Лесное королевство - Восход Синей луны

Саймон Грин

Восход Синей луны

Моим родителям, которые всегда были рядом, когда я в них нуждался

1. Бегом по радуге

Принц Руперт ехал на своем единороге сквозь дебри Чащобы. Злясь на моросящий дождь, он пытался рукой настигнуть блоху, затаившуюся где-то у него под нагрудником. Несмотря на холод и слякоть, он сильно вспотел под бременем своих доспехов, а на душе у него было тяжело.

– Отправляйся и убей дракона, сын мой, – сказал ему король Иоанн, и все придворные разом повеселели. Что ж, они могли себе это позволить. Не им вступать в роковую схватку, не им скакать через густые леса в полном вооружении, да еще в сезон дождей.

Блоха оказалась проворнее. Руперт вздохнул и поскреб голову под стальным шлемом. Однако это ничего не дало: вода по-прежнему струилась по шее и груди.

Высокие деревья стеной стояли по обе стороны узкой тропы, навевая зеленую тоску, которая была под стать настроению принца. Толстые ползучие растения обвивали каждый ствол, а потом матовыми лентами ниспадали с ветвей. Над Чащобой нависла тяжелая мрачная тишина. Не сновали в густых зарослях животные, не пели птицы. Слышались лишь шелест дождя да приглушенное цоканье копыт единорога. Из-за густой грязи и опавших листьев извилистая, вековой давности тропа стала еще коварнее, и единорог, который нес на себе принца Руперта, медленно пробирался вперед, скользя и оступаясь.

Руперт сердито поглядел на него и глубоко вздохнул. Всю жизнь его приводили в восторг славные подвиги предков, о которых ему сладкими голосами пели менестрели долгими зимними вечерами. Он вспоминал, как ребенком сидел у огня в тронном зале Лесного замка, широко распахнув глаза и раскрыв рот, и, замирая от ужаса, слушал сказки о великанах и гарпиях, волшебных мечах и перстнях, дающих силу. Завороженный легендами, Руперт еще в раннем детстве дал обет, что когда-нибудь станет героем, как его великий дядюшка Себастьян. Это он в свое время променял три года жизни на три желания, которые должны были освободить принцессу Илейн из Башни-без-дверей. Или как его дедушка Эдуард, который в одиночку осмелился сразиться с ужасной Ночной Ведьмой, поддерживавшей свою необычайную красоту омовениями в крови молоденьких девушек.

И вот наконец у принца появилась возможность самому стать героем со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но сейчас Руперт клял всех менестрелей на свете. Вольно им было распевать о героях, одним взмахом меча разивших дюжину врагов только потому, видите ли, что сердца их были непорочны, а помыслы чисты. Хотел бы он посмотреть на этих героев, когда дождь льет за шиворот, живот болит от незрелых фруктов и не знаешь, где лучше вырыть ямку, чтоб ненадолго присесть. Есть множество способов стать героем, о которых менестрели никогда и не упоминали. Руперт совсем было всерьез занялся тем, чтобы привести себя в еще более отвратительное состояние духа, как вдруг единорог под ним пошатнулся.

– Стой прямо! – завопил принц. Но единорог презрительно фыркнул:

– Тебе хорошо сидеть там, наверху, а мне приходится трудиться в поте лица. Латы, что надеты на тебе, весят никак не меньше тонны, и у меня смертельно болит спина.

– А я в седле уже третью неделю, – без тени сочувствия отозвался Руперт. – Но меня беспокоит отнюдь не спина.

Единорог фыркнул, а потом вдруг резко остановился, едва не стряхнув принца на землю. Руперт обеими руками вцепился в длинный, причудливо изогнутый рог, чтобы удержаться в седле.

– Почему мы остановились? Может, на тропе слишком много грязи? Боишься запачкать свои копытца?

– Если тебе пришла охота посмеяться, то лучше слезь с меня и иди пешком, – проворчал единорог. – А раз уж ты ничего не заметил, то имей в виду: тропу преграждает большая паутина.

Руперт тяжело вздохнул:

– Полагаю, ты хочешь, чтобы я ее убрал?

– Да, будь любезен, если это тебя не затруднит. – Единорог шаркнул копытом, и Руперт на короткий миг почувствовал приступ морской болезни. – Ты же знаешь мое отношение к паукам…

Руперт выругался и неловко сполз на землю. Доспехи его при каждом движении громко звенели. Принц на добрых три дюйма погрузился в дорожную грязь и долго раскачивался и махал руками, пока не обрел равновесие. Он с усилием поднял забрало и принялся изучать громадную паутину. Толстые, молочного цвета нити преградили узкую тропу, и каждая нить была усеяна сверкающими, как драгоценные камни, каплями дождя. Руперт нахмурился. «Что же это за паук, который соткал такую огромную сеть?» Он осторожно шагнул вперед, вытащил меч и ткнул им в одну из нитей. Клинок крепко завяз, и принцу пришлось обеими руками его высвобождать.

– Неплохое начало, – ехидно прокомментировал единорог.

Руперт проигнорировал эту реплику и задумчиво уставился на паутину. Чем дольше он смотрел на нее, тем меньше ему казалось, что эту сеть сплел паук. Узор не тот. Нити свивались в пряди, ниспадали струящимися лентами с ветвей, свешивались с нижних сучьев, превращаясь в массивные гроздья, а те, в свою очередь, зарывались в придорожную грязь. И тут Руперт почувствовал, как у него на затылке волосы встали дыбом: до него дошло, что, несмотря на отсутствие ветра, паутина постоянно вздрагивала!

– Руперт, – тихо позвал единорог.

– За нами следят?

– Да.

Руперт нахмурился и сделал мечом короткий взмах. Кто-то следовал за ними по пятам, едва только они въехали под полог леса, кто-то, прячущийся в тени и не осмеливающийся вылезти на свет. Руперт осторожно переступил, пытаясь нащупать ногами тропу. Если дело дойдет до битвы, вязкая грязь создаст массу неудобств. Он снял шлем и положил его: узкие прорези для глаз ограничивали поле зрения. Он быстро огляделся и вдруг застыл, увидев чей-то уродливый силуэт, мелькнувший среди деревьев. Создание было ростом с человека, но двигалось не как человек. И прежде чем оно скрылось в тени, луч света сверкнул на его клыке или когте. Дождь внезапно перешел в ливень, но принц не замечал хлещущей с неба воды: в его душе медленно поднимался холодный ужас.

За Чащобой землю окутывала тьма. С незапамятных времен в той части леса стояла вечная ночь. Солнечные лучи никогда не проникали сюда, и кто бы ни жил здесь, он никогда не видел дневного света. Ученые называли это место Черным лесом и предупреждали: «Там водятся демоны». Черный лес веками отделен был от Лесной земли Чащобой – смертоносной мешаниной из болот и шиповника. Здесь путника на каждом шагу подстерегала смерть, и немногие смогли избежать ее. Молчаливые хищники крались по своим потаенным тропам и затихали в ожидании неосторожной жертвы. А в последние несколько месяцев какие-то странные существа крадучись пробирались по Лесной земле, словно некие неуклюжие тени, боящиеся дневного света.

Бывало кто-нибудь из обитателей одинокой лесной хижины в час, когда солнце скрывалось за вершинами деревьев, слышал настойчивое царапанье в наглухо закрытые окна и ставни. По утрам жители обнаруживали глубокие выемки на дереве, а в сарае – искалеченных животных.

Руперт подавил страх и крепче стиснул рукоятку меча: блестя, острый клинок придал ему уверенности. Принц взглянул на темные облака, скрывающие солнце: один-единственный лучик света мог бы заставить эту тварь убраться в свое логово, однако Руперту, как обычно, не везло.

«Это всего лишь демон, – внушал себе Руперт. – На мне доспехи, и я хорошо владею мечом. У демона нет шансов на победу».

– Единоро-ог! – тихо позвал принц, глядя в ту сторону, где в последний раз видел демона. – Ты бы нашел дерево потолще и спрятался бы за ним. И держись подальше: я не хочу, чтобы ты пострадал.

– А я уже спрятался, – так же тихо отозвался единорог.

Руперт огляделся по сторонам и обнаружил его за толстым деревом на солидном от себя расстоянии.

– Трудно передать, как я тебе благодарен, – сказал Руперт. – А если мне понадобится твоя помощь?

– Тогда тебе придется несладко, – твердо заявил единорог, – ибо я не сдвинусь с места. Ты же знаешь, демоны пожирают единорогов.

– Демоны ничего не едят, – заметил Руперт.

– Ну-ну, – отозвался единорог и скрылся за деревом.

И принц в который раз поклялся найти человека, который продал ему эту скотину единорога, и доставить тому при встрече несколько неприятных минут.

Слева раздался легкий шорох, и Руперт не успел повернуться, как демон сзади напал на него. Из-за тяжелых доспехов принц не удержался на ногах и упал вперед в липкую грязь. Неожиданный удар лишил его дыхания, а меч вылетел из вытянутой руки. Он мельком разглядел что-то темное и бесформенное. Когтистая лапа с силой пригнула принца к земле, и грязь залила ему глаза. Руперт отчаянно пытался подняться на ноги, однако его башмаки беспомощно скользили в густой трясине. Он изо всех сил пытался втянуть воздух в саднящие от боли легкие, но только жидкая грязь заливалась в его широко раскрытый рот.

Руперт дергался, порывался встать, но все было тщетно. Он уже почти испустил свой последний вздох, как вдруг услышал дикий невыносимый рев.

В этот миг принцу удалось высвободить правую руку, упереть ее в землю и перевернуться, всей тяжестью своих доспехов навалившись на извивающуюся тварь.

