Тем временем он остался и совсем один.
      - Общее разрегулирование с углубленной иллюзией излишнего времени...
      Вот, значит, как называется его неисправность. Иллюзия излишнего времени? Любопытно, с чем эту хворобу едят?
      Зазвучали цифры. Он и так знал их наизусть, но все же проверял, повторяя про себя. Никаких ошибок: то был номер, нанесенный не так давно на его грудь, в области сердца, - номер, обманувший (пока еще) искушенного, надо полагать, Кузу.
      - Я! - крикнул он, как и следовало откликнуться.
      - Остаться на месте! Службам - развести остальных!
      Команды тут выполнялись быстро. И вскоре Милов остался на плацу один - если не считать охраны.
      "А для них время действительно как бы выпало, - пришло ему в голову. - Лет этак с полсотни. Форма у всех теперь та же, что была именно столько лет тому назад - до всяких крупных событий. Ну что же, небольшая хитрость - представить, что полувека вообще не было. Только у соседей-то это время было, и они вовсе не спали... Да, любопытно. Значит, чем-то я показал, что у меня - другой отсчет времени, не тот, что у них. Ладно, посмотрим, во что все это выльется. Память они мне отбивать станут, что ли? Или действительно - решат, что овчинка выделки не стоит, и шарахнут куда-нибудь в крематорий - или утилизатор, черт знает, как это у них сейчас называется. Нет, до обидного хлипкой информацией располагали о Технеции - и не одни только американцы..."
      Наконец-то и к нему подошли:
      - Технет, следуйте за нами.
      Двое. Значит, и сейчас еще побаиваются. А почему, собственно? Он ведь никакого активного сопротивления не оказывал. Что-то знают? Что? Откуда? Хотя - если какой-то урка опознал или почти опознал его, то почему не могло это получиться у других - гораздо лучше снаряженных и информированных? Или, может быть, такие почести полагались ему по той причине, что он потребовал разговора с Клеврецем - в новом государстве, надо полагать, достаточно высокопоставленной личностью?
      Они втроем неторопливо пересекли плац, прошли мимо нескольких бараков и остановились перед небольшим двухэтажным кирпичным домиком. Из единственной двери его вышел вооруженный автоматом технет.
      - Получите доставленного, - сказал один из приведших Милова.
      Вооруженный не сказал ни слова, только мотнул головой, приглашая войти. Милов на всякий случай покосился на конвоиров и после разрешающего жеста поднялся по четырем ступенькам крыльца.
      Дверь за ним затворилась беззвучно, однако три замка потом звякнули, один за другим - гулко, внушительно, словно запирался старинный банковский сейф со звоном.
      3
      (107 часов до)
      "Смахивает на детектор лжи, - подумал Милов, пока ему, усаженному в неудобное, высокое кресло, прикрепляли датчики не только к голове, но и к груди, спине, обхватывали манжетами запястья, лодыжки... - И все же это не полиграф; новая встреча с воистину непредсказуемой технетской цивилизацией. Непредсказуемой - потому что там, где от нее ждешь чудес, она вдруг оказывается вчерашним днем мирового уровня, даже позавчерашним - ну, а вот сейчас может оказаться совсем наоборот. Так что лучше будет приготовиться к любым неприятностям - даже к тем, которых по теории и быть не должно. И поменьше размышлять, но полагаться на интуицию, действовать рефлекторно пусть это даже покажется глупым любому, наблюдающему со стороны. А вообще-то эта процедура заставляет вспомнить то, о чем меня предупреждали заблаговременно..."
