Стоят молодые гвардейцы - трюмные, электрики, мотористы. Разные лица и характеры. Трудно сравнить, например, веселого балагура Федотова с серьезным и вдумчивым Дерендяевым, шумного Лемперта с тихим Лебедевым, энергичного и деятельного Корзинкина с застенчивым и скромным Завгородневым.
      И все-таки у всех них есть то общее, что делает похожими самых непохожих людей: это беспредельная любовь к Родине и к кораблю, на котором мы за нее сражаемся, гордость за свой коллектив, высокое чувство воинской чести. Есть и еще черта, очень характерная для нашей команды, которой я, как командир, особенно горжусь. Это - спайка всего экипажа и хорошая, честная, мужественная дружба. Люди сроднились с кораблем и друг с другом.
      О каждом из этих моряков, ставших сегодня гвардейцами, можно сказать многое. Но расскажу сейчас только об одном из них. История его, быть может, очень редкая, даже исключительная. И, возможно, кто-нибудь усмотрит в ней прежде всего упущение в работе призывной комиссии. Но мне кажется, что эта история говорит прежде всего о высоком патриотизме советских людей.
      ...Молодой краснофлотец Коробкин прибыл на наш корабль в начале 1944 года. Приобретенная в учебном отряде специальность моториста точно определила его место на лодке - пятый отсек. У мичмана Елина и старшины 2-й статьи Бубнова одним подчиненным стало больше. Новичок оказался дисциплинированным, очень старательным и скромным матросом. Устройство подводной лодки и свои обязанности по специальности он освоил быстро. Вскоре приказом по кораблю матрос Коробкин был допущен к самостоятельному несению вахты.
      От похода к походу росло мастерство молодого воина. За отличное обслуживание дизелей во время длительной погони за конвоем противника комсомолец Коробкин был награжден орденом.
      Об этом я написал родителям моториста, которые жили и работали в Баку. Быстро пришел ответ. Отец благодарил меня за хорошие слова о сыне, писал, что гордится им, но в то же время выражал недоумение, как он может служить на военном корабле, да еще на подводной лодке. "Ведь у него не действует одна рука. Он обманул призывную комиссию. Но как он обманывает вас? Мне это совершенно не понятно".
      Вот тебе и раз! Как же так? Я вызвал командира электромеханической боевой части Шаповалова и дал ему прочитать письмо.
      - Первый раз слышу и мало этому верю, - заявил Шаповалов.
      - Хорошо. Разберитесь. Доложите завтра.
      На следующий день мы с механиком поняли, что нам еще далеко не все известно о своих подчиненных. Да, у Коробкина действительно почти не действовала одна рука. Дважды он сумел "провести" врачей на медицинской комиссии и в результате попал на действующий флот, на подводную лодку, хотя подлежал освобождению от военной службы.
      В машинной школе было очень трудно научиться делать одной рукой то, что положено делать двумя. Но, боясь, что его отчислят, лишь только узнают о его недуге, он в течение нескольких месяцев упорно тренировал свою больную руку. Произошло почти невозможное:
      рука, хотя и плохо, все же стала слушаться.
      Наконец он попал на корабль. Ему все здесь понравилось. Дружный коллектив, прекрасная техника, а впереди - боевые походы, встречи с врагом.
      Но от наблюдательного командира отделения мотористов старшины Бубнова трудно было что-нибудь скрыть.
      И когда Коробкин получил прямое приказание показаться врачу, он решил чистосердечно признаться во всем своему командиру отделения.
      Беседа велась с глазу на глаз, без свидетелей. Взволнованный матрос рассказал о своей заветной мечте стать военным Моряком. Но на пути к этому стояла непреодолимая преграда-больная с детства рука. Когда же началась война, Коробкин решил во что бы то ни, стало быть, в боевом строю защитников Родины. Он явился на призывной пункт и, скрыв свой недуг, был зачислен во флот.
      - Товарищ командир, я вас как старшего брата, как о самом большом в жизни прошу: не докладывайте пока о моей руке, - говорил Коробкин старшине. - Я буду служить так, что меня никто не попрекнет!
      Было о чем задуматься Бубнову. Рассказ матроса глубоко взволновал его. Но имеет ли он право не доложить о его болезни?
      На следующий день - это было уже накануне похода - командир отделения начал придирчиво проверять, как молодой моторист справляется со своими обязанностями. Каждое новое упражнение убеждало старшину, что Коробкин успешно управляет дизелями. Докладывая обо всем Елину, Бубнов уверенно добавил:
      - Коробкин справится, товарищ мичман, ручаюсь.
