвалидную коляску было бы связано с немалыми трудностями; о тяжелых же контейнерах с грузом и речи быть не могло.
      Однако это не должно было никого смущать: мачты ветерана были, как сразу же установил Милов, оснащены внушительными стрелами, каждая из которых наверняка могла поднять груз и помассивнее контейнера с ракетой средней дальности. И там уже возились те трое, что перед тем оглядывали конвой, лениво поворачивались, готовя, видимо, механизмы к работе. Сколь ни невероятным казалось это, но какие-то устройства на "Марии", вероятно, еще ухитрялись работать.
      - Какой красивый, да? Милов покосился на своего спутника-южанина, остановившегося рядом с ним и, казалось, искренне любовавшегося судном.
      - А похуже не могли найти? - поинтересовался он, не сдержавшись.
      - Было одно еще хуже, - ответил тот серьезно. - Мы уже совсем было договорились. Но капитан вдруг почему-то отказался. Не знаю почему. Я думаю, мы его уговорили бы, - он ухмыльнулся. - Но туг подвернулся этот вот корабль. Эти согласились сразу. И о цене спорили не очень много. Наверное, у них дела совсем плохи были.
      - Да уж куда хуже, - пробормотал Милов. Оглянулся. И тут же почти бегом направился к замыкающей машине, успев бросить южанину лишь невразумительное: "Сейчас вернусь..."
      Он поспешил, потому что увидел: весь отряд, включая и шоферов с трех машин, собрался плотной группой в некотором отдалении, у стены то ли пакгауза, то ли эллинга; иными словами, бойцы покинули свой трейлер, обнаружились без всякой надобности, не говоря уже об отсутствии команды; впрочем, командовал ими по-прежнему не Милов, а их командир. К нему-то Милов и подступил в первую очередь:
      - Что это значит?
      Тренер команды пожал плечами:
      - Свое дело мы сделали. Не так ли? Конвой больше не нужен. Сейчас погрузят - и мы свободны.
      - Но ведь вам нужно как-то выбраться отсюда! Командир усмехнулся:
      - Скорее мы перейдем океан как посуху, чем погрузимся на этот гроб. Он держится на воде только по недосмотру высших сил. Но они в любой миг могут спохватиться...
      - Это судно только кажется таким, - Милов старался говорить как можно убедительнее. - На самом же деле...
      - Мистер, - сказал командир, - половина моих людей служила на флоте. И вы не убедите их даже под гипнозом. Нет, уж лучше вплавь...
      - Как же вы рассчитываете выбраться?
      - Вполне законно. Каждый из нас имеет паспорт и все, что полагается иметь добропорядочному гражданину великой страны, путешествующему с чисто познавательными целями. И поверьте - к нам здесь не станут придираться.
      Это Милов понимал и сам. Не станут. Слишком много волшебства в трех буквах, обозначающих сокращенное название их державы. А вот ему в Технеции паспорт не поможет, даже самый наиподлинный. В конце концов, он тут многократно засвечен, да еще старые счеты, но прежде всего - необходимость оставаться с грузом до конца.
      - Кроме того, - сказал командир отряда, - мистер Орланз обещал обеспечить нам самый спокойный выезд - если мы не захотим задержаться тут в качестве туристов. Но мы не захотим. Судя по тому, что мы успели увидеть, эта страна - очень скучная провинция. А технеты - неинтересное общество.
      - Орланз? Откуда он узнал, кто вы такие?
      - Разве не вы ему сказали?
      - Конечно, нет.
      - А я думал... Впрочем, что в этом плохого? Он же наш человек.
      - Вы полагаете?
      - Меня об этом предупредили заранее. Еще дома. Разве это не так?
      - Так, так, - успокоил командира Милов. Милов подумал, что Орланз в своих обещаниях командиру отряда был совершенно искренним. Старик вовсе не хотел портить отношения своей оппозиции с сильными мира сего. В конце концов, только на их поддержку он и мог рассчитывать. Но была у него и другая причина: не в его интересах было, чтобы американцы узнали, куда же на самом деле отправились ракеты. Будь они на судне, это стало бы для них ясным. А так - он наплетет что-нибудь, старик - краснобай, а американцы от природы доверчивы...
      И в самом деле - не успел он подумать это, как командир сказал:
      - Да и к чему сопровождать груз: его ведь везут для уничтожения, как и полагается. Вы ведь это прекрасно знаете: уничтожение произойдет в вашей стране, потому вы и будете с грузом до конца.
      - Это тоже - Орланз?
      - Разумеется. Разве что-то не так?
      - Да нет, - сказал Милов спокойно. - Все о'кей.