      Однако времени для того, чтобы погрузиться в воспоминания, у Милова уже не осталось. Те, кто усаживал его и снаряжал, закончили свою работу и без единого слова или лишнего движения (истинно по-технетски, не утерпел он, чтобы не подумать) отошли к двери и там застыли, словно выключились. Прошла минута - и оба встрепенулись, повернулись фронтом к двери и вытянулись в струнку перед вошедшим - начальником, видимо, обладавшим плотной, чтобы не сказать хорошо упитанной, фигурой, румяной верхней панелью с крупным носом и большими карими видеодатчиками, в которых - или это Милову только почудилось? - где-то на донышке таился даже юмор. Руки были крупные, белые, ухоженные. Халат, в который упитанная фигура была облачена, - накрахмален до скрипа. Одним словом, существо обладало хрестоматийно-профессорским обликом, и даже странным показалось, что вошел он сюда в одиночку, без свиты ординаторов, ассистентов, сестер и прочих, кому в таких случаях полагается быть. Тем не менее он был действительно один, и даже обоих приветствовавших его легким движением головы выдворил из помещения, и они улетучились беззвучно, словно выпорхнули на антигравах.
      "Постарел немного, - подумал Милов без всякого удивления, потому что и сам не помолодел за те годы, что они не виделись. - Сдал немного, бывший майор милиции Клеврец; бывший майор, а ныне кто же: технет? Или сотрудничающий человек? Или маскирующийся под технета? Но в любом случае Клеврец, старый дружок. Нет, никак не друг, но именно - дружок. Ладно, посмотрим, каким боком повернется нынешняя наша встреча..."
      Он старался понять: а Клеврец опознал его? Но по выражению лица (или верхней панели) вошедшего понять это было невозможно. Самодовольная, невозмутимая харя...
      4
      (106 часов до)
      Когда дверь за стражами затворилась, Клеврец повернулся к Милову и заговорил таким тоном, словно оба они сидели за чашкой чая - непринужденно и доброжелательно, однако без малейшего намека - словом или хотя бы интонацией - на то, что встречаются они не впервые в жизни и даже не в сотый, наверное, раз:
      - Ну, как пишут в эротических романах, наконец-то мы остались наедине в интимной обстановке, что так способствует активной деятельности. Согласитесь: с нашей стороны было бы крайне легкомысленным не воспользоваться создавшимися условиями. А деятельность наша будет заключаться в следующем: я задаю вопросы, вы - на них отвечаете. Единственное, что от вас требуется, - отвечать именно на заданный вопрос, не пытаться сменить тему. Я не собираюсь терзать вас долго - понимаю, что сама по себе процедура эта получится достаточно скучной. Однако вы сами попросили о встрече со мной; это позволяет думать, что вы решили вести себя разумно, не так ли? Хотя, возможно, я ошибся; но чем меньше вы станете тянуть резину, тем быстрее мы справимся и закончим - с результатом, как надеюсь, благоприятным для нас обоих. Итак: расслабьтесь, не думайте ни о чем постороннем, внимательно слушайте и точно отвечайте. Готовы?
      Милов счел за благо промолчать. Видимо, интуиция подсказала именно такой образ действий - или, вернее, бездействия. Сейчас Клеврец заказывает музыку - пусть сам и определит, какой танец придется танцевать.