      После того как Елин сам в этом убедился, он решил, что после похода доложит об всем механику.
      А поход показал, что Коробкин справляется без всяких скидок на болезнь. Нелегко давалось ему это, но настойчивость и старание помогли стать полноценным специалистом.
      Своей службой старший матрос Коробкин заслужил всеобщее уважение. Он хочет и будет продолжать службу.
      С большим удовлетворением и волнением вручаю ему гвардейскую ленточку и значок, желаю успеха в службе и поздравляю со званием гвардейца. Отвечает коротким, как все:
      - Служу Советскому Союзу! Мичман Дорофеев попросил разрешения и от имени команды вручил мне краснофлотскую гвардейскую ленту с надписью: "Подводные силы С. Ф.". Этот дорогой подарок я сохраню на всю жизнь.
      Сегодня введена в строй гидроакустика. Эхолот отремонтирован раньше. Через несколько дней лодка будет готова к очередному боевому выходу.
      Желание у всех одно - быстрее в море.
      Второй орден на Боевом знамени бригады
      В августе 1943 года бригаде подводных лодок был вручен орден Красного Знамени. Принимая из рук командующего высокую награду, И. А. Колышкин заявил тогда:
      - От имени личного состава бригады заверяю партию и правительство, что подводники-североморцы готовы к выполнению любого задания командования.
      После этого прошло почти полтора года. Это были месяцы тяжелых боев и упорного труда. На далеких морских дорогах и у самых вражеских берегов, в открытом море и в узких фиордах искали, находили и топили противника североморские подводные лодки. Двести сорок четыре потопленных вражеских корабля - таким стал грозный боевой счет Краснознаменной бригады, Приятно сознавать, что в эту внушительную цифру десятка вписана нами.
      И снова страна высоко оценила ратные дела подводников. Президиум Верховного Совета наградил бригаду вторым орденом морской славы, носящим имя великого русского флотоводца, постоянным девизом которого было: "Я всегда больше желаю быть в море, чем в гавани".
      На широкой заснеженной площадке между казармами и постройками береговой базы выстроились строгие шеренги одетых по-зимнему матросов, старшин и офицеров. По обе стороны площадки стоят красочные транспаранты - слева изображение ордена Красного Знамени, справа - ордена Ушакова. Над зданиями и площадкой полощутся флаги расцвечивания.
      Мороз. Сильный ветер. Стоим в строю лицом к памятнику погибшим подводникам, открытому летом 1944 года. Это памятник тем, кто вместе с нами, живыми, завоевал боевую славу соединения, но не дождался светлого часа, близкой, уже полной победы. Разговоров в строю нет. Стоит торжественная тишина. Не знаю, о чем в эту минуту думают товарищи, а я думаю о тех, в чью честь воздвигнут памятник. Они отдали все во имя победы: знания, силы, труд, а когда потребовалось - не пожалели и жизни. Наверное, никто и никогда не узнает, как погибли герои, но, конечно, жизнь они отдали достойно, как надо. На памятнике нет имен погибших, но мы и так знаем их.
      Проносят знамя бригады. Его несут и охраняют гвардейцы, в том числе и от нас - гвардии старшина 2-й статьи Бубнов. Ветер расправляет полотнище, виден поблескивающий возле древка орден Красного Знамени.
      Прибыли командующий и член Военного совета флота. Командующий обходит строй, здоровается. Мы отвечаем. Адмирал поднимается на цоколь памятника и громко зачитывает Указ Президиума Верховного Совета СССР.
      "За образцовое выполнение заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество наградить Краснознаменную бригаду подводных лодок Северного флота орденом Ушакова I степени".
      Знамя слегка наклоняют, и командующий прикрепляет рядом с первым орденом платиновую пятиконечную звезду второго ордена.
      К знамени подходит Герой Советского Союза контр-адмирал И. А. Колышкин. От имени всего личного состава бригады он благодарит партию и правительство за высокую награду и клянется, что подводники с честью выполнят любой приказ Родины.
      Слово предоставляется мне. Волнуюсь. Говорю о большой чести, которой мы удостоены и которую нужно оправдать. Напоминаю о тех, кто отдал жизнь за честь знамени и Военно-Морского Флота. Заверяю, что наш корабль в любую минуту готов выйти в море и выполнять любой приказ командования.
