Современная электронная библиотека ModernLib.Net

Рабы ГБ

ModernLib.Net / Щекочихин Юрий / Рабы ГБ - Чтение (стр. 22)
Автор: Щекочихин Юрий
Жанр:

 

 


      Уже упоминавшийся агент "Алик" из Хабаровска рассказывает о своем методе доносов:
      "Информацию я поставляю довольно полезную, делаю это, начитавшись шпионских романов, почти профессионально, но иногда люблю пошалить: выдумываю несуществующие персонажи грозного шпионского вида, рассказываю о якобы имевших место попытках меня споить или подложить проститутку. ОНИ такие истории обожают и читают их взахлеб: почему же не доставить людям такое удовольствие?"
      С него взяли письменное обязательство не разглашать подробности его сотрудничества. Он смог только написать мне, что "КГБ путем внедрения агентов в различные неформальные организации следит за их работой и в меру сил ведет дело к их подрыву". На Украине это, прежде всего, было движение "Рух".
      А вот какие задания пытались - правда, по его словам, безуспешно, взвалить на Сергея Петровского из Санкт-Петербурга, когда он служил в армии:
      "Встреча с оперуполномоченным особого отдела капитаном Н. произошла у меня 24 декабря 1974 года в Москве. В армии я вел дневник и не мог не зафиксировать в нем это событие. Фамилию этого капитана я не помню: в полку он был известен по прозвищу "Молчи-молчи".
      Его кабинет находился на нашем этаже, в конце коридора. Я постучал и вошел. Офицер предложил мне сесть и "расслабиться". Затем он уточнил некоторые детали моей биографии.
      Я в это время был активным комсомольцем, с 6-го класса проводил политинформации и был на сто процентов оболванен коммунистической пропагандой.
      Особист вдруг спросил: "Знаете ли вы, чем занимаются сотрудники особых отделов?" Я шутливо ответил: "Ловят шпионов". Капитан начал терпеливо объяснять мне, что главная задача особых отделов - выявлять и обезвреживать своих, "внутренних врагов Советской власти".
      Нашего Особиста интересовали:
      1. Те, кто высказывал критику в адрес КПСС и правительства СССР.
      2. Те, кто слушал западные "голоса".
      3. Те, кто имеет контакты с иностранцами.
      4. Те, кто читает книги и брошюры, изданные за рубежом или нелегально в СССР (например, "Архипелаг ГУЛАГ")..."
      Но были и задания другого рода. Вот - еще один аспект работы на КГБ, о котором сообщил мне доктор геолого-минералогических наук В. Ю. Забродин, который считает себя не сексотом, а добровольным помощником КГБ.
      В 1981-83 годах он руководил геолого-минералогическим музеем в Хабаровске, который очень часто посещали иностранцы. Куратор из КГБ просил его после этих посещений писать отчеты, чем интересовались иностранные посетители, какие вопросы задавали. Он в этих просьбах не видел ничего особенного, так как этим занимались и его предшественники. Да и все, наверное.
      Но в 1993 году куратор обратился к нему с просьбой об оказании более серьезной помощи: речь зашла об экономике.
      Наступала эра Андропова и борьбы с коррупцией.
      "Из разговоров с друзьями, - пишет В. Ю. Забродин, - мне стало известно, что сотрудники КГБ сыграли решающую роль в борьбе с мафией в Краснодаре и других местах".
      Его куратор рассказал ему, что в КГБ создан специальный отдел по борьбе с экономическими преступлениями: милиция оказалась сильно коррумпированной.
      "Я спросил у него, а чем бы я сам мог помочь в этой борьбе? Он ответил: "Мы хотели бы получить от вас независимое экспертное заключение - в форме изложения вашего личного мнения - по тем или иным интересующим нас вопросам". Как водится, он обратился к моему гражданскому долгу, к сознательности и т. п. Я не видел особых причин отказываться от такой формы сотрудничества и дал соответствующую подписку, выбрав себе, как у них принято, конспиративную фамилию".