      - Предупреждаю, - сказал Клеврец (или, может быть все-таки лишь технет, сдублированный с настоящего Клевреца-человека: возникла у Милова и такая идея), - если собираетесь саботировать, то напрасно. Если рассчитываете, что мы вас так полюбили, что не сможем с вами расстаться, грубо ошибаетесь. Безусловно, мне хотелось бы побеседовать с вами по душам. Разумеется, прежде всего - в своих эгоистических интересах, однако они во многом совпадают и с вашими. Но смею вас заверить - со мной не произойдет ничего плохого, даже если наш диалог не состоится, а вот с вами - случится, это я утверждаю со стопроцентной уверенностью. Я понимаю, в чем источник вашего упрямства: вам представляется, что вы подвергаетесь комбинированному воздействию допроса и медицинского анализа; и что ни одно, ни другое не представляет для вас непосредственной опасности. Однако это справедливо лишь отчасти. Да, безусловно - допрос; конечно - анализ; но это допрос не на предварительном следствии, друг мой, а в судебном заседании, так что может оказаться и так, что приговор последует незамедлительно - вы еще и со стула подняться не успеете. Я честно предупреждаю вас: все наши разговоры, вся встреча и транслируется, и пишется на видео, и ваше молчание, если можно так сказать, видно и слышно-и этого вполне достаточно, чтобы оправдать наши действия даже в том случае, если вас действительно придется, не откладывая, пустить на протоплазму. Вы попали в серьезную передрягу, собрат, и чтобы вы это как следует поняли, я напомню вам правила нашей веселой игры. Наша цель - не просто выяснение некой истины или, если угодно, получение определенной информации, но достижение некоторой, я бы сказал, договоренности с вами. Если мы ее достигаем - все в порядке. Если же нет... Оказаться виновным во множестве смертных грехов в положении, в котором вы очутились, - проще простого. Три лживых ответа - а наши приборы определяют ложь в девяти случаях из десяти, - являются преступлением ухе сами по себе: они квалифицируются как предоставление государству ложной информации по жизненно важным для него вопросам. Два отказа от ответа - а молчание оказывается именно отказом - равны одной лжи. То есть вы можете позволить себе промолчать не более чем на пять вопросов - шестой решит вашу судьбу не так, как вам хотелось бы. Но даже и одна ложь, даже и единственное умолчание уже повлияет на решение о вашем будущем. Причем учтите, что решение приму не я - технет, никому не желающий зла: технетам вообще свойственна доброжелательность, в особенности по отношению к низшим формам жизни. Вердикт выносит вся вот эта аппаратура, и обобщает ее компьютер, а он, как вы понимаете, судит непредвзято - но и обжаловать его решения некуда, никаких кассаций и никакого помилования не существует по делам о нарушении Закона об исправности, так же, как и Закона о порядке. Ну вот, теперь вы, собрат, информированы наиполнейшим образом, и я, чтобы не тратить зря времени, задаю первый вопрос, а всего я могу их задать до двенадцати-в простом случае, но существует еще дополнение на сложность, а ваше дело не представляется мне самым простым. Вопрос таков: вы человек? Промедление с ответом более трех секунд означает уклонение от сотрудничества: Итак, повторяю: вы человек? - и включаю отсчет.
      Нет, это был точно Клеврец; внешность, разумеется, скопировать можно было бы без особых затруднений, изготовляя двойника-технета, но манеру разговора и привычку нагловато ухмыляться во время разговора повторить было, пожалуй, нельзя. "Нет, не копия - тут подлинник, - думал Милов, пока медленно капали отведенные ему секунды. - Но в таком случае - это ведь значит, что..."
      Одна. Две. Три секунды проскользнули. Он не успел сформулировать возникшую было мысль.
      - Ответа не последовало, - констатировал Клеврец, как бы даже довольный этим фактом. - Один - ноль не в вашу пользу. Пока. Вопрос второй: вы технет?
      "Ответить "да"? Тогда на первый надо было отвечать "нет", а не молчать. Да, прижали они меня крепенько. Однако последуем за интуицией - не может же она просто так угробить меня... Не верю, что он не узнал меня. И если не показывает этого - значит, таковы правила игры. Ладно, будем играть по его правилам..."
      - Ответа нет. Ноль - два. Или, ноль - тридцать, если вы предпочитаете теннисную систему счета. Вы ведь играете в теннис? Нет, этот вопрос не засчитывается, он вызван простым житейским любопытством. А вы и так ухе использовали треть своих возможностей. Теперь вопрос по делу: вы были в последние сутки близки с особой противоположного пола?
      "Допустим, я отвечу "да". Но если технетам этого не полагается без какого-нибудь специального разрешения - или вообще не полагается, эмоций у них ведь нет по определению - черт его знает... Бывший коллега мог бы и прояснить игру хоть немножко".