      Затем выступают другие товарищи.
      Над площадью гремит долго не смолкающее "ура!". Вдоль рядов медленно проносят орденоносное знамя. Адмирал Головко подходит к знамени и, обращаясь к строю, говорит о заслугах бригады. Поздравляет нас от имени Президиума Верховного Совета Союза ССР и Военного совета флота с высокой наградой.
      - Но орден, - говорит командующий, - не только награда, не только оценка. Орден ко многому обязывает. Сейчас, когда наш народ напрягает все усилия, чтобы добить врага, вы, подводники, должны быть готовы к выполнению новых, ещё более сложных боевых заданий командования.
      Адмирал закончил свое обращение пожеланием успехов и здравицей в честь Родины, партии и могучего советского народа.
      Дружно и горячо отвечаем громким "ура".
      Начинается парад. Под звуки оркестра мимо трибуны церемониальным маршем идут колонны. В первой колонне - офицеры, а в первых шеренгах - командиры подводных лодок. Пройдя мимо трибун, сворачиваем в сторону, чтобы посмотреть, как идут другие колонны.
      Идут наши мичманы, сверхсрочники - гордость бригады. Идут старейшие на Севере гвардейцы - экипаж подводной лодки "М-171". Скоро исполнится три года, как они плавают и сражаются под гвардейским флагом. А вот молодые гвардейцы наш экипаж. Может быть, я пристрастен, но мне показалось, что проходят они лучше всех.
      Идут старшины и матросы - рулевые и мотористы, электрики и трюмные, торпедисты и акустики - те, кто в тяжелых боях и в упорном труде добывал победу.
      Пройдя трибуну, колонна, замыкающая парад, запевает "Варяга". Волнующе звучат напев и слова старинной русской матросской песни:
      Все вымпелы вьются, и цепи гремят
      Наверх якоря поднимают.
      Готовьтесь к бою!
      Орудия в ряд
      На солнце зловеще сверкают...
      Это наша любимая песня. Она зовет к бою, к подвигам во имя Родины.
      В кубрик возвратились под впечатлением только что закончившегося торжества. Секретарь партийной организации Корзинкин предложил обсудить и принять текст обращения к товарищам по оружию. Все согласились с этим - была потребность выразить наши чувства. Письмо призывало боевых друзей не успокаиваться, пока враг еще не добит. Мы обязались содержать вверенную нам технику и оружие в отличном состоянии, быть в полной боевой готовности. На следующий день газета опубликовала обращение под заголовком: "Слово гвардейцев друзьям по оружию".
      Мы были в боевой готовности, но выходить в море, искать и топить врага, к чему мы готовились сами и призывали товарищей, нам больше не довелось. Фашисты были изгнаны из Норвегии. Во всяком случае, из той ее части, куда простиралась зона Северного флота. Наши Вооруженные Силы сломали хребет врагу на полях сражений и неудержимо двигались к его логову - Берлину. Не до полярных плаваний стало гитлеровцам.
      Правда, в последний период войны фашистские подводные лодки пытались повысить свою активность, и у наших надводных кораблей и противолодочной авиации, искавших и топивших их, в этом отношении было еще много дел.
      Подводники как-то вдруг стали "безработными". С боевых походов и атак приходится перестраиваться на учебу. Простой будничный труд не всем нравится. Но мы ведь сами писали в своем обращении: "Какую бы задачу нам ни поставило командование - выполним ее на отлично!". И вот задача получена: боевая подготовка. Не этого мы ждали, принимая на себя обязательства. Все равно-гвардейское слово крепкое, и мы свое слово держим: к каждому выходу серьезно готовимся, а по возвращении в базу разбираем учебные походы так же, как раньше боевые.
      Следя за событиями по газетам и радио, мы понимали - враг агонизирует и долго сопротивляться не сможет. И все-таки день победы наступил неожиданно.
      Празднуем Победу
      Утро 9 мая 1945 года выдалось светлое, по-настоящему праздничное. Кажется, вместе с людьми торжествует наша родная, далекая заполярная бухта. На серебристой ее глади покачиваются грозные корабли. Между мачтами тянутся гирлянды флагов расцвечивания. Радостные возгласы и звуки оркестров доносятся до суровых, еще покрытых снегом скал.