Минуты две Руперт лежал, прерывисто дыша и протирая глаза, потом громко позвал единорога, но ответа так и не дождался. Демон сначала неистово колотил в грудь принца кулаками, но вдруг его когтистая лапа взметнулась над лицом Руперта. Тот страдальчески застонал, почувствовав, как когти прошлись по его скулам, и попытался дотянуться до меча. Демон воспользовался движением Руперта и выскользнул из-под него. Принц быстро перекатился на бок, схватил меч и вскочил на ноги. Каждое движение давалось ему с трудом, по лицу и шее текла кровь. Пошатываясь, он стоял перед припадающим к земле демоном.

Во многом демон был похож на человека, но на удивление уродливого. Глаза его были лишены зрачков, однако в них явственно читалась злоба. Демоны убивали ради того, чтобы жить, и жили для того, чтобы убивать.

Над лесом сгустилась тьма. Руперт крепко держал меч, заставляя себя думать о демоне как об обычном противнике. Но этот противник был сильным, быстрым и смертельно опасным. Надо выбраться на твердую почву: предательская трясина давала демону слишком много преимуществ. Принц осторожно шагнул вперед, а демон выставил когти и криво усмехнулся, обнажив ряды острых пилообразных зубов. Руперт взмахнул мечом, и демон отступил при виде сверкающей стали. Руперт быстро огляделся в поисках более твердой почвы и тут увидел нечто такое, что вселило в его сердце надежду.

Он зажал меч обеими руками, глубоко вздохнул, а потом со всего размаху обрушил его на припадающего к земле демона. Демон уклонился, правильно рассчитав направление удара. Руперт продолжал размахивать мечом, изо всех сил стараясь удерживаться на ногах и тесня врага к паутине. Демон ухмыльнулся, снова отпрыгнул и угодил прямо в сеть, которая преграждала тропу. Руперт в ужасе замер: толстые молочно-белые нити начали медленно обволакивать демона. Тот пытался разорвать нити, но вскоре принц услышал тихий страдальческий стон. Из паутины сочилась прозрачная вязкая жидкость. В том месте, где она попадала на землю, от нее шел пар. Руперт завороженно следил, как слабо сопротивляющийся демон исчезает в громадном коконе, который окутал его с головы до ног. Последние судорожные движения исчадия мрака – и паутина поглотила свою добычу.

Руперт устало опустил меч и оперся на него, отдыхая. У него ужасно болела спина. «Вот каково быть героем». Он мрачно усмехнулся и оглядел себя. Его великолепные доспехи были покрыты засохшей грязью, по щеке струилась кровь, а голова разрывалась от боли. Принц никогда не любил вида крови и постарался побыстрее стереть ее. Затем он вложил меч в ножны и тяжело опустился на обочину, не обращая внимания на хлюпающую грязь.

«В конце концов, все не так уж плохо», – подумал он. Немногим удавалось столкнуться лицом к лицу с демоном и остаться при этом в живых. Руперт поглядел на неподвижный кокон и поморщился. «Не самая героическая победа, но демон все же мертв, а я, Руперт, жив. Так оно и должно быть».

Он снял рукавицы и ощупал пальцами израненное лицо. Порезы, довольно глубокие, тянулись от уголка глаза до рта. «Надо бы промыть их в чистой воде, – подумал он. – Не хотелось бы, чтобы они воспалились». За время битвы дождь прекратился, но солнце уже клонилось к закату, тени сгущались. В конце лета темнота наступает быстрее. Тяжелые капли падали с длинных ветвей, а в неподвижном воздухе повис запах мускуса. Руперт еще раз взглянул на кокон и вздрогнул, припоминая, как близко он подошел к паутине, пытаясь проложить себе дорогу.

Принц вздохнул. «Устал я или нет, но пора пускаться в путь».

– Единорог! Где ты?

– Здесь, – донесся вежливый голос из густой тени.

– Ты сам выйдешь или мне прийти за тобой? – зарычал принц. Последовала недолгая пауза, и единорог робко вышел на тропу. Руперт глядел на животное, не желавшее встречаться взглядом с хозяином.

– Где же ты был, когда я тут рисковал жизнью, сражаясь с демоном?

– Прятался, – последовал ответ. – Мне показалось это вполне логичным.

– Почему же ты не помог мне?

– Ну, – рассудительно заметил единорог, – если ты не умеешь работать мечом, то я не знаю, какую помощь могу тебе оказать.

Руперт вздохнул. Он очень скоро понял, что с этим единорогом бесполезно спорить.

– Как я выгляжу?

– Ужасно.

– Благодарю.

– Наверное, у тебя на лице останутся шрамы, – участливо произнес единорог.

– Только этого мне не хватало!

– А что? Я думаю, они будут выглядеть очень героически.

– Кто так думает, тому не мешает проверить это на себе. Проклятые менестрели… Помоги мне!

Единорог быстро подошел. Руперт протянул руку, крепко ухватился за стремена, медленно поднялся на ноги и устало прислонился к боку животного в ожидании, пока утихнет боль.

Единорог обеспокоенно взирал на хозяина. Принц Руперт был красивым, высоким молодым человеком, лет двадцати пяти, но в данную минуту он выглядел лет на двадцать старше. Его кожа приобрела сероватый оттенок, глаза лихорадочно блестели. Он был не в состоянии ехать верхом, но единорог знал, что гордость заставит Руперта через силу взобраться в седло.

– Руперт… – сказал единорог.

– Чего?

– Почему бы тебе не пройтись немного пешком? Ты же знаешь, я неустойчив в грязи.

– Да, – отозвался Руперт. – Это неплохая мысль. Так и сделаю.

Он протянул руку и взялся за уздечку. Голова его устало свешивалась на грудь. Медленно и осторожно единорог провел его мимо неподвижного кокона, уводя глубже в дебри Чащобы.

Два дня спустя Руперт уже в седле быстро приближался к границе между Чащобой и Черным лесом. Боль почти прошла благодаря мешочку с травами, который ему насильно всучил перед отъездом придворный астролог. Раны на лице принца, похоже, быстро затягивались. В конце концов Руперт даже повеселел.

Предполагалось, что он должен убить дракона, но, по правде говоря, никто этого дракона никогда в жизни не видел, хотя в легендах об этих страшилищах говорилось довольно много. Руперт разочаровался также и в легендах: ему казалось, что в них уделяется слишком много внимания доблести и славе, но не содержится ни одного совета, как победить того или иного врага и остаться при этом в живых. «Ты победишь, ибо помыслы твои чисты и благородны» – не слишком-то помогают такие заклинания, когда идешь на дракона. «Держу пари, что он огнедышащий», – удрученно подумал Руперт. Принц как раз раздумывал над тем, как бы поскорее вернуться домой с почестями, но с наименьшими потерями, но тут заявил о себе его мочевой пузырь. Руперт вздохнул и направил единорога к обочине. О таких вещах менестрели в своих песнях не упоминали.

Он торопливо принялся колдовать над сложной системой застежек. Принц успел вовремя и, оросив ствол ближайшего дерева, громко присвистнул с чувством глубокого удовлетворения. «Если в моем питании в самом скором времени не появится должного разнообразия, – подумал принц, – я окажусь единственным в своем роде героем с вечно расстегнутой ширинкой».

Покончив с одним делом, Руперт принялся стаскивать с себя доспехи. Он только потому таскал на себе эти проклятые железки, что был уверен: так положено. «Дурацкая традиция», – подумал Руперт. По мере того как он сбрасывал одну за другой детали своей амуниции, настроение его улучшалось. Доспехи падали в придорожную грязь. Подумав немного, он решил оставить подбитые стальными гвоздями башмаки. «А вдруг мне понадобится кого-нибудь лягнуть?» Наконец, облаченный лишь в кожаный камзол, штаны и свой лучший плащ, Руперт почувствовал себя в первый раз за многие недели гораздо комфортнее. Но, надо признаться, и гораздо уязвимее. «Даже если мне и дальше будет сопутствовать удача, все равно придется держать ухо востро».

– Ненавижу траву, – мрачно заявил единорог.

– Тогда почему ты ее ешь? – спросил Руперт, пристегивая меч к поясу.

– Я голоден, – ответил единорог и продолжал с отвращением жевать. – А поскольку мы уже много недель лишены цивилизованной пищи…

– А чем тебя не устраивает трава? – мягко спросил Руперт. – Лошади все время ее едят.

– Но я не лошадь!

– А я этого и не говорил…

– Я чистокровный единорог и заслуживаю соответствующего ухода и внимания. Я люблю овес, ячмень и…

– Где ж их здесь возьмешь?

– Ненавижу траву, – повторил единорог. – Меня от нее раздувает.

– Попробуй чертополох, – предложил Руперт. Единорог сурово поглядел на него.

– Неужели я похож на осла? – угрожающе вопросил он.

Руперт отвернулся, чтобы скрыть улыбку, и тут обнаружил дюжину гоблинов, которые безмолвно выступили из тени и перекрыли им дорогу. Не более трех футов в высоту, тощие, остроухие, они были вооружены короткими ржавыми мечами и ножами с зазубренными краями, как у мясников. Неуклюже сидевшие на них бронзовые и серебряные латы были, несомненно, с чужого плеча, а противные ухмылки гоблинов явственно свидетельствовали о том, что случилось с прежними владельцами этих доспехов. Руперт вытащил свой меч и бесстрастно посмотрел на гоблинов. Те тоже обнажили оружие. Прошло несколько минут, но никто не пошевелился.