      Сослуживец зафиксировал "три - ноль" в свою пользу, а Милову в эти секунды представилась вдруг особа противоположного пола. Та самая, что загнала его в ловушку - или сама была ловушкой. Мышеловкой. Но до чего привлекательной мышеловкой! Он и не думал, что в его достаточно зрелом возрасте можно еще испытывать такое молодое переживание... Возникло вдруг ощущение теплоты ее тела, едва уловимое сперва, а потом глубокое и сильное дуновение ее дыхания, запах волос, выражение глаз... Только то, что было в Текнисе, в ее каморке; а вторая встреча - в Круге - почему-то не вспоминалась, хотя наверняка она была куда важнее первой.
      - Вопрос четвертый: когда вы последний раз проходили превенцию?
      Вот тут, кажется, надо что-то ответить. Пусть нелепицу, пусть наугад. Почему-то возникла такая уверенность: надо ответить. Иначе я проиграю всухую, даже без борьбы. Нужно хоть за что-то зацепиться, навести туману... И, в конце концов, обозначить свою позицию в этой игре. Иногда приходится ведь и помогать сопернику - ради конечного результата.
      - Три месяца тому назад.
      - О, наконец-то заговорил великий немой! От души поздравляю вас и себя - теперь я хоть услышал ваш голос, достаточно приятный, надо сказать. Наверное, вы поете - в узком кругу, только для своих. Что же, хорошо, что взялись за ум. Хотя раньше было бы лучше. Но ответ оценивается лишь в четыре десятых, так что придется уточнять. Где вы проходили превенцию?
      - В пункте моего района.
      - Каков ваш район? Его номер?
      - Восемьсот двадцать четыре.
      - Как давно вы живете в этом районе? А черт его душу знает...
      - Одиннадцать лет.
      - В каком районе жили раньше?
      - В... двести девятнадцатом.
      - Вы ремонтник?
      - Нет.
      - Последние пять вопросов - уточняющие, так что в общий счет они не идут. Пока вам задано четыре основных вопроса. Из них три остались без ответа, четвертый же после уточнения признан лживым. Вы не проходили превенции. Если вы технет - значит, уклонились от нее, что является преступлением. Если человек - вам и не надо было ее проходить. Если бы вы прошли ее, то не помнили бы номер своего предыдущего района. Зато знали бы, что технеты вашего уровня весь период своего функционирования живут в одном и том же районе. Всю жизнь - как сказали бы мы, если бы речь шла о людях. И, наконец, двести девятнадцатый ~ это район ремонтников, там живут именно они, и никто другой. Так-то вот... Но дальше, дальше. Ваш любимый цвет?
      - Э-э... Синий.
      - Ответ фиксируется. Вопрос: играете в футбол?
      - Нет.
      - Фиксируется. Любите детей?
      - Не понял вопроса.
      - Браво, браво, вы делаете успехи. У вас чувствуются большие способности - а может быть, и неплохая школа. Нет, положительно, чем дальше - тем больше вы мне нравитесь. Итак, вопрос отводится. Следующий: употребляете наркотические вещества?
      - Нет.
      - Алкоголь?
      - Нет.
      5
      (105 часов до)
      - Ну что же, подведем итоги. Было задано восемь вопросов, и у меня еще четыре в запасе - но к чему? Вы и не заметили, должно быть, что давно уже проиграли. Три умолчания, три лживых ответа - более, чем достаточно. Просите объяснений? С удовольствием. Синий - любимый цвет; ложь. Причем как будто бы недоказуемая - но только на первый взгляд. С таким же успехом или, вернее, неуспехом - вы могли бы назвать зеленый, оранжевый, серо-буро-малиновый в крапинку... Любой ответ был бы против вас: у технетов нет любимых цветов; у нас вообще нет ничего любимого, мы не эмоционалы, мы технеты. Футбол - тут вы сказали правду. Хотя и противоположный ответ был бы уместен: мы иногда играем между собой - не только потому, что наследие людей изживается с трудом, но и для того, чтобы определять уровень реакций каждого технета - это своего рода тест Службы исправности... Далее: наркотики - чистая правда. А вот алкоголь - ложь. Я ведь сказал вам, что эти два отрицания прозвучали очень по-разному; это не мое впечатление, это показания приборов. Но не станем углубляться в технологию. Вот вам и вся арифметика. Мало того, что вы проиграли: вы к тому же дали понять, что вы не технет, а человек. Так что теперь я освобожу вас от всей той паутины, в которой вы запутались, - я имею в виду мой датчики, - и будем считать, что сеанс окончен. Сеанс одновременной игры.