      Согласился, дал подписку, выбрал себе псевдоним, подальше?
      "Меня начали грызть сомнения: не будут ли от меня добиваться сведений о людях, представляющих интерес для КГБ? Недоверие к этой организации (по крайней мере, к той ее части, которая выполняет функции политической полиции) у большинства из нас в крови, а у меня к тому же был репрессирован дед. Поэтому я не исключал, что в случае отказа поставлять КГБ интересующие их сведения, они специально будут распространять обо мне сведения, что я стукач, а это, естественно, повлекло бы разрыв отношений со многими из моих Друзей, особенно из тех, кто был близок к диссидентским кругам".
      Что же он сделал, услышав подобное предложение? То, что только и можно сделать в подобной ситуации - он поставил в известность об этом предложении всех своих друзей не только у себя в городе, но и в разных городах страны:
      "Конечно, я нарушил условия, оговоренные в подписке о сотрудничестве, но другого выхода я не видел. Мои друзья приняли все это к сведению".
      Ну, а что дальше?
      Два или три раза от В. Ю. Забродина КГБ пытался получить сведения о людях, ему близких, но он категорически отказывался говорить на эти темы. И эти личные темы его куратор перестали затрагивать.
      "Что же от меня реально получил КГБ? Во-первых, попросили написать, какие виды материального сырья Дальнего Востока могли бы представлять интерес для соседних государств - Китая, Японии, Кореи. Когда я сказал, что являюсь специалистом по экономике минерального сырья, мне заявили, что это не имеет значения, так как такого рода оценки даются несколькими не связанными друг с другом экспертами, а лишь только потом они сводятся вместе и докладываются руководству:
      Вряд ли в этом вопросе я оказал существенную помощь государству и КГБ в его контрразведывательной работе.
      Второй круг вопросов был связан с получаемыми мною материалами из-за границы. Я - действительный член Международной ассоциации планетологии, и поэтому много лет получаю из Института лунных и планетных исследований (США) 3-4 раза в год специализированный журнал и разного рода информацию. Меня попросили написать заключение - стоит или нет их переводить и издавать на русском языке. По правде сказать, ни одной работы, изданной по-русски, я так и не увидел, несмотря на то, что мои отзывы о них были положительными.
      Наконец, третий круг вопросов лично для меня представлял большой интерес. Он включал мои соображения о состоянии науки в стране и, в частности, на Дальнем Востоке. На составление записок по этим вопросам я потратил много времени, так как надеялся, что если мои соображения поступят к руководству страны по линии КГБ, то к ним прислушаются. Но все оказалось глухо: мои записки никакого воздействия не оказали.
      У меня крепло убеждение, что мое сотрудничество нужно было КГБ только для галочки, и мои записки, в лучшем случае, хранятся в каких-нибудь покрытых пылью папках, поскольку ни в организации научной работы, ни в организации геологической службы улучшений так и не произошло".
      И хочу процитировать последние строчки письма Владимира Юрьевича Забродина:
      "Мне 54 года. Я убежденный беспартийный в отношении всех существующих в стране партий. Сотрудничество с КГБ не принесло мне никаких выгод. Денег или подарков мне не предлагали. Правда, трижды куратор уговаривал меня принять участие в международных симпозиумах у нас и за рубежом, но я, по понятным причинам, отказывался. Безусловно, это в какой-то мере отрицательно сказалось на моей научной работе, но я рассматриваю этот отрицательный результат как плату за мое сотрудничество с КГБ и виню в этом только себя".
      Я понимаю чувства Владимира Юрьевича.
      Нет, он не делал ничего плохого, и совесть его чиста. Но почему, почему же даже сейчас, когда уже прошло время и он может открыто рассказать о своем безобидном, в принципе, сотрудничестве с КГБ, такой горький осадок остался в его душе?
      И опять я о том же, о том же...
      Нет, все-таки не об истории стукачества в России пишу я.
      Да, когда копался в архивах, когда читал письма от них, когда наконец-то встречался со стукачами с глазу на глаз, думал: да, книга будет об этом, и только об этом.