– Эй, вы, не стойте как истуканы! – прорычал низкий голос откуда-то из тьмы. – Взять его!

Гоблины нерешительно переминались с ноги на ногу.

– Ты видел когда-нибудь такой огромный меч? – спросил самый маленький из них.

– Взгляните на шрамы на его лице и засохшую кровь на латах, – с уважением прошептал другой гоблин. – Он, наверное, успел уже прирезать дюжину людей в какой-нибудь передряге.

Руперт непринужденно помахивал мечом, сталь угрожающе сверкнула. Гоблины сбились в кучу.

– По крайней мере, отберите у него лошадь, – предложил голос из тьмы.

– Лошадь?! – Единорог вскинул голову: в его налитых кровью глазах засверкала ярость. – Лошадь? А что, по-твоему, у меня на лбу? Украшение? Я – единорог, слышишь ты, недоумок?!

– Лошадь, единорог – какая разница?

Единорог тронул ногой землю и наклонил голову так, чтобы свет упал на его заостренный рог.

– Пусть будет единорог. А вы, лентяи, прекратите топтаться на месте и поймайте его!

– Хорошо тебе говорить, вожак, – пробормотал самый маленький гоблин.

Тем временем Руперт бросил изумленный взгляд на единорога.

– А я-то думал, что ты – всего лишь рассудительный трус.

– Но меня же оскорбили! – прорычал единорог. – Позже, когда придет время, я испугаюсь. А пока подвинь-ка ко мне поближе эту кучку букашек – я с наслаждением их передавлю. О, они не скоро забудут, кто я на самом деле!

Гоблины начали медленно отступать.

– Перестаньте мельтешить и прикончите наконец этого проклятого путника! – заревел голос из тени.

– Если хочешь, сам его убивай! – выпалил малыш-гоблин, озираясь в поисках тропинки, по которой можно было бы удрать. – Это все ты виноват. Надо было ловить его, пока он был безоружным, как мы обычно это делаем.

– Вам не хватает боевого опыта, дурачье!

– Неправда! Наше дело – неожиданное нападение с численным перевесом.

Из темноты раздался глубокий вздох, а затем вожак гоблинов величественно выступил из своего укрытия. Широкоплечий, с внушительными мускулами, почти пяти футов ростом, он был самым большим гоблином из когда-либо виденных Рупертом. Вожак затушил омерзительного вида сигару о свой покрытый ярью-медянкой нагрудник и уставился на своих подчиненных. Он снова вздохнул и укоризненно покачал головой.

– Вы только поглядите на себя! Как, по-вашему, я могу сделать из вас воинов, если вы не желаете драться? Чего вы испугались? Это всего лишь человек, и к тому же он один!

– А единорог? – заметил маленький гоблин.

– Ладно, один человек и один единорог. Ну и что? Мы же разбойники, вы разве забыли? Наше дело – подстерегать беззащитных путников и отбирать у них все ценное.

– Но как раз этот путник мне не кажется беззащитным, – пробормотал гоблин-малявка. – Посмотри на его огромный меч!

Предводитель гоблинов с уважением взглянул на меч, а Руперт произвел несколько показательных ударов и выпадов. Единорог рысил туда-сюда за его спиной, нацеливая свой рог на гоблинов, что также не придавало им уверенности в себе.

– Слушайте, ребята! – в отчаянии воскликнул вожак. – Как можно бояться кого бы то ни было, едущего на единороге?

– А что мы можем с ним сделать? – спросил маленький гоблин. Вожак что-то шепнул своей стае, и принц отчетливо услышал слово «девственник». Гоблины уставились на Руперта, а кое-кто многозначительно захихикал.

Щеки принца против его воли стали пунцовыми.

– А, вот чего вы захотели. – Он взмахнул мечом и начисто срезал толстенную ветвь, висевшую над его головой. С глухим стуком она упала на землю.

– Класс! – пробормотал гоблин-малявка. – Теперь мы по-настоящему разозлили его.

– Заткнешься ты или нет? – зарычал вожак. – Нас здесь тринадцать, а он – один. Если мы все разом накинемся на него, то в любом случае победа за нами.

– Хочешь пари? – спросил чей-то голос из задних рядов.

– Молчать! Я ручаюсь за свои слова!

Вожак сделал шаг вперед, размахивая мечом, а остальные гоблины нехотя последовали за ним. Руперт шагнул ему навстречу и, точно рассчитав, одним ударом свалил предводителя гоблинов с ног. Остальные приостановились и, едва взглянув на своего поверженного лидера, быстро побросали оружие. Руперт отогнал гоблинов подальше от брошенных на землю мечей и прислонился к ближайшему дереву, решая, что делать дальше: ему вовсе не хотелось убивать этих незадачливых злодеев. Вожак гоблинов сел, помотал головой, чтобы прийти в себя, и уставился на Руперта, пытаясь придать себе воинственный вид. Однако в этом он не слишком преуспел.

– Я же говорил тебе: тринадцать – несчастливое число, – сказал самый маленький гоблин.

– Ну ладно, – произнес наконец Руперт. – Послушайте, что я вам скажу: вы убираетесь отсюда к чертовой бабушке и больше не пристаете ко мне, а взамен я не отдаю вас на растерзание единорогу. Ну как вам такое предложение?

– Это справедливо, – поспешно проговорил самый маленький. – Вполне справедливо.

Остальные гоблины согласно закивали.

– А можно нам забрать свое оружие? – спросил вожак.

– Я что, похож на сумасшедшего? – улыбнулся Руперт.

Вожак пожал плечами:

– Не мешает проверить. Ну да ладно, господин герой: договорились.

– И вы не будете преследовать меня? Вожак гоблинов сурово поглядел на него.

– Я что, похож на сумасшедшего? – ответил он в тон принцу. – У меня уйдет несколько недель на то, чтобы вернуть этим болванам воинственный пыл после того, что ты с ними сделал. Лично от себя добавлю, господин герой, что был бы очень рад никогда вас больше не видеть.

Он поднялся на ноги и повел свою притихшую команду обратно в гущу деревьев.

Руперт усмехнулся и вложил меч в ножны. Наконец-то он побывал в настоящей переделке!

Часом позже стало совсем темно. Руперт выехал из Чащобы и оказался в Черном лесу. Высоко над его головой дряхлые деревья тесно переплетались ветвями, лишенными листьев. Руперт натянул поводья, остановил единорога и подождал, пока глаза привыкнут к сумраку.

На разлагающихся стволах мерцал слабый свет фосфоресцирующих грибов. Руперту показалось, что вдалеке он различил короткую вспышку света, словно кто-то открыл дверь, а потом быстро закрыл ее в страхе, что свет привлечет чье-то нежелательное внимание. Руперт боязливо огляделся, прислушиваясь к малейшим шорохам, но в лесу было тихо, как в могиле, а воздух, казалось, был напоен тошнотворно-сладким запахом смерти и разложения.

Глаза Руперта наконец привыкли к темноте, и он различил узкую тропинку, которая вела в самое сердце Черного леса. Он подал знак единорогу идти дальше. Это была единственная в бесконечной тьме видимая дорожка. Ее проложили так давно, что никто этого уже и не помнил. Черный лес был очень стар и полон тайны. Руперт все время внимательно смотрел по сторонам, держа руку на рукоятке меча. Он неожиданно вздрогнул, вспомнив демона, с которым сражался в Чащобе. Ступить в Черный лес – значило идти на огромный риск, но именно в этом лесу обитала Ночная Ведьма. Одна она знала, как найти дракона.

Если, конечно, предположить, что она еще жива. Ведь прошло столько лет! Прежде чем отправиться в путешествие, Руперт и придворный астролог перерыли все архивы замка, надеясь разыскать хоть какую-нибудь карту, которая указывала бы путь в логово дракона. Сначала они ничего не нашли, что бесконечно обрадовало Руперта, но затем наткнулись на официальный отчет о встрече дедушки Эдуарда с Ночной Ведьмой. Удивительно короткий рассказ (к слову сказать, самая последняя поэма, написанная об этом событии, состояла всего-то из ста тридцати семи строф) содержал мимолетное упоминание о драконе и предположение, что покинувшую замок Ведьму до сих пор можно найти в ее домике в Черном лесу, неподалеку от границы с Чащобой.

– Даже если предположить, что я достаточно безрассуден, чтобы отправиться на поиски женщины, девиз которой «Люди – отдельно, кровь – отдельно», – сказал тогда Руперт, – назови мне хоть одну причину, почему она должна будет согласиться мне помочь.

– Очевидно, потому, – таинственно заметил астролог, – что она была весьма увлечена вашим дедом.

Руперт попытался выжать из него еще какие-нибудь подробности, но тот отказался раскрыть секрет. Руперт доверял астрологу не более чем своему умению плевать против ветра, но у него не было другой разгадки, как найти дракона…

Шишковатые бесформенные деревья зловеще вырисовывались в полумраке. Руперт устремлялся все глубже в бесконечную ночь. Не раз Руперт заставлял единорога останавливаться, озирался по сторонам, напрягал глаза, всматриваясь во тьму. Принц был уверен, что вне поля его зрения скрывается нечто ужасное. Но его по-прежнему окружали тьма и безмолвие. У принца не было фонаря, а когда он отломил сук, чтобы сделать факел, гнилое дерево раскрошилось в руке. Руперт потерял счет времени, но вдруг деревья расступились, и Руперт приказал единорогу остановиться. Перед ним открылась небольшая поляна, границы которой были обозначены сверкающими грибами. Посередине виднелся темный силуэт. Это, по-видимому, и был домик Ведьмы. Руперт взглянул на ночное небо, но не увидел ни звезд, ни луны, которые могли бы осветить ему путь.