      Он принялся быстро и умело снимать датчики и отключать провода. Милов сидел неподвижно. Он провел языком по пересохшим губам.
      - У вас тут есть что-нибудь попить?
      - Пересохло во рту? - в голосе Клевреца вдруг прозвучало как бы неподдельное участие. Он открыл один из шкафчиков у стены - это оказался холодильник, - достал бутылочку. - "Фанта" вас устроит?
      Видимо, удивление Милова выразилось в его глазах: бывший сослуживец засмеялся.
      - Старинное изречение можно было бы перефразировать так: "Я не человек, но ничто человеческое мне порой не чуждо", - сказал он. - Что делать, мы слишком долго существовали в тесном общении с людьми и даже, признаюсь, в чем-то завидовали им, хотя зависть - чувство, а чувства, как вам уже известно, нам не свойственны. Но ведь и чувствам можно подражать и не без успеха... Так что, кстати говоря, вы напрасно испугались вопроса о другом поле. Ну, пейте смело: в эту жидкость ничего не подмешано.
      Милов не без удовольствия осушил бутылочку.
      - Еще? Не стесняйтесь, вы меня не разорите, и Службу тоже.
      - Благодарю, достаточно.
      - На здоровье. Надеюсь, что оно вам еще понадобится. Но я ощущаю, что у вас возникли по этому поводу сомнения или, по крайней мере, вопросы. Не стесняйтесь задать их.
      - Благодарю. Что теперь со мной будет?
      - Как вы сами понимаете, вы честно заработали бы списание на протоплазму, если бы действительно оказались технетом. Но вы - человек, и для меня это стало ясно в тот миг, когда я увидел ваш несменяемый номер; он сделан довольно умело, но не для профессионала. Все же это кустарщина. Кололи сами?
      Ну что же: Клеврец всегда отличался хорошим чутьем...
      - А если бы и так?
      - У нас его не колют, а наносят лазерной иглой. И конфигурация цифр у нас стандартна и заметно отличается от вашей. Конечно, самому на себе, да еще без специального оборудования мудрено сделать лучше, чем получилось у вас. Однако сейчас это не имеет принципиального значения. Поскольку вы человек, протоплазма вам не угрожает. Но - это ведь не единственный возможный способ завершить свое бренное существование. Так .что на эту минуту все еще зависит от вас самого.
      Милов несколько приободрился.
      - Вы прекрасно умеете объяснять, - сказал он. - Я всегда так считал. Готов слушать и дальше.
      Это было, по сути, предложение играть в открытую.
      - Разумно. Я ведь сказал вам: это был сеанс одновременной игры. Кроме той, которую мы уже сыграли, ведется еще и другая, и с ее правилами я сейчас вас познакомлю. Дело в том... Кстати, могу ли я узнать ваше уважаемое имя?
      Значит, предложение оказалось отвергнутым.
      - Предположим, Чука.
      - Очень смешно. Но если вы предпочитаете пользоваться технетской кличкой - не стану возражать; так или иначе наступит момент, когда вы назовете свое настоящее имя - вам просто донельзя захочется его назвать... Так вот, дело в том, достойный Чука, что мы, как вам, возможно, уже приходилось слышать, заинтересованы в сотрудничестве с людьми. Оно весьма важно для нашей экономики, для определенных ее отраслей. Понимаю вашу мысль: у нас достаточно - или должно быть достаточно - и своих, так сказать, исконных людей. Не стану спорить. Хотя сейчас их значительно меньше, чем предполагают ваши специалисты. Но это все, я бы сказал, немного не те люди. Насколько мне известно, вы совсем недавно активно общались с их представителями...