      Но чем дальше писалось, тем больше и больше осознавал: да нет, брат, не в подписках дело и даже не в КГБ. ЗОНА - понятие более широкое, чем та или иная профессиональная деятельность. ЗОНА проходит где-то посерединке человеческой души, и даже не от времени зависит - переступит человек эту тоненькую границу, гордо откажется переступать или испуганно замрет на границе.
      Приведу два документа из двух разных времен: того, страшного, когда и поступать-то иначе было для многих непривычно, и нашего, сегодняшнего, когда ты сам - и только сам - решаешь для себя: можно? нельзя?
      Первый документ я нашел в США, в Гуверском архиве.
      25 февраля 1937 года некий Левенцов пишет заявление в Сталинский райком партии:
      "... Вечером указанного числа 17 февраля Карпов, зайдя в Гостиницу в номер, где я находился исключительно один, завел со мной такой разговор: "У меня, и не только у меня и еще у одного товарища Бояринова есть интересная книга самого Сталина под названием "Об оппозиции", там интересно написано даже написаны все завещания тов. Ленина в отношении тов. Сталина. Ленин там: "Сталин груб", что о генсекретаре ЦКП пленума нужно обсудить и в этой книге сам об этом тов. Сталин говорит. Ты читал эту книгу обращаясь ко мне Левенцову, я ему Карпову на это ответил что этого я не читал и что такого порядка суждения есть нечто иное как троцкисткая клевета давно исходящая из уст фашиста Троцкого, Зиновьева, Каменева и других сволочей докатившихся до контрреволюции и они эти подлые шпионы получили нам известно по заслугам. Дополнительно он Карпов сказал "В книге написано, что Ленин профессиональный эксплуататор Я после этого ему ответил, что теперь я убежден что ты троцкист и если ты Карпов сейчас это так понимаешь и неуместные нам сейчас приводишь цитаты то это пахнет у тебя нездоровые рассуждения, рассуждения неприсущие большевику. Карпов ответил на это я не защищаю троцкистов, тебе говорю о книге Сталина а в ней это записано, зайди прочитай.
      Карпова я знаю давно по работе в Севске на квартире когда у него не был, но по указанному делу я 24 сего возвратился из командировки 21 февраля - зашел к Карпову с тем чтобы книгу у его эту взять, однако он мне ее только показал, но не дал, такая же книга он еще раз мне подтвердил что есть у Бояринова. Книга "Сталин об оппозиции статьи речи 1921-1927 года. Государственное издательство.
      О вышеизложенном считаю необходимым сообщить райкому ВКП (б).
      Кроме изложенного считаю своим долгом со всей большевистской искренностью заявить райкому ВКП (б) о свое небольшевистском поступке в следующем деле. Вечером февраля после работы МТМ часов 12 ночи в буфете станции Спасдеминск в присутствии члена партии товарища Литвинова, я взял для себя ужин так как все столовые в городе были закрыты и взял одну четвертую вина (портвей) выпил я полстакана и угостил вошедшего ко мне Карпова. К сему..."
      Подпись, дата...
      Да, неважно было у Левенцова с грамматишкой (ничего не менял я в этом тексте и принципиально не расставлял знаки препинания - что я, учитель, что ли?), да и выпить был, видно, не дурак.
      Но уж такое было время - к поголовной грамотности еще только переходили.
      Но что-то родное, знакомое донеслось до меня совсем недавно, в 1997 году, то есть спустя аж шестьдесят лет, из уст человека, в грамотности и культуре которого вряд ли можно усомниться.
      На вокзалах в Пятигорске и Минводах прогремели взрывы. Официальная Чечня официально заявила, что никто из чеченцев к этим взрывам не имеет никакого отношения. "И Радуев?" - спросил я у Руслана Кутаева, бывшего вице-премьера Чечни. - "И Радуев", - ответил он.
      Тогда я попросил Руслана, чтобы Радуев связался со мной и сам подтвердил это.