– А ты уверен, что хочешь этой встречи? – прошептал единорог.

– Не очень, – ответил Руперт. – Но у меня нет другой возможности отыскать дракона.

– Честно говоря, мне все это не нравится, – пробормотал единорог.

Руперт ухмыльнулся и соскользнул с седла.

– Оставайся здесь, пока я посмотрю, что там, в домике.

– Ты не оставишь меня здесь одного! – решительно заявил единорог.

– А, так ты хочешь повстречаться с Ночной Ведьмой? – спросил Руперт.

Единорог тут же сошел с тропы и спрятался за ближайшим деревом.

– Я вернусь, как только смогу, – пообещал Руперт. – А ты без меня не разгуливай.

– Не стоило напрягаться, чтобы дать мне этот совет, – заметил единорог.

Руперт вытащил меч, глубоко вздохнул и осторожно пошел к домику. Тихие шаги принца казались ему самому оглушительными, а по спине побежали мурашки от предчувствия, что на него нападут. Однако ничего подобного не произошло.

Домик Ведьмы словно припадал к земле, подобно спящему хищнику. Тусклый малиновый свет обрисовывал двери и закрытые окна. Руперт остановился, привалился спиной к грубой деревянной стене и прислушался. Но тьма была безмолвна, а единственным звуком в этой бескрайней ночи было учащенное дыхание принца. Во рту у него пересохло. Он сглотнул, постоял немного и очень вежливо постучался. Дверь рывком распахнулась, и в глаза ему ударил яркий малиновый свет. Огромная костлявая рука с длинными крючковатыми ногтями схватила его за горло. Руперт лягнулся, пытаясь освободиться, но все было тщетно: его затащили внутрь. Согбенная старуха ногой закрыла дверь и бесцеремонно швырнула принца на ветхий ковер. Он сел и принялся массировать сведенное судорогой горло, а старуха между тем издевательски хихикала, потирая шишковатые руки.

– Весьма сожалею, – сказала она с ухмылкой. – Все это соответствует моему имиджу, сам понимаешь. Мне постоянно приходится делать что-нибудь откровенно мерзкое, иначе мои коллеги сочтут, что я старею и теряю квалификацию. Так что тебе здесь понадобилось?

– Я надеялся, ты сможешь мне помочь, – просипел принц.

– Помочь? – переспросила Ночная Ведьма, приподнимая бровь. – А ты уверен, что попал туда, куда нужно? – Черный кот, лежавший у нее на плече, сердито зашипел и потерся плечом о длинные седые волосы Ведьмы. Она протянула руку и рассеянно погладила животное.

– Быстренько придумай что-нибудь убедительное, покуда я не превратила тебя в лягушку, – приказала Ведьма.

Руперт обнажил свой меч, но Ведьма лишь усмехнулась в ответ:

– Убери меч, а не то я завяжу его узлом.

Руперт подумал немного, а затем вложил меч в ножны.

– Я слышал, ты знала моего деда, – осторожно начал он.

– Возможно, – беспечно ответила Ночная Ведьма. В свое время я знавала многих мужчин. Как его звали?

– Эдуард из Лесного королевства.

Ночная Ведьма безучастно поглядела на молодого человека, огоньки в ее глазах потускнели. Она медленно отвернулась, а потом отошла и погрузилась в разбитое старое кресло-качалку, стоявшее возле камина.

– Да, – наконец промолвила она, – я знала Эдуарда.

Она тихо сидела, глядя в пустоту. Руперт воспользовался моментом, встал на ноги и быстро оглядел комнату. Домик был залит тусклым рассеянным светом, хотя ни одной лампы не было видно. Стены поднимались от пола под разными углами, а на высоких стропилах попискивали летучие мыши. По стене бегала кошачья тень, хотя сам кот сидел на месте. А из пустого, дочерна закопченного камина глядел кто-то бесформенный и темный с горящими глазами.

Руперт с любопытством рассматривал Ночную Ведьму. Почему-то она не казалась ему такой уж страшной, особенно когда не угрожала ему. Она тихо покачивалась в кресле и была похожа на чью-то бабушку, дряхлую седовласую старушку с согбенной от прожитых лет спиной. Она была болезненно-худой, страдания избороздили ее лицо глубокими морщинами. Сейчас это была не Ночная Ведьма из легенды, ужасное исчадие тьмы, в прошлом необыкновенная красавица с волосами цвета воронова крыла, покорительница мужских сердец. Перед ним сидела просто усталая старуха, погруженная в воспоминания о прежних лучших днях. Она подняла глаза и поймала на себе взгляд Руперта.

– Что ж, погляди на меня, – тихо промолвила она. – Когда-то я была настолько хороша собой, что мужчины совершали долгий путь, лишь бы сказать мне комплимент. Короли, императоры, герои, я могла бы выбрать любого. Но мне они были не нужны. Мне было достаточно того, что я… прекрасна.

– Сколько же молоденьких девушек погибло, чтобы сохранить твою красоту? – жестко спросил Руперт.

– Я давно сбилась со счета, – ответила Ведьма. – Тогда мне это не казалось существенным. Я была молода, овеяна славой, мужчины любили меня – ничто больше не имело значения. А как тебя зовут, мальчик?

– Руперт.

– Ах, видел бы ты меня тогда, Руперт! Я была такой милашкой, такой прелестницей…

Она улыбнулась и сильнее закачалась в кресле.

– Я была могущественной и подчинила своей воле тьму. За одну ночь могла возвести дворец из льда и бриллиантов, а представители многих королевских домов и старинных родов приезжали оказать мне почтение. И никто не обращал внимания, если из деревни пропадало несколько крестьянских девчонок.

А потом пришел Эдуард, чтобы убить меня. Ему каким-то образом удалось узнать правду, и он явился, чтобы освободить Лесную землю от моих злых чар. – Она тихонько засмеялась. – Многие ночи провел он в моих холодных залах, причем по собственной воле. Он был высок, красив, отважен и ни разу не склонился передо мной. Я показывала ему и чудеса, и ужасы, но ничем не могла сломить его. Мы любили танцевать в моем бальном зале, только мы, вдвоем в огромном гулком зале из сверкающего льда, в котором каждый канделябр был сделан из отдельного сталактита. Постепенно я полюбила его, а он полюбил меня. Я была молодой и глупой и думала, что наша любовь будет длиться вечно.

Но она продолжалась всего один месяц.

Мне нужна была свежая кровь, а Эдуард не мог позволить мне этого. Он любил меня, но он был королем, отцом своего народа. Он не мог убить меня, но и я не могла изменить себя. И вот однажды я дождалась, пока он заснет, покинула свой дворец и Лесное королевство и пришла сюда, чтобы жить в этой тьме, где никто не смог бы увидеть, что я утратила свою красоту.

Я могла бы убить его и сохранить свою тайну. Я могла бы оставаться молодой, прекрасной и могущественной. Но я любила моего Эдуарда. Единственного человека, которого я когда-либо любила. Думаю, теперь он мертв.

– Уже более тридцати лет, – сказал Руперт.

– Как много времени прошло, – прошептала Ведьма. Плечи ее поникли, а скрюченные руки сжались. Она глубоко и прерывисто вздохнула, потом поглядела на Руперта и устало улыбнулась: – Значит, ты внук Эдуарда. Ты немного похож на него, мальчик. А чего ты хочешь от меня?

– Я ищу дракона, – сказал Руперт, и по его тону можно было предположить, что он предпочел бы никогда не встречаться с чудовищем.

– Дракона? – Ведьма с минуту безучастно взирала на него, а потом по ее морщинистому лицу медленно расползлась улыбка. – Дракона! Будь я неладна, ты мне нравишься, парень. Многие годы у всех кишка была тонка сразиться с драконом. Ничего удивительного, что ты не побоялся прийти ко мне! – Она восхищенно рассматривала его, а Руперт тем временем пытался изо всех сил изобразить скромность. – Что ж, дорогуша, тебе повезло. Так уж случилось, что у меня есть карта, которая приведет тебя прямо к нему. Предлагаю сделку: я даю тебе карту за ничтожно малую цену – всего лишь за три пинты крови.

Руперт сурово посмотрел на нее. Ведьма пожала плечами:

– Не одобряешь… Ладно! Поскольку ты – внук Эдуарда, так и быть, я пересмотрю свое предложение. Карта твоя, и бесплатно. Если я, конечно, вспомню, куда засунула этот проклятый клочок бумаги.

Она медленно встала с кресла, стряхнула с коленей кота и принялась копаться в старом дубовом комоде. Руперт нахмурился. Вообще-то он намеревался при малейшей возможности убить Ночную Ведьму, но, несмотря на то что она будничным тоном говорила о смерти множества молоденьких девушек, которым в конце концов потеряла счет, почему-то Руперт не мог заставить себя сделать это. Каким-то странным, непостижимым образом он даже сочувствовал Ведьме: долгое заточение в этом Черном лесу и так уж достаточное наказание для старухи. Ведьма неожиданно возникла прямо перед ним, и принц ошарашенно отпрянул назад, а она швырнула ему в руки ветхий пергаментный свиток.

– Ну вот, мой мальчик, это приведет тебя прямо к дракону. Если ты доберешься, конечно. Начать придется с того, чтобы беспрепятственно пройти через Черный лес, а тех, кто проделал этот путь и остался в живых, чертовски мало.

– Я доберусь, – уверенно сказал Руперт.