      - Не стану отрицать, - прервал его Милов, - что они произвели на меня очень приятное впечатление. И если бы я был человеком - вы понимаете, это всего лишь предположение, а вовсе не признание, - я с удовольствием проводил бы время в их обществе.
      (Что же, продолжим игру по-твоему. Хотя не очень понятно пока, к чему она может привести. Что разыгрывается в конце концов?)
      - Не стану комментировать ваше "предположение". А что касается людей - могу вас заверить: знакомство было слишком непродолжительным, чтобы вы смогли составить о них сколько-нибудь точное представление. Вы ведь знаете, что люди познаются не за бутылкой...За годы пребывания в некоторой изоляции от других людских сообществ и вообще от активной жизни наши люди, так сказать, утратили умение жить, потеряли вкус к бытию, что ли... одним словом, безнадежно отстали. А нам нужны именно современные люди - и нужны для очень многих дел, серьезных и не терпящих отлагательства. Вот я и предлагаю вам оказать Технеции некоторую вполне посильную помощь.
      - А почему вы решили, что я чем-то отличаюсь от прочих технецианских людей? Опять-таки - если я человек, в чем я сам не уверен.
      - Ох Боже, что за непрофессиональный вопрос! Да слепому видно, что вы в Технеции совсем недавно. Чересчур разительно отличие.
      - В самом деле?
      - Не надо выпытывать, я охотно объясню и так, в этом нет никакого секрета. Во-первых, об этом свидетельствует то, что вы нас - и меня в частности - не боитесь. А будь вы нашим - боялись бы. Потому что будь вы нашим, вы могли бы оказаться в Текнисе только одним способом: бежав отсюда, из Базы, или же оттуда, где вы были и где вас задержали, - из Круга. Иными словами, вы должны были бы все годы, что миновали после возникновения Технетского государства, провести либо тут, либо там. Человек, живший здесь, хорошо знает, что такое - технет в его худших проявлениях. Любой технет, осуществляющий на Базе установленный правопорядок, презирает людей, ненавидит их и не стесняется в обращении с ними, потому что в его представлении они уже вымерли, хотя внешне кажутся еще живыми. Что делать, милый Чука, смена власти для кого-то, как правило, болезненна, происходит ли она в рамках группы, нации, расы или в мировом масштабе... Далее, такой человек вряд ли осмелился бы притворяться технетом, заранее зная, что где-то обязательно сорвется - вот как вы с той техналью на улице... Кстати, вы ее знаете?
      - Увидал впервые в жизни.
      - Что ж, в этом я вам поверю... Так вот, человек сорвется - а он знает, что такое поведение является одним из самых нетерпимых нами преступлений. Технеты - не люди, они - выше, и мы не хотим, чтобы кто-то из людей пытался ослабить нас, затесавшись в нашу Среду.
      - И тем не менее вы приглашаете меня...
      - Это совсем другое дело. Мы приглашаем вас, зная, кто вы; приглашаем для выполнения конкретных дел; работа ваша будет вознаграждена - и на этом отношения наши завершатся.
      - Интересно, как стали бы вы меня вознаграждать - разумеется, если бы все, что вы предполагаем те, оказалось правдой? И что стало бы со мною потом?
      - Вы задали два вопроса, но ответ на них один. Мы отпустим вас, и вы спокойно отправитесь к себе домой. Я не имею в виду тот район, что вы мне недавно назвали; нет, я говорю о вашем настоящем доме - там, за границей, в той обширной стране на востоке, гражданином которой вы являетесь.
      - А вы так уверены, что я захотел бы такого исхода?