      Торжественный митинг состоится у причала. Сюда со всех концов городка движутся воины. Лица радостные, сияющие. Подошла колонна подводников. Дважды орденоносное знамя несут и охраняют гвардейцы - старшины нашего корабля Игнатьев, Власов, Бубнов.
      Рядом с нами строятся наши боевые товарищи - экипажи миноносцев. Они часто провожали и встречали нас, когда мы возвращались из боевых походов. Прибыли скромные морские пехотинцы, разведчики - они делали свое дело тихо, незаметно, но наверняка. Только темные ночи да глухие, непроторенные тропинки в сопках на вражеской территории были свидетелями их беззаветной храбрости. Здесь артиллеристы, саперы, зенитчики, связисты, работники штабов, врачи - все, кто ратным трудом своим ковал победу.
      Вдоль ровных шеренг, замерших по команде "Смирно", проходят командующий и член Военного совета флота. Адмирал здоровается. Матросы дружно отвечают на приветствие командующего.
      С мостика ошвартованного у причала эсминца, превращенного в импровизированную трибуну, член Военного совета Северного флота вице-адмирал Николаев открывает митинг личного состава. Оркестр исполняет Гимн Советского Союза. Командующий флотом подходит к микрофону и говорит:
      - Матросы и офицеры! Боевые товарищи! Рабочие и работницы! Вооруженные силы фашистской Германии вчера, восьмого мая, капитулировали. Враг разбит! Четыре напряженных года войны остались позади. Наша Родина завоевала победу, а Советская Армия и Военно-Морской Флот - неувядаемую славу. Поздравляю вас с победой! Поздравляю с окончанием войны против фашистской Германии! Почтим память погибших боевых товарищей, не доживших до этого часа.
      В воцарившейся тишине раздаются звуки траурного марша в память о павших в бою друзьях.
      - Северный флот,- продолжал адмирал, - за время войны с честью выполнил задачи, возложенные на него. Я, как ваш командующий, горжусь вами, горжусь вашим мужеством, преданностью Родине и боевым мастерством. Мы можем смело смотреть в глаза нашему народу, нашей матери-Родине, ибо честно выполнили свой воинский долг.
      Свое выступление командующий заканчивает здравицей в честь победы, в честь советского народа Вооруженных Сил и Коммунистической партии. Последние слова тонут в могучем краснофлотском "ура".
      Затем слово предоставляется главе британской военно-морской миссии на Советском Севере контр-адмиралу Эджертон.
      - Я считаю большой честью для себя выступить здесь перед воинами союзной страны в торжественный день победы над нацистской Германией, - говорит Эджертон.
      Далее английский адмирал пытается оправдать затяжку с открытием второго фронта.
      - Германия была главным агрессором, - заканчивает адмирал. - Сейчас она приведена в покорность и находится у наших ног. Я искренне верю, что дружба между нашими нациями, которая привела нас к этой великой победе, будет вечной!
      Хорошие слова, хотелось бы, чтобы они были подкреплены такими же делами.
      После англичанина слово предоставляется мне.
      Говорю о блестящем пути, пройденном армией и флотом в дни войны. О силе и могуществе нашего государства, обеспечившего торжество правого дела. О том, что мы и впредь будем стоять на страже интересов Родины.
      Меня сменяет на трибуне разведчик - главный старшина Бабиков. Сдерживая волнение, он говорит:
      - Этот день - день окончания войны, день победы - мы ждали четыре года. Ждали все: кто воевал на фронте, кто, перенося трудности и лишения, работал в тылу. Наши матери и сестры, отцы и братья, жены и невесты. Мы так мечтали об этом дне, дрались и трудились ради него. И вот он настал! Радость победы! Великое счастье дожить до нее, ощутить и увидеть ее своими глазами!
      Представитель экипажей эскадренных миноносцев, комендор матрос Козий сказал коротко:
      - Мы горды, что и нам довелось участвовать в общем деле победы. Североморцы грудью встали на защиту Советского Заполярья, отбили все атаки врага и изгнали его с Крайнего Севера. Мы обещаем бережно хранить героические традиции нашего флота, множить их и передавать новым поколениям.
      Контр-адмирал Петр Павлович Михайлов в своей речи призывал моряков, которые доказали свое умение бить врага во время войны, продолжать укреплять нашу мощь на море и в дни мира.
      Выступали представители и других соединений.
      С митинга уходим строем. Идем весело, с песнями. Со всех кораблей, батарей и постов взлетают разноцветные ракеты. Кругом полощутся флаги, звучит музыка.