– На близком расстоянии от Чащобы в Лесу еще бывает немного света, – сказала Ведьма. – Но дальше – кромешная тьма. Следи за тем, что у тебя за спиной, Руперт. В ночи дует холодный ветер, пахнет кровью и тленом. В глубине Черного леса кроется нечто ужасное. Если бы я не была такой старой, я сама испугалась бы.

– Я буду осторожен, – сказал Руперт, опуская руку на рукоятку меча.

Ведьма устало улыбнулась:

– Ты кровь от крови Эдуарда. Он тоже думал, что меч – во всем подмога. Когда я гляжу на тебя, мне кажется, что снова вижу его, моего Эдуарда. – Внезапно голос ее задрожал, она повернулась к Руперту спиной и тяжело захромала к своему креслу-качалке. – Ну, ступай, мальчик, добрый путь. Иди и разыщи своего дракона.

– Я могу… что-нибудь сделать для тебя?

– Нет, – жестко ответила Ночная Ведьма. – Оставь меня одну. Пожалуйста.

Руперт повернулся и вышел, тихо прикрыв за собой дверь.

Сидя в одиночестве перед пустым очагом, Ночная Ведьма тихонько покачивалась в кресле. Немного погодя глаза у нее закрылись, и она заснула. И вновь она была молодой и прекрасной, и к ней пришел Эдуард, и они вместе танцевали всю ночь напролет в бальном зале среди сверкающего льда.

Прошло несколько дней, и у Руперта закончились запасы продовольствия. В Черном лесу не водилась дичь, а тот малый запас воды, что был у него, также иссяк. Жажда обжигала ему гортань, голод отзывался тупой болью в желудке.

С тех пор как Руперт покинул дом Ночной Ведьмы, он погрузился в полную тьму. К тому же его угнетало безмолвие. Он не видел ни дороги, расстилавшейся перед ним, ни единорога под собой, ни даже собственной руки, поднесенной к глазам. И лишь растущая на лице щетина напоминала ему о течении времени. По мере того как единорог нес его все глубже в Черный лес, Руперт становился все слабее и слабее, а когда они останавливались передохнуть, принц не мог уснуть. Спать ему мешала тьма.

«Что-нибудь может заползти на меня, пока я буду спать».

Принц провел дрожащей рукой по сухим растрескавшимся губам, а потом нахмурился, как только до него дошло, что единорог остановился. Он хотел спросить, в чем дело, но язык у него распух так, что заполнил собой весь рот. Он с трудом сполз с седла и прислонился к боку единорога, пока ноги не окрепли настолько, чтобы поддерживать его. Пошатываясь, принц сделал несколько шагов вперед, вытянув перед собой руки, но зарычал от боли, почувствовав, как в кожу впились шипы. Он с большими предосторожностями обследовал местность и обнаружил густые заросли шиповника, который перегородил тропу. Руперт вытащил меч и с ужасом понял, что сильно ослаб и может держать оружие лишь обеими руками. Он собрался с остатками сил и неловкими движениями, от которых болезненно сокращались мышцы, принялся расчищать себе путь. Единорог медленно следовал за ним, его украшенная рогом голова устало свешивалась.

Руперт старался преодолеть мучительную боль в груди, руки и лицо его были разодраны колючками, но от усталости принц не замечал царапин. Меч с каждым ударом становился тяжелее. Но юный герой не сдавался. «Я ведь Руперт, принц Лесного королевства. Я сразился с демоном и отважно прошел через Черный лес, и будь я проклят, если надо мной одержат верх эти проклятые заросли шиповника». Он яростно размахивал мечом, пробивая себе дорогу, и вдруг вскрикнул: луч солнечного света неожиданно пронзил тьму!

Руперт поднял руку и заслонил глаза, а потом, пошатываясь, пошел вперед. Юноша был настолько потрясен, что по щекам его потекли слезы. Наконец он опустил руку и стал изумленно всматриваться в открывающийся перед ним вид. Он вышел из Черного леса и оказался на высоком крутом холме. Внизу расстилались обширные ухоженные поля; пшеница, кукуруза и ячмень зрели под лучами полуденного солнца. Длинные линии высоких, как башни, дубов служили ветроломом. Яркий солнечный свет отражался в реке. Изящные каменные стены отмечали границы полей, а единственная грунтовая дорога пролегала через них и вела к огромной темной горе, возвышающейся на горизонте. Вершина ее терялась в облаках.

Эта гора звалась Драконьей.

Руперт отвел наконец взгляд от зловещей горы и осмотрелся. У него перехватило дыхание. Менее чем в дюжине ярдов от границы с Черным лесом из скрытого от взоров источника бежал быстрый ручей, извиваясь и искрясь на склоне холма. Руперт уронил меч, неровной походкой направился вперед и упал на колени. Погрузив руку в ручей, он поднес пальцы ко рту и осторожно лизнул их. Вода была чистая, прозрачная. Он наклонился и опустил в ручей лицо.

Принц жадно глотал прохладную воду, кашляя и отплевываясь, но потом все же нашел в себе силы оторваться от источника. Слишком много воды может повредить. Он улегся на упругую траву, чувствуя приятное насыщение. Желудок его заурчал, напоминая, что принц несколько дней голодал, однако теперь с едой можно было немного подождать. Единорог также напился из ручья, а потом принялся с удовольствием щипать траву. Увидев это, Руперт впервые за несколько дней улыбнулся. Он приподнялся на локте и посмотрел в ту сторону, откуда пришел. Там мрачной стеной стоял Черный лес, солнечный свет ни на дюйм не проникал в его пределы, от деревьев постоянно тянуло холодным ветром. Руперт усмехнулся с видом героя, но при этом его губы треснули, и он ощутил во рту привкус крови. «Я не сдался, черт побери!»

– Я победил тебя, – тихо сказал он. – Я победил тебя!

– С моей помощью, – заметил единорог. Руперт обернулся и увидел животное, которое стояло рядом и смотрело на хозяина. Он протянул руку и погладил морду единорога.

– Без тебя я не справился бы, – сказал Руперт. – Ты всегда рядом, когда нужно. Спасибо.

– Не стоит благодарности, – отозвался единорог. – Ну а теперь я собираюсь еще немного попастись на этой великолепной лужайке и не хочу, чтобы мне мешали, ясно?

– Конечно, – расхохотался Руперт. – Иди пасись, солнце высоко, а мне ужасно хочется спать. А потом… я покажу тебе, как щекочут форель.

– А почему ты решил, что я захочу развлекать рыбу таким способом? – спросил единорог, но Руперт уже спал глубоким сном.

Прошел месяц. Руперт и единорог неуклонно двигались к Драконьей горе. Пища и свежая вода значительно поправили их здоровье и подняли дух, но все же Черный лес наложил на Руперта свой отпечаток. Каждый вечер, едва только солнце огненным шаром погружалось за горизонт, Руперт разводил большой костер, несмотря на то что ночи стояли теплые, да и дикие звери в округе не водились. Сон его был беспокойным, принца терзали кошмары, которые он утром старался не вспоминать. Руперт вновь, как в детстве, стал бояться темноты. Каждое утро он просыпался пристыженный, проклиная свою слабость, и давал себе слово, что больше ни за что не поддастся страху. И каждый вечер, как только садилось солнце, он снова разводил огонь.

Шли дни. Драконья гора постепенно приближалась и становилась все больше, а Руперт все меньше понимал, что будет делать, когда достигнет ее подножия. В соответствии с картой, что дала ему Ночная Ведьма, пещера дракона находилась где-то недалеко от вершины. Однако чем ближе принц подбирался к горе, тем очевиднее становилось, что человек не может вскарабкаться по высоченной базальтовой стене, заполняющей собой весь горизонт. И все же, несмотря на сомнения и беспричинные страхи, преследовавшие его по ночам, Руперт решил не отступать. Он слишком далеко забрался и через многое прошел, чтобы повернуть назад, когда цель уже видна.

«Иди и убей дракона, сын мой. Докажи, что ты достоин трона».

Когда Руперт достиг предгорья, утренний воздух еще не прогрелся после ночной прохлады. Трава постепенно редела, вскоре отступили и кустарники, и принц очутился на голой скале, испещренной ямами и трещинами от совместных усилий дождя и ветра. Тропинка оборвалась у самого склона горы, а затем начала круто взбираться вверх. Единорог ругался про себя, с опаской ступая по непривычной дороге. Руперт не сводил глаз с дорожки, бежавшей перед ним. По мере того как они поднимались, тропинка становилась все уже и коварнее. Их остановила широкая каменистая осыпь. Единорог взглянул на плавно струящиеся камни.

– Даже не помышляй об этом. Я единорог, а не горный козел.

– Но это единственный путь наверх, потом идти станет легче.

– Меня волнует не то, как мы взберемся наверх, а то, как мы будем спускаться вниз. Скорее всего, на огромной скорости, а ветер будет нежно овевать мое падающее тело.

Руперт вздохнул и слез с седла.

– Ну хорошо. Возвращайся назад и жди меня у предгорья. Если через два дня не вернусь…

– Руперт, – медленно произнес единорог, – не надо этого делать. Мы можем вернуться и сказать при дворе, что не смогли разыскать дракона. Никто ничего не узнает.

– Но я-то буду об этом знать, – ответил Руперт.

Они посмотрели друг другу в глаза, и единорог, склонив голову перед принцем, произнес:

– Удачи вам, ваше высочество!

– Спасибо, – отозвался Руперт.

– Берегите себя, – пробормотал единорог. – Мне не хотелось бы ломать спину под другим всадником. – Он осторожно развернулся на узкой тропе и затрусил вниз по склону.