      Была суббота. Я сидел на даче и ждал радуевского звонка. Кто-то мне все время перезванивал: "Радуева ищут...", "К нему везут спутниковый телефон", "Скоро его найдут..."
      Шло время, он не звонил.
      Я сказал своим товарищам в "Новой газете", чтобы все равно держали место (а именно в субботу у нас подписывается номер в печать), - вдруг все-таки позвонит.
      Радуев позвонил мне около четырех дня.
      Это был трудный и тяжкий разговор, который продолжался минут сорок.
      Радуев взял на себя ответственность за эти взрывы, но самое главное он заявил: планируются взрывы на вокзалах Воронежа и Санкт-Петербурга.
      И весь наш разговор был только об одном, вернее, только об одном я просил этого террориста: не взрывай, не взрывай...
      В понедельник вышла газета, в которой я привел фрагменты нашего разговора, которые считал наиболее важными.
      Да, газета вышла в понедельник. А уже на следующий день председатель Комитета Госдумы РФ, уважаемый кинорежиссер Станислав Говорухин провел пресс-конференцию, на которой зачитал стенограмму моего частного разговора с Радуевым, который я вел со своего частного домашнего телефона, то есть озвучил незаконную "прослушку" (выражаясь профессиональным языком), сделанную одной из спецслужб. Получилось, одному депутату Госдумы дали прослушать разговор другого депутата Госдумы, и тот, не испытывая ни тени сомнения, огласил его на пресс-конференции, проведенной им в здании Госдумы.
      Спустя несколько дней, взяв официальную стенограмму выступления С. Говорухина, я тут же вспомнил заявление Левенцова, найденное мною в Гуверском архиве.
      Что уж там время? Никакое для нас не время - те шестьдесят лет, отделяющие нас от 37-го года. Чтобы поставить С. Говорухина в равные условия с неведомым мне Левенцовым, я тоже решил не заниматься, как школьный учитель, исправлением ошибок и расставлением запятых.
      "Я отдельные выдержки. "Я предупреждал, еще неделю подождите, еще два вокзала взлетят на воздух" - "Салман, вы сейчас меня убили. У меня сейчас совсем другое мнение о тебе" - "Мнение не надо делать. Перед миром сделаешь мнение. Мы мир поставим на колени" - ну, и так далее.
      Похож он на сумасшедшего, Радуев?
      "- Вот скоро Воронеж будет. Вот тогда опомнится Россия. Весь город сотрем с лица земли".
      Так, дальше.
      "- Я ни с кем не встречался и не беседовал. Последний месяц я был на лечении за рубежом после покушения 8 апреля. Я ни от чего не отказываюсь. Это они просто от себя выдают. Я сейчас говорю и готов перед всем миром и перед Аллахом взять на себя ответственность за тех, кто погиб. Я очень рад, что выполняются мои приказы. С одной стороны, я сожалею, что много жертв. Я выразил свое соболезнование тем, кто погиб. И выражаю свое соболезнование тем, кто погибнет еще. Так что это война. Война без жертв не бывает... Почему мы должны уступать? Россия должна уступать нам. Ельцин должен встать на колени. Попросить у чеченской нации помилования за покушение на Дудаева. Я солдат Дудаева и всю оставшуюся жизнь буду мстить за него.
      - А если я, как депутат Государственной Думы, попрошу прощения вместо Президента?..
      - Не надо! Давайте вы, как депутат Государственной Думы, вы хорошо там выступаете, давайте нам Ельцина, Черномырдина, премьер-министра. Они преступники. Куликова, этого подонка, который на чеченской крови дорос до министра и стал генералом. Поверьте, мы еще этим "куликовым" покажем.
      - Я с этим полностью согласен. Но ты говоришь, что скоро будет взрыв в Воронеже. Там же дети, женщины.
      - Пусть уходят немедленно. Я предупреждаю. Эвакуируют всех женщин и детей. В случае чего может быть применено химическое оружие. Все идет по воле Аллаха. Мы только маленькие люди, которые выполняют его волю. Аллах нам велит: надо добить эту русскую империю.