      На береговой базе - в кубриках, столовой, клубе и на площадке продолжается праздничное веселье.
      Как всегда, отличился Пустовалов - обладатель приятного голоса, непременный участник лодочной и бригадной самодеятельности. Не отстал от него и Федотов - "стихийный организатор" хора из всех желающих.
      После обеда многие пожелали уволиться в город. Собрались в кубрике. Как-то само собой, вначале в шутку, а затем всерьез, возник разговор о дальнейшей жизни.
      Многие старшины и матросы привыкли к кораблю и полюбили флот настолько, что не представляют себе жизни вне его. Это Круглов, Корзинкин, Пустовалов, Лемперт, Макаров и многие другие. Одни собираются остаться на сверхсрочную службу, другие - поступать в военно-морское училище.
      Но есть и иные личные планы. Оказывается, Боженко мечтает об учебе в электротехническом институте, , а потом о работе на Днепрогэсе. То, что Днепровская гидроэлектростанция разрушена, его не смущает.
      - Восстановим и пустим, - говорит он. Елин и Павлов думают идти на завод. Работы будет
      много, рассуждают они, наше умение там пригодится.
      А смену мы подготовили себе надежную!
      - Корабль свой никогда не забудем. С товарищами тоже нелегко расставаться будет, - говорит Елин. Видимо, не один раз поговорили между собой мичманы, прежде чем принять твердое решение о своей демобилизации.
      Вот значит как: коллектив один, а мечты, стремления у людей разные; что же - это вполне естественно. Пора привыкать к мысли, что придется нам расставаться. Тем более, что это уже частично началось.
      Офицеры Скопин, Чуприков, а за ними Иванов поехали на учебу - готовятся стать командирами подводных лодок. Шаповалов направлен в адъюнктуру морского инженерного училища. Ковалев, "наш Кузьмич", служит теперь на берегу. Переведены на другие лодки кок Василий Павлович Митрофанов, строевой Жданов. Стал старшиной группы на другом корабле Либерман. Командир группы движения Ушаков принял боевую часть на однотипной лодке.
      Хочется на всю жизнь остаться друзьями, кем бы и где бы каждый из нас ни был. Об этом и говорим в кубрике. Обещаем не терять друг друга из виду, а если у кого случится какое несчастье, помогать, как в бою.
      И мы крепко жмем друг другу руки.
      - У меня есть предложение, - говорит старшина Игнатьев. - Если будет опять война, то снова собраться вместе, попросить, чтобы назначили всех на одну подводную лодку, и воевать так же, как воевали!
      Эта мысль всем понравилась.
      - Есть просьба, - обратился ко мне Николаевский.
      - Пожалуйста.
      - Товарищ командир, напишите когда-нибудь о нашем экипаже.
      - Трудное это дело, товарищ Николаевский. Я ведь не литератор и сделаю это не лучше, чем каждый из вас.
      - Нет, все-таки мы для вас виднее были, и вы более объективно сможете описать наши походы, а может, и переживания.
      К Николаевскому присоединяются другие. Обещаю с их помощью написать историю корабля и оставить ее на лодке для изучения тем, кто придет нам на смену.
      Домой иду с двойственным чувством. Радуюсь победе над германским фашизмом и в то же время немного грустно, когда вспомнишь о скором расставании с боевыми товарищами.
      ...О том, что 15 мая в Кольском заливе состоится военно-морской парад, мы знали вчера, а об участия в нем нашего корабля вопрос решился только сегодня. Большая честь быть участником такого парада. Ведь это парад победы и победителей.
      Рано утром в день парада стали на якорь в отведенной нам по дислокации точке у Мурманска. Бригада представлена несколькими лодками.
      На сколько хватает глаз, по заливу стоят корабли. Сколько их!.. Самое удивительное, что незнакомых нет. С каждым кораблем где-то обязательно встречались, чем-то помогали друг другу.
      Большим и могучим стал наш Северный флот.
      Ровно в четырнадцать часов показался белоснежный катер командующего. На нем член Военного совета флота, секретарь Мурманского обкома ВКП (б) и председатель облисполкома. К флагманскому катеру подходит морской охотник с командующим парадом контр-адмиралом Фокиным. Отдается рапорт, и одновременно раздается первый залп салюта. Со всех кораблей взлетают разноцветные ракеты.
      Двадцать один залп следует один за другим. С последним адмирал Головко на своем катере в сопровождении катера командующего парадом обходит выстроившиеся корабли.