Руперт постоял немного, прислушиваясь к медленно удалявшемуся топоту копыт. Единорог у предгорья будет в безопасности. Пусть не осыпь, но Руперт нашел бы какую-нибудь другую причину, чтобы отослать единорога назад. «А что будет дальше – за это отвечаю я, и никто другой. Какой смысл нам обоим рисковать жизнью?» Руперт встряхнулся и принялся изучать широкую полосу каменистой осыпи, расстилавшуюся перед ним. Да, вид у нее предательский. Она была примерно сорок футов в длину, хотя в ширину вряд ли достигала и десяти: одно неверное движение, и все эти скользящие камни сбросят его со скалы. Руперт взглянул вниз: «Далековато придется лететь. Если я поскользнусь, то, пожалуй, доберусь до предгорья раньше единорога». Он мрачно усмехнулся и осторожно ступил на осыпь.

Плотно лежавшие камни слегка переместились под весом Руперта, и принц, затаив дыхание, выждал, пока они снова не встанут на место. Медленно, шаг за шагом, фут за футом, он пробирался вперед, не жалея времени на то, чтобы тщательно проверить каждый кусочек почвы, прежде чем перенести на него свой вес. Но, несмотря на все усилия принца, скользящие камни подтаскивали его все ближе и ближе к краю, и Руперт вскоре понял, что ему не справиться. Порывистый ветер неистово трепал его плащ, принц слегка подвинулся, но тут осыпь побежала под его ногами. Руперт бросился на камни и распластался, глубоко зарываясь в них пальцами. Принцу удалось остановиться, но одна его нога повисла над пропастью. Он услышал грохот беспорядочно падавших с горы камней.

Между ним и твердой поверхностью оставалось едва ли более пяти футов, но ему казалось, что там добрых пять миль. Руперт лежал неподвижно и прерывисто дышал. Он не мог идти ни вперед, ни назад: малейшее движение означало бы смерть. Тут ему в голову пришла одна мысль: «Передвижение медленно не выручит меня, но прыжок, если вложить в него всю силу, может спасти, равно как и погубить. – Руперт улыбнулся. – Какая разница, черт побери: не осыпь, так дракон. Кто-нибудь меня да прикончит». Осторожно, тщательно продуманным движением он подтянул под себя ноги и зарылся поглубже в осыпь. Переместившиеся камни еще ближе придвинули его к краю. Руперт глубоко вздохнул и прыгнул… Приземлился он неуклюже, от удара перехватило дыхание. Одной рукой он уцепился за выступ скалы, тщетно пытаясь нащупать ногами почву. Мимо него, подобно каменному душу, летели вниз сыпучие обломки. Потом свободной рукой он нащупал опору, медленно подтянулся и вполз на скалу. Неверными шагами Руперт отошел от края и повалился наземь. От перенесенного напряжения принца трясло, сердце бешено стучало. Твердая каменистая тропа, расстилавшаяся впереди, казалась самой прочной и надежной во всем мире.

Он отдохнул немного, а затем с трудом встал на ноги. Все тело его болело, он разодрал руки об острые камни. Воды у него не было, так как он оставил фляги у единорога. Нечем было даже промыть раны, поэтому Руперт просто решил не обращать на них внимания. Он повернулся спиной к осыпи и устало потащился по незнакомой дороге, которая должна была привести его к дракону.

Вдруг дорожка исчезла и вместо нее возник бесконечный ряд ступеней, вырубленных в скале. Руперт обернулся и посмотрел вниз, на долгий спуск. Черный лес отсюда казался таким далеким и совсем крошечным. Руперт вздохнул, снова повернулся к ступеням и принялся карабкаться вверх.

Ступени были неровные, кривые. После нескольких часов мучительного подъема ноги Руперта с каждым шагом пронизывала боль. Каменная лестница убегала вверх, насколько хватало взгляда. С каждым шагом воздух становился все холоднее, порывистый ветер сначала приносил дождь со снегом, а потом – только снег с вершины горы. Руперт съежился под своим тоненьким плащом, продолжая карабкаться вверх. Злобные порывы ветра тащили его назад, но он упрямо продолжал свой путь. Руки и ноги закоченели, холодный воздух превращал его дыхание в пар, но он шаг за шагом шел вперед, превозмогая холод, ветер и боль.

«Я – принц Руперт из Лесного королевства. Я пришел сразиться с драконом».

Ступени закончились узким выступом, лежавшим у входа в огромную пещеру. Она зияла словно глубокая рана на поверхности скалы. В ней царила беспросветная тьма. Руперт медленно пошел к входу, ноги его дрожали от усталости. Карта Ночной Ведьмы не солгала: наконец-то он отыскал логово дракона. С тех пор как принц покинул замок, он все время спрашивал себя, что будет ощущать, когда предстанет перед драконом… Но время пришло, и, по правде сказать, он почти ничего не ощущал. «Я дал слово – и вот я здесь. Я не верю, что смогу победить дракона, и никогда не верил. Там, внизу, я знал, что иду на верную смерть. – Руперт пожал плечами. – Придворные ожидают, что я погибну. Но, может быть, я выживу, хотя бы им назло». Он вытащил меч, занял лучшую позицию, насколько это было возможно в данных обстоятельствах, и сосредоточился на том, как лучше сформулировать вызов.

Измученный, уставший, он сейчас меньше всего на свете чувствовал себя героем.

– Мерзкое чудовище! Я, принц Руперт из Лесного королевства, явился, чтобы убить тебя! Выходи же и сразись со мной!

Последовала долгая пауза, затем из глубины пещеры донесся низкий голос:

– Извините, не понял.

Принц почувствовал некоторую нелепость ситуации, но только крепче сжал рукоятку меча и повторил свой вызов. Последовала еще одна длинная пауза, и тут Руперт напрягся: дракон медленно выползал из тьмы, заполняя своей массивной тушей весь проем пещеры. Длинные перепончатые крылья лежали на его спине подобно изумрудно-зеленому плащу. Он был добрых тридцати футов длиной от морды до хвоста.

Дракон возвышался над принцем, изучая его светящимися золотистыми глазами. Руперт стиснул рукоятку меча, а дракон широко улыбнулся, обнажив ряды весьма острых зубов.

– Привет, – произнесло чудовище. – Прекрасный день, не правда ли?

Руперт от негодования захлопал глазами.

– Я предполагал, что ты ничего не будешь говорить, – твердо заявил он дракону. – Ты просто должен страшно реветь, рыть когтями землю, изрыгать огонь.

Дракон задумался. Две тонкие струйки дыма поднялись у него из ноздрей.

– А почему? – наконец спросил он. Руперт опустил меч, с каждой минутой становившийся все тяжелее, и оперся на него.

– Ну, – медленно начал он, – думаю, такова традиция. По крайней мере, всегда так было.

– Но только не со мной, – сказал дракон. – А почему ты хочешь убить меня?

– Это долгая история, – ответил принц. Дракон заворчал:

– Я так и подумал. Но тебе все же лучше ее рассказать.

Он протиснулся назад в пещеру, и, поколебавшись мгновение, Руперт последовал за ним. Принца злило то, что ему не пришлось сражаться: ведь он так долго готовился. Руперт спрашивал себя, а не играет ли с ним эта тварь. «Если бы дракон хотел убить меня, я бы уже был мертвым». Спотыкаясь, он побрел по туннелю, а когда свет у него за спиной исчез, холодный пот выступил у принца на лбу. Беспросветная тьма напомнила ему Черный лес, и он страшно обрадовался, когда мрак уступил место веселым отблескам костра. Он поспешил навстречу свету. И тут увидел дракона, терпеливо поджидавшего его в громадной каменной пещере, которая была не менее пяти сотен футов шириной. Все ее стены занимала гигантская коллекция бабочек. Такого великолепного собрания чешуйчатокрылых Руперт никогда в жизни не видел.

– А я думал, что драконы копят золото и серебро, – сказал Руперт, указывая на сотни прекрасно отполированных демонстрационных витрин.

– Кто-то собирает золото и серебро. Кто-то – драгоценные камни. Я коллекционирую бабочек. Они прелестны, не правда ли?

– Да, конечно, – примирительно отозвался Руперт: в ноздрях дракона вспыхнули жаркие искорки. Принц вложил меч в ножны и, присев напротив дракона, принялся с любопытством его рассматривать.

– Как впечатление? – спросил дракон.

– Ты – не совсем такой дракон, какого я ожидал увидеть, – признался Руперт.

– Легенды редко оправдывают ожидания, – усмехнулся дракон.

– И ты умеешь говорить!

– Ты же умеешь!

– Но ведь я – человек…

– Это я заметил, – сухо отозвался дракон. – Слушай, в большинстве легенд говорится, что мы огромные, сильные, противные, что мы едим людей просто так, за здорово живешь. Но все эти россказни были придуманы самими драконами, чтобы отпугивать людей.

Но…

– Слушай, – произнес дракон, неожиданно наклонившись к принцу, – один на один я могу справиться с человеком, но ни одному дракону не удастся одолеть целую армию. – Огромная тварь тихонько зашипела, а золотистые глаза ее смотрели сквозь Руперта, словно видя в нем то, что под силу было разглядеть только им. – Когда-то в небе было полно драконов, они были хозяевами всего сущего. Солнце согревало наши крылья, когда мы парили над землей и выслеживали то, что нам было интересно. Мы добывали золото и серебро голыми когтями, а земля дрожала, когда мы исторгали рев. Все живое боялось нас. А потом пришли люди с мечами и копьями. Нам бы стоило объединиться, пока не поздно, однако мы этого не сделали: сражались в одиночку, враждовали между собой, бранились и охраняли свои драгоценные клады. Так мы и пропали по одному. Прошло наше время…

Дракон задумчиво помолчал, а потом встрепенулся:

– Так, говоришь, зачем ты пришел?