      - Прости брат... (тут перерыв какой-то в записи). Ты сейчас сделал рискованное заявление..."
      Вот судя из этого разговора я вижу, как журналист Щекочихин, там случай, ну искренний вопрос, немножко ошарашен признанием Радуева. Он растерян, видно, что он раньше как-то думал по-другому. Но вот 5-го числа появляется статья Щекочихина в этой же газете (в "Новой газете". - Ю. Щ.}, где он говорит, что это спецслужбы готовят все эти теракты (да не говорил я этого в статье - мнение Руслана Идигова приводил в газете. - Ю. Щ.). Но если бы это произошло после разговора с Радуевым, то есть до разговора с Радуевым, я понимаю, у него было такое мнение, но тут я вижу, как он искренне поражен, как он болеет за Россию, за тех, которые в скором времени погибнут, и самое главное, что эта статья напечатана после того, как он поговорил с Радуевым. Мы бы в этой же газете, как я вам уже сказал, печатается отрывок из разговора с Радуевым, правда, фальсификация этого разговора. Но вы можете взять газету и прочитать. Ничего похожего в том, что там читал, здесь нет.
      Что же это такое? Но я прекрасно понимаю. Я готов простить ему то, что он обращается к террористу: брат. В конце концов, Щекочихин занимается тем, что вывозит пленных наших солдат и это уже дело его совести, его тактики, обращаться к террористу, к бандиту, к убийце, - это его дело. Но в принципе, я не понимаю, значит, если он после этого разговора пишет о том, что все равно это готовили спецслужбы российские ("Ну вот, опять" - хотел я, читая эту стенограмму, снова возмутиться, но потом сам себя поймал на том, что будто я перед тройкой оправдываюсь! Вот ведь гены, вот ведь ЗОНА! - Ю. Щ.), - значит, он связывает им руки и не дает возможности готовиться им для того, чтобы предотвратить следующие теракты..."
      Могу только предположить, что стало тогда, в 37-м, с этим беднягой Карповым, который сказал некоему Левенцову о завещании Ленина. Спустя 60 лет я-то уже не чувствую никакого страха, да и какие могли быть последствия? Об этой пресс-конференции Говорухина сообщил только "МК", да и то, удивившись: откуда у председателя Комитета по культуре оказался документ, к культуре имеющий весьма специфическое отношение?
      Но чем дольше я думал, тем больше и больше понимал - дело-то совсем не в тех или иных аналогиях.
      Нет, в чем-то куда более существенном.
      Начиная это исследование, я думал, что писать мне придется больше об истории и странных ее гримасах, о людях, ставших жертвами исторического процесса, о том параллельном ГУЛАГе, в котором томились миллионы и миллионы душ. Потом понял: нет, нет - этого мало. В душе проходит ЗОНА, в самом человеке, в вечном противоборстве между добром и злом, между верностью и предательством. Но потом - еще дальше, дальше... Да, машина КГБ, занимавшаяся черт знает чем на протяжении многих десятилетий и превращавшая людей в рабов Системы, сломлена (по крайней мере, хоть сейчас контролируют не мысли, а пытаются заниматься делом, которым и должна заниматься любая спецслужба в любой стране).
      Но все больше и больше убеждаюсь: да нет, все осталось! Все так же! Все, как и тогда! Только вместо одной громадины десятки: от семи спецслужб до бесчисленных служб безопасности банков и фирм.
      ЗОНА продолжает затягивать в себя все новых и новых людей, все продолжая и продолжая ту историческую эпоху, от которой нам пока еще никуда не деться.
      В середине 1998 года при обыске в одной крупной санкт-петербургской фирме, которой мне и моим товарищам по газете пришлось заниматься последнее время, было найдено подробное досье на меня самого: мои привычки, привязанности, друзья, женщины, болевые точки. И там же - методы воздействия, приемы компрометации и - даже прейскурант: оплата журналистов, которые напишут статьи против меня.