      - Если бы вы от него отказались, я с удовольствием предложил бы другой вариант, по-моему - гораздо более выигрышный. Но это - замечание, между прочим, это не ответ. А прежде чем ответить, я попрошу вас оказать мне - вернее, нам - небольшую услугу. Она действительно невелика, но для вас многое зависит от ее выполнения.
      6
      (104 часа до)
      - Ну, если это в моих силах... - протянул Милов и счел нужным добавить: - Я имею в виду мои реальные силы, а не то, что вам мерещится...
      - О, я вижу, что вы чувствуете себя все более уверенно - иначе не решились бы дерзить мне. Но это, может быть, и к лучшему. Итак, у меня нет никаких сомнений в том, что выполнить нашу просьбу - целиком и полностью в ваших силах.
      - Было бы интересно услышать..,
      - Но разумеется! Дело в том, что, как вам, вероятно, ухе известно, совсем недавно в воздушном пространстве нашей страны потерпел аварию самолет, следовавший нерегулярным рейсом. Он по неизвестной пока причине взорвался в воздухе.
      - Какой ужас! - сказал Милов и покачал головой. - Я слышал об этом краем уха, но подробностей, увы, не знаю.
      - О, по сути дела, не произошло ничего страшного. К счастью, все пассажиры и экипаж спаслись.
      - Это прекрасно. Все до единого?
      - Вот тут у нас возникли некоторые сомнения. Мы не нашли ни одного погибшего, и все потерпевшие бедствие утверждали, что никто из них не оказался пропавшим без вести. Однако у нас есть серьезные основания полагать, что на самом деле одного из пассажиров - или, может быть, он был даже членом экипажа - мы недосчитываемся.
      - То есть у вас имеется список пассажиров и членов экипажа, и по сравнению с ним...
      - Не совсем так. Однако это как раз должно интересовать вас меньше всего. Если понадобится, мы раскроем перед вами источники нашей уверенности, пока же я не вижу такой необходимости. Важно то, что на нашей территории исчез человек. Нас очень заботит его безопасность. И мы просим вас: помогите разыскать его.
      Глаза Клевреца откровенно смеялись, в то время как лицо сохраняло нейтрально-доброжелательное выражение.
      - Ого! Вы полагаете, это так просто? Но почему бы вам самим... Я, откровенно говоря, не понимаю, при чем тут я. Я ведь не розыскная собака, не экстрасенс и не предсказатель...
      - Безусловно, мы можем найти его сами, и даже без особых усилий. Но мне хочется дать вам возможность оказать нам услугу и тем самым значительно улучшить свое положение - настоящее и будущее. Найдите его! А чтобы вам было легче совершить это, поделюсь с вами тем, что нам о нем известно. Это человек, пол - мужской, возраст - около шестидесяти, хорошо тренирован, здоров, находчив, подданство - Россия, однако в последние годы работал чаще всего по заданиям международных организаций, главным образом Интерпола; основная профессия - полицейский, но обладает навыками ведения разведывательных действий; может быть резидентом в другой стране. В частности, в этой, поскольку прожил здесь много лет и знает язык... По неизвестным нам причинам недавно оставил активную деятельность и вышел на пенсию, поселился в своей стране, ведет уединенную жизнь... Далее: рост ниже среднего, - пять футов шесть дюймов, волосы - густые, темные, с сильной проседью (хотя здесь он, вероятнее всего, красит их или носит парик, потому что намерен выдавать себя за технета, а мы не бываем седыми не успеваем), зубы - искусственные, фарфоровые, глаза карие, нос прямой...
      Клеврец говорил медленно, размеренно, словно вколачивал в сознание собеседника слово за словом, как будто читал лекцию весьма тупой аудитории, - а глаза его в это время смотрели на Милова неотрывно и очень выразительно, как будто должны были договорить то, чего не содержалось в словах: пойми, дубина, я же хочу тебя выгородить, я даю тебе шанс, какого не дал бы никто другой; даю - хотя бы в память совместной нелегкой службы...