– При дворе считают: если я убью тебя, это послужит доказательством тому, что я достоин стать королем.

– А ты хочешь убить меня? Руперт смущенно пожал плечами:

– Мне было бы легче, если бы ты оказался монстром, как я и предполагал. Правда, ты не похищал женщин и детей, не сжигал дома, не воровал скот?

– Разумеется, нет! – потрясенно ответил дракон. – За кого ты меня принимаешь?

Руперт поднял бровь, а дракон напустил на себя вид оскорбленной добродетели.

– Ну, может, я и разрушил деревеньку-другую, похитил какую-то девушку, но это было очень давно. Я же был драконом, и от меня этого ждали. А теперь я на отдыхе.

Наступило долгое молчание. Руперт хмурился, глядя в тихо потрескивавший огонь. Он не ожидал такого поворота.

– А ты хочешь убить меня? – спросил он дракона в свою очередь.

– Не особенно. Я уже стар для таких глупостей.

– И не хочешь сожрать меня?

– Нет, – твердо ответил дракон. – От людей у меня изжога.

Опять наступила тишина.

– Слушай, – наконец произнес дракон. – Если ты убьешь меня, то это докажет, что ты достоин трона. Я тебя правильно понял?

– Правильно, – ответил принц.

– Но тогда почему бы тебе не привести с собой живого дракона? Разве это не будет более отважным делом?

Руперт призадумался.

– А что? В этом что-то есть, – осторожно заметил он. – Никто раньше никогда не брал в плен живого дракона…

– Ну тогда это и будет наш ответ!

– А ты не возражаешь, если тебя возьмут в плен?

Дракон рассмеялся:

– Я могу себе позволить поразвлечься, совершить путешествие в незнакомую страну, увидеть новых людей – как раз это мне и нужно. – Дракон всмотрелся в молодого человека, а потом придвинулся к Руперту поближе. – Э… Как тебя?… Принц!

– Что?

– А ты случайно не занимаешься спасением принцесс? У меня тут есть одна, она меня с ума сводит.

– Ты держишь в плену принцессу? – завопил Руперт. Он вскочил на ноги и схватился за рукоятку меча.

– Тише! – зашипел дракон. – Не то она тебя услышит! Я не держу ее в заточении, наоборот, с радостью поглядел бы ей вслед. Старейшины двора прислали ее сюда в качестве жертвоприношения, а у меня не хватило духу убить ее. Она не может вернуться, а я не могу просто так вышвырнуть ее вон. Я подумал, что, может, смогу сбагрить ее тебе…

Руперт медленно потер лоб. «В тот момент, когда кажется, что я на пути к победе, обязательно что-то нарушает игру».

– А она настоящая принцесса?

– Насколько я знаю, да.

– А что у тебя за проблемы с ней? – устало спросил Руперт.

– Дракон! – раздался резкий голос откуда-то сбоку.

Дракон вздрогнул.

Принцесса ворвалась в пещеру из бокового туннеля и, завидев принца, остановилась. Руперт неловко поднялся на ноги. На принцессе было длинное платье, когда-то белое, но сейчас приобретшее не менее дюжины оттенков из-за сажи и засохшей грязи. Она была молоденькой, двадцати лет, не более. Скорее красивая, чем прелестная. Глубоко посаженные голубые глаза и пухлые губы резко контрастировали с решительно выступающим подбородком. Длинные, светлые, тщательно заплетенные косы ниспадали почти до талии. С гордо посаженной головой, изящной фигуркой, она была не более шести футов ростом. И пока Руперт вспоминал любезные слова, чтобы подобающим образом приветствовать принцессу, она завопила от радости и бросилась к нему с распростертыми объятиями. Руперт неуверенно отступил.

– Мой герой, – заворковала она, наклоняясь, чтобы потереться носом об его ухо. – Ты пришел спасти меня!

– Ну да, – пробормотал Руперт, пытаясь освободиться от объятий и не показаться при этом невежливым. – Рад служить. Я – принц Руперт.

Принцесса столь неистово обняла его, что принц едва не задохнулся. «С драконом я чувствовал себя в меньшей опасности», – подумал он. Перед глазами у него поплыли круги. Наконец принцесса отпустила его и отошла назад, чтобы получше рассмотреть своего спасителя.

«Он не намного старше меня, – подумала она, – а эти недавние шрамы у него на щеке придают ему суровый воинственный вид».

Длинные тонкие руки Руперта были изодраны, покрыты засохшей грязью, кожаный камзол и штаны нуждались в штопке и чистке, плащ был скомкан, и вообще этот изможденный парень больше смахивал на бандита, чем на принца. Принцесса сначала нахмурилась, а потом лицо ее прояснилось: «Я тоже измучена и, наверное, тоже не особенно похожа на принцессу».

– А где твои доспехи? – спросила она.

– Я оставил их в Чащобе, – ответил Руперт.

– А твой конь?

– Он у подножия горы.

– Но ты, по крайней мере, при мече?

– Конечно, – воскликнул Руперт, вытаскивая клинок, чтобы она удостоверилась.

Она выхватила меч из рук принца, прикинула на вес и сделала несколько умелых выпадов.

– Сойдет, – решила она, возвращая ему меч. – Мы справимся.

– С чем справимся? – вежливо поинтересовался Руперт.

– С убийством дракона, разумеется, – заявила принцесса. – Ты ведь ради этого сюда пришел, разве нет?

– Ах, – ответствовал Руперт, – мы тут с драконом переговорили и решили, что я заберу его в свой замок живым. Ну и тебя, конечно.

– Это нечестно.

– Нет, честно, – возразил дракон.

– А ты не вмешивайся, – отрезала принцесса.

– С радостью, – ответил дракон.

– На чьей ты стороне? – спросил его Руперт.

– На стороне любого, кто спасет меня от этой девчонки, – с чувством ответил дракон.

Принцесса пнула его ногой. Руперт на мгновение закрыл глаза. Когда он вернется ко двору, то непременно даст указания менестрелям переиначить свои песнопения. Он вежливо кашлянул, и принцесса сердито повернулась к нему.

– Как вас зовут? – спросил он.

– Джулия. Принцесса Джулия из Королевства под горой.

– Что же, принцесса Джулия, у вас есть выбор: либо вы возвращаетесь в мой дворец со мной и драконом, либо остаетесь здесь одна.

– Ты не можешь оставить меня здесь, – твердо сказала принцесса. – Это бесчеловечно!

– Мы можем сейчас же пуститься в путь? – спросил Руперт.

– А далеко до твоего замка?

Руперт хотел было ответить, но голова его вдруг закружилась, ноги задрожали, и он поспешно сел, чтобы не упасть.

– Что случилось? – спросила Джулия, помогая Руперту опуститься на пол пещеры.

– Мне нужно немного отдохнуть, – пробормотал он, потирая дрожащей рукой гудящие от боли виски. – Здесь очень жарко. Через минуту я приду в себя.

Дракон пристально посмотрел на принца.

– Руперт, а как ты взобрался на гору?

– Я шел по тропе, пока ее не преградила каменистая осыпь. Тогда я отправил единорога назад, переправился через осыпь, а потом вскарабкался по ступеням.

– И ты все время тащился пешком? В такую погоду? – Джулия уважительно посмотрела на него. – Я приехала в середине лета. Со мной были семь охранников и вьючный мул, и все равно нам понадобилось не менее четырех дней, чтобы преодолеть этот путь. – Она взяла израненные руки Руперта в свои и содрогнулась: – Тебе, наверное, было так холодно, что ты не чувствовал своих ран. Удивительно, что ты все еще держишься на ногах. Руперт смущенно пожал плечами:

– Со мной все в порядке. Просто немного устал. Джулия и дракон обменялись взглядами.

– Разумеется, – проговорил дракон. – Послушай, а почему бы тебе не погреться немного у костра, а потом я отвезу вас обоих вниз – по воздуху? Сегодня прекрасный день для полетов.

– Ну конечно, – сонно произнес Руперт. – Отличный день… для полетов.

Подбородок его медленно опустился на грудь, и принц заснул. Принцесса осторожно накрыла его шкурами, а потом промыла и перевязала раны. Руперт ничего этого не почувствовал, но в первый раз после того, как он покинул Черный лес, сон его был спокойным и принца не мучили кошмары.

Несколько часов сна восстановили силы принца Руперта, и очень скоро он обнаружил, что сидит на загривке у дракона, обнимая его за шею. Принцесса Джулия сидела позади и крепко держалась за него, чтобы не сказать больше.

– Терпеть не могу высоты, – доверительно сообщила она ему дрожащим голоском.

– Не ты одна, – заверил ее Руперт. Он поглядел на темные облака, заполнявшие небо, и вздрогнул, почувствовав, как ледяной ветер окатил их с головы до ног. – Если это хороший день для полетов, то хотел бы я увидеть плохой.

– Готовы? – спросил дракон, расправляя крылья.

– Г-мм… – промычал Руперт.

– Тогда держитесь крепче, – сказал дракон, взял разбег и камнем полетел вниз. Руперт крепко зажмурил глаза. Несколько сильных толчков – и падение превратилось в плавный полет. Немного погодя Руперт осторожно приоткрыл глаза и посмотрел поверх шеи дракона на расстилавшуюся перед ним картину. Обработанные поля далеко внизу напоминали лоскутное одеяло. Черный лес казался язвой на теле земли. Во рту у Руперта вдруг пересохло: с неимоверной скоростью они летели к подножию горы. Мощные крылья дракона вытянулись во всю длину, но это не принесло желаемых результатов: они совершили далеко не мягкую посадку, и Руперт почувствовал, что все кости в его теле перемешались в жутком беспорядке. Дракон сложил крылья и посмотрел на юношу.