      Катер у нашего борта. На поздравление с окончанием войны отвечаем дружным "ура". Долго еще не смолкает на рейде непрерывное, постепенно замирающее "ура".
      Обход кораблей, вероятно, окончен. В бинокль видно, как поднимаются на палубу флагманского корабля командующий и сопровождающие его лица.
      Парад открывают катерники. Любят они показать свою стремительность. Ревут моторы, и буквально стрелой проносятся корабли Печенгской Краснознаменной ордена Ушакова I степени бригады торпедных катеров. В этом соединении выросли такие признанные мастера торпедного удара, как дважды Герой Советского Союза Шабалин, Герой Советского Союза Алексеев, Коршунович, Лозовский, Паламарчук и многие другие.
      За катерниками проходит Краснознаменный дивизион тральщиков капитана 3-го ранга Иващенко. Эти корабли - большие труженики, пахари моря. Многие тысячи миль прошел каждый из кораблей, конвоируя транспорта, расчищая фарватеры или выслеживая врага. На боевом счету тральщика капитан-лейтенанта Панасюк две, а у капитан-лейтенанта Бабанова даже три потопленные немецкие подводные лодки. Такому счету позавидует любой специальный противолодочный корабль.
      Тральщиков сменяют морские охотники ордена Ушакова бригады. Много славных походов совершили и много побед одержали они. Отличились и в последних боях за освобождение Советского Заполярья, за что соединению присвоено название Киркенесского.
      Проходят эскадренные миноносцы - те, которые двенадцать лет назад своим приходом в Заполярье вместе с подводными лодками положили начало Северному флоту, и те, которые пополнили флот во время войны. Ничего не скажешь, красивые и быстрые корабли. Велика их заслуга в защите наших коммуникаций, в поддержке фланга армии. Не случайно на кормовых флагах некоторые несут орден Красного Знамени, а "Гремящий" - гвардейскую ленту.
      Настала и наша очередь пройти парадным строем у флагманского корабля. Якоря давно подняты. Внизу у механизмов оставлена одна смена, остальные выстроены на верхней палубе в две шеренги. Строй кораблей вытянулся в ниточку, в одной кильватерной струе. Дистанция минимальная. Ход полный. Нет, не зря у штурвалов стоят наши прославленные профессора рулевого дела - боцманы. Ни один корабль не выкатился даже на полградуса.
      На палубе флагмана сотни моряков стоят в строю. Видимо, устали, но у них такое же приподнятое настроение, как и у нас. Это заметно по веселым лицам, по безукоризненному равнению.
      Командующий, адмиралы, офицеры, даже гражданские товарищи держат руку под козырек. Проходим у самого борта. В флагах и ленточках играет ветер. В электромегафон с флагмана нас приветствуют:
      - Слава североморцам - воинам морских глубин!
      Отвечаем трехкратным "ура".
      Лодки сменили курс, обогнули мыс. Строй на палубе распущен. Вопреки строгим подводным канонам, разрешаю всей команде перекурить, не спускаясь вниз. Закон о строгом ограничении числа людей на верхней палубе нарушен самими условиями парада. Да и самолет врага теперь не появится над нами.
      Над палубой вьется махорочный дымок. Идет оживленный обмен впечатлениями. Во-первых, поразило количество кораблей.
      - Ни за что не поверил бы, если бы сам не видел,- заявил Денисов.
      Во-вторых, очень жаль, что по условиям погоды не состоялся воздушный парад. Наши североморские соколы едва ли не больше всех нас имеют на это право. Летчики не раз выручали из беды нашу лодку, а последний год крепко помогали в поиске врага.
      Прощай, любимый город
      Мили, пройденные на морском параде, оказались последними, наплаванными мною на Краснознаменной гвардейской лодке. В числе многих получаю назначение на другой флот. Туда же идет большинство нашей команды. Ухожу с повышением по службе, но это сейчас мало радует: тяжело расставаться с кораблем.
      И всю силу привязанности к кораблю осознаешь только тогда, когда сходишь с его палубы в последний раз. Больше ты здесь не командир... А сколько энергии отнял он у тебя, сколько радости доставил! Разве есть этому мера?
      Жалобно поскрипывает под ногами трап. Шагаешь с таким чувством, будто незаслуженно обидел лучшего друга. Сделал это не по своей вине, объяснить не можешь, а друг молча и укоризненно смотрит тебе вслед. Это третья лодка, которой я командовал... Уходя, на каждой из них оставил частичку своего сердца. На этой, кажется, оставил его целиком.