      Милов, слушая все это, не очень-то верил. Клеврец всегда любил схитрить и был щедр на обещания задержанным - ради оперативных успешных результатов.
      - Можно подумать, что у вас в руке - его фотография, - как о чем-то незначительном проговорил Милов в ответ.
      - Вы же видите, что у меня ее нет, хотя не стану уверять, что мы вообще ее не имеем. Просто сейчас она не обязательна. Ну, что вам еще рассказать о нем? Я полагаю, что он, прибыв на нашу территорию, вероятнее всего, с целью сбора той информации, которую мы не предоставляем никому в силу ее важности для нашего государства, прибыв, он хотя и не сразу, но пробрался в столицу, где, однако же, был замечен...
      - Это очень интересно, - проговорил Милов безмятежно.
      - Что именно: как он засветился? Ну, я мог бы и не объяснять вам, однако намекну (говоривший чуть заметно усмехнулся): его прибытие не было для нас такой совершенной неожиданностью, как он, вероятно, рассчитывал. Такой вот намек, как говорится, sapientii satis. Однако вследствие некоторых обстоятельств ему пришлось покинуть Текнис - вероятнее всего, в надежде запутать следы. И теперь он находится - мы знаем совершенно точно где-то неподалеку отсюда, потому что именно База может являться целью его странного визита. Он способен на решительные действия; мы судим по тому, что за краткое время пребывания на нашей территории он успел уже убить солдата, что само по себе является достаточно тяжелым преступлением: вывести из строя дорогостоящего технета - за это мы наказываем строго даже своих, а уж если виновный является человеком - то... Ну, кажется, я изложил вам все, что может понадобиться. Осталось разве что назвать его имя. Угодно услышать?
      - Отчего бы и нет?
      - Его зовут Милов.
      Ага. Приближаемся все-таки к открытой игре. Ну что же: прекрасно...
      7
      (103 часа до)
      "Очень смешно, - думал Милов. - У них полная информация из какого-то источника вне Технеции; источник наверняка в Штатах. Но и там, как меня уверяли, в операцию посвящено считанное количество людей. Тем не менее это кто-то из них... Хоксуорт? Маловероятно: ему-то информация о людях и производстве технетов нужна, я уверен, всерьез. А вот этот самый мистер Клип, американец каспарийского происхождения - он, пожалуй, и может оказаться тем краном, через который утекли сюда нужные им факты. Интересная получается тут И своеобразная, игра в кошки-мышки: он рассказывает мне обо мне, наверняка зная, что разговаривает именно со мной. И раскрывается настежь. Как следует понимать это? То ли он настолько самоуверен, что допустил непростительную накладку, то ли у него игра такая. Посмотрим. Во всяком случае, становится все интереснее... Велик, конечно, соблазн поверить в то, что Клеврец искренне желает мне добра, хочет меня выгородить. Однако не исключено, что это именно ему и нужно: чтобы я поверил. Сентиментальностью же он никогда не страдал..."
      - Вот, собрат, так обстоят дела, - закончил Клеврец весьма доверительным тоном. - И от вас требуется найти этого человека.
      - М-да... - пробормотал Милов. - Вы меня прямо огорошили. Боюсь, что это намного превышает мои скромные, а еще вернее - совершенно отсутствующие возможности.
      - Да что вы, не смешите меня. Я уверен: вы можете без труда обнаружить его, даже не покидая этого помещения.
      - Как вы сказали - не выходя?
      - Вот именно.
      - Он что у вас - спрятан в шкафу?
      - Ох, ну не надо паясничать... Даю вам пять минут. А тем временем объясню, почему ваше сотрудничество представляется нам важным. Мы собираемся сделать господину Милову интересное и взаимовыгодное предложение. Мы полагаем, что он на него согласится. Но чтобы у нас была возможность сделать предложение, а у него - принять, необходимо, чтобы он находился в нашем распоряжении. А это возможно только при условии, что не мы отыщем его, а он сам... понимаете?