– Ну, вот мы и прибыли. Разве это было не прекрасно?

– Пожалуй, да, – вежливо ответил Руперт.

– Ничто не может сравниться с ощущением полета, – заметил дракон. – Э… ты теперь можешь сойти вниз.

– О, так мы уже на земле! – облегченно вздохнула Джулия. – Хотя мой желудок по-прежнему считает, что мы все еще где-то в облаках.

Никогда прежде твердая почва под ногами не казалась им такой гостеприимной и доброй. Дракон доставил их к началу горной тропы, и Руперт огляделся по сторонам. Как он и ожидал, единорога нигде не было видно.

– Единорог! Считаю до десяти, и, если ты не появишься, я передам тебя королевскому зоопарку, где ты будешь катать детей!

– Ты не посмеешь! – ответил потрясенный голос из-за близлежащего выступа скалы. Последовала пауза, а затем единорог высунул голову и льстиво улыбнулся: – Добро пожаловать, ваше высочество! А кто ваши друзья?

– Это принцесса Джулия. Я спас ее.

– Ха! – громко прокомментировала принцесса.

– А это дракон. Он последует с нами во дворец. Единорог снова исчез за скалой.

– Единорог! Либо ты выйдешь к нам, либо я пошлю за тобой дракона. Или, что еще хуже, принцессу.

Джулия лягнула его в ногу. Руперт немедленно поклялся поколотить первого попавшегося менестреля, распевающего о прелестях приключений. Единорог нехотя вышел из-за скалы, держась на почтительном расстоянии от дракона.

– О, так ты все же решил присоединиться к нам? – спросил Руперт.

– Только в знак протеста.

– Он все делает в знак протеста, – объяснил Руперт принцессе.

Единорог без энтузиазма уставился на дракона.

– Не думаю, что он – вегетарианец! Дракон улыбнулся. Его острые зубы ярко сверкнули на солнце.

– Нет, не думаю, – повторил единорог.

Перед ними расстилался Черный лес. Руперт вновь оказался на тропинке, которую он проложил через заросли шиповника. По лбу у него заструился холодный пот. Несмотря на то что прошло много недель, принц так и не смог подавить в себе страх перед темнотой. Он внезапно вздрогнул: прохладный ветер донес до него знакомый запах тлена. Рука его сама собой потянулась к рукоятке меча, дыхание стало жестким и прерывистым. «Не надо снова всего этого. Пожалуйста, не надо!»

– Черный лес, – произнесла принцесса Джулия с оттенком благоговения в голосе. – Я думала, что это просто легенда, сказка, которой пугают детишек по ночам. Здесь такая вонь, словно кто-то сдох. А ты уверен, что мы должны проехать через него, чтобы добраться до Лесного королевства?

Руперт кивнул, испугавшись, что если начнет говорить, то голос выдаст его. «Нам придется пройти через Черный лес. Другого выхода нет». Но все же он колебался, замерев возле единорога, не в силах сделать ни малейшего движения в сторону долгой ночи, которая уже отведала его души и нашла ее съедобной для себя.

– Думаю, я смог бы перенести тебя и Джулию через лес по воздуху, – медленно произнес дракон. – Но тогда нам придется бросить единорога.

– Нет, – немедленно отозвался Руперт. – Я не сделаю этого.

– Спасибо, – сказал единорог.

Руперт коротко кивнул, не сводя глаз с бесконечной тьмы.

– Пошли, – наконец сказала принцесса. – Чем раньше мы тронемся в путь, тем скорее выйдем. – Она выжидающе смотрела на Руперта.

– Не могу, – беспомощно произнес он.

– В чем дело? – набросилась на него Джулия. – Боишься темноты?

– Да, – тихо ответил Руперт.

Джулия изумленно таращилась на него, всматриваясь в его бледное лицо и дрожащие руки.

– Ты шутишь?

– Замолчи, – вступился за хозяина единорог. – Ты ничего не понимаешь.

– Мне кажется, я понимаю, – произнес дракон. Его огромные золотые глаза настороженно всматривались во тьму. – Черный лес был старым еще во времена моей юности, Джулия. Легенды утверждают, что он всегда здесь был и всегда будет. Тьма бросила вызов земле. И душе, и телу всякого, кто осмелится войти туда, угрожает опасность. – Дракон некоторое время всматривался в темноту, а затем перевел взгляд на принца: – Что с тобой случилось в Черном лесу, Руперт?

Руперт попытался объяснить, но не находил слов. У него не было ни малейшей тени сомнения, что если он снова ступит в Черный лес, то либо умрет, либо сойдет с ума. С видимым усилием он оторвал взор от темноты. Долгая ночь оставила на нем свои отметины, но не сломила его. «У меня теперь есть спутники. Может, на этот раз я легче перенесу путешествие? Но если я поверну назад, то всегда буду бояться темноты».

– Пойдемте, – хрипло произнес Руперт.

Он потянул за собой единорога, побуждая его идти вперед, но животное замялось и посмотрело на хозяина:

– Руперт, не надо тебе делать этого…

– Иди, черт тебя побери! – прошептал Руперт, и единорог молча побрел за ним в Черный лес. За единорогом шла Джулия. Процессию замыкал дракон. Шиповник немилосердно царапал колючками его чешуйчатую шкуру.

Не успели они переступить границу Черного леса, как сгустилась тьма. Мрачная тишина окружила их. Из темноты за ними следили демоны. Руперт не видел их, но знал, что они там. Он хотел зажечь факел, но не осмелился это сделать. Свет привлечет демонов, а шиповник превратит принца и его спутников в неподвижную мишень. Он торопился вперед, вздрагивая всякий раз, когда острые шипы вонзались в его руки. Даже тропинка казалась принцу уже, чем была, но наконец шиповник отступил, и Руперт приказал своему отряду остановиться. Он нащупал коробочку с трутом и, сделав несколько нервных движений, все же зажег факел. В неверном свете пламени, словно сжатом невидимыми руками, были видны разлагающиеся деревья по обеим сторонам тропы. Зияющие дупла открывали их сгнившую сердцевину. Однако Руперт знал, что деревья эти живые.

– Руперт… – позвала Джулия.

– Позже, – отозвался он. – Пойдем.

Путники медленно побрели по извивающейся тропе, направляясь в самое сердце тьмы.

Они прошли не так уж много, когда их настиг первый демон. Кривляясь и дергаясь, он плясал в свете факела, глядя на тени налитыми кровью глазами. Руперт вытащил меч, и демон тут же исчез.

– Что это было, черт побери? – прошептала Джулия.

– Демон, – лаконично ответил Руперт. Шрамы на его лице напомнили о себе недавней болью. Он вручил Джулии факел и поспешил вперед, пытаясь рассмотреть дорогу. Он едва различил слабые шаркающие звуки и затем обнаружил целую кучу уродливых созданий, которые припадали к земле и суетились вокруг его маленького отряда. Светящиеся глаза немигающе смотрели из-за трухлявых деревьев. Руперт подбросил в руках меч, однако холодная сталь словно утратила свою силу.

– Не может быть, – оцепенело произнес принц. – Демоны всегда охотятся поодиночке. Это всем известно.

– Наверное, эти демоны поступают иначе, – сказал дракон. – А теперь возвращайся, пожалуйста. Ты ушел далеко от нас, а мне это не нравится.

Руперт вернулся к своим. Демоны сбились в тесную кучу.

– Почему они не нападают? – тихо спросила Джулия.

– Не надо им подсказывать, – пробормотал единорог. – Наверное, они просто не могут поверить, что кто-то оказался настолько глуп, чтобы попасться в их ловушку.

– Они боятся дракона, – сказал Руперт.

– Что ж, весьма разумно с их стороны, – заметил дракон.

Руперт попытался улыбнуться, но это ему плохо удалось. Он сдерживался изо всех сил, чтобы не наброситься на демонов. Принца терзал страх, его руки дрожали, но он не собирался сдаваться. Он крепко стиснул рукоятку меча и шагнул вперед. Демоны отпрянули назад и исчезли. Джулия с облегчением вздохнула. Руперт всматривался в беспроглядную темень, словно разочарованный, что демоны отступили без боя. Он вложил меч в ножны и повел свой отряд через бесконечную ночь.

Немного погодя они добрались до небольшой поляны и остановились, чтобы передохнуть. Джулия развела костер, а Руперт тем временем установил факелы по краям поляны. Пламя костра согрело принца, и он устало опустился на землю возле Джулии. Он не помнил, чтобы в Черном лесу было так холодно, когда он пробирался по нему в первый раз. Не помнил он и этой поляны. Он подбросил еще веток в потрескивающее пламя и поплотнее завернулся в плащ. По другую сторону огня развалился задремавший единорог. Дракон куда-то отошел – наверное, попугать демонов. Руперт украдкой взглянул на Джулию. Принцесса сидела, съежившись под единственным одеялом. Она тряслась от холода и протягивала руки к костру.

– На вот, – грубовато предложил Руперт, стаскивая с себя плащ. – Ты замерзла.

– Ты тоже, – ответила Джулия. – Не стоит беспокоиться обо мне.

– Ты уверена?

– Вполне.

Руперт не стал настаивать.

– Сколько нам еще продираться через Черный лес? – спросила Джулия.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.