      О, Господи, подумал я тогда! Значит, кого-то подвели поближе, с кем-то сидел за одним столом, а кто-то, может, и приезжал ко мне в гости.
      Я тут же поймал себя на том, что мне хочется узнать, кто? Ну, кто? Как когда-то в юности, как когда-то совсем в другой эпохе и в другом времени...
      Потом подумал-подумал и решил: да не хочу я знать об этом! Не хочу и не буду.
      Все равно ведь кто-то отказался. Наверняка, отказался.
      Из отчета за 1994 год:
      "От агента "Алексеева" получен сигнал о том, что поэт А. Еременко передал рукопись в издательство "Советский писатель" для возможного опубликования".
      "В связи с избранием в партийные органы исключен из агентурной сети агент "Мишин". Личное и рабочее дело уничтожены".
      Из отчета за 1985 год:
      "От агента "Кларина" получена информация об идейно незрелых моментах в творчестве эстрадных драматургов М. Жванецкого и А. Городницкого. Материалы направлены в 5-ю службу УКГБ по Москве и Московской области".
      "От агента "Саши" получена информация о пребывании по линии Союза писателей СССР в США совместно с объектом заинтересованности УКГБ по Иркутской области писателем В. Распутиным",
      "От агента "Кларина" получена рецензия на расшифрованную запись неофициального концерта политически незрелого содержания М. Задорнова. Материалы используются в подготовке профилактики М. Задорнова".
      "Закончены подготовительные материалы по советской делегации на 13-й Международный конгресс политических наук (Париж, 1986, 16-20 июля). Приняты на связь и проинструктированы в контрразведывательном плане 11 агентов и 7 доверенных лиц. Те, в отношении которых имелись к/м, от поездки за границу заблаговременно отведены".
      "В ходе подготовки к работе творческой мастерской литераторов XII Всемирного фестиваля молодежи и студентов... в состав мастерской введены агенты: "Беликов", "Зорге", "Сомов", "Соловьев", "Крейуер" и 4 источника, принятые на связь местных органов".
      "От агента "Наумова" КГБ СССР по Кемеровской области получена информация с характеризующими данными в отношении гл. дирижера Большого театра Ю. Симонова, являющегося объектом нашей оперативной заинтересованности".
      "В отношении профилактированного Московской писательской организацией по нашим материалам в связи с про возом идейно вредной литературы члена СП СССР Б. Окуджавы проведены мероприятия по его изучению в период пребывания в загранкомандировке в Италии. Изучение проводилось через возможность резидентуры и через агента "Александрова", выезжавшего вместе с Б. Окуджавой в качестве сопровождающего. По нашей просьбе УКГБ БССР по Брестской области организован тщательный таможенный досмотр Б. О. Результаты указанных мероприятий учтены в дальнейшей проверке".
      Из отчета за 1986 год:
      "В Канаду в составе сборной команды СССР по хоккею с шайбой направлены агенты "Климов" и "Ремизов" с заданием по контрразведывательному обеспечению указанного коллектива. Получены данные о враждебных устремлениях противника по отношению к отдельным советским хоккеистам, по попыткам склонить их к невозвращению на родину".
      "От агентов "Московского", "Федорова", "Алфимова" получена дополнительная информация о нездоровой в идеологическом плане обстановке в секторе проблем идеологической борьбы и критики немарксистских теорий ИМРД АН СССР.
      "В связи с предстоящим V съездом кинематографистов СССР от агентов "Москва", "Нора", "Николаев", "Полянский", "Степанов", "Езерский" получены сообщения о положении в среде кинематографистов и некоторых негативных проявлениях во время отчетно-выборных собраний в московских секциях. Сообщения доложены руководству управления".
      "От агента "Соловьева" получен сигнал об утечке служебной информации из Совета по делам религии при СМ СССР".
      Из отчета за 1987 год:
      "От доверенного лица "ГАИ" получена информация о контактах гл. балетмейстера ГАБТ СССР Ю. Григоровича с отщепенцами Барышниковым и Макаровой с целью пригласить их для участия в Международном форуме деятелей культуры".