      ...К причалу подошел тральщик для доставки в Мурманск отъезжающих. На пирсах у лодок оживление. То и дело в открытых рубочных люках появляются и исчезают матросы и старшины. Одни из них в парусиновых рабочих костюмах, в комбинезонах. Другие в черном обмундировании. На фланелевых рубахах гордо поблескивают боевые ордена и медали. Лица сосредоточены, деловиты.
      Отъезжающие ветераны давно официально закончили сдачу боевых постов молодежи и сегодня могут отдыхать. Получив увольнительную, подводники направились было "на берег". Дорогу в город избрали по набережной, мимо лодок, и тут душа у многих не выдержала. Нельзя пройти мимо, если вот она стоит, покачиваясь, красавица - своя, единственная, неповторимая...
      - Я, ребята, на минутку. Посмотрю, не забыл ли чего из вещичек на лодке.
      - И мне тоже заглянуть надо!
      Бросьте притворяться. Не вещички, пять лет жизни вы там забыли и дизеля в придачу. Небось пойдешь, Лебедев, молодому растолковывать, как топливные насосы регулировать?
      - Да что, в самом деле, братцы-матросы, пошли, куда сердце тянет!
      Так и получилось, что за ворота в город вышли совсем немногие. Большинство - на кораблях.
      В отсеках сегодня чаще всего повторяется слово "смотри". Говорят его уволенные в город, по пути зашедшие на лодку, обращаясь к тем, кому достался их боевой номер, а вместе с ним и заведование. Раскрываются последние "секреты", подаются настойчивые советы. Большой опыт, труд и пот кроется за простыми, незатейливыми словами.
      - Смотри, масло в стекле держи ровно на три четверти от риски, ниже не упускай, иначе подплавишь сухари в подшипнике.
      - Смотри, после перекладки на полный угол носовых горизонтальных обязательно проверяй положение гайки-втулки. Иногда сворачивается и заклинивает перо руля.
      Некоторые, закончив рассказывать о механизмах, информируют молодого о характере их начальника.
      - Имей в виду, старшина на ветошь жадный, дает немного, и то по третьей просьбе. Больше нормы не проси - не даст.
      Когда все было высказано, уволенные пошли на берег.
      Любо посмотреть, как, сходя с борта, старослужащий берет под козырек и до хруста шеи равняется, приветствуя кормовой флаг. С этим знаменем в сердце он шел в бой и побеждал...
      Вместе с группой отъезжающих командиров подводных лодок я направляюсь в салон командира бригады. Там, за прощальным столом, собрались старые боевые товарищи.
      Друзья, чувствуя наше невеселое в связи с отъездом настроение, пытаются развеять его воспоминаниями о разных забавных эпизодах из пережитых вместе лет.
      Михаил Петрович Августинович рассказал, как фашистские самолеты действовали по его плану при приеме зачетной задачи от экипажа "Ленинца" под командованием капитана 3-го ранга Евгения Алексеева.
      - Команда лодки, - говорит капитан 1-го ранга, - тогда еще не воевала и только что прибыла в дивизион с Тихоокеанского флота. Мне хотелось познакомиться с ее выучкой. Вышли в район боевой подготовки. На переходе убеждаюсь, что в надводном положении личный состав хорошо справляется со своими обязанностями. Погрузились... И под водой работают уверенно, чувствуется сколоченность. Проверил умение срочно уходить под воду каждой боевой сменой и всплытие с артиллерийской тревогой. Во всех случаях офицеры и команда действуют правильно. Решаю проверить натренированность в тушении "пожаров" и заделке "пробоин". А для этого случая, еще за несколько дней до выхода в море, мы с дивизионным механиком разработали типовую аварийную задачу. Суть задачи сводилась к ликвидации на лодке последствий внезапной ее штурмовки звеном вражеских истребителей.
      Тактический фон объявили экипажу: светлое время суток, лодка находится недалеко от берегов противника. Идет зарядка батарей. Вахту несет одна боевая смена. Командир на мостике.
      Все это было понято и исполнено. Личный состав ждет вводной, чтобы показать свое умение бороться за живучесть корабля. Собираюсь дать ее командиру через несколько минут, а сейчас уточняем отдельные детали с дивизионным механиком, закрывшись с ним в каюте.