      Все и на самом деле было так. Ракеты предназначались для уничтожения. Ракеты, привезенные в заштатный порт конвоем, кабины и фургоны которого на этот раз были украшены надписями и эмблемами восточного соседа Технеции. И Милов должен был оставаться с грузом до конца...
      - Ну что же, - сказал он. - Счастливого пути, капитан. Кстати, это не вас там собрались фотографировать?
      И он кивнул в сторону, где два человека усиленно щелкали камерами, а еще один снимал происходившее видеокамерой.
      - Не думаю, - сказал командир отряда. - Пресса, наверное; не вижу в этом ничего плохого. Снимают они, кстати, ваши машины.
      Это Милов и сам видел.
      - Ладно, - сказал он. - Еще раз - пока.
      - Еще увидимся, - выразил надежду командир.
      - Обязательно.
      Впрочем, в этом Милов не был уверен. Он неспешно вернулся к машине. Четверо откуда-то взявшихся грузчиков уже крепили стропы, продевая крюки в проушины контейнера, открывшегося для всеобщего обозрения, когда убрали брезент с прицепа. Толстая балка корабельной стрелы нависала над трейлером. Стоя поодаль, Орланз внимательно наблюдал за работой, южане разделились: двое были тут, у машины, трое - на палубе, у трюмного люка. Прозвучала команда - стрела дрогнула, стропы натянулись, и контейнер плавно пошел вверх. Вот он ухе над палубой... Грузчики-технеты бесстрашно вели контейнер за тросы, не боясь, видимо, что многотонный груз сорвется. Технеты, не боящиеся смерти...
      - Милов...
      Леста осторожно дотронулась до его руки. Он посмотрел на нее и улыбнулся.
      - Все бросили меня - кроме тебя, - проговорил он.
      - Теперь - и я... Милов нахмурился.
      - Думаю, тебе опасно возвращаться в Текнис.
      - Приходится. Больше ведь никого нет.
      - Ты не слишком засветилась?
      - Не думаю.
      - А Орланз...
      - Он знает меня в другом моем качестве - ты понимаешь, о чем я.
      - Да, - сказал Милов. И добавил - уже совсем о другом: - И все-таки мне жаль, что так... Она поняла:
      - Ничего. Было бы труднее расставаться. Он хотел поцеловать ее. Леста покачала головой:
      - Не забудь: для Орланза мы едва знакомы.
      - Да, правда. Прости. К сеансу успеешь добраться до места?
      - Надеюсь.
      - Сообщи всю обстановку. Название судна и прочее. А я постараюсь с моря выйти на связь. Может быть, как-нибудь смогут перехватить. Если уж сюда нельзя было успеть...
      Леста вздохнула:
      - Во всяком случае, известно будет, куда груз придет. Ты уж постарайся. Ты не виноват, что получился перекос.
      Она вовремя заметила приближающегося Орланза.
      - Милов, подгоняйте вторую машину...
      - Прощай, - сказал Милов. - До встречи в Москве. Когда-нибудь.
      Она только кивнула. Повернулась и пошла - как бы к своей машине, но Милов понимал, что она не станет садиться в кабину.
      Сам он направился ко второму грузовику. Стрела снова уже нависала над берегом.
      Когда он подогнал вторую машину и погрузка продолжилась, Орланз подошел к нему. Огляделся и сунул Милову в руки небольшой сверток.
      - Что тут? Бутерброды? Орланз не улыбнулся:
      - Передатчик. С фиксированной частотой - это моя волна. Как только выйдете из территориальных вод - сообщите мне.
      - Зачем?
      - Мне нужно знать. Обязательно сообщите!
      - Хорошо. - Милов взял сверток, сунул в объемистый карман куртки. И, не разговаривая более, направился к третьей машине - чтобы быть на месте, когда понадобится подогнать и ее.
      Отряда уже не было. Но двое любопытных в отдалении по-прежнему щелкали камерами, третий не отрывался от окуляра камеры - он успел, наверное, сменить кассету.
      Потом, словно выполняя неслышную команду, они разом кончили работу и повернулись, чтобы уйти. Милов не без интереса глядел им вслед, когда услышал сказанное негромко, совсем рядом:
      - Милов...
      Он резко обернулся. То был Клеврец.
      8
      (2 часа 30 минут до)
      Первым движением Милова было выхватить оружие или даже просто нанести удар и исчезнуть, сбежать на судно, пока противник не успел еще ничего предпринять. Но Клеврец, предусмотрительно отступив, улыбнулся неожиданно миролюбиво, и Милов решил пока воздержаться от атаки.
      - Я на тебя не в обиде, - сказал Клеврец спокойно. - Ты не думай. Просто в том эпизоде ты оказался удачливей.