      "От агента "Светлова" получено сообщение о попытках режиссера и актера Театра сатиры А. Миронова спроецировать события в спектакле "Тени" по пьесе Салтыкова-Щедрина на события сегодняшней действительности. Информация доложена руководству".
      "От агента "Светлова" получена информация о негативном поведении и высказываниях драматурга и секретаря СТД СССР М. Шатрова. Информация доложена руководству КГБ".
      Из отчета за 1988 год:
      "Через агента "Александрова" проводятся мероприятия по склонению члена СП СССР Ю. Мориц, находящейся в составе делегации советских писателей в США, к выступлению в советской печати с критическими отзывами о жизни и деятельности отщепенцев на Западе".
      "В качестве агента органов КГБ СССР завербована актриса театра "Современник 2" - "Евгения Рюмина", а также искусствовед, сотрудник Художественного фонда СССР "Пономарева".
      "Агент введен в Московский комитет по Карабаху".
      "От доверенного лица "САГ" получена и доложена руководству управления информация о настроениях, планах и намерениях академика Д. С. Лихачева".
      "Через агента "Рязанского" подготовлено письмо от имени верующих с осуждением поведения объекта. Письмо распространено в окружении Якунина Г.".
      "На основе анализа оперативной обстановки в среде научной интеллигенции руководству Управления доложены справкой предложения об имеющихся возможностях по компрометации отдельных лиц из числа т. н. "лидеров перестройки в общественных науках". На этой основе агентом "Историком" подготовлен критический материал на публикацию Ю. Н. Афанасьева в "Литературной газете" от 17. 06. 88 г."
      Из отчета за 1989 год:
      "От агента "Андрея" получена магнитофонная запись выступлений лидеров т. н. "Московской трибуны", имеющих антиобщественную направленность. Запись передана в 9-й отдел Управления для учета в работе по возможности оперативного использования".
      "Через агента "Родина" в ж-ле "Наш современник" No 5 опубликован материал о писателе-эмигранте Л. Копелеве (объект "Каналья"), разоблачающий его связи с антисоветскими центрами Запада".
      А из отчета за 90-й? 91-й? 92-й? 93-й? 94-й? 95-й? 96-й? 97-й? 98-й?
      И что, когда-нибудь обнародуются отчеты за 99-й?
      И что? За двухтысячный?..
      "СЕЙЧАС, НА ПОСЛЕДНЕЙ СТУПЕНИ ЖИЗНИ, ВСПОМИНАЮ ВЕСНУ 35-ГО И НАСМЕШЛИВОГО ПРОФЕССОРА, КОТОРЫЙ У СЕБЯ НА КВАРТИРЕ, В СВОЕМ ЗАСТОЛЬЕ, СРЕДИ СВОИХ, СКАЗАЛ: "ХАЙЛЬ, ГИТЛЕР!". ПОДНЯЛ БОКАЛ И РАССМЕЯЛСЯ.
      Я ДОНЕСЛА. И КТО-ТО ЕЩЕ.
      ВСПОМИНАЮ ЭТО, КАК В ТЯЖЕЛОМ СНЕ.
      ПРАВА? НЕ ПРАВА?
      НЕСУ ПОКАЯНИЕ".
      Женщина, приславшая мне это короткое письмо, поставила свою подпись: "Чернышева, пенсионер, Днепропетровск". Не смею менять ее имя.
      Заканчиваю эту рукопись в начале 1999 года, последнего года двадцатого века.
      Вот мы и прощаемся.
      Да, хотел бы я чувствовать себя сыном девятнадцатого века.
      Но чувствую себя сыном двадцатого.
      Когда-то давно, в юности, XXI век представлялся мне чем-то удивительно далеким и каким-то фантастическим временем. Как там будет? Что? Доживу ли?
      Но поезда идут с курьерской скоростью.
      И вот уже - порог.
      Да, уходя, на пороге оглядываются.
      Вот и я оглянулся.

  • Страницы:
    1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19, 20, 